В плену экстаза

Глава 9

— Нет, папа, ты не мог так поступить!

— Напротив, Люсиль. Нельзя ожидать, чтобы я пригласил на ужин своих компаньонов с женами и забыл пригласить моего самого молодого вице-президента.

— А я очень даже рассчитывала на то, что ты забудешь пригласить к нам мистера Уоллиса Паттерсона! Я же говорила тебе, отец, как отвратительно он обращался со мной в Абилине!

Люсиль уже не раз рассказывала отцу о своей поездке в Абилин. Однако девушка упустила кое-какие детали, то есть умолчала об эпизоде в гостинице, когда она направилась в комнату Рэнда. Зато она очень подробно рассказала о том, что произошло в ресторане, и всю вину за свою неудачу с Рэндом возложила на Пата — тот, по ее мнению, «вел себя просто ужасно».

— Да-да, отец, ты не можешь принимать в моем доме этого… этого грубияна!

Хорас Баском пристально взглянул на дочь:

— Люсиль, ты, похоже, забываешь, что это и мой дом тоже. На всех наших вечеринках ты играешь роль хозяйки, и так будет продолжаться до тех пор, пока ты не выйдешь замуж и не обзаведешься собственным домом. — Мистер Баском сделал паузу и, не сводя с дочери строгого взгляда, с нажимом добавил: — А Пат — умнейший молодой человек и бесценный помощник. Помощник во всех делах. Я питаю к нему глубокую привязанность и нахожу его общество исключительно приятным. Я не стану потакать твоим детским капризам.

— Детским капризам?!

Ошеломленная словами родителя, Люсиль попятилась. Что на него нашло?! Что случилось с ее отцом? После ее возвращения из Абилина он очень изменился. И тут у нее появилось страшное подозрение… Неужели Паттерсон рассказал отцу обо всем, что произошло в Абилине?! Неужели опозорил ее в глазах отца?!

Эта мысль показалась нестерпимой, и Люсиль едва не расплакалась. Но она все же взяла себя в руки и, вскинув подбородок, с вызовом взглянула на отца. Нет, плакать она не станет! Порой она, конечно, прибегала к этому безотказному средству, когда хотела добиться чего-то от своего покладистого родителя, но то были ненастоящие слезы.

Хорас же, глядя на залившееся румянцем лицо дочери, пытался сохранять твердость. О, его дорогое дитя… Ему было невыносимо видеть ее страдания даже по столь незначительному поводу, как его отказ поступить в угоду ее желаниям, однако сдаваться он не собирался. Он чувствовал, что между молодым вице-президентом и Люсиль что-то произошло, но оба об этом умолчали после возвращения из Абилина. И реакция Люсиль на ожидаемое присутствие Пата на приеме в их доме только укрепила его в этих подозрениях. Однако на основании своих наблюдений Хорас Баском заключил: Пат все же преуспел в выполнении той миссии, которую он на него возложил. Так что он никак не мог отплатить Пату пренебрежением, хотя Люсиль очень на этом настаивала.

— Да, дорогая, детские капризы. — Хорасу ужасно хотелось приласкать дочь, но он все-таки удержался. — Что бы ты ни говорила про Пата, я абсолютно уверен: он делал только то, что я ему поручил. Он очень решительный молодой человек…

— Решительный?! — в ярости завопила Люсиль. — Отец, этот твой Пат — мерзавец, упрямый осел, бесчувственный негодяй! Я не желаю сидеть с ним за одним столом! Не желаю его видеть в нашем доме!

— Люсиль… — Мистер Баском сокрушенно покачал головой. — Люсиль, дорогая, ты преувеличиваешь.

— Я не преувеличиваю своих чувств, уверяю тебя отец. — Осознав, что такая тактика не принесет желаемого результата, Люсиль перевела дух, потом вдруг с улыбкой сказала: — Но ты прав, отец. Прав, как всегда. Я переступила… границы. Спасибо, что заострил на этом мое внимание.

Приблизившись к отцу, Люсиль снова улыбнулась и поправила батистовый галстук-бабочку на его безупречном вечернем костюме. Она нисколько не сомневалась в том, что в конце концов добьется своего — надо было лишь заставить отца поверить, что на сей раз она подчинилась ему. А потом… Потом она все обернет в свою пользу.

— Если тебе так хочется, отец, я встречу Уоллиса Паттерсона с распростертыми объятиями.

Мистер Баском с удивлением взглянул на дочь:

— Полагаю, что не стоит заходить так далеко, дорогая…

— Я все сделаю, чтобы он почувствовал себя самым желанным гостем…

— Люсиль…

— Разве не этого ты добивался от меня, отец?

Хорас в смущении откашлялся; он не знал, что ответить, и ему было очень не по себе.

— Видишь ли, дорогая, я просто хочу, чтобы ты проявила по отношению к Пату такие же обходительность и внимание, как к остальным гостям… Хочу, чтобы он почувствовал себя желанным гостем в нашем доме.

Люсиль отступила на шаг и грациозно присела в книксене:

— Твое желание для меня закон, отец.

— Люсиль, дорогая, я не собирался и не собираюсь тебе приказывать.

— А я не хочу тебя огорчать, так что можешь успокоиться. Мистера Паттерсона я встречу надлежащим образом. — Люсиль, приподнявшись на цыпочки, поцеловала отца в щеку, затем взяла его под руку и спросила:

— Будем встречать гостей вместе?

Мистер Баском молча кивнул, и Люсиль с улыбкой направилась к двери. Она уже знала, как отомстит злейшему врагу, и теперь с нетерпением ждала приезда гостей, чтобы осуществить свой план.

Пат чувствовал, что нервничает, и это ему решительно не нравилось. Он вошел в особняк Баскомов всего несколько минут назад. Оставив шляпу слуге у двери, он направился в гостиную следом за полногрудой дамой и ее мужем, с которыми не был знаком, и вовсе не собирался знакомиться. Весь день он думал только об одном — как его встретит Люсиль?

Этот вопрос Пат задавал себе с тех пор, как они вернулись в Сент-Луис и довольно холодно распрощались. Но почему он думал о ней? Что его привлекало в этой взбалмошной девчонке? Ведь вокруг множество других женщин, более достойных его внимания. Зачем ему нужна эта эгоистичная девица, которая никогда себе ни в чем не отказывает и взирает на всех с чувством собственного превосходства?

В бессонные ночные часы его посетила мысль о том, что он никогда еще не встречал женщину, похожую на Люсиль Баском. Но кто позволил ей быть такой красавицей? Ее роскошное соблазнительное тело могло свести с ума любого нормального мужчину. К тому же она слишком умна, так что ее невозможно обмануть, если только она сама этого не захочет. И, естественно, она не желала иметь ничего общего с сыном посудомойки, сделавшим состояние и пробившимся в высшее общество. Но, увы, думая об этом, Пат чувствовал, что ничего не может с собой поделать — его неудержимо влекло к этой женщине.

Впрочем, он прекрасно понимал, что Люсиль не оставляла ему иллюзий. Она ясно дала ему понять, что он, Уоллис Паттерсон, не идет ни в какое сравнение с Рэндаллом Пирсом. Когда же они, уже после возвращения из Абилина, несколько раз встречались на приемах, Люсиль явно его игнорировала и давала понять, что не желает с ним общаться. И все же Пат не терял надежды — иначе не заказал бы себе специально для этого вечера новый, причем весьма модный, костюм.

Тут Пат наконец-то увидел Люсиль и Хораса Баском. Стоя у входа в гостиную, они с улыбками приветствовали гостей. При взгляде на Люсиль Пат не сдержал возгласа восхищения и был искренне признателен дородной матроне, шагавшей впереди, что имел возможность скрыть свою «юношескую» реакцию.

Боже, на свете не было второй такой женщины! Не было такой, которая могла бы сравниться с Люсиль Баском! Ее чудесные рыжие волосы сверкающим каскадом падали на белые плечи, выглядывавшие из смелого выреза декольте. Платье же из переливавшегося шелка цвета бирюзы еще больше усиливало сияние ее обворожительных глаз. Корсаж лифа, охватывавший ее тонкий стан, делал талию еще тоньше. Короткие рукава-фонарик привлекали внимание к изящным рукам, а пышная юбка с оборками и шлейфом выгодно подчеркивала округлость бедер.

На верхней губе Пата выступили бисеринки пота — ему вдруг вспомнилось, как он обнял Люсиль в номере гостиницы и привлек к себе. При воспоминании об этом у него и сейчас перехватывало дыхание. Но какая же она тщеславная и самодовольная! Нет, ей нельзя давать повода почувствовать свое преимущество, и второй такой промашки он не допустит.

Пат наконец-то овладел собой и, приблизившись к гостеприимным хозяевам, протянул Хорасу руку:

— Рад снова побывать у вас, Хорас.

— Приятно тебя видеть, Пат.

Молодой человек перевел взгляд на Люсиль, стоявшую рядом с отцом. Он приготовился к резкому отпору с ее стороны и был ошеломлен обворожительной улыбкой девушки.

— Люсиль, спасибо, что пригласили меня…

Но закончить вежливую фразу ему не удалось, ибо Люсиль, привстав на цыпочки, запечатлела на его щеке горячий поцелуй. Затем с чувством воскликнула:

— Дорогой Пат, как замечательно, что ты пришел! Как я рада, что ты смог посетить наш скромный вечер. Он бы во многом утратил свою привлекательность, если бы т ы не п очтил нас своим визитом. Я с таким нетерпением ждала возможности с тобой поговорить. — Бросив взгляд на отца, Люсиль неожиданно взяла Пата под руку. — Ты извинишь нас, отец? У нас с Патом давно не было возможности поговорить.

— М-да, конечно же, Люсиль. — Мистер Баском кивнул и, взглянув на молодого человека, добавил: — Мне кажется, что Люсиль с нетерпением ждала твоего прихода, Пат. Надеюсь, что ты не будешь разочарован. Только предупреждаю: не такая уж она покладистая. Так что советую проявлять осмотрительность.

Пат улыбнулся и ответил:

— Разве не ты, Хорас, обмолвился на этой неделе, что я едва ли не единственный человек, которого невозможно захватить врасплох?

— Да, верно.

— Отец! — Люсиль покачала головой. — Неужели ты считаешь, что я представляю для Пата угрозу?

— Я не уверен, что это не так…

— Отец, ты меня оскорбляешь.

— Люсиль…

Попустив предупреждение отца мимо ушей, девушка снова повернулась к молодому человеку:

— Идем, Пат. Не обращай на отца внимания. Нам столько нужно обсудить.

Люсиль бросила на мистера Паттерсона кокетливый взгляд, и тот рассмеялся. Когда же они отошли в сторону, он спросил:

— Люсиль, что ты затеваешь? На прошлой неделе ты не желала со мной говорить, а сегодня сделала желанным гостем?

— Да, милый Пат. Так и есть. Молодой человек снова рассмеялся:

— Знаешь, Люсиль, ты сегодня особенно красива. Голубой цвет очень тебе к лицу.

Люсиль с сомнением покачала головой:

— Должна признаться, что комплимента от тебя не ожидала. Мне казалось, что ты считаешь меня… настоящей ведьмой.

— Красивой ведьмой…

Решив сохранять дружелюбный тон, Люсиль воскликнула:

— Ты такой великодушный!..

— А ты не умеешь притворяться, милая. Тебе что-то надо. Так почему бы не сказать мне об этом прямо, Люсиль?

— Пат, милый, ты такой подозрительный. Предположим, что ты не ошибся в своих подозрениях. Но зачем же мне доставлять тебе удовольствие, зачем признаваться?..

Пат внимательно посмотрел на девушку:

— Вот что, дорогая Люсиль… Чем скорее ты сообщишь, чего хочешь, тем скорее узнаешь, что должна сделать, чтобы получить желаемое.

Люсиль внезапно нахмурилась и сквозь зубы процедила:

— Ублюдок.

Пат расплылся в улыбке:

— Вот теперь я узнаю настоящую Люсиль. Повернувшись к проходившей мимо горничной, Люсиль сказала:

— Мэри, поставь сюда свой поднос. Мы с мистером Паттерсоном хотим выпить шампанского.

Люсиль взяла два бокала и, протянув один из них Пату, прошептала:

— Если бы не мой отец, дорогой Пат, я бы вместо того, чтобы пить с тобой шампанское, плюнула тебе в физиономию. Но, увы, мой доверчивый отец слишком высокого мнения о тебе, и мне бы не хотелось его расстраивать…

— Почему? Можно для разнообразия…

— Ты так считаешь? — Люсиль поднесла бокал к губам и сделала большой глоток.

Пат усмехнулся:

— Ты пьешь как матрос, дорогая.

Люсиль опустила бокал и, поморщившись, проговорила:

— Я знаю, что ты будешь удивлен, Пат, но меня ничуть не интересует твое мнение по поводу того, что я делаю. Дорогой мальчик, ты не достоин презрения. Мне остается только сожалеть, что однажды мне пришлось находиться в твоей власти, пусть и короткое время. — Сделав глубокий вдох, Люсиль снова улыбнулась, хотя улыбка далась ей с трудом. — Но сегодня ты не вынудишь меня разозлить отца. Я об этом позабочусь.

— Кроме того, тебе что-то от меня нужно…

— Да, но сейчас, как я понимаю, не время это обсуждать.

— Напротив, Люсиль. Я бы сказал, что лучшего момента может не представиться.

Люсиль отрицательно покачала головой:

— Ты ошибаешься.

— Почему, дорогая?

— Потому что если я задержусь здесь еще на секунду, то плюну тебе в лицо.

Вскинув руку, Люсиль провела кончиками пальцев по щеке Пата.

— Вот так-то, милый.

Покачивая бедрами, Люсиль удалилась. Пат тихонько рассмеялся. О нет, эта ведьмочка просто так от него не отделается. Проследив взглядом за девушкой, он осушил свой бокал и снова рассмеялся. Он твердо решил, что сделает ее своей, чего бы это ему ни стоило.

Вечер был в самом разгаре, и нарядные гости, непринужденно беседуя, расхаживали по комнате. Пианист же в дальнем углу создавал приятный музыкальный фон. Но Пату было не до веселья. Уже час он вел совершенно бессмысленные разговоры и даже был удостоен сомнительной чести быть представленным той дородной даме, следом за которой вошел в дом. Ее глупая болтовня вот уже двадцать минут удерживала его в углу — дама же расписывала достоинства своей прелестной незамужней дочери, с которой решила его познакомить. Его досада еще больше усилилась, когда краем глаза он заметил, как Люсиль при виде его страдальческого выражения расплылась в широкой улыбке.

Кроме того, Люсиль возобновила свою прежнюю тактику — совершенно его игнорировала. Несколько попыток завязать с ней беседу потерпели неудачу, она же занялась откровенным флиртом не с одним, а сразу с тремя молодыми людьми; причем одному из них позволила самым неприличным образом прикоснуться к ее обнаженному плечу.

Пат нахмурился и, взяв с подноса очередной бокал, залпом осушил его.

— Ты что, Пат? Это же шампанское, а не скверное виски, раздался голос за его спиной.

Молодой человек обернулся и увидел Хораса Баскома, смотревшего на него с изумлением. Взглянув на свой пустой бокал, Пат покачал головой:

— Сегодня, некоторое время назад, я обвинил кое-кого в том… что пьет как матрос. Теперь, похоже, и сам тем же грешу.

— Что ж, мой молодой друг, наши действия не всегда отличаются разумностью, не так ли? Мне почему-то кажется, что причина твоего явно плохого настроения — моя прелестная дочь. Я прав?

— О, черт, неужели так заметно? Я-то думал, мне удается скрывать свою досаду.

— Это заметно только мне, Пат. Ты забываешь, что я слишком хорошо тебя знаю. Так вот, мне думается, что я оказал тебе плохую услугу.

— То есть?

— Я сделал тебя причастным… к взбалмошным поступкам моей дочери…

Пат пристально посмотрел на Хораса Баскома и утвердительно кивнул:

— Должен признаться, что ты прав, Хорас. Потому что теперь я и впрямь причастен…

— Что ты имеешь в виду?

Зеленые глаза Пата превратились в узкие щелочки. В этот миг ему открылась одна истина.

— Послушай, Хорас…

— Должен признаться, что не позавидую тому мужчине, которого Люсиль подвергнет травле, — перебил мистер Баском. — Она уже положила глаз на одного…

— Но она его не получит. Хорас кивнул:

— Я знаю. У Рэнда другие планы.

— Совершенно верно. Рэнду Пирсу она не нужна. Но даже если и нужна — это не имеет значения.

— Что ты хочешь этим сказать, Пат?

— Ты отлично знаешь, что я хочу сказать. — Пат криво усмехнулся. — К сожалению, я клюнул на ту историю, что ты мне рассказал.

— Дело не в этом, Пат. Люсиль — совершенно невыносимая, я знаю. И ты единственный человек, который кто мог бы с ней справиться. Но поверь мне, она станет хорошей женой для подходящего мужчины. Жизнь с Люсиль никогда не будет скучной…

— Верно, никогда…

— Пат, ты стараешься мне угодить?

— Ты наблюдаешь за мной уже час, Хорас. Разве я похож на человека, который стремится угодить?

— Черт, конечно, нет. Ты скорее похож на влюбленного.

— Проклятие! Неужели я настолько… открытый?

— Только для меня… Только для меня. — Хорас похлопал молодого человека по плечу. — И вот что, Пат… Я тебя вполне одобряю и всячески поддерживаю.

— Спасибо. — Пат снова усмехнулся. — Только не говори об этом Люсиль.

— Ни за что. — Мистер Баском немного помолчал, потом вновь заговорил: — Пат, можешь действовать решительно. Не могу сказать, что утратил веру в тебя, но если тебе понадобится помощь, то можешь на меня рассчитывать.

Пат поискал глазами Люсиль. В этот момент она вела оживленную беседу с красивыми молодыми женщинами. Но ни одна из них не могла сравниться с ней красотой. Снова повернувшись к мистеру Баскому, Пат улыбнулся и кивнул:

— Спасибо, Хорас.

— Что ж, действуй, Пат. Время не ждет. И поверь мне, она того стоит.

Пат снова кивнул:

— Я знаю, Хорас.

— Тогда удачи, приятель, — подытожил мистер Баском.

Как только объявили, что ужин сервирован, Пат подошел к веселой паре, стоявшей в дальнем углу комнаты:

— Ты нас простишь, Джерри, не так ли? Люсиль обещала поужинать со мной.

Молодой человек был явно удивлен.

— Но Люсиль только что сказала… Повернувшись к Люсиль, Пат безобидно ее упрекнул:

— Вот видишь, Люсиль, что ты наделала. Ты оставила этого милого молодого человека без компании за ужином.

— Я оставила?..

— Ты что, приняла оба приглашения? Как это непростительно с твоей стороны. К сожалению, у тебя есть такая привычка, дорогая.

Едва сдерживая гнев, Люсиль процедила сквозь зубы:

— В таком случае нам придется поужинать всем вместе. Но Пат взял ее под руку и заявил:

— Нет, этого не будет. Прости, Джерри. Мэрибелл Дэвис как будто свободна. — Не увидев заинтересованности на лице молодого человека, Пат пожал плечами. — В любом случае Люсиль занята. Увидимся позже, Джерри.

Пат чуть ли не силой привел девушку в столовую. Затем подвел ее к столу, ломившемуся от всевозможных яств, и пододвинул к ней тарелку. Но Люсиль тотчас же оттолкнула ее:

— Я не хочу сейчас есть.

— Ладно, не ешь. Просто положи себе что-нибудь, а потом можешь наблюдать, как ем я. Я и так слишком долго тебя ублажал. Настало время поменяться ролями, Люсиль. Ты сказала тебе от меня что-то нужно. Пора бы рассказать, что именно.

Они двигались вдоль стола, и Пат накладывал в тарелки соблазнительные кушанья из разных блюд. Люсиль снова заявила:

— Я не голодна. Пат приподнял брови:

— Ты хочешь, чтобы люди подумали, будто ты боишься есть то, что приготовили у вас в доме?

— Ох, — застонала Люсиль. Пат улыбнулся и добавил:

— Дорогая, ты даешь гостям повод думать, что тебя тяготит мое общество. А ведь ты не хотела огорчать своего отца, не так ли?

— Отдай мне эту проклятую тарелку…

Наконец они сели, и Пат осмотрелся. Он выбрал идеальное место для задушевного разговора. За маленьким столиком возле выхода во внутренний двор они находились на достаточном удалении от остальных гостей.

— Я хочу еще бокал шампанского.

— Не уверен, что тебе стоит еще пить, дорогая.

Глаза девушки вспыхнули, и Пат решил пойти на компромисс:

— Хорошо, сейчас вернусь.

Он подошел к столу с закусками и спиртным и наполнил два бокала шампанским. Обернувшись, заметил, что Хорас перехватил взгляд дочери, а та сразу же отвернулась. Поспешно вернувшись к столу, Пат поставил перед девушкой бокал. Он решил больше не терять времени:

— Вот что, дорогая… Тебе от меня что-то нужно, верно? Иначе ты не стала бы терпеть мое общество. Я это прекрасно знаю, Люсиль.

— Неужели?

— Да, знаю. И сейчас все козыри у меня на руках, а ты сгораешь от нетерпения… Итак, дорогая, что я могу для тебя сделать?

— Перестань называть меня «дорогая»!

— Вполне резонная просьба. Она будет стоить тебе…

— Негодяй! С меня хватит!

— Не повышай голос, Люсиль, иначе расстроишь отца.

— Я хочу знать, что ты рассказал ему об Абилине!

— Рассказал ему?..

— Ты… ты рассказал ему… — Девушка судорожно сглотнула. — Ты рассказал ему о последней ночи… когда я пошла в комнату к Рэнду?

Пат положил на стол вилку и в изумлении уставился на Люсиль. Она же тем временем продолжала:

— Отец в последние дни очень изменился. Кажется, он перестал мне доверять.

Пат пожал плечами:

— А почему он должен это делать? Полагаю, у него никогда не было для этого оснований.

— Да, не было. Но в прошлом это не мешало ему мне доверять. Я подумала, что если это ты заставил его изменить…

Пат энергично покачал головой:

— Нет, Люси, ты ошибешься. Я ничего не говорил твоему отцу. Сказал только о том, что ты устроила мне веселую жизнь, а Рэнд ушел от тебя.

Лицо Люсиль покрылось горячим румянцем.

— Это ты во всем виноват! Это из-за тебя Рэнд ушел из ресторана и не вернулся! Ты, конечно, гордишься собой, не так ли?

— В разумных пределах.

— Думаешь, что победил?!

— Если ты имеешь в виду то, что Рэнд порвал с тобой, то да.

— Так вот, ты ошибаешься! А если ты выиграл в последний раз, то не думай, что выиграешь снова. Не пройдет и месяца, как Рэнд прибудет в Додж. Перед тем как уйти, он сказал мне, что рассчитывает, что его десятник к тому времени поправится и приедет в Додж, чтобы сменить его. Это освободит Рэнда от забот о грязном стаде и еще более грязных погонщиков — и тогда мы по-настоящему помиримся и вернемся вместе. Мы… — Люсиль осеклась и поспешно зажала ладонью рот.

— Твой отец не рассказывал мне о твоих планах встретиться с Рэндом в Додже.

Люсиль усмехнулась:

— Не рассказывал, потому что он не знает о моих планах, а я не собираюсь его в них посвящать.

— Ты хочешь сбежать тайком… Оставить ему записку…

— Верно. И у тебя не будет возможности снова мне все испортить.

— И ты бы ничего мне не сказала, если бы не потеряла над собой контроль, не так ли?

Люсиль промолчала. Пат же, нахмурившись, пробормотал:

— Но теперь-то я знаю…

— А мне наплевать!

Тут Пат вдруг взял девушку за руку и вынудил подняться. С натянутой улыбкой он вывел ее через ближайшие двери во внутренний дворик. В тени они остановились, и Пат, схватив Люсиль за плечи, заорал:

— Нет уж, тебе лучше иметь это в виду! Нравится тебе это или нет, но ты сделала меня соучастником своего обмана, а меня это никак не устраивает! Я не поступлю так с твоим отцом. Он всегда был добр ко мне, и я в отличие от тебя не могу подвести человека, который мне доверяет.

— Я… я не подвожу отца, — прошипела Люсиль, задыхаясь. — Я просто не хочу, чтобы он распоряжался моей жизнью, вот и все.

— Ты не поедешь в Додж!

— Поеду!

— Не поедешь!

— Уверяю тебя, Уоллис Паттерсон, я поеду в Додж, даже если мне придется проползти весь путь на животе, понятно? Меня никто не остановит, никто!

На несколько секунд воцарилось тягостное молчание. Наконец Пат, сделав глубокий вдох, тихо и строго произнес:

— Посмотрим, Люси, посмотрим…

Сильный дождь, не прекращавшийся весь день, к вечеру перешел в изморось. Стоя посреди лагеря, Рэнд поглядывал на темное небо. На нем не было видно ни единой звездочки, и это еще больше усиливало меланхолию. Рэнд прекрасно знал: ничто не оказывает такого угнетающего действия на погонщиков, как вода, льющаяся с небес. Но, увы, с этим приходилось мириться.

Рэнд покосился на гуртовщиков, сидевших у костра. Люди ужинали не разговаривая. Что ж, плохое настроение не способствует разговорам, поэтому даже самые общительные помалкивали. К счастью, Нейт и на сей раз не подвел — даже под дождем сумел приготовить горячую пищу и предусмотрительно держал на защищенном от непогоды огне кофейник с кофе — в такую погоду это было очень кстати.

Рэнд взглянул на Билли, сидевшую, как обычно, чуть в стороне от огня. На ней был дождевик на несколько размеров больше; он скрывал хрупкость ее комплекции, но не защищал от ненастья. Рэнд прекрасно знал, что шляпа девушки насквозь промокла и вода струится ей за воротник, точно так же как и ему. «Конечно же, бедняжка совсем продрогла», — со вздохом подумал Рэнд. Он видел, как Билли поднесла ко рту кружку с горячим кофе — ее рука так дрожала, что ей не сразу удалось сделать глоток. Рэнд нахмурился; ему ужасно хотелось подбежать к ней и укрыть своим плащом, хотелось согреть ее теплом своего тела.

Снова вздохнув, он перевел взгляд на стадо. Бычки не улеглись на ночь, и Рэнд прекрасно знал, что это значит. Посмотрев на гуртовщиков, он распорядился:

— Парни, сегодня нам придется усилить ночные смены. Бразерс, Стюарт, Кэнни и Холл, вы отправитесь на дежурство первыми. Следующие два караула начнутся в час и продлятся до рассвета.

Тихий ропот, прозвучавший в ответ, не стал для Рэнда неожиданностью, и он с улыбкой объявил:

— Простите, парни. Все претензии к погоде. Если мы не будем держать стадо в надежной узде, то с первой же молнией оно разбежится и нам придется собирать его до судного дня.

Нехотя поднявшись на ноги, гуртовщики направились к лошадям, и Рэнд снова улыбнулся — он нисколько не сомневался: они его не подведут, какими бы уставшими ни были. Разумеется, к Холлу и Бразерсу это не относилось, но их он давно уже не принимал в расчет. Затем взгляд его опять остановился на Билли. Было видно, что она изо всех сил пытается перебороть колотившую ее дрожь, и Рэнд ощутил новый приступ досады.

Проклятие! Сколько же еще страданий принесет ему эта малышка, пока этап не подойдет к концу? Неужели она не понимает, что делает с ним? Он томился от желания любить ее, беречь и защищать. Две недели… Прошло уже две недели с тех пор, как он в последний раз к ней прикасался, и каждая клеточка его существа кричала от этой пытки. Но его мучений она не замечала или, возможно, предпочитала не замечать. Как бы то ни было, но держалась она с ним холодно, и он чувствовал, что она не собирается менять свое отношение к нему.

К тому же Билли, желая заслужить уважение мужчин, себя не щадила и работала даже больше других. Их отношения с Рэндом ограничивались молчанием — за исключением тех случаев, когда, сталкиваясь, его досада и ее непреклонное упрямство взрывались жаркой перепалкой. Рэнд невольно поморщился. Он затруднялся сказать, кто выходил победителем в их стычках, — да и был ли победитель вообще?

Впрочем, Рэнд был уверен на все сто процентов. Он не мог больше выдерживать эту пытку, не мог смотреть, как под беспрестанной моросью Билли дрожит от холода. Объединение двух смен было необходимым шагом, но оно также позволило ему удалить из лагеря Холла и Бразерса. Это вселяло в него надежду — возможно, без их бдительного соглядатайства Билли более благосклонно отнесется к тому, что он намеревался сделать. Как бы то ни было, терять время он не собирался. С него хватит.

Рэнд направился к костру. В этот момент Джереми Карлайл подошел к Билли и о чем-то заговорил с ней. Судя по всему, он пытался уговорить ее разместиться под фургоном, где она могла бы на несколько часов спастись от дождя, пока будет спать. Билли же, пожав плечами, ответила:

— Я уже сказал, что мне и так хорошо. Если ты замерз, можешь сам затащить свою подстилку под фургон и укрыться от дождя на несколько часов.

— Но я не дрожу, как ты, Дракер, — заявил Джереми. — Если будешь упрямиться, то по окончании этапа тебе не светит получить жалованье.

— Ты так думаешь? — Билли пристально взглянула на парня. — Уверяю тебя, я буду первый в очереди на получение расчета, когда мы прибудем в Монтану.

— Не трать слов, Карлайл, — бросил Рэнд. — Дракер и без твоих советов обойдется.

Билли покосилась на него и кивнула:

— Вот и я пытался втолковать это Джереми. Рэнд пристально посмотрел на девушку:

— Вставай, Дракер.

— Но зачем?

— Я сказал, вставай!

Билли что-то проворчала себе под нос и поднялась. И тут Рэнд вдруг заметил, что она едва стоит на ногах — было очевидно, что девушка смертельно устала.

С трудом преодолев желание прижать Билли к себе, Рэнд указал на фургон:

— Немедленно забирайся внутрь, и я велю Нейту налить тебе порцию «Джима Кроу». Тебя так трясет, Дракер, что вот-вот развалишься от дрожи на куски!

— Нет, я не собираюсь…

Рэнд крепко ухватил Билли за руку и подвел к фургону. Перехватив вопросительный взгляд Нейта, он сказал:

— Расчисти в фургоне местечко для парня, пока он не заболел.

Негодование Билли вспыхнуло с новой силой.

— Я уже сказал, что не хочу и не нуждаюсь…

— А я говорю, забирайся внутрь, иначе я сам тебя туда затащу!

Билли медлила, и Нейт, строго взглянув на нее, проговорил:

— Рэнд прав, парень. Так что спорить. Если послушаешься его, то будешь в полном порядке, когда настанет час твоей смены. В противном случае ты станешь для всех обузой, а не помощником. А ведь через день-два нам придется пересекать Ред-Ривер. Мне кажется, ты окажешь всем нам большую услугу, если хоть ненадолго принесешь в жертву свою непомерную гордыню и займешь сухое местечко, чтобы выспаться, как советует Рэнд.

Опустив глаза под пристальным взглядом Нейта, Билли молча забралась в фургон. Повар же повернулся к Рэнду и добавил.

— Не переживай, босс. Я налью малышу хорошую дозу спиртного, так что он прекрасно выспится.

Рэнд кивнул:

— Делай, как считаешь нужным. И если он не сможет выйти на дежурство, то ничего страшного. И знаешь… — Рэнд немного помолчал. — Пожалуй, будет лучше, если он пропустит ночную смену. Ужасно не хочется возиться с больным мальчишкой.

— Как скажешь, Рэнд. Рэнд едва заметно улыбнулся:

— И еще, Нейт… Может, хоть ты объяснишь мальчишке, кто здесь главный?

Повар покачал головой:

— Я не волшебник, босс.

Рэнд промолчал. Конечно же, Нейт был прав.

Тихонько вздохнув, Билли закуталась в одеяло. Она не знала, сколько времени провела в продуктовом фургоне, прежде чем ее перестала сотрясать дрожь. Глаза девушки то и дело закрывались — вероятно, действовала изрядная доза виски, которую Нейт едва ли не силком влил ей в рот. Билли отчаянно пыталась не уснуть, чтобы не пропустить дежурство, но это было трудно… необыкновенно трудно. Приятное тепло разливалось по всему телу, и Билли в конце концов уснула. И сны у нее тоже были необыкновенно приятные… Казалось, кто-то нежно ласкал ее и целовал…

Когда же Билли открыла глаза, то в испуге встрепенулась, увидев лежащего рядом Рэнда.

— О Боже! — воскликнула она. — Моя смена… я проспала…

Рэнд улыбнулся:

— Я же сказал, что боссу все равно. Билли чуть приподнялась и осмотрелась:

— Но люди в лагере догадаются… Рэнд снова улыбнулся:

— Все, кто в лагере, спят. Остальные дежурят. А Нейт занят приготовлением завтрака. Так что о нас с тобой никто не вспомнит.

— Почему никто не разбудил меня на смену?

— Потому что я приказал не трогать тебя.

— Но…

— Когда Нейт поил тебя виски, тебя так трясло, что половина, по его словам, пролилась мимо.

— Со мной все в порядке. Я могла бы встать, и я… Рэнд осторожно прикрыл ей рот ладонью:

— Ничего больше не говори, Билли. Ни единого слова. Пожалуйста. Иначе все закончится как всегда. Порочным кругом. На этот раз буду говорить я, и я скажу тебе то, что давно собирался сказать, потому что…

Он внезапно умолк, по-видимому подыскивая подходящие слова. На его лице отразилась такая боль, что у Билли защемило сердце. Встретив взгляд Рэнда, она молча кивнула. Он откинул с ее лба прядку волос и, немного помедлив, проговорил:

— Эти две недели я много размышлял и пришел к выводу, что с самого начала вел себя неправильно. Мне нечего сказать в свое оправдание, Билли. Но знай, таких, как ты, я еще не встречал. Ты с первого момента меня околдовала, когда в тот вечер появилась у нашего лагерного костра. Я был ужасно растерян и смущен. Я просто сходил с ума от тревоги за тебя. Мне хотелось ухаживать за тобой и оберегать, но я не понимал почему. Потом я вошел в твою комнату в гостинице в Абилине… Истина поразила меня как гром среди ясного неба. Тогда я понял, дорогая, чего хочу. Я хотел, чтобы ты стала моей.

Рэнд сделал глубокий вдох и провел ладонью по щеке девушки.

— Но вот тут-то я и допустил промах. Я так сильно желал тебя, что вообразил, будто и ты хочешь того же. Ты была беззащитна и неопытна. Мне было не так уж трудно овладеть тобой. Увы, в своем невероятном самомнении я решил, что ты чувствуешь то же, что чувствовал я. Теперь же мне приходится признать, что я, к сожалению, ошибался.

Сделав попытку улыбнуться, Рэнд тихо продолжал:

— Кроме того, я понял следующее… Личные проблемы, заставившие тебя отправиться на север, вытесняли из твоей головы все остальные мысли. И если в этом причина наших с тобой разногласий, Билли, то я хочу решить их в первую очередь. Я знаю, что ты бежала, спасаясь от кого-то или чего-то. Я знаю, что кто-то преследует тебя. Возможно, этот же человек тебя избил. — Рэнд снова замолчал, и Билли заметила, как сверкнули гневом его глаза. — Позволь помочь тебе, дорогая. Я хочу тебя защитить от того, чего ты боишься. Но ты должна мне рассказать, кто…

— Нет.

— Билли, будь благоразумна. Ты здесь в безопасности. Если кто-то за тобой гонится, если тебе угрожает какая-то опасность, я должен знать.

— Нет.

Рэнд коснулся губами ее лба. Его дрожащая рука тронула ее волосы, и Билли снова ощутила стеснение в груди.

— Пожалуйста, не надо, Рэнд.

— Билли, я…

— Рэнд, ты сказал, что я могу остаться при стаде. Ты сказал, что готов смириться с моим выбором и что наши отношения будут такими, как я решила.

Рэнд обнял ее и прижал к груди. Она чувствовала в волосах его теплое дыхание.

— Я помню, что сказал. Ладно. Только дай мне подержать тебя вот так еще хотя бы несколько минут. Господи, как же я люблю тебя…

— Отпусти меня, Рэнд. Ты нарочно хочешь меня выдать. Скоро мужчины вернутся на завтрак. Или Нейт что-нибудь заподозрит, или кто-нибудь проснется и узнает, что ты уже давно здесь.

— Билли, — Рэнд судорожно глотнул, — позволь мне заботиться о тебе…

От мольбы, прозвучавшей в его голосе, у девушки болезненно сжалось горло.

— Рэнд, после нашего последнего разговора ничего не изменилось. Ты все тот же, и я — тоже. Не забывай, я здесь наемный работник, а ты — мой босс. Это все, что нас связывает, и никогда ничего другого не будет.

Воцарилось гнетущее молчание. Наконец Рэнд со вздохом пробормотал:

— Боюсь, что не смогу с этим смириться. Билли посмотрела ему прямо в глаза:

— Тогда мне придется покинуть стадо.

Чуть отстранившись от девушки, Рэнд глухо рассмеялся:

— Черт, выходит, я на редкость глуп. Я все еще думаю, что ты, возможно, ответишь на мои чувства. Я ошибаюсь, правда? — Он легонько встряхнул ее за плечи. — Я ошибаюсь, Билли?

— Да.

Рэнд вглядывался в ее лицо, и она ощущала его боль.

— Тебе придется сказать мне это, Билли, — тихо прошептал он. — Ты должна сказать это прямо, чтобы я потом не извратил твои слова таким образом, чтобы они меня устраивали. Проклятие! Просто нет другого способа, чтобы я понял…

Билли сделала глубокий вдох и кивнула:

— Хорошо. Если ты этого хочешь, я скажу прямо. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, Рэнд. Я не хочу, чтобы ты снова ко мне прикасался.

Руки Рэнда соскользнули с ее плеч, и Билли опустила глаза. В это мгновение ей больше всего хотелось, чтобы он крепко ее обнимал. Хотелось чувствовать себя в его объятиях. Но было слишком поздно. Было поздно с той самой минуты, как она убила Уэса Маккуллу, выпустив в него пистолетный заряд. Этого не поправить… уже никогда.

В следующий миг Рэнд выпрыгнул из фургона. Билли тотчас же услышала голос Нейта:

— Ну как он?

— Чувствует себя гораздо лучше, — прозвучал сдержанный ответ. — Но страшно рассердился, что никто не разбудил его на дежурство.

Билли была почти уверена, что Нейт покачал головой.

— Придется мне с ним потолковать, босс.

— Не трать время, Нейт. Это бесполезно. Повар издал короткий смешок.

— Ты говоришь, как проигравшая сторона, Рэнд.

— Неужели, Нейт? Что ж, возможно, так и есть.

Объезжая скопления быков, Карл пробирался к продуктовому фургону, вокруг которого обычно собираются гуртовщики. Перевалив через холм, он уже оглядел стоявшие у воды стада, и это показалось ему наиболее подходящим — примерно три с половиной тысячи голов. В любом случае он решил, что здесь они смогут получить горячий обед. Его неровные усы дрогнули в улыбке, и он, обернувшись, бросил взгляд на своих приятелей. Ларри и Марти улыбнулись ему в ответ. Будь он проклят, если не пришла пора подкрепиться. Два дня непрестанного дождя — это сущий кошмар.

Сознавая, что их приближение привлекло внимание гуртовщиков, Карл изобразил обезоруживающую улыбку. Несколько дней назад он принял твердое решение, что не бросит дело, порученное ему Маккуллой, до тех пор, пока не отыщет проклятую девчонку. Последняя неделя выдалась для него и для парней особенно трудной. Погода испортилась, и только сегодня выглянуло солнце. Впрочем, какой бы ни была погода, Карл решил, что обещанная Маккуллой награда сторицей возместит все их лишения. Он очень надеялся, что награда будет достойной, и уже мысленно представлял, как распорядится полученными деньгами.

Однако сейчас следовало подумать о другом. Отогнав посторонние мысли, Карл еще шире раздвинул в улыбке губы. Подъехав к походной кухне, он спешился и направился к высокому ковбою, поднявшемуся при его приближении. Судя по всему, он был здесь главным. Карл протянул руку и представился. Несколько минут спустя он уже сидел у костра и, держа на коленях миску, энергично орудовал ложкой.

— Охотно признаю, — Карл в очередной раз улыбнулся, — что у вас лучший повар на свете. Большое вам спасибо. Нам чертовски повезло, что Господь направил нас в вашу сторону.

Чарли Старк пожал плечами и осведомился:

— Вы на север?

— По правде говоря, я даже не знаю, как лучше ответить на этот вопрос. — Перехватив вопросительный взгляд собеседника, Карл добавил: — Видите ли, мы с парнями толком не знаем, куда именно направляемся.

— Любопытно… — протянул Чарли.

— Дело в том, что мы кое-кого разыскиваем.

Чарли Старк насторожился. Он терпеть не мог охотников за вознаграждением, считал их едва ли не хуже убийц. И развлекать подобных людей у себя в лагере он не собирался.

Заметив реакцию Чарли, Карл непринужденно рассмеялся:

— Мы выполняем нечто вроде… миссии спасения. — Заметив, что его слова не произвели на собеседника должного впечатления, Карл доверительным тоном продолжал: — Мой босс — Дэн Маккулла. Возможно, вы о нем слышали. Он очень влиятельный человек в южной части штата. Так вот, он проникся жалостью к своему соседу, а этот сосед повздорил с сынишкой, и мальчишка от него сбежал. К сожалению, мать парня от горя слегла. Говорят, долго не протянет.

Карлу было трудно сохранять выражение искренности на лице — от частого повторения эта история уже навязла в зубах. Ему придется в скором времени придумать что-нибудь получше, если ситуация не изменится.

Чарли Старк внезапно нахмурился:

— Миссия спасения, говоришь?

— Верно. Мы с парнями уже больше трех недель рыщем по прерии, хотим найти мальчишку, пока его бедная мамаша еще жива.

Чарли усмехнулся и спросил:

— Вы хотите знать, не видел ли кто-то из нас парня, о котором вы толкуете?..

— Да, верно. Думаю, если бы вы его увидели, то не забыли бы. Он тощий, среднего роста, с очень светлыми волосами и темными глазами. Скорее всего он имел поначалу плачевный вид. У его папаши тяжелая рука, и он крепко отделал мальчишку. Видно, поэтому тот и сбежал.

Чарли еще больше помрачнел.

— Тяжелая рука, говоришь?

— Ну да. Джефф Страйкер никогда не отличался терпением, когда мальчишка начинал ему перечить. А парень, надо сказать, ужасно упрямый. Все делает по-своему. Но теперь старик Джефф очень переживает из-за того, что не сдержался тогда. Он дал слово мистеру Маккулле, что больше никогда не тронет парня, лишь бы тот вернулся домой.

— Я бы ему не поверил, — проворчал Чарли. Карл неуверенно пожал плечами:

— Как бы то ни было, мистер Маккулла посчитал, что парень должен знать, что его мать серьезно больна. Он говорит, что она хорошая женщина и достойна, чтобы ее сын находился рядом с ней в ее смертный час.

Чарли Старк недоверчиво взглянул на Карла:

— Я не стал бы прерывать твою историю, приятель, но на всем этом пути нет парня, похожего на твое описание. А поскольку мы торчим здесь уже больше недели в ожидании, когда спадет после дождей река, то уже успели перезнакомиться со всеми гуртовщиками, которые застряли здесь вместе с нами. Думаю, могу смело утверждать, что и среди них нет такого мальчишки.

Карл тяжко вздохнул:

— Неужели?.. Какая жалость! Кое-кто видел парня в Сан-Антонио, примерно в то время, когда мимо города проходило ваше стадо. И мы надеялись…

— Я уже сказал, что здесь никто не видел такого парня. А стоим мы тут давно — невозможно переправиться через Бразос, когда вода стоит высоко. Правда, я слыхал, что в начале недели одно стадо переправилось на другой берег чуть севернее по течению. Но это был Рэнд Пирс со своими мексиканскими бычками. Говорят, они способны состязаться в скорости с лошадьми, а в воде плавают как рыбы.

Карл захлопал глазами:

— Мексиканские бычки?..

— Да, я говорю о стаде Рэнда Пирса. Он больше не возглавляет перегоны скота, но я слыхал, что у него лихорадка покосила людей, поэтому ему пришлось ехать в Сан-Антонио, чтобы самому возглавить переход. Хороший парень этот Пирс.

Стараясь не выдать своих чувств, Карл с непринужденным видом спросил:

— Говоришь, он пересек Бразос чуть дальше вверх по течению?

— Во всяком случае, так утверждают. Но лучше подождем. Мы не станем рисковать животными. У нас еще много времени, так что спешить некуда.

— Интересно, очень интересно… — Медленно поднявшись на ноги, Карл удовлетворенно похлопал себя по животу. — Что ж, благодарим за угощение и приятную беседу. Нам, пожалуй, пора двигаться.

Пришпорив коней, трое всадников галопом поскакали на север. Чарли Старк некоторое время смотрел им вслед. Этот Карл Уитли — очень подозрительный парень. Похоже, он замышляет недоброе. Во всяком случае, было бы лучше, если бы парень, которого он разыскивает, оказался как можно дальше отсюда.

Глядя на могучую Ред-Ривер, Рэнд невольно улыбался и покачивал головой. Он знал, что полноводная красавица отличается весьма крутым нравом. Впрочем, им очень повезло — в это время уровень здешних бурливых вод не вызывал опасения.

Решение перебраться на другую сторону он принял заранее. На это решение в значительной степени повлиял нынешний уровень воды. Судя по отметке, он был намного ниже, чем у реки Бразос. Правда, настораживало одно обстоятельство. Переправа в этом месте существовала чуть больше года, но пять могил на берегах кое о чем говорили. Последняя — она казалась совсем свежей — подействовала на Рэнда угнетающе.

Пока стадо медленно приближалось к реке, Рэнд внимательно разглядывал противоположный берег. Индейская территория… Он был неплохо знаком с этими землями и знал, что немного восточнее находились резервации апачей и команчей, что, конечно же, вызывало серьезные опасения.

Тут Рэнд заметив какое-то движение на гребне склона по другую сторону реки. Он присмотрелся. Кажется, индеец… Что ж, этого и следовало ожидать. Повстречавшийся им несколько дней назад всадник предупредил: для благополучного перегона стада по территории команчей всем предыдущим скотоводам приходилось жертвовать индейцам от двадцати до пятидесяти голов скота. Но Рэнд уступать бычков не собирался, как бы их ни преследовали, как бы им ни угрожали. Он…

Внезапно что-то отвлекло Рэнда от этих мыслей. Он снова вгляделся в силуэт на противоположном берегу. В этом индейце было нечто… знакомое. Индеец подъехал ближе к воде, и Рэнд, стиснув зубы, резко развернул коня и погнал его галопом в сторону приближавшегося стада. Когда он миновал табун, бока его вороного тяжело и часто вздымались, но состояние коня Рэнда не волновало. Снова пришпорив его, он прямиком поскакал к хрупкой фигурке, мерно покачивавшейся в седле. Поравнявшись с Билли, он натянул поводья и остановился. Не обращая внимания на любопытные взгляды остальных погонщиков, Рэнд приказал:

— Следуй за мной, Дракер.

Билли покачал головой:

— Но мне нужно…

— Я сказал, следуй за мной!

Не дожидаясь ответа, Рэнд направил коня в сторону от стада, и Билли последовала за ним. На берегу он резко осадил вороного. От едва сдерживаемого гнева грудь Рэнда вздымалась. Билли, внимательно наблюдавшая за ним, заметила, что он смотрит на противоположную сторону реки. В следующее мгновение она увидела индейского всадника — и чуть не вскрикнула.

— Все верно, Билли… — проворчал Рэнд. — Белая Рука. Он ждет тебя… Он знает, ведь так? Он знает, что ты женщина.

Билли подняла на него глаза:

— Рэнд, я… я не знала, что он будет здесь.

— Ты мне не ответила. Он знает или нет?

— Знает.

Рэнд почувствовал стеснение в груди. Его рука судорожно сжала поводья.

— Ты сказала ему, но не сказала мне.

— Я ему не говорила. Он сам догадался. Сразу же догадался, как только увидел.

— Значит, именно этот секрет вас объединял… Ты, видно, славно повеселилась, когда играла для меня роль переводчика. А я довольно неплохо справился с ролью дурака.

— Рэнд, мой фокус с переодеванием на Белую Руку не подействовал. Он сразу меня раскусил. Он считал, что ты знаешь, что я женщина. Он думал, что причина конфликта между нами как раз в том и заключалась, что ты не одобрял присутствие женщины. Я попросила его не выдавать моего секрета, потому что…

— Потому что не доверяла мне. Я бы и сейчас ходил вокруг тебя кругами, если бы не ворвался тогда в твой номер в Абилине.

Его слова заставили Билли вскинуть подбородок. Глаза же ее вдруг стали холодными.

— Хочешь знать правду? Да, ты прав. Я бы никогда не открыла тебе свою тайну, если бы ты не вломился в мой номер. Что ты выгадал, узнав, что я женщина? У тебя стало еще больше оснований на меня злиться, вот и все.

— Билли, скажи, что ты это не всерьез. — Рэнд недоверчиво покачал головой. Он не мог понять, как может девушка с такой легкостью забыть о минутах интимной близости. — Ты хочешь сказать, что ночь, которую мы провели вместе, что мгновения, когда я держал тебя в объятиях, — все это было ошибкой?

У Билли гулко застучало сердце, когда она взглянула на Рэнда. Но она не имела права реагировать на боль, которую видела в его глазах.

— Да, Рэнд. Это было ошибкой. Больше такого не повторится.

Не в состоянии выносить его страдальческого взгляда, Билли резко дернула поводья и, развернув своего жеребца, поскакала прочь. В следующий момент она мчалась навстречу приближающемуся стаду. Не оглядываясь, она обогнула его стороной и, не обращая внимания на любопытный взгляд Уилли, заняла свое обычное место.

Подняв глаза на Хэнка Кейси, скакавшего впереди, Билли заметила, что он стегает лошадей кнутом, вынуждая их ускорить бег. Вместе с ними, стараясь не отстать, набирали скорость и быки. Стадо неуклонно приближалось к берегу. Еще немного — и они влетят в воду. Еще немного — г и начнется переправа…

Табун двигался живым потоком. Рэнд твердой рукой удерживал вороного у кромки воды, время от времени окидывая взглядом место, выбранное для форсирования реки. Место для переправы он специально выбрал напротив двух островков. Первую отмель отделял от южного берега участок мелкой воды, хотя ее уровень на протяжении почти двух сотен ярдов стоял достаточно высоко, чтобы замочить свисающие из-под седла края потника. Рэнд заранее обследовал переправу, поэтому знал, что сразу за первым островком начинается участок глубокой воды, через который животным придется перебираться вплавь. Этот отрезок пути составлял около сотни ярдов. Расстояние от второго острова до северного берега было самым протяженным, и его тоже нужно было переплывать. Дно под копытами лошадей появится только тогда, когда до противоположной стороны останется ярдов пятьдесят.

Когда табун с ходу вошел в реку, Рэнд перевел взгляд на северный берег. Белая Рука стоял на прежнем месте и следил за переправой. Рэнд невольно повернулся и поискал глазами Билли. Но та, поглощенная своими непосредственными обязанностями, погоняла бычков и не замечала ни его, ни индейца, терпеливо ожидавшего по другую сторону реки.

Когда все лошади окунулись в воду и Рэнд уже собирался ринуться за ними следом, чтобы занять удобное положение для контроля за переправой, его внимание отвлек раздавшийся за спиной крик. Оглянувшись, он увидел возникшую позади возню. Карлайл, Джонсон и Холл пытались вернуть в общий поток часть стада, отбившуюся от остальной массы. Не мешкая ни секунды, он бросился обратно, чтобы преградить путь животным. В считанные секунды первые бычки развернулись и, взяв верное направление, пошли к воде.

Убедившись, что больше в его помощи не нуждаются, Рэнд снова понесся к реке, быстро оценивая по дороге обстановку.

Отдышавшись, он с лихорадочно бьющимся сердцем окинул взглядом реку в поисках хрупкой фигурки Билли. Наконец он обнаружил ее — она пересекала первый водный отрезок. В гуще переходивших реку быков ее серый жеребец двигался ровно и уверенно.

Рэнд почти сразу же устремился в реку — он не мог чувствовать себя спокойно, когда Билли находилась далеко. Однако окружавшие его животные отказывались уступать дорогу, и ему пришлось с этим смириться.

Снова окинув взглядом реку, Рэнд увидел, что лошади уже достигли второй отмели, а быки, оставляя первый островок, прыгали в глубокие воды и вплавь двигались к другому. Но где же Билли? Он заметил ее в тот момент, когда конь девушки шагнул с островка в реку.

Но что-то было не так! Могучий жеребец Билли хромал! У Рэнда зашлось в груди сердце, когда он увидел, как серый конь прыгнул в стремнину под каким-то странным углом. В следующую секунду, прямо у него на глазах, оба с невероятной быстротой ушли под воду. И тотчас же то место, где исчезли конь и всадник, накрыла масса животных, следовавших за ними. Рэнда охватила паника. Холодея от страха, он немилосердно погнал вороного вперед. Обезумевший от отчаяния, он обшаривал глазами реку, но ни Билли, ни ее жеребец на поверхности не появлялись. Рэнд неистово колотил вороного пятками, понуждая нестись во весь опор — он должен был как можно быстрее добраться до того места, где Билли скрылась под водой. Рэнд все еще боролся с живым потоком быков, затруднявших его продвижение вперед, когда увидел, как с противоположного берега бросился в воду индейский всадник, и теперь он мощными рывками направлялся туда, где исчезла девушка. Не встречая помех со стороны плывущих животных, Белая Рука быстро продвигался к цели. Его конь плыл красиво и легко. Но Билли нигде не было видно… Нигде…

Животные с легкостью преодолели первую сотню ярдов реки и начали выходить на первый островок, когда Билли услышала, как ее серый конь тихо всхрапнул. Резко рванув влево, он повернул к ней морду, и Билли крепко вцепилась в поводья, чтобы выровнять его ход. От дурного предчувствия у нее по спине пробежали мурашки. Серый конь был очень сильным, одним из самых надежных. Вероятно, с ним что-то случилось.

Послушный узде, могучий красавец продолжал движение вперед, тесня нетерпеливых бычков к воде. Решив, что с конем все в порядке, Билли с облегчением вздохнула. Похоже, ничего серьезного с ее жеребцом не произошло. Девушка оглянулась. Стадо уже переправлялось через реку, так что можно было не беспокоиться. Когда же они завершат переправу, она…

Неожиданный рывок узды насторожил Билли. И почти тотчас же ее жеребец снова всхрапнул. Она натянула поводья, пытаясь его остановить до того, как он прыгнет в воду. Но было слишком поздно. Жеребец по инерции продолжал движение вперед, когда у него подкосились ноги! И, оказавшись в реке, они сразу же ушли под воду…

У Билли перехватило дыхание, а в ушах громко прозвучало жалобное ржание коня. Девушка пыталась хоть что-то разглядеть в мутной воде, но над головой уже плыли быки. Билли сделала несколько попыток вынырнуть, но не могла найти свободного места — животные шли сплошным потоком. Девушку охватила паника, она чувствовала, что вот-вот захлебнется; она знала: если ей сейчас не удастся добраться до поверхности — то уже ничто ей не поможет…

Внезапно мгла у нее над головой словно озарилась солнечным светом, и Билли в отчаянии рванулась к поверхности. Но светлое пятно над головой исчезло так же быстро, как и появилось, закрытое грузным телом с ритмично двигавшимися копытами. Поздно… слишком поздно!

От нехватки воздуха легкие горели огнем. Уже теряя сознание, Билли непроизвольно сделала вдох — и тотчас же ей в рот влилась вода, на зубах заскрипел песок. Вода заполняла нос… рот… легкие. Вода ее поглощала.

Подхваченная течением, она поплыла… Дышать больше не хотелось… Ей вообще больше ничего не хотелось. Ее обступила тьма.

Припав к шее вороного, Рэнд в отчаянии понуждал его пробиваться вперед, к тому месту, где исчезла Билли — на поверхности она так и не появилась. Двигавшиеся впереди мужчины не заметили ее исчезновения, только крики Рэнда заставили их повернуть обратно, и теперь они в панике кружили по вспенившейся воде, пытаясь обнаружить Билли.

Вскоре Рэнд заметил чуть ниже по течению всплывшего серого жеребца. Затаив дыхание, он ждал, что и Билли вот-вот появится, но ожидание было напрасным…

Однако надежда еще не покинула его. Он видел, как Белая Рука добрался до второго островка и, не мешкая ни секунды, нырнул в протоку. В какой-то момент Рэнд вдруг поймал себя на том, что мысленно снова и снова повторяет: «Господи, пожалуйста, помоги ему найти ее…»

И Господь услышал его молитву. Не прошло и минуты, как апачи вытащил на поверхность бездыханное тело со светлыми, почти белыми, волосами. И почти тотчас же к индейцу подоспел Расе Берд — он помог взвалить девушку на спину коня. В следующее мгновение Белая Рука устремился к противоположному берегу.

Рэнд же, стиснув зубы, погнал своего вороного следом. Белая Рука нашел ее — но неужели слишком поздно?..

Она задыхалась и кашляла; она содрогалась от судорожных изнурительных спазмов. Почувствовав, что силы оставляют ее, Билли рухнула на землю. Несколько долгих минут она лежала в полной неподвижности. Затем ее ресницы дрогнули и глаза приоткрылись. Увидев сидевшего на корточках рядом с ней человека, она с трудом разлепила губы и прошептала:

— Белая Рука?..

Индеец смотрел на нее не отводя глаз.

— Да, Храбрец, — прозвучал его тихий голос. — Я очень вовремя увидел, как тебя поглотила река.

Билли перевела взгляд на две смутные тени за его спиной и беспомощно заморгала. Стюарт и Берд… Ее взгляд метнулся к берегу реки, видневшейся за ними. Животные все еще выходили на сушу.

— А что же со мной…

— Белая Рука вытащил тебя из воды, Дракер, — сказал Стюарт, приблизившись. — Мы не могли тебя найти, а индеец видел, как ты пошел ко дну. — Стюарт с завистью посмотрел в сторону апачи. — Ты вроде бы теперь обязан этому парню жизнью.

Взгляд Билли снова возвратился к Белой Руке. Стюарт тем временем продолжал:

— Если с тобой все в порядке, мы с Рассом вернемся к стаду.

— Да, со мной… со мной все хорошо. А как мой конь?.. — Билли снова уставилась на Стюарта.

— Он выплыл немного ниже по течению. Чуть хромает, но ничего страшного.

Билли кивнула и вздохнула с облегчением. Значит, все в порядке. Значит, они с конем спасены. Девушка поднялась и осмотрелась. Несмотря на жару, она сильно дрожала.

— Я… я возьму из табуна другую лошадь и через несколько минут вернусь к стаду…

— Нет, не вернешься! — раздался громкий голос. Билли тут же оглянулась и увидела Рэнда. Обменявшись выразительными взглядами, Стюарт и Берд поспешили к своим лошадям. Рэнд же спешился и, вытащив из седельной сумки одеяло, направился к Билли. Укутав ее, тоном не допускающим возражений, он заявил:

— Ты останешься здесь до тех пор, пока не почувствуешь себя лучше. Я не хочу, чтобы ты сегодня возвращалась в седло. Поедешь с Нейтом на козлах фургона.

— Нет, я…

— Да, черт побери! — От переполнявших его чувств грудь Рэнда бурно вздымалась. — Ты будешь делать то, что я тебе говорю!

Не дожидаясь ее ответа, Рэнд повернулся к Белой Руке. Он видел, как индеец убрал со лба Билли прилипшие пряди волос, и теперь пламенел от ревности при воспоминании об этом интимном, как ему казалось, жесте. У него на скулах заиграли желваки.

— Ты спас Билли жизнь, и я тебе безмерно благодарен, Белая Рука, но это ничего не меняет в наших отношениях. Я говорил, что не желаю видеть тебя в своем лагере, и от своих слов не отказываюсь. Я хочу, чтобы ты ушел.

— Но, Рэнд…

Он снова повернулся к Билли:

— Я уже говорил, что босс здесь я! Он уйдет… немедленно!

Тут Белая Рука вдруг заговорил — причем на безукоризненном английском языке, что еще больше разозлило Рэнда:

— Тебе не нужно беспокоиться, Рэнд Пирс. У меня нет желания оставаться в твоем лагере. Я вернулся только потому, что обещал Храбрецу вернуться.

— Храбрец не ждал твоего возвращения…

— Рэнд, я в состоянии сама за себя отвечать.

Апачи коснулся плеча девушки.

— Убери с ее плеча руку! — с угрозой в голосе проговорил Рэнд.

Индеец пристально взглянул на него:

— Убрать руку? Но я этими руками вытащил ее из реки. Если бы я не захотел протянуть их, у нас не было бы сейчас причины для этой жаркой перепалки. Поэтому прошу тебя укротить свой гнев, чтобы я мог поговорить с Храбрецом.

Рэнд решительно покачал головой:

— Я тебе ничем не обязан. И я не позволю уговорить Билли…

— Но я… — Билли с мольбой в глазах посмотрел на Рэнда. — Пожалуйста… позволь мне поговорить с Белой Рукой. Всего несколько минут.

Рэнд молча смотрел в глаза девушки. Мускул на его щеке подрагивал — было очевидно, что он в крайнем волнении. В ожидании ответа Билли затаила дыхание.

Наконец Рэнд кивнул и проговорил:

— Только не пытайся с ним сбежать, Билли. Может, я тебе и не нужен, но клянусь: я не буду сидеть сложа руки и не позволю тебе сбежать с дикарем и погубить свою жизнь. Ему нечего предложить тебе, кроме жизни, полной трудностей и лишений.

Лицо Билли залилось краской гнева.

— Я прошу дать мне возможность поговорить с…

— Говори! — Рэнд сделал глубокий вдох и добавил: — Но даже не пытайся улизнуть…

Приблизившись к своему вороному, Рэнд взлетел в седло и помчался к тому месту, где Нейт уже установил походную кухню.

Не в силах выносить пристального взгляда апачи, Билли попыталась встать, но это оказалось не так-то просто — ноги подкашивались и кружилась голова. Индеец помог ей подняться, и девушка с благодарностью улыбнулась:

— Спасибо тебе, Белая Рука. Спасибо за все.

Но апачи не улыбался в ответ, а все так же пристально смотрел на нее.

— Похоже, многое изменилось с тех пор, когда мы виделись в последний раз, верно, Храбрец? Рэнд Пирс теперь знает, что ты женщина. Он понял истинную природу своих чувств к тебе. Он ревнует и хочет, чтобы я ушел из лагеря не из-за обмана, которому мы его подвергли, а по иной причине.

Билли потупила взгляд:

— Да, ты прав. Теперь он знает, но он дал мне слово, что не выдаст мой секрет.

— Как ты с ним расплатилась за его молчание? Билли заставила себя взглянуть индейцу в глаза:

— Я никак с ним не расплачивалась…

Белая Рука положил ей руку на плечо и с болью в голосе проговорил:

— Рэнд Пирс держал тебя в объятиях, я знаю. Ты с ним спала и принимала его в свое тело. Но я вижу в его глазах стремление слиться с твоим духом, а в твоих глазах — нет. Его ярость рождена томлением. Его сердце взывает к твоему, но твое хранит молчание.

Белая Рука сделал паузу, потом вновь заговорил:

— Мое сердце тоже взывает к твоему, Храбрец. Я ношу твой образ в своем сердце, и этот образ не позволяет никакому другому занять его место. Твоя отвага сродни моему духу. Она приводит в трепет мою душу. Твои глаза отражают муки, которые ты пережила. И в глубине твоих глаз я вижу: ты познала истинную цену жизни. Храбрец, твоя телесная красота безмерна. Ее превосходит только твоя внутренняя красота. И эту красоту я буду ценить и беречь, я с великой радостью буду смотреть, как она расцветает в сердцах и на лицах наших детей…

Апачи перевел дух и продолжал:

— Мы оба пострадали от одной и той же несправедливости… без основательной причины испытали на себе строгость законов бледнолицых. Рэнд Пирс ошибался, когда сказал, что мне нечего тебе предложить. Я предлагаю тебе свою жизнь и все последующие дни, что ты проведешь со мной. Кроме тебя, для меня не будет женщин, потому что я навеки ослеплен тобой. И нет такого закона — нет ни у моего народа, ни у твоего, поверь, — который мог бы нас разлучить. Храбрец, мне не важно, что Рэнд Пирс вкусил тепло твоего тела, ведь он только снял пробу с того, что до конца наших дней будет принадлежать мне одному. Я прошу тебя теперь пойти со мной. Мы должны соединить наши жизни, познать радость, которая станет нашей общей радостью.

Глядя в темные глаза апачи, Билли долго хранила молчание. Наконец, собравшись с духом, заговорила:

— Белая Рука, я недостойна твоего великодушного предложения. Я… я только навлеку на тебя гнев бледнолицых, а я не хочу, чтобы тебе пришлось нести наказание вместе со мной. Но и без того мое сердце и ум настроены на осуществление той задачи, что я перед собой поставила, и с этого пути я не сверну. В моем сердце нет места для той любви, что ты предлагаешь мне, как нет места и для Рэнда Пирса. Я уже поняла: согласившись на близость с ним, я совершила ошибку. Но это больше не повторится. Мое решение причинило ему большую боль, и я не хочу подвергать этому мучению и тебя. Спасибо, что спас мне жизнь, Белая Рука. К сожалению, не могу отплатить тебе тем же, но я готова отдать за тебя жизнь, как ты бы отдал свою за меня. Я никогда не забуду твои слова и предложение любви и навеки сохраню их в своем сердце.

Рука индейца соскользнула с ее плеча, и сердце Билли наполнилось печалью. Та же печаль звучала и в голосе апачи, когда он вновь заговорил:

— Мое сердце принадлежит тебе, Храбрец, и останется твоим навечно. Я вижу в твоих глазах цель, о которой ты говорила, и я чувствую, что ты твердо решила добиться своего. Когда же эта цель будет достигнута, твое сердце обретет свободу, я буду ждать. Земля моего народа остается для тебя пристанищем, куда ты всегда сможешь прийти в случае необходимости. — Сделав паузу, Белая Рука тихо добавил: — Вот что я тебе скажу, Храбрец, и подумай над моими словами, когда у тебя будет время. Только слушай меня внимательно…

Билли молча кивнула, не в силах произнести ни слова.

Тут за спиной ее послышался шум, и Билли, обернувшись, увидела Рэнда, скакавшего в их сторону. При его приближении Белая Рука на шаг отступил от девушки.

Несколько секунд спустя Рэнд спешился и объявил:

— Довольно, Белая Рука! Ты имел возможность поговорить с ней, а теперь уезжай.

— Рэнд, пожалуйста…

— Уезжай, Белая Рука.

Не говоря ни слова, апачи вскочил на своего каурого коля и вскоре скрылся из виду. Билли же со вздохом повернулась к Рэнду. От переполнявших чувств глаза ее пылали. Но, видимо, сказалось крайнее изнеможение — внезапно она покачнулась и наверняка упала бы, если бы Рэнд вовремя не подхватил ее. Подведя девушку к фургону, он приказал:

— Забирайся внутрь! Переоденься и ложись спать! Весь остаток дня ты проведешь в фургоне.

— Нет, я…

Рэнд отрицательно покачал головой, с трудом сдерживая гнев:

— Делай то, что тебе говорят, Билли. Немедленно! Ты можешь себе представить, что я почувствовал, увидев, как ты идешь ко дну? Нас с тобой разделяло целое стадо, и я не мог до тебя добраться. Эти несколько минут стали самими долгими в моей жизни. Поэтому я ни о чем другом не могу сейчас думать — только о том, что едва не потерял тебя. — Он пристально посмотрел девушке в глаза и добавил: — Сжалься наконец, черт подери!

Билли молча забралась в фургон. Ей нечего было сказать.