Варвар для Варвары

— Мы покажем тебе, насколько ты ошибаешься, — пообещала Хола.

Приказав себе ничему не удивляться, я лишь пожала плечами. И задала новый вопрос — нужно использовать представившуюся возможность по полной.

— Разве скопцы — это не наказанные мужчины? С какой бы стати им жениться на дочерях жрецов и занимать высокие должности?

— Мужской силы лишаются не только осужденные, — просветила меня Хола. — Иногда жрецы покупают у женщин их детей — особенно одаренных. Они забирают их в пирамиду и воспитывают.

— Младшие сыновья жрецов. Тоже иногда. Становятся скопцами, — добавила Ка. — Жрецам не разрешается иметь больше трех наследников.

— Какой ужас, — только и смогла произнести я. И повернулась к Ка: — Неужели твоих младших сыновей ждет такая же участь?

— Вовсе нет, — ответила за нее Хола. — Мой сын Мар стал воином и получил хорошую и сытную работу в войске своего отца.

Чем больше я слушала, тем яснее осознавала, что никогда не пойму этот мир. Не смирюсь с его жестокими правилами. Капуле определенно нужны реформы. И прежде всего — продовольственного характера. Голодные люди способны на самые гнусные поступки.

За разговорами я не заметила, как очутилась в довольно большом помещении, похожем на парилку. От радости я аж зачесалась, как шелудивая кошка. Это надо же, после стольких месяцев скитаний мне наконец-то удалось достичь оазиса счастья в этой дикой и грязной пустыне.

Прислужники уложили меня на большей теплый камень и принялись умащивать мое тело различными снадобьями. Вначале это были какие-то ароматные смеси трав, глины и песка, потом душистая мыльная кашица. Я чувствовала себя на вершине блаженства. Кто бы мог подумать, что обитатели пирамиды знают толк в спа-процедурах. Умелые руки местных массажистов дополняли общую картину.

Двое прислужников массировали мои усталые мышцы, растирали кожу легкими движениями. Я так расслабилась, что, кажется, пустила слюну. Даже разговаривать не могла от испытываемого удовольствия и только довольно мурлыкала и потягивалась, как крупная кошка. Ка-а-айф.

— Смотри! — восхищенный возглас Холы вывел меня из восхитительной прострации.

Я открыла глаза и повернулась на зов. Одалиска держала в руках золотой ларец размером с большую тыкву. Крышка откинулась, и мне пришлось затаить дыхание. На подушке из мягкого мха покоились десять разнообразных дидло: из золота, дерева и мягкого материала, напоминавшего резину. Отличались они не только по составу, но и по форме и по размеру. У одного искусственного фаллоса была просто гигантская головка и вполне себе натуралистичные яички у основания, другой был длинный и искривленный, наподобие банана. Третий состоял из двух частей, чтобы одновременно стимулировать сластолюбице анус и влагалище. На любой вкус и цвет, как говорится, «вещички».

— Это ларец одной из дочерей жрецов? — спросила я, продолжая рассматривать шкатулочку с сюрпризом.

Такому ассортименту порадовался бы любой секс-шоп в моем мире. Действительно, почему бы не поднести супруге золотой член в качестве подарка на именины. Всяко лучше банальной цепочки или сережек. Или вон тот, из красного камня, похожего на рубин. Таким не грех хвастануть перед подругами.

— Это сокровище принадлежит мне, — похвалилась Хола. — Если ты понравишься Неруну, он тоже одарит тебя. И ты не будешь подолгу скучать, дожидаясь своей очереди.

Я опомнилась и захлопнула крышку ларца. Этот «наборчик» в очередной раз напомнил мне, что в гареме много женщин. А главных жрецов всего четверо. Мало понравиться одному из них, нужно всегда и во всем быть лучшей. Ох, и к чему мне такие стрессы?..

После массажа прислужники проводили меня в бассейн, вымыли волосы и подсушили их полотенцем из шерсти. Увлажнили мою кожу маслами (судя по запаху — подсолнечными) и нанесли на лицо макияж. Вместо одежды мне выдали венок из одуванчиков, массивные золотые браслеты на руки и щиколотки и пояс с колокольчиками. Я почувствовала себя настоящей буренкой, которую собирались отвести на свидание к быку. Хорошо хоть, догадались надушить — не нравилось мне пахнуть, как жареная картошка. Пусть запах подсолнуха и считается в Капуле священным, эротичным его уж точно не назовешь.

Впрочем, «жарки» в этот вечер мне избежать не удалось.

Глава 25

Перед тем как отправиться в опочивальню к Неруну, я сунула в руки Ка заветную котму и предупредила:

— Береги ее как зеницу ока.

— Как что?.. — не совсем поняла варварка.

— Как глазное яблоко, расположенное в глазнице черепа, — попыталась объяснить я.

Но, похоже, своим замечанием окончательно вынесла «сестренке» мозг. Она смотрела на меня, как нерадивый зять на злобную тещу, и не нашла, что ответить. На всякий случай отошла от меня на шаг и прикрыла лицо рукой.

— Обещаю, что сохраню котму, — наконец выдала она, — только, пожалуйста, не засовывай мне яблоко в череп.

Смеясь, я стиснула ее в объятиях и возразила:

— И не собиралась делать ничего подобного. Ты моя единственная подруга в Капуле, и мне нет резона с тобой ссориться. Тем более угрожать. Та фраза, что я сказала, означает, что беречь вещь нужно как самое ценное сокровище. Вот и все.

Ка тоже рассмеялась. Не обращая внимания на слуг, готовых отвести меня к жрецу, она предупредила:

— Сделай все как надо. Верю в тебя. Если кто и понравится Неруну. То только ты.

Слушая ее признание, я отметила для себя одну немаловажную деталь. Ка научилась разговаривать не рваными фразами, да и словарный запас ее явно обогатился.

— Скажи, твой жрец занимается с тобой не только любовью? — не удержалась я от вопроса. — За прошедшие дни ты стала совсем другой. Не только красивой, но еще и умной.

Ка засияла, как персик под южным солнцем, и кивнула.

— Оним очень умный. Много знает. Любит разговаривать со мной. Говорит, я способная.

— Правильно говорит, — мне осталось только порадоваться за подругу.

Вот бы жрецы занялись просвещением и других варваров. Кто знает, вдруг среди охотников и отшельников водятся настоящие гении. И только и ждут, когда их, как настоящие жемчужины ума, отмоют от местной грязи.

Рассуждая о судьбе варваров, я не могла не подумать и о себе. Беременеть от Неруна мне совершенно не хотелось, а потому пришлось попросить Ка оказать мне еще одну услугу.

После приличной порции противозачаточного отвара и последних наставлений «сестры» я была готова к испытанию. Ну, как готова — скорее мертва от волнения, чем жива.

«Хочешь — не хочешь, — обратилась я к своей внутренней дикарке, — а хотеть придется. Если сегодня оплошаем, второго шанса нам никто не предоставит».

Рассуждая подобным образом, я вошла в опочивальню Неруна. Как ни странно, но он там находился не один. На ковре перед ним танцевали десять красивых наложниц, среди которых, к моему величайшему разочарованию, была и Амула. Женщины исполняли довольно эротичный и откровенный танец, подготавливая господина к приему «новенькой».

Сам же Нерун, полностью обнаженный, возлежал на кровати и с ленивой миной на лице наблюдал за выступлением. Как не злилась я на этого наглого блондина за то, что он отобрал меня у Фила, не признать его в очередной раз красавцем не смогла.

Мощное мужественное тело приковывало к себе мой взгляд, заставляло мое сердце биться чаще. Распущенные волосы Неруна блестели в свете ламп червонным золотом. Изящные руки с длинными пальцами пианиста, что держали калебас с молоком, заставили бы устыдиться любого пианиста. Непринужденная поза и истинно звериная грация настоящего хищника. Все это не могло оставить мою внутреннюю дикарку равнодушной.

Но настоящий эффект на меня произвела другая часть тела Неруна. Пусть он не земледелец, но хозяйство у него огромное. Возбужденный член жреца покачивался из стороны в сторону, дожидаясь, когда новая наложница Варвара исполнит для него коронный номер.

Я нервно сглотнула и подарила Неруну одну из своих лучших улыбок. Пусть все во мне противится этому слиянию, жизнь Фила для меня дороже гордыни.

Ответная улыбка жреца больше походила на усмешку. И все же ему определенно нравилась моя смелость. Стоило блондинчику меня увидеть, как в его глазах зажегся неподдельный интерес, поза стала напряженной. Властный взмах руки, и остальные наложницы прекратили танцевать. Окружили господина, готовые наблюдать за восшествием соперницы на его ложе.

Напрасно я надеялась, что все будет происходить наедине. Жрецы используют любую возможность, чтобы развлечься. Вдоволь потешить собственное эго, сделав публичным мой триумф. Или мое падение. Что ж, придется проглотить и это.

Слуги помогли мне подняться на ложе и опуститься на гордо вздыбленный фаллос господина. Оседлав жреца, я уперлась ладонями в его широкую грудь и застыла. Больше шевелиться мне было нельзя. «Свеча свободы» требовала от одалиски абсолютного умения пользоваться своими внутренними мышцами. Мне предстояло довести жреца до оргазма, используя только их.

Чтобы удостовериться в том, что я не использую никаких уловок, мою голову укрыли платком, а сверху поставили зажженную свечу. Одно движение — и причудливый головной убор слетит, обожжет меня и господина. Такого проступка мне не простят. Остается одно: сделай или умри.

Я представила, что заполнивший меня изнутри огромный член — это флейта, на которой мне предстояло сыграть лучшую мелодию в своей жизни. Ужасно хотелось закрыть глаза, но пришлось удержаться. Не видя реакции партнера сложно понять, правильно ли ты действуешь.

Волнообразные движения моих внутренних мышц таки заставили Неруна издать первый восторженный стон. Каким бы жрец не был привередой, он всего лишь мужчина. И пока его достоинство находится во власти моего недостатка, ему не спастись от оргазма.

И все же, каким бы привлекательным ни казался моей внутренней дикарке Нерун, я испытывала угрызения совести. Фил, он остался там, в нашем доме. Один. Осознание этого мешало мне сосредоточиться.

И я все же схитрила. Представила на месте жреца родного мужа. Дикого и страстного варвара. Уж он бы не смог оставаться неподвижным, пока я ласкаю его своими любовными мышцами.

И дело пошло веселее. Пресыщенный женским вниманием жрец все же дернулся мне навстречу. Обхватил мои бедра и, издав хриплый стон, стремительно кончил.

Он сотрясался всем телом не меньше минуты, и я почувствовала себя победительницей. Свысока глянула на Амулу и заставила ее покраснеть.

— Я не ошибся в тебе, — признался Нерун, когда обрел способность говорить. — Ты станешь лучшей для меня. И взамен получишь многое.

«Вот только не дари мне ларчик с фаллоимитаторами, — чуть не вырвалось у меня. — Лучше разреши видеться с мужем. Хоть иногда». Но вслух я сказала другое:

— Благодарю за оказанное доверие. Надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество.

Нерун прокашлялся и посмотрел на меня совсем другими глазами. Да, малыш, ты еще не понял, с кем связался. Варвара Иванова дорого возьмет с тебя за жестокое обращение с подданными.

— Выделите ей отдельную спальню и проследите, чтобы она ни в чем не нуждалась, — приказал жрец слугам.

Приподнял меня за бедра и стащил со своего утомленного ласками достоинства. Моя внутренняя дикарка облегченно вздохнула и свернулась калачиком. Пока что ей здесь делать больше нечего.

— Потом расскажешь, как достигла таких высот в искусстве любви, — предупредил меня Нерун. — И продемонстрируешь на практике.

— Договорились… — я посмотрела ему в глаза, не зная, как к нему обращаться.

Клянусь честью доведенной до бесчестия женщины: если он в тот момент приказал звать его «господин» — огрела бы первым, что попалось под руку.

— Можешь звать меня Нер, — удостоил меня ответом жрец. — Ты заслужила это право.

Следуя примеру других наложниц, я поклонилась и покинула спальню нового любовника. После вроде бы удачного свидания у меня остались не самые приятные впечатления. Осталось ощущение незавершенности процесса и неестественности всего происходящего. Будто занималась любовью не с человеком, а с глыбой льда, выморозившей меня изнутри.

Хотя, речь о любви здесь вряд ли идет. Нер, как бы он не остался доволен, на самом деле стал моим господином. Повелителем и тюремщиком в одном лице. Моя свободолюбивая сущность противилась и брыкалась, не желая ему подчиняться. Прав был Фил, тысячу раз прав. Не для меня гарем. И я не для гарема.

Мена поселили в роскошной комнате недалеко от опочивальни главного жреца. Но ни шикарная обстановка, ни стол, ломящийся от угощений, не обрадовали меня. Я даже толком не рассмотрела свою «золотую клетку». Успела лишь заметить, что она оформлена в розово-голубых тонах. От которых меня тотчас затошнило.

Я бросилась на мягкую кровать, застеленную невесомым покрывалом из тонкорунной шерсти, уткнулась носом в пуховую подушку и зарыдала.

В таком виде и застала меня Ка, заглянувшая, чтобы вернуть мне котму.

— Не плачь, Варя, — посочувствовала мне она. — Мне тоже в первый раз не понравилось.

Я села в постели, поджала под себя ноги и грустно уставилась на «сестренку».

— Физическая боль меня не пугает, — призналась ей и снова всхлипнула. — Куда страшнее боль душевная. Дня не прошло, а я уже скучаю по мужу.

— Нер теперь твой муж, — варварка действительно поумнела за прошедший месяц. — Охотника придется. Забыть.

Я покачала головой, прекрасно сознавая, что это невозможно. — Вырвать из моей груди Фила можно только вместе с сердцем.

— Вечером будет пир, — предупредила Ка. — Нер потребует тебя. Танцевать.

— Не волнуйся, — я улыбнулась сквозь слезы. — Скоро приду в себя. Дай только время.

Ка чмокнула меня в щеку и вышла, оставив меня наедине со своими мыслями. Вот уж действительно, чтобы узнать истинную ценность вещи, нужно ее потерять. Фил стал для меня самым лучшим любовником и защитником. Еще бы немного, и мы окончательно преодолели разногласие и…

Дальше мечтать было трудно. Опухшая от рыданий и понурая, я быстро разонравлюсь Неру. И Фил поплатится за это жизнью.

— Ты ужасная привереда, Варвара Анатольевна, — пробормотала я, глядя в потолок. — Мало тебе завоевать расположение самого высокого чиновника этого мира. Тебе еще любви и верности подавай.

По прихоти великих шутников-дизайнеров, прямо над кроватью висело громадное зеркало, и из него на меня смотрела расплывшаяся красная моська. Я не сразу узнала свое отражение, а признав — немедленно вскочила и направилась к умывальнику. Слезами горю не поможешь, одним стаканом не запьешь. Тут иначе нужно действовать.

Время в вековой пирамиде тянулось слишком медленно. Стараясь поменьше думать, я съела все, что приготовили мне слуги, и запила молоком. Это не то чтобы помогло совладать со стрессом, скорее ненадолго усыпило бдительность. Придавленная обильным угощением, я завалилась на постель и продрыхла до того самого момента, пока не настала пора вечернего выступления.

Двое скопцов, назвавшиеся моими личными охранниками, пришли за мной в назначенный час и принесли одежду для выступления: длинную цветастую юбку из лоскутов ткани и широкое ожерелье, напоминавшее цыганское монисто. Я облачилась в откровенный наряд и распустила по плечам волосы.

— Если ты готова, то следуй за нами, — попросили слуги. — Жрецы не любят ждать.

В последний момент я спохватилась и повязала на пояс котму. Расшитая подаренными мужем ракушками, она прекрасно вписалась в общий ансамбль.

Сон и еда помогли мне немного восстановить душевное равновесие и вернуть радость жизни. Предложение танцевать пришлось как нельзя кстати. Если что и способно меня возродить, то это музыка и сцена. И, конечно же, восхищенные зрители.

Меня доставили в огромную каменную залу. Ее стены украшали резные барельефы — остатки былой роскоши. Современники же в нелепой попытке приукрасить помещение, покрасили его в яркие тона и намалевали поверх такого, что не каждому сказочнику взбредет на ум. По внешнему виду «картин», намалеванных очумелыми ручками варваров, невозможно было понять, что на них изображено. Не то всадники верхом на боевых тараканах, не то жрецы верхом на наложницах. Или все сразу, что еще интереснее.

В центе зала стоял круглый стол, ломившийся от яств. Столько еды я в последний раз видела только на именинах Аришки. Даже торт был. Огромный, украшенный взбитыми сливками и ягодами, он возвышался в центре стола, как король на троне.

Стол окружали четыре каменных ложа, застеленных белыми шкурами. Ни них полулежали жрецы, прекрасные и величественные. Рядом, примостившись на резных табуреточках, сидели с десяток наложниц. Они ухаживали за господами и развлекали их беседой.

В углу залы, полускрытые цветами в высоких вазах, играли музыканты. Мелодия воздушным змеем облетала помещение и нежно касалась слуха, ласкала и будоражила воображение.

Стоило мне войти, как взгляды всех присутствующих устремились на меня. Но я не упала в обморок и не спасовала — музыка, как волшебный оберег, придавала мне сил и храбрости.

— А вот и наше главное блюдо, — многообещающе представил меня Нер. — Варвара, так, кажется, тебя зовут.

Я слегка поклонилась, выражая одновременно смирение и согласие. Ведь именно этого и ждали жрецы от наложниц. Хорошо, что в тот момент они находились достаточно далеко, чтобы не увидеть промелькнувшую в моих глазах ненависть.

— Танцуй для нас, — вновь распорядился Нер. — Докажи, что я не зря назначил тебя любимой женой.

Он неожиданности я чуть не споткнулась на ровном месте. Неожиданное признание. А главное, непонятно — радоваться мне или печалиться.

Моя реакция заставила главного жреца самодовольно улыбнуться. А сидящую рядом с ним Амулу поперхнуться молоком.

Но тут музыка грянула громче, и я начала двигаться. Вначале медленные, интригующие взмахи рук и переменные шаги. Следом взмах длинной юбкой и кружение. Мимикой, глазами и всеми изгибами своего шикарного тела я завлекала зрителей и покоряла.

Другие наложницы, испросив разрешения у жрецов, присоединились к выступлению. Но я их будто не видела, пусть себе топчутся на подтанцовке. К чему мне следить за их фигурами? Я же не шахматистка.

Постепенно я стала наращивать темп, и музыканты поддержали меня. Чем быстрее и энергичнее звенела мелодия, тем сексуальнее становились мои движения. Все мои эмоции и чувства нашли выражение в этом диком водовороте танца. Я, как пестрая радуга, сияла всеми оттенками страсти. От томного темно-синего переходила к живому желтому и заканчивала озорным розовым. Красный цвет страсти мешала с фиолетовым тоном разлуки.

Моя внутренняя дикарка взяла в руки гитару и заиграла «Цыганочку». Она, как никто, могла уловить мое настроение. И точно знала, как и чем мне помочь.

Ожерелье на моей шее подрагивало и звенело в такт движениям, босые пятки мелькали под разноцветной юбкой. Все, что я так долго держала в себе, наконец-то выплеснулось наружу, снесло все преграды на своем пути. Мне хотелось взвиться к потолку, как белому лебедю. Разрушить пирамиду, засыпать камнями жрецов и их прихвостней и обрести свободу. Улететь к любимому и на его горячей груди растопить ледяные оковы рабства.

Танец я решила завершить красивым и зрелищным аккордом. Прогнувшись в спине назад, активно заработала плечами. Продолжая трясти верхней половиной тела, опустилась на колени и эффектно замерла. Опустошенная и счастливая прикрыла глаза, чтобы перевести дыхание. Давно я так не выкладывалась.

— Ты великолепна, — прозвучал надо мной голос Нера.

Я открыла глаза и увидела его протянутую ладонь. Взялась за нее и поднялась с колен. Взглянула в глаза главному жрецу. Неожиданно для себя отметила, что сейчас они не так холодны, как обычно. Мне удалось достичь невозможного — соблазнить неприступный айсберг.

— Когда ты в последний раз спала с охотником? — без тени сочувствия спросил Нер. — Ты можешь быть беременной?

От такой наглости я на секунду онемела. А следом покраснела от злости, точно получила оплеуху. Страшно представить, какая судьба ждала бы нашего с Филом ребенка в пирамиде жрецов. Спасибо Маэ за ее травы. Да благословит ее Калки в очередной раз.

— В тот же день, когда ты меня забрал, — произнесла я мстительно. — Но я принимала противозачаточные. И принимаю теперь.

Нер довольно кивнул и предупредил.

— С сегодняшнего дня забудь о них. Я хочу, чтобы ты подарила мне сына. Следующего жреца великой Капулы.

Не успела я хоть что-нибудь ответить, как Нер приказал слугам проводить меня в его спальню.

— Я скоро присоединюсь к тебе, не скучай, — предупредил он меня. — И не вздумай уснуть, пока не разрешу. Спросонок женщины слишком вялые и некрасивые.

«Да уж, этот точно не разбудит утром поцелуем», — размышляла я, нехотя волочась вслед за слугами. Снова спать с Нером мне совершенно не хотелось. Пусть он красив и силен, но я предпочитала ласковых и нежных любовников. Да и мысли о Филе не покидали меня ни на секунду.

Глава 26

Перед посещением главного жреца мне позволили забежать в свою комнату и освежиться. Мои провожатые невежливо намекнули, что было бы неплохо подмыться и нанести парадный макияж. А еще сделать клизму — на случай непредвиденных заднепроходных ситуаций.

— Вот еще!.. — буркнула я себе под нос. — Много чести.

Пользуясь возможностью, схватила со столика засахаренный фрукт, больше похожий на репу, и мстительно запихала целиком в рот. Пусть у меня все слипнется.

Приторно-сладкий корнеплод я с не меньшим удовольствием запила молоком, щедро засыпав в него добрую порцию противозачаточных трав.

— Усе, готова! — объявила я слугам и бодрой походочкой выскользнула в коридор.

Меня привели в комнату Нера и заперли. Когда запор щелкнул с обратной стороны, я вздрогнула. К чему такие меры предосторожности? Пирамида и снаружи, и изнутри охраняется как сокровищница падишаха. Даже если я и сумею выбраться из комнаты, то вряд ли самостоятельно доберусь до выхода.

Оставшись в одиночестве, я наконец-то смогла рассмотреть «кабинет любви», в котором мне придется служить согласной на все секретушкой. Почему кабинет? Да потому, что секс со жрецом стал для меня работой, об удовольствии я и не мыслила. А в качестве гонорара выступала жизнь двух моих самых дорогих людей: моя и Фила.

В интерьере спальни преобладали коричневые оттенки. В свете ламп казалось, будто вся комната состоит из резных плиток шоколада — молочного и горького, пористого и с добавлением карамели. Вот Калки, кажется, со всеми этими стрессами ко мне вернулся неуемный аппетит.

Я с подозрением покосилась на изящный прикроватный столик, заставленный сладостями, но удержалась от искушения. Удовлетворять извращенное желание Нера на полный желудок — высшая степень мазохизма. А я таковым не страдала. Разве что иногда дома радостно просыпалась от собственного храпа. Так ведь каждый раз надеялась, что обнаружу рядом брутального мачо.

Размещенная в центре «кабинета» кровать была очень низкой и больше напоминала брошенный на пол матрац. Не иначе как бесстрашный жрец побаивался высоты.

Как и в других комнатах пирамиды, пол спальни устилал пушистый ковер. Узкое окно, сильно смахивавшее на бойницу, прикрывала резная кованая решетка. Зачем? В такую щель разве что ребенок пролезет. Но уж точно не я, даже при условии, что сильно похудела в этом мире.

Ох, и подозрительные эти жрецы. Так и захотелось что-нибудь отчебучить. Зря, что ли, они подозревают, нужно же оправдать оказанное недоверие.

Я прошлась по периметру помещения, заглянула шкафы и многочисленные ларчики, расставленные по комнате. Ничего особенного не обнаружила. Так, побрякушки разные, но к чему они мне в этом мире? Не дай Калки, на их блеск еще кули позарятся.

И тут мое внимание привлек небольшой шкафчик, будто вмонтированный в высокую металлическую спинку кровати. Он отчетливо выделялся на фоне основной резьбы своими продолговатыми пазухами. Чувствовалось, что его довольно часто открывают.

Я подрыгала в разные стороны круглую ручку, размером с крупную пуговицу. Но шкафчик и не думал выдвигаться. И что самое главное: на нем не было и подобия замочной скважины. И все же секретную дверку определенно заперли.

«Не можешь вскрыть — сломай!» — подсказала мне смекалка.

«Не можешь сломать — схитри!» — вторила ей женская самонадеянность.

«Домофон. Ключ», — вставила свое веское слово внутренняя дикарка.

Я стукнула себя по лбу за забывчивость и полезла в котму за ключиком. Если в моем мире эта вещица вскрыла хитроумную дверь, почему бы не закрепить успешный опыт.

Стоило провести головкой ключа по дверце, как запирающий механизм щелкнул. Крышка отлетела в сторону, больно ударив меня по кончику любопытного носа.

— Дорвалась, Варвара Анатольевна, — похвалила я себя, — ладно хоть не оторвало.

Потирая «пятачок», заглянула в открывшуюся щель и тут же забыла о боли. В продолговатом углублении лежал ключ — копия того, что был у меня в руке. Очень плохого качества копия.

Нет, жрецы наверняка старались в точности передать детали утраченной вещицы. Но изготавливать ключи — это тебе не девок в кустах трахать. Тут попотеть сильнее придется.

Неожиданное открытие дало мне пищу для размышлений. Мой изголодавшийся от длительного безделья мозг принялся переваривать информацию. И пришел к выводу, что отец Фила все же не погиб. А перенесся в мой мир и случайно подарил ключик будущей невестке. То бишь, мне.

Осталось докумекать, что мне с этим открытием делать. Интуиция громогласно заявила: жрецам доверять нельзя. Узнай они, что я разгадала их тайну — пощады не жди.

За дверью послышались шаги. Я поспешно затолкала свой экземпляр ключа обратно в котму, а подделку вернула в шкаф. Но упрямый запор не хотел защелкиваться. Калкин механизм оказался таким же древним, как и сама пирамида.

Нер вошел в тот момент, когда я всей грудью налегла на спинку кровати. Запор сработал, но слишком поздно.

— Что ты вынюхиваешь здесь? — взревел жрец и бросился к кровати.

— А разве тут что-то есть?.. — я притворилась паинькой. — Мне подумалось, что ты мог бы привязать мои руки к спинке кровати и…

Договорить мне не дали. Нер грубо оттолкнул меня в сторону. Кошек у меня в родстве наверняка не было, потому приложилась я знатно. Хорошо, что лететь было не высоко, иначе избежать сотрясения мозга мне бы не удалось.

Пока я поднималась на ноги и потирала ушибленный локоть, жрец с азартом ищейки обследовал тайник. Потом снял с шеи неприметный медальон в виде солнца с тремя лучами и приложил его к ящичку.

— Зажмурься! — приказала мне. — Посмеешь открыть глаза — умрешь немедленно.

Ха, испугал скунса фимиамом. Я закрыла глаза ладонями и для пущей убедительности отвернулась. Все, что ненужно, мне уже известно.

Поняв, что ключ по-прежнему находится в тайнике, Нер испустил облегченный вздох. Подошел ко мне, но напрасно я ждала извинений. Как только убрала от лица руки, жрец замахнулся и залепил мне звонкую пощечину.

— Любопытство наказуемо! — сказал он с ненавистью.

Подошел к двери и дернул за шнур. На звон колокольчика в спальню вбежали воины и слуги.

— Отведите ее в нижний гарем. Не кормить до вечера и не давать воды, — приказал им мстительный блондин. — Пусть прочувствует всю прелесть наказания.

— Я… — мне хотелось оправдаться.

— Возрази! — грозно прорычал Нер — И я заменю наказание десятком плетей. Хочешь?..

Я закрыла рот и плотно стиснула зубы. Быстро же меня лишили статуса любимой жены. И это за такое несерьезное преступление.

Меня не слишком нежно подтолкнули в спину. Я опустила голову, боясь взглядом выдать степень своего возмущения. Ну, погоди, жрец, я до тебя еще доберусь. Не знаю, когда и как, но доберусь непременно. Или я не настоящая «Зефирка».

Нижний гарем больше походил на свинарник, чем на жилище наложниц. Отвергнутые жены не заботились ни о своей внешности, ни о чистоте помещения. Зачем распинаться, если уже упустили свой шанс.

Как пояснили мне слуги, наказанные или попросту не понравившиеся жрецам, женщины приравнивались по статусу к рабыням и выполняли самую грязную работу. Отрабатывали, так сказать, свой кусок кукурузной лепешки. А свободное время проводили, перемывая кости более успешным товаркам.

В просторной комнате, заполненной двухъярусными деревянными кроватями, было душно и людно. Несколько десятков женщин мирно похрапывали, утомившись за день.

Но мое появление все изменило. Моя цветущая внешность вызвала стойкий припадок аллергии у отвергнутых жен. Стоило войти — и ненавидящие взгляды чуть не прожгли дыру в моей пышной груди.

— Принимайте новенькую! — хохотнул скопец, приставленный наблюдать за нижним гаремом.

С этими словами он подвел меня к свободной нижней койке, зажег еще одну масляную лампу и поставил на каменный выступ возле кровати. Света она давала не больше, чем лампада. Но мне и этого хватило, чтобы осмотреться и понять, что в следующий раз стоит проявить большую осторожность. Жить в таком террариуме, среди полсотни ядовитых змеюк всю оставшуюся жизнь — наказание похуже плетей.

— Не шалить и не обижать, — предупредил скопец и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, клубок гадюк зашевелился.

— Добро пожаловать в ад, — нарочито льстиво пропела одна из варварок. Старая и сморщенная, как урюк. — Что, не подошли жрецам твои телеса? Иль лежала бревном?

Я разлеглась в самой соблазнительной позе, какую только смогла придумать, и лениво потянулась.

— Да нет, заездила Неруна до полусмерти, вот он и обиделся. Ну, ничего. Побуду здесь денек-другой и обратно вернусь. И в следующий раз пощажу гордость повелителя. Ограничусь пятью оргазмами.

Соседка по несчастью раскрыла от изумления рот, но так и не нашла, чего возразить. Глаза ее налились кровью.

— Вы как хотите, мне выспаться надо, — заявила я и отвернулась к стенке.

И на удивление быстро уснула. Даже не успела посочувствовать самой себе и пожаловаться внутренней дикарке на злую судьбу. Как любила повторять Аришка, спасая меня от очередного разочарования: «Не бери в голову, бери в рот — так выплюнуть легче».

Проснулась я от того, что кто-то грубо стащил меня за ногу с кровати. Не понимая, что происходит, вскочила и тут же упала снова. Со всех сторон на меня сыпались удары — кажется, лупили скрученными в жгуты шкурами.

— Ну, все, достали! — взревела я.

Схватила свое «одеяло» и начала им активно отмахиваться от разбушевавшихся варварок. И не лень им ночью драться. Неужели они надеялись, что я буду смирно терпеть побои. Ага, щаз. Даром, что ли, меня в детстве мальчишки дразнили Конаном, я тоже знаю пару болевых приемчиков.

Одна из нападавших достала из-под матраса нож. Пусть и каменный, тупой, как наша Марьяна, но все же холодное оружие. Игра перестала мне нравиться.

В панике отступая и одной рукой прикрываясь шкурой, второй я принялась шарить в котме. Как говорится, склоняйся перед противником только для того, чтобы взять в руки кувалду.

Кувалды у меня не было, зато был дезодорант-спрей. Я отбросила шкуру, сцапала масляную лампу и подставила ее под струю аэрозоля.

Славный получился факел. В воздухе запахло свежим арбузом и паленой курицей. От дикого визга стены задрожали. Варварки растеряли боевой азарт, принялись кататься по полу и шкурами тушить на себе пламя.

Скопец заглянул в комнату, только когда в моем дезодоранте кончился газ. Судя по выражению лица, не так-то он и расстроился из-за потасовки. Но тыкву с водой принес и по очереди обмакнул в нее дымящихся «клушек». Ну вот, опалили, теперь можно и ощипывать.

Я с видом победительницы молча наблюдала за происходящим. С моего лица не сходила злорадная улыбка.

— Ты поплатишься за это жизнью, — скопец тут же нашел виноватую.

— С чего бы это? — возразила я. И подтолкнула ногой валявшийся на полу нож. — Они первые хотели меня зарезать. А Нерун, между прочим, еще не лишил меня должности любимой супруги.

Мужского достоинства прислужников лишили, а вот мозги у них работали на полную мощность. Быстренько прикинув, что связываться со мной себе дороже, скопец погнал табун неощипанных девах к лекарю. Меня же заставил мыть в нижнем гареме полы.

— Может, и меня врачу покажешь? — захныкала я. — Смотри, — и показала ему синяки.

С умным видом скопец осмотрел мою кожу, потыкал пальцем самую сильную ссадину и заявил:

— Само заживет.

Он вручил мне пористую губку, кусок хозяйственного мыла и указал на тыкву с водой.

— Сделай, чтоб все блестело, как моя лысина. Доложу о тебе господину, и он сам решит, как с тобой поступить.

Я чуть не расплакалась от обиды. На этот раз мне точно досталось ни за что. Как можно наказывать за то, что ты пытался сохранить себе жизнь? Одно слово — варвары.

Нижний гарем показался мне настоящими Авгиевыми конюшнями. Столько пыли и грязи я не видела и в общаге, где жила вместе с десятком сокурсниц. Даже в полумраке можно было отчетливо рассмотреть закопченные потолки, усыпанный пылью и грязью пол, расшвырянные по всему помещению вещи варварок. Тут не ведро воды надо, а моющий пылесос. А еще лучше — целый штат работников клининговой компании.

К тому времени, когда я закончила уборку, все мое тело ныло, как после трех корпоративов подряд. Выдохлась Варенька, аки клубничная наливочка на солнцепеке. Но осматривая результат, осталась собой довольна. Почувствовала себя настоящим героем, победившим жуткого монстра Бардачеллу.

В коридоре послышались тяжелые шаги обремененного властью человека. Запор щелкнул, и предо мной предстал Нерун собственной персоной. Хмурый и настороженный. В помещении стало так холодно, будто наступил Ледниковый период.

— Ты вообще умеешь вести себя смирно и скромно? — вопросил жрец.

Я даже подняться с пола не соизволила. Помотала головой и устало вякнула:

— Смирно — иногда, по праздникам. Скромно — ни за что на свете.

Вопреки моим ожиданиям, Нер заржал. Его смех походил на скрип несмазанной телеги. Похоже, жрец смеялся редко и подзабыл, как это делается.

— Поднимайся, — приказал он мне. — Наказание закончено. Можешь вернуться в свою комнату.

Кряхтя, как столетняя бабка, я поднялась с пола. Разогнула спину и потерла поясницу.

Нер подошел ближе, обошел вокруг меня, рассматривая. При этом его глаза загорелись азартным блеском.

— Тебя били? — спросил он.

Я поморщилась и с тоской глянула на синяки — эх, и долго же заживать будут.

Нер коснулся ссадины у меня на локте, кончиком пальца проделал путь до груди. Обвел контуры огромного синяка. Калки! Да он никак того — садо-мазо!

— Так неправильно, — почти нежно пропел он.

Коснулся губами другой груди. И только я расслабилась, ожидая обычной приливной волны нарастающего желания, как почувствовала боль. Этот гад поставил мне засос! Теперь обе мои груди были с «метками»

Не размышляя о последствиях, я залепила Неру звонкую пощечину. Он зарычал в ответ и бросился на меня, как голодный хищник. Прижал к стене. Его возбужденный член угрожающе уперся мне в пах.

— Ты посмела меня ударить! — голос жреца стал хриплым.

— И сделаю это еще раз, если посмеешь меня обидеть, — я не собиралась уступать.

Нер закинул меня себе на плечо и поскакал прочь из нижнего гарема. Ошеломленные слуги и воину смотрели нам вслед, но не рискнули спросить, что происходит. Главный жрец несся так, словно за ним гнались кровожадные монстры. Ничего себе, мужику пригорело.

Первой на пути ему попалась моя комната. С пинка отворив дверь, Нер с размаху закинул меня на кровать и всем телом навалился сверху. Принялся срывать одежду и украшения.

— Сопротивляйся, — приказал, дорожа от возбуждения.

Ой, да пожалуйста. За последний день во мне накипело столько злобы, что она могла бы заполнить всю пирамиду от основания до вершины.

Я впилась ногтями в плечи жреца и укусила его за шею. Смачно так — точно невеста в свадебный каравай.

— Да-а-а! — взвыл жрец.

Он перехватил мои руки и завел их мне за голову. Больно сжал запястья, пригвождая их к матрасу. Коленом раздвинул мне ноги.

— Отпусти! — рыкнула я, тщетно пытаясь вырваться.

Меня трясло, но не от страсти. От ненависти и отвращения. Никогда не могла понять, почему некоторым нравится причинять в постели боль. И получать ее в отместку. Неужели нельзя найти другие способы для усиления эрекции?

Я крутилась и вырывалась, но мои действия только сильнее распаляли Нера. Зеркало отражало все, что происходило внизу, и мне, пожалуй, понравилось, как выглядят следы от моих ногтей на спине жреца.

Извернувшись, как змея, я все же высвободила одну руку и опустила ее на загорелые ягодицы любовника. Сжала со всей силы и уверенно спросила:

— Нравится?

Вместо ответа, Нер выпустил из захвата мою вторую руку. Мои острые ноготки прочертили дорожку от его ягодиц до плеч. Затем снова опустились вниз и пощекотали его мошонку. На лице жреца отобразился испуг, перемешанный с обожанием. Наверняка ни одна его бывшая жена никогда не решалась на такие откровения.

Моя внутренняя дикарка разошлась не на шутку. Еще немного — и она устроила бы настоящее жертвоприношение. Кровавое и жестокое.

Но Нер не мог больше терпеть. Вошел в меня резко, не дав даже подготовиться.

— Садист! — выкрикнула я и схватила его за волосы.

Он впился в мой рот поцелуем — требовательным, беспощадным. Вынуждающим подчиниться и ответить. Смял мои груди, вызывая у меня желание нанести ответный удар.

Наше слияние больше походило на битву. Битву, в которой нет побежденных. Но нет и победителей.

Крепкий член Нера работал, как отбойный молоток, почти вылетая из меня, и тут же возвращаясь на всю длину. Я царапалась и кусалась, выкрикивала самые грязные ругательства.

Оргазм наступил у нас практически одновременно. Внутри меня словно что-то взорвалось, и мир рассыпался на осколки. Нер взвыл, в последний раз прихватил зубами мочку моего уха и затих.

Я довольно грубо скинула его с себя и приказала:

— Убирайся! Хочу побыть одна.

Жрец послушался. Как нашкодивший пес, подкрался к выходу. Уже на пороге обернулся и тихо пробормотал:

— Проси, что хочешь. Ты заслужила награду.

Я села в постели и вперила в него полный надежды взгляд.

— Отпусти меня домой, к мужу.

Нер покачал головой и заявил:

— Не могу. Табу! Любое желание в пределах пирамиды.

Я рассмеялась — хрипло и горько. Но железо куют, пока горячо. А у мужика берут, пока дает.

— Хочу всю пирамиду. Целиком!

— Она твоя, — с легкой усмешкой согласился жрец. — Можешь покидать покои в любое время и посещать все комнаты. Только не ходи в правое крыло пирамиды. И в подвал.

Сказал, и растворился в пустоте коридора. А я откинулась на кровать и сжала виски ладонями. Калки, зачем мне пирамида, когда рядом нет любимого?..

Глава 27

На следующий день, плотно подкрепившись на дорожку, я отправилась обследовать пирамиду. Не зря же вытребовала у Нера эту возможность.

Дежурившие у моих дверей слуги попытались навязаться в провожатые. Лучше бы карту местности предложили.

— Спасибо, не нужно, — возразила я. — Люблю гулять в одиночестве.

— Но жрецы… — мне в очередной раз намекнули о моем подчиненном положении.

— Ничего не имеют против, — перебила я и, активно виляя бедрами, проплыла мимо.

Пусть только попробуют пойти следом. Не знаю, как в Капуле, но в моем мире попытки совать нос в чужие дела наказуемы. Любопытство может довести не только до беды, но еще и до больницы.

Кажется, слуги догадались, что со мной лучше не связываться, и отстали. Остальные обитатели пирамиды тоже смотрели на меня удивленно, с некоторой долей надменности, но остановить не пытались. И я спокойно обошла все верхние этажи правого крыла. Ничего интересного.

«Куда там Нер запретил нам заглядывать?» — как бы между прочим напомнила мне моя внутренняя дикарка.

Точно, почему бы не нарушить еще одно табу? В крыле, отданном детям жрецов, мне определенно делать нечего — хватило вчерашней экскурсии в нижний гарем. А вот посетить подвал нужно непременно. Кто знает, вдруг именно там блондинчики прячут свои «скелеты».

Я воинственно поправила на поясе котму. Улыбнулась, почувствовав, как звякнул внутри ключ от всех дверей. Имея в запасе такую вещицу, грех не навести в пирамиде шороху.

Чем ниже я спускалась по лестницам, тем отчетливее слышала все возрастающий гул. Точно в недрах пирамиды сидел гигантский доисторический тигр и сотрясал каменные стены своим рыком.

Было ли мне страшно? Не-а. Как настоящей исследовательнице, мне стало ужасно интересно. В конце концов, любопытство для женщины так же естественно, как и желание распрямить вьющиеся волосы и завить прямые.

К моему удивлению, дверь, ведущую в подвал, никто не охранял. Да и к чему дежурить возле массивной каменной плиты, сдвинуть которую под силу разве что Геркулесу.

Злорадно хихикая, я достала из котмы ключ и приложила его к стене. Послышалось слабое жужжание механизма, и дверь с грохотом отъехала в сторону. Моему взору предстал еще один лестничный проход, ведущий в самое нутро пирамиды. Именно оттуда доносилось гудение.

Мои колени предательски подогнулись. Одно дело представлять себя первооткрывательницей, и совсем другое — спускаться в чернеющий провал древнего строения.

Со стороны верхнего коридора послышался топот ног. Кажется, громыхание каменной двери привлекло внимание слуг и воинов. Я опасливо заозиралась по сторонам, но прятаться было бессмысленно. Если жрецы узнают о моей проделке — казнят, без права на помилование.

Стиснув зубы, я шагнула в проход и вновь приложила к двери ключ. Дверь вновь громыхнула и заняла свое прежнее место. Полоска света на ведущих вниз ступенях сужалась с неимоверной скоростью. Я сунула в рот большой палец и принялась ожесточенно грызть ноготь. С трех лет не вспоминала об этой привычке. С тех самых пор, как забралась к бабушке в погреб и случайно захлопнула крышку.

Но переживала я напрасно. Стоило двери полностью войти в пазуху, как в подвале включилось освещение. Не факелы и не масляные лампы. По всему периметру стен загорелись лампочки размером с кулак, подозрительно напоминавшие споты. И свет они давали такой же — яркий, режущий глаз.

Я поморгала, привыкая к новым условиям. И уже абсолютно бесстрашно приступила к спуску. Кровожадными монстрами здесь и не пахло. А пахло озоном и высокими технологиями. Вполне привычный аромат для выпускницы политеха.

Последняя ступень — и я на самом дне пирамиды. Вернее — в самом ее сердце. Вполне живом сердце, не утратившем с годами своей функциональной важности.

За время практики я встречалась с тренажерами по подготовке операторов блочных пунктов управления. Все эти экраны, датчики и рычажки были их неотъемлемыми атрибутами.

Но в настоящем энергоблоке я оказалась впервые. Словно озарение снизошло на мою блондинистую голову. Так вот на какой алтарь возлагают жрецы великие дары. Вот какие молитвы возносят предкам.

Нет, я, конечно, не великий шаман всех времен и народов, но пару подходящих «песнопений» знала. И немедленно приступила к изучению установки. Как кладоискатель, копала долго и усердно. И отрыла для себя много интересного.

Самым, пожалуй, грандиозным открытием стало то, что установка работала в «спящем» режиме. То есть тот поток энергии, что поддерживал защитные функции купола, был попросту отключен. Потому-то звезда Капулы и не сияла так ярко. И дело вовсе не в том, что отец Фила нарушил табу. Купол отключили намеренно.

Не меньше информации удалось мне почерпнуть и из электронной базы данных. Особенно поразило то, что касалось Калки. Вот так богиня! Вот так страж дикого мира! Я чувствовала себя так, будто ангел подбросил меня до небес и забыл поймать. Полагаю, мне достался хранитель-стажер.

Наверху, в жилой части пирамиды творилось нечто невообразимое. Даже сквозь гудение я слышала, что жрецы пытаются прорваться к установке. Поняли, что их секрет раскрыт. Но не так-то просто выковырять меня, назойливого червячка науки, из сердцевины их «яблока».

Я представила, как Нер прикладывает свой бесполезный ключик к двери и злится. И дико расхохоталась. Прямо как великий ученый, поработивший мир в детском мультике. Да, красавчики-жрецы, будете знать, как со мной связываться. Русские женщины не только красивы, но еще и умны. Дайте нам возможность, и мы не только коня на скаку остановим и в горящую избу войдем. Повергнем любого врага — если не силой, так непревзойдённой харизмой и очарованием.

Но вот звуки стали громче. Судя по всему — работали уже тяжелыми кувалдами или чем-то похожим. Сколько времени потребуется жрецам, чтобы раскрошить дверь, мне знать не очень-то хотелось.

— Здесь просто обязан быть еще одни выход! — объявила я самой себе.

Вооружилась ключом и отправилась обследовать ту каменную коробку, в которой оказалась. Запасной выход отыскался за массивным металлическим сейфом. Чтобы сдвинуть его с места, у меня ушло множество драгоценных секунд.

«Интересно, нынешнее поколение жрецов в курсе, что отсюда можно сбежать другим путем?»! — задалась я вопросом.

Но когда проход открылся, стало понятно, что вскрыть эту дверь без ключа уж точно не удастся. На то, чтобы расковырять такой массивный валун древними орудиями, уйдут месяцы. Если не годы.

«А вдруг у жрецов есть взрывчатка?» — ехидно осведомилась моя внутренняя дикарка.

«Колючек тебе на язык, — пожелала я ей от всей души. — Тебе-то откуда знать про взрывчатку? Ты ж дикая!»

«А тебе ежа — знаешь куда?..» — не осталась она в долгу.

Больше мы не разговаривали. Не потому, что обиделись, просто стало не до этого. Запасной выход оканчивался длинным подземным туннелем, наполовину заваленным песком и камнями.

Лес словно отвоевывал у людей территорию: корни деревьев прорвались в пустующее пространство и устроили там себе уютное гнездышко. Продираясь через шероховатые и плотные заросли, я добавила к уже имевшимся синякам множество царапин и новых ссадин. Но свобода того стоила.

В Капуле наступил вечер. Вот Калки, я и не думала, что пробыла в подвале так долго. Что делать, куда бежать?

Я глянула на звезду и поняла, что все еще нахожусь слишком близко от жрецов. И меня наверняка будут искать. Как только поймут, что мне удалось выйти из подвала.

Дороги домой, к Филу, я не помнила. Ночью все тараканы серы, все деревья одинаковы, а всем варварам страшно. В тот момент меня интересовало только одно: как дожить до рассвета и при этом не попасться на глаза сторожам пирамиды и диким зверям.

Выбирая между первым и вторым, я решилась на хитрость. Подобралась поближе к одной из наблюдательных вышек и стала карабкаться на дерево. Посижу до рассвета, подумаю, как жить дальше, а с первыми лучами солнца ломанусь в солнечную рощу. Только бы стражи пирамиды не заприметили такую гигантскую «кукушку» и не приняли ее за вконец оборзевшего куля.

То ли я окончательно выдохлась, то ли дерево попалось непутевое, но вскарабкаться на него мне никак не удавалось. Ноги скользили по гладкому стволу, а руки отказывались выполнять подъем с переворотом.

В очередной раз чуть не сорвавшись вниз, я повисла на руках и едва не расплакалась от досады. Страх смешался с обидой, а слезы с подводкой для глаз. И это меня окончательно добило: ничего не вижу, никуда не прячусь и никак не могу с этим справиться. Висит туша — иди, кушай.

Неожиданно чья-то сильная рука подхватила меня за талию, широкая ладонь закрывал рот. «Все, попалась, — промелькнуло у меня в голове. — Допрыгалась, доигралась в бесстрашную Лару Крофт. Расхитительница пирамид, Калки меня задери!..»

Похититель тащил меня сквозь чащу леса, и я обессиленно обмякла в его руках. Не осталось ни сил, ни желания сопротивляться. И только моя внутренняя дикарка изредка вздрагивала и попискивала от ужаса. Она лучше меня знала, какое наказание ждет непокорных жен, и готовилась заранее.

Перед моими глазами все мелькали и мелькали кусты, и внезапно я осознала, что похититель спешит вовсе не в пирамиду. Выходит, меня схватили не воины жрецов.

Это открытие взбодрило меня, как пощечина. Или как удар кувалдой по куполу. Я начала активно сопротивляться: извернулась и укусила ладонь похитителя. Об одном только жалела — что мой укус не ядовит, и бессовестный дикарь не загнется от мучительной смерти.

Меня рывком поставили на ноги. Я покачнулась от неожиданности и с ненавистью уставилась на похитителя. Так просто не сдамся. Еще, понимаешь, девушку не потанцевал, а уже туда же — на плечо и в пещеру!

— Да ты!.. — моя гневная триада оборвалась на полуслове.

— Тщ-щ-щ!.. — зашипел на меня Фил. — У стражей пирамиды чуткий слух.

Я бросилась мужу на шею и снова расплакалась. На сей раз от облегчения и радости. Хотела вжаться и раствориться в нем, чтобы никто и никогда больше не смог нас разлучить.

Фил ласково гладил меня по спине, позволяя выплакать всю накопившуюся боль. С каждой слезинкой из меня словно вытекал яд, которым отравил меня Нер.

Нер! Я вспомнила его предупреждение. И его обещание убить Фила, если тот посмеет приблизиться к пирамиде. И меня вновь одолела злость. Слезы моментально высохли, а ноги перестали подрагивать.

— Зачем ты пришел сюда? — громким шепотом напала я на мужа.

— За тобой, — просто ответил Фил. — Если бы сейчас не встретил тебя в лесу, то ворвался бы в пирамиду. Или сделал подкоп. Или устроил пожар. Я еще не придумал, что именно…

Мой верный и любящий варвар. Мое сердце разрывалось от нежности и любви. Я потянулась к его губам, чтобы вознаградить за время, проведенное в разлуке. Но в последний момент вспомнила, каким ревнивым и неуступчивым умеет быть Фил. Интересно, как он сможет спать со мной, зная, что мое тело принадлежало жрецу, его врагу и обидчику.

Но Фил по-своему оценил мою реакцию.

— Ты права, — шепнул он, — для поцелуев сейчас не время и не место.

— Фил, понимаешь… — начала я, но муж не дал мне закончить.

Подхватил меня на руки и помчался глубже в заросли. В лесу, среди совершенно одинаковых, на мой взгляд, стволов и кустарников, мой охотник ориентировался, как заправская домохозяйка в супермаркете. Мне же оставалось лишь наслаждаться его теплом и силой. И всей душой надеяться, что жрецы не настигнут нас раньше времени.

Глубоко в лесу, привязанный к стволу дерева, нас терпеливо поджидал Унитазик. Я была так рада этому милому «скакуну», что в припадке ликования чмокнула его промеж усиков, прямо в хитиновый лоб.

Таракану такие ласки были в новинку — он предпочитал, чтобы затылок хозяин чесал ему копьем. Сдается, и удары по башке ему доставляли наслаждение. Еще один мазохист на выданье.

— Тише, друг, — Фил успокоил Унитазика, непонимающе трясущего головой. — Это наша хозяйка так радуется. Привыкай.

Муж запрыгнул на «скакуна» и посадил меня перед собой.

— Домой нам нельзя, — предупредила я. — Там нас будут искать в первую очередь.

— Знаю, — согласился Фил. — Тут недалеко есть небольшая пещера — я иногда ночевал в ней, когда не успевал вернуться домой засветло. Мы разведем там костер и переждем темноту.

— А утром отправимся в солнечную рощу, — добавила я. — там нас ждет одно очень срочное дело.

Фил пришпорил Унитазика, и тот рванул вперед. Таракана тоже пугала ночь, и он скакал так, что разговаривать я уже не могла. Пришлось на время отложить серьезный разговор и покрепче прижаться к мужу. Тараканьи бега — это вам не прогулка на такси. Тут не до поцелуев, нежного шепота и томных объятий. Не превратился зад в отбивную — уже счастье.

Обещанная Филом пещера оказалась не такой уж и маленькой. В ней вполне могла уместиться моя съемная квартира, вместе с подъездом и балконом. И даже для уставшего и испуганного Унитазика нашелся уголок — скажем так, темная и уютная кладовочка. Таракану там самое место.

Фил разжег костер и привалил ко входу в пещеру крупный валун, оставив лишь небольшую щель, чтобы мы не задохнулись от дыма.

— Ты голодна? — спросил мой спаситель, выкладывая из седельной сумки провизию.

— Чувствую, ты запасся на месяц вперед, — пошутила я, обводя взглядом горки солонины, лепешки и коренья.

Несмотря на то, что продукты выглядели вполне аппетитными, есть мне совершенно не хотелось. Наверное, я все же переборщила в пирамиде со сладостями, и мой желудок слипся с непривычки. А вот на воду я набросилась с жадностью путника, заплутавшего в пустыне.

— Решил, что не вернусь домой без тебя, — сообщил Фил и вонзил зубы в ни чем не повинный кусок мяса. Подозреваю, на его месте он представил одного из жрецов. Или всех разом.

Я присела на заботливо расстеленную мужем шкуру и приготовилась к длинному и важному разговору. Вот как объяснить варвару, что и его, и всех его сородичей так долго и искусно водили за нос? Хуже того, заставили поверить, будто отец Фила — предатель. А ведь это совсем не так.

— Фил, твой отец не был предателем, и его убила не Калки, — начала я с основного.

Муж посмотрел на меня с тоской во взгляде и отвернулся.

— Кажется, мы договорились не поднимать эту тему.

— Договорились, — согласилась я. — Но сейчас открылись новые обстоятельства. И о них нельзя молчать. Пожалуйста, ты можешь просто выслушать меня и не перебивать?..

Фил задумчиво подвигал нижней челюстью и уставился на свои сложенные в замок руки.

— Хорошо, говори. Обещаю, что не буду прерывать и наказывать. Что бы от тебя не услышал.

Доверительный тон мужа чуть не заставил меня отбросить разговор. Так хотелось немедленно броситься к Филу, обнять его и… Бурную фантазию пришлось остановить, пока она не завела слишком далеко. Сначала разговор, потом секс. И никак иначе.

— Мир за пределами Капулы давно ожил, — выдала я как на духу, — и твой отец узнал об этом. Он наверняка хотел сказать людям правду, но другие жрецы не позволили ему. Слишком дорожат они своим высоким положением и не хотят ничего менять. Но твой отец сильный и мудрый, настоящий воин.

— Он был таким… — тихо добавил Фил. — И поплатился за это сполна.

Я все же подошла к мужу, опустилась рядом на корточки и заглянула в лицо.

— Кесо жив. Он пробрался сквозь защитный купол, нашел гору Палип и древний храм. Подозреваю, что твоему отцу пришлось долго блуждать по незнакомой местности или ждать, пока Великая Матерь даст молоко. Но он это сделал. Кесо прошел в другой мир. Мой мир.

Фил смотрел на меня как завороженный, не в силах произнести ни слова. Он хмурил лоб и беззвучно шевелил губами, пытаясь осознать услышанное.

— Хочешь сказать, что ты поменялась с моим отцом местами? — наконец произнес он.

— Понимаю, это звучит, как бред, — кивнула я. — Но все именно так. Великая Матерь за один раз дает столько молока, чтобы хватило на путешествие в другой мир и обратно. Но произошла случайность, и я выпила дозу эликсира, предназначенную Кесо.

— И мой отец в твоем мире. Он жив? — неверяще переспросил Фил.

— Я видела его своими глазами, — согласилась я. — Так же отчетливо, как сейчас тебя.

Добавлять, что видела свекра абсолютно обнаженным, да еще и была причастной к его попаданию в больницу, я не стала. Эта информация показалась мне лишней.

— И Калки его не съела? И даже не покусала? — все еще сомневался Фил.

— Калки вообще никого не ест, она к этому не приспособлена, — усмехнулась я. — А еще ей можно манипулировать. Точно не уверена, но нужно попробовать.

Глаза Фила стали размером с калебасы.

— Управлять богиней?.. — голос мужа дрожал от волнения. — Как это?

— Ну… она не совсем богиня, — подметила я. — Нет, она великая и могучая, и даже бесстрашная. Но с помощью вот этой штучки ее можно подчинить своей воле.

Я достала из котмы ключ и показала Филу. Он нерешительно прикоснулся к нему кончиками пальцев и тут же отдернул руку, словно боясь обжечься.

— Твой отец принес ключ в мой мир, — успокоила я мужа. — А тот, что хранится у жрецов, всего лишь подделка.

Фил промолчал, и я решилась задать главный вопрос.

— Ты мне веришь? Поможешь справиться с Калки?

Он схватил меня за руки и притянул к себе. Коснулся губами шеи и прошептал в самое ухо:

— Верю!.. Пойду за тобой куда угодно. Даже в лапы смерти.

В моей душе словно взорвалась атомная бомба. Она разрушила последние преграды между мной и мужем, позволив, наконец, нашим чувствам обрести небывалую мощь.

— Потанцуй со мной, — неожиданно для себя самой предложила я Филу.

— Не умею, — признался он. — И музыки нет.

— Я тебя научу. А музыкой нам станет мелодия наших сердец.

Моя внутренняя дикарка тут же нацепила на себя откровенное бальное платье и взяла в руки маракасы. «Ча-ча-ча», — заиграло у меня в голове.

показа Филу основные шаги, и он освоился на удивление быстро. Говорят, что танцоры — самые лучшие любовники. Оказалось, что это правило работает и наоборот. Мой муж чувствовал каждое мое движение, и вскоре мы уже скользили по полу пещеры, как настоящая танцевальная пара.

Зажигательный и веселый танец постепенно становился все более страстным и завораживающим. Он с точностью отражал взаимоотношения между мной и Филом. Чувственные, наполненные энергией движения и жесты говорили о нашей любви гораздо лучше любых слов.

мужа скользили по моей спине, касались бедер, и будто случайно задевали грудь. Я завелась так, словно тысячу лет не занималась сексом. Соски набухли от возбуждения, а между ног стало горячо и влажно. Восставший член мужа терся о мой живот, и это доставляло мне необыкновенное наслаждение.

Фил понял, что я жажду большего, чем просто танец. Он уложил меня на шкуру и навис сверху.

— Я так соскучился по тебе, моя красавица.

Он сорвал с меня одежду и украшения и стал ласкать мое обнаженное тело. Покрыл невесомыми, как прикосновение крыла бабочки, поцелуями мою грудь, живот, ноги. Когда же пощекотал кончиком языка впадинку под коленом, я не выдержала и захихикала.

— Озорник, — притворно хлопнула мужа по плечу, и тут же застонала.

Фил перебрался к моей груди. Он лизал ее и легонько покусывал, откровенно наслаждаясь моей реакцией. И как я жила раньше без его поцелуев? Так восхитительно сладко умеет любить только он.

— Фил… — позвала я.

Прежде чем отдаться, мне требовалось прояснить один момент. Не хотелось, чтобы между нами вновь возникли недоразумения.

— Да?.. — Фил посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

— Ты ведь понимаешь, зачем жрецы забирали меня к себе, — зажмурившись от страха, пробормотала я. — Ты сможешь любить меня, зная, что я принадлежала другому мужчине? Не станешь после упрекать меня в неверности?

— Это мне нужно просить у тебя прощения, — неожиданно признался Фил, — за то, что не сумел тебя защитить. За то, что не смог вызволить из пирамиды до того, как…

У него задрожали губы, и мне пришлось срочно остановить их. Наш поцелуй был нежным и вместе с тем необычайно чувственным и жарким.

— Люблю тебя, несмотря ни на что, — призналась я, не сдерживая кипевших внутри чувств. — Разве не это главное? А все остальное пусть катится к Калки.

— Ты права, это главное, — согласился Фил. — Я тоже люблю тебя. И никогда больше не отпущу.

И пусть я упала в грязь, но Фил помог мне из нее поняться. И вытащил, и от ошметков очистил. Так что попрошу не считать себя падшей. Только однажды споткнувшейся.

Эта ночь стала особенной, неповторимой. Еще никогда я не отдавалась с таким упоением, получая взамен больше, чем отдавала.

Фил брал меня с таким неистовством, словно пытался своим членом стереть в моем лоне все невидимые следы, оставленные другим мужчиной. И ему это удалось. Внутри меня все горело огнем. Резкие, почти болезненные выпады его бедер заставляли меня кричать от восторга.

После оглушительного оргазма, мы уснули в объятиях друг друга. Влюбленные и неразделимые.

Глава 28

А утром мы отправились ловить Калки. На живца. Унитазик, ссыкун с усами, напрочь отказался идти в солнечную рощу без ездока. И тогда мой бесстрашный муж вызвался исполнить роль приманки.

В полном боевом облачении — шлеме-черепе, серой крысиной шкуре и калебасе наголо — он смотрелся неотразимо. Из найденных в пещере костей великий охотник соорудил трещотку, заявив, что дикие богини, как и дикие животные, реагируют на звук. Моя попытка объяснить, что Калки реагирует на движение и тепло, успехом не увенчалась. Фил все еще слишком зависел от господствующих среди варваров убеждений.

Долго «шаманить» нам не пришлось. Калки, неусыпный страж Капулы, явилась спустя минут десять. Правда, нам с Филом они показались вечностью.

В этот раз богиня скрипела и громыхала еще сильнее. Последний сезон дождей не прошел для древней «богини» даром.

Испуганный необычным шумом, Унитазик совсем приуныл: опасливо прижал усики и закатил глаза. Перекатиться на спину и притвориться абсолютно сдохшим ему помешал Фил: одного удара копьем по панциревой башке оказалось достаточно, чтобы таракан прекратил драматизировать.

Фил, вопя и подпрыгивая, выскочил вперед.

— Трах, тибирах, табурах! — заорал он и направил на Калки копье.

Мне стало смешно, несмотря на вполне серьезную ситуацию. Интересно, он вспомнил слова из песнопений жрецов или импровизировал? Впрочем, что еще могло прийти ему на ум после бессонной, наполненной страстью ночи? Вот неуемный, боится, а все одно один трах-тибидох на уме.

С трудом заставив себя не корчиться от смеха, я стала обходить Калки сзади. Пока она сканировала моего мужа инфракрасными датчиками и проверяла его показатели радиоактивности, у меня был реальный шанс сделать свое «черное» дело. Эх, жаль, что мне так и не удалось найти полную инструкцию по эксплуатации. Одни разрозненные данные, но, как говорил Вовка из мультика моего детства: сойдет и так. В крайнем случае, придется положиться на удачу. Больше-то положиться не на кого.

На сей раз ловкость меня не подвела. Встав ногами на выпуклые пятки Калки, я схватилась за ее нижний локоть и подтянулась вверх. Свободной рукой провела по ее спине золотым ключом.

В гигантском брюхе моей жертвы удивленно заработали механизмы. Мне даже стало немного жалко эту медную бабу: давно ее, бедняжку, никто не заводил.

Могучая и бесхозная Калки ответила мне взаимностью. Спинная пластина сместилась, открыв проход во внутреннюю кабину — достаточно просторную для одного человека.

— Та-а-ак, подружка, как тут тебя переводят на ручное управление? — вопросила я, забираясь в «пилотское» кресло.

Ну что сказать, кресло оказалось узковатым — явно не рассчитанным на пышные женские бедра. В остальном робототехника этого мира не слишком отличалась от новых моделей в моем прошлом. Разве что была чуточку совершеннее: работала не только от солнечной энергии, но и от биотоплива. В случае, если микроклимат Капулы нарушится, «богиня» еще долгое время сможет охранять границы, используя масляные семена подсолнухов.

Я проверила все последние показатели, пересмотрела базы данных.

— Умница, — поощрила я Калки. — Ты справилась со своей задачей. Еще немного потрудись, и сможешь уйти на заслуженный отдых. Ну, или переоборудоваться в сельхозтехнику.

С третьей попытки мне все же удалось подчинить Калки. Правда, перед тем как я поняла, что и куда нужно вертеть, предназначенный для взятия земляных проб ковш чуть не задел Унитазика. Но тот вовремя отпрыгнул.

— Готово! — я выглянула из кабины и поманила к себе мужа. — Теперь она наша!

Фил издал ликующий возглас и с видом победителя замахнулся на Калки копьем. Целил он, к слову, прямо лоб «богине».

— Осторожней! — предупредила я. — Не повреди. Она не опасна и еще пригодится нам. Как и всем жителям Капулы.

Чтобы ни говорили мужчины, но у женщин в голове есть не только веревочка, скрепляющая уши. А Калки все же баба, хоть и медная (или что там за сплав использовали предки варваров). И в голове у нее содержится вполне себе нужная «начинка».

Фил поубавил воинственности и, подозрительно косясь на Калки, поскакал рядом. До самой стены он не произнес ни слова. Когда же увидел своды купола — пришел в ужас. Как и я в первый раз.

— Не верь своим глазам, — предупредила я. — Это все обман. Жрецы не ремонтировали купол. Они нанесли на прозрачные стены сохранившиеся с прежних времен фотографии.

Говорила я уверенно, а внутренне дрожала от страха. Что, если ошиблась. Но отступать было некуда. За нами Капула.

Повинуясь движению рычага, перепончатая лапа Калки легла на перекрытие. Набор нужных команд — и на овальном мониторе перед моими глазами стали появляться считанные данные. Все показатели в норме. Мир за пределами купола жив. Богиня не может ошибаться.

Я переместила ладонь на другой рычаг. Сжала его так, что побелели костяшки пальцев. Зажмурилась и сцепила зубы.

Пока глаза боялись, руки делали. Послушная Калки согнулась, и из ее «короны» посыпались искры. Вслед за ними вырвался луч лазера и прожег давно устаревший купол насквозь. Вращая приплюснутой головой, «богиня» открыла окно в Аланту. Именно так звался мир, в который я так удачно попала.

Лазер затих, но мне никак не удавалось взять себя в руки и посмотреть на то, что натворила. И только радостный возглас Фила вырвал меня из глубин самобичеваний.

— Красавица, ты была права! — орал он во всю глотку. — Мир жив. И он чудесен!

Я открыла глаза и увидела, как по зеленой траве скачет Унитазик, пытаясь поймать удивленных его появлением бабочек. Абсолютно нормальных бабочек: правильного размера и формы.

Я обвела глазами поляну и возликовала. Никаких тебе соснодубов и лопушариков. Одуванчики — они в точности такие, какими должны быть. И березы. И щебечущие в их ветвях соловьи. И олень, бесстрашно щипавший нежно-зеленую осоку. И водопад, шумевший невдалеке.

— Идем, — смахивая слезы счастья, позвала я Фила. — Мы еще успеем насладиться всем этим. Но вначале нужно призвать к ответу жрецов. Кончилась их власть.

Эти белобрысые красавцы слишком долго обманывали доверчивых варваров. Пусть попробуют отбрехаться теперь, перед лицом Калки.

— Эге-ге-гей, залетная! — «пришпорила» я «богиню». — Давай-ка, мы с тобой пошалим. Ты ведь тоже давно ждала такой возможности!

На своих лягушачьих лапках «богиня» скакала так резво, будто и не весила много тонн. Под ее прыжками земля тряслась и вздрагивала, а соснодубы начинали испуганно дрожать и сыпать листьями. На том месте, где только что побывали ее нижние конечности, образовывались отчетливые углубления.

Фил верхом на Унитазике едва поспевал за Калки. Преисполненный достоинства и чувства собственной значимости для истории Капулы, он держался в седле так прямо, точно проглотил собственное копье. И даже таракан, кажется, проникся торжественностью момента. Он залихватски шевелил усиками и подмигивал красными глазками всем, кто попадался навстречу.

Но тараканьи прелести не прельстили варваров. Едва завидев Калки, сумевшую выбраться из солнечной рощи, они приходили в ужас. Кто-то падал на колени и начинал молиться (ага, примерно так, как делала я, впервые узрев «богиню»). Кто-то, громогласно вопя, бежал в лес, чтобы укрыться от всевидящего красного ока.

Но все варвары сходились в одном. Когда проходил первый шок, они неслись к пирамиде жрецов. Дабы там, у подножия древнего монумента, найти помощь и защиту у своих покровителей. Жрецов, то бишь. Наи-и-ивные…

Не знали они, что ключ от всех дверей находится у меня. А то, что прячет в своей опочивальне Нерун — всего лишь подделка. Как и сами жрецы, вместе с их табу и прочими заморочками.

Но идея собрать всех жителей Капулы возле пирамиды мне понравилась.

— Давай объедем все поселения? — крикнула я Филу. — Ты ведь лучше ориентируешься в Капуле, так что веди!

— Как скажешь, любимая, — муж отсалютовал мне копьем. Вырвался вперед и направился к стоянке охотников.

Первым делом мы нашли и погоняли по лесу Мну. Убивать ее, конечно, не стали, но сполна отплатили ей за предательство. Если от страха не помрет, то надолго запомнит урок.

Отомстив моей «сестренке», Фил поскакал собирать сгонять остальных жителей Капулы. Эх, и повезло мне с ним! Не каждый варвар смог бы выдержать, что им командует баба, верхом на еще одной бабе. Двойная доза феминизма — ударная, я бы сказала.

Зато с тещей Филу подфартило. И умная у меня мама, и образованная, и готовит вкусно. А главное — живет далеко. И в гости вряд ли когда приедет.

К тому моменту, как мы добрались до пирамиды, «праздник» в честь вхождения Калки в Капулу был в самом разгаре. Мужчины-варвары в полном боевом облачении обступили помост, на котором восседали жрецы. Невдалеке тряслись и подвывали женщины. По случаю такого события, блондинчики пригласили на общее собрание своих сыновей, дочерей и любимых жен.

Нер, облаченный в белую мантию, задумчиво покусывал ноготь и изредка отдавал команды воинам. Только мощное телосложение последних и копья в их руках мешали другим варварам взобраться на помост и окружить жрецов.

По моей команде, Калки запрыгнула на помост и громко шмякнулась на пятую точку. Судя по скрипу коленных суставов — «богиня» давно не отдыхала.

По толпе прокатился изумленный шепот. Варвары упали на колени и не смели дышать. Только задумчиво переводили взгляды от Калки к жрецам. Не знали, видать, на кого ставить и кому молиться.

Фил тоже поднялся на сцену и подал мне руку. Еще никогда зрители не встречали мое появление с таким восторгом. Мне так и хотелось шаркнуть ножкой и раскланяться. Но для начала нужно было разобраться со жрецами.

Держа мужа за руку, я подошла непочтительно близко к Неру и выкрикнула:

— Сам расскажешь или предоставишь это мне? Учти, чистосердечное признание не облегчает вину, но сокращает мою нервозность. Как и количество плетей, которых тебе надо бы всыпать.

Нер заерзал в кресле. Он наверняка догадался, откуда ветер дует, но так и не сумел найти себе достойное оправдание.

— Мы мудрые правители и бесстрашные борцы с внешним злом, — нараспев начал Нер. — Долгое время жрецы чтили обычаи и законы предков…

Сказать, что он меня выбесил, значит — промолчать.

«А ты задай им жару, — предложила мне внутренняя дикарка. — Заставь блондинчиков сплясать танец обманутых мужей».

— Мудрилы вы страшные, это точно! — рявкнула я, останавливая нудную речь Нера. — Переходи к главному. Начни, пожалуй, с того момента, как Кесо узнал, что мир за пределами Капулы ожил, и решил рассказать всем правду.

Варвары поднялись с колен. Их глаза загорелись праведным гневом. Какими бы дикими и недалекими они не были, уловить смысл сказанного смогли.

Ничто так не объединяет людей и не заставляет их изменить мышление, как общая беда. Или общее дело. Варвары достаточно настрадались от суровых условий выживания в Капуле, а еще больше — от законов и запретов жрецов.

Рокот недовольства сменился настоящим бунтом. Толпа все напирала на сцену, подбиралась ближе к Неру и его товарищам. Варвары уже не обращали внимания на воинов, да те и не спешили разгонять сородичей. Они и сами не меньше остальных пострадали от лжи своих повелителей.

Притихли и наложницы, и дочери жрецов. И их сыновья. Все почувствовали себя уязвленными. Воздух вокруг дрожал, словно накалившись от всеобщего недовольства и ярости. Еще мгновение — и варвары, как стая разъяренных кулей, набросятся на жрецов и силой заставят их сказать правду.

Но Нер все медлил, пытаясь удержать власть. Он обвел взглядом рокочущую толпу, а в упор посмотрел на нас с Филом. Именно нас он считал виновниками его предстоящего свержения.

— Не смотри на меня, как зоофил на «Анимал Планет», — меня аж передернуло от его взгляда. — Я не домашняя хрюшка, а настоящий дикий кабан. Голодный и очень сердитый. Так что давай, выкладывай.

Ситуацию спасла Ка. Она вскочила со своего места и бросилась в ноги своему возлюбленному.

— Варя не врет, — поддержала она меня. — Она много раз говорила, что пришла из другого мира. И я ей верю.

Оним совсем недавно занял высокий пост и, разумеется, тоже не подозревал о предательстве старших жрецов. А потому немедленно принял нашу сторону. Он приказал воинам окружить Неруна, и те беспрекословно подчинились.

— Ты забыл о той великой роли, что отвели нам предки? Ты больше не главный жрец! — Ониму тоже не понравилось чувствовать себя пешкой в чужой игре. — Предав Капулу, ты предал и богов. И поплатишься за это свободой.

Устыдить Неруна не получилось — совесть не может проснуться, если ее нет. А вот реальная угроза жизни заставила главного жреца сознаться в совершенном злодеянии. И заодно сдать двух своих сообщников.

— Бывший хранитель ключа от всех дверей оказался слишком любопытным жрецом, и вместо того, чтобы возносить богам молитвы, как это делали многие века наши предки, стал обследовать подвалы пирамиды, — Нерун начал свою речь с рассказа о Кесо, отце Фила. — Он потратил многие годы на то, чтобы понять сложные законы и принципы действия старинных механизмов. И, уверовав в собственное могущество, осмелился отключить звезду. Напрасно я и другие жрецы убеждали его, что он не прав. Кесо вынудил нас отправиться в солнечную рощу и осмотреть защитный экран.

— И вы не придумали ничего лучше, чем скрыть правду? — не выдержала я. — Почему ты не разрушил купол, а всего лишь «занавесил» его от взглядов сородичей?

— Потому, что боялся, — неожиданно признался Нерун. — За себя, за своих детей и всех жителей Капулы. Я не верю приборам предков. Однажды наука уже погубила Аланту, можно ли допустить повторения трагедии?

Он говорил так искренне, что я на секунду усомнилась в своих выводах. Нерун сам верил во все табу, что установил, и наивно полагал, будто запретив людям думать, сделал для них благо.

— Без изменений жизнь в Капуле угаснет, как и ее звезда, — мрачно наванговала я, пророчица из параллельного мира. — Единственная возможность выжить — полностью разрушить купол и возродить Аланту. Клянусь, она чиста от той скверны, что принес в ваш мир демон. Или я не Варвара Иванова.

Тишина стала мне ответом. И жрецы, и варвары молчали, пытаясь переварить услышанное. Они походили на каменные изваяния, которые неожиданно ожили и раскрыли глаза. Люди будто впервые смотрели на этот мир, не в силах поверить, что тот час, которого все так ждали, настал. И именно их поколению доведется покинуть Капулу.

— Пустите меня! — вперед, расталкивая соотечественников локтями, прибралась Маэ.

Фил помог матери взобраться на сцену. Судя по пылающему взгляду и напряженному лицу, моя свекровь готовилась порвать жрецов, как Унитазик тыкву.

— Так это ты убил Кесо! — она встала напротив Нера и обожгла его ненавидящим взглядом.

— Твой муж сбежал за пределы Капулы, — поморщившись, точно скушал паданку, пробормотал главный жрец. Бывший главный жрец. — И унес с собой ключ от всех дверей.

— Тогда чье тело я оплакивала на погребальном костре? — еще больше разошлась Маэ.

— Одного из работников, принимавших участие в ремонте купола, — признался Нер. — Он свалился вниз с большой высоты, потому ты не смогла его опознать.

Маэ со всей силы опустила изящную, но крепкую ладонь на щеку жреца. Тот зарычал от злости, но не решился ударить в ответ.

Варвары одобрительно закивали. Если бы Неруна не охраняли воины, не миновать ему жестокого наказания. У его бывших подданных наверняка чесались руки от желания выместить накопившуюся обиду.

Я подошла к Маэ и обняла ее за плечи:

— Кесо добрался до горы Палип, открыл врата и перенесся в мой мир.

— И он все еще жив?.. — в ее глазах загорелась надежда.

— Я искренне надеюсь, — это все, что мне удалось произнести в ответ.

— Вы все ошибаетесь! — вдруг заорал Нер. — Мир все еще может быть опасным.

— Чего орать, если можно проверить? — ехидно спросила я. — Если не ошибаюсь, эпицентр взрыва пришелся на местность рядом с горой Палип. Так что тащи сюда карту прежнего мира и не забудь прихватить дозиметр. Тот самый, который ты получил от Фила за меня.

Нер еще немного поупорствовал, обвел глазами бывших подданных. Но никто не спешил перейти на его сторону. Люди слишком устали жить впроголодь, не имея шансов на будущее.

— Хорошо, — жрецу все же пришлось сдаться. — Я верну прибор. Но учти, если ты ошиблась, мы все умрем.

— Не пугай таракана котекой, — рассмеялась я. — Ты и сам прекрасно знаешь, что Аланта чиста. Защитный экран отключен много лет назад, а мы все до сих пор живы. И вполне здоровы, иначе Калки давно бы «почистила» Капулу. И твои суеверные страхи не отменяют этого факта.

Словно в ответ на мое предположение, «богиня» скрипнула шестеренками. Она, и правда, страж мира. Ее запрограммировали уничтожать все, что повышает радиационный фон. А растение это или живой организм, прорвавшийся сквозь защиту купола, — для нее значения не имело.

Больше Нер не возникал. Отдал мне карту Аланты, хранившуюся у его помощника. Понимал, что его время кончилось. Даешь дикому миру демократию и эмансипацию!

Глава 29

Приготовления к предстоящему «походу» в Аланту заняли у нас весь оставшийся вечер. Жители Капулы в преддверии грядущих перемен отказались возвращаться в свои дома. Но и идти ночью за пределы купола страшились.

И тогда Оним пригласил варваров ночевать в пирамиду. Конечно же, никто и не подумал отказываться. И даже тот факт, что в оставленные без присмотра жилища ночью могут забраться дикие звери и слопать все запасы, жителей Капулы не остановил. Наверняка рассказ Фила о том, что он успел увидеть за пределами купола, вдохновил его сородичей. К чему бороться за кусок сухой солонины, если впереди ждет мир, полный разнообразной и полезной пищи.

— Можешь занять ту комнату, что получила в дар от Неруна, — предложил мне Оним и почему-то поклонился. — Фил, конечно же, может пойти с тобой. Ты больше не наложница. И вообще, гарем придется распустить. Если мир чист, как ты говоришь, Аланте понадобится много новых сыновей и дочерей.

Ка, не отходившая от возлюбленного ни на шаг, услышав последнее замечание, зарумянилась и поцеловала его в щеку. Кому же не хочется быть единственной для своего избранника.

Несмотря на усталость, я не сдержала улыбки.

— Да уж, судя по картам, Аланта огромна. Чтобы заселить и восстановить ее, понадобятся годы. Только знаешь, — я покосилась на Фила, беседовавшего с другими охотниками, — выбери для нас другую комнату. Желательно подальше от остальных и с огромным ложем.

Заниматься любовью с мужем там, где я отдалась Неру, мне совершенно не хотелось. Как и вообще вспоминать об этой истории с гаремом. И как я могла когда-то мечтать о роли одалиски?.. Вот уж верно, от добра добра ищут только ненормальные.

Оним понимающе кивнул и распорядился подготовить для нас с Филом одну из пустующих спален. После чего обнял Ка и, судя по затуманенному взгляду, собрался немедленно заняться увеличением населения Аланты.

— Постой, — я остановила сладкую парочку. — А как быть с Калки? Конечно, заставить ее выполнять команды без ключа не получится. Но повредить при желании возможно.

— Не волнуйся, я приставлю для охраны самых надежных воинов, — пообещал Оним. — Спи спокойно, завтра у всех нас ответственный день.

— Он прав, — Фил взял меня за руку, — Люди не посмеют и близко подойти к «богине», пусть и разоблаченной. А троих жрецов мы заперли в одной из комнат. Посидят до утра, а после решим, что с ними делать.

Я устало зевнула и пожала ладонь мужа:

— Хорошо, сдаюсь. Идем отдыхать.

Комната, отданная в наше с Филом распоряжение, оказалась вполне уютной, хоть и не слишком шикарной. Здесь не было ни зеркал на потолке, ни окон, а вместо ковра на полу лежала потертая серая шкура. Главное достоинство спальни заключалось в широченной кровати с высокими спинками и мягким матрацем. Такой огромной, что три меня могли запросто спать на ней и не мешать друг другу.

Пока Фил устанавливал масляную лампу на прикроватном столике, я первой запрыгнула на кровать и провела ладонью по шерстяному покрывалу. Слуги расстарались на славу: постелили новое белье, от которого все еще пахло хозяйственным мылом, взбили перьевые подушки и даже сбрызнули духами. И пусть я не любила запаха подсолнечника, старания оценила. И решила немедленно опробовать ложе на прочность.

— Иди ко мне, — позвала мужа и приглашающе распахнула объятия. — Пошалим немного, или ты слишком устал?

— Для тебя я всегда найду сил, красавица, — Фил не обманул моих ожиданий.

Он провел ладонями по моим плечам и улыбнулся краешком губ. И все же, несмотря на его готовность в очередной раз исполнить супружеский долг, я заметила, что ему грустно. Об этом мне сказали его печальные глаза и тонкая складка на переносице. Удивительно, как быстро я научилась понимать мужа без слов. Это любовь, не иначе.

— Что-то случилось? — спросила я, легко касаясь кончиками пальцев щек мужа. Он прекрасен, даже когда хмурится.

— Мне неуютно здесь, в пирамиде, — признался Фил. — И еще…

Он замолчал на полуслове, но я, кажется, догадалась, что стряслось. Мой муженек дико нервничал, но вовсе не обстановка и предстоящий поход в Аланту были тому виной.

— Ты боишься, что я сбегу в свой мир? — без излишних реверансов припечатала я. — Потому так расстроен?

Фил угрюмо кивнул и еще сильнее нахмурился. Попытался отсесть подальше, но я набросилась на него, как воинствующая амазонка. Оседлала и уперлась ладонями в его плечи. Пусть теперь попробует дуться, под таким-то грузом невыносимого счастья.

— И не надейся, что так запросто от меня избавишься! — все происходящее я попробовала перевести в шутку. Здравомыслие покинуло меня, стоило пробудиться внутренней дикарке — сексапильной и неутомимой. — Признавайся, присмотрел себе кого-то, пока я спасала мир?

Фил притворился разгневанным. С легким шлепком опустил ладони на мои ягодицы и сверкнул глазами.

— Ты самая лучшая во всех мирах! — объявил он и потянулся к моим губам. — Настоящая богиня.

— Постой-ка… — я слегка отстранилась и надменно приподняла одну бровь. — Уж не Калки ли пленила твое воображение?

Фил сначала оробел, а затем громко расхохотался. Остатки сомнений улетучились из его головы.

— Ты гораздо лучше Калки, — что и говорить, Фил не очень-то умел делать комплименты.

Зато мог показать класс кое в чем другом. Он приподнял мои бедра и медленно ввел в меня свой член, настойчиво заполняя узкое пространство моего лона. Руки мужа принялись ласкать мои мучительно ноющие груди, а затем скользнули вниз, по бокам, к бедрам и ягодицам.

— Ты восхитительна, — прошептал Фил.

И принялся двигаться вперед-назад в медленном, чувственном темпе. Он наслаждался мной, а я им. Наши стоны наслаждения слились воедино, став изысканным аккомпанементом нашему первобытному танцу любви.

Еще никогда мы не были так нежны по отношению друг к другу. Всего за несколько недель супружества мы хорошо изучили привычки партнера и знали, кому и что больше нравится. И все же с каждым разом умудрялись открыть для себя что-то новое.

Я раскачивалась на муже, как парусная лодка на волнах, почти ощущая на губах соленый привкус моря. И только потом поняла, что глотаю собственные слезы. Вот уж не ожидала, что так упоительно реветь от счастья.

Фил целовал мои полуприкрытые веки и шептал слова утешения и ласки. Каждое его движение, каждое слово находило отклик в моем теле. Я сжимала внутренние мышцы, доводя нас обоих до полного изнеможения. И вскоре мы с мужем одновременно достигли наивысшего блаженства.

— Спи, любимая, — прошептал Фил, поглаживая мою спину.

Он поддел одеяло и накрыл им нас обоих. Мы так и уснули, не сумев разомкнуть объятий. И только ближе к утру пробудились. Но только для того, чтобы продолжить то, на чем остановились вечером.

Занятые делом, мы не сразу расслышали тихий, но настойчивый стук в дверь. Оказалось — все жители Капулы в сборе и готовы оправиться осматривать новый мир. Не хватало только нас, виновников торжества.

Смущаясь для приличия, мы с мужем наскоро умяли предложенный Онимом завтрак и отправились седлать «коней». Фил — Унитазика, а я — Калки. Куда же без нее, родимой.

До границ Капулы варвары шли чуть ли не с песнями. Вернее, с молитвами, перемежавшимися ругательствами в адрес обманщиков-жрецов. На меня, восседавшую на Калки, они смотрели как на мать-героиню.

Но возле солнечной рощи людей вновь охватил суеверный страх. Пришлось срочно брать быков за рога, точнее варваров за котеки.

— Не бойтесь, люди добрые, — объявила я, высовываясь из кабины. — Кули боятся Калки, слышите, как она скрипит?

Нажатие рычага — и «богиня» послушно примяла подсолнухи, проложив усыпанную желтыми лепестками тропинку до проделанной в куполе дыры. Варварам ничего другого не оставалось, как пройтись по этой «ковровой дорожке» и вслед за Калки преодолеть преграду, много веков скрывавшую за собой утраченный мир.

Аланта встретила варваров, как настоящая любящая мать — теплом и лаской. Согрела лучами солнца, напоила чистой водой из водопада, поднесла на зеленом блюде из листвы пригоршни спелых ягод.

Пока люди радовались открытию и восхищались щедрой природой, из лесного массива боязливо выглянули удивленные звери. Охотники тут же взялись за копья и ринулись за добычей. Но Оним остановил их:

— Сначала доберемся до храма, а уже после займемся насущным.

После всего случившегося варвары не особенно доверяли жрецам, а потому покосились на Калки.

— Оним прав, — ответила я за «богиню», — убедимся, что мир полностью очистился, а после устроим настоящую пирушку. От себя могу пообещать неистовые танцы в честь возрожденной Аланты. С бубном и песнями.

Мое заявление заставило варваров захлопать в ладоши, свергнутых жрецов — недовольно поморщиться, а Фила — насупиться.

— Не ревнуй, — заявила я мужу. — Скромной быть не клянусь, но и развратничать не стану. Если ты, конечно, пообещаешь станцевать со мной в паре.

Фил недовольно рыкнул, но согласился. Вот с него и начну приобщать мужской пол к прекрасному. А то, понимаешь, несправедливо выходит: женщины танцуют, а мужчины нет. Пора исправлять ситуацию.

Отдохнув и перекусив, мы вновь отправились в путь. Процессия с Калки во главе много часов блуждала по незнакомой и интригующей местности. Варвары не переставали удивляться непривычному для них миру и, пожалуй, немного побаивались. Совсем как я, когда впервые попала в Капулу.

Чем дальше мы отходили от купола, тем чаще на нашем пути стали попадаться остовы древних строений, нерабочие механизмы, полуразрушенные мосты и насыпи. Все говорило о том, что некогда Аланта была высокоразвитой и цивилизованной.

Даже сейчас, занесенная землей, пеплом, поросшая травой и кустарниками, она будоражила воображение. Наталкивала на мысли о пришельцах из далеких галактик, научной фантастике и великих достижениях в разных областях науки.

Многие дома, на поверку, все еще могли оказаться пригодными для жилья. А если как следует покопаться в «начинке», то и починить технику — задача вполне выполнимая. Во мне проснулся настоящий исследователь, но с осмотром достопримечательностей пришлось повременить. Я не имела права отвлекаться, пока не обследовала гору Палип и ее окрестности.

Ближе к вечеру мы все же отыскали нужное место. Факелы в руках стражников высветили нагромождение крупных камней — непривычно белых, похожих на мрамор. От величественной горы Палип остались жалкие руины. Выданный мне жрецом дозиметр — пусть непривычной модели, но все же вполне рабочий — подтвердил мои догадки. Уровень радиации в Аланте пришел в норму.

— Видишь, Кесо не мог перенестись в другой мир, — жестоко поведал мне Нер. — Великая Матерь погибла.

— Не хотелось бы тебя огорчать, но иного мне не остается, — возразила я. — Посмотри, там, кажется, есть проход.

Среди огромных валунов действительно зиял темный провал, похожий на нору довольно крупного лиса. Не иначе как сам Кесо и прорыл этот туннель в надежде найти проход межу мирами. И он таки его нашел — это я знала точно.

Фил выхватил у стоящего рядом стражника факел и первым метнулся к «норе». Осветил ее нутро и выкрикнул:

— Лаз широкий, мы вполне сможем пройти.

Но остальные варвары не спешили забираться в груду камней. По многовековой традиции, они принялись разводить костры и опасливо озираться, страшась ночных хищников.

Я направилась к мужу.

— Кто еще с нами? — выкрикнула в толпу.

На опасное приключение отважилась Маэ и еще несколько бесстрашных варваров. Остальные предпочли отсидеться в сторонке.

— Мы тоже не горим желанием туда лезть, — ответил за всех жрецов Нер.

— Нет, вы пойдете обязательно! — пришлось мне вмешаться. — Я не настолько наивна, чтобы оставить вас без присмотра.

— Ты должен там побывать, — позвал Нера Оним. — Это наша святая обязанность.

Под натиском троих товарищей старший жрец сдался и уныло поплелся к провалу.

Кесо потрудился на славу. Это даже удивительно, как человек в одиночку сумел проделать такой проход. Фил может гордиться отцом — он великий жрец. Истинный хранитель наследия предков.

Чем ниже мы спускались, тем шире становился туннель. И вскоре мы вышли к винтовой лестнице, уходящей глубоко вниз. Появилось ощущение, что гору, словно огромный гвоздь, будто вбили в землю. Но при этом совершенно не повредили. Не иначе как духи предков хранили это место.

Спустившись, мы оказались в просторной зале, стены которой сияли и переливались, как тысячи звезд. От непривычно яркого освещения нам резало глаза. И Нер не преминул этим воспользоваться. Он рванул назад, но Фил успел схватить его вовремя.

— Куда это ты собрался? — строгости и решительности моему мужу не занимать. — Такое пропустить нельзя.

— Смотрите!.. — Маэ указала вперед и первой упала на колени.

Напротив нас находилось огромное каменное изваяние — женщина, удивительно похожая на Калки. Рядом с ней, поблескивая кристаллическим покрытием, располагался огромный монитор.

Как завороженная, я подошла к статуе. На ее груди, в том месте, где у людей расположено сердце, виднелась замочная скважина. Ключ моментально оказался у меня в руке. Легкое движение — и он, как нож в масло, вошел в углубление.

В груди Великой Матери что-то булькнуло. Экран замигал разноцветными огнями. Перемещая ладонь по поверхности монитора, я просматривала «локации».

Нужный мне мир отыскался почти сразу. Я ткнула в изображение пальцем, и оно разрослось на весь экран.

— Кесо!.. — это Маэ бросилась к экрану.

«Телевизор» отчетливо показывал картинку: Василий, таксист из моего мира, чинил в гараже машину. И помогал ему, как ни странно, мой свекор. Похоже, Кесо заинтересовала техника нового мира.

— Кесо!!! — взвыла Маэ. — Иди к нам, любимый!

— Он тебя не слышит, — предупредила я.

— И никогда не вернется? — Маэ вздрогнула. Второй раз потерять мужа она была не в силах.

— Ну, почему же?.. — я улыбнулась и подмигнула свекрови.

Замахнулась и забросила ключ в свой мир. Точно под ноги Кесо.

Тот подпрыгнул от неожиданности. Потом поднял ключ и непонимающе заозирался по сторонам. Что-то быстро-быстро проговорил Василию (к сожалению, «телевизор» звук не транслировал).

Пожав Василию руку, Кесо засунул ключ в рот и блаженно прикрыл глаза.

А уже через секунду он нежился в объятиях Маэ. Я была за них так счастлива, что чуть не пустила слезу.

— Варя, — Фил неслышно подкрался сзади.

— Да?.. — я обернулась и заметила, что лицо у моего мужа стало бледным и расстроенным. — Что случилось?

— Ты вернешься?.. — впервые за все время нашего знакомства я слышала неуверенность в голосе Фила. — Молока осталось ровно на один переход.

Неужели он настолько сильно меня любит? Мой взгляд скользнул по его статной фигуре, на несколько секунд задержался на воинственной котеке, скрывавшей под собой настоящее сокровище. Такого мужчину бросит только полная идиотка. Нет, я, конечно полная, но не идиотка.

Фил приблизился ко мне, но не решился обнять. И только смотрел: пристально, страстно и вместе с тем доверительно.

Я задумалась: скоро новый сезон дождей, а у меня Калки не смазана — скрипит, аки старушенция. И котеку мужу новую изготовить надо, чтобы «добро» во время охоты не выпало. Да и мир кто-то должен восстанавливать, грамоте варваров учить. Жрецам достойное наказание придумать — тоже важно.

И вообще, мне всегда хотелось сделать карьеру дипломата. Почему бы не занять пустующий пост министра по связям с другими мирами.

Я положила руки Филу на шею и ласково улыбнулась.

— Вам без меня никак нельзя. Да и мне без вас. Вот обустрою новый мир и «сбегаю» к Аришке в гости. А после…

Под громкие аплодисменты сородичей Фил накрыл мой рот поцелуем. Завораживающе-страстным, многообещающим.

И я тут же забыла обо всем на свете. Только мой муж, мой лучший любовник знал, как заставить меня молчать. И как подарить удовольствие, достойное истинной дикарки.

КОНЕЦ