В ожидании признания

6

Гатти был не в очень хорошем расположении духа. Все утро он провел, изучая книги и отчеты, пока не стало очевидно, что дела находятся в еще большем беспорядке, чем можно было предположить.

Самым разумным было бы просто аннулировать дочерние компании на Восточном побережье, закрыть их как убыточные и тем самым снизить свои потери. Но если он сделает это...

Какова будет реакция Коры на то, что он оставит без работы Теодора? Черт возьми, почему это так волнует его?!

Луиджи откинулся в кресле и закрыл глаза, размышляя над дальнейшими действиями.

Если произвести некоторые кардинальные изменения, переждать какое-то время и начать развивать более современную торговую стратегию, появится пусть небольшой, но шанс повернуть все в сторону улучшения. Чтобы этого достигнуть, придется много работать, приложить максимум усилий. Но для этого нужен совершенно не такой руководитель, как Тео, по крайней мере, пока.

Придется нанимать нового агента, который оперативно со всем разберется и начнет работу. Он должен будет отвечать многим требованиям, обычно предъявляемым к персоналу в американских фирмах. У босса возникла в голове предполагаемая кандидатура. Только как отреагирует Теодор на то, что над ним появится начальник? Компания, чтобы выжить и преуспеть, нуждается в совершенно другом руководстве, отличном от того, которое имеется в настоящее время.

Теодор... Зять Карины... и ее любовник?

Луиджи закрыл глаза и тяжело вздохнул. Вчера вечером он напряженно вслушивался в тишину дома, пока не понял, что Кора давно поднялась наверх. Времени было больше одиннадцати, а он продолжал работать и закончил все дела далеко за полночь.

Ложась в одинокую постель, мечтала ли она о любовнике? Может, не могла заснуть от всепоглощающего желания, мечтая о нем... скучая... в то время как он...

... Кора сочувственно смотрела на зятя. Тео заехал полчаса назад, чтобы увидеть босса, а Гатти не предупредил, где будет находиться.

– Я надеялся застать его здесь, – сказал Фаррингтон, на что невестка только покачала головой.

Она ничем не могла помочь, поэтому всего лишь терпеливо выслушивала накипевшее в душе Теодора, когда он раздраженно вышагивал по кухне.

Кора ничего не смогла бы скрыть от него, если бы что-то знала, а Тео явно надеялся, что босс успел поделиться планами по поводу представительства с хозяйкой дома. К счастью, это было не так, и поэтому Карина искренне благодарила судьбу за свое неведение.

– Все так быстро меняется, – вздохнул Тео. – Нужно быть сильным и агрессивным, а я уже стар, чтобы выделывать такого рода трюки. И одному богу известно, где искать другую работу в моем возрасте...

Теодор скривился, когда начал повизгивать щенок.

– Эта тварь превратит твою мебель красного дерева в красные щепки, – предупредил он Кору.

– Не превратит, – спокойно возразила Карина. – Я собираюсь выделить ей для этого липовую палку.

Тео с сомнением оглядел кухню, представив реакцию Иды, появись он дома с таким созданием. Однако эти женщины были совершенно разными. По характеру Ида больше напоминала своего брата.

– Лучше я поеду, – сказал он, прервав свои мысли. – Гатти, наверно, уже в офисе и станет искать меня.

– Я провожу до машины, – предложила Карина.

Тео выглядел усталым и измученным. Несчастный родственничек, с нежностью подумала Кора, когда они выходили из дома.

– Спасибо, что выслушала меня, – сказал Теодор. – Честно говоря, я ожидал кризиса, но надеялся, что это произойдет не так скоро.

Бедняга Теодор!

– Постарайся не волноваться, – посоветовала Карина, нежно обняв его. – Все обойдется, я в этом уверена.

Подъезжая к дому, Гатти заметил Карину и Теодора в объятиях друг друга. А потом Тео сел в машину, даже не обернувшись, а Кора осталась стоять на дорожке, глядя ему вслед. Она заметила Луиджи, когда тот хлопнул дверцей машины. На ее лице читалось удивление.

– О, мистер Гатти, вы только что упустили Тео, – начала она, – он...

– Да, я его видел.

Карина напряженно вглядывалась в лицо стоящего рядом мужчины, ощущая внезапную беспричинную его холодность!

Может, Тео прав, и Луиджи действительно собирается уволить его? Кора не решалась спросить, так ли это. Она смогла лишь нерешительно улыбнуться.

– Вы хотели поговорить с ним?..

– Не сейчас, – сухо ответил Гатти, направляясь к дому.

Коре ничего не оставалось, как последовать за ним. Их разговор, если это можно было так назвать, поверг ее в глубокий шок. Хоть и с неохотой, но в первую их встречу Карина признала, как вежлив Луиджи. Он общался с женщинами с некоей европейской учтивостью, которая, казалось, давно вышла из моды в Америке.

– По правде говоря, я предпочел бы не разговаривать с ним сейчас, – бросил Гатти через плечо. – Так будет лучше для всех.

– Вы... вы недовольны им... – нерешительно предположила Кора.

– Недоволен? Ха! Я мог бы подобрать к этому слову еще тысячу синонимов, – язвительно заявил Луиджи, пропуская ее вперед.

– Он... он очень беспокоится по поводу работы... – пробормотала Карина, слегка запинаясь и сомневаясь, стоит ли продолжать. – Возможно, Тео не слишком честолюбивый и напористый человек, – продолжила она, чувствуя, что должна хоть как-то защитить своего зятя и обратить внимание босса на его самые лучшие качества, – но он очень добросовестный, очень...

– Очевидно, вы уважаете своего зятя, – резко прервал ее Гатти.

Услышав сарказм в его голосе, Карина удивилась.

– Наверное, вы думаете, я лезу не в свое дело, но... – Карина чувствовала, что просто необходимо сказать хоть что-то.

– Вы хотите узнать, каковы мои планы насчет будущего наших филиалов в Америке и, конечно же, будущего Тео тоже. Я правильно вас понял? – спросил Гатти.

Карина не успела ничего ответить.

– Хорошо, я скажу. Да, определенные изменения будут произведены. Как вы только что сами сказали, ваш зять недостаточно уверенный в себе человек. А именно недостаток решительности вводит в заблуждение потенциальных покупателей. Они воспринимают это не только как его неуверенность в себе, но и как неуверенность в качестве продаваемой фирмой продукции. И конечно же, немалым недостатком является то, что Тео не может нанять высококвалифицированный персонал. А ведь именно этим мы гордимся у себя дома. Все это и создало те проблемы в вашей сети, которые мы пытаемся решить.

– Значит ли это, что вы хотите расторгнуть контракт с Фаррингтоном и нанять нового представителя? – с вызовом спросила Кора.

Но, к ее удивлению, Гатти нахмурился и медленно произнес:

– Нет, не обязательно.

Карина вопросительно смотрела на него, и он счел необходимым добавить:

– Думаю, Тео может помочь интенсивный курс самоутверждения плюс больший объем дополнительной информации, которая подскажет ему...

– Как нужно работать, – уныло продолжила Карина.

– Нет, – осторожно поправил Луиджи. – Подскажет ему, что может быть достигнуто при более позитивном подходе... Взгляд со стороны, если вам так больше нравится. У меня есть кое-кто на примете, работающий на нашу компанию в качестве дистрибьютора на Западном побережье. Этот человек – прекрасный специалист, но его будет не так-то просто убедить приехать сюда. Только это уже моя проблема. А вам они не интересны, не так ли? Вас волнует только Тео, что, в конце концов, понятно, ведь вы же любовники.

– Любовники? – удивленно переспросила Карина.

– Когда это началось? После смерти мужа... или до? – злые нотки послышались в голосе собеседника.

Боже, что это?! Гатти думает, что они с Тео любовники!

– О'кей, я понимаю, что ваш... брак, возможно, не... удовлетворял вас, но, черт побери, такая женщина, как вы, могла бы найти свободного мужчину для таких целей! И не одного...

Кора в шоке уставилась на него.

– У вас нет никакого права строить такие предположения на мой счет, – резко произнесла она. – Вы ничего не знаете обо мне... и моем браке.

Хотя даже если бы его слова оказались правдой, Карина скорее умерла бы, чем призналась в этом. Его предположение очень сильно задело, но вовсе не по той причине, о которой думал Гатти!

– Я бы никогда не позволила себе подобного! – искренним тоном проговорила она. – Никогда!.. Я не могу...

Ее тон еще больше разжег ярость Луиджи. Как она может отрицать, если он сам все прекрасно видел и слышал? В конце концов, если ей обязательно нужно было встречаться с кем-то, можно было найти кого-нибудь более достойного, чем бедный, угнетенный родственник.

– «Не могу»! – презрительно повторил он. – О, перестаньте! Вы зрелая женщина, были замужем... Ваше тело знает сладость желания и влечения... Вы должны...

– Нет! – запротестовала Карина. – Нет, это невозможно... я никогда не могла... просто у меня никогда не... Да...

Что-то в ее голосе, в лице заставило Гатти замолчать. Он испытующе оглядел ее. 'Кора в секунду превратилась в призрака – под глазами залегли темные круги, в голосе зазвучал стыд... Словно ей причинили боль.

– Что такое? – спросил он. – Что вы пытаетесь сказать?

– Ничего, – произнесла Карина не своим голосом, отворачиваясь.

Но Луиджи схватил ее за руку и удержал, не давая уйти.

– Нет, вы не можете просто так уйти. Вы никогда не могли... У вас никогда не было... чего?

Кора, вся дрожа, не могла поднять на него глаза.

Это неизбежно, подумала она. Он не отпустит, не услышав ответа. Карина закрыла глаза и попыталась справиться с паникой, охватившей ее. Как она могла поставить себя в такое положение, обречь на подобное?

Еще будучи ребенком, Кора хорошо усвоила, что верный способ избежать скандала – признаться во всем. Именно так она вела себя с тетушкой.

– Я никогда не могла иметь любовника, потому что не знаю, что такое секс, – с неизвестно откуда взявшимся спокойствием ответила Карина.

Она вся залилась краской, чувствуя себя униженной и раздавленной. Никто не имел права заставлять ее признаваться, снова заставлять переживать все.

– Оливер, наш брак... Оливер женился на мне только потому, что хотел, чтобы у Барби была мать. Я знала... Он говорил мне, что никогда не сможет полюбить никого так, как любит Сару. Он женился на мне только ради Барбары...

– И вы приняли это? – упорствовал Гатти. Было что-то в ее словах, чего он никак не мог понять. Неужели она так сильно любила мужа и надеялась, что когда-нибудь он полюбит ее? Гатти чувствовал жалость и одновременно злость.

– Да, – подтвердила Карина.

– Но почему? – не отступал он. – Почему вы вышли замуж за человека, который не любил вас и никогда бы не полюбил, и вы это знали? За человека, который всю жизнь был безумно предан другой, который не дал вам ни детей, ни радости секса, который не был близок вам даже в душе...

Луиджи замолчал, увидев, как задрожала Кора при упоминании о сексе.

– Что-то не так? – с любопытством поинтересовался он. – Что-то случилось?

– Я сама не возражала против того, что Оливер хотел видеть во мне только мать для своей дочери. А что касается секса, то я никогда не хотела этого ни с ним, ни с кем-либо другим...

Мучительно долгий миг они смотрели друг на друга.

– Вы не хотели секса ни с ним, ни с кем-либо другим... – повторил Гатти.

И все равно, что-то в этих словах не соответствовало ее поведению. Не было страсти, но не было и отказа в тот раз, когда он... Шок, да... и злость тоже. Шок, злость и возбуждение. Луиджи в который раз пролистал в своей памяти события того дня, вспоминая, не было ли чего, что могло расстроить Кору.

Потрясенный, он уже было собрался уйти, ошеломленный ее словами и не зная, что сказать или сделать, но, взглянув в испуганные глаза, увидел, что они наполнены едва сдерживаемыми слезами.

– О черт, идите сюда, – грубо, но взволнованно пробормотал Гатти.

Он инстинктивно притянул ее к себе, желая уберечь и защитить от воспоминаний прошлого. Сильные мужские руки готовы были принять на себя все беды и несчастья. Он крепко прижимал Кору к себе, поглаживая одной рукой ее роскошные волосы.

– Все хорошо... все хорошо, – приговаривал Луиджи. – Мне очень жаль, что я расстроил вас. Я не... То, что я сказал, непростительно.

Глухой стон был ему ответом.

– Поговорите со мной, Карина, – сказал он, тяжело вздохнув, чувствуя, как дрожит ее тело от безуспешных попыток сдержать рыдания. – Поговорите со мной... Расскажите, пожалуйста, все.

– Я не могу, – еле выговорила Кора. – Не могу...

– Нет, вы... Господи, конечно можете... что бы это ни было, все рассказать мне.

Именно так он успокаивал братьев и сестер, помогая им пережить детские горести. Только Карина не была ребенком и не была его родственницей. Его тело в который раз напомнило об этом. Слава богу, что ее состояние не позволяет заметить его возбуждения.

– Расскажите мне, – настаивал Гатти и добавил, улыбаясь, – а то я вас не отпущу.

– Был один мужчина, – неохотно начала Кора. – Из университета. Мы снимали двухэтажный дом большой группой однокурсников. Я впервые начала вести самостоятельную жизнь и, полагаю, слыла слишком наивной простушкой. Моя тетка была очень строгой. У меня... у меня было очень мало опыта, я не знала...

Он... он пришел ко мне в комнату и спросил, можно ли позаниматься у меня, так как у него не было учебников. Потом он пришел еще раз и предложил сходить с ним в кино. Я... Я только что вышла из ванной... Я была в ночной рубашке и в халате... Я не знала, просто не могла предположить, что такое может случиться со мной. Я отвернулась, чтобы достать фен. А он грубо обхватил меня сзади...

Кора облизнула пересохшие губы. Ее глаза потемнели от всплывших в памяти событий.

– Сначала я была слишком удивлена, чтобы сообразить... Я растерялась... – Карина слегка содрогнулась. – Я просила его остановиться, но он только рассмеялся и начал... целовать меня... сдергивать халат...

Кора затихла...

– Он начал целовать меня в шею. – Ее тело содрогнулось опять от неприятных воспоминаний. – Я не хотела, чтобы он... Я попыталась увернуться, но он не отпускал меня.

Гатти сильнее прижал ее к себе.

– Все хорошо. Успокойтесь.

– Я... думаю, вы можете догадаться об остальном. Он считал, что раз я его впустила в халате, то, значит, была согласна заняться с ним сексом. Услышав отказ, он пришел в ярость... обозвал меня... Я думала, что он меня... изнасилует. Мне едва удалось вырваться и убежать. Я оказалась на улице, под дождем... Поскользнулась... Именно в этот момент меня увидел Оливер, возвращавшийся домой. Он остановился и поднял меня. Я подумала... Я была на грани истерики, – хрипло заключила Карина.

Луиджи, вспомнив ту ночь, когда он сам необдуманно преследовал ее на мокрой от дождя улице, внутренне содрогнулся и выругался.

– В конце концов, ему удалось меня успокоить и все объяснить. Он привез меня к себе... Я осталась у него... Он был добр, заботился обо мне... С ним я чувствовала себя в безопасности, – тихо произнесла Кора. – Мне было хорошо с ним и Барбарой, которая потянулась ко мне, как к матери. Я знала, что не нужно ждать удара из-за угла, не нужно... ничего бояться.

Кора отчаянно покачала головой.

– Вы, должно быть, думаете, что я очень наивна, очень глупа, раз так боюсь быть с кем-то... боюсь, чтобы обо мне не подумали... Но это у меня с детства, и я всегда неловко чувствовала себя с мальчиками. Моя тетушка... И в сексе...

Она отчаянно пыталась подобрать слова, но лишь смогла пробормотать:

– Я не... Некоторые люди не... То, что Оливер не хотел сделать наш брак настоящим, абсолютно меня не волновало. И прежде, чем вы снова решите меня обвинять, – сказала Кора уже более враждебным тоном, – должна сказать, что я никогда не нарушала обета верности, данного мною в церкви, и никогда не пыталась сделать это. Вы, наверное, находите меня очень трусливой, но...

– Нет, – покачал головой Гатти. – Я считаю, что вы очень смелая, раз нашли в себе силы рассказать мне, – нежно проговорил он, видя неуверенность в ее взгляде.

Он не мог сказать, что думает о муже Коры, человеке, которого она, по всей видимости, до сих пор почитает, но который жестоко и эгоистично воспользовался ее наивностью и незащищенностью. Оливер взял Кору в жены, но не сделал женщиной и лишил права познать страсть и наслаждение.

– Сколько лет вам было, когда вы поженились? – нежно спросил Луиджи.

– Двадцать, – ответила Карина.

Двадцать. Его глаза потемнели от боли.

– Не смотрите на меня так, – огрызнулась она, заметив его взгляд. – Мне не нужна ничья жалость. Я хотела выйти замуж за Оливера... хотела...

– Игнорировать то, что вы женщина. Да, я знаю, – сказал Гатти.

– Некоторые люди... некоторые женщины не нуждаются в сексе, – пыталась защититься Кора. – Они просто не чувствуют...

– Не согласен. Есть и мужчины, и женщины с разным уровнем сексуальности. – Луиджи пытался как-то просветить ее. – Но ваш уровень я бы остерегся назвать низким.

Широко открытыми глазами Карина уставилась на него, чувствуя, как лицо заливает краска смущения.

– Как вы можете говорить это? – запротестовала она. – Вы не знаете...

– Да, я не знаю, но чувствую, – прервал ее Гатти. – Именно из-за этого...

И прежде чем Карина успела хоть что-то сообразить, он притянул ее к себе и нежно накрыл рот поцелуем, полным огня и страсти. Не осознавая, что делает, Карина подалась вперед, чтобы ощутить манящую близость мужского тела.

Боже, неужели никогда раньше она не испытывала подобного? Неужели она всегда верила, что не хочет это испытать? Как быстро слетели все оковы сдержанности, стеснения и страха! И с каким откровением и желанием она прижимается к нему все теснее и теснее!

Словно внезапно в пасмурный день вспыхнуло яркими лучами солнце, ослепив все своим великолепием. Тело не чувствовало тяжелого плена, мысли и желания плыли только навстречу наслаждению, прислушиваясь не к разуму, а к пульсирующему зову плоти.

Звуки тяжелого и неровного дыхания Гатти, запах его кожи и жар тела... Кора старалась вобрать в себя все, ранее не изведанное. Ее губы охотно подчинялись настойчивым ласкам его языка, и по телу разливалась томная волна.

Их разделяла только одежда, и уже почти не осталось сил противиться желанию скинуть ее.

Карина наслаждалась упругостью своей груди и ответной дрожью Луиджи на прикосновение ее твердых сосков. И уже не пугало Кору мужское желание, причиной которого была она сама. Ее опьянило это открытие, и Кора, подчиняясь женскому чутью, сильнее прижалась к Гатти и посмотрела потемневшими от страсти глазами ему в глаза.

Познавая собственную чувственность, Карина ощутила, будто она пьет приворотное зелье, наслаждаясь все новыми и новыми ощущениями, прижимаясь к Луиджи сильнее и сильнее... Кора открыла глаза и томно взглянула на него, а Луиджи затаил дыхание, чувствуя ее необузданную страсть.

Она не понимает, что творит, подумал он, пытаясь обуздать собственное желание. Она просто не представляет, какую власть имеет над ним сейчас и каким сладостным мукам подвергает его. Конечно же, она понимает, что он возбужден, но не знает, просто не может знать, насколько сильно.

Кора по-прежнему призывно смотрела на него. Потом приподнялась на цыпочки и слегка прикусила его нижнюю губу. Гатти глухо застонал. Интересно, как она отреагирует, если он скажет, что уже готов повалить ее на стол, стоящий всего в нескольких шагах от них, и поддаться примитивному мужскому порыву? Как отнесется к тому, что он немедленно овладеет ею?

Ее губы чарующи и прекрасны, но этого не достаточно, никогда не будет достаточно...

Луиджи сдерживал рвущиеся из груди стоны, вызванные ее подсознательными, но верными движениями. Его взгляд случайно упал на настенные часы. О, черт, через полчаса у него назначена встреча с потенциальным покупателем, а ему еще предстоит в течение двадцати минут добираться до офиса.

– Кора... – прошептал он, и все внутри у него сжалось от боли и сожаления, когда он увидел ее взгляд с поволокой страсти. – Дорогая, мне... мне нужно идти.

Что?.. Он собрался уходить? Только не сейчас... Он не может уйти... Она хочет его.

– Нет... – хрипло пробормотала она, но потом вдруг внезапно осознала, что делает, что говорит, поняла всю непозволительность собственного поведения.

Покраснев от стыда и смущения, Карина отошла, не в силах поднять глаза. Она слышала его объяснения по поводу деловой встречи и обещание, что он вернется, как только освободится.

– Нет необходимости меня утешать... – едва не задыхаясь, проговорила Кора. – Я понимаю, что вы сожалеете о происшедшем...

Гатти молча выругался, понимая, о чем она думает и что чувствует. Она решила, что он поцеловал ее из жалости.

– Дорогая...

– Ну что ж, это было чем-то новым в вашем списке побед. Полагаю, вы удовлетворили свое любопытство? Все-таки немного найдется женщин, которые в таком возрасте никогда... которые никогда...

– Кора, не надо, – умолял Гатти. – Вы ошибаетесь. Это было не...

– Они привыкли сплетничать о похождениях других, правда? Я говорю о старых девах, о девственницах, о подавленных, высохших, старомодных женщинах...

Луиджи видел, что Кора с трудом сдерживает слезы. Он попытался ее обнять, но натолкнулся на колючий взгляд, который говорил о том, чтобы он не смел приближаться.

– Это все по моей вине, – с горечью проговорила Карина. – Не стоило поддаваться на уговоры Иды. Я не должна была соглашаться на предоставление вам стола и крова. Я никогда не хотела... – Она запнулась, но Луиджи уже все понял.

– Вы никогда не хотели, чтобы я жил у вас, – расстроившись, докончил Гатти.

– Ну почему вы все не можете оставить меня в покое, дать жить так, как мне нравится?

Вы... Ида и даже падчерица с ее глупым трюком. Уже никто в наши дни не верит всяким нелепым суевериям...

– О чем это вы? – заинтересовался Луиджи.

– Девушка, поймавшая букет невесты, станет следующей, кто выйдет замуж, – бросила Кора. – Барбара подстроила так, что мы втроем поймали злосчастные цветы.

Молодожены спускались по лестнице, но совершенно неожиданно Барбара оступилась и начала падать. Все вздрогнули от испуганного крика девушки, но никто не понял, что случилось. Только подружки невесты и мачеха мгновенно среагировали, бросившись к ней. И тут произошла совершенно непонятная вещь: Барбара внезапно обрела равновесие, но выпустила букет, который на глазах распался на три, попавших в руки каждой спасительнице. Какое-то время три пары женских рук инстинктивно сжимали цветы, не соображая, как букеты оказались у них в руках, когда они ловили невесту.

– Вот так! Скоро будет еще три свадьбы! – восторженно воскликнула Барби, захлопав в ладоши.

– Нет!

– Никогда!

– Это невозможно!

Одновременно прозвучало три громких возгласа, полных твердой решимости. Три пары глаз уверенно и несколько возмущенно смотрели на невесту, так радовавшуюся своей хитроумной проделке.

Замуж? Они? Никогда!

Это всего лишь старое, глупое суеверие. Оно ничего не значит, тем более для них. Каждая была полностью уверена, что не может произойти ничего, что заставило бы их выйти замуж, ведь у каждой своя жизнь и ничто не заставит ни одну из них что-либо менять.

Барбара продолжала смеяться, преодолевая остаток лестницы под руку с мужем. Но в голове у нее роились не очень-то веселые мысли. Едва заметная складка прорезала лоб девушки. Когда же наконец Карина признает, что, будучи вдовой в свои тридцать лет, ей вовсе не следует отказываться от возможности найти себе спутника жизни и рожать детей?

Пока молодожены принимали поздравления, подружки невесты пытались хоть как-то собрать свадебные подарки. Неожиданно взгляд Вики, кузины Майкла, снова упал на букет новобрачной. Не в силах совладать с собой, она подошла и прижала цветы к груди. В глазах девушки застыла невыразимая печаль и непролитые слезы.

– Забудь, – проговорила Мегги, вторая подружка невесты. – Это всего лишь глупое суеверие. Оно ничего не значит, и я докажу вам всем. Публично заявляю, что я никогда не выйду замуж. Ни при каких обстоятельствах. Вот так.

В тот же миг взгляд девушки упал на бутылку с шампанским. Маргарет с искоркой в глазах схватила ее, ловко открыла, разлила вино по трем бокалам и подняла руку, чтобы произнести тост.

– Я собираюсь поклясться, что навсегда останусь одна и никогда не выйду замуж. А как вы? – обратилась она к Виктории и Карине.

– Конечно же, я присоединяюсь, – уверенно согласилась Кора, поддерживая девушку исключительно из женской солидарности.

Они ведь еще так молоды, их жизни только начинаются, и каждая непременно обретет свое счастье.

Со слезами на глазах Вики кивнула.

– Теперь я уж точно не выйду замуж. Теперь, когда Майкл... Теперь, когда он... – Слезы снова заблестели в ее глазах, и она торжественно подняла свой бокал, присоединяясь к двум другим.

Троица осушила бокалы до дна...

– Теперь вы знаете все мои тайны, – с облегчением сказала Карина. – Барбара надеется получить братика или сестричку быстрее, чем сама станет матерью. Она напоминает об этом даже в открытке.

Открытка. Так вот что означала рекомендация найти кого-нибудь. Дочь заботилась о мачехе.

Гатти едва не рассмеялся. Карина сердито посмотрела на него.

– Послушайте, мне действительно нужно идти, – повторил он. – Но я вернусь, и помните, это только начало. И даже не пытайтесь убежать от меня, дорогая. Я все равно найду вас. – Он легонько коснулся пальцем ее губ, отчего у женщины вновь пробежала по телу сладкая дрожь.

Она хотела сказать, что он ошибается, что никакого продолжения не будет, она просто не хочет этого, но слова потерялись, и Карина как зачарованная смотрела на удаляющуюся сильную фигуру.

Призывное повизгивание щенка нарушило повисшую в кухне тишину. Кора взяла беззащитный комочек на руки, поглаживая мягкое тельце, и уже в который раз поразилась способности этого крохотного существа доверять людям и приносить радость.

Она все еще не могла поверить в то, что произошло. И даже не физическое влечение, не проснувшаяся чувственность были тому причиной, нет. Ее поразило то, что она рассказала Гатти о прошлом, о том стыде и унижении, которые пережила в юности, и о том, как те события сказались на всей ее дальнейшей жизни.

Никому и никогда она не доверяла так много. Даже Оливеру Кора настолько не раскрывалась, хотя считала его самым близким и дорогим человеком. Даже усопший муж не знал о ее сомнениях в собственной невиновности, ведь Карине порой казалось, что она сама спровоцировала того парня, разрешив ему войти в первый раз в ее жилье... Казалось, Гатти обладал какой-то сверхъестественной способностью располагать к себе людей. Он словно знал, что она думает и чувствует, знал, что нужно сделать, чтобы она доверилась ему.

А то, что было после признания, совершенно не вписывалось в рамки ее обычного поведения. Она попыталась оправдать себя тем, что пережила эмоциональный шок и не могла контролировать свои поступки. Ведь известно, что эмоциональная травма оказывает очень сильное действие на поведение человека. Но внутренний голос протестовал, уверяя, что она действительно хотела Луиджи, с его сильными руками и волшебными поцелуями.

Хеппи протестующе повизгивала, давая понять, что мисочка с молоком уже опустела. Кора снова наполнила ее и, улыбаясь, наблюдала, как крохотное существо жадно лакает лакомство.

Барбара уже говорила мачехе, что она не будет заводить детей раньше тридцати лет. Сейчас ей было двадцать, и это означает, что Карине придется еще долго ждать, пока она станет бабушкой.

Бабушкой... Печальная улыбка тронула ее губы при воспоминании о том, что она всегда хотела иметь собственных детей, семью, в которой Барби будет оставаться старшей и особенно любимой дочерью.

Конечно же, еще не поздно. В современном мире женщины ее возраста и даже старше рожают детей. У многих нет ни мужа, ни любовника, нет никакой поддержки. Но для Коры, которая воспитывалась строгой теткой, подобное было невозможно. Она и в мыслях не могла представить, что будет одна растить ребенка. Конечно, если бы она обнаружила, что случайно забеременела, то пришлось бы всерьез отнестись к этому. Она и не подумала бы об аборте, и любила бы своего ребенка.

Склонившись над Хеппи, Карина вдруг осознала, какой оборот принимают ее мысли, и удивилась, почему ей вдруг подумалось о случайной беременности.

Конечно, этого не произойдет. Нет, она этого не допустит.

За окном начинал накрапывать дождь, усиливались порывы ветра. Сегодня передавали, что к вечеру будет сильный ливень. Кора положила Хеппи в корзинку и мысленно поблагодарила Бога за то, что ей никуда не нужно идти.