В объятьях врага

Глава 3. Гнев и ненависть

Войдя в палату, Ада увидела лишь пустую кровать сестры и пятна крови на её подушке. Следом за ней в палату вошла мать, подойдя к Адель, она попыталась обнять дочь, но та тут же сделала шаг назад, выстраивая между ними незримую стену.

— Не надо, мам. — смотря в еаполненные слезами глаза матери, сказала девушка.

— Адель, доченька, прости меня за всё… Я не должна была выбирать из вас двоих, не должна была так поступать с тобой.

— Но ты выбрала! — возразила ей Ада, напоминая о событиях пятилетней давности.

— Я виновата перед тобой, дочка. Ты когда-нибудь сможешь меня простить? — вытирая слезы, спрашивала женщина.

— Не думаю, что это возможно… Сейчас меньше всего я хочу говорить об этом. Как Идиль?

— У Иды было кровоизлияние в мозг, Максим увёз её на операцию. Он сказал, что нужны деньги, в больнице нет лекарств, которые могли бы помочь твоей сестре, их нужно покупать самим. У меня есть сбережения, но боюсь, что нам не хватит этих денег.

— Какая сумма нужна? — спросила Ада, сев на край кровати.

— Максим сказал, что для начала нужно двести тысяч…

— Рублей? — уточнила девушка.

— Конечно, рублей, дочка…

— Скажи Максиму, что я дам деньги. Я сниму эту сумму в банке и отдам ему, чтобы он заказал лекарство.

— Ада, спасибо тебе.

— Это для Идиль, я это делаю только ради неё, это не значит, что я когда-нибудь смогу простить тебя или Максима. — сдерживая пламя гнева, которое пылало в ней, говорила Адель.

— Может, поговорим, пока ждём, когда Иду привезут после операции? Мы не виделись почти шесть лет, нам есть что обсудить, дочка.

— Пять лет и восемь месяцев, если быть точнее…

— Я не хочу, чтобы ты всю жизнь ненавидела меня за то, что я сделала! Ада, я ведь не вечная… Наступит день, когда я покину этот мир и я не хочу предстовать перед богом с таким грехом за спиной. Давай хотя бы поговорим, пожалуйста. — умоляла она дочь.

— Об этом нужно было думать, когда ты этот грех совершала, а не тогда, когда тебе это выгодно. Ты выбрала из двух своих детей, одного. Ты решила, что Идиль должна жить как в раю, в то время, когда бросала меня в огонь! — говорила Адель, впиваясь ногтями в одеяло.

— Ида страдала, она влюбилась… Я боялась потерять её, боялась, что она что-то с собой сделает! Если бы у тебя был ребёнок, ты бы могла меня понять…

— Но у меня нет ребёнка! А знаешь почему? Потому что мужчина, которого я любила, за которого собиралась выйти замуж сделал ребёнка моей сестре. — выкрикнула она.

— Адель, я…

— Ты хотела поговорить? Тогда слушай! Я умирала, я задыхалась от боли, когда увидела Максима и Иду вместе… Ты помнишь это? Нет! Потому что тебе было всё равно, ты переживала только из-за Идиль. Когда Максим пришёл ко мне после всего того, что было у него Идой, когда он извинялся и просил принять его, просил уехать с ним и забыть обо всем, помнишь, что ты мне сказала? Ты просила меня бросить его, уступить моего любимого моей сестре… Почему она заслуживала любви, а я нет? — вытирая слезы, говорила Адель.

Сердце сжималось в груди, заставляя Ады испытывать невыносимую боль. Задыхаясь от боли и гнева, она впивалась ногтями в постель сестры ещё сильнее. Время не притупило её боль, не затянуло её душевные раны, не залечило дыру в сердце от потери сестры и любимого мужчины.

— Доченька моя. — потянувшись к Адель, чтобы обнять её, произнесла женщина.

— Не смей меня трогать, мама… Не смей! — убирая от себя руки матери, говорила девушка. — Всё могло бы быть иначе, если бы я послушала Максима, а не тебя. У меня могла бы быть семья, был бы ребёнок, меня бы любили…

— Но тогда Идиль была бы несчастна, она не смогла бы жить.

— А сейчас она счастлива? Максим любит её? — спросила Ада.

— Он хотя бы просто рядом с ней, она живёт тем, что любит его.

— Но любит ли он её? Любит?

Адель все эти годы интересовал этот вопрос, с этим вопросом она засыпала по ночам и просыпалась по утрам. Её сердце до сих пор учащенно билось при виде Максима и влечение спирало грудь, не давая дышать.

— Они счастливы, дочка. Живут как обычная семья, работают, воспитывают ребёнка.

— Значит, они те, кто не относятся к поговорке на чужом несчастье, счастья не построить. У них по всей видимости получилось стать счастливыми на пепелище моей любви. За что вы так со мной, мам?

— Прости меня, родная моя… Прости…

— Ты считаешь, что это возможно? Возможно ли простить предательство? Ты же не простила! Мам, ты не смогла простить отца за то, что он сделал, выгнала его из дома, а меня просишь простить. Как это возможно, скажи мне… — напоминая матери о её боли, когда ей изменил отец, спрашивала Ада.

Адель не хотела причинять ей боль, она лишь хотела достучаться до её совести напоминая ей о боли предательства, которую пережила и она в прошлом. Смотря на накатившие на глаза слезы матери, она понимала, что её сердечная рана ещё кровоточит.

— Не простила… Не смогла простить твоего отца… — сквозь слезы, отвечала женщина.

— Тогда как ты просишь меня простить тебя? Как ты осмелилась просить у меня прощение? Меня предал любимый, меня предала родная сестра, но и этого было мало, меня предала и мать. Единственный человек в этой ситуации, к которому я пришла в слезах, с которой поделилась болью, надеясь, что меня поймут, но нет… И ты меня предала! Вместо того, чтобы отчитаться Идиль, прогнать Максима из нашей жизни, ты прогнала меня! Прогналa родную дочь и оставила в вашей жизни этого предателя… Неужели тебе ни разу не было стыдно? Неужели ты не просыпалась ночью в слезах? Не спрашивала у тишины где и как сейчас твоя дочь? Ты вообще меня любила? — не в силах больше сдерживать рвущуюся из груди истерику и крик, спрашивала Адель.

— Прости меня… — стонала женщина, падая перед дочерью на колени, моля её о прощении.

— Что ты за мать такая? Как можно выбирать между своими детьми? — продолжала спрашивать девушка.

— Я тебя умоляю… Прости меня, дочка…

— Проси прощение не у меня! За свои грехи ты будешь отвечать перед богом…

Ада обхватила мать за плечи, поднимая с колен. Она не хотела, чтобы перед ней извинялись, только чтобы поняли её боль. Смотря в глаза матери, Адель видела боль, видела раскаяние, но от этого ей не было легче, от этого её боль не прошла.

— Я так виновата перед тобой! Я даже звонить тебе боялась всё это время… Только молила бога, чтобы у тебя всё было хорошо, чтобы ты была здорова. — говорила женщина, вытирая слезы.

— Ты тогда испугалась за Идиль, я это понимаю… И я боялась, что она с собой что-то сделает, но ведь и мне было больно. Ты даже не представляешь как больно мне тогда было… Уезжала из Озерного, я пообещала себе, что никогда сюда не вернусь, что ни за что на свете не приеду домой… — Адель больше не могла держать в себе боль, которая рвалась наружу потоком слов.

— Почему вернулась? — смотря на дочь, спросила женщина.

— Потому что люблю свою сестру… Не смотря ни на что люблю её. Помнишь, в детстве я защищала её от всех, дралась с мальчишками во дворе, когда они обижали её? Я хотела ненавидеть её, но не смогла… Даже после всего того, что случилось, я всё равно её защищаю.

— Операция прошла успешно. — войдя в палату и тяжело вздохнув, сказал Максим.

— Как сейчас Идиль? — спросила Ада, смотря на мужчину.

— Ещё в операционной. Скоро её привезут в палату, её состояние ухудшилось, но мы делаем всё, что в наших силах.

— Я съезжу в банк и сниму деньги, на лекарства, которых нет в больнице. Можешь заказывать всё, что необходимо, я всё оплачу. — подходя к двери, сказала девушка.

— Я подал заявку на кредит, так что…

— Максим, я оплачу лечение своей сестры, заказывай лекарства. — прервала его Адель, открывая дверь и выходя из палаты.

Выйдя из палаты, она оперлась на стену, почувствовав слабость и недомогание. Ада тяжело прерывисто дышала, чувствуя колящую боль в сердце. Прижимая бок рукой, девушка встала у стены, прижимаясь к ней спиной и закинула голову назад, хватая ртом воздух. Каждый вдох причинял боль, Адель не могла даже пошевелиться от разрывающей её грудь боли.

— Что случилось? Тебе плохо? — раздался голос Игната в конце коридора.

Ада осмотрелась по сторонам, ища его взглядом. Она не хотела, чтобы Караев узнал о её семейной связи с Идиль.

— Сначала протаранил мою машину, потом спрашивает плохо ли мне! В этом вся суть мужчин, да? Сначала сделать, а потом уже подумать… — резко ответила ему Ада.

— Я не специально въехал в твою машину, не планировал причинять кому-то вред. — подходя к ней, говорил Караев.

Эти слова Игната заставили кровь в венах закипать от гнева, она ненавидела его ещё сильнее. Он не планировал таранить её автомобиль, а сбивать её сестру, значит, планировал.

— Не надо ко мне подходить! Сначала сделает, а потом исправлять бежит. Сделай мне одолжение, оставь меня в покое. — отойдя от стены и тяжело вздохнув, сказала она.

— Я ещё раз извиняюсь за то, что произошло и хочу исправить это недоразумение. У меня есть сервесный центр в городе, я уже позвонил туда, ребята всё сделают. Будет как новая, обещаю.

— Она и так была новая. Я её купила пол года назад с салона, а тебе дороги мало было. Спасибо за предложение, но я обойдусь. — обходя Игната, ответила девушка.

Едва сдерживая гнев, она шла к выходу. Общение с ним давалось ей труднее, чем она могла себе представить. В этом деле с аварией было слишком много неизвестного. Адель вышла из больницы и жадно вдохнула свежий воздух, пытаясь успокоиться.

Осмотревшись по сторонам, Ада не смогла найти взглядом свою машину. На месте где она оставляла свой автомобиль стояла разбитая ауди Игната. Достав из кармана ключи, она нажала на брелке кнопку поиска на парковке, но отклика от машины не было.

— Ты не стала слушать… Я знаю, что авария произошла по моей вине.

Адель закрыла глаза, сдерживая ярость, которая кипела в ней и вот вот бы вырвалась бушующим потоком. Повернувшись к Игнату, она смотрела в его глаза, пытаясь понять чего он хочет от неё, о чем он думает.

— Ты не отстанешь, да?

— Я хочу искупаться свою вину перед тобой, а ремонт твоей машины — это меньшее, что я могу сделать. Из-за меня ты попала в больницу, так что я обязан всё исправить.

— Совестливый, значит?

— Такой уж я.

Внутри всё переворачивалось от ненависти к нему, от непреодолимой злости и гнева. При других обстоятельствах она бы даже говорить с ним не стала, но ей нужно было разобраться в аварии сестры и наказать виновного. Пока Идиль борется за жизнь, виновник этого ходит спокойно по городу, наслаждается жизнью и даже не страдает от мук совести.

— Я могу подвести тебя? Где ты остановилась? — подходя к своему автомобилю и открывая пассажирскую дверь, спросил Игнат.

— Ты угнал мою машину. Может, ты не в курсе, но это уголовное преступление.

— А ты из полиции что ли? — усмехнувшись, спросил мужчина.

— К твоему счастью нет, я всего лишь юрист. Я не просила забирать мой автомобиль, не просила делать ремонт, но в полицию заявлять я пока не буду. Надеюсь, что моя машина вернётся ко мне также неожиданно, как и исчезла.

— Вас женщин не поймёшь… Ухаживаешь не нравится, не ухаживаешь тоже не нравится.

— Просто ты не умеешь это делать. Жду свою машину на парковке гостиницы "Алькосар" до завтрашнего утра. — проходя мимо него, сказала Адель.

Гнев и ненависть сжимали её грудь, она с трудом находила в себе силы, чтобы дышать. Ада планирова встретиться с Караевым, но не думала, что всё произойдёт так быстро и неожиданно. Его дерзость и самоувернность заставляли её злиться ещё сильнее.