В тени

Глава 2

– Ты должна поприветствовать их так, чтобы потом они разглядели твое лицо в тысячах других. Говорят, с тех пор, как король увлекся Анной Болейн, он и его супруга… Как бы сказать помягче… Он не приходит в ее спальню уже два года и все свое время проводит со своей фавориткой… – громким шепотом говорила леди Гильда Нортон, помогая своей белокурой дочери сменить мокрое насквозь платье на великолепное, совсем недавно сшитое, украшенное белыми жемчужинами голубое шелковое платье.

– Затяните киртл (подобие корсета того времени. Прим. Автора) потуже, матушка… Да, вот так, моя талия должна быть тонкой, как талия бабочки, а грудь высокой и налитой нектаром, – перебила Альенора мать: в то время, как леди Гильда наряжала ее для того, чтобы она смогла привлечь к себе внимание королевских особ, девушка тщательно расчесывала широким деревянным гребнем свои влажные волосы. К счастью, жаркий огонь камина, у которого стояли дамы, смог иссушить белые кудри Альеноры почти полностью. – Но вы правы, матушка: о том, что Его Величество увлечен леди Анной Болейн, знает вся Англия… Да что там! Вся Европа! Должно быть, племянник королевы рвет и мечет, зная, с каким пренебрежением относится к ней ее супруг и половина королевского двора!

– Не только он, но и вся Испания гудит, как пчелиный улей! Генрих и раньше не упускал возможности уложить в свою постель юных красавиц, но всегда возвращался к Екатерине. Но с Анной Болейн все по-другому. Она отравляет его разум уже несколько лет, и это неслыханно! Он никогда не держался за подол платья одной и той же дамы так долго.

– Значит, в этой женщине есть что-то особенное, – глубокомысленно заключила Альенора. – Мне ни капли не жаль королеву: она старше Генриха, к тому же так и не принесла ему наследника, а ведь он так нужен. Нужен не только королю, но и всей Англии!

– Тише, любовь моя, попридержи язычок! – шикнула на дочь леди Нортон и так сильно потянула за шнуровку киртла, что та даже выдохнула – так туго он был затянут. – Екатерина – великая женщина! Ее родители – Изабелла и Фердинанд! Когда она была молодой, Генрих был без ума от ее красоты и женился на ней, несмотря ни на предостережение своей строгой бабушки, ни на недовольство двора…

– Вы сами сказали это, матушка: «Когда она была молодой»! – хихикнула девушка, откладывая от себя гребень и расправляя складки на подоле своего богатого платья.

– Но ты ни разу не видела ее, как ты можешь смеяться над ней? – недовольно проворчала леди Нортон. – Я увидела ее в холле и даже посмела сказать ей пару слов, и она так ласково ответила мне… Екатерина все еще красива, а ее осанка так величественна, что ты без слов поймешь: перед тобой стоит королева Англии. Она любима народом, как и ее дочь Мэри. И, запомни мои слова, дорогая моя: Анна Болейн не выиграет битву за сердце Генриха. Он вернется в спальню своей законной супруги и зачнет с ней сына.

– А что станет с Анной? – равнодушно спросила Альенора.

– Понятное дело, ее отошлют домой, или, что еще хуже, прогонят со двора и покроют ее имя вечным позором… Ах, моя красавица дочь! Ты сияешь, как солнечный зайчик в темной комнате! – Леди Нортон прошлась вокруг своей дочери и, взяв ее тонкие нежные ладони в свои, добавила: – Ты затмишь всех! Даже эту бесчестную фаворитку короля!

– Увы, матушка, Бригиду мне затмить, – несколько раздраженно бросила на это Альенора.

Белокурая, с голубыми, как летнее небо глазами, Альенора была красавицей и знала цену своей красоте. И все же ее скромная подруга, названная сестра Бригида, медноволосая и синеглазая, превосходила ее красотой. Именно Бригиду называли «Пламенной розой», и в данный миг, когда замок Нортонов посетил король, Альенора чувствовала к ней легкую зависть.

«Да что же это! Бригида мне как сестра! Если король обратит на нее внимание, грех будет не порадоваться за нее! – пронеслось в разуме девушки, и на ее лице появилась легкая улыбка. – И ведь сама Бригида не желает другой участи, кроме как стать женой этого распутника Вильяма… Он пытался поцеловать меня. Дважды. Но я хорошо проучила этого дурака, вырвав густой клок его волос! А Бригида, кажется, влюблена в него… Бедная душа!»

– Возможно, красотой ты ей уступаешь, но во всем другом именно ты держишь первенство: ты прекрасно играешь на лютне и арфе, поешь так сладко, как птицы в мае, и танцуешь так грациозно, как плывет по реке белый лебедь. Тебе ли бояться, ангел мой? – с гордой улыбкой за успехи дочери, промолвила леди Нортон.

– Я не боюсь, матушка! Во мне нет ни капли страха! – нахмурилась Альенора. – Найдите поскорее служанку, чтобы она сделала мне достойную прическу, а сами найдите самый красивый чепец, который только имеется в нашем замке.

– Доверять такое дело служанке! Я сама причешу тебя, моя дорогая, – отозвалась хозяйка замка, схватила гребень и принялась за прическу Альеноры. – Как только король и королева сменят свои наряды, начнется пир. Твой отец велел подать на стол все самое свежее… Также для тебя уже поставлена твоя любимая арфа: мы заставим Генриха услышать твой голос и влюбиться в него… Ах, надеюсь, он потанцует с тобой и ни разу не взглянет на Бригиду!

– Бригида мне как сестра, матушка. Не говорите о ней плохо, – прохладным тоном напомнила девушка матери.

– Конечно, мой ангел, я знаю это и желаю ей только счастья, – улыбнулась леди Нортон, подумав про себя, что в борьбе за внимание короля, дружба и сестринская любовь меркнут так же быстро, как уходит солнце в зимние дни. – Я слышала, твой кузен интересовался нашей красавицей Бригидой… Они были бы хорошей парой.

– Ну, что вы, этот разиня Оуэн и мизинца ее не достоин! Тощий, как скелет, уродливый глупый карлик! – фыркнула Альенора.

– Оуэн – наследник твоего дяди, и после его смерти унаследует его земли и замок… Не забывай, в каком положении находится семейство Гизов. Кто еще захочет жениться на дочери опального бывшего советника?

– Кто-то да женится. Она настолько прекрасна, что, увидь ее какой-нибудь холостой принц из Европы, он бы без раздумий забрал ее с собой и посадил бы на свой престол.

– Именно поэтому, дочь моя, Генрих должен видеть и слышать тебя, а не ее, – многозначительно сказала леди Нортон. – Сияй, как золотой перстень на солнце, искрись, как чистый изумруд, будь живой и смешливой, и сам король Англии упадет к твоим ногам.

– Ах, матушка, вы забываете о том, что его сердце принадлежит Анне Болейн! Как мне сравниться с ней в искусстве соблазнения? Нет уж, король мне и даром не нужен! Мне хватит и молодого красивого герцога! – рассмеялась Альенора, а ее мать терпеливо вздохнула и продолжила свой нелегкий труд.

Когда Альенора и Бригида, в сопровождении родителей, вошли в зал, в котором уже собралось не менее ста гостей, которые входили в свиту Его и Ее Величеств короля и королевы Англии, их красота была тотчас замечена, и уже через несколько мгновений девушек окружили молодые приближенные Генриха, среди которых так же был старший брат Анны Болейн Джордж. Этот вельможа так и вился вокруг Бригиды, но быстро нашел ее скучной и пресной и обратил все свое внимание на ее подругу. Вскоре медноволосая мисс Гиз, несмотря на свою неповторимую внешность, стояла у стены, рядом с испанскими фрейлинами королевы Екатерины, а Альенора смеялась и шутила в толпе поклонников. Действительно: леди Нортон не солгала, сказав, что Альенора всегда берет верх над своей почти сестрой. Кому нужна красивая, но тусклая драгоценность, когда можно взять другую, менее красивую, но сияющую?

Флиртуя с Джорджем Болейн, который, впрочем, уже был связан узами с Джейн Паркер, фрейлиной королевы, Альенора незаметно искала взглядом короля Генриха. Ей было известно, что король обладал высоким ростом и громким голосом, однако среди гостей не было ни одного похожего на это описание мужчины.

Король не явился. Королева тоже. И, услышав от одной из фрейлин, что Их Величества решили отдохнуть и присоединятся к хозяевам гостеприимного замка Нортон лишь завтра за завтраком, присутствующие в обеденном зале зашептались. Кто-то из придворных выглядел весьма недовольным, а на лице некоторых, в том числе и семейства Болейн, сияла понимающая улыбка. Болейны знали: король и королева крупно поссорились. В который раз. Но, кажется, Екатерина Арагонская настолько сильно уязвила своего супруга своей выдержкой и стойкостью, что тот не желал никого видеть, даже свою дорогую Анну, которая, однако, не посчитала нужным также остаться в своих покоях и вовсю веселилась, как и все другие представители королевской свиты.

Кое-кто из леди, приближенных к Анне Болейн, посмеивались и шептались так громко, что и Бригида, и Альенора могли без труда расслышать их разговоры, которые не сумела заглушить даже музыканты, играющие на лютне, флейте, ребеке и блокфлейте.

«Отец недоволен… Того и смотри, разобьет что-нибудь от злости! – хихикнула про себя Альенора. Она нисколько не расстроилась оттого, что не увидела Генриха Восьмого этим вечером, ведь кружок поклонников, наперебой слагающий в ее честь сонеты, не давал ей скучать. – Но вы только взгляните на мисс Болейн! Какая грация, какая величественная осанка и взгляд волчицы! Но говорить, что она красива, я бы не стала. Да, миловидна, приятные черты лица… Но и все. И чем только она так заворожила короля? Ее сестра Мэри намного красивее… Эти горящие золотом волосы! Недаром она была в его постели и родила ему двух бастардов… Которых, однако, он так и не признал. Подумать только: две сестры, и обе сумели покорить Генриха! Должно быть, мисс Мэри обидно видеть успех младшей сестры… Должно быть, ее сердце обливается кровью от того, что отец ее детей предпочел ей ее родную сестру!»

Альенора была права: мисс Болейн, фаворитка короля Англии, соперница королевы Екатерины, не была писаной красавицей, но что-то в ней было мистическим, притягательным, даже колдовским. Ее глаза, грациозные движения, высокая молочно-белая грудь, черные волосы… И французский акцент, который она без зазрения совести использовала, недаром же она провела свои юные годы жизни при дворе французской королевы! Эта женщина знала себе цену и знала, как удержать короля. Она была строптивой и страстной, именно такой, какой желал видеть ее Генрих. Анна видела, как раздражает короля послушание и спокойствие его супруги, и играла на этом. Любила ли она его? Об этом было известно лишь ей самой.

Любил ли Анну Генрих? Любил. Отчаянно. Он желал обладать ею. Желал, чтобы его супруга умерла и оставила его вдовцом, тогда бы он женился на любимой женщине и короновал ее королевой Англии. Она подарила бы ему долгожданного сына, наследника. К сожалению и раздражению фаворитки и ее любовника, Екатерина Арагонская обладала железным здоровьем и умирать не собиралась. Им оставалось лишь ждать того счастливого дня, когда королева покинет этот мир и освободит место для мисс Болейн.

Пир, на котором подавались жареные фазаны, гуси и несколько молодых поросят, засахаренные фрукты, пироги с рыбой, яйцами и фруктами, и еще многие изысканные и не очень блюда, подошел к концу лишь к полуночи, после того как гости и хозяева вдоволь наелись, посплетничали, пофлиртовали и натанцевались.

– Ах, ты видела меня? Я блистала, как начищенная золотая монета! – мечтательно сказала Альенора подруге, когда те зашли в ее большую, роскошно обставленную комнату, чтобы обсудить прошедшее веселье и гостей.

– Ты всегда сияешь. И этим вечером даже мисс Болейн померкла рядом с твоим сиянием, – улыбнулась Бригида. – Жаль, что король и королева не были там с нами… Я хотела бы взглянуть на Екатерину. Я никогда не видела ее, но отец много рассказывал о ней.

Девушка деликатно промолчала о том, что ее отец не упускал ни единой возможности, чтобы оскорбить имя любимой всей Англией испанки: «Она похожа на старую гусыню. Того и гляди загогочет!», «Ей уже давно пора в могилу! Пусть освободит место для порядочной английской дамы!» «Генриху до нее дела нет. Он окутан острыми лозами очередной девчонки из семейства Болейнов, а она только и рада этому».

– И что он рассказывал? – с интересом откликнулась Альенора. Она села на застеленную алым бархатным полотном кровать и с удовольствием сняла с ног новенькие, сделанные из мягкой кожи, сапожки на высоком каблуке.

– Что она… Она любит своего супруга, а он ее нет, – тихо промолвила Бригида и тяжело вздохнула: она не была знакома с этой женщиной и даже не знала, как она выглядит, но чувствовала к ней жалость.

Должно быть, тяжело королеве смотреть на супруга, открыто презирающего ее и отдающего предпочтение придворным красавицам… Обе сестры Болейн побывали в его постели, а мисс Мэри даже родила ему двух детей. И все же эти девушки были лишь одними из тех несчастных, по мнению Бригиды, которым не посчастливилось обратить на себя внимание короля. Ведь если он захочет позвать девушку в свою опочивальню, она не может ему отказать. Он король. Король Англии.

– Она старше его. Что ты хотела? Конечно, ему хочется тело помоложе да послаще, – с безразличием пожала плечами Альенора. – Жаль, что он не спустился. Я бы смогла заставить его пригласить меня на танец.

– О, в этом у меня нет никаких сомнений, – тепло сказала Бригида. Она подошла к подруге, села рядом с ней на кровать и с любовью потрепала ее по румяной после вина и танцев щеке. – Только не думаю, что мисс Болейн позволила бы ему это.

– Она всего лишь его любовница! – с иронией в голосе заметила Альенора и сжала Бригиду в своих объятиях. – Ты лучше расскажи, что Вильям? Уже попросил у твоего отца твоей руки?

– Я, право, не знаю… Я еще не имела с ним беседу на этот счет… Но он танцевал со мной! Держал мои ладони в своих… Я бы так и оставалась с ним в этом зале, танцуя и не говоря ни слова! – страстно прошептала Бригида. – Он танцевал с тобой? Мне пришлось выйти из зала… Мать позвала: сказала, что мое лицо стало слишком румяным.

– Твоя мать бессердечная женщина, прости, что я так откровенно говорю это… Но заставить выйти тебя из зала потому, что ты покрылась волнительным румянцем после танца с возлюбленным? Да еще и твоим будущим женихом! – недовольно проворчала Альенора.

– Она заботится о моей репутации, – с горечью в душе сказала Бригида, и, когда подруга выпустила ее из объятий, она положила свою медноволосую голову на оголенное плечо Альеноры. – Но ты танцевала с ним?

– Всего один танец. Самый быстрый. Он такой неуклюжий, как медведь! – поспешила солгать Альенора: она знала, какая любовь к Вильяму таилась в сердце Бригиды, и не желала вызвать ее ревности. К тому же этот юноша был ей безразличен.

– А мне казалось, что мы парим в облаках! – Бригида улыбнулась и закрыла глаза, вновь видя перед собой красивое гордое лицо ее дорогого Вильяма. – Не могу дождаться того момента, когда он назовет меня своей!

– Пока ты танцевала с другими мужчинами, Вильям не отрывал от тебя взгляда, – тоже улыбнулась Альенора. – Хочешь горячего вина? Позовем служанку?

– Не нужно. Уже так поздно… Ты думаешь, он любит меня? – с замиранием сердца спросила Бригида.

– Конечно, любит! – Альенора с силой сжала ладонь подруги. – Конечно, любит и ревнует тебя к другим мужчинам!

– Я не усну этой ночью… Точно не усну! – прошептала Бригида.

Каждая клеточка ее тела трепетала от мысли, что Вильям Тьюри, сын богатого вельможи и избранник ее юного чистого сердца отвечал ей взаимностью. И пусть он не показывал это так открыто, как ей бы того хотелось, пусть он вовсю флиртовал с другими дамами и танцевал с мисс Болейн… Он любит ее и сделает своей женой перед лицом Господа.

Какое это счастье! Какая сладость ждет ее!

Поцеловав подругу в лоб, Бригида пожелала ей спокойной ночи, взяла один из подсвечников, вышла из покоев и, освещая коридор танцующим светом одинокой свечи, направилась в покои отца: ей натерпелось услышать от него, что он выдает ее за Вильяма. Ей необходимо было услышать это перед тем, как она ляжет спать.

Подойдя к дверям опочивальни отца, Бригида робко постучала и тут же услышала резкое: «Войдите!». Это придало девушке храбрости, и, набрав в легкие побольше воздуха, она открыла дверь и зашла в покои.

Сэр Ричард не думал укладываться в постель: он сидела за дубовым столом, на котором тускло горел подсвечник с двумя свечами, и писал письмо. Слышался скрип наточенного пера, которое с силой надавливали о желтый пергамент.

– Все еще не спите? – ласково улыбнулась Бригида, стоя в дверях и не решаясь подойти к отцу.

– Как видишь, – коротко бросил тот, даже не взглянув на дочь. – Что тебе?

– Отец, я… Я слышала, что Вильям Тьюри попросил сегодня руки одной девушки… – Бригида прерывисто задышала: ее объяло волнение, и слова, которые она так тщательно подобрала на пути к отцу, застряли в горле.

– Попросил, – было ей ответом.

– И когда же будет наша свадьба? – Душа девушки озарилась божественным светом: это свершилось! Скоро она выйдет замуж за любимого мужчину, и он увезет ее в замок своего отца!

– Ваша? – с насмешкой в голосе переспросил сэр Ричард.

Перо в его пальцах замерло.

– Он попросил моей руки! – дрожащим и торжественным тоном напомнила Бригида.

– Он попросил руки. Но не твоей.

– Не моей? Но… Чьей же?

– Вильям имел беседу не со мной, а с сэром Нортоном. Он просил у него руки дочери.

– Альеноры?! – ахнула девушка, и ее грудь пронзила такая боль, будто ее насквозь прошел острый меч, который иногда носил на своем поясе, в украшенных золотом ножнах, Вильям Тьюри. – И что… Что ответил ее отец?

– Он был рад. Свадьбе быть.