7

Как только могла она снова допустить это? Этот вопрос не давал Рейчел покоя всю долгую бессонную ночь. Бесчисленное количество раз вспоминала она момент появления Гейбриела в комнате, его поцелуй и собственную реакцию на него.

Неужели прошлое ничему ее не научило? Давно пора было понять, что Гейбриелу Тернану доверять нельзя. Этот человек использует женщин для своего удовольствия, находит и бросает их по собственному усмотрению, не обращая внимания на их чувства. А она позволила поступить с собой подобным образом дважды!

И теперь уже нельзя оправдаться детской наивностью. Она не глупая девчонка, влюбленная до безумия. Тогда, завороженная объектом своих девичьих фантазий, Рейчел была не в состоянии думать ни о чем, кроме него, не видела ничего, что творилось вокруг.

В тот раз их чуть было не застали врасплох. Рано утром Гейбриел услышал звук подъезжающей машины Грега и разбудил ее. Торопливо подобрав одежду, Рейчел скатилась по лестнице, спеша попасть в свою комнату, где долго лежала, переживая происшедшее, пока не уснула в мечтах о прекрасном будущем.

Но уже через двадцать четыре часа все переменилось. Проснувшись, она почувствовала, что пузырится, как шампанское, которое они пили накануне. И весь день, проведенный в приготовлениях к предстоящему приему по случаю дня рождения, с ее лица не сходила счастливая улыбка. Единственным темным пятном на безоблачном небосклоне было отсутствие Гейбриела, хотя это легко объяснялось занятостью его и Грега на работе.

Однако, появившись к обеду, он был поразительно холоден с Рейчел, держался на расстоянии, едва смотрел в ее сторону и ограничился лишь несколькими короткими фразами. В общем, совсем не походил на нетерпеливого ночного любовника.

Несколько удивленная, Рейчел поймала его в холле, когда они шли из столовой в гостиную, где должны были подать кофе.

— Гейб, в чем дело? Что-нибудь не так?

— Не так? — Его голос был так же холоден, как и улыбка. — Не говори глупостей, Рейчел. Все нормально. Но некоторое время мы должны вести себя осторожно в, присутствии твоей матери. Ты же знаешь, что мы с ней всегда видим вещи по-разному, поэтому ей понадобится некоторое время, чтобы смириться с нашими отношениями.

Вынужденная согласиться с разумностью доводов Гейбриела, Рейчел, хотя и неохотно, согласилась с его линией поведения. Но на следующий день дела пошли еще хуже. Вернувшись из колледжа, она обнаружила, что атмосфера в доме накалена до предела. У матери с Грегом, очевидно, случилась крупная ссора. И если за обедом они все-таки разговаривали, то с такой официальной вежливостью, что Рейчел чувствовала себя весьма неуютно.

Гейбриел, видимо, решил совсем не показываться, уехал неизвестно куда и появился лишь рано утром на следующий день. Когда именно, ей так и не довелось узнать. Попытавшись дождаться его возвращения, Рейчел, не вытерпев, заснула в два часа ночи.

Но на следующий день было воскресенье, день приема, и, одеваясь, она чувствовала, что никакие ссоры в мире не могли испортить ей настроение. Выбранное Рейчел кружевное платье с тоненькими бретельками, оставляющими плечи открытыми, как нельзя лучше подходило к случаю. Серебристая материя облегала грудь и бедра, а короткая юбка не скрывала длинные, стройные, слегка загорелые ноги.

Она знала, что с распущенными локонами и макияжем, слегка подчеркивающим широкие, сияющие глаза, выглядит как никогда лучше. Надев серебряные серьги собственной работы и такой же браслет, Рейчел взглянула на себя в зеркало и улыбнулась.

— Ты уже не девочка, — сказала она своему отражению. На нее смотрела изысканная, чувственная и, что самое главное, взрослая женщина.

Рейчел не могла дождаться момента, когда сможет показаться Гейбриелу. Несмотря на его намерение держаться в стороне, он, несомненно, будет не в силах не восхититься ею.

Тем сильнее она была ошеломлена, когда, демонстрируя себя Грегу и матери в гостиной перед прибытием гостей, услышала за спиной холодный, язвительный голос:

— Тебе не кажется, что это несколько вульгарно?

Ей стало больно. Очень больно! Игра игрой, но это уже заходит слишком далеко.

— Ничего подобного!

К счастью, эта фраза прозвучала прежде, чем она успела обернуться. Потому что стоило Рейчел бросить на него взгляд, как она потеряла всякую способность соображать и, замерев как вкопанная, могла только стоять и смотреть. До этого ей не приходилось видеть Гейбриела в вечернем костюме. К тому же было невозможно не вспомнить о стройном мускулистом теле, скрытом под элегантной одеждой, и эта мысль заставила Рейчел покраснеть. Сглотнув, она начала снова:

— Я могу носить все, что захочу! Теперь я уже взрослая.

Замечание вышло не особенно удачным, слишком уж напоминало оно их ночной разговор в его комнате. При виде насмешливо поднятой брови Гейбриела, Рейчел поняла, что он подумал о том же самом.

— Ты выглядишь так, будто только что вышла из бассейна! — презрительно бросил Гейбриел. — Это так называемое платье…

Он деланно рассмеялся, как бы показывая, что считает ее наряд совершенно не подходящим к данному случаю.

— Этот кусок ткани может служить лишь для возбуждения похоти… Лидия… — К удивлению Рейчел, он повернулся к ее матери. — Неужели вы позволите вашей дочери появиться на людях одетой — вернее раздетой — подобным образом?

Улыбка Лидии была прямо-таки ледяной, взгляд — отстраненным.

— Как Рейчел уже сказала, ей исполнилось девятнадцать, и она может сама решать, что надевать. Кроме того, Гейбриел, мне кажется, что ты немного старомоден. Не думаю, чтобы человек твоего возраста способен оценить моду, привлекающую молоденьких девушек.

Внезапно Рейчел поняла, что делает Гейбриел. Он играет роль адвоката дьявола, выступая за сторону, противоположную той, за которую стоит сам, чтобы никто не заподозрил, что она значит для него гораздо больше, чем девочка-подросток, за которую он, вроде бы, принимает ее.

И сразу же все его презрение, его явное неодобрение перестали обижать ее. А когда Грег тоже встал на ее защиту, она даже улыбнулась Гейбриелу широкой, дерзкой улыбкой.

— Ты остался в меньшинстве! Я не откажусь от этого платья. Но если ты будешь хорошо себя вести, позволю загладить свою вину и потанцевать со мной.

Стоило начаться приему, как она быстро забыла об этой небольшой стычке. Ее охватило возбуждение. Среди объятий, поцелуев, добрых пожеланий и кажущейся бесконечной череды подарков у нее совершенно не было времени на то, чтобы остановиться и задуматься над поведением Гейбриела.

Только гораздо позднее Рейчел начала припоминать, каким суровым взглядом он смотрел на нее, взглядом, в котором не было ни капли теплоты или иронии. Неужели Гейбриел действительно думал о ее платье именно то, что сказал?

Стоило зародиться сомнению, как Рейчел начала замечать и другие вещи. То, как он упорно избегал ее, гораздо старательнее, чем это нужно было для того, чтобы пустить пыль в глаза их родителям. Как ловко оказывался подальше от нее именно в тот момент, когда очередной танец заканчивался и Рейчел могла сменить партнера. Холодное выражение лица ни разу не смягчилось улыбкой. Да и вообще, он смотрел сквозь нее, как будто ее не существовало.

Что ж, она ему покажет! Рейчел не понимала, что творится с Гейбриелом, да и какая разница! В конце концов, это ее день, и нужно получить от него как можно больше удовольствия.

И она пустилась во все тяжкие, танцуя с любым, кто попадался под руку, и, осушая бокал за бокалом шампанское, как будто боялась, что оно вот-вот кончится. Рейчел неистово смеялась над каждой мало-мальски остроумной репликой и не менее неистово флиртовала с каждым мужчиной, выказывающим к ней хоть малейший интерес.

Никакого эффекта! Гейбриел подпирал стену на другом конце гостиной и лишь хмурился, наблюдая за всем происходящим непроницаемыми темными глазами. Заговорил он с ней всего один раз, когда Рейчел, проходя мимо, чтобы в очередной раз наполнить бокал, на минуту остановилась и сказала:

— Где ты все время прячешься? Тебе не кажется, что пора бы нам потанцевать?

— Мне кажется, что партнеров у тебя хватает.

— О да, я прекрасно провожу время, — сказала Рейчел, пряча за бравадой свое разочарование. — А сейчас извини, я хочу еще вина.

— Стоит ли? — предостерегающе сказал Гейбриел. — Может быть, хватит? Ты же знаешь, как ударяет тебе в голову шампанское.

Уловив содержащийся в этой фразе явный намек, Рейчел, с вызовом во взгляде, подняла свой бокал.

— Оно ударяет и в другие, более интересные части тела! — объявила она, сделав соблазняющее движение бедрами.

Но это только заставило Гейбриела нахмуриться сильнее.

— Мне кажется, нам надо поговорить, Рейчел.

— Поговорить? У меня есть более увлекательные занятия. Я наслаждаюсь жизнью!

— Тогда после приема, до того, как ты пойдешь спать! — Это прозвучало как приказ, и Рейчел скептически подняла бровь.

— Вряд ли твое предложение можно назвать романтическим, дорогой! Леди любят, чтобы за ними хотя бы немного поухаживали…

— Рейчел!..

Раздраженный тон его голоса подсказал Рейчел, что она заходит слишком далеко, а ей очень хотелось хотя бы некоторое время провести с ним вдвоем.

— Хорошо, после приема.

Но бунтарское настроение не давало ей покоя, и Рейчел не смогла удержаться от соблазна в качестве мести за отзыв о платье, уколоть его еще раз.

— Если, конечно, у меня не будет более заманчивого предложения, — заявила она и поспешила ретироваться до того, как разразится шторм, все признаки которого появились на лице Гейбриела.

Но худшее было впереди. Спустя некоторое время, когда оркестр сделал перерыв, и все пошли ужинать, Рейчел внезапно поняла, что Гейбриела нигде не видно. После несколько осторожных, якобы непринужденных, вопросов выяснилось, что в последний раз его видели разговаривающим с Амандой Брайант, старшей сестрой одной из подруг Рейчел по колледжу.

— Она прямо пожирала его глазами, — сообщила ей Бекки со сладострастным наслаждением в голосе. — Он ведь такой привлекательный мужчина, а что собой представляет Аманда, ты сама знаешь.

Да, я знаю это слишком хорошо, с тоской подумала Рейчел. Сестра Бекки была высокой, знойной брюнеткой с роскошной фигурой, выгодно подчеркнутой облегающим платьем из черного бархата.

— А потом они ушли. — Бекки многозначительно вскинула брови, давая понять, что догадывается, почему именно они ушли. — Аманде было очень скучно. Я слышала, как она сказала Гейбриелу, что такие детские вечеринки не в ее вкусе…

Детские вечеринки? Нельзя было найти более подходящих слов, чтобы посыпать соль на раны Рейчел.

— Что ж, по сравнению с нами они действительно старые и чопорные, — сказала она, отчаянно пытаясь сохранить непринужденный вид. — Почти уже средних лет!

Однако Рейчел до сих пор отказывалась видеть в поступке Гейбриела нечто большее, чем простую акцию прикрытия. В конце концов, говорила она себе, можно ли придумать лучший способ отвести подозрения их родителей, чем обратить свое внимание на какую-нибудь другую женщину.

Подобное рассуждение могло бы помочь, если бы Рейчел удалось убедить себя, но этого не вышло. Вся заключительная часть приема оказался испорченной, и она была только рада, когда гости разъехались по домам.

Гейбриел так и не появился, но кроме нее, его отсутствие, казалось, никого не волновало. Однако больше ждать Рейчел не могла, было уже почти утро.

— Если вы не возражаете, я пойду спать.

Она надеялась, что мать и Грег, наверняка считающие, что ей не терпится поделиться впечатлениями от приема, припишут ее поведение усталости.

— Я совершенно без сил! Спасибо вам за чудесный вечер.

Рейчел действительно устала, но почему-то никак не могла уснуть, поэтому услышала звук вставляемого в замок ключа и знакомые шаги на лестнице. Интересно, с замиранием сердца думала она, зайдет ли он к ней. Но шаги проследовали мимо, по второй лестнице в мансарду.

Долгое время Рейчел боролась с собой. Если сейчас поддаться наверх, то это может оказаться ему только на руку. Он сможет посмеяться над ней, сказать, что надо иметь больше доверия к нему, или, что еще хуже, назвать ее поведение ребячеством. Лучше подождать и поговорить обо всем утром.

Но ей было как-то неспокойно. Она не знала, куда себя девать, и мысли о Гейбриеле только усугубляли положение.

Необходимо было увидеться с ним прямо сейчас. Даже если он поднимет ее на смех, это будет все-таки лучше, чем лежать в кровати, как на иголках. Все, что ей нужно, так это то, чтобы Гейбриел заключил ее в объятия и сказал, что она ведет себя глупо. В конце концов, он ведь хотел с ней поговорить.

А потом, может быть, Гейбриел поцелует ее, как целовал прошлой ночью. Поцелует и покажет, что считает ее настоящей женщиной, а вовсе не ребенком…

Кровь закипела у нее в жилах, она соскочила с постели. Не позаботившись накинуть халат, Рейчел тихонько вышла из комнаты и слегка улыбнулась: храп Грега был слышен даже из этого дальнего конца коридора. В одно мгновение она взлетела по лестнице, ведущей в мансарду, но, почти достигнув цели, остановилась, моментально потеряв всю решимость.

И вдруг из-за двери раздался какой-то не то вздох, то ли вскрик, и вновь воцарилась тишина.

— Гейб?

Не услышав никакого ответа, Рейчел уже подумала, не показалось ли ей все это. Может, он вообще еще не возвращался, а она просто приняла желаемое за действительное. Но неожиданно услышала звук, в происхождении которого усомниться было невозможно, — скрип кроватных пружин, вызванных каким-то движением, — и внезапно обретя уверенность, повернула ручку двери и открыла ее.

— Гейб.

Опять раздался какой-то странный звук, похожий на хихиканье, как будто кто-то уткнул голову в подушку.

— Гейб, ты здесь?

— Что тебе нужно, Рейчел?

Резкий, раздраженный голос раздался из темноты так неожиданно, что она отпрянула, как испуганная кошка. Его тон был так холоден, что, несмотря на теплую августовскую ночь, по спине ее пробежал холодок.

— Я… Просто я захотела тебя увидеть.

— Увидеть меня? — Теперь в его голосе звучала угроза. — Какого черта…

— Гейб, пожалуйста! Я только хочу…

Слова замерли у нее на губах, потому что в этот момент Гейбриел поднялся на постели и резким движением включил лампу, стоящую на столике возле кровати.

Моргая от внезапно вспыхнувшего света, Рейчел не могла поверить своим глазам. Не может же быть…

Гейбриел сидел на кровати, грудь его была обнажена, волосы всклокочены. А рядом с ним, слегка приподняв голову с подушки и сверкая оливковой кожей, с распухшими от поцелуев губами, с распущенными волосами, беспорядочно падающими на бесстыдно обнаженную грудь и плечи, лежала Аманда Брайант.

Гейб! Рейчел хотела произнести его имя, но язык не повиновался ей, хотя она уже открыла рот.

— В чем дело, крошка? — спросил он с ненавистным ей сарказмом. — Не можешь уснуть? Что ж, если ты хочешь, чтобы я прочитал тебе на ночь сказку, то извини, не получится. Как видишь, я сейчас занят… — И повернувшись к лежащей рядом с ним женщине, нарочитым движением провел рукой по ее полной груди, мрачно улыбнувшись при виде ответной реакции. — У меня есть дело… взрослое дело, которое мужчина и женщина…

Но Рейчел, не в силах выслушивать эти жестокие слова до конца, повернулась и кинулась в свою комнату, как будто за ней гнался сам дьявол. Слава богу, ни мать, ни Грег не проснулись. Если бы они пришли выяснять, что случилось, Рейчел не смогла бы объяснить своего состояния…

Вернувшись мыслями в настоящее, Рейчел беспокойно заворочалась в постели. Одно воспоминание о событиях той ночи причиняло такую боль, что тонкая ткань простыни показалась ей грубой, как абразивная шкурка. Но глаза навернулись жгучие слезы.

Для нее до сих пор оставалось загадкой, каким образом она пережила следующие несколько дней. В одном, по крайней мере, Гейбриел тогда помог ей. Он почти не появлялся дома и пропадал либо на работе, либо неизвестно где — с Амандой, как предполагала Рейчел, — и у нее не было необходимости говорить с ним.

А потом, через две недели после страшной ночи, Гейбриел в последний раз крупно поссорился с отцом и вообще ушел из дома. Ей пришлось выдержать еще одно ужасное столкновение с ним, а потом он исчез, и не только из дома, но, как полагала Рейчел, и из ее жизни.

Постепенно, не сразу, но ей удалось-таки оправиться, похоронить прошлое. Однако стечение обстоятельств столкнуло их вновь, и похоже было, что придется проходить через жестокие испытания еще раз.

Первое, что попалось на глаза Рейчел, когда она вернулась из колледжа, был чемодан. Он стоял у стены внизу главной лестницы, и она остановилась, как вкопанная. На какой-то момент ей показалось, что время вернулась назад, к тому, что произошло спустя две недели после ее дня рождения. Тогда, раздираемая обуревавшими ее страстями, Рейчел почувствовала лишь невообразимое облегчение. Сейчас она отнюдь не была так уверена в этом.

— Что это значит?

Этот вопрос она адресовала Гейбриелу, спускающемуся по лестнице с маленьким кожаным чемоданчиком в руках.

— Как видишь, я уезжаю.

— Уезжаешь? — Мысли ее путались. — Но почему? Куда?

— Возвращаюсь в Штаты.

Голос его звучал холодно и спокойно, но ответ, как она заметила, последовал с некоторой задержкой.

— Но почему? Из-за завещания?

Рейчел сама до сих пор никак не могла опомниться. Она, конечно, знала, что сразу после бракосочетания в больнице, Грег позвал своего адвоката и в присутствии двух медсестер в качестве свидетельниц изменил завещание. Но она предполагала, что он просто каким-то образом разделил свое состояние между новой женой и сыном. Каково же было ее удивление, когда стало известно, что она тоже получила равную с ними долю.

— Завещание? — Гейбриел неприятно рассмеялся. — Я другого и не ожидал.

— Значит, ты не в обиде на то, что я получила рабочую студию? — Вместе с весьма приличным месячным содержанием, это давало ей возможность безбедно прожить всю оставшуюся жизнь.

— О, Рейчел… — На этот раз его смех прозвучал мягче и несколько веселее, что, как ни странно, показалось ей еще обиднее. — Если ты так думаешь, то, значит, совсем меня не знаешь. Я действительно рад, что ты получила все это. И вполне заслуженно, как, впрочем, и твоя мать. Вопреки всему вы любили этого старого упрямца, хотя даже я порой не выдерживал его несносного характера.

— Не так уж трудно было его любить.

— Мне лучше знать. — Гейбриел криво улыбнулся. — И если бы он этого не сделал, мне пришлось бы самому отдать необходимые распоряжения. Одно только… — Он оборвал себя на полуслове, видимо передумав заканчивать предложение. — Но так лучше. Я рад за тебя, Рейчел. — Его голос звучал совершенно искренне.

— Тогда почему ты уезжаешь?

— Мы же решили, что будет лучше, если я поскорее уеду.

— Мы решили?

«Я ничего не решала! — вскричала она про себя. — Ничего!»

— Ты дала мне понять, что между нами ничего не было.

— Но ты не должен…

— Рейчел, — терпеливо сказал Гейбриел, — меня ждет дело.

Мысль о возможности потерять его еще раз, не видеть еще четыре с половиной года, а может быть, и никогда, показалась ей нестерпимой.

— Без сомнения оно может подождать еще пару дней.

— Рейчел, не надо!

— Это из-за того, что произошло вчера? — поспешно спросила она, понимая, что у нее нет времени на раздумья. — Потому что, если так, тогда, как ты заметил, мы согласились на то, что ничто не…

— Да, согласились. — Он медленно кивнул. — Но я не могу гарантировать, что сдержу обещание.

Никакие другие слова не могли бы заставить ее сердце забиться сильнее, дыхание участиться, а щеки порозоветь.

— Тогда не уезжай, — тихо пробормотала Рейчел.

Повинуюсь какому-то внутреннему импульсу, она подошла к нему и, не обращая внимания на его видимое недовольство, обняла за талию.

— Рейчел… — На этот раз в голосе Гейбриела звучало предупреждение.

Рейчел решила не обращать внимания. Каким-то непонятным образом, несмотря на всю боль и страдания прошлого, в ней появилась новая решимость, новая уверенность и новая сила.

Что бы там между ними ни произошло, она сохранила какие-то чувства к этому человеку, желала его. Но на этот раз это были чувства взрослой женщины. И все ее инстинкты говорили о том, что он испытывал к ней те же самые чувства, но по каким-то причинам не желал признавать очевидного.

— Не уходи, — прошептала Рейчел, поднимая голову и встречаясь с ним взглядом. — Пожалуйста, не уходи.

— Нет, Рейчел. Я же сказал тебе, это не должно произойти…

Спокойствие, с которым он убрал ее руки, было хуже, чем любое насилие. Ранее она уже встречалась с подобным самообладанием, и тогда оно тоже привело Рейчел в отчаяние. Теперь, когда она хотя бы могла справиться с этим отчаянием, к ней вновь пришли воспоминания. Четыре с половиной года назад, когда все было точно так же — билет заказан, багаж упакован, — в последнюю минуту он задал ей последний, самый жестокий, вопрос:

— Насчет того, что между нами случилось, Рейчел… Обычно я не бываю столь неосторожен. Могу ли я быть уверен в том, что моя дурацкая несдержанность осталась без последствий?

Последствий?.. Если ей и были еще нужны доказательства его истинного отношения к тому, что было между ними, — слишком много чести было называть это любовью, — он их представил. То, что для нее было бы ребенком, зачатым в любви, для него явилось бы источником проблем и неудобств, с которым надо было разобраться так же быстро и без лишних эмоций, как и с любой деловой проблемой.

— Если ты спрашиваешь, беременна ли я, — ответила Рейчел губами, одеревеневшими от боли, которую она пыталась от него скрыть, — то успокойся, я не беременна.

Она сказала бы то же самое, даже если бы действительно носила в себе его ребенка. Но это было правдой, и Рейчел даже не была уверена, почувствовала ли она облегчение от того, что та ночь окончилась без всяких непредвиденных последствий.

— Слава богу! — выдохнул он, и ее передернуло от омерзения.

— Почему ты благодаришь его, Гейб? — бросила она ему с горечью в голосе. — Потому что теперь имеешь возможность посвятить свое время новой любовнице? Женщине, которую действительно хотел все это…

— Новой любовнице? — повторил Гейбриел с едким цинизмом, и по его тону Рейчел поняла: если она имела наглость присвоить себе титул его любовницы, то жестоко ошиблась.

Он не удостаивал ее даже этим званием, даже на самый короткий срок. Все, что ему было нужно, — это переспать с ней одну ночь.

В самый кульминационный момент она, может быть, и доставила ему несколько моментов физического наслаждения… Если вообще доставила. В конце концов, ее невинность, должно быть, помешала ей отвечать ему с той страстью, к которой он привык. Сравнительно с такими опытными женщинами, как Аманда, она, скорее всего, доставила ему разочарование.

— Ни в коем случае!

К своему ужасу, Рейчел вдруг поняла, что выражала свои мысли вслух.

— Ты очень чувственная девушка, Рейчел, и когда-нибудь доставишь какому-нибудь счастливцу массу… — Внезапно он оборвал фразу, лицо его стало непроницаемым, так что у нее не было никакой надежды догадаться, как именно он хотел закончить ее. — А если уж говорить о возможностях, — продолжил он в несколько другом тоне, — тогда то же самое применимо и к тебе. У тебя будет возможность выбрать любого мужчину, которого ты только захочешь…

«Неправда! — беззвучно выкрикнула она. Неправда!» Как это может быть правдой, если единственный мужчина, которого она желала, находился здесь, перед ней? Если он только что объявил, что рассматривает их отношения не более чем «глупой потерей самообладания».

— Теперь, когда ты посвятил меня в искусство любви… Ты это хотел сказать? О, конечно, теперь я смогу порадовать всем, чему ты меня научил, другого счастливца!

Когда при этих словах его глаза, как от удара, закрылись, Рейчел испытала злобное удовлетворение, но мгновение спустя они уже были вновь открыты и гневно смотрели на нее.

— Надеюсь, что для этого ты слишком себя уважаешь!

— В твоих устах это звучит несколько лицемерно, тебе не кажется? Мне уже поздно изображать из себя добродетельную девственницу.

На побелевшем лице Гейбриела черным огнем горели глаза. Уголок рта нервно подергивался.

— Слишком поздно, — согласился он безжизненным голосом. — Действительно слишком поздно. Но хочу тебя предупредить, Рейчел. Если ты рассчитываешь в будущем поддерживать со мной знакомство, забудь об этом. Считай, что меня просто никогда не было на свете.

Она пыталась забыть. Боже, как она пыталась! Но вырвать его из памяти оказалось невозможно. Вот и сейчас, четыре с половиной года спустя, Рейчел испытывала те же самые чувства, что и раньше.

Вызывающе подняв голову, она уставилась ему прямо в глаза.

— Почему ты не скажешь мне правду, Гейб? Признайся, этого ведь не произошло? Ты ничего не почувствовал, не так ли?

— Боже мой, Рейчел, что ты такое говоришь!

Этот сдавленный крик, ошеломленное выражение лица, должны были бы до некоторой степени облегчить боль ее страдающего сердца. Но как ни странно, произошло совершенно обратное. Вместо того чтобы хоть как-то успокоить ее, это взбаламутило горечь, накопившуюся в душе Рейчел, вынесло на поверхность давным-давно и глубоко запрятанные мысли.

— Я имею в виду ту ночь… Ты никак не ожидал от меня такой прыти, да?

— Ты застала меня врасплох. Мы оба были не совсем трезвы, и я плохо помню, что со мной тогда случилось. — Появившиеся в его голосе и глазах нитки мрачной иронии больно резанули по ее и так кровоточащему сердцу.

— Ту ночь, — повторила Рейчел, не зная, предпочтительнее ли думать, что его действия мотивировались потерей контроля над собой в порыве чувственности, а не намеренным, бессердечным соблазнением. — А позднее?

В выражении его лица что-то изменилось. Но так мгновенно, что она заметила только быстрое, инстинктивно-защитное движение век. Только впоследствии Рейчел поняла, что это было попыткой скрыть какое-то чувство.

— Позднее? — продолжала настаивать Рейчел, хотя понимала, что доставляет себе лишние муки. — Что ты скажешь о ночи после приема по случаю моего дня рождения? О ночи с Амандой? Ты сделал это потому, что «был не совсем трезв»? — Она ядовито подчеркнула последние слова. — И тоже «не помнишь, что с тобой случилось»?

— Нет. — Гейбриел энергично затряс головой. — Тогда я совершенно точно знал, что делаю.

Даже несмотря на то что она сама вынудила его ответить на этот вопрос, Рейчел никак не могла поверить услышанному. Это не могло быть правдой! Так не должно быть. Вынести такое ей не по силам.

— Ты знал…

Рейчел попыталась сломить его оборону, прорваться туда, где он прятал свои секреты. А достигла лишь того, что рухнули ее собственные бастионы, и она осталась беззащитной перед ним, перед болью, которую он мог ей причинить. Ей нечем было защититься от мук, которые наносило каждое его слово.

— Скажи мне правду, Гейб.

— Это и есть твоя чертова правда.

Отойдя от нее, он засунул руки в карманы джинсов и уставился в окно.

— Нет!

Чтобы не слышать этих ужасных слов, Рейчел хотелось закрыть уши ладонями, и она с трудом удержалась от этого.

— Скажи мне, что все было совсем не так, как мне кажется! Скажи, что все получилось случайно, что она пришла в твою комнату…

— Как это сделала ты?

Трудно было не обратить внимания на его гнусное замечание, но Рейчел это удалось — хотя и с трудом. Иначе конец всему, иначе придется признать, что он нанес ей окончательное поражение.

— Скажи, что ты был пьян… или спал…

Она понимала, что хватается за соломинку, но без этой слабой поддержки ей неминуемо придется пойти ко дну в третий раз, и ледяные воды отчаяния сомкнутся над ее головой.

— Скажи мне, что я просто вошла в неподходящий момент, — продолжала умолять Рейчел. — Еще секунда-другая, и ты понял бы, в чем дело, и попросил бы ее уйти… Пожалуйста, скажи мне это! Или дай любое другое объяснение, и каким бы невероятным оно не было, я изо всех сил буду стараться поверить ему!

Воцарилось долгое, напряженное молчание, нервы ее были так натянуты, что, казалось, вот-вот порвутся. Тяжело вздохнув, Гейбриел повернулся к ней, мышцы его лица были напряжены, обтягивающая скулы кожа побелела.

— Очень соблазнительная возможность, — бесстрастно произнес он. — Но я не могу тебе лгать.

Рейчел почувствовала себя так, будто получила сильнейший удар под ложечку. С трудом собравшись с силами, она выдавила:

— Тогда что же…

— Все было именно так, как ты видела. — Он тщательно выговаривал каждое слово: — Это не было случайностью, и меня ни в коем случае нельзя назвать пострадавшей стороной. Наоборот, я был движущей, так сказать, силой всей этой чертовой заварухи. — На его губах появилась кривая усмешка. — И нельзя сказать, чтобы я был пьян. Может, я и пытался напиться в ту ночь до бесчувствия, но, к несчастью, мне это не удалось. И уж ни в коем случае нельзя сказать, что меня использовали.

На этот раз Рейчел действительно закрыла уши ладонями. Но Гейбриел насильно опустил ее руки, заставляя слушать. Его холодные слова отзывались в ее голове ударами молота.

— Аманда вовсе не соблазняла меня… Инициатива принадлежала мне, и только мне. Вот тебе правда, дорогая, чистая, ничем не прикрытая правда!.. О, Рейчел… — Он осторожно коснулся пальцем ее щеки, стирая катящуюся по ней слезу. Только сейчас Рейчел поняла, что плачет. — Я не стою этого, дорогая, поверь мне, совершенно не стою. Не прошло и двух дней, как я бросил тебя и ушел к другой, и сделал бы это опять, повторись подобная ситуация еще раз. Поэтому-то я тогда и уехал в Штаты. И именно поэтому должен уехать сейчас.

Отпустив ее руки, Гейбриел повернулся, взял свой багаж и, не обернувшись, вышел из дома. Хлопнула дверца машины, раздался рев мотора, и Рейчел поняла, что это конец.

Теперь она знала, почему все это было для нее так важно, зачем ей понадобилось просить, умолять Гейбриела объяснить ей происходящее. Рейчел до сих пор любила его, любила все эти годы, несмотря на боль, на заверения в ненависти к нему. Правда была в том, что она не переставала любить Гейбриела и никогда не перестанет.

Загрузка...