Ваше Сиятельство #3

Глава 11 Актриса входит в роль

Отпустив Ленскую, я медленно повернулся. У начала аллеи стояла дама в черном — Талия, возле нее, чуть покачиваясь как воздушный шарик, завис Родерик. Не могу сказать, кого бы из двух своих подруг я бы предпочел видеть в данной ситуации. Пожалуй, Талию. Да, ее. Спасибо, боги! С ней все равно придется объясняться. Если бы там оказалась Ковалевская, могло выйти хуже. Я не обещал княгине сердечной верности. Она прекрасно осведомлена о моих взглядах на эти вещи и еще при Айлин смирилась с мыслью, что она может быть не единственной дамой моего сердца. Но появление княгини сейчас стало бы более неприятным.

— Я помогу тебе с ночью ведьм. На шабаш пойдем вместе. Но, ваша милость, я хочу кое-что взамен, — мой голос был намеренно негромким, и Ленская потянулась ко мне.

— Как интересно, — приоткрыв ротик, она ждала продолжения.

— Сейчас мы подойдем к баронессе Евстафьевой. Веди себя так, будто ты — моя девушка. Если потребуется, подтверди это на словах, — так же негромко сказал я.

— Да, мой дорогой, — Светлана и демонстративно поцеловала меня в губы и отвернулась, едва сдерживая смех.

— Тебе смешно быть моей девушкой? — меня ее реакция тоже развеселила.

— Меня смешит, что это происходит именно так. Но мне нравится начало. Идем? Скажу все что нужно. Роль будет сыграна на отлично, — Ленская взяла меня под руку, и мы направились в сторону баронессы. По пути она добавила: — Ведь я играла в школьном театре. Люблю играть роли.

Талия явно сердилась. Прежде на лице госпожи Евстафьевой редко можно было увидеть даже признаки недовольства, но сейчас она всем видом показывала, что между мной и ей что-то очень не так.

— Елецкий, бл*дь, почему ты так со мной поступаешь⁈ Я тебе что, вообще не нужна теперь⁈ — начала она, когда мы подошли достаточно близко.

— Дорогая, мне не нужны твои выходки подобные тем, которые ты устроила на кладбище. Просил же по-человечески, веди себя нормально. Вместо этого ты устроила дурацкое представление. Ты не понимаешь, что это не развеселая вечеринка, а похороны⁈ Похороны человека, который очень дорог собравшимся здесь людям! Ты не понимаешь, то твоя глупая речь стала для многих очень болезненной⁈ Они восприняли это как оскорбление их чувств и самой Айлин! Теперь молись день и ночь Артемиде, что она спасла ситуацию, — проговорил я, остановившись перед ней в трех шагах.

— Бл*дь, Саша, что за херня⁈ Все же прошло хорошо! Артемида поддержала меня, и твои заслуги отметила. И это, кстати, благодаря мне! Благодаря моей, как ты назвал, выходке! Мы оба знаем, что Айлин жива! Ты сам говорил, что тело ничего не значит! А душа твоей подруги очень даже жива, я сама подвозила ее на эрмике к храму Артемиды. Кстати, вместе с тобой. Вообще, бл*ди, не понимаю из-за чего вы все беситесь! — возмутилась баронесса.

— Не матерись при моей девушке, — строго сказал я, еще раз объяснять Талии, в чем ее вина мне не хотелось.

— В самом деле, вы баронесса или девица кабацкая? Зачем так сквернословить? — Ленская теснее прижалась ко мне, показывая всем видом теплоту наших отношений.

— Твоей девушке? Охренеть! Просто охренеть! Я трахалась с тобой утром, как дура брала в рот, а эта сучка теперь твоя девушка⁈ Ладно бы еще Ковалевская, но эта вообще кто? — не дожидаясь ответа, она повернулась к призраку и сказала: — Нах*й их всех! Идем отсюда, Родерик! Нас здесь не любят. Ну ничего, вам это еще аукнется!

Признаться, не рассчитывал на такую реакцию Талии. Резкий разворот с обидой — это не то, что свойственно госпоже Евстафьевой. Я ожидал, что она с недовольством, но примет мои отношения с Ленской, которые я продемонстрировал лишь для того, чтобы остудить пыл баронессы и отдохнуть от нее. Ведь раньше Талия легко мирилась, что я предпочитал ей Айлин и княгиню. Примирилась с тем, что после случая с Лисом в «Ржавом Париже» я отказался считать ее своей девушкой, хотя она на это рассчитывала. Талия всегда была в статусе моей подруги, давней, хорошей подруги с самого детства, но без всяких сердечных притязаний. И вот сейчас она меня очень удивила своей реакцией. Я стоял со Светланой и смотрел в след уходящей в сторону кладбища баронессы. На душе было неприятно, даже скорбно. И еще тревожно. Тревожно от того, что на волне обиды она может наделать много глупостей. Ведь я не перестал быть ее другом и мне совсем не безразлично, что с ней произойдет. Для себя я решил, что через дня три свяжусь с ней, загляну в гости в поместье Евстафьевых или приглашу к себе и мы обсудим все неопределенности между нами. Еще меня беспокоил Родерик, вертевшийся возле нее. Поток перерождений его до сих пор не унес. Если в момент насильственной смерти человек испытывает особо сильный всплеск эмоций, энергетическое его тело может остаться возле места гибели надолго, даже на века — так и рождаются истинные призраки. Однако, Родерик ушел далеко от Шалашей, где я его убил. Он явно свободен в своих перемещениях, а значит дело не в привязке к месту. Возможно, он удерживает себя в этом мире благодаря магическим способностям, как это делал первые разы своего посмертного опыта я, пока не разобрался со многими трансцедентальными процессами. Или просто не пришло его время. Бывает так, что поток уносит душу лишь через много дней после смерти. Пока Родерик здесь, его неожиданная дружба с Талией мне представлялась нежелательной. Вдвоем они могли наделать немало бед. Ведь если способности серого мага умножить на опасную непредсказуемость баронессы, может выйти очень эффектно в самом скверном смысле.

— Извини, Саш, но мне кажется она не в себе, — прервала мои мысли Ленская. — Идет разговаривает с кем-то или сама с собой. У нее галлюцинации что ли?

Удаляясь от нас, Талия действительно говорила вслух, не понимая, что с Родериком можно общаться беззвучно. Я не хотел, чтобы виконтесса делала таких выводов о моей подруге и сказал:

— Ты же видела призрака, который поднимал в воздух цветы над гробом. Вот с ним она и говорит. Просто его сейчас не видно. Нет, Талия не сумасшедшая, просто она несколько иная. Она добрая, очень открытая и искренняя. Она говорит то, что думает, и почти не умеет лукавить. А еще она ценит дружбу. И с дружбой я ее несколько подвел. Не подержал ее тогда, когда она на это рассчитывала. Конечно, я не должен поддерживать все ее выходки, но так или иначе, она надеялась на меня. Она искренне верила, что говорит возле гроба именно то, что нужно сказать. Она хотела успокоить людей, плачущих по Айлин. Но понимаешь сама, ее благие усилия могли повернуться очень скверно, если бы не вмешалась Артемида.

— Это было что-то невероятное! Я отходила с Катей к склепу Разуваевых, и смотрим твориться такое: яркий свет, огромная фигура богини. От ее голоса даже сердце замерло. Правда, что ты помог душе Айлин? — спросила Светлана.

— Ты не веришь словам богини? — я улыбнулся, взял е под руку, и мы медленно пошли арке.

— Как я смею, граф Елецкий. Конечно, верю. Только я не все поняла, что она сказала. В моем классе говорят, что ты — очень сильный маг и все это случилось благодаря твоей магии. Правда? — ее лицо осветило низкое солнце, когда мы вышли из тени, и в этот момент волосы показались рыжими, а глаза приобрели бирюзовый оттенок.

— В твоем классе слишком много фантазируют, — отозвался я, оглядывая стоянку: почти все эрмимобили разъехались. Только что в воздух поднялась последняя из стоявших вимана, сверкнула на солнце бронзовым боком и быстро набрала высоту.

— Ты, скромничаешь, граф Елецкий. Скажи правду мне, как своей девушке. Или я уже перестала быть ей, раз перед твоей подругой-баронессой больше не надо разыгрывать никаких сцен? — виконтесса замедлила шаг, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Когда меня пытаются прижать, я люблю отвечать вопросом на вопрос. И спросил:

— А ты хочешь быть ей, зная, что у меня еще есть Ольга Ковалевская?

— О, граф, это предложение? То есть ты, сейчас предлагаешь мне стать твоей девушкой, да? Мое сердце замерло… Ах! — она остановилась и приложила руку к груди. — Вот снова бьется! Теперь неистово бьется! Ты в самом деле предлагаешь мне, стать твоей девушкой наравне с Ковалевской?

Я рассмеялся даже, забыв на некоторое время о Талии:

— Какая же ты хитрая комедиантка! Ах, госпожа Ленская, я должен убедится так ли неистово бьется твое сердце, — я накрыл ее ладонь, лежавшую на левой груди. И сказал негромко: — За твоей ладошкой не слышу, есть оно вообще. Убери руку.

Она подчинилась, позволяя мне ощутить пальцами ее юную, но весьма полновесную грудь.

— Стучит? — прикрыв глаза, спросила Светлана.

— Тихо. Я пытаюсь понять, что оно желает мне сказать, — не отпуская ее груди, я обвил виконтессу свободной рукой. — Ведь сердце честнее этих губ, которые умеют говорить очень лукавые вещи. Правда?

— Этих что ли? — Ленская, привстав на носочки, потянулась ко мне, и мы снова слились в поцелуе.

— Мне кажется, ночь ведьм для нас может стать жаркой, — сказал я, разжав объятия.

— Помечтай, но не увлекайся слишком фантазиями, — Света ловко выскользнула их моих рук. — И ты мне не ответил.

— Ты мне тоже, — заметил я.

— Не остается ничего другого, как отложить эти вопросы до вторника, — она рассмеялась, довольная своей игрой. Когда мы подошли ближе к парковочной площадке, предложила: — Может отвезти тебя домой? Могу в любую точку на Елисеевском. Мне все равно по пути.

— Уговорила, — согласился я, рассудив, что ждать эрмик у Садов Персефоны может выйти долго, да и глупо отказываться от столь приятной поездки.

Мы подошли к серебристой «Электре-24» и виконтесса открыла пассажирскую дверь:

— Прошу, ваше сиятельство. С ветерком до самого дома.

— Ты водишь сама? — я устроился на мягком кожаном кресле.

Она села рядом и вставила ключ с кристаллом марсима в скважину. Тут же включилась голубая подсветка, негромкого загудел генератор.

— Да! — Ленская тронула серебристый рычажок, переключая турбину на высокие обороты. — Хотя папа первое время настаивал на извозчике. И в школу он мне пока на эрмике не позволяет. Заканчивается наша школа, и мне немногого грустно. Осталось меньше месяца до выпускных, а что дальше… Дальше взрослая жизнь, много свободы и неопределенности.

— Какие планы после школы? — я приоткрыл окно, щурясь от лучей низкого солнца.

— Поверишь? Никаких! Вот не хочу я заранее загадывать и строить эти планы, как делают почти все, — она дала машине плавный ход, выводя ее на дорогу. — Хочу хотя бы месяц отдохнуть. Может быть слетать на Кипр или дальше в Кубинскую губернию, и там под плеск теплых волн понять, чего же я на самом деле хочу. Родители не торопят меня, и я благодарна им за это. Может даже пробездельничаю год. А ты, как я слышала, собираешься в военную академию. Вроде как в суворовку. В пермскую или в Редутах?

— Уже не уверен, Свет. Сложно объяснить, но кое-какие важные люди могут значительно повлиять на мои планы, — я подумал о князе Ковалевском, графе Голицыне и их масштабной затее во благо отечества.

— Не смею даже спрашивать, что это за люди, — произнесла виконтесса, глянув украдкой на мое строгое лицо.

«Электра» вышла на Кременную и понеслась серебряной стрелой к Елисеевскому району, обгоняя другие, менее скоростные эрмики.

Дверь мне открыл дворецкий и тут же известил:

— Приезжали к вам, ваше сиятельство, те же важные господа, что были недавно. Как их… — он взял листок с тумбочки, надел очки и зачитал: — Захаров Иван Ильич из канцелярии Надзора Чести и Права. И с ним еще какой-то важный человек в черном костюме и очках.

— Что ж они без предупреждения? Чего хотели? — я разулся, сунул ноги в тапочки. На губах еще чувствовалось тепло от поцелуя Ленской, которым она наградила меня на прощанье в салоне «Электры».

— Вот я так их и спросил. Говорят, были проездом. С Резников ехали. Хотели с вами пообщаться, но мне причин, разумеется, открывать не стали, — сообщил Антон Максимович.

Я кивнул, прошел к нашим охранникам, полюбопытствовав, не наблюдал ли за нашим домом кто-то еще, как прошлый раз. Попросил их усилить бдительность на ближайшее время. Помня свежий разговор с Еграмом Сухровым, я и сам вполне понимал, что раненые «волки» могут быть особо опасны после сожженного клуба и печальных событий в Шалашах. Остатки банды Лешего могли пойти на самые отчаянные шаги.

После этого я поднялся к маме, обдумывая как лучше донести до нее свое беспокойство, при этом не слишком ее разволновать.

— Мам, позволишь? — я открыл дверь.

Елена Викторовна стояла у шкафа перебирая какие-то документы. Знаю, что там хранились старые фотографии, не вошедшие в альбом, письма и кое-какие бумаги отца.

— Саш… — она улыбнулась, складывая листки пожелтевшей бумаги в конверт. — Как прошли похороны?

— Как обычно, мам. Людей было очень много, с нашей школы только человек сорок-пятьдесят. На мать Айлин жалко смотреть. На похоронах не плакала, наверное, до этого вылила все слезы. Отец серый от горя, — о выходке Талии и явлении Артемиды я говорить ничего не стал. Хотя эти новости довольно громкие — их мама скоро узнает из газет или от кого-то другого.

— Они даже не знают, что душа Айлин была у нас? — она убрала конверт в шкаф. — Может правильнее было сказать им? Уверенна, они бы не горевали так, если бы ты сказал. Ведь понимание, что после смерти с дорогим человеком все вовсе не плохо, может значительно успокоить.

— Талия это сказала. Сказала даже больше, чем следовало. Ладно мам, я не об этом пришел поговорить. Я бы хотел, чтобы до конца следующей недели ты без особой необходимости не выходила из дома. Если сходить куда-то необходимо, то брала в сопровождение наших охранников. Не мешало бы привлечь из «Цитадели» еще одного или двоих, — говоря это, я прикидывал, что должен окончательно разобраться с Лешим и его окружением в пятницу. А там уже будет видно, как быть безопасностью моего самого близкого человека. Возможно, в пятницу все окончательно решится и тогда можно будет совсем отказаться от охраны.

— Саш! — она сразу вспыхнула.

— Мам… — я тут же перебил ее, взял за руку, активируя «Капли Дождя». — Во-первых, я взрослый. Помнишь, да? Во-вторых, я гораздо лучше знаю о событиях вокруг меня и нашей семьи, и, если я говорю «надо», значит, надо. Серьезной угрозы нет, но на это небольшое время лучше перестраховаться. Как ты знаешь, я уже не первый день разбираюсь с людьми, представлявшими для нас опасность. Для нас скоро все благополучно закончится. Надеюсь, в конце следующей недели. А пока я очень хочу, чтобы ты сделала так, как я сказал. Позже я еще переговорю относительно тебя с нашими охранниками.

— А вот меня беспокоишь как раз ты. Со мной до сих пор ничего не случалось и не случится, а ты, постоянно оказываешься втянутым в неприятности, — она скрестила руки на груди, глядя на меня с материнской серьезностью.

Сейчас меня порадовало то, что она смотрела на меня как прежде: именно взглядом матери, обращенном к сыну. Взволнованном, чуть придирчивым. Но главное в нем не было того страха и растерянности, который я заметил в момент разговора об Астерии в этом теле.

— Хорошо, хоть ты не называешь меня Астерием, — я заметил, как при звуке этого имени глаза графини в первый миг выразили беспокойство, но оно было недолгим. — Вот так лучше. Я просто твой сын, который повзрослел, и ты это поняла с большим опозданием. Что касается моей безопасности, то не забывай, что со мной Артемида и еще очень надежная магия. Хочешь, покажу фокус?

— Фокус? — Елена Викторовна изумлено вскинула брови.

— Да, немного обычной защитной магии, — я активировал в левую руку «Лепестки Виолы».

— Ну, покажи, — согласилась она, выражая явный интерес.

Я развернул магический щит, слабый, выдающий себя легким туманным слоем.

— Ух ты! — на лицо графини украсила улыбка.

— А теперь попробуй дотронуться до меня, — попросил я. — Смелее, ваше сиятельство!

Она протянула руку, но тут же натолкнулась на нечто очень упругое, похожее на тонкий слой тумана.

— Еще смелее! Со всей силы! — рассмеялся я. — Мам, это называется магический щит. Его нельзя пробить ни кулаком, ни ножом, ни даже из пистолета или острбоя, — в последнем я немного приврал — все же мои «Лепестки Виолы» требовали дополнительной прокачки и этим я займусь сегодня же перед сном. — Это не единственный фокус. Вернее, не фокус, а очень полезная магия. Она защищает меня лучше, чем десяток охранников. Поэтому, давай договоримся так: ты выполнишь мою просьбу, и до конца следующей недели если будешь выходить из дома, то только в сопровождении охранников.

— Саш, у меня есть кое-какие дела в городе, я не могу тебе этого обещать, — ответила она, но встретившись со мной глазами, добавила: — Но я подумаю, что можно отложить на потом. Может действительно возьму кото-то в сопровождение из «Цитадели».

— И никаких встреч с Майклом до субботы! — настоял я, почти удовлетворенный результатами разговора с графиней.

— Вот это я не могу обещать. Нет, Саш, нет, — она покачала головой.

— Мама, да! Ты не маленькая девочка, которая не может управлять своими капризами. До субботы никаких Майклов, — я взял ее ладонь, с теплом сжал ее, как бы передавая свой посыл и направился к двери.

— Но, Саш! — она все еще пыталась оспорить. — Как ты можешь мной распоряжаться. Ты ничего не перепутал?

— Могу мам. Я не так часто прошу и в этот раз ты сделаешь по-моему, — я улыбнулся ей и вышел.

До ужина оставалось около часа. Я решил потратить это время в подвале, превращенном в спортзал. Уже почти неделю я не проводил тренировок из-за огромной занятости.

Быстро переодевшись, спустился к месту тренировок. Уже был готов к разминке, когда пискнул мой эйхос.