В отражении тебя

Глава 1 Итан

– Ты поторопился! – выкрикнул мой кузен Ричард, первенец славной династии Лэньонов.

Я опустил очки и посмотрел на него, чуть склонив голову. Ненавижу признавать поражение, а это поражение ранило втройне. Я оценил все аспекты предложения, но в итоге сделка не состоялась, и теперь я вернулся к исходной точке. Чтобы избавиться от наследства матери, придется искать другого партнера, готового продать мне контрольный пакет акций.

– Некоторые сделки происходят не сразу, – я вернул самообладание – не привык показывать свое настроение.

– Я советовал подождать, – упрекнул Ричард, слишком потрясенный, чтобы понять, как далеко я могу зайти. – Нужно было прислать мне устав компании, как я просил.

Ричард – отличный юрист, он считает себя своего рода консультантом. К сожалению, его советы выходят далеко за рамки профессиональной сферы и, на мой взгляд, он слишком осторожен. Я поднес сигару к губам, но, прежде чем затянуться, решил прояснить одну деталь:

– Предполагается, что акционеры знают условия продажи.

– Не все страдают обсессивно-компульсивным расстройством, как ты, – огрызнулся он.

Кузен переживал не напрасно: мои решения влияли не только на мой капитал, но и на его финансы. Его отец, прежде чем уйти из жизни, накинув петлю на шею, промотал семейное состояние из-за алкоголя и игровых долгов. Если бы не мое вмешательство, Лэньоны разорились бы. Их положение сейчас зависело от меня, точнее, от денег, которые я вкладывал, чтобы они могли продолжать свой бизнес.

Я поднял подбородок.

– Неудача не синоним поражения.

Ричард покачал головой, молча опустился в кожаное кресло, прихватив третий стакан бренди. Подражая ему, я откинулся на мягкую спинку и насладился вкусом сигары «Кочиба Бихайк».

– Нам следует поговорить о более важных вещах, – вступил в беседу Габриэль, младший Лэньон, привлекая наше с Ричардом внимание.

Засунув руки в карманы дорогого смокинга, Габриэль стоял возле окна и рассматривал темное лондонское небо. В нескольких шагах от нас гордо возвышался Биг-Бен, окутанный тонким покрывалом тумана. Зрелище, которое меня всегда завораживало.

– Что ты имеешь в виду? – скучающе буркнул Ричард.

Габриэль повернулся, его глаза обрамляли мимические морщины. Он был моложе Ричарда и даже меня, но иногда казалось, что он вдвое старше нас. Может, это связано с его работой: он психиатр. Соприкосновение с проблемами других людей требует немалых усилий, как душевных, так и физических. Я ему не завидую: мне сложно вникать в чужие эмоции – свои-то понимаю с трудом. Но вот страсть, с которой Габриэль посвящает себя пациентам, восхищала. С такой же страстью я управлял «Башней Бердвистл».

– Есть ли новости от Джулиана?

Вопрос адресовался мне. Я закрыл глаза. Мой близнец – больное место. Не люблю, когда речь заходит о нем, и, честно говоря, не имею ни малейшего представления, где брат сейчас.

– Нет, – сухо ответил я.

Джулиан нередко исчезает надолго, и его молчание обычно беспокоит, хотя часть меня испытывает облегчение. Его отсутствие дает необходимую передышку от постоянных переживаний.

– Надеюсь, он не попал в беду, – Габриэль не сводил с меня взгляда, будто ожидал заверений.

– Может быть, он что-то замышляет? – предположил Ричард, почесывая подбородок.

Я вздохнул. Действия Джулиана накладывали на меня отпечаток: невозможно разорвать связь между нами, и дело не в том, что мы братья. Мы с ним – часть одной системы. Мы близнецы, но очень разные. Джулиан словно дикарь: импульсивен и беспокоен, действует не подумав, им часто движут не скажу злые, но определенно противоречивые чувства. Я же с головой на плечах: ответственный, уравновешенный и рассудительный человек, на которого можно положиться.

– Думаешь, с ним все в порядке? – Габриэль продолжал атаковать.

В последний раз, когда Джулиан исчез, Ричарду пришлось постараться, чтобы избежать судебного разбирательства.

– А что для тебя значит «в порядке»? – парировал я.

Габриэль сжал челюсти и сел в кресло напротив моего, опираясь локтями на квадрицепсы.

– Тебе стоит связаться с ним, чтобы понять, что у него на уме.

В кабинете воцарилась напряженная тишина, из соседней комнаты донеслась фоновая музыка Лондонского симфонического оркестра. Моя тетя пригласила его на ежегодный сбор средств, который всегда проводился 21 мая. Ричард, Габриэль и я – Джулиан не посещает светские мероприятия – никогда не чувствовали себя комфортно на официальных приемах. Обычно через некоторое время мы прятались в укромном месте – в бывшем кабинете моего дяди, чтобы избежать бесполезных и удушающих любезностей.

– Ты мог бы привести Олив, – Габриэль сменил тему, снижая напряжение в воздухе.

Я поднял бровь.

– Она слишком маленькая.

– Ты обдумал мое предложение? Колледж Куинсвуд – одно из самых престижных частных учебных заведений.

– Ей придется жить в общежитии, – напомнил я.

– Для нее это хорошая возможность.

– Я предпочитаю, чтобы она оставалась рядом.

– Что в переводе означает «в клетке», – упрекнул кузен.

– Она уже потеряла мать. Я не намерен больше ничего у нее отнимать.

Габриэль грустно вздохнул, закрывая лицо руками.

– Я так понимаю, миссис Купер тоже уволилась.

Правда. Эта ведьма бросила нас ни с того ни с сего.

– У меня на столе десятки резюме, – соврал я.

На самом деле список квалифицированных преподавателей частного образования становился все меньше. У Олив колючий характер. Она больше похожа на Джулиана, чем на меня: мятежная, дерзкая и непокорная. Признаюсь, меня это беспокоило.

– Вот куда вы пропали!

Голос тети вибрировал сквозь стены, как оглушительный звук стадионного рожка. Ричард откашлялся и спрятал стакан бренди за спину. Его мать, по понятным причинам, не одобряла злоупотребление алкоголем. Габриэль же, как заботливый лакей, подошел к ней и предложил одно из пирожных, взятых со шведского стола. Я остался в кресле, наблюдая, как закрылась дверь, надеясь, что это вторжение будет столь же коротким, сколь и безболезненным.

– Вы пропускаете прием, – заметила тетя, деликатно откусывая песочное тесто.

Кэтрин Райт Лэньон – харизматичная женщина. Когда она стала вдовой, ей пришлось восстанавливать честь семьи, и делала она это с достоинством. Она не подозревала, что именно я финансировал ее художественную галерею, оплачивал дорогую аренду адвокатской конторы Ричарда в центре Лондона и поддерживал исследования Габриэля. Ее дети предпочли избавить мать от унижений. Поэтому Кэтрин вела себя так, словно я ей обязан за то, что она терпит наше родство, хотя мой отец бросил ее сестру. С годами мы пришли к перемирию. По отношению к Джулиану, как и все остальные, она сдалась, но ко мне была добра.

– Я искала тебя, – она устремила на меня свой цепкий взгляд, усиленный толстым слоем макияжа.

Складывалось впечатление, будто она собиралась предложить что-то, что мне не понравится.

– И ты нашла меня, – мое спокойствие резко контрастировало с ее восторженностью.

– Хочу попросить об одолжении, – сказала она и отвлеклась на Ричарда, окинув его придирчивым взглядом с ног до головы.

Кузен все еще пытался скрыть свой бунт.

– О чем?

Кэтрин снова посмотрела на меня, захлопала длинными ресницами.

– Старый друг попросил приютить на три месяца одну нуждающуюся девушку.

– Отлично, она составит тебе компанию, – язвительно заметил я.

Тете точно не нужна куртизанка, и она часто груба с теми, кто на нее работает. В каком-то смысле мне уже жаль несчастную девушку.

– К сожалению, нет, – вздохнула Кэтрин. – Вчера я получила важный заказ из Соединенных Штатов, мне придется заняться организацией выставки в MoMA. Я не могу отказаться, они доверили мне целую секцию музея, посвященную современным британским картинам. Я повезу несколько перспективных молодых художников. Это будет крупное международное событие.

– Поздравляю.

Она кокетливо улыбнулась.

– Поэтому девушка поживет у тебя.

Габриэль покашлял, привлекая внимание матери. Ричард воспользовался моментом и поставил бокал на стол.

– Ты не можешь заставить Итана поселить в доме чужого человека, – возразил Габриэль, но не успел подобрать нужные слова, чтобы переубедить мать.

Кэтрин затараторила:

– Она – молодой итальянский педагог, очень хорошо подготовлена, работает в нескольких буржуазных семьях в Милане, и я знаю, что она добилась отличных результатов. Она идеально подойдет Олив.

– Ты шутишь, да? – усмехнулся я.

– Миссис Купер призналась, что у нее возникло немало трудностей с твоей дочерью. Девочка несговорчива, ей нужно воспитание.

– Характер Олив никого здесь не касается, – рыкнул я.

– Ошибаешься. Нам и так сложно не допускать, чтобы выходки твоего брата выставили нас в плохом свете. Не хочу, чтобы пришлось оправдывать еще и невежество ребенка. На мне лежит моральное обязательство защищать доброе имя этой семьи.

– Тогда позаботься о Лэньонах.

– Твоя мать была моей сестрой, – напомнила она.

– Девушка не может жить со мной, – повторил я, надеясь покончить с этим вопросом.

– Доунхилл большой, ты без труда найдешь для нее комнату, – добавила Кэтрин, будто решение уже принято.

– Ни за что!

Она склонила голову набок, и на ее лице появилась злая улыбка.

– Тебе напомнить, что всего месяц назад я разрешила организовать прием в моем поместье? Я тогда безоговорочно согласилась.

– Ты поступила так не из духа альтруизма, – возразил я. – Ты заключила там сделку. Иначе сомневаюсь, что они попросили бы тебя привести своих неудачников в MoMA.

– Не груби! – упрекнула тетя. – Девушка приедет чуть больше чем через месяц.

Никто не в силах заставить Кэтрин передумать, так что резиденцию я покинул в гневе.

– Приезд этой незнакомки может стать проблемой, – пробормотал я, хватаясь за волосы.

– Да, это так.

Я резко повернулся. Из-за угла вышел Джулиан: взъерошенный, небритый, под глазами мешки.

– Доунхилл – не место для чужаков, – напомнил он.

– Что ты здесь делаешь?

– Я тоже рад тебя видеть, брат, – сверкнув улыбкой, он похлопал меня по плечу.

– Ты теперь подсматриваешь?

Похоже, он слышал все, даже то, что мы говорили о нем.

– Мне нравится слушать, это другое, – уточнил он, проходя мимо меня. – Кэтрин поставила тебя в неловкое положение. Если бы я был там, она бы себе этого не позволила. Она знает, что я бы послал ее на хер, даже не дав времени открыть свой маленький ротик.

– Почему же тогда ты не зашел? – хмыкнул я.

– Не хотел усугублять ситуацию.

Я вздохнул.

– Где ты был?

– Где-то… – он осмотрелся.

– Где?

– Ты не знаешь?

– Иначе я бы не спрашивал.

Джулиан улыбнулся и перевел взгляд на резиденцию. Он всегда ненавидел пышность этого места, но что-то все же его привлекало.

– Рано или поздно эта гарпия узнает, что именно ты исправил то, что натворил ее муж.

– Это не твое дело.

– А вот девушка… да. Доунхилл – место, полное тайн.

Я сжал кулаки и прорычал:

– Держись от нее подальше.

– Не могу, ведь речь идет о моей племяннице, – хмыкнул Джулиан.

– Я не буду повторять.

– Я только понаблюдаю, – сказал он на прощание.

– Куда ты идешь? – крикнул я.

– Домой.

Его дом – Доунхилл-Хаус. Черт возьми!