В зеркале любви

10

Щелчок.

Затем еще один.

Энн подняла голову и с трудом открыла глаза. Ресницы слиплись из-за не смытой на ночь туши, а шея болела из-за неудобного положения. Кровать не разобрана. Через легкие занавески робко пробирались солнечные лучи.

Энн расправила плечи и едва не вылетела кубарем в коридор, потому что дверь, на которую она опиралась спиной, распахнулась. Видимо, перед уходом на работу дядя Томас решил все же освободить пленницу из-под домашнего ареста.

Нельзя медлить. Энн хотела резво подскочить на ноги, но едва смогла пошевелить большим пальцем правой ноги. Левая нога осталась неподвижной, словно мышцы атрофировались и перестали ей подчиняться. Энн готова была снова разрыдаться.

– Тебе не удастся меня сломить, проклятая ведьма! – крикнула она в сторону зеркала, стараясь тем не менее не смотреть на свое отражение. – Я избавлюсь от тебя! Сегодня же!

Вся злость, что накопилась в Энн за последние дни, выплеснулась вместе с угрозами. Она сжала зубы и, превозмогая боль и слабость, поднялась на ноги. Головокружение и мошки перед глазами мешали идти, но Энн могла ходить по своей комнате и с закрытыми глазами. Внезапно ее качнуло влево чуть сильнее, и она больно ударилась бедром об угол тумбочки.

Стараясь не потерять равновесия, Энн присела на корточки и вытянула из-под кровати серую тряпку, найденную в багажнике своей машины. С закрытыми глазами Энн дошла до тумбочки и набросила тряпку на то место, где должно было стоять зеркало. Все. Теперь можно открыть глаза.

Серая материя с рваными краями закрыла зеркало целиком. Очертания кованой рамы были нечеткими. Энн перекрестилась, прежде чем схватиться обеими руками за выступающие части обрамления зеркала.

– Лишь бы не уронить, лишь бы не уронить… – шептала она, спускаясь по лестнице. – В конце концов, это всего лишь старое тусклое зеркало.

Путь до машины, стоявшей на заднем дворике, показался Энн бесконечным восхождением на самую высокую горную вершину. Энн аккуратно положила зеркало на заднее сиденье, но потом переместила на переднее. Ей стало не по себе при мысли, что она повернется спиной к убийце.

Она открыла бардачок, чтобы достать атлас. На пол посыпались мелкие деньги и мусор. Вот незадача. Энн принялась собирать высыпавшийся хлам, как вдруг ей на голову упал конверт… Тот самый, который она безуспешно искала накануне, чтобы показать дяде Томасу. Порывшись в ящичке не более минуты, Энн обнаружила в нем и ключ от зловещего дома.

Интересно, как бы я попала внутрь и поставила зеркало на место, если бы не нашла сейчас ключ? – мелькнуло у нее в голове. Впрочем, вполне возможно, что сегодня я застану хозяина дома или… того человека, который сыграл со мной дурную шутку. Мартин, парень из автосервиса, сказал, что дом пустует уже как минимум пятнадцать лет, следовательно, меня обманом завлекли туда. Но кто? Кому понадобилось так жестоко шутить над незнакомой девушкой? А вдруг это дело рук кого-нибудь из моего близкого окружения? Кто мог знать, что я попадусь на эту удочку и поеду в Джеймстаун? Одноклассники все как один принимали меня за нерешительную скучную мышь. Вряд ли бы кому-то из них пришла в голову идея напугать меня до смерти за сотни километров от Нашвилла…

Проехав вывеску, на которой было указано, сколько миль осталось до Джеймстауна, Энн не смогла сдержать улыбку. Наконец-то она избавится от проклятого зеркала! Совсем скоро. Под ложечкой заныло то ли от голода – Энн вспомнила, что не позавтракала, – то

Может быть, будет достаточно оставить зеркало на крыльце, под дверью? Если в доме кто-нибудь живет, то он непременно обнаружит зеркало и поставит его на место. Если же нет, то оно так и останется на улице. Нет, если уж быть храброй, то делать все как положено, решила Энн.

На сей раз Энн отыскала нужный дом без всякого труда. Городские улицы Джеймстауна были пустынны, как и в прошлый раз. Единственное отличие – светило яркое солнце, разбивавшееся о магазинные витрины на тысячи более маленьких светил. Все сверкало и блестело в солнечном свете. Все, кроме одного здания на Оуэн-стрит, стоявшего особняком от остальных жилых строений. Дом был окутан мраком, словно над ним стояло огромное многовековое дерево с раскидистой кроной, отбрасывающее большую тень.

Энн остановила машину возле дома, но, наученная прошлым опытом, не стала глушить мотор. Она не собиралась задерживаться здесь больше того времени, которое потребуется, чтобы вернуть зеркало на прежнее место. Пять, максимум семь минут.

Открыв дверцу, Энн ощутила ту же слабость, что и утром. Мышцы были мягкими, словно пудинг. Зато голова неподъемнее штанги тяжеловеса.

С дверным замком снова пришлось повозиться, но Энн уже дошла до той стадии решительности, когда остановить ее могло разве что извержение вулкана. Открыв дверь, она вернулась к машине и взяла зеркало. В доме было сумеречно. Энн не стала тратить время на включение света, а сразу прошла к пустой полке, на которой стояло зеркало. Энн поставила зеркало на место и уже собиралась сдернуть с него грязную тряпку, как услышала шорох под половицами… Большего не потребовалось. Возможно, то была лишь обычная мышка, обустраивающая норку, но Энн в ужасе рванула к выходу. Дверь с грохотом захлопнулась.

Санта действительно существует. Он разъезжает по миру на северных оленях, управляемых эльфами, и развозит хорошим детям подарки накануне Рождества. Мысли о светлом сказочном празднике наполнили сердце Энн детской радостью и взволнованным трепетом. Она намеренно начала играть в игру «О чем мне напоминает Рождество?». И тут же она представила большой праздничный стол с белоснежной скатертью и красными вышитыми салфетками, которые тетя Долли доставала только раз в год, в сочельник. А шоколадные конфеты в плетеных корзиночках… разноцветные шары на пушистых зеленых веточках ели… хрустящая поджаристая корочка индейки с яблоками и полосатые носочки, развешанные по всему дому на белых веревочках…

Энн открыла глаза. Руки на руле. Мотор довольно урчит. Мартин сотворил с «короллой» чудо. Она ни разу не подвела Энн с тех пор, как она вернулась в Нашвилл. Можно ехать. Однако едва Энн выехала на главную дорогу города, как ее вновь охватила паника. Сердце колотилось так, словно собиралось выскочить из грудной клетки и поскакать впереди машины. Энн все труднее было удерживать руль. Оглушительный сигнал сверкавшего на солнце «мустанга», ехавшего по встречной полосе, вынудил Энн сбавить скорость. Пусть проедет, раз уж он так спешит.

Автомобиль остановился, преградив путь, и Энн едва сдержалась, чтобы не выкрикнуть в открытое окно непристойное ругательство в адрес водителя.

– О, прелестная Энн. Я так и знал, что ты вернешься в наш чудный городок, – с ироничной усмешкой заметил молодой мужчина в джинсовом комбинезоне.

– Мартин!

Это и в самом деле был механик из автосервиса, подаривший ее «королле» новую жизнь. Он загорел еще сильнее, отчего зубы казались более белыми.

– Я вижу, твоя машина еще на ходу.

– Да, огромное спасибо.

Мартин пристально посмотрел на Энн, пытаясь определить, что в ней изменилось. Безусловно, цвет волос. В обрамлении черных волос ее лицо было похоже на безжизненно-белое личико фарфоровой куклы.

– Ты изменилась, – задумчиво протянул он.

– Решила сменить имидж. – Энн побарабанила по рулю, давая понять, что не намерена вести долгие беседы.

Однако Мартин предпочел «не заметить» ее нетерпеливого жеста. Он склонился над ее окошком.

– Снова наведывалась в проклятый дом?

Энн кивнула.

– И что тебе в нем нравится, не пойму. Красивым юным девушкам не место среди призраков прошлого.

– И где же мне, по-твоему, место? – не скрывая раздражения, спросила Энн.

– Предлагаю выпить чашечку кофе или съесть по куску пиццы. У тебя такой вид, словно ты не ела неделю. И куда только смотрят твои родители?

– У меня нет родителей, – холодно ответила Энн.

Мартин кашлянул, пытаясь справиться с неловкостью.

– Прости. Я не знал.

– Моя тетя сейчас в больнице, – добавила Энн. Мартин молча смотрел на нее. – А еще моего парня сбил грузовик, на следующий день после того, как я узнала, что он трахался с моей лучшей подругой. Бедняжка слетела с моей лестницы в тот же день. Ее счастье, что она не сломала себе шею, а отделалась несколькими переломами.

После минутной паузы Мартин решительно открыл дверцу «короллы» со стороны водителя и выволок на дорогу трясущуюся всем телом Энн.

– Куда ты меня тащишь? Отпусти… не смей меня трогать… – Слезы мешали Энн говорить. Сил сопротивляться не осталось. Руки обвисли, словно пожухлая трава.

Мартин довел ее до своей машины и посадил на заднее сиденье. Затем вернулся к машине Энн, вытащил ключи из зажигания и запер дверцы.

– Нам нужно поговорить. А для начала тебе следует подкрепиться. – Мартин завел мотор.

В ближайшей закусочной он почти силой запихнул в Энн половину гамбургера и чашку кофе со сливками.

– Что это с твоей подружкой, Мартин? – перегнувшись через стойку, чтобы лучше рассмотреть незнакомку, спросил владелец бистро. – Она что, колес наглоталась?

– У нее заболела тетя, вот она и переживает, – стараясь не выдать своего волнения, ответил Мартин.

Что-то в последнее время все стали слишком подозрительными и недоверчивыми. Лишь бы этот парень не вздумал вызвать полицию. Заплатив за гамбургеры и кофе, Мартин поспешно вернулся к Энн.

– Нам пора. – Он подхватил ее под руку и поволок к машине.

– Ты что, собрался везти меня к себе? – спросила Энн, немного придя в себя.

– Да.

– Просто «да»? Это все, что ты хочешь мне сказать? Если ты намерен меня изнасиловать или… или…

– Не беспокойся. Я не собираюсь тебя насиловать. Ты мне слишком нравишься, чтобы я мог причинить тебе вред. Я только хочу знать правду.

– Какую еще правду? Я не собираюсь тебе ни о чем рассказывать.

– А мне кажется, что ты только ищешь подходящие уши. Ну же, Энн, расскажи мне, что на самом деле привело тебя в Джеймстаун.

– Ты мне все равно не поверишь, – угрюмо заметила Энн, опустив голову. Она заметила на джинсах белую нитку и принялась ее наматывать на палец.

– Почему бы не попробовать?

– Мне никто не верит.

– Может быть, я стану первым, кто поверит. И поможет.

– Ты ведь не поверил, когда я сказала, что получила письмо от человека, представившегося адвокатом моей умершей бабушки.

– Естественно, я засомневался. Ты впервые приехала в наш город, а я прожил здесь половину жизни. Легенды и мифы этого места я знаю не хуже, чем улицы и переулки. Дом на Оуэн-стрит пользуется дурной славой. Откуда ты могла знать, что в нем никто не живет уже лет пятнадцать?

– Тогда кто мне написал это чертово письмо?

– Не знаю.

Мартин замолчал. Они подъехали к двух-этажному дому с крышей из зеленой черепицы.

– Ты живешь один?

– Да. Решил отделиться от своих стариков.

Когда машина остановилась, Мартин вышел и открыл дверцу со стороны Энн.

– Давай вылезай, – поторопил он, заметив нерешительность девушки. – Дома нам будет удобнее разговаривать.

– Нам не о чем разговаривать. Я должна вернуться… – Энн осеклась на полуслове. Мартину ни к чему знать о ее планах.

– Ты уже дрожишь от холода. Давай выходи. Дома теплее.

Мартин подал ей руку – Энн не шелохнулась. Тогда он обхватил ее тонкое запястье и с силой вытянул Энн наружу, словно пробку из бутылки.

Внутренне убранство дома было типично для любой холостяцкой квартиры. В гостиной – большой телевизор напротив большого дивана. Минимум мебели и украшений на стенах. Никаких кружевных салфеточек и керамических безделушек. В кухне – стол с тремя табуретками, микроволновая печь, электрический чайник, тостер и большой холодильник. Когда Мартин открыл его, Энн не справилась с любопытством и заглянула внутрь. Так она и знала: кетчуп, майонез, упаковка пива и упаковка полуфабрикатов.

– Можешь немного осмотреться.

– Перед чем?

– Перед тем, как ты расскажешь мне все, что произошло с тобой с тех пор, как мы с тобой познакомились. И не будь такой колючей. Тебе не идет.

– Говоришь так, как будто лучше меня знаешь, что мне идет, а что нет.

– Представь себе, да. Энн, ты добрая и очаровательная девушка, переживающая сейчас нелегкие времена. Уж не знаю, зачем ты перекрасила свои чудные золотистые локоны в черный цвет и превратила себя в женщину-вамп, но если тебе так нравится, то… – Мартин развел руками. Красноречивый жест говорил о том, что он не из тех мужчин, которые запрещают женам красить губы и носить короткие юбки.

– Ты единственный во всем мире, кто считает меня доброй и очаровательной. Моя бывшая подруга назвала меня ведьмой и колдуньей. Но после того как она упала с лестницы, а Крис влетел под грузовик, я и сама уже так думаю…

– Большей чуши в жизни не слышал. Хочешь пива?

– Нет, спасибо.

– А я, если не возражаешь, промочу горло. – Мартин открыл бутылку и сделал пару глотков. – Гораздо лучше. Уверена, что не хочешь?

Пожалуй, Мартин прав. После пива ей будет гораздо легче рассказать свои новости. Возможно, Мартин их спишет на опьянение, а не сочтет ее сумасшедшей.

– А вообще-то давай.

Мартин тут же подал ей бутылку. Энн отхлебнула. Ну и гадость.

– Ты мне сразу понравилась.

Энн недоверчиво покосилась на парня. Что ему от нее нужно? Дураку понятно, что она не из тех девиц, с которыми можно провести ночь, а потом попрощаться, даже не обменявшись телефонами. Да Мартин и не похож на ловеласа. Он очень привлекателен внешне, но его внимание и сочувствие значили для Энн значительно больше. Она была благодарна ему за то, что он не проехал мимо. Или ей самой хотелось верить в то, что Мартину не наплевать на ее проблемы? Может быть, она обманывает саму себя?

– Интересно, чем? – с изрядной долей скепсиса спросила Энн, сделав еще один глоток пива.

– Во-первых, у тебя очень красивые глаза.

– Они мне достались от мамы. Можно сказать, что это единственное мое наследство, – печально ответила Энн.

Мартин почувствовал себя неловко. Ну вот, он снова ее расстроил!

– А смелость у тебя тоже от матери?

Энн пожала плечами.

– Не знаю. Вообще-то я всегда считала себя трусихой. Если за окном темно, то ничто не заставит меня выйти из дома.

– Даже свидание с любимым?

Энн отвела глаза, не желая показывать Мартину слезы.

– Прости, если я напомнил тебе о чем-то неприятном, – сконфуженно пробормотал он.

Какой же он кретин! Энн ведь уже дважды упомянула, что ее парень погиб под колесами грузовика! Сейчас ей вряд ли захочется бегать к кому-нибудь на свидания под луной.

– Ты не виноват. – Энн шмыгнула носом и снова отхлебнула из бутылки. – Он мне изменял. Хоть и нельзя так говорить, но, возможно, он заслужил наказание… но это сделала не я. – Энн разрыдалась.

Мартин обнял ее и прижал к груди. Пока девушка всхлипывала, он пытался придумать, чем ее утешить.

Энн отстранилась и взглянула Мартину в лицо. Ее глаза покраснели. Мокрые ресницы казались еще длиннее. Губы припухли. Мартин как зачарованный смотрел на них. До чего же ему хотелось прикоснуться к ним своими губами, почувствовать их вкус… Он склонил голову. Энн сейчас резко встанет или закричит, протестуя против его несвоевременного поцелуя… Мартин не мог ни о чем думать. Им овладело желание.

– Энн… – выдохнул он, уже почти коснувшись ее губ.

Вопреки его ожиданию девушка не отстранилась. Напротив, она подалась вперед, слегка приоткрыв рот. В первое мгновение ее обожгло горячее дыхание Мартина. Его требовательные губы начали ласкать ее.

У Энн закружилась голова. Она не отдавала себе отчета в том, что делает. Неужели она предала Криса? Как она может целоваться с малознакомым парнем? У нее гора проблем, а она не нашла ничего лучше, как флиртовать и целоваться с Мартином! Все эти мысли пришли к ней позже. Энн не знала, сколько длился поцелуй. Пять, десять секунд? Минуту?

– Я не стану извиняться, – охрипшим голосом произнес Мартин. – Я с первой минуты нашего знакомства мечтал об этом поцелуе.

– Теперь ты получил, что хотел? – с несвойственной ей язвительностью спросила Энн. На доли секунды она почувствовала себя Джессикой. Подруга часто разговаривала со своими поклонниками в подобном тоне.

– Нет, это всего лишь капля от того моря желаний, которые меня охватывают при одном взгляде на тебя.

Энн почувствовала, как ее щеки запылали от смущения. Зачем она кокетничает с Мартином? Он ведь старше ее и опытнее. Наверняка он принимает ее за несмышленую дурочку, возомнившую себя роковой женщиной. Несмотря на другую прическу и макияж, Энн оставалась прежней стеснительной девушкой.

– Ты, наверное, смеешься надо мной? – без всякой злости и раздражительности спросила Энн.

Да, так и есть. Мартина забавляет общение с ней. Возможно, он хочет преподать ей урок на тему «Как нельзя обращаться с мужчинами».

– Вовсе нет. Энн, как ты могла заподозрить меня в злом умысле? Я что, похож на лицемерного злодея, который плетет интриги и заманивает в ловушки невинные души? Скажи честно, я похож на Синюю Бороду?

Энн покачала головой и улыбнулась.

– Нет, ты похож на Робин Гуда.

– Вот это уже лучше. Хотя и справедливым разбойником я никогда не был.

– Зато я самая настоящая преступница, – всхлипнула она.

– Милая, ты ни в чем не виновата!

– Мартин, я не знаю… мне так страшно. Я ничего не понимаю. В последнее время вокруг меня происходит что-то странное, необъяснимое. С близкими мне людьми случаются несчастья. И все с того самого момента, как я получила письмо… и приехала в ваш город.

– Это всего лишь совпадение.

– Ты ведь сам не веришь в то, что говоришь, – поймала его на неискренности Энн. – Случайностей не бывает.

– Но ведь наша встреча была случайной.

– Вовсе нет. Моя машина вечно ломается. Вполне закономерно, что мне понадобился автомеханик. Удивительно, что «королла» не встала посреди шоссе между Нашвиллом и Джеймстауном. Твоя мастерская находится ближе всего от дома, в котором мне была назначена встреча.

– Осталось выяснить, кто и зачем заманил тебя в «дом с привидениями».

– Верно. Раз тут все так боятся туда заходить, то, скорее всего, человек, написавший мне письмо, был не из Джеймстауна. Он, как и я, не знал о суевериях, а потому не побоялся назначить нашу встречу именно в этом месте.

– Думаю, тебе нужно рассказать мне все с самого начала, а потом мы вместе подумаем, кто это мог быть.

Через десять минут Энн успокоилась настолько, что смогла начать свой рассказ. Мартин слушал ее молча, не встревая с вопросами и упреками, как ее дядя. К удивлению Энн, Мартин даже не стал сразу выносить вердикт и ставить ей диагноз. Он дослушал ее до конца. Выдержал минутную паузу, на случай если Энн забыла о чем-то упомянуть, и лишь затем заговорил сам:

– Не знаю даже, что и сказать… Признаться, я в шоке.

Энн криво усмехнулась.

– Думаешь, у меня не все дома?

– Думаю, что у тебя серьезные проблемы.

– Я так и знала, что ты, как и мой дядя, только делаете вид, что верите мне и желаете помочь. А на самом деле… – Энн попыталась встать с дивана, но сильные руки Мартина тут же усадили ее на место и плотно прижали к спинке.

– Во-первых, я действительно хочу тебе помочь. Во-вторых, я не сказал, что не верю тебе. Согласись, Энн, все, что ты говоришь, выглядит неправдоподобно. Начиная с этого письма…

– Оно осталось в моей машине. Если не веришь, можешь взять его в бардачке и лично убедиться, что я говорю правду.

– Энн, не знаю, правильно ли я поступил, но… В общем, ты меня заинтриговала еще в первую встречу. Я поспрашивал старожилов и навел кое-какие справки.

– Что тебе удалось узнать?

– Энн, успокойся…

– Что тебе удалось узнать? – повторила Энн требовательнее. Ее голос понизился на несколько тонов и звучал угрожающе.

– Дом на Оуэн-стрит действительно долгие годы пустовал. До этого там жила одинокая старуха. Она умерла лет пятнадцать назад, как говорят, сразу после смерти свихнувшейся дочери.

– Дочь тоже жила там?

– Нет, она умерла в клинике для душевнобольных, куда ее поместила старшая сестра. Похоже, мать была против… поэтому она запретила старшей дочери навещать ее и вообще порвала с ней отношения.

– А она действительно была сумасшедшей? Или ее, как и меня, сочли сумасшедшей?

Мартин пожал плечами.

– Не знаю. Кто теперь разберет. Прошло слишком много лет. Свидетелей не осталось в живых. Возможно, поэтому ее дух не может угомониться до сих пор. Только представь: бедняжка Камилла умерла в одиночестве, в лечебнице… У нее отобрали ребенка и разлучили с матерью. И кто это сотворил? Родная сестра!

– Камилла? – Голос Энн дрогнул. Это имя значило для нее так много, что история обезумевшей женщины показалась ей особенно чудовищной и трагичной.

– Да. Их фамилия была Рэдфорд.

– Не-е-ет! Господи, нет! Это не может быть правдой! Не может быть… правдой…

– Энн, что случилось? Ты когда-нибудь слышала эту фамилию?

– Да, слышала… сотни и тысячи раз.

Мартин изумленно поднял брови, но не успел он задать вопрос, как Энн снова заговорила:

– Потому что это моя фамилия. Мое имя Энн Рэдфорд. Мою мать звали Камиллой, а значит, тот дом действительно принадлежал моей бабушке.

– Но кто мог об этом знать?

– Вот это я и хочу выяснить.