В плену фантазий

Глава 7

– Неужели ты действительно думаешь, что ему известно...» – Слова замерли на языке Дезире. Нет, не может быть...

– ..что ты пишешь порнографию? – закончил за нее О'Мейли.

Дезире еще никогда не видела его в таком скверном настроении. Глубокие складки пролегли вокруг плотно сжатых губ ирландца, а глаза смотрели настороженно и неприветливо.

– Эротику, – автоматически поправила она его и снова замолчала.

– Называй свои рассказы как хочешь, но ты не сможешь отрицать, что твоя писанина воспевает насилие, и ничего больше.

Они спорили об этом столько раз, что Дезире давно уже сбилась со счету. О'Мейли был одним из немногих, кто был в курсе того, что именно Дезире является автором популярных сборников эротических новелл. Когда они жили вместе, она как раз работала над одной из своих книг и ни за что не смогла бы утаить свое творчество от любимого мужчины, не говоря уже о профессиональном детективе.

– Мои книги воспевают насилие не больше, чем те детективы, которые ты сам читаешь запоем, воспевают грабежи и убийства, – возразила Дезире. Хорошо знакомая ей тема спора помогла моментально забыть о страхе, пронзившем ее при упоминании об алых атласных лентах. – Я просто стараюсь помочь моим читательницам с головой погрузиться в атмосферу моих новелл.

– Ты пишешь о сексе против воли женщины – в реальной жизни это одно из наиболее тяжких преступлений.

– В реальной жизни – да. Но, О'Мейли, ведь я пишу не о реальной жизни. «Алые ленты» – просто фантазия, и ничего больше.

– Попробуй лучше объяснить это насильнику, который прислал тебе цветы.

Да, здесь он совершенно прав. Дезире поняла, что иных доводов у нее уже не осталось. Она рассеянно потерла виски, и на мгновение в глазах ее промелькнула ранимость чуткой души, которую Дезире не часто позволяла заметить своим собеседникам.

– Кто конкретно знает, что Именно ты пишешь эти книжонки? – поинтересовался О'Мейли.

– Ты, разумеется. Еще мой агент. И мой редактор. И еще Джейн из отдела контрактов издательства. – Дезире провела рукой по волосам, пытаясь сосредоточиться. – Я вполне допускаю, что одна из моих рукописей могла оказаться дома у моего редактора, но она отлично знает, что огласка может повредить моей карьере на телевидении, так что едва ли допустит подобный промах.

– А как обстоят дела в банке? Ведь ты должна получать наличные по чекам издательства...

– Издательство выписывает чек моему агенту, он вычитает свои десять процентов и выписывает на мой псевдоним новый чек на оставшуюся сумму. Я получаю наличные переводом.

– Через местный банк?

– Собственно говоря, нет. Я открыла счет – опять-таки под псевдонимом – на Каймановых островах.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что отмываешь деньги в каком-то оффшорном банке? – недоверчиво поинтересовался Майкл.

– Ничего я не, отмываю, – раздраженно ответила Дезире. Она вспомнила, что причиной их расставания стали именно постоянные споры. – Я просто пытаюсь сохранить все в тайне. А оффшорные банки н» настолько привередливы, чтобы выяснять, с кем конкретно они имеют дело.

– И неудивительно, – с отвращением пробормотал Майкл, – раз большинство их клиентов – отпетые мошенники. – Он задумчиво потер ладонью подбородок, выдавая тем самым, что и сам раздражен и озадачен. – Иными словами, едва ли кто-нибудь в Новом Орлеане знает, что ты пишешь порнографич... ладно, эротические рассказы? – Он пристально взглянул на нее.

Дезире открыла было рот, чтобы ответить, но тут снова подумала о Романе. Обнаружив свою книгу в его библиотеке, она была порядком изумлена, но в тот момент сумела убедить себя, что это всего лишь простое совпадение.

Теперь же она начала сомневаться.

– Ответь мне, Дезире, – торопил ее Майкл. Она покачала головой. Возможно, загадочный писатель и правда немного странноват, но, с другой стороны, разве писатели бывают заурядными людьми? А тот факт, что в его присутствии она испытывала одновременно и возбуждение, и сладкий страх, еще не означает, что по ночам он крадется по улицам Французского квартала на манер современного Джека Потрошителя, совершая нападения на беспомощных женщин.

– Прости. – Дезире изобразила на лице выражение полного спокойствия. – Я просто думала о том, чего хочет от меня тип, приславший письмо и цветы.

– Я бы сказал, что все вполне очевидно.

– Вот как? – Дезире помолчала несколько секунд. – Неужели ты считаешь, что это действительно имеет какое-то отношение к моим книгам?

– Черт побери, без всяких сомнений! – раздраженно проворчал Майкл. – Помнишь тот пистолет двадцать пятого калибра, которым я тебя снабдил? Он все еще у тебя?

Майкл передал Дезире оружие в прошлом году, когда ей постоянно угрожал преследователь. Потом несколько раз возил девушку в полицейский тир, обучая правилам стрельбы. Хотя подобное занятие не доставило Дезире особого удовольствия, она не могла не признаться, что с тяжелой вороненой «игрушкой» и в самом деле чувствовала себя немного увереннее.

– Я сунула его куда-то в нижний ящик комода. Наверняка он до сих пор там, под свитерами.

– Советую тебе держать его на столике у кровати.

– Майкл, ты серьезно полагаешь, что...

– Черт возьми, Дезире, этот подонок использует точно такие же ленты, как те, о которых ты написала в своей книге!

– Мне просто хочется думать, что мы столкнулись с кошмарным совпадением, и только. Я говорю не о том, что он связывает свои жертвы алыми лентами, а о том, что он выбрал именно меня, чтобы послать те дурацкие цветы. Очень может быть, что он даже не догадывается, какое значение имеют его действия.

– Рад был бы рассуждать, как ты...

– И рассуждай на здоровье – просто ты всегда воспринимаешь все с самой плохой стороны.

– Как-никак это моя работа, – напомнил ей Майкл. – Ладно, » вот наш план. Ты не должна вступать ни в какие контакты с этим типом. Он может посылать тебе цветы хоть вагонами – мне нет до того никакого дела. Пусть пишет тебе по сотне писем каждый день и перевязывает их алыми атласными лентами – плевать. Ты должна притворяться, что ничего от него не получала.

– Майкл, это просто абсурд!

– Когда репортер – женщина-репортер, между прочим, – оказывается втянутой в расследование преступлений какого-то психа, который сначала зачитывается эротическими книжонками о сексе против воли женщины, а потом выходит на улицы, чтобы воплотить свои фантазии в жизнь, – вот это настоящий абсурд!

– В моих книгах нет ни слова о подлинном насилии, – запротестовала Дезире, снова чувствуя себя обязанной защитить свои творения, – напротив, главной темой каждой новеллы является осуществление тайных желаний самой героини, при этом только создается видимость того, что мужчина принуждает ее к каким-то действиям. Таким образом, получается, что героиня беззащитна и перед властной силой своего желания, и перед мужчиной своей мечты, однако в то же самое время никто не вправе упрекнуть ее за разнузданные фантазии.

– Черт бы все побрал, Дезире, я не собираюсь сидеть тут и обсуждать с тобой безупречность твоих персонажей! – взорвался О'Мейли. – Я вообще не желаю с тобой ни о чем спорить, и точка. По крайней мере пока в городе орудует маньяк-насильник. Ты просто не имеешь права вступать с ним в какие-либо контакты.

– Ты говоришь как полицейский или как мой Друг?

– Как твой друг-полицейский, – проговорил Майкл сквозь зубы. – И как мужчина, который не так давно любил тебя, я отказываюсь допускать даже мысль о том, что ты можешь подвергаться опасности. А как полицейский я не допущу, чтобы ты вмешивалась в мое расследование.

– Ага, – кивнула Дезире. – Вот теперь мы заговорили начистоту.

– Черт возьми, Дезире!

Майкл вскочил на ноги, яростно уставившись на нее. В прошлом их споры нередко доходили до точки кипения, и оба спорщика быстро теряли над собой контроль. За яростью следовал обыкновенно взрыв страсти, не менее неистовый, чем их перепалки.

О'Мейли схватил ее за плечи с такой силой, что девушке стало больно.

– Это не фантазии, Дезире. Это жизнь. Мерзавец существует на самом деле. И он опасен. Я не желаю, чтобы ты и близко подходила к этому делу.

– Но я уже подошла. Если я не стану обращать на него внимания, скажи мне, что помешает ему сорвать свой гнев на новых, пока еще ничего не подозревающих жертвах?

– Он и так уже насилует ни в чем не повинных женщин, – едко возразил ей Майкл.

– А что, если я соглашусь встретиться с ним? – Подобная мысль появилась у Дезире еще в ту минуту, когда она прочитала письмо преступника.

– Ты с ума сошла?!

– Тогда ты мог бы использовать меня как наживку. – Дезире решила благоразумно умолчать о том, что не раз видела подобный сюжет в детективных фильмах.

Если с ее помощью город избавится от маньяка и ничто больше не будет угрожать безопасности туристов, это не только обрадует и мэра, и весь городской совет, но и поможет ей заполучить желанную работу на одном из главных телеканалов.

– Черта с два! – О'Мейли выкрикнул эти слова так громко, что семейство уток с Журавлиного пруда, негодующе хлопая крыльями, поднялось в воздух.

Дезире и Майкл стояли неподвижно, яростно глядя друг на друга, однако через несколько секунд Майкл доказал девушке, что еще не потерял способности удивлять ее.

– Ты знаешь, – пробормотал он задумчиво, – это не такая уж и плохая идея...

– В самом деле?

– Именно так... – В глазах Майкла появилось отсутствующее выражение, и Дезире поняла, что он приступил к разработке какого-то плана. – Но все же я бы хотел, чтобы ты пока воздержалась от комментариев в эфире. Пусть он думает, что ты игнорируешь его.

– Неплохо, – протянула она. – Мое равнодушие заставит его выйти из себя и совершить ошибку.

– Будем надеяться. Твой домашний телефон будет прослушиваться. И телефон на работе – тоже. Когда подонок снова свяжется с тобой, обязательно постарайся договориться с ним о личной встрече.

– Это я тебе обещаю. – Голова Дезире слегка кружилась от возбуждения.

– Но сама ты ни с кем встречаться не будешь.

– Но как же...

– Мы загримируем под тебя одну из наших сотрудниц и накроем этого психа с поличным.

– Не скажу, что мне нравится делиться лаврами, но выбора, похоже, у меня нет. – Дезире подумала о том, что ей и так известно об этом деле гораздо больше, нежели любому другому репортеру в городе. – Давай договоримся: услуга за услугу.

– В твоем положении я бы не стал торговаться. Но мне интересно, что ты предложишь.

– Я согласна ни слова не говорить о насильнике в эфире. Пока. Но, когда он будет арестован, я хочу получить эксклюзивное право на освещение хода расследования.

О'Мейли вяло выругался.

– Ладно, согласен.

Они зашагали на стоянку, к неприметной полицейской машине... Дезире была так возбуждена, что не заметила одетого в черные джинсы и черный шерстяной свитер мужчину, который пристально наблюдал за ней, скрываясь в тени высокого старого дуба.

Безвольно ссутулившись, Роман сидел в библиотеке своего дома, где якобы бродили привидения, и невидящим взглядом смотрел на настоящие джунгли, разросшиеся на месте когда-то прекрасного и ухоженного сада. Книга новелл Дезире «Тайные страсти» лежала на выцветшем восточном ковре – Роман не прикасался к ней с тех пор, как отшвырнул от себя тоненький томик. По странной иронии судьбы книжка раскрылась как раз на той новелле, от которой он не мог оторваться всю ночь напролет. Впрочем, он перечитывал ее уже три дня – с тех пор, как Дезире-Дапри впервые появилась на пороге его дома.

Мириады чувственных образов со страниц книги кружились перед внутренним взором Романа, словно карнавальные маски в вихре бесконечного танца. Образы женщин, связанных атласными алыми лентами. Образы самой Дезире Дапри, одетой лишь в кружевное белье, или затянутой в черную кожу, или наряженной «в коротенькое красное платьице, отороченное белым мехом, – в таких обычно появляются помощницы Санта-Клауса.

И ни один из этих образов не тревожил бы Романа так сильно, если бы позади каждого соблазнительного видения не появлялось бы другое, словно жуткий покер в роковой колоде карт самого Мефистофеля.

Роману казалось, что он видит свое собственное отражение. Видит самого себя во всем черном. И на руках его – кровь.

Пробормотав проклятие. Роман с трудом встал и налил в бокал еще бренди из бутылки, которую он откупорил этой бесконечно длинной бессонной ночью. Обычно он никогда не пил с утра – но обычная жизнь для него, судя по всему, уже кончилась.

Настойчиво и пронзительно зазвонил телефон. Точно так же он трезвонил уже несколько дней.

Согревая в ладонях бокал с бренди. Роман слушал, как включился автоответчик: он ожидал услышать рассерженный голос своего агента. На столе Романа которую уже неделю валялся контракт относительно съемок фильма по книге «Убей ее нежно». Безумием было не отвечать на звонки, когда студия сулит такой хороший куш, и Роман уже не однажды за последние дни выслушивал сердитые выговоры от своего агента.

Роман глотнул бренди, собираясь убавить громкость автоответчика. Однако услышал женский голос, преследовавший его и во сне, и наяву:

– Добрый день, мистер Фалконар... – Дезире говорила преувеличенно вежливо. Тем не менее Роман испытал такое волнение от одного звука ее голоса, что сам испугался. – Говорит Дезире Дапри...

Наступило молчание, словно Дезире интуитивно чувствовала, что он стоит рядом с телефоном и вот-вот поднимет трубку. Как бы не так, дорогая.

В бесконечные часы мучительных раздумий Роман твердо решил, что даже находиться поблизости от этой необыкновенной женщины может оказаться слишком опасным для него.

И, что гораздо важнее, – для нее самой.

Его пальцы крепче сжали бокал.

– Я звоню относительно нашего свидания, которое вы оплатили. Поскольку я не отношу себя к категории людей, уклоняющихся от исполнения своих обещаний, особенно когда надо сделать что-либо во имя благой цели, я подумала, что, если у вас нет никаких планов на сегодняшний вечер... Просто так получилось, что сегодня я свободна... – Она замолчала. Роману пришлось собрать в кулак всю оставшуюся у него силу воли, чтобы не поднять трубку. – Я хочу сказать, если вы не против...

Снова пауза, на этот раз немного длиннее. Роман представил себе, как Дезире раздраженно проводит рукой по густым волосам.

– Разумеется, если вы предпочитаете забыть об этом, с моей стороны не будет никаких возражений...

На этот раз Роман расслышал, как она тихонько выругалась, и это тихое проклятие почти заставило его улыбнуться.

– Просто мне казалось, вы настроены довольно решительно, и я ждала от вас звонка. А потом, когда вы не позвонили, я подумала...

Она снова выругалась, теперь уже громче и красноречивее. На губах Романа медленно проступила улыбка.

– Черт бы все побрал, Фалконар! Если захотите куда-нибудь пойти со мной, дайте мне знать. Если нет – я плакать не стану. Но я не собираюсь сидеть у телефона и ждать от вас звонка, как все ваши прежние красотки!

Как только она повесила трубку, Роман подошел к телефону и нажал кнопку перемотки, а затем воспроизведения.

Неповторимый, волшебный голос вновь зазвучал в комнате. Роман отхлебнул бренди и решил, что вступать с этой женщиной в какие-либо отношения будет непоправимой ошибкой.

Ошибкой, которой, похоже, суждено стать и роковой, и неизбежной.

Роман услышал слабый треск. Опустив взгляд, он понял, что тонкая ножка бокала переломилась и бренди льется по его пальцам прямо на джинсы. Наблюдая, как из пореза на пальце выступает ярко-алая кровь. Роман решил, что в бокале, очевидно, была трещина.

Черт бы побрал этого человека! Прошло уже три дня после разговора с детективом О'Мейли в парке, и сейчас Дезире яростно колотила по клавиатуре компьютера, обрабатывая записи интервью с приговоренным к смертной казни убийцей для вечернего эфира. Хотя на телестудии работали талантливые сценаристы, Дезире никогда не позволяла себе превратиться в очередную хорошенькую куклу, задача которой – стоять перед камерой и озвучивать написанные кем-то слова.

– На твоем месте я бы была поосторожнее. – Карин задержалась у стола Дезире по пути из редакторской. – Если ты и дальше будешь лупить по этим бедным клавишам с такой силой, не исключено, что тебе придется выходить в эфир со сломанным пальцем.

– Вот уж будет трагедия! – огрызнулась Дезире, не отрывая глаз от экрана. – Может быть, наш рейтинг от этого изменится аж на пять пунктов...

– Как минимум, – добродушно согласилась Карин. – Тебе не хочется поговорить?

– Не о чем тут говорить... – Дезире быстро просмотрела написанное, радуясь, что ей, кажется, удалось передать самое главное – настроение преступника перед казнью.

– Когда женщина в ярости и утверждает, что все – пустяки, чаще всего в этом виноват мужчина. – Карин отодвинула кипу бумаг и присела на краешек стола. – Что-нибудь не ладится в личной жизни?

– Какой еще личной жизни? – пробормотала в ответ Дезире, с удвоенной силой нажав на клавишу «Память».

– Вот-вот, – кивнула Карин. – Ладно, извини.

– А, чер-рт! – Опасаясь, что Карин снова начнет извиняться за то, что влюбилась в Майкла, Дезире отвела взгляд от экрана и откинулась на спинку кресла, решив позволить себе минутку отдыха. – Я веду себя как последняя стерва. Поверь мне, Карин, я очень рада за тебя и О'Мейли. Может быть, я даже немного завидую тому, что происходит между вами. Знаешь, Карин, у нас с Майклом никогда такого не бывало. И не могло быть. Мы с ним слишком разные.

– Собственно говоря, – задумчиво произнесла Карин, – мне кажется, проблема была как раз в том, что вы с ним слишком похожи.

– Господи помилуй, с чего ты это взяла?

– Ты не сможешь отрицать, что и тебе, и ему всегда требуется настоять на своем.

– А что в этом плохого? – вскинулась Дезире.

Карин расхохоталась.

– Спасибо, что подтверждаешь мою догадку. – Улыбка исчезла с ее губ, когда она заглянула в усталое лицо Дезире. – Это все из-за насильника, верно?

– И да, и нет. Я никак не могу вычислить, что он задумал. С какой стати он послал мне цветы и жаловался на недостаток внимания к нему прессы, а теперь, когда я до сих пор ни слова не сказала о нем в эфире, вдруг исчез и не дает о себе знать?

Дезире сердито посмотрела на прослушиваемый полицией телефон, словно приказывая ему поскорее зазвонить. Честно говоря, ей не так уж и хотелось беседовать с насильником, но бесконечное ожидание буквально сводило ее с ума. Кроме того, она не могла избавиться от мыслей о Романе Фалконаре...

– Может, он обезумел от злости и уехал из города? – предположила Карин. – Или, например, умер...

– Умер? С чего бы это ему умирать?

– Послушай, ведь даже у маньяка-насильника может случиться сердечный приступ. Или же он вдруг попал под машину...

– Будем надеяться, – пробормотала Дезире. С утра у нее раскалывалась голова, и вот теперь боль напомнила о себе с новой силой. Девушка достала из ящика стола две таблетки аспирина и запила их давно остывшим кофе. – Но я никак не могу отделаться от чувства, что он где-то совсем рядом. Притаился и ждет.

– Ждет? Но чего же?

– А вот это, – ответила Дезире, со стуком поставив стаканчик на стол, – это, знаешь ли, вопрос всех вопросов...

Должен же этому когда-нибудь наступить конец, черт побери! Роман нажал кнопку на пульте, выключая телевизор. Надо убедить себя, что Дезире нужна ему не больше, чем новые кошмары, с неотвратимостью жестокого рока рассказывающие ему о чувствах и поступках кровожадного маньяка-насильника. Проблема только в том, что он никак не может избавиться от мыслей об этой женщине.

Он потянулся за бутылкой виски, которую достал после того, как бренди кончился, но затем вспомнил, что решил больше не пить сегодня.

Перебирая в уме принятые решения – не пить, не думать о Дезире, не смотреть выпуски новостей с ее участием, – Роман услышал шаги у парадной двери, и в ту же секунду раздался звонок, показавшийся ему особенно громким.

Странное чувство пронзило Романа. Что-то подсказывало ему, что предмет его тягостных раздумий стоит сейчас на пороге его дома.

Сдаваясь на милость неумолимой судьбы, Роман встал и направился к двери.