Ася никогда не испытывала оргазм с мужчиной. Она бы не знала, что это такое, если бы не послевкусие эротических снов. Она не помнила, как это происходит, но сейчас ощущения были смутно знакомыми. Вот-вот, и...
Он вошел в нее резко. Одним направленным ударом на всю длину, без предупреждения. Вселенная взорвалась, комната поплыла перед затуманенными глазами девушки, сливаясь в яркую абстракцию. Ася ощутила, как кольцо мышц вагины туго сжало его член, стремясь удержать внутри. Но он не дал ей такой возможности. Резко вышел, но только для того, чтобы вновь войти, уже медленнее, растягивая, заполняя собой. И впервые ее тело обрело недостижимую ранее уверенность, выгнулось навстречу, принимая глубже.
Он был невероятно большим и твердым, пульсирующим внутри нее, подобно языкам пламени. Приливы горячих волн удовольствия становились мощнее с каждой секундой его медленных, сводящих с ума движений.
Ворс шкуры щекотал ее обнаженную грудь и щеку, и Ася, не отдавая себе отчета, терлась о нее, словно кошка о руку любимого хозяина, одновременно толкая бедра назад. В фалангах пальцев пульсировала глухая боль, которая сейчас казалась невероятно приятной. Такая же отдавалась ритмичным пульсом на бедрах, в местах прикосновения его рук, которые удерживали, задавая темп и подчиняя себе отклик ее тела.
- Черт, какая ты узкая! - даже от его слов сознание плавилось, посылая по телу острые разряды физического наслаждения. - Восхитительно тугая и жаркая...
Краснеть при подобных обстоятельствах - нонсенс. Но особая хрипотца в его голосе, результат с трудом сдерживаемого безумия, вновь заставила кровь вскипеть за долю секунды, выплеснуться пятнами румянца на щеках. «Это можно списать на жар от камина», - мелькнула осознанная мысль... и тут же погасла, словно выбитая прочь глубоким толчком мужчины.
Кажется, Ася застонала. По-новому, протяжно, надрывно, повинуясь эмоциям и кипению крови под ритм сошедшего с орбиты сердца. Соколов не остановился. Прижался лицом к ее шее, накрыв собой, словно щитом. Скорей даже впился губами, поглощая пульсацию, не прекращая своих резких, совсем не нежных фрикций ни на секунду.
Ася, теряя себя в сладком блаженстве от этого потрясающего единения, опоённая жаром его тела, опутанная, словно колючей проволокой, его волей, непроизвольно резко толкнула бедра, и сладостная пульсация сломала все преграды. Рванула взрывом сверхновой, закручивая тугие канаты оргазма, нажала спусковой крючок и буквально выстрелила, исторгнув из Асиного горла неистовый крик.
Она его уже не слышала. Оргазм отдавался в ушах самой прекрасной музыкой, нивелирующей остальные звуки. Волны разрядки буквально били в ее извивающееся тело изнутри и снаружи.
В тот момент Евтеева готова была признаться в одержимой любви к Соколову. Если бы голосовые связки, а с ними и разум ее послушались. Вместо этого Ася без сил рухнула на шкуру, и только руки Штейра удерживали ее от окончательного падения. Словно сквозь вату, до нее долетело хриплое рычание мужчины. Может, она бы испугалась подобного проявления чувств при других обстоятельствах, но сейчас он подстегнул ее удовольствие до критической отметки.
В камине плясали языки пламени, потрескивали дрова, создавая атмосферу то ли Рождества, то ли праздника, ознаменовавшего собой начало чего-то нового. Во всяком случае, чего-то хорошего. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Ася нерешительно пошевелилась. Ей не хотелось терять тепло обнаженного тела Штейра и крепкие оковы обнимающих ее рук, но колени и поясница затекли от непривычной позы. Было хорошо. Так, как никогда и ни с кем прежде.
Знал ли Соколов, что стал первым, кто подарил ей оргазм? Евтеевой хотелось крепко обнять его, сдерживая слезы от сбивчивой благодарности. Глотая слова, захлебываясь в собственных эмоциях, рассказать ему все. Может, она бы так и сделала, если бы сразу обрела способность говорить, но от пережитой эйфории голосовые связки не желали слушаться. А потом витающий в бесконечных просторах вселенной разум вновь вернулся на грешную землю и услужливо напомнил о вероятных последствиях такой вот откровенности.
Уже тогда Ася умом понимала, что этот мужчина не потерпит, если она будет от него закрываться и прятаться. Но пока что опыт прожитых лет стучал в висках азбукой Морзе, отбивая точки и тире предупреждения. Никогда ее открытость и откровенность не была оценена по достоинству. Наоборот, все кому не лень использовали этот дар в собственных целях, причиняя ей боль. Именно поэтому Ася прикусила язык, чтобы не поддаться эмоциям и не рассказать обнимающему ее мужчине о том, что он перевернул ее мир вверх ногами в хорошем смысле.
Это для нее то, что произошло, было даром богов. Для Соколова такой вот полет сквозь волшебные параллельные миры мог не значить абсолютно ничего. Так, обычный сексуальный акт, один из многих. Такой мужчина наверняка потерял счет своим партнершам. Признание в том, что он пробудил в ней способность испытывать оргазм, максимум добавит бонусных баллов в счет его мужских побед... на какое-то время. А потом Ася пополнит ряды тех, кто имел счастье быть с ним.
Счастье. Девушка пошевелила губами, пробуя это слово на вкус и прислушиваясь к эмоциям, которые оно вызвало. Отголоски оргазма все еще отдавались сладкой истомой в теле, вызывая стойкое ощущение выросших крыльев.
Он не был нежным. Даже сейчас, обнимая ее и согревая теплом своего тела. Это были объятия собственника, тиски тюремщика, обманчиво комфортные и приятные. Но, стоит пошевелиться или допустить мысль о побеге, разорвать звенья цепи их уникальной связи, возникшей именно сейчас, - вцепится зубами в загривок, сожмет со всей силы до хруста костей, утверждая свое право владения.
Только Асе, кажется, все это безумно нравилось.
Он прервал поток ее противоречивых мыслей, перевернув Асю на спину и нависая сверху. Она не была готова к подобному и не ожидала, что встретится с ним взглядом.
Притаившийся зверь. Полярный волк. Хищник, который не удовлетворился одним-единственным соитием. Это то, что Ася прочла в его глазах. То, что ударило направленным выстрелом по ее обнаженной сущности, превращая в руины прежний мир. Она зажмурилась со слабым вскриком, не выдержав накала чужой одержимости... и отрицая сам факт того, что ее могут столь сильно желать, до истерики, до сумасшествия, до безумия.
- Смотри мне в глаза.
Ася замотала головой. Истому вытесняла тревога. Осязаемая, реальная... не менее сладостная и будоражащая. Вот просто уму непостижимо, как такое может быть!
- В глаза! - он не повысил голос, но по телу девушки прошла дрожь от мощи озвученного приказа.
Веки сами собой дрогнули в неосознанной борьбе против чужого авторитета. Выстояла. Зажмурилась, фигея от собственной смелости и испытывая приятное чувство гордости за проявление силы.
Понравилось это Штейру или же нет, она так и не узнала. Только ошеломленно охнула, когда мужчина коленом раздвинул ее ноги и так же резко, без излишней нежности вошел в нее глубоким толчком.
Мир перестал существовать. Уже в который раз за сегодня.
После второго оргазма, не менее сильного, чем предыдущий, Ася не могла даже подняться на локтях. Затихла, созерцая потолок, пока сердце изнутри било по ребрам и легким, уже не думая о том, что придется вновь смотреть в его глаза.
Она не могла. Он был не просто сильнее ее. Он уничтожал волю одним взглядом и перепрошивал в угоду собственным желаниям.
Но в этот раз все было иначе. Штейр поднял ее на руки, усталую и разбитую, даже не осознающую, что на губах играет счастливая улыбка, а щеки залиты очаровательным румянцем. А Асе было все равно. Она ощущала себя самой красивой и желанной женщиной в мире. Полностью голая, с отметинами его пальцев на бедрах и предплечьях, со следами его семени на животе, с растрепанными волосами... но с улыбкой, которая могла своим светом зажечь города. Доверчиво прижалась к его груди, как маленькая девочка. Парадокс. Только что это мужчина в буквальном смысле слова вы**ал ее без излишней нежности, а она - нет бы испугаться - доверчиво льнула к нему и хотела остановить время.
Ноги отказывались держать свою обладательницу, когда Штейр бережно поставил ее на поддон душевой кабины, напоминающей космический агрегат. Ася уперлась о стеклянную стену, прижавшись грудью, только вздрогнула, когда на нее полилась вода. Телу, все еще охваченному истомой, струйки рассекателя показались новой изысканной лаской. Руки Штейра не знали усталости. Скользили по ее влажной коже, размазывая гель для душа. Куда ушло ее стеснение сейчас? Обнаженная и находящаяся полностью в его руках, Ася была слишком счастлива, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.
- Я как девчонка... - прошептала она в запотевшее стекло кабины, в которое упиралась руками для равновесия, пока Соколов намыливал ее спину при помощи жесткой мочалки из люффы. От ее дыхания конденсат собирался в капли и стекал маленькими струйками по стене душевой кабины.
- Ты и есть девчонка. Только привыкшая рассчитывать во всем на себя и бежать от собственного рая, считая себя недостойной.
Ася кивнула, не находя аргументов, чтобы возразить. Глаза закрывались от усталости. Кажется, к концу купания она уже полностью погрузилась в сладкую полудрему. Смутно осознала, что Штейр развернул ее лицом к себе, растер по груди и животу ароматную пену геля для душа с запахом полыни и раскаленного на солнце песка.
Ей было хорошо в его руках и обволакивающей кисее властного мрака. О последствиях думать не хотелось. Даже когда он сжал ее подбородок и надавил на губы, которые то ли от полусна, то ли подсознательного подчинения покорно открылись навстречу пальцам.
- Никому не отдам, слышишь? - Сон был сладким. В нем эти слова совершенствовали эйфорию, а не вызывали опасения. - Ты моя. Полностью, без остатка... И лучше тебе с этим смириться, потому что в ином случае я тебя просто сломаю...
До чего же странные видения после такого крышесносного секса. Ася улыбнулась в своем ярком красочном сне. В царстве Морфея все иначе. Даже слова, которые напугали бы ее в реальности.
«Я хочу быть твоей полностью, без остатка», - повторила она в лицо персонажу своего сновидения перед тем, как окончательно рухнуть в сладостное забытье...
Глава 13
Ася даже не осознавала, насколько трогательно и вместе с тем эротично выглядит в его одежде на голое тело.
Тонкий, но вместе с тем очень теплый черный трикотаж пуловера был практически зеркальным отражением ее платья, только в мужской версии. Длинные рукава все время сползали вниз, не желая удерживаться на запястьях. Он доходил ей до середины бедер. Именно поэтому, рискнув примерить пуловер, Ася не стала его снимать.
В нем было не просто тепло. Еще и комфортно. Тонкий аромат полыни, сандала и мускуса впитался в ее кожу после прошедшей ночи, и Ася неосознанно пыталась продлить его действие.
Широкий вырез при каждом движении обнажал ее плечо. Хорошо хоть, что сам Штейр пока еще не видит ее в подобном одеянии. Шерсть ощутимо кусала кожу даже через кружево развратного белья, которое этой ночью чудом уцелело под натиском неистовой страсти Соколова. Этой ночью…
Ася переступила с ноги на ногу, чувствуя, как щеки заливаются краской. От этого вполне безобидного движения в растертых стеночках влагалища отозвалась тянущая боль. Такая приятная и сладкая, как и покалывание шерсти. Определенно, ей уже начинала нравиться боль в некоторых проявлениях. Где-то она читала, что последователи ордена иезуитов намеренно занимаются самоистязанием. Эта мысль вызвала улыбку. Этой ночью для нее существовал один-единственный бог…
Девушка прислушалась к шуму воды в душевой, скрывая улыбку. Она без спроса взяла пуловер Соколова. Не ее вина, что рубашки не оказалось в пределах досягаемости. Те, что висели в шкафу, брать постеснялась.
…После жесткого, пусть даже смягченного лисьей шкурой, пола пробуждение в постели вызвало удивление. Девушка была бы рада проснуться где угодно в объятиях Штейра. И плевать, что дрова в камине, прогорев к утру, больше бы не согревали.
Самого хозяина дома рядом не оказалось. Она бы отправилась на его поиски, но то, что произошло между ними ночью, вызвало оцепенение во всем теле. К румянцу и желанию сбежать, натянув одеяло на голову от смущения и стыда, Ася привыкла. Это было ее обычное состояние с тех пор, как она столкнулась с Соколовым в клубе. Одна мысль, что ей придется опять посмотреть ему в глаза, еще и пойманной, так сказать, на месте преступления, рассыпала по спине крупицы ментолового озноба.
Свое платье, белье и сумочку Ася обнаружила рядом, на кресле. Все аккуратно сложено, буквально под линеечку. Привычка военных и тех, кто стремится к совершенству во всем. Все, на что она решилась, - это завернуться в простыню и, вздрагивая от каждого шороха, подкрасться к этому креслу, чтобы осторожно извлечь из сумки расческу, глазные капли и упаковку мятных леденцов. Щелчок кнопки на сумочке показался оглушительным. Но в доме по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и шумом ветра за окном.
Евтеевой тогда показалось, что еще глубокая ночь, но стрелки часов показывали полшестого утра. В конце января светает поздно. Опасаясь, что ее застигнут врасплох, Ася чересчур поспешно причесала растрепанные и спутанные волосы, поморщившись от тянущей боли в корнях. Этой ночью в Соколова реально бес вселился. Или хищный зверь. Кто бы это ни был, он сделал ее не просто счастливой, а вознес на небеса. Именно так, даже если и явился из полыхающей огнем преисподней.
Асе передался этот огонь, разгоревшийся в ее теле с такой силой, что чувственность, когда-то давно убитая и погребенная, возродилась, подобно Фениксу. Выстрелила по всем направлениям огненными стрелами, оставив трассерный след самого потрясающего удовольствия из всех существующих.
Этой ночью Ася испытала оргазм. Дважды.
Может, и правильно сделала, что избегала смотреть в глаза Соколову. Такое счастье мог даровать либо Бог, либо Люцифер. И для нее грань между обличиями добра и зла практически стерлась. Не стоило смотреть в глаза тому, кто завладел сознанием мужчины в те моменты, когда он без излишней нежности накручивал ее волосы на кулак, клеймил кожу отпечатками своих зубов, губ и пальцев, растирал ее изнутри неистовым вторжением, словно стремясь проникнуть в каждый уголок ее тела, до самого сердца! Она и сейчас ощущала при каждом вздохе фантомную пульсацию и жжение в глубине вагины, даже бедра непроизвольно сжимались, посылая сладкие разряды, опоясывая клитор и половые губы обручами искр удовольствия.
Если б Штейр застал ее в таком виде - обнаженную, растрепанную, с расческой в руках и идиотской, блаженной улыбкой на лице, точно б сквозь землю провалилась. Потому что этот мужчина умел читать по глазам, от него мало что удалось бы скрыть. Раскусив пару супермятных леденцов, которые заморозили арктической стужей ее язык и в гортань, девушка быстро закапала в глаза капли от покраснения. В том, что она не выспалась и белки затянула сосудистая сеточка, сомневаться не приходилось. Расческа застряла в спутанных волосах, и Ася раздраженно рванула ее вниз.
Ничего не скажешь, курс экстремальной красоты. От ледникового периода в полости рта начал бить озноб по всему телу. Ася потянулась к платью, прижала его к груди и поспешно вернулась в постель, под защиту теплого одеялка. Сейчас согреется и наденет.
И лишь после поняла, что это не ее платье. Это свитер Соколова. Была бы наблюдательнее, заметила б, что платье аккуратно висит на плечиках, повешенных на карниз.
Положить на место свитер и снять платье не успела. Послышался шум. Хлопок двери и легкий перезвон колокольчика. Сердце пропустило ощутимо сильный удар, замерло на миг, чтобы потом пуститься в танце азартной аритмией. Ася с удивлением осознала, что шаги Соколова узнает из тысячи других. И не потому, что он являлся хозяином этого дома. Каждый его жест, вздох и взгляд уже отпечатался в ее душе тем самым оттиском, который не сотрет ни время, ни расстояние.
Ася закрыла глаза,стараясь придать лицу выражение безмятежного сна, пряча улыбку игривой девчушки. У нее получилось, хотя в какой-то момент девушке показалось, что стук ее сердца слышен даже за пределами комнаты. Так волнительно оно колотилось, реагируя на присутствие Штейра. В теле и без того вспыхивали очаги сладкого огня, а бешеный ритм сердечка раздувал пламя еще сильнее.
Как она не улыбнулась и не заерзала, когда дверь открылась?
Мужчина остановился на пороге, и Ася кожей ощутила его пронизывающий, горящий огнем желания под обманчивым серым льдом взгляд. Тот самый, которому теплое одеяло не стало преградой. Девушке показалось, что сейчас он рывком сорвет его, обнажая ее тело. И впервые смущение вызвала не мысль о том, что он увидит ее полностью голой в приглушенном свете потолочной подсветки, а тот факт, что руки под одеялом ревностно прижимают к груди его свитер!
Конечно, он все понял. И то, что она не спит, и то, что прячет что-то под одеялом. Но не сдвинулся с места. Просто смотрел на нее, а Ася представила, как мужчина улыбается такой же улыбкой, которую так тщательно скрывает она сама. Странное тепло вместе с ощущением опасности и желания разливалось в крови от этого взгляда, сбивая и без того неритмичный от нахлынувших эмоций стук сердца. В его улыбке наверняка была нежность. Нежность и торжество обладания с несокрушимой волей.
Ты попалась в эти силки. Трепыхаться бесполезно. Их не разорвать, и я тебя не выпущу…
Понимала ли Ася в тот момент, что в первый раз ее просто пожалели и не показали даже сотой части той темной изнанки, что присутствовала в этом мужчине и не желала отходить в тень ради кого бы то ни было? Что прикоснулась лишь к верхушке айсберга его тьмы, которая и показалась соблазнительной и интригующей? Конечно. Не в его интересах было спугнуть ее в первый же день. И даже высокопарная речь, которая вчера едва ли не нокаутировала ее, заставив судорожно цепляться руками за свисающие цепи, была призвана отнюдь не напугать и не предупредить.
Она должна была зажечь ее кровь отчаянным, неподконтрольным разуму желанием принадлежать. Они оба это понимали. Единственный страх, который ей был позволен на тот момент, оказался слишком сладостным, чтобы ему противостоять.
Пока еще ей не о чем было беспокоиться. И Асе не хотелось забегать вперед, рисуя подчас не самые радужные картины их будущих отношений. Она просто растворилась в безумном счастье быть желанной и получать от этого удовольствие. А что будет дальше, покажет время.
Однажды в школе четырнадцатилетняя Настя Евтеева сбежала с уроков вместе с одноклассницей Леной, у которой на тот момент гостила тетка, называвшая себя ясновидящей в каком-то там поколении. Первой реакцией Аси было разочарование. Тетке было от силы лет тридцать, и она вовсе не напоминала Бабу-Ягу в уродском колпаке или цыганку в ярких юбках. С модной ассиметричной стрижкой каре, в тонких очках без оправы и костюме, которые Ася видела лишь на экране в сериалах о красивой жизни, гадалка-прорицательница была далека от стереотипного образа представительниц экзотической профессии.
Просьбу племянницы выполнила, хотя и покачивала головой, пряча улыбку. Разложила глянцевые таро и сообщила, что предсказание действительно на период всего лишь ближайших месяцев. Ленка надула губы. Она-то и подбила Асю на прогул только обещанием того, что ей предскажут прекрасного принца на белом коне и баскетбольную команду детишек. Сейчас же мало того, что обманули, так еще и авторитет уронила в глазах одноклассницы.
«Четверть закончите без троек, на каникулах будут приятные впечатления», - изрекла гадалка и, пожалев девчонок, поспешила дать разъяснения: ни один настоящий белый маг не даст предсказания на длительный период. Не потому, что не видит столь далеко. Разглагольствовала о пространстве и времени, об эффекте бабочки, которая взмахом крыла может вызвать цунами на другом конце континента. Ася поняла одно. Когда она выйдет за порог дома подруги, в котором угощали вкусным чаем и эклерами, ее будущее станет зависеть от каждого шага, вздоха и жеста. Пойдет направо - одна линия судьбы. Налево - иная.
Сейчас Ася вспомнила слова той приятной женщины. Прикусила язык, чтобы не улыбнуться правоте этих слов. Ведь Штейр наверняка по-прежнему со снисходительной ухмылкой наблюдал за этим типично женским притворством.
Когда хлопнула дверь и его шаги замерли за матовым стеклом с арабской вязью орнамента, Ася робко открыла глаза и даже потянулась - на случай того, если мужчина тоже решил поиграть и сымитировал свое исчезновение. Но он действительно ушел. Пока еще так легко и великодушно принял ее игру.
Никто из них не может предсказать развитие событий. Шаткая опора их начавшегося романа может стать крепче благодаря проблеску одной улыбки. И может сорваться во тьму кошмара всего лишь из-за одной ошибки или неосторожного слова.
Скоро это закончится. Ася даже не подозревала, насколько скоро и стремительно. Недооценила его безумия. Всегда считала, что так завести мужчину может только дерзкая женщина, fеmme fatale с авантюризмом и жаждой экстрима в крови. Пантера, которая будет сражаться до последнего за свою независимость, будить инстинкт охотника и желание наказать за дерзость. Как правило, красивая, яркая, знающая себе цену. Такая же хищница, как и он сам.
Ася не подходила под эту категорию. Лань. И даже не трепетная - уставшая и разочаровавшаяся в жизни. Такую захочется скорее добить, чтобы не мучилась, а не завоевывать первобытным варварским способом.
Наивная, мыслящая стереотипами Ася Евтеева! В каждом мужчине, скрыто или явно, живет хищный Зверь. Иногда достаточно простого взмаха ресниц, чтобы он проснулся.
Пока еще ничто не предвещало его скорого пробуждения. Асе было хорошо. Настолько, что невольно вспоминалась Тося Кислицина после своего свидания с Ильей: шебутная, счастливая, прятавшаяся по углам от осознания счастья. И, вновь ощутив себя маленькой девочкой, жаждущей проказничать и играть, откинула одеяло, чтобы натянуть свитер, оказавшийся пуловером, через голову. О том, что ей никто этого не разрешал, не подумала.
Да ее и пожалели сегодня. В этот день она, сама того не подозревая, получила много поблажек. Штейр великодушно позволил ей распробовать на вкус понятие слова «счастье», обрести крылья, которые уже вскоре будет ломать, чтобы собрать снова. До этого было еще далеко, и в то же время…
Это была отчаянная смелость. Эндорфин в крови сделал свое дело. Снес крышу, выражаясь доступными понятиями. Оккупировал рассудок пока что обманчиво нежными объятиями, призванными усыпить инстинкт самосохранения. Но даже если бы потерпел в этом фиаско, Ася пошла б на риск, не раздумывая.
…От пола, покрытого темным ламинатом, исходило тепло. Похоже, что такая система подогрева была во всем доме, и замерзнуть на той самой шкуре она бы не смогла. И все равно ее, спящую и беззащитную, бережно уложили в постель. Улыбнувшись, смакуя эти подзабытые ощущения - когда о тебе заботятся, Ася подкралась к креслу, натянула красивые кружевные трусики, еще вчера казавшиеся ей развратными. Ощущение дорогого и сексуального белья больше не обжигало кожу, наоборот, дарило ощущение ласки. Почти прелюдии. Шовчик провокационно впился в истертую плоть, резанул по клитору лезвиями удовольствия, от которого сладко сжалась сердечная мышца.
Именно эти крылья удовольствия сейчас держали ее в полете. Таком новом, незнакомом и радужном, что куда там мыслям о грешной земле, где за все приходится платить! Она устала от каждодневных проблем. И хотелось верить, что заслужила этот белоснежный аксессуар за столько лет унижений и безрадостного существования. Поэтому смело шагнула за порог, ступая босыми ногами по приятно теплому полу, на цыпочках, прислушиваясь к каждому звуку. Маленький шаловливый котенок, жаждущий игры и ее эпического финала в объятиях тигра.
Все-таки ее смелость оказалась не безграничной. Первая же дверь на лестничном пролете оказалась заперта, и Ася вздохнула с непонятным облегчением. Что-то подсказывало: любопытство может иметь последствия. И вряд ли приятные. Отдернув руку, Ася скользнула ладонью по деревянным перилам и начала спускаться вниз. Грация крадущейся кошки никуда не делась, даже когда пришлось насторожиться, услышав шум воды за одной из дверей.
Черт, этой ночью ее искупали, как маленькую девчонку. А она была в трансе от первых в ее жизни оргазмов настолько, что позволила Соколову все. Прикасаться к самым потаенным уголкам своего тела, безропотно принимая эту ласку. И вновь румянец залил щеки от одного воспоминания. Наверное, она никогда не перестанет краснеть в его присутствии…
Найти кухню оказалось не трудно. Сложности возникли при попытке включить кофейную машину, напоминавшую то ли дроида из «Звездных войн», то ли персонажа кинофильма «Трансформеры». Опасаясь, что сломает ее одним неосторожным движением, Ася отыскала взглядом на одной из полок медную джезву с деревянной ручкой и мысленно поблагодарила бога за то, что плита оказалась обычной газовой, а не новомодной сенсорной. Засыпала найденный в шкафчике молотый кофе в турку и залила водой. Никогда не умела правильно его варить: не знала ни пропорции, ни технологии. Испуганно дернула в сторону, едва подошла густая пена, выплеснувшаяся через край джезвы, зашипела на горящей конфорке. Уставилась на застывшее кофейное пятно, от досады тихо выругавшись.
В этом доме все буквально кричало о порядке. Ни пылинки, ни одной вещи, которая б находилась не на своем месте. Даже огонь в камине вчера подчинялся заданному ритму этого почти армейского порядка. Нарушение правил чужого жилища в глазах Аси выглядело едва ли не святотатством. Может, уже тогда она почувствовала что-то? Интуиция способна не только нашептывать, но и намеренно моделировать ситуации. Хотя бы для того, чтобы предостеречь. Но Евтеев летала так высоко, куда обычному голосу рассудка сейчас было не добраться никакими чартерами.
Она осмотрелась по сторонам. Дубовые панели навесных шкафчиков. Ни одной лишней детали. Даже, черт возьми, кухонной губки возле мойки! Жилище холостяка не могло выглядеть столь идеально. Но в то же время присутствие женской руки в нем тоже не ощущалось. Сухой, как закон чисел, порядок. Наверное, и постель застилается под линеечку, а трава на газонах окрашивается из пульверизатора. Конечно, это утрированные шутки относительно бывших военных, но все же стоит восстановить здесь изначальный порядок, тем более что она вторглась в эту область без спросу.
Евтеева действовала наобум и совсем не ожидала, чем закончится рейд по поиску тряпок или губки для ликвидации следов пролитой кофейной пены. Шкафчики были заполнены посудой, емкостями с сыпучими продуктами... и, как казалось, сувенирами. Да кто хранит подобное на кухне? Ася и не обратила бы внимания на эту тарелку с арабской вязью по бортику, если бы не фотоизображение посередине.
Семья. Трое улыбающихся людей. Соколов и эффектная темноволосая женщина демонстрируют белозубые улыбки на камеру, обнимая девушку лет пятнадцати, которая с вызовом смотрит в объектив, но очаровательная улыбка сглаживает неприятное впечатление от ее надменного взгляда. Она безумно похожа на Юрия, но, несмотря на это, прижимается к матери, пусть неосознанно, но тем самым словно поясняя, кого больше любит.
- А кто это настолько смелый, что не стал дожидаться меня в постели?
Ася испуганно подпрыгнула на месте. Пусть в голосе Юрия проскользнули веселые, даже довольные нотки, по ее позвоночнику пробежала волна неконтролируемого страха. Жаркая, опаляющая, лишающая сил. Девушка чудом удержала тарелку в руках - упади она на керамогранитный пол, неминуемо бы раскололась вдребезги.
- Я… просто… на работу пора…
Как у нее еще нашлись силы это проговорить и не провалиться сквозь землю от страха и стыда? Ася действительно чувствовала себя малолетней воровкой, застигнутой на месте преступления.
Штейр замер в дверях на какое-то мгновение, разглядывая напряженную спину девушки в черном пуловере, который был ей велик и в то же время очень шел.
- Никогда так впредь не делай. Надеюсь, мы договорились?
Ася зажмурилась, когда он приблизился и положил руки на ее плечи. Дыхание мужчины опалило затылок, а страх вновь вступил в симбиоз с острым удовольствием, побежавшим по венам от одного его прикосновения. Легко, словно пёрышком, коснувшись пробора губами, мужчина наклонился к ее уху.
- А теперь осторожно поставь на место то, что у тебя в руках, и закрой шкафчик. Давай, не расстраивай меня.
Ласковый шепот прошел навылет, осязаемо сдавил грудную клетку предчувствием чего-то непонятного, пугающего и манящего одновременно. И все равно Ася едва не рванула прочь с желанием укрыться от этого безжалостного проявления чужого диктата. Не повышая голос и не угрожая, Штейр умудрился дезориентировать ее настолько, что Ася захлебнулась в смешанных ощущениях. Он дал понять ей одно: есть территория, на которую заходить не стоит. Колючая проволока под высоким напряжением, за ней - минное поле. И похоже, карта давно потеряна даже самим хозяином этого полигона.
«Кто она?» - хотелось спросить. Только Ася не знала, чего больше боится: гнева Соколова или ответа, который может отличаться от ожидаемого. Не оставалось сомнений, что девочка - общий ребёнок Юрия и этой эффектной черноволосой красотки. То, что он не носил обручального кольца и в доме не наблюдалось следов присутствия женщин, могло не значить ничего. Неужели она связалась с женатым мужчиной? И как выяснить правду? Не у Никеи же спрашивать?
- Мы давно развелись. Я редко вижу дочь.
Чувствуя себя как пристыженная подобными мыслями школьница, Ася вернула злополучную тарелку на место. Юрий так и не убрал ладони с ее плеч. Закрыв дверцу, Ася замерла, прислушиваясь к себе и не понимая, откуда такое странное желание расплакаться и уткнуться ему в плечо. Этот мужчина управлял ее эмоциями, словно пультом дистанционного управления.
- Ну, что такое? Моя девочка решила приготовить мне кофе?
Ася все-таки уткнулась ему в плечо, и готовые пролиться слезы моментально отступили, дав дорогу приятному теплу от ноток нежности в его голосе.
- Сомневаюсь, что у меня получилось…
- А вот это уже позволь мне решать. - Штейр ласково отстранил ее и слегка коснулся губами переносицы девушки. - Почему ты босиком?
Ответить Ася не успела. Испуганно ойкнула, когда сильные мужские руки переместились на ее талию и крепко сжали, приподняв над полом.
Их глаза оказались на одном уровне.
Жаркий лед. Холодное пламя. Натянувшая стальную тетиву стрела с титановым наконечником. Приготовившийся к прыжку дикий зверь. Евтеева и сама не могла для себя сформулировать, что именно в них увидела, но кровь вскипела за считанные секунды. Пока его руки вжимались в ее плоть, глаза прорезали сознание, вскрывали сущность до каждого нерва, оставляя чувство беззащитности и ошеломительного счастья - тонуть в бездне этого пронизывающего взгляда. Устоять было невозможно, как и разорвать зрительный контакт. С каким-то обреченным, но умиротворением Ася осознала, почему Соколов так часто заставлял ее смотреть в свои глаза. Чтобы управлять, подобно искусному кукловоду.
Вот и сейчас острые стилеты чужого диктата вошли, не встретив на своем пути никаких препятствий. Поймали на острие отблеск уязвимой женственности и желание покориться абсолютной силе. А сам обладатель этого взгляда как будто ждал подтверждения своим догадкам. Лишних слов не понадобилось. Ася лишь вздрогнула, ощутив обнаженной кожей поверхность лаковой прохладной столешницы.
Поза была неудобной, а о ее развратности даже думать не хотелось. Впрочем, никто и не дал ей времени на размышления. Ася уже в который раз испуганно вскрикнула, на миг потеряв равновесие, когда руки Штейра переместились на ее икры, без особой нежности впились в кожу, принуждая развести ноги в стороны. Девушка едва успела найти устойчивое положение с упором на локтевые суставы и крестец, как ее щиколотки буквально впечатались в ключицы Соколова, а пятки уткнулись в трапециевидную мышцу.
Это было так внезапно и так ошеломительно, что даже румянец не успел раскрасить ее щеки автографом смущения. А может, Ася уже понимала, что следует как можно скорее разучиться краснеть и смущаться. Потому что происходящее сейчас на уютной кухне загородного дома было всего лишь прелюдией к тому, что ее ждет впереди, в оковах его темной сущности. Его Тьмы.
- Ассаи… мое неконтролируемое безумие! - буквально прохрипел Соколов, рывком развязывая шнуровку домашних брюк.
Его слова прошили насквозь глубоким первобытным эротизмом, припечатали своей одержимостью, которая, взорвав сознание, побежала волной по всему телу, сосредоточившись в одной точке, между широко раздвинутых ног Аси. Девушка ощутила, как ее желание, вспыхнувшее подобно бикфордову шнуру, оросило влагой пульсирующую киску, завибрировало сводящим с ума битом страсти по венам, застыв эпицентром в офигевшем от обилия новых впечатлений сердце. А ведь все, что он пока что сделал, - просто заговорил! Назвал ее снова этим уже таким родным восточным именем и, по сути, признался в своих чувствах.
Она сводила его с ума? А разве не это она видела в его глазах каждую секунду, если не с первой встречи, то со второй точно? Безумие, которое пугало и завораживало. Он хотел ее до потери рассудка. Уже одним этим его одержимость была для нее родной и желанной.
В этот раз не было никакой прелюдии. Соколов вошел в нее рывком, вжимая спиной в острые грани стены из декоративного песчаника, придерживая за талию, буквально вколачиваясь в тесные глубины влагалища. Не будь она такой возбужденной, подобное соитие вызвало бы боль. Но Ася задохнулась от новых ощущений, когда пульсирующие кольца вагины непроизвольно сжали его твердый фаллос, словно опасаясь потерять, стремясь втянуть как можно глубже. Сладкая боль отозвалась в растянутых мышцах икр и сухожилиях, но девушка лишь сомкнула стопы по обе стороны его шеи, стремясь подольше удержаться на грани подступающего оргазма и не спугнуть его одним ненамеренным движением.
Это не поддавалось никаким законам. Еще вчера утром Ася знать не знала, что такое удовольствие, полагая, что пик сексуального наслаждения как раз и приходился на ее сны, которые никогда не заканчивались разрядкой. Сейчас же она подстраивалась под ритм движений мужчины внутри себя, толкая бедра навстречу, выгибаясь в его руках, царапая спину о грубый камень и не замечая этого. Ей было все равно, что от непривычной позы заныла поясница; в погоне за удовольствием Ася утратила связь с реальностью. Стонала в его губы, которые дарили отрывистые поцелуи, скользила ногтями по глянцу полированной столешницы, забыв обо всем на свете, жалея на подсознательном уровне лишь об одном: в спешке Соколов забыл стянуть с неё свитер, с себя футболку - тоже.
А ей безумно хотелось чувствовать жар мужчины, отнявшего ее покой, всеми порами кожи вбирать аромат полыни и иссушающего саммума, скользить языком по впадинке на его шее, чтобы навсегда запомнить, какая она на вкус. В тот момент крылья за спиной пылали огнем преисподней, никаких преград на пути желания и страсти не было, да и быть не могло. И когда цунами оргазма показалось на горизонте, накатывая пока что мягкими волнами, приближая самую большую, Ася закричала, больше не думая о том, как это выглядит со стороны. Ей было хорошо. Настолько, что в глазах потемнело, дыхание сбилось, а имя Соколова сорвалось с губ прочувствованным заклинанием вместе с бессвязным набором звуков.
Когда Ася пришла в себя, первое, что она увидела, - его глаза. Два магнита одержимого безумия, которое сейчас убавило свою яркость, вглядывались в ее лицо без какого-либо беспокойства или же превосходства. Могло показаться, что в них разом погасли все эмоции, кроме вышеупомянутой. Даже то, что только что этот мужчина разделил с ней постель (ой, простите, кухонную столешницу) не смягчило строгие, будто высеченные из камня черты его лица. В нем не было нежности или доброты. Только обладание, желание убедиться в том, что все идет по задуманному им сценарию и даже какая-то отстраненность. Но Ася в нее не поверила. Уже чувствовала, что таится под личиной невозмутимого киборга. Страсть не скрыть никакими айсбергами в глазах и показательным равнодушием.
- Кофе остыл… - счастливо констатировала Евтеева, поморщившись.
Боль в спине усилилась, и она благодарно кивнула Соколову, который, заметив изменение в ее мимике, обнял за талию и снял со столешницы. Юрий слегка сощурил глаза, отчего по телу Аси прошел легкий бриз смешанных эмоций, и сухо известил:
- Отлично. И на будущее: в это время суток я предпочитаю чай.
Асе б насторожиться, но она лишь согласно кивнула. Да хоть эликсир бессмертия, за этот ценный дар - оргазм - она готова сделать для него практически все. Даже невозможное.
- Я не знала. Надо на работу… - как же ей хотелось взять отгул! Но после своего больничного отпрашиваться было непозволительной роскошью. - Вы меня отвезете?
- Обязательно. Иди в душ и собирайся. Все, что необходимо, найдешь в спальне, в шкафу, на полке справа.
Девушка подпрыгнула, ощущая босыми ногами непривычно теплый пол. Улыбнулась, не в силах справиться с эмоциями. Даже внезапная холодность и отстраненность Штейра сейчас не могли прервать эту эйфорию.
Знала бы Ася, что это был последний день, когда он позволил ей иллюзию того, будто она сама все решает! Что уже в ближайшие дни его Тьма накроет их обоих с головой, и у нее не останется права даже сказать «нет». Потому что сама лишит себя этого, вполне осознанно.
Душ в одиночестве? Наедине с ним об уединении не может быть и речи. Сейчас Ася с таким удовольствием куталась в его свитер и не знала, что уже совсем скоро ее лишат любой одежды, кроме той, которую выберет он сам, а за подобное отношение к его личным вещам - заимствование без спроса - последует неминуемое наказание! Это и много других ограничений ещё впереди. Но сейчас девушка летала и не думала о том, что ждет ее в скором будущем.
В спальне она не смогла удержаться от того, чтобы пуститься в танец. Почти ритуальную пляску шаманки, познавшей благодать всех языческих богов! Телефонный звонок прервал эйфорию своим бесцеремонным вторжением. Похоже, Ася действительно потеряла связь с реальностью.
- Доброе утро, Вероника Андреевна.
Звонок начальницы в такую рань показался неуместным. На секунду накрыла паника - вдруг леди босс узнала о связи своей сотрудницы с клиентом и звонит лишь для того, чтобы сообщить Евтеевой об увольнении? Но Ася паниковала, как оказалось, зря.
- Доброе утро, Настя. У меня будет к вам просьба личного характера. Вы знаете арт-студию Марата Абдулова?
Конечно же, Евтеева знала одного из лучших фотографов города, хотя в его фотостудии ей бывать не приходилось.
- Знаю, но ни разу там не была…
- Я сброшу адрес эсэмэской. У меня к вам просьба, поезжайте к нему и возьмите концепт будущей фотосъемки и портфолио ведущих моделей. Вам по пути, если я не ошибаюсь?
Если бы Ася ночевала дома, так бы оно и было. Но признаться в том, где она? И тем более отказать руководству? Ну уж нет!
- Конечно, Вероника Андреевна, я все сделаю… Сейчас же выезжаю.
- Настя, я забыла вам сказать, не торопитесь. Марат раньше одиннадцати не открывает свою студию. Будьте там к этому времени, раньше не нужно.
Ася с удивлением уставилась на телефон. Гудки отбоя особо громко звучали в утренней тишине. Прямо аукцион щедрости. Сегодня у нее явно один из лучших дней!
Асе бы уже тогда задуматься о такой необычной просьбе Кирсановой, у которой в распоряжении имелся и личный водитель, и курьеры, и за ней не водилось привычки делать сотрудникам поблажки на дополнительные часы утреннего сна. Вспомнить, что ее начальницу и Штейра связывают дружеские отношения, и у них обоих зеркально похожая манера смотреть на людей так, что те в два счета превращаются в безвольных пешек! Но сейчас и интуиция, и логика спали, нокаутированные недавним оргазмом их обладательницы.
Ася быстро отыскала душ, хоть и не помнила, где именно он находится. Вчера была не в том состоянии, а утром побоялась, что ее застигнут за шатанием по дому, которое можно трактовать двояко. С удовольствием нежилась под теплыми струями воды, оставив нераспечатанным пакет с косметикой для принятия водных процедур, который нашла в шкафу. Ей хотелось использовать тот гель для душа, которым пользовался Соколов, чтобы сохранить на коже его аромат до конца дня. Полынь, раскаленный ветер пустыни и холод векового льда. Сочетание несочетаемого.
Косые струи теплой воды ласкали ее тело, нежные, осторожные, как будто в противовес прикосновениям Штейра, а в душе распускались розовые лепестки. Она была счастлива, как никогда прежде. Хотелось смеяться, сходить с ума, зачерпывать воду ладошками и брызгать ею на стекло, наблюдая, как струйки рисуют абстрактные кляксы на матовой от конденсата перегородке душевой кабины. Он разбудил в ней чувственную женщину и одновременно маленькую игривую девочку. Сделал невозможное - то, что не удалось никому до него. Почему для того, чтобы вскрыть панцирь эротического потенциала Насти Евтеевой, понадобился мужчина, столь непохожий на других, более того, сломавший своим поведением большинство шаблонов?
Увлеченная этими мыслями и утратившая бдительность от неги в крови, в которой еще пульсировали отголоски оргазма, Ася не расслышала скрипа двери и шагов. Кажется, она закрыла ее перед тем, как раздеться... или же не стала этого делать, уверенная в том, что у Соколова не хватит духу ее потревожить?
После произошедшего между ними любое стеснение должно было уйти в долину забвения. Может, так бы и произошло, если бы Ася ощутила ту самую уникальную близость, нежность, которая всегда возникает между влюбленными на заре отношений. Но ничего подобного она не почувствовала ни ночью, ни утром: Штейр держал дистанцию, он медленно, но верно подминал под себя ее сущность, всем своим поведением демонстрируя неравенство. И все же это было так непривычно и волнующе... потому что подобное поведение нельзя было назвать равнодушием.
Когда перегородка душевой кабины отъехала в сторону, Ася испуганно вскрикнула. Мыльная пена попала в глаза, в них предательски защипало, и от дилеммы - прикрыться руками или остановить усиливающееся жжение в глазах девушка беспомощно замерла у стены. Слезы рефлекторно покатились по щекам при попытке все же рассмотреть выражение лица Юрия. Смущение пересилило, и Ася со слабым стоном повернулась спиной к нему.
- В чем дело? - сухо спросил Соколов. Спросил таким тоном, будто не он только что бесцеремонно нарушил ее уединение, а сама Ася без разрешения потревожила его. - Давай на будущее договоримся, эти прятки были в первый и последний раз!
Девушка замерла, внутренне сжавшись. Ощущение беззащитности и уязвимости обострилось до предела. Она чувствовала себя безвольной и загнанной в угол под сканирующим взглядом Юрия, который прожигал позвоночник беспощадными рентгеновскими лучами.
Вздрогнула, когда мужчина сжал ее плечо одной рукой, а второй надавил на ребра, исследуя. Под его пальцами кожу засаднило.
- Это не страшно, пройдет, - с каким-то самодовольством констатировал Соколов.
Ася вспомнила острые грани песчаника, которые растерли ее спину во время их дикого первобытного соития на столешнице. Пока Штейр не потревожил кожу своими грубоватыми прикосновениями, она не вспоминала о своих «боевых» ранениях.
- Будет еще больнее.
- Ч… что?
Ася рванулась прочь из его рук, рискуя разбить лоб о приборную панель душевой кабины. Смущение сменилось кратковременным ужасом от его слов. Еще больнее? Конечно, ее предупреждали. Девушка всхлипнула и замерла, утонув на какой-то миг в смешанных эмоциях. Часть ее сознания безумно хотела нырнуть в неизведанное, не задумываясь о последствиях. Но инстинкт самосохранения кричал об обратном.
- Ты меня заводишь. Готов закрыть тебя в клетку и не выпускать, пока не взмолишься о пощаде! - голос Штейра дрожал от возбуждения, которое резануло острыми клинками по сознанию Аси. - А ты взмолишься уже очень скоро. В буквальном смысле вопьешься зубами в прутья своей камеры… Но пути назад не будет, я тебя не выпущу!
Ася сдавленно всхлипнула. От его слов жаркая волна вновь накрыла с головой, лепестки вульвы налились от притока крови. Непроизвольно прогнула спину, упираясь руками в скользкую от конденсата плитку по обе стороны от кнопок режима подачи воды. Рассудок приказал долго жить. Снес все четыре железобетонные стены, приложив минимальное усилие, сравнимое со взмахом крыла бабочки... или же просто со спокойным хриплым тембром, упавшим до сводящего с ума шепота.
- Никаких преград. Никаких запретов. Никакой морали, никакого права говорить мне «нет»! - припечатал Соколов, скользнув губами по ее шее и ушной раковине. - Вчера у тебя была последняя возможность этого избежать… но ты обезумела от мимолетной смелости настолько, что согласилась на это сама!
Теплые сильные пальцы внезапно скользнули по холмику ягодицы к промежности, раздвинули припухшие от прилива крови половые губы и прошлись отрывистыми движениями, пока еще не проникая внутрь. Просто подразнивая, по-хозяйски осматривая свою собственность, растирая выступившую влагу. Он словно заявлял этим жестом свое право хозяина на ее тело и душу, не позволяя ничего скрывать и умалчивать.
Ася задохнулась от острых игл удовольствия, пронзивших клитор и дольки половых губ пирсингом эйфории. Тягучая патока наслаждения прожгла кровь, инфицируя красные тельца вирусом сносящей крышу похоти.
Пальцы Штейра не знали пощады. Они играли на струнах ее чувственности и демонстрировали без всяких слов то, в чем Асе предстояло признаться самой себе: она стала зависима от этого мужчины. От его ласк. Его вожделения. Его воли и властной натуры. Но впервые в жизни ей это безумно понравилось. Этот мужчина не был к ней равнодушен. Он пылал. Горел желанием сделать ее своей... так же как и она пылала сейчас под бесстыжими ласками его длинных пальцев.
В крови разливалась алая похоть и черное сумасшествие. Желание ощутить его член внутри грозило сорвать все стоп-краны, превратить скромную и тихую Асю Евтееву в бьющуюся в экстазе вакханку у ног мужчины на залитом водой поддоне душевой кабины. В какой-то момент эти мысли показались ей естественными, словно не было ничего экстраординарного в том, чтобы опуститься на колени и прижаться к его ногам. Более того, это казалось каким-то правильным - настолько правильным, что Ася застонала от чувства какого-то нового внутреннего освобождения.
- Тебе это нравится? Нравится, когда я владею тобой и трахаю пальцами? - прохрипел Штейр, прижимаясь к ней еще теснее.
Ася едва не взвыла на высокой октаве, почувствовав его каменную эрекцию. Пальцы мужчины продолжали гладить, ласкать, сводить ума. Это было так сладко, что девушка все-таки закричала от неожиданности, когда он резко сжал их, причиняя боль.
- Отвечай, когда я к тебе обращаюсь!
Он не повысил голос, но в нем сейчас отчетливо звенела сталь. От этих ноток по телу Аси прошла судорога, окрасившая ее мир в черно-багровые тона.
- Да... да! - всхлипнула она, отчаянно желая большего. Хотя бы этих пальцев внутри, но сиюминутно, иначе просто умрет от разрыва сердца на пороге полета в небеса!
- Да? Что да?
- Мне нравится... когда вы пальцами... трахаете меня...
Она бы призналась даже в убийстве Кеннеди за право кончить. Но откуда ей было знать, что процесс воспитания уже тогда взял низкий старт? Штейр резко отнял свои пальцы и шлепнул ее по ягодице ладонью. Хотел отрезвить и успокоить? Черта с два! Боль и желание слились в реакции синтеза, сгенерировав в результате мощный афродизиак.
- Это то, что я хотел услышать,- спокойно сказал он, отойдя от содрогающейся в пароксизмах неутоленного желания девушки. – Значит, ты готова к тому, что мы идем вперед. То, что произошло ночью и происходит сейчас, - скорее исключение из правил, чем мой стиль. Ты прекрасно поняла, кто я и что мне надо. А теперь обсохни. Мы опоздаем на работу.
- А разве... - даже холодный душ не мог так отрезвить ее, как эти слова и потеря его прикосновений.
Ася сморгнула и вжалась в стену, чтобы погасить эту безумную дрожь.
- Я хочу, чтобы ты не прикасалась к себе до нашей следующей встречи. Хочу получить тебя такую: жаждущую, обезумевшую, на все готовую. Так будет легче тебе самой, уж поверь.
- Легче? - тупо повторила Ася, прикрыв грудь руками. Куда логичнее было бы прикрыть промежность, но она боялась, что, стоит лишь прикоснуться к пылающим лепесткам вульвы, реально упадет на пол, забившись в атаке практически бесконтактного оргазма.
- Именно. Я тебя просто разорву. Не бойся, не буквально. Разорву твое сознание. Но тебе это понравится, обещаю.
Евтеева проводила взглядом его обнаженную фигуру, испытывая шок от произошедшего. В ее состоянии хотелось наброситься на него, осыпать поцелуями совершенное сильное тело со следами шрамов на спине, впиваться зубами в смуглую в противовес арийской внешности кожу... и одновременно опустить глаза в пол, как будто признавая тот факт, что нет у нее на это права, пока он сам не позволит. Да еще смущение вернулось, и девушка зажмурилась, словно стыдясь того, что разглядывает обнаженного мужчину. Последнее ее удивило сильнее всего происходящего.
Ася не помнила, сколько времени прошло, прежде чем она пришла в себя. Охнула, сдернула с вешалки полотенце, стараясь избежать искушения прикоснуться к своей пылающей киске. Но приказ Соколова не позволил ей этого сделать. Она решилась лишь слегка промокнуть горящие дольки половых губ и межъягодичную складку полотенцем, стараясь не раздразнить до нового прилива сумасшедшего желания.
Она приняла его правила. Правила, смысла которых не понимала, но которые так манили к себе и сводили с ума, что она готова была положить свою голову в пасть тигра. Потому что это дарило куда больше перспектив, чем поводов для страха и сожаления.
Сила. Он сказал, что сделает ее сильной. Это уже не имело значения. Этой ночью он сделал ее настоящей женщиной. И уже за это она готова была покориться ему во всем. Сбросить поржавевшие оковы своего безрадостного бытия ради новых, сверкающих глянцем неизвестности - такой пугающей и манящей одновременно, шагнуть за эту грань, так похожую на точку невозврата, с его именем на губах. Раствориться в каждом звуке прошивающих насквозь слов, принять распятие клинками его безумия с отчаянной смелостью... и погибнуть на их острых лезвиях с улыбкой. Потому что прежде ее жизнь была лишена какого-либо смысла. Безрадостное существование без каких-либо перспектив. И пусть то, что происходило между ними, нельзя было назвать любовью в ее классическом понимании, Ася была рада уже одному из аспектов этого сумасшествия: вниманию.
Она еще долго не сможет понять, что да, это была не любовь. Даже не просто любовь. Помешательство, одержимость, самая настоящая мания. Высшая форма того, что поэты и лирики наградили столь пафосным женским именем.
Девушка поспешно вытерлась и нырнула в махровый халат, опасливо поглядывая на дверь. Только что ей наглядно продемонстрировали: в праве на личное пространство будет отказано. Но Евтеева не жалела. Ее кровь все еще кипела от бесстыжих ласк Соколова, а легкая боль в возбужденных стеночках влагалища наполнила каждый капилляр экстрактом йохимбе. Эйфория схлынет очень и очень не скоро. А потом заполнит по новой. Замкнутый круг...
Ей предоставили немного времени для уединения. Ася была благодарна за такое великодушие, когда надевала платье, расчесывала волосы и дрожащими руками натягивала колготки. Болели даже те мышцы, о существовании которых она не подозревала.
Эмоции взбесились. Буквально схлестнулись в противоборстве с панорамным обзором поединка в ее глазах. Когда Ася спустилась вниз, привлеченная ароматом кофе и горячих тостов, открывшаяся взгляду картина настолько потрясла ее, что на время отняла речь. Штейр в классической белой рубашке орудовал у столешницы, на которой каких-то тридцать минут назад отымел офигевшую Настю Евтееву до саднящих потертостей не только на спине. Как ни в чем не бывало раскладывал золотистые ломтики поджаренного багета на блюде, быстрыми уверенными движениями размазывал джем по их хрустящей поверхности, не боясь случайно запачкать белоснежную ткань. Эта картина настолько не вписывалась в тот формат, который Соколов выстроил между ними и о котором пытался напомнить при каждом удобном случае, что девушка замерла в дверях, неловко переминаясь с ноги на ногу.
- Не стой, кофе остынет!
Подмигнул Асе и тут же вернулся к своему занятию. Евтеева сглотнула ком в горле, ощутив новый прилив жара при виде его широкой спины, на которой едва ли не трещала облегающая рубашка. Вновь мысленно вернулась к тому, что увидела в душе совсем недавно, попыталась отвлечься, чтобы унять аритмию.
Да уж. Перевести взгляд на столешницу и кладку декоративного камня - очень удачная идея. На помощь пришло сознание, явив во всех деталях картину: Славик в их постели с той бабой... Не самый дачный отвлекающий маневр, хватило бы напоминания о Кирсановой и предстоящем рабочем дне, но что получилось, то получилось. Градус желания пополз к нулевой отметке, и Ася, поежившись, будто и правда похолодало, пригубила кофе.
-Тот, что и в клубе, - сказала, чтобы прервать неловкую паузу.
Соколов поставил на стол широкую тарелку с тостами и вазочку с фруктами. Наполнил большую чашку чаем из заварника, тем самым, с горькой ноткой полыни. Ася спрятала теплую улыбку за ободком кофейной чашечки. Все это так напоминало семейную идиллию, что она готова была позволить себе запрещенный прием в виде фантазии, которая никогда не сбудется. Почему-то в ней присутствовала еще девочка, похожая на крошку Милу, очень хотелось дорисовать в своем воображении, как Соколов поднимает на руки свою маленькую копию, смеется, делая вид, что собирается подбросить ее в воздух, улыбается счастливой Евтеевой, которая в своей фантазии будет носить уже его фамилию. Она никогда не видела этого мужчину смеющимся.
- О чем задумалась? - вроде как нейтрально осведомился Соколов. За стол садиться не стал, остался стоять у столешницы, наблюдая за Асей.
- О том, как было хорошо сегодня ночью.
Она не собиралась скрывать то, что было очевидно. Просто и бесхитростно сообщила о том, о чем он сам прекрасно знал.
- Иногда следует сломать все свои стены и выпить до дна бокал с красным вином, как бы ни пугала эта неизвестность. Собственно, вчера ты это уже сделала. Я в тебе не ошибся.
На это был способен только он - восхитить, заинтриговать и напугать одновременно. Пусть эти слова в то утро так и замерли на жесткой линии его губ, оставшись непроизнесенными, Ася все поняла. Идти дальше - не просто выйти из зоны комфорта. Шаг вперед - ломка всего, чем она жила прежде. И такая заманчивая награда впереди: роман с этим потрясающим сильным мужчиной, который сумел подобрать ключик к ее сердцу, и наконец-то шанс вырваться из клетки беспомощности и желания угодить другим. Сбросить оковы убивающей, удушающей, иссушающей связи, от которой она так и не смогла избавиться собственными силами...
Утро порадовало непривычным для февраля теплом. Ася огляделась по сторонам, пока Соколов исчез в гараже, чтобы завести машину. Массив елового леса тонул в низком тумане, неестественная тишина ласкала слух, а воздух – чистый, лишенный выхлопных газов мегаполиса, требовал вдыхать его полной грудью.
«Я бы хотела здесь жить, - осознала Ася. - Пусть даже все, что он мне сказал, уничтожит, а не возродит. Пусть от его одержимого желания я буду страдать сильнее, чем за все то время, когда его не знала. Это лучше пустоты. Пустота разрушает куда быстрее и изощреннее».
Эти мысли так и не покинули ее. Ни тогда, когда она ехала на пассажирском сиденье рядом со Штейром, стараясь не смыкать ноги - жар неудовлетворенного желания не желал оставлять ее в покое. Ни в студии эксцентричного фотографа, который передал ей материалы и игриво улыбнулся... Соколову. Хоть Ася и привыкла к подобным клиентам за годы своей работы на Кирсанову, все же не удержалась от улыбки. Это выглядело забавно: Абдулов в шотландском килте поверх дизайнерских джинсов, заигрывающий с ее спутником. Но когда Штейр изъявил желание проводить Асю в офис под предлогом того, что ему надо кое-что обсудить с Вероникой Андреевной, напряглась. Сухо попрощалась с фотографом, который предложил выпить кофе вместе (понятно, предлог, чтобы расспросить о Штейре), но отказать Соколову не осмелилась.
Непонятно, чего испугалась: гнева Кирсановой, которая была ярой противницей служебных романов, или того, что работает в женском коллективе. Пересуды ладно, но если кто-то из девочек обратит его внимание на себя? Та же эффектная молодая стерва Людочка. При появлении в «курятнике» любого более-менее привлекательного мужчины начинался переполох со всеми вытекающими последствиями. Нет, конечно, толченое стекло в кофе или красные чернила на сидушку никто не практиковал, девочки действовали более тонко. И хотя с увольнением Сорокиной многое поменялось, Ася внутренне напряглась. Улыбалась, стараясь ничем не выдать своего волнения, пока лифт вез их на этаж. Может, даже внутренне радовалась, что эти мысли не позволяют возбуждению играть сейчас ключевую роль.
Как и следовало ожидать, Людочка оборвала телефонный разговор при виде Соколова. Привстала, оперлась о стол, демонстрируя вырез на груди, и улыбнулась блудливой улыбкой куртизанки. Евтеева всегда завидовала ее способности так улыбаться и флиртовать. Эта девчонка в двадцать лет умела то, чему сама Ася так и не научилась к тридцати годам.
- Вероника у себя? - строго, как ей показалось, спросила Ася, расстегивая пуговицы дубленки. И даже не удивилась, когда Юрий зашел за ее спину и помог снять верхнюю одежду.
Людочка опешила, и высокомерие на ее лице сменилось едва ли не ненавистью с нотками недоумения. Кивнула, сделав последнюю попытку привлечь внимание Штейра путем поглаживания шеи. А Ася испытала новый прилив вожделения. Но уже не от прикосновений Соколова, а оттого, что все ухищрения секретарши не возымели никакого действия. Юрий даже не обернулся в сторону эффектной красотки.
Девчонки оторвались от работы, стоило Асе и Штейру зайти в рабочую комнату. Кто-то с изумлением разглядывал платье вчерашней серой мышки, кто-то открыв рот глазел на Штейра, не понимая, почему этот представительный мужчина явился вместе с ней, да еще ведет себя как джентльмен. Он проследовал в кабинет Кирсановой, а Ася, вбирая кожей любопытные взгляды, - на рабочее место.
Нескучный креатив увлек девушку. Настолько, что она перестала обращать внимание на переглядывания и перешептывания. Даже пропустила тот момент, когда Соколов вышел из кабинета Андреевны. Лишь когда повисшая тишина стала абсолютной, подняла глаза.
Он улыбался. И от этой улыбки в сердце Аси разлилось половодье весеннего тепла. Штейр наклонился к ее уху, не обращая внимания на притихший женский коллектив. От его шепота киска Аси сладко заныла в предвкушении следующей встречи.
- Постарайся сегодня лечь спать пораньше и выспаться. Ты очень устала. И не прикасайся к себе, как бы этого ни хотелось. Справишься?
Боже. Все, что происходило сейчас, взорвало и без того шаткий мир внутри нее. Его слова, жаркий шепот, вибрация натянутых между ними струн, обстановка, мало подходящая для этого интимного действия, - все это волновало и сводило с ума. Остро. Сильно. Вне правил и стопов-поворотов.
- Это ваш приказ? - тихо прошептала Ася, не поворачивая головы и делая вид, что занята масштабированием логотипа на мониторе.
Соколов улыбнулся. Она не могла этого видеть, но ощутила кожей.
- Это рекомендация. Ты можешь меня ослушаться, и тебе будет хорошо. Но можешь внять моему совету, и тогда тебе будет просто нереально хорошо. Это последний твой выбор, Ассаи...
Глава 14
Он, Юрий Соколов, попал. Отчаянный и смелый, привыкший сам управлять собственной жизнью и брать то, что пожелает, без всяких сомнений. Это было очевидно и не поддавалось никаким попыткам опровергнуть или списать на усталость, дыхание приближающейся весны или же неспособность разобраться в самом себе.
Избирательного в своих пристрастиях мужчину, с силой воина, но душой черного эстета, его лучший друг — собственная интуиция — вдруг сильно, до разламывающей боли, толкнула в плечо: «Вот же! То, что ты искал, — рядом! Пойди и возьми, иначе будешь жалеть об этом всю жизнь».
И он пошел. Пошел, словно заблудившийся в бескрайних просторах вселенной космический драккар на пульсирующее эхо далекой звезды. Она не обладала слепящей яркостью своих сестер. Вся мощь ее звездной величины была сосредоточена внутри.
И это было не пламя, уничтожающее все живое. От неё исходил свет, который дарил право на жизнь другим. Безмолвным планетам вокруг. Застывшему в вакууме времени. И скитальцу среди других миров, преодолевшему миллионы парсек потерянных лет, месяцев, недель, дней, часов... минут, секунд, миллисекунд. Он, как никто другой, понимал, что означает бесконечность. Он смог противостоять ее пустоте и безнадежности, когда скоординировал курс своего корабля на зов звезды, носившей ее имя.
Она дома. В своей кровати со смятыми простынями. Пальцы все еще сжимают нагретую ее телом ткань до боли в костяшках. Катя Авдеева в безопасности. Всего лишь кошмарный сон, которых так много в последние месяцы. Реалистичный сон. После него болит голова и остается неприятное ощущение, будто она прикоснулась к чему-то запретному, невероятному, пугающему и скрытому за семью печатями. Как видение наяву. Как дежавю. Ничего подобного с ней еще не происходило.
Бабушка назвала бы это "зов предков". Но Катя никогда не рассказывала ей о своих снах. После проекта девушка перестала верить в то, что в ее жилах течет какая-то уникальная мольфрская кровь. Такие легенды хороши для ток-шоу типа "Избранной", но никак не для обычной жизни.. Что с того, что Катя умеет предугадывать ситуации? Это можно легко объяснить хорошо развитой интуицией. А материальность мысли - обычное совпадение. На курс поползшего вверх доллара она так и не сумела повлиять.
- Мам, все нормально. Правда.- Катя посмотрела в ее обеспокоенные глаза и улыбнулась, не обращая внимания на бешено колотящееся сердце. - И да, я больше не буду смотреть на ночь "Реальную кровь". От этого снятся кошмары.
Так всегда говорила мама. Катя сейчас просто процитировала ее слова. Только в этот раз мама не удовлетворилась таким ответом.
- Катюш, с тобой происходит, не пойми что после этого проекта. Просыпаешься в слезах. Разговариваешь и кричишь во сне. Это был сильный стресс для тебя... да для каждой из вас, кроме Оливии. Одно дело, когда в обычной жизни мальчик предпочитает тебе более красивую и разбитную одноклассницу, и совсем другое - когда за этим наблюдает весь мир. Удар по самолюбию слишком...
- Спасибо, мама! Спасибо, что напоминаешь о том, как Сергей выгнал меня из проекта. А то за три месяца я умудрилась подзабыть все детали собственного унижения.
Сказала и тут же прикусила язык. Ну разве мать виновата? Она желает ей добра и искренне беспокоится. А шоу... казалось, только вчера Катя прошла через церемонию дислайка в шаге от финала. Воспоминания об этом причиняли боль, иногда даже физическую. Несмотря на то, что сам ритуал изгнания из шоу на тот момент не оставил в ее душе никаких колото-режущих ран.
Катя помнила свои последние недели на проекте, как в тумане. Мюнхен, курс экстремального вождения, возвращение Сергея, его реверансы с другими участницами. Уход новичков, которых ради интриги ввели в шоу, и среди них - дислайк Ви. Кажется, недолгая радость от ухода Кассель и почти злорадная - от изгнания Рашель. Адриэль ушла сама. Тройка фавориток. Она, Эми и Лив. Эту тройку Авдеева покинула первой...
Когда она вспоминала о Сергее, сердце разбивалось на сотни осколков. Каждый раз горло сжимало клешней горьких слез разочарования и потери с примесью унижения оттого, что ее отвергли. Просто сбросили в холодную воду с палубы круизного лайнера, перед этим заставив поверить в то, что возьмут с собой в романтическое путешествие. Странно, что в тот момент Катя не плакала. Приняла дислайк, как должное, и не проявила никаких эмоций. Как будто ее предварительно накачали психотропными препаратами.
Она часто пересматривала последние выпуски "Избранной". Пересматривала - и не узнавала себя. От увиденного становилось не по себе, и все чаще Катя выключала трансляцию, не досмотрев. Но любопытство брало свое, и вскоре она вновь к ней возвращалась. Всматривалась в собственную проекцию, ведущую себя так, будто играла роль и ждала ее завершения. Пыталась поймать в собственных глазах эмоции. И каждый раз они были похожими. Будто кто-то зациклил видеозапись или прописал в сознании Кати условные рефлексы: Акслер берет тебя за руку - улыбайся. Дарит сапфир - ликуй. Выбирает не тебя - грусти, но не вздумай сорваться в унизительную истерику. Выгоняет - уходи с высоко поднятой головой.
"Я ли это?" - спрашивала себя Катя всякий раз, когда видела себя на экране. Эта девушка казалась ей чужой, неискренней, не похожей на нее.
Однажды она сказала об этом Мишке, и тот переменился в лице. А затем грубовато ответил, что не стоит пороть чушь. Вся страна, да и Европа теперь увидела шоу. Просто обидно Кате, что выбрали не ее? Так с этим надо смириться, а не кричать о видеомонтаже и теории заговора. Или у нее амнезия?
Катя пожимала плечами. Не было у нее амнезии. Было ощущение, что подзабыла и упустила что-то важное и существенное, но не более.
"Сходи к доктору, Кэт, - говорил в таких случаях Скрипник. - Перестань ломаться и сходи к хорошему психоаналитику! У Юльки есть классный доктор на примете. А то на фоне проигрыша у тебя навязчивая идея всемирного заговора. Скоро и рептилоидов туда припишешь..."
Говорил и злился. Не злорадствовал, не сочувствовал и не успокаивал. Авдеевой казалось, что Мишка так и не смог ей простить того, что пошла по головам в своем стремлении прорваться на шоу и не прислушалась к его разумным доводам. Хотя, скорее всего, она и здесь обманывала себя.
Скрипнику стало все равно. С тех самых пор, как он закрутил роман с Юлией Кортневой.
Как это обстоятельство взбесило Катю, не передать словами. Едва переступив порог собственного дома после изгнания, девушка кинулась обрывать телефон своего лучшего друга. Кому еще она могла поплакаться в жилетку под бутылку вина, выложить все как на духу и получить если не разумный совет, то хотя бы утешение!
Увы, опоздала. Миша и Юлия вылетели на каникулы в Шри-Ланку за несколько часов до ее приезда. Об этом поведала Люба, когда Катя в отчаянии набрала номер секретаря Кортневой, потому как Алина отказалась с ней говорить.
Не поверила сперва. Пережила накат горящей волны по позвоночнику и подогнувшиеся от услышанного коленки. Всего лишь спросила, как надолго уехал Скрипник, а в ответ получила обтекаемый ответ - насколько Кортнева решит. От такого ее повторно бросило в жар. Промямлила слова благодарности и повесила трубку. Побежала к умывальнику, плеснула в пылающее лицо холодной водой. Показалось мало. Погрузила ладони под ледяную струю, чувствуя, как зашлось сердце знакомым ускоренным ритмом. Глядя на покрасневшие от холода ладони спустя несколько минут, постаралась улыбнуться сама себе. Ну, уехали и уехали. По работе, понятное дело. Не в романтическое путешествие же! Простачок Мишка и Кортнева? Невозможно. И тот факт, что на него обратила внимание такая женщина, и то, что Мишка ответил этой стерве взаимностью.
Подруга липовая. Помогала Кате и оказывала расположение, пока была в ней заинтересована, а стоило Авдеевой проявить характер, не погнушалась даже угрозами. Мишку затошнит от такого чудовища в женском обличье рядом. Невероятно. Невозможно. Проверила страницу Скрипника в социальной сети. Парочка фотографий на фоне океана и рядом со слонами. Никакого присутствия этой ведьмы. Вздохнула с облегчением. А вечером поймала университетского друга в скайпе.
Никогда и никого она не хотела видеть так сильно! Буквально припала к монитору, вглядываясь в лицо загоревшего Скрипника, кусала кулак, чтобы не расплакаться. Говорила, как скучает, как он ей нужен в качестве друга, едва ли не требовала вылететь в Украину ближайшим рейсом и оказать поддержку. Предвкушала, как запрутся в комнате и разопьют бутылку вина на двоих, как Мишка потреплет ее по затылку, сминая укладку, смущенно поцелует в лоб и улыбнется. А потом они распечатают одну из фотографий Акслера и расстреляют ее дротиками. Еще и разрисуют напоследок. И на сердце станет легко и тепло.
Если бы она только знала, чем закончится этот сеанс связи! Не замечала напряженной замкнутости Скрипника, его попыток свернуть разговор и перенести на более удобное время. Словно в состоянии аффекта, глотая слова, рассказывала, как он был прав, отговаривая ее от участия в шоу, и какой чудак на букву М этот Акслер. Не замечала, что при упоминании имени Сергея запинается, словно подсознание противится таким нелестным эпитетам в отношении того, к кому устремлена душа и сердце, а рука непроизвольно зажимает рот. Ярость и обида редко оставляют шансы на объективность. Вот посреди этого прилива рефлексии-истерики с полным игнорированием явного нежелания Мишки продолжать беседу, в кадре и появилась она. Юлия Кортнева в откровенном купальнике.
Сначала Кате показалось, что она сходит с ума. "Развидеть!" - приказала себе, понимая, что худшие опасения сбылись. Что нахождение этой стервы в номере Мишки оправдать трудовым процессом ну никак нельзя. Хотя, может, случился форс-мажор, и Юля прибежала с пляжа решать рабочие вопросы...
Увы, даже эту притянутую за уши иллюзию в тот момент грубо разрушили. Юлия Кортнева приблизилась, обняла со спины Мишку, склонив голову на его плечо, и помахала рукой в объектив камеры. Кажется, вполне дружелюбно поздоровалась, но Катя уже этого не слышала. Глаза заволокло красной пеленой, жар, переходящий в тот же момент в леденящий холод, впился в затылок тысячей иголок.
Вашу мать, Миша и эта... эта сука?!
Катя не понимала, что испытала в тот момент: ревность, отчаяние оттого, что лучший друг попал в когти женщины-вамп, или банальное чувство собственности на пару с обостренной справедливостью. Да будь Кортнева сейчас здесь, а не в Шри-Ланке с Мишей, Катя не задумываясь переломала бы каждый палец той ладони, что помахала ей, как хорошей подруге, в веб- камеру. Зажмурилась (не научил ее проект скрывать эмоции, - все они по-прежнему написаны на лице!), переживая боль очередной потери. Ухватилась за подол платья убегающей надежды, вновь открыла глаза, вглядываясь в лицо Мишки. Может, это сценарий с целью позлить или разыграть Катю?
Но напрасно искала в его глазах выражение равнодушия и даже брезгливости. Наоборот, до того напряженный Скрипник как будто оживился подле Кортневой, накрыл ее ладонь, опустившуюся на плечо, своей, а в глазах Катя отчетливо различила что-то, похожее на нежность.
Никто не держал дуло у Мишкиного виска. И как бы ни хотелось уцепиться за последний хлипкий канат самообмана, ежу было понятно, что ничем его не одурманили и не опоили. Катя знала, что означает подобный взгляд, очень и очень хорошо.
Только вот хоть убей, не помнила, откуда именно. От попытки вспомнить начинала болеть голова, и никакие таблетки от нее не помогали...
...- Я сварила кофе и испекла твой любимый черничный пирог, - мама кивнула на дверь. - Жду на кухне. Как всегда, телефон красный с самого утра. Одевайся, обсудим поступившие предложения.
- Ну никакой личной жизни... - посетовала Катя, сцепив пальцы в замок и с удовольствием потянувшись.
- А как ты хотела, Катюша? Сама прекрасно знала, когда заполняла анкету, что участницы подобных реалити-шоу получают много перспективных предложений по работе. И столько же - замуж.
- О нет, мам, пожалуйста, не начинай!
Аромат кофе щекотал ноздри. Катя улыбнулась. Какое счастье, что теперь у нее появилась щедро оплачиваемая и непыльная работа, а не тот невразумительный фриланс! Может позволить себе купить дорогой кофе, одеваться в магазинах, отправить родителей на курорт. После участия в шоу девушка успела стать лицом сети фитнес-студий, сняться в рекламе шампуня и дать десяток интервью на телевидении. За все это очень хорошо платили. Да и постоянная занятость позволила быстро справиться с двойной потерей - любимого мужчины Сергея Акслера и лучшего друга Мишки Скрипника.
Катя спрыгнула с кровати и, наощупь отыскав мягкие тапочки, поспешила на аромат кофе и выпечки. Как и каждое утро, не считая дней, когда мама с папой отсутствовали, ее ждал домашний уют, вкусный завтрак и горячий латте. Девушка потянулась к куску пирога, игнорируя неодобрительный взгляд матери.
- Катюша, умойся, причешись и переоденься! Для тебя теперь роскошь - такой неопрятный вид по утрам.
- Мам, ну кому это надо? Что-то я не вижу налипших на оконное стекло папарацци. О том, ради кого стоит выглядеть, как конфетка, я вообще молчу.
- Катюш, хорошо выглядеть необходимо всегда. Даже когда тот, ради кого...
- На проекте меня выхолили с ног до головы, только это мне не очень помогло. Ох, мам, не надо. Мне не интересно, под каким памятником и в какой стране он целуется с Лив.
Кофе ласкал вкусовые рецепторы, прогоняя горькое послевкусие от имени Акслера. Как и таяли его слова, сказанные в тот самый вечер, когда состоялась церемония дислайка. Вот бы вернуть то время! Тогда Катя не испытывала боли. Вообще никаких эмоций. Почему же сейчас? Отсроченная реакция? Но это не объясняет ощущения нереальности происходящего. Все это шоу напоминало полусон-полуявь, особенно в последние недели проекта.
- Я перечислю звонки, - мама щелкнула по монитору планшета, открывая список. - Ток-шоу "Все будет найс". Хотят, чтобы ты поделилась секретами достижения спортивной фигуры. Сьемки в Киеве, эфир примерно двадцать минут. Подходит?
- Спорт каждый день и поменьше выпечки. Или хотя бы последнюю только на завтрак.
- Ну ты же понимаешь...
- Конечно, показать пару приседаний и выпадов, и сказать, что от этого будет великолепная фигура. От двух раз в неделю. Мне не сложно, если телезрители хотят верить в подобное. Что дальше?
- Реклама лубрикантов и...
- Отказать. Рекламе виагры и тампонов - тоже. Что еще?
- Женское ток-шоу "История о..."
- Мам, там про секс. Я не уверена, что хочу ассоциироваться с девочкой в пеньюаре, которая рассуждает об извращениях в компании трех таких же. Что дальше?
- Приглашение на показ новой коллекции Карины Кристель в Киеве, в субботу.
- Лечу, если до завтра не поступит предложений поинтереснее.
- Ответ нужно дать сегодня вечером.
- К вечеру все может поменяться, отметь.
- Эфир на радио. О вероятности найти свою судьбу в ток-шоу. Но это в сентябре.
Катя кивнула, потеряв интерес к дальнейшему. Но в это утро мама приберегла самое интересное на десерт. Благосклонно позволила дочери доесть пирог и допить кофе.
- Ты очень скучаешь по Сергею?
Вопрос застал девушку врасплох. После возвращения с телешоу в доме царило негласное правило: не вспоминать Акслера, если сама Катя не заговорит о нем. Латте сразу наполнился горечью, как всегда, когда память услужливо подбрасывала сцены поцелуев и первой близости. Только в последнее время Катя научилась ценить эти моменты. Потому что все, что происходило после Мюнхена и гонки по лесу, выглядело как чужие воспоминания, будто специально навязанные, и оттого до конца не принятые сознанием. Все без исключения, даже секс.
- Какая разница, мам. Он за мной особо не скучает.
- Ты уверена?
- Мам, если он опять поссорился с Лив, это обычный рекламный ход, и никак не связано со мной. Мне нужно продолжать жить дальше.
- Только ты не даешь никому такого шанса. Юрий Костенко звонил трижды. И сегодня опять доставили от него букет.
- Мама! Я ненавижу розы. Только он пропустил это мимо ушей при нашем разговоре. Мне не нужен мужчина, который меня не слышит, даже если он владелец металлургического завода.
- И еще Олесь.
- Я тебя умоляю. Он просто мажор, который пытается поднять свой статус короткой интрижкой с "девочкой из телевизора". Я достойна большего. Только давай сейчас не будем вспоминать о Мишке.
Мама улыбнулась понимающей улыбкой. Катя отвела глаза. До сих пор не могла понять, что же с ней происходит: ревнует своего лучшего друга, или не может ему простить, что выбрал такую стерву, как Юлия. А может, все дело было в том, что теперь их встречи и дружеские посиделки сошли на нет. Мишка отдалился. Категорически отказывался обсуждать Катино пребывание на проекте, ссылался на занятость и никогда сам не перезванивал. Поначалу Катя испытывала странное ощущение, будто лучший друг бережет ее от чего-то, и именно поэтому ограничивает общение. Но от чего? Не от Кортневой же. Может, боится проявить свои чувства подле Кати? Прошло достаточно много времени, прежде чем девушка с горечью осознала одну простую истину: ему все равно. С подачи Юльки или без нее, Миша вычеркнул Катю из своего близкого окружения.
Конечно же, Авдеева не смирилась. Обрывала телефон, пыталась докопаться до истины. "Поверь, так надо", - ответил Скрипник. Катя воспрянула было духом, услышав в его голосе сожаление на грани с растерянностью, и даже боль. Словно хотел общения, но по какой-то причине не мог. А может, специально разыграл подобную комбинацию, пожалев чувства уже однажды брошенной мужчиной подруги...
- Скучаешь по нему?
- Мам, он влюблен. Ежу понятно, он выберет ее. Ну, по крайней мере, на период конфетно-букетных ухаживаний. Ему не до меня по всем прежним фронтам.
Мама налила сливки в чашку. Только сейчас Катя заметила, что на ее губах играет хитрая улыбка. Так было всегда, когда в резерве имелась чудесная новость. Катя непроизвольно улыбнулась в ответ, ощутив, как любопытство насыщает кровь адреналином, сглаживая острые углы неприятных воспоминаний о Скрипнике и Акслере.
- Так, говори. Хватит ходить вокруг да около. Меня пригласили сняться в кино? Или нет... в клипе у Монатика? Ну ма-а-ам!
Настала теперь очередь Кати нервничать, а не наслаждаться кофе, как пять минут назад. Мама не ответила на ее вопросы, пока не допила свой кофе, и только после этого развернула к дочери планшет.
- Это должно поднять тебе настроение.
Катя одернула руку, потянувшуюся за куском пирога. Подтянула гаджет к себе, вглядываясь в текст на экране. От волнения она даже не сразу поняла, что означают эти заголовки. Причем здесь компьютерная игра и упоминание шоу "Избранная"?
А потом осознание обрушилось, подобно небесному огню.
Акслер. Ночь в отеле. Разговор. Как он сказал? Если Катя будет правильно себя вести, получит шанс стать лицом новой компьютерной игры. Прототипом героини.
Правда, тогда он сказал кое-что еще. А именно - что пришел на проект не ради того, чтобы найти свою вторую половинку. Ради чего? Да вариантов множество. И самый вероятный - непомерный эгоцентризм...
- Катюша, ты не рада? Переменилась в лице. Посмотри, кем подписано это предложение!
- Да я вижу. Сергей Акслер. Президент корпорации... мам, ну ты реально думаешь, что он сам это писал и подписывал? Просто смешно. А еще один кастинг в угоду его эгоизму я не хочу проходить. Хватит с меня дислайка.
- Ты прочти внимательно. Никакого кастинга. Тебя утвердят сразу, как только получат согласие! Посмотри ниже сумму гонорара. Плюс тот факт, что ты можешь смело претендовать на процент от продаж. Катя, если это действительно так, тебе не придется больше перебиваться мелкими заработками! Никогда!
- Мам, сейчас я и без того завалена предложениями...
- Катюша, а что будет, когда ажиотаж вокруг шоу и персоны Сергея схлынет? Подумай. Как только начнут снимать новый сезон, о тебе забудут. Новые участники, новые фавориты, новый всплеск интереса, который, увы, уже вас не коснется. Нужно брать максимум сейчас, пока эмоции публики не схлынули. Слава недолговечна. Вероятнее всего, через год уже никто не вспомнит твоего имени. Прекратятся звонки с предложениями. Вот почему я настаиваю на том, чтобы ты не игнорировала открывающиеся перспективы. В будущем их может и не быть.
Как ни прискорбно было это признавать, но мать была права. Если не во всем, то во многом. Катя и сама это понимала, просто считала, что у нее достаточно времени взять максимум от популярности перед тем, как последняя уйдет. Только сама мысль о том, что ей вновь придется смотреть в равнодушные изумрудные глаза Сергея, вызывала и страх, и сладкую дрожь предвкушения, и надежду... и, как ни странно, отторжение и нежелание. Нежелание вновь упасть и разбиться об осколки собственных надежд.
- Если он пытается реабилитироваться, мне от этого...
- Выгодное предложение. Как знать, может, это попытка начать все заново с тобой? Я не специалист по части гонораров, но вряд ли он станет обманывать. Тебя ждут в офисе компании сегодня, чтобы обсудить условия контракта...
Катя уже не слышала окончания фразы. Обиду и ощущение ненужности вытесняло теплой ласковой волной. Черт, да за одну лишь вероятность того, что Сергей пригласил ее не ради сьемок в рекламной кампании, а потому, что хотел увидеть, она готова была вновь шагнуть в преисподнюю. И даже пройти ад вдоль и поперек, если ее надежды окажутся ложными.
Даже не поняла, что рванула в ванную со скоростью спринтера, нервно кивнув на то ли вопрос, то ли утверждение матери "я перезвоню и скажу, что ты приедешь". Мелькнула мысль, что неплохо бы нанять ассистента или агента для того, чтобы вел переговоры относительно предложений по работе, но тут же пропала. Мама права. Пусть Катя и взлетела высоко, но как долго эта слава продлится, опять же, неизвестно. Остается рассчитывать на собственную интуицию. Только последняя, как назло, спит. Будто заблокировали после проекта. Вообще не осталось прежней Кати, даже воспоминания все больше и больше кажутся чужими...
Спешка в вопросах внешности неуместна. Этот урок Катя выучила на проекте. Но чего ей стоило сейчас не свести утренний церемониал омовения до нескольких минут, чтобы как можно скорее приблизить то момент, когда...
Стоп. А кто ей сказал, что Акслер будет там? Катя не смотрела телевизор, оберегая свои нервные клетки, а поэтому не могла знать, что Сергей не поехал в очередное турне с Лив.
Зажмурилась, прислонившись к стене, зажав душевую насадку в руках на уровне груди. Некстати вспомнилось, как после изнурительной работы с фотографиями Акслера вытворяла с этой самой насадкой что-то невообразимое. И представить тогда не могла, что однажды ее фантазия воплотится. Что струи горячей воды заменят его пальцы и губы, которые так же будут обжигать практически злобной одержимостью, оставляя после себя опустошающую слабость. Что она приблизится вплотную к тому, чтобы стать для этого мужчины кем-то особенным... и в этот момент сказка закончится.
"К черту!" - подумала Авдеева, размазывая по коже гель для душа. Если на переговорах будет присутствовать Сергей, она ничем не выдаст своей тоски по этому человеку. Будет вести себя так, будто поимела с проекта и внимания его ключевой фигуры нехилую выгоду, и теперь сам Акслер ей и в пыль не тарахтит. Благо, было у кого научиться покерфейсу и стервозности.
Спешка - офф. Смазывая после душа тело кремом с эффектом мерцания, Авдеева повторила себе, что делает это не ради Сергея. Ежедневный ритуал красоты стал для нее приятной обязанностью. Она будет это делать, даже если не придется выходить из дому. Правда, после завершения телепроекта таких дней практически не было.
Красивое кружевное белье цвета чайной розы - тоже бьюти-привычка, а не "вдруг там будет Сережа". Макияж, который занимает не менее сорока минут. Красиво укладывать волосы Катя так и не научилась. Слава богу, совладелица модного салона красоты Альфия Керимова - ее фанатка с первых дней проекта. Привилегии в виде свободного графика и скидок Кате обеспечены.
- Катюш, тебя ждут в два часа в офисе. Вот адрес.
Мама принесла кофе. Катя хотела было сказать, что уже накрасила губы и не хочет, чтобы недавно отбеленные зубы потемнели от избытка кофеина, но вовремя задавила в себе стерву. Нет. Родных это не коснется.
До двух часов времени было достаточно. Катя успела позвонить в салон, просмотреть почту, выложить новые фото в инстаграм. Она старалась не думать о том, что ищет всевозможные способы себя занять, чтобы время ускорилось, приближая возможную встречу с Акслером. А минутная стрелка словно замедлилась. Укладка волос показалась невероятно долгой, скорость езды - не такой быстрой, как прежде.
Волнение, возбуждение, натянутые нервы. Обрывки самых различных мыслей - от непонятно откуда взявшегося желания сменить автомобиль на более представительный, до неуместного порыва провести день на пляже. Лето уходит, а она не искупалась ни разу. Мигающая стрелка навигатора посреди зеленого фона. Как будто путь проложен посреди леса. Что-то это ей напоминало. Но вот что? Черт, проклятые магнитные бури. Опять буравит виски.
Заехав на парковку перед высотным зданием, поражающим воображение футуристическим стилем, Авдеева с удивлением поняла, что ни разу за все время, как вернулась в город, не задумалась, есть ли у Акслера здесь штаб-квартира... и если есть, то где. Прикусила губу от досады, но тут же расслабилась. И хорошо, что не задумалась! Хороша б она была, если бы караулила на парковке или прохаживалась рядом, надеясь на встречу!
Пора снимать розовые очки. Сергей ее не любит и никогда не любил. Бросил с легким сердцем. И просто чудо, что сдержал свое обещание насчет рекламы компьютерной игры. Хотя и тут все понятно. В ту ночь он заключил с Катей некий договор. Ведешь себя хорошо - получаешь контракт. А она вела себя именно так. Не устраивала сцен, не искала встречи, не обрывала телефон.
"Исчезала мгновенно, не сидела в засаде, никогда не дышала тихонько в трубку..."
Поборов желание в голос подпеть Арбениной, девушка выключила музыку и повернула зеркало, чтобы убедиться - двадцатиминутная дорога при открытом окошке не нанесла ущерба укладке и макияжу. Отражение обрадовало. Как и прежде, из зеркала надменно взирала эффектная, ухоженная девушка с большими глазами и нежной кожей. Никто б не узнал в ней прежнюю Авдееву.
Любуясь своим отражением, Катя не сразу заметила, что "Смарт" окружили "люди в черном". Одного она больно ударила дверью, когда выходила. А нечего подкрадываться.
- Екатерина Авдеева?
Служба безопасности. Хватило беглого взгляда на бейджи.
- Меня ожидают. Что за...
- Я вас настоятельно прошу пройти с нами.
- У вас здесь как в Пентагоне прямо.
У одного из мужчин зашипела рация. Катя повернула голову, уловив обрывок фразы: "Президент на подъезде... четверть часа". До нее не сразу дошло, что говорят о президенте копании. А это мог быть только...
- Пройдемте!
В холле здания было прохладно... и изумительно красиво. Футуристический дизайн интерьера, казалось, опередил время. Но рассмотреть его в деталях Кате не позволили. Практически втолкнули в комнату, напоминающую куб из непрозрачного матового стекла молочного цвета. Бесшумно закрылась магнитная дверь, отрезав от холла.
- Что за...
- Будьте добры, пройдите через раму. Нам нужно убедиться, что вы не несете с собой посторонних вещей. И будьте добры...
От изумления даже не успела воспрепятствовать самому старшему из секьюрити, когда он отобрал клатч и отошел к столу, бесцеремонно расстегивая молнию и заглядывая внутрь.
- Что вы делаете? - тревога уступила место гневу - Я здесь по распоряжению господина Акслера! Кто вам дал право меня обыскивать?
Подпрыгнула, когда "лопата" металлоискателя запищала как раз на уровне ее лопаток. Вашу мать, да если ее сейчас заставят раздеться...
- Я немедленно ухожу! Откройте двери!
- Чисто, - проигнорировал ее выпад мужчина, убирая металлоискатель.
Второй с улыбкой вернул Кате клатч, снял с пояса рацию.
- Плахотнюк, пропуск. Президент на развилке Караваева и Хотской. Быстро сворачивайте наружное наблюдение. Код два-два-ноль. - повернулся к потрясенной Кате. - Приношу свои извинения, но это вынужденные меры. А теперь настоятельно рекомендую прислушаться к моим словам.
Все это походило на какой-то боевик. Катя хотела рвануть к двери, чтобы выбежать из этой жуткой комнаты, где ее подвергли пусть поверхностному, но малоприятному осмотру, только что-то ее остановило. Наверное, непонятное тепло в голосе и взгляде начальника охраны. И когда он велел двум другим выйти, а ей предложил присесть, волноваться перестала.
- Екатерина, с минуты на минуту у вас состоится разговор с президентом компании. Я настаиваю на том, чтобы обстоятельства этой встречи остались нашим секретом. Вы меня понимаете?
О, она поняла, что он говорил вовсе не о Сергее. И даже позволила внутренней стерве сделать первый выпад:
- А в чем дело? Боитесь, что босс узнает о том, как вы развлекаетесь, устраивая досмотр его посетителям? И правильно я понимаю, что вы не раздели меня и не обыскали только потому, что господин Акслер уже на пороге?
Проницательные глаза мужчины стали еще более сосредоточенными.
- Нет, Катерина. Господин Акслер категорически запрещает принимать подобные меры безопасности. Он не признает личную охрану и считает, что его деятельность вряд ли подразумевает опасность. Но он заблуждается. Я не буду вдаваться в детали, сколько покушений мы предотвратили и сколько раз были в шаге от провала. Последние события заставили нас ужесточить меры.
- Потому что вас не пустили в спальню к боссу? Надо было дать взятку оператору.
Колкие шпильки Кати не смутили мужчину с проницательным взглядом. Он ничем не выдал своих эмоций.
- Я знаю, кто вы. Поэтому буду говорить прямо. От вашего молчания зависит безопасность господина Акслера. Нет, вы можете и дальше считать, что я досматривал вас от скуки или ради интереса. И даже пожаловаться на то, что служба охраны превысила полномочия. Его позиция относительно службы безопасности известна. Босс не считает, что его надо от чего-либо спасать. И мы не сможем его уберечь, если он узнает. Нас просто здесь не будет. А как вы думаете, есть ли у подобного человека враги?
Катя сдвинула брови. Нет, она знала, что Сергей довольно эксцентричный миллиардер, но такое... впрочем, у богатых свои причуды. А в словах мужчины был резон.
- Живите, - внутренняя стерва не унималась. - Я вас не сдам. А ему действительно угрожает опасность?
- Уже нет. Именно потому, что наши усилия остаются в тени. И мы заинтересованы в том, чтобы так и продолжалось.
Через несколько минут принесли кофе, и Катя забыла о неприятном инциденте с досмотром. Улыбнулась красивой секретарше, погасив неприятный укол ревности. Вряд ли Сергей обошел такую красотку своим вниманием. Девушка улыбнулась в ответ, но поставить чашку на стол не успела.
Оступилась на ровном месте, пошатнулась, и Катя непроизвольно поднесла руку ко рту, наблюдая, как белая чашка, словно в замедленной сьемке, падает на пол, а кофе выплескивается веерными брызгами на керамогранит.
"Сейчас ее поймают прямо над полом, потому что за подобное можно расстаться с жизнью..."
Боль прошила виски раскаленной иглой. Катя охнула и вскочила на ноги, наблюдая за осколками на полу и парующей лужицей. Капли попали на юбку девушки, оставив на ней коричневые пятна.
Свое платье, белье и сумочку Ася обнаружила рядом, на кресле. Все аккуратно сложено, буквально под линеечку. Привычка военных и тех, кто стремится к совершенству во всем. Все, на что она решилась, - это завернуться в простыню и, вздрагивая от каждого шороха, подкрасться к этому креслу, чтобы осторожно извлечь из сумки расческу, глазные капли и упаковку мятных леденцов. Щелчок кнопки на сумочке показался оглушительным. Но в доме по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и шумом ветра за окном.
Евтеевой тогда показалось, что еще глубокая ночь, но стрелки часов показывали полшестого утра. В конце января светает поздно. Опасаясь, что ее застигнут врасплох, Ася чересчур поспешно причесала растрепанные и спутанные волосы, поморщившись от тянущей боли в корнях. Этой ночью в Соколова реально бес вселился. Или хищный зверь. Кто бы это ни был, он сделал ее не просто счастливой, а вознес на небеса. Именно так, даже если и явился из полыхающей огнем преисподней.
Асе передался этот огонь, разгоревшийся в ее теле с такой силой, что чувственность, когда-то давно убитая и погребенная, возродилась, подобно Фениксу. Выстрелила по всем направлениям огненными стрелами, оставив трассерный след самого потрясающего удовольствия из всех существующих.
Этой ночью Ася испытала оргазм. Дважды.
Может, и правильно сделала, что избегала смотреть в глаза Соколову. Такое счастье мог даровать либо Бог, либо Люцифер. И для нее грань между обличиями добра и зла практически стерлась. Не стоило смотреть в глаза тому, кто завладел сознанием мужчины в те моменты, когда он без излишней нежности накручивал ее волосы на кулак, клеймил кожу отпечатками своих зубов, губ и пальцев, растирал ее изнутри неистовым вторжением
- Простите, я... я все уберу... я не знаю, как это получилось...
Катя хотела остановить этот поток извинений, - ведь ничего ужасного не произошло, - но боль в висках лишила способности говорить. И только суета в холле и громкий голос... голос, который бы она узнала из тысячи, заставил ее забыть об этой боли, как и о кофе на полу.
- Вы думали, я не узнаю, что вы сделали из моего визита подготовку к саммиту ООН?! Что я не замечу наружного наблюдения? Где служба безопасности?
Боже, этот голос! Хватило всего лишь пары слов, толики властных ноток в низком тембре, чтобы Катя Авдеева забыла про мигрень и растеклась сознанием по граниту, подобно кофе из расколотой чашки. Сергей Акслер. Чертов Сергей Акслер. Ни микрона не выбито из воспоминаний, ни кванта взбесившихся эмоций. Он рядом. Тот, кого она позволила себе полюбить. Понимая, что он вряд ли ответит взаимностью. Зная, что по итогу шоу ей уготованы бессонные ночи, полные слез. Но сердцу все равно, что его никогда не полюбят в ответ.
- Серёжка!
Не дождавшись пропуска, не обращая внимания на робкие просьбы секретарши сидеть на месте, по осколкам чашки до хруста. Упираясь ладонями в матовое стекло магнитной двери, переживая тысячу и одну жизнь до того момента, как она откроется. Не глядя под ноги - на звук родного голоса, изнемогая от желания прижаться к его груди, вдохнуть аромат сандала и мускуса, согреться его теплом и аурой властного превосходства. Пусть весь мир замрет в невесомости. Пусть все поступки и проступки потеряют первоначальное значение. Не было и нет проекта, равнодушия, предательства, игр разума, отторжения и расставания. Только бы заглянуть в его глаза, пусть после этого подкосятся ноги, и не останется сил. Все равно. Это Сергей Акслер. Ему можно вытворять с телом и сознанием Кати Авдеевой подобные вещи.
- Кэтрин! Рад тебя видеть. Выглядишь сногсшибательно, моя дорогая.
Его голос отрезвил. Только сейчас Катя осознала, как глупо выглядела бы, если б кинулась на шею мужчины в состоянии аффекта. В холле, кроме нее и Сергея, находилось достаточно людей: рецепционисты, охрана, другие работники компании. И не дай бог, еще и пресса.
При мысли о том, что ее порыв мог стать достоянием общественности, Катя густо покраснела. Акслер швырнул на стойку кейс, который тут же кто-то подхватил, и подошел к Кате. Девушка вздрогнула, когда он сжал ее кисть, чтобы поднести ладонь к губам.
- Очень рад, что ты согласилась представлять наш новый продукт. Пойдем в мой кабинет. Так, а чего стоим? - это относилось к персоналу, который не смог сымитировать рабочий процесс, любопытство пересилило. - Работы нет? Или рептилоиды спустились с небес захватить планету? Если так, когда они успели внести изменения в ваши должностные инструкции?
В других обстоятельствах Катя, возможно, посмеялась бы над шуткой мужчины, но сейчас вряд ли понимала, что именно и кому он говорит. Смотрела в его огромные зеленые глаза и тонула в них, отдавая свою волю и сознание на милость любимого и желанного поработителя. В тот момент забылось все: и его грубость, и выбор Лив, и картонные воспоминания, поражающие своей искусственностью.
Как в полусне, шагнула в роскошную кабину лифта, ощущая тепло ладони Сергея на своей шее. Совсем недавно эта ладонь пригибала ее голову к полу, перед тем как ее обладатель грубо овладевал покорным телом Кати Авдеевой. Да он только прикоснулся, а ее мир упал на дно, в глубину его глаз, под тень ресниц. Она снова пропала. Окончательно и бесповоротно.
- Ненавижу официоз, - Акслер рывком закрыл дверь своего кабинета, больше похожего на президентский люкс отеля, только без постели. - Итак, Кэт, я ненавижу ходить вокруг да около. Ты согласна? Впрочем, по глазам вижу, что согласна. Подпишем контракт, или тебе надо поломаться для приличия?
Холодный душ? О нет. Даже подобный тон и смысл сказанных слов не смогли вырвать Катю из омута очарования этим мужчиной. Он так и оставил ее стоять на пороге - ошеломленную, растерянную, смущенную... влюбленную по уши, готовую шагнуть за ним в преисподнюю и обратно. Катя не могла отвести глаз от его фигуры в облегающей великолепное тело белой рубашке, чувствуя, как пересыхает во рту, а сердце срывается вниз, падает, замирая, то замедляя, то ускоряя бег. Завороженная хищной грацией его движений и жестов, простившая в этот момент почти все... только за право вновь находиться с ним наедине и чувствовать себя избранной, даже если сапфировая диадема досталась вовсе не ей.
- Ты так и будешь стоять на пороге? Кэт, время - деньги. Тебя устроила сумма гонорара?
Сейчас перед ней стоял человек бизнеса. Эгоистичный, бескомпромиссный и равнодушный. Катя сжала губы. Она не позволит этому пониманию испортить себе настроение, а насмешливому тону - убить всех бабочек в солнечном сплетении.
- Устраивает. Я подпишу.
- Ты пришла одна? Кэтрин, тебе стоит нанять хорошего юриста. А то однажды в рабство себя продашь не глядя.
В рабство? Да Сергею Акслеру она бы сдалась добровольно. Без всяких контрактов и долговых обязательств.
- Тебе?
Нежность ее улыбки в этот момент могла расплавить вековой лед. Но Акслер едва ее заметил. Отошел к окну, небрежно кивнув на стол с аккуратно уложенными экземплярами договора. Белоснежная бумага контрастно выделялась на темном дереве.
Его поведение буквально кричало о безразличии. Даже больше. Кате показалось, что мужчина посматривает на часы, ожидая, когда его гостья подпишет бумаги и уберется восвояси. Сердце пронзило острой болью. Все намерения Кати просидеть над бумагами как можно дольше, тем самым продлив присутствие Сергея рядом, разбились о лед реальности.
Он не скучал. Возможно, даже злился на опрометчиво данное обещание. Но оказался все же человеком слова, и Катя получила контракт. Но кто сказал, что Сергей собирался лично присутствовать при сьемках? Да ему наплевать. Наверняка ждет не дождется, чтобы закончить дела и сбежать к своей ненаглядной Оливии. Да чтоб ее бирюзовые линзы самовозгорелись!
- Про неустойку внимательно перечитай. И на будущее, подумай насчет юриста. Я бы одолжил одного из своих, но сама понимаешь, это скандальный прецедент.
"Паркер" с золотым пером, казалось, жег пальцы. Катя уставилась на него, ощущая, как в эпицентре сердца начинает закручиваться в спирали пустота, заполняя легкие леденящим холодом.
На что она надеялась? Если бы произошло чудо, и Сергей действительно осознал, что она для него что-то значит, то не стал бы искать повод выманить ее в офис. Прямолинейный и лишенный сантиментов мужчина просто позвонил бы или приехал. Увы, проект не научил ее ничему. Все так же легко обмануться и напороться на оголенные штыри собственных иллюзий.
Отрывистый жест, размашистая подпись. Повторить. Перед глазами все плывет от слез, буквы сливаются в темно-серые сплошные. Не радуют прописанные текстом суммы и перечень сопутствующих благ в виде личного водителя, стилиста и ассистента. Будь у Авдеевой выбор, с легким сердцем отказалась бы от щедрого предложения в обмен на один ласковый взгляд, одно слово. Конченая дура! У которой намокли трусики при виде Акслера и фантазии унеслись в пляс при одной только мысли о том, что бы ее ждало в рабстве у такого мужчины.
А ничего хорошего бы не ждало. Он бы сразу отправил ее на плантации собирать хлопок. Или, что ближе к специфике его деятельности, микросхемы и материнские платы.
- Я подписала. Могу быть свободна, или?
Несмотря на все намерения остаться хладнокровной, Катин голос дрожал. Сергей же ответил не сразу. Провел ладонью по оконному стеклу, как будто задумался о чем-то своем, и лишь спустя по меньшей мере секунд тридцать кивнул.
- Инга тобой займется. Получишь график и указания относительно сьемок и мероприятий Product Placement. Был рад снова тебя увидеть.
"Не ври! - хотелось закричать девушке, - максимум, чему ты был рад, это тому, что я все еще думаю о тебе. Дополнительный бонус в копилку побед, которым ты давно потерял счет!"
Глаза по-прежнему застили слезы. Поборов желание сломать "Паркер", или, что еще лучше, запустить в спину Сергея, Катя медленно пошла к выходу. Все происходящее - ошибка. Не стоило видеть в обычном деловом предложении то, чего не могло быть в помине. Особенно если ей никто и ничего не обещал.
- Хотя нет, подожди.
Звук его голоса, властные нотки вкупе с желанием самой Кати остаться, уцепившись за ложную надежду, могли заставить ее остановиться... но она не поддалась. Шла, кусая губы, понимая, что одиночество накроет с головой, стоит только переступить порог этого здания. Потому что нет у нее больше друга, которому можно поплакаться в жилетку, который заварит сладкий чай и скажет, что все пройдет рано или поздно. Может, именно представив, как умножится ее боль вне этих стен, Катя замедлила шаг.
Путь лучше здесь бьют на поражение ледяным безразличием. Поставят окончательную точку в затянувшейся Катиной иллюзии, в которой у них с Сергеем было совместное будущее.
- Все равно твои первые сьемки начнутся с понедельника. В связи с этим у меня к тебе еще одно предложение.
Авдеева остановилась, положив ладонь на дверную ручку. Надежда быстро дезертировала из ее опустошенного сознания. Что же ее удержало и заставило остановиться? Любопытство? Или командным нотам в голосе Сергея было трудно не подчиниться?
- Через двадцать минут здесь будет мой личный вертолет. Я привык проводить уик-энды на островах. Летишь со мной.
Он не спрашивал. Констатация факта тотчас же осушила слезы на ресницах Кэт, а в опустошенном сердце зажглись первые огни протеста. Ну уж нет. За кого он ее принимает?
Обернулась, втайне надеясь, что сможет испепелить Акслера на месте одним только взглядом. А он как будто прочитал ее мысли. Надменно усмехнулся, скрестив руки на груди.
- Да за возможность стать лицом этой игры другие продали б душу дьяволу. Кэт, тебе не кажется, что кривить губы и морщить нос в ответ на подобное предложение - по крайней мере, невежливо?
Если Акслер задался целью разрушить образ идеального мужчины в глазах Кати, то его ледокол взял верный курс. Только вместо того, чтобы сбросить оковы темного эгоистичного очарования и с легким сердцем перевернуть в своей жизни страницу главы "Золушка и Эгоист", Катя ощутила обиду. Горькую такую, сильную, проигнорировать которую не было ни малейшей возможности.
А чего она ожидала? Уважения? Все реверансы кончились на телешоу. Он никогда не пытался выглядеть в ее глазах лучше, чем есть.
- Ты предлагаешь мне прыгнуть в твою койку ради должности?
- Нет, Кэт. Во-первых, не в койку. В постель, в гамак, в вертолет, в океан, в песок. Я же не знаю, где именно захочу. А во-вторых, я снимаю с тебя груз принятия решения. Заставляю сделать то, что ты сама безумно хочешь, но не признаешься себе.
- Да ты...
Гневная тирада рассыпалась в пыль с первым касанием пальцев Акслера. Неожиданно теплые и властные, они сжали подбородок девушки, вынуждая поднять голову. Когда Катя негодующе отвернулась, Сергей сжал ее лицо в своих ладонях, заставляя посмотреть в глаза.
- Ты полетишь. И советую держать язык за зубами. Поняла, Кэт? За зубами. А зубы - плотно сомкнутыми...
Изумрудное пламя в глубине глаз Сергея разгорелось, ударив по сетчатке Кати ярким всплеском. Не понимая, что происходит, почему жжение в глазах усиливается, рикошетя болезненными уколами в виски, девушка попыталась вырваться. Увы, Акслер держал слишком крепко. Держал и физически, и эмоционально, не позволяя закрыть глаза и спрятаться.
- Язык за зубами... никаких вопросов...
Вспышка. Удар в виски. Микроскопические разрывные пули, прошедшие навылет. Они не убивали. Они что-то оставляли после себя.
Воспоминания. Обрывки. То ли кошмарных снов, в которых бег и тревога - неизменные константы, то ли...
ладонь, лежавшую поверх мышки, и щелчком переставил карту пасьянса в освободившееся окошко игрового поля.
- Закажи букет белых и темно-красных роз. Пусть доставят в офис Кирсановой. Получатель - Анастасия Евтеева. И отдельная просьба, придумай текст открытки таким, каким сама бы хотела его видеть.
Глава 15
Сегодня, второй день подряд, не только город, но и его окрестности тонули в вязкой пелене густого тумана. Огни встречных машин, придорожных кафе и заправок кажутся размытыми пятнами холодного и теплого освещения, повышенная влажность оседает конденсатом на лобовом стекле автомобиля. Снова такси, которое увозит ее в ночь. Снова сухой приказ. Как же это идет вразрез с роскошным букетом роз, который вчера вечером доставил в офис курьер!
Ася смотрит на свои ладони. Она так взволнована, что не заметила, как впилась в кожу ногтями. Так сильно, что остались глубокие вмятины. Почему? Из-за неприятных ноток холодности в голосе Соколова? Одним телефонным звонком он превратил ее волю в тающий лед. Слова мужчины заставляли Асю чувствовать себя испуганным зайчонком, на которого объявили охоту. Она даже не поняла, что во время разговора вжималась в кресло, обхватив себя руками, теряя голову от опасности и желания сбежать, сплетенных с психологическим удовольствием, горячей патокой моментально проникшим в кровь.
Ей хотелось расплакаться, оттого что он был с ней холоден и даже жесток. И в подступающих слезах тоже было наслаждение загнанной в угол жертвы.
Этой ночью Катя спала крепко. Практически без сновидений. Обрывки каких-то картинок, а может, игры больного воображения, пришли только под утро.
В этом сомнительном сновидении большая доска-столешница утратила опору, застыв в воздухе голограммой-проекцией светящихся голубых линий, которые образовывали не то плоскости, не то точки пересечения. Абстрактные фигуры незнакомых «шахмат» пришли в движение, сначала уверенное, а затем хаотичное, непонятное в своей суете. Они образовывали кольца и прямые линии до тех пор, пока одна из фигур не выпала из этого непонятного танца и не завертелась, словно потерянная, на пересечении мерцающих линий.
Свое платье, белье и сумочку Ася обнаружила рядом, на кресле. Все аккуратно сложено, буквально под линеечку. Привычка военных и тех, кто стремится к совершенству во всем. Все, на что она решилась, - это завернуться в простыню и, вздрагивая от каждого шороха, подкрасться к этому креслу, чтобы осторожно извлечь из сумки расческу, глазные капли и упаковку мятных леденцов. Щелчок кнопки на сумочке показался оглушительным. Но в доме по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и шумом ветра за окном.
Этой ночью Ася испытала оргазм. Дважды.
Может, и правильно сделала, что избегала смотреть в глаза Соколову. Такое счастье мог даровать либо Бог, либо Люцифер. И для нее грань между обличиями добра и зла практически стерлась. Не стоило смотреть в глаза тому, кто завладел сознанием мужчины в те моменты, когда он без излишней нежности накручивал ее волосы на кулак, клеймил кожу отпечатками своих зубов, губ и пальцев, растирал ее изнутри неистовым вторжением
Может, и правильно сделала, что избегала смотреть в глаза Соколову. Такое счастье мог даровать либо Бог, либо Люцифер. И для нее грань между обличиями добра и зла практически стерлась. Не стоило в те моменты, когда он без излишней нежности накручивал ее волосы на кулак, клеймил кожу отпечатками своих зубов, губ и пальцев, растирал ее изнутри неистовым вторжением кожу отпечатками своих растирал ее изнутри.
Евтеевой тогда показалось, что еще глубокая ночь, но стрелки часов показывали полшестого утра. В конце января светает поздно. Опасаясь, что ее застигнут врасплох, Ася чересчур поспешно причесала растрепанные и спутанные волосы, поморщившись от тянущей боли в корнях. Этой ночью в Соколова реально бес вселился. Или хищный зверь. Кто бы это ни был, он сделал ее не просто счастливой, а вознес на небеса. Именно так, даже если и явился из полыхающей огнем преисподней.
Асе передался этот огонь, разгоревшийся в ее теле с такой силой, что чувственность, когда-то давно убитая и погребенная, возродилась, подобно Фениксу. Выстрелила по всем направлениям огненными стрелами, оставив трассерный след самого потрясающего удовольствия из всех существующих.
Этой ночью Ася испытала оргазм. Дважды.
Может, и правильно сделала, что избегала смотреть в глаза Соколову. Такое счастье мог даровать либо Бог, либо Люцифер. И для нее грань между обличиями добра и зла практически стерлась. Не стоило смотреть в глаза тому, кто завладел сознанием мужчины в те моменты, когда он без излишней нежности накручивал ее волосы на кулак, клеймил кожу отпечатками своих зубов, губ и пальцев, растирал ее изнутри неистовым вторжением
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги