В шаге от любви

Глава 23

Я не стала ждать окончания войны в кухне, достала телефон и набрала номер почти бывшего мужа. Тот ответил не сразу и я успела вдоволь поволноваться. Будто и без того у меня не было для этого причин!

— Привет, Лиза, — произнёс он так, словно не удивлён моему звонку.

Я завелась с пол–оборота. Ах вот как!

— Костя, зачем ты натравил на меня опеку? Совсем с ума сошёл?

— О чём ты, Лиза? — удивился муж. Кажется, не врёт. — Я никуда не звонил, никого не натравливал. К тебе пришла опека? Ну, так нечего шляться по мужикам, — злорадно добавил он.

— Не твоё дело, с кем я шляюсь! — в сердцах выкрикнула в трубку. — Скажи своей матери, чтобы отозвала своих цепных псов… псин! Роз!

— Да как ты можешь оскорблять мою маму, Лиза! Что она тебе плохого сделала? Я только и слышу от неё, как она раздосадована нашим разводом и твоим поведением. Она никогда бы так не поступила!

— Костя! — произнесла с угрозой. Но тот и слушать меня не стал.

— Лиза, моя мама — настоящая Мать с большой буквы и прекрасно понимает, как ты относишься к Даниэлю. Она бы никогда, ни за что не поступила подобным образом. И замечу, не давала ни единого повода себя заподозрить в столь низком поведении. А вот ты, Лиза, ведёшь себя недостойно!

— Да, да, Костя! Я очень, очень недостойная для вашего вшивого рода, о котором никто, кроме самих Корбутов, не осведомлён! — рявкнула я в трубку и отключилась.

Вдох. Выдох. Если бы была драконом, спалила бы всё кругом от ярости.

Мне показалось, Костя вёл себя естественно. Могла ли Мегера играть за его спиной? Отомстить мне напоследок? Но ведь для финта ушами с передачей ребёнка Льву Ильичу за деньги Костя необходим.

От неё, конечно, можно было всего ожидать, но слова мужа всё же затронули струны моей души. Что ни говори, какой бы гадиной не была Марта Геннадьевна, сына она любила беззаветно, души в нём не чаяла и, вполне вероятно, муж прав, она не стала бы так меня подставлять органам.

Наверное.

Кажется.

Значит, остаётся только один человек — Лев Ильич.

Оказывается, я не так много болтаю по телефону. Его номер был в списке последних вызовов.

— О, Лизонька! — обрадовался олигарх. — Какими судьбами? Передумала? А я всё жду, жду, можно сказать: ночей не сплю, думаю, как там моя будущая жена поживает.

— Лев Ильич, добрый день, — чинно поздоровалась я с предприимчивым дедком. — У меня к вам важное дело и оно совсем не касаетсявашейбудущей свадьбыне со мной.

— Грубая ты какая–то, — тут же сменил тон олигарх. — Чего хотела? Быстро! Занят я!

— Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос — вам так нужна жена, что вы решили надавить на меня через свои связи?

— О чём ты? — резко спросил мужчина.

— Ко мне пришла опека! И они явно пытаются забрать моего ребёнка! — едва не выкрикнула я в сердцах.

— Гонялась, небось, за другими богатеями и воровала у них расчёски, — съехидничал мужчина, — вот они и подали жалобу. Мы, знаешь ли, своё добро бережём.

— Лев Ильич! Да как вы смеете?!

— А ты как смеешь обвинять меня в таком? — возмутился в ответ олигарх. — Делать мне больше нечего! Ёк макарёк! Тоже мне — цаца! Было бы из–за кого связи напрягать!

— До свиданья! — попрощалась я неподобающим тоном и отключилась раньше, чем услышала ответ. Или мат.

Всё же зря я так с ним пообщалась, ой, зря. Нервы совсем плохи стали. Следовало спровадить опеку, успокоиться, может, даже купить что–нибудь убойное в аптеке у дома и потом названивать мужчинам с претензиями.

Даня лежал и смотрел на меня.

— Золотой ты мой! — Я склонилась к кроватке, обняла сына, поцеловала в макушку, вдохнула его восхитительный запах. — Я тебя никому не отдам! Никогда–никогда! Ничего не бойся, мама тебя защитит ото всех на свете!

Сердце же билось тревожно и неровно. Дёргалось. Болело.

Как справиться с этой чёрной полосой, избежать травли неизвестного и спасти свою маленькую, но дружную семью, я не знала. И куда бежать, что делать, тоже не знала.

Входная дверь хлопнула и в спальню метеором влетела Алина.

— Эти твари ушли. Лиза! Ты должна их остановить! Они не имеют права! Что они здесь вообще учинили? Это произвол!

— Тшшш, — произнесла я.

Но закемаривший в кольце моих объятиях сыночек всё равно разнылся и мне пришлось вновь взять его на руки. Я бы с удовольствием сейчас пряталась в ванной и порыдала, но любимый сын на руках вызывал улыбку. Однако и страх тоже. Вдруг его у меня отберут? Кто я, чтобы противостоять олигарху?

— Выйду за старика, но тебя у меня никто не заберёт! Никто! — произнесла сквозь слёзы.

— Ты что, систер, совсем сбрендила?

Алина посмотрела на меня круглыми глазами.

— Видимо, да. Так испугалась. Господи, да я не могу придумать ничего ужаснее разлуки с ним!

Слёзы всё–таки сорвались, потекли по щекам водопадом. Огромные горячие капли смывали макияж и помогали справиться с нервным напряжением. Самую малость и ненадолго!

— Выходить замуж за старика не надо! У тебя ведь есть Демьян! А у Вари — Глеб! А у меня — Макс! Неужели мы все как–нибудь не придумаем и не справимся с ситуацией? У нас всё получится! — попыталась утешить меня сестра.

Только вот голос её звенел от волнения и страха.

— Алина, не знаю. Я готова на всё, чтобы защитить его. Это… это… Материнская любовь — она на грани добра и зла. Мне кажется, я убить за него могу. Притом голыми руками и с особой жестокостью.

— Страшная ты женщина, Лиза. Особенно зарёванная и с потёкшим макияжем. Дай сюда моего племянника и иди в душ постой. Заодно наревёшься там на три года вперёд, успокоишься и будем думать.

Однако думать я была не способна и после душа сразу отключилась на диванчике рядом с Данечкой. И, похоже, даже не шевелилась, поскольку так и держала его за ручку.

— Ну ты горазда дрыхнуть, — поприветствовала меня сестра, когда я выползла на кухню. — Данька уже второй раз спит.

— Второй?

— Ага. Я услышала, как он агукает, зашла, он по тебе ползает, а ты в отключке.

— Не может такого быть! Материнский сон самый чуткий в мире!

— Это нормальный сон. А у тебя посттравматический, — с важным видом заявила сестра.

— Да, наверное.

— Точно тебе говорю. Скоро подъедет Макс, будем думать, что дальше делать. А тебе, кстати, звонил Демьян на домашний. На сотовый не дозвонился, я же его отключила, чтобы тебя никто не беспокоил. Я сказала, что ты будешь готова к восьми.

— Чего? — Я глупо похлопала глазами. Со сна ничего не соображала, только и думала, что о визите Розы Германовне и «Какой ужас! Какой ужас!»

— Он заедет в восемь, говорю. Ты вообще не проснулась, что? Кофе сварить?

— Нет, спасибо. Лучше успокоительного.

— Чтобы тебя до завтра выключило? Тебе завтра с утра на работу, ты говорила.

— Так, подожди. Что в восемь? — Я помотала головой. Мысли об опеке полностью заняли мозг и я никак не могла вместить туда ещё какую–либо важную информацию.

— В восемь за тобой заедет Власов. У вас свидание, — объяснила мне медленно Алина и пальцами пощёлкала справа и слева от меня. — Ду ю андерстенд ми?

— Алина, ты совсем белены объелась? Какое свидание? У меня ребёнка отбирают! — вскричала я.

— Никто никого у нас не заберёт, — уверенно сказала сестра. — Макс сейчас в продуктовом, потом в детский, всё купит и привезёт, даже срок годности проверит. Мы с ним вдвоём сегодня вылижем всю квартиру, чтобы даже на шкафу ни пылинки, завтра я лично пойду гулять с Данечкой и закуплю панталон до колен в магазине трикотажа. Там, знаешь, уродские всякие трусы из советских времён, такие, в цветочек. А ты подготовь завтра на работе рекомендательное письмо от компании, что вся такая обалденная работница, ещё и толерантная, и я не знаю, что там ещё сейчас модно? Может, вступить в партию какую проправительственную?

— Ну так–то не перегибай! — Я поневоле улыбнулась. Вот ведь деятель. Достойный последователь Белки.

Алина как почувствовала, о ком я думаю.

— Нам нужны все возможные бонусы. Мы ещё не знаем, кто наш враг, но они не знают, что у нас есть Варя. Повесим рекламу по всей стране, что у нас отбирают ребёнка, созовём СМИ, продемонстрируем трусы.

— Я поняла. Ой, Алина, спасибо тебе, конечно…

— Пожалуйста. И мы всё это сделаем, так что сильно не нервничай. Будем сражаться до победы! Со щитом или на щите!

— Лапочка ты моя.

— Да, я такая.

— Но на свидание не пойду, — сообщила я этой диктаторше.

— С чего это? Пойдёшь!

— Нет. Сейчас не самое подходящее время. Мне нельзя лишний раз себя дискредитировать.

— Не тупи, Лиза! Демьян — богатый и влиятельный мужчина. А ещё, он не сбежал от тебя после всего, значит, любит.

— Ничего это не значит.

— Ну, влюблён. Где влюблённость, там и любовь. Где он ещё такую умницу и красавицу откопает? Я ему знаешь, сколько хорошего про тебя рассказала? Знаешь?! — настаивала сестрица.

— Да знаю я, знаю. Наврала про кулебяку.

— Не наврала! Приукрасила! В общем, если вы поженитесь, тебе с большей долей вероятности оставят ребёнка, даже если там какие–нибудь вселенские заговоры за твоей спиной. Узнать бы всё–таки, кто…

— Всё равно сегодня никуда не пойду.

— Пойдёшь!

— Я ещё официально не разведена, мне лучше не светиться рядом с другими мужчинами.

— Лиза, не упирайся. Демьян — парень что надо. И Данечка к нему спокойно. Даже не плакал, когда я попросила его подержать.

— Мало тебя лупили в детстве, Алина, — выдохнула я, поднимаясь. — Так и не научилась вести себя. 170af03

— Тебя тоже не лупили, а ты вон какая правильная. Это всё Мегерища тебя выдрессировала. Прекращай уже быть такой правильной! Это скучно! Соверши что–нибудь отвязное!

— Я прыгнула с парашютом, вообще–то.

— А теперь сходи на свидание. Это, конечно, куда страшнее, чем прыжок в воздух без уверенности, что твой парашют раскроется, но ты уж постарайся, а? Лиз, иди сходи, а? Ну правда, больно на тебя смотреть.

— Нет, — твёрдо решила я. И всё оставшееся до вечера время посвятила сыну.

Сердце обрывалось. Так было страшно.

Но на самый крайний случай, если у нас ничего не выйдет, есть Лев Ильич. Даже после некрасивой беседы уверена, что он поможет, если я пообещаю в обмен на… Скривилась. Как же мерзко врать. Но обещать, еще не значит выйти замуж.

И тем не менее, про себя молилась, чтобы этот самый крайний случай не понадобился.

.