Ведьма

Глава 1 ЧЕМ ДАЛЬШЕ, ТЕМ ИНТЕРЕСНЕЕ

В то утро, придя на работу, я обнаружила Василису в состоянии, близком к панике. Она не знала, что и думать о моем исчезновении. Они с Серафимом накануне приходили ко мне домой, несколько раз звонили, но никто не отвечал. Вася уже хотела организовывать международный розыск, но Фима ее переубедил, сказав, что я вот-вот должна объявиться. Да еще и девчонки на работе недоуменно поглядывали на ее сестру Лизу, которая меня заменяла, но пока не расспрашивали. Да и что отвечать, Вася не знала. Вот такой – бледной и взволнованной – я увидела ее, появившись на пороге кабинета. Она с трудом сдержалась, чтоб не броситься ко мне с объятиями, однако на ее лице засияла такая улыбка, что я поняла никто не рад моему появлению сейчас больше, чем она!

Лиза собралась и убежала домой, а я заняла свое рабочее место. «Виновато» покаялась перед девчонками, сославшись на семейную драму, но подробности опустила. Ольга Степановна и Татьяна прониклись и понимающе закивали. Дальше работа пошла своим чередом.

Едва настал час обеденного перерыва, мы с Васей и Светкой быстро выскользнули в коридор.

– Пойдем в кафе, Серафим там ждет, – шепнула Вася.

Напряжение на лице Фимы сменилось огромным облегчением, когда он увидел нашу троицу. Он даже встал с места нам навстречу. Мы пробрались к его столику и стали размещаться, когда я заметила, что Светка крутит головой по сторонам, будто кого-то разыскивает. А потом ее глаза загорелись, и, проследив ее взгляд, я увидела немолодого уже мужчину, сидящего за столиком в нескольких метрах от нашего.

– Ребята, я отойду, – пробормотала Светка краснея.

– Да ладно, – улыбнулась Вася, проследив ее взгляд, – подсаживайтесь к нам.

Но Светка промолчала, окончательно смутившись и неопределенно пожав плечами. И уселась за столик незнакомца. Тот одарил ее рассеянной улыбкой.

– Это Матвей Егорович, – тихо пояснил Вася, – профессор с третьего этажа, снимает помещение по соседству с Фимой. Мы изредка сталкивались, а вчера Светка какую-то общую тему для разговора с ним нашла. Удивительно, как у нее получилось, он же кроме своих научных книг ничего не замечает, все время где-то витает…

– Ну это ты зря, – с улыбкой возразил Серафим, – Матвей очень интересный собеседник…

Вася пожала плечами.

– По-моему, у нее к нему не только собеседный интерес прорезался, – хихикнула она.

– С этим спорить не буду, – загадочно улыбнулся Фима.

– Но ведь он ее старше как минимум в два раза! – удивилась Вася. – Светюнчик точно втюрилась…

– И дай им бог! – вдруг категорично закрыл тему Серафим и посмотрел на меня. – Алюш, я очень рад тебя видеть, мы уже начали волноваться…

Я колебалась – рассказывать ли им, что произошло, что вообще со мной происходит время от времени? Но неожиданно вдруг почувствовала, что им можно доверять. Оглядевшись по сторонам, я не нашла никаких помех для разговора и тихо начала рассказ…

Я рассказала все, что знала сама, что пережила с самого момента появления у меня кольца. Ребята слушали не перебивая. Вася – с широко раскрытыми глазами, Серафим – глубоко задумавшись. Когда я наконец закончила, обеденный перерыв подходил к концу, а мы так ничего и не поели. Все пребывали в состоянии взволнованности. Наконец Фима сказал:

– И представить себе не мог существования чего-то подобного.

– Не веришь? – спросила я грустно.

– Верю, – кивнул он, – чувствую, что все рассказанное правда, однако все гораздо больше и полнее. И что-то мне подсказывает, что ты еще столкнешься с этим.

– Что ты имеешь в виду? – испугалась я.

– Я не знаю, не могу пока объяснить своих ощущений, – Серафим почесал щеку, – как тогда, когда я почувствовал твое отсутствие. Но ощущения есть, и столько!…

– Ребята, неужели это правда? – Вася пребывала в шоке.

– Суровая правда жизни для меня. – Я в первый раз отхлебнула остывший кофе и посмотрела на Светку. Она разрумянилась, оживленно болтая с профессором, позабыв о нас.

– И что же делать? – расстроилась Василиса.

– А что с этим можно поделать? – пожала я плечами. – Если бы я знала…

– Для тебя это слишком тяжело? – спросил Фима.

– Иногда становится очень тяжело, не с кем поговорить, никому ведь не расскажешь.

– Теперь ты можешь поговорить с нами, – серьезно проговорил он, – теперь, я думаю, будет легче, мы всегда сможем помочь тебе. Хотя бы просто выслушать…

– Спасибо, – едва не прослезилась я, – а то так тяжко на душе… Даже собственному мужу не могу рассказать.

– Почему? – Вася взволнованно схватила меня за руку. – Может, попробуешь?

– Он не поверит, – усмехнулась я, – он скептически относится к таким вещам.

– Или ты не пробовала? – пытливо взглянул на меня Серафим.

– Я говорила с ним о ведьмах… – расплывчато ответила я, махнув рукой, – но…

Мы помолчали.

– А может быть, мне просто не хочется, чтоб он знал, – вдруг поняла я, – хочется возвращаться домой и забывать о случившемся – хотя бы на некоторое время. Да и кто знает, что произойдет между нами, если даже он мне поверит… Не отдалит ли это нас? Эти мои исчезновения…

– Что ж, тебе виднее, – с сомнением произнес Фима.

– Нам пора возвращаться, – вспомнила я, – время вышло…

– Мы могли бы встретиться вне работы, кажется, мне есть что сказать еще, – о чем-то раздумывал Серафим.

Я кивнула.

– Пойдем вместе после работы, ага? – предложила Вася.

– Так и сделаем, – кивнули мы с Фимой одновременно.

А потом вытащили Светку из теплой компании и поволокли на рабочее место.

По окончании рабочего дня Светка, залившись румянцем, сообщила нам, что с нами вместе домой не пойдет, она обещала Матвею Егоровичу помочь с разбором огромной кипы литературы, пересланной ему из архива института, где он работал. И тут же унеслась, пока мы не начали над ней подшучивать. Вася хитро глянула ей вслед и пообещала, что завтра все подробненько расспросит об этом романтическом свидании среди груды книг и журналов.

А мы отправились за Серафимом.

Софья Яковлевна с непроницаемым лицом восседала на своем обычном месте, в приемной. Вася съежилась и спряталась за моей спиной.

– Докладывать не надо, мы сами войдем, – нагло сказала я. Бабка сидела, как каменная, только злобно поджала губы.

Оказавшись в кабинете своего милого, Василиса поежилась, кинув взгляд в сторону приемной.

– Фим, как ты можешь с ней работать? Меня просто дрожь берет…

– Ты мой нежный маленький цветочек! – Фима нежно обнял подругу. – Когда я бываю не в духе, я тоже не подарок.

– Ну-у! Быть не в духе временно и быть злобным по жизни – не одно и то же…

– Она просто преследует свои интересы, – усмехнулся Серафим, – не бойся, детка, она тебя не тронет.

Я молча ухмыльнулась.

Мы шли по проспекту. Не по-весеннему пасмурное небо нависало над нами. Пронзительный ветер налетал порывами, обжигал и тут же отступал. Я закуталась в куртку. Вася рассказывала Серафиму смешные моменты нашего сегодняшнего рабочего дня, он хохотал. Оба раскраснелись, и, судя по всему, им совсем не было холодно.

Неожиданно я услышала шелест над головой. Подняла глаза. Небо рассекала огромная стая птиц. Шелест крыльев буквально оглушил меня. Исчезли все посторонние звуки, меня окружил этот шелест. Я не могла оторвать от них глаз и вдруг, в одну секунду, почувствовала, будто бы вокруг меня возникло что-то, словно меня отгородили от чего-то, от всего мира, ощущение, словно я изолирована и недоступна для других и в то же время они недоступны для меня. Такое ощущение, что стоишь на краю огромной скалы, над всем миром… а в нем никого нет! Точнее, есть, но ты не видишь их, а они – тебя и вам не встретиться больше никогда… Словно вы в разных измерениях. Такое вот вселенское одиночество и отчаяние. Голова закружилась, и меня кинуло в озноб. Я споткнулась. Чья-то рука крепко ухватила меня за рукав.

– Аля, что с тобой? – услышала я откуда-то издалека, словно из-под воды.

И тут наваждение сгинуло. Я открыла глаза (оказывается, они у меня были закрыты?) и увидела прямо перед собой перепуганное лицо Василисы. Я не успела ответить, как Серафим мягко отодвинул ее и помог мне добраться до ближайшей скамейки. Сам сел рядом, Вася тихонечко присела с другой стороны.

– Что-то произошло? – с тревогой спросил Фима.

– Да… Голова закружилась… И еще птицы над головой, шелест крыльев… – Я потерла виски.

Серафим, по обыкновению, задумался.

– Знаешь что… Сейчас тебе лучше поехать домой. Давай отложим разговор до завтра? – Вид у него был озабоченный.

– Что это было? Ты знаешь? – У меня возникло ощущение, что он сейчас кивнет. Но Фима лишь устало пожал плечами. – Мне надо подумать, – тихо сказал он. – Сможешь идти?

Я кивнула. Я уже полностью пришла в себя, и не осталось никаких признаков того, что что-то случилось минуту назад.

Дома меня ждал сюрприз. Олежка уже вернулся и приготовил ужин. Мы поели.

Вечерний полумрак за окном и приглушенное освещение в квартире настроили на романтический лад. И мы провели вечер в объятиях друг друга, вспоминая дни, когда встретились, как полюбили друг друга, как наши души сливались в единое целое…

Наконец-то вечер закономерно перетек в ночь, и я оказалась в мягкой, уютной постельке.

С мужем мы устали примерно одинаково, а потому по негласному соглашению лежали как два бревна и сонно болтали на разные темы.

Паузы в диалоге становились все больше, а фразы – более размытые и бессмысленные. Я блаженно погружалась в сон…

– Алина!!!

Я подскочила. Мне показалось или с улицы и впрямь женский голос истошно прокричал мое имя??? Олежка тоже сел в кровати, мы недоуменно переглянулись.

– Алина, помоги!!!

– Кто это? – одновременно с мужем спросили мы друг у друга и синхронно пожали плечами.

– Я выйду и узнаю. – Олежка начал вставать.

– Стой! – я ухватила его за плечо. Мне вдруг стало не по себе. Чем-то нереальным повеяло от этой ночной неожиданности. Что-то здесь подозрительно странно… жутко…

На часах – час ночи.

– Алинаааа!!!

– Черт знает что такое! – Олежка вскочил, но я с силой дернула его обратно и крикнула:

– Ляг! Спи!

Случилось что-то непонятное. Олег упал на кровать и не шевелился. Сердце бешено заколотилось. Я пригляделась – он спал. Кольцо на моей руке ярко светилось.

В реальности?! Моя сила распространяется и на эту реальность?!

Я вскочила, теперь уже хорошо понимая, что происходит что-то неподвластное разуму, и стала быстро одеваться. Накатила волна вины и жгучего стыда, стало очень плохо на душе: так поступить с любимым человеком! Не могу себя контролировать…

– Алина!!! – Голос был полон отчаяния.

Я в минуту оделась, обулась и, бросив последний тревожный взгляд на безмятежно спящего мужа, выскочила на улицу.

Улица была совершенно пуста. Мне показался неразумным мой поступок, стало жутко, я развернулась обратно к дому.

– Аляааа!!! – Бедная женщина уже звала сквозь слезы.

Голос доносился из переулка. Я закрыла калитку и бросилась туда.

Ночь была безлунная, и глаза еще не до конца привыкли к темноте. Прямо на дороге я разглядела три силуэта. Два, судя по размерам и форме, – мужские, третий принадлежал женщине. Она плакала всхлипывая.

– Это вы звали меня? Кто вы?! – крикнула я, остановившись неподалеку.

– Привет, малышка! – раздался до боли знакомый голос.

Одна фигура отделилась от остальных и направилась ко мне. Остальные стояли, словно оцепенев.

– Вэнс? – У меня глаза на лоб полезли.

– Собственной персоной, милая! – радостно возвестил он, заключая меня в объятия.

Я не возражала, находясь в трансе.

– Извини, что вот так, без предупреждения, но только ради самого, так сказать, предупреждения я и появился! Помнишь Ларагун? Я обещал… – туманно изрек Вэнс.

– А… – Я вопросительно уставилась на его спутников.

– Мм… – смутился Вэнс – Как тебе сказать… Хорошие люди. Любезно согласились позвать тебя. Нет, мы не знакомы, остановил первых попавшихся и обратился с просьбой…

Ясно. Бедняжки припозднились, вероятно возвращались с вечеринки или другого мероприятия. И на темной улице им подвернулся «сюрприз», «любезно попросивший» (знаю я, как он просит!) позвать подружку! И не остановил, скорее всего, а поймал!

– Ну не в ворота же к тебе стучать, – невинно улыбнулся Вэнс, – что бы муж подумал? Кстати, как он отнесся к твоему уходу?

Я покраснела, вспомнив. Хорошо, что темно, не видно.

– Умница, девочка! – похвалил Вэнс, хотя я не вполне поняла, за что. – Ты меня радуешь.

– Вэнс, – вздохнула я, кивая в сторону жертв его ночного произвола, – может, отпустишь их?

– А, да! – Он повернулся (теперь у меня уже глаза полностью привыкли к темноте) к семейной паре лет сорока, перепуганной, державшейся, как дети, за руки. – Спасибо, ребята, вы свободны!

Те словно обмякли. Мужчина подхватил оседающую жену и бросился прочь.

– Так нельзя! – ужаснулась я. – Они выглядят обессиленными!

– Еще раз прости, малышка, – теперь Вэнс выглядел и впрямь раскаявшимся, – не нашел другого способа тебя вызвать…

– Зачем?

– Может, прогуляемся? Ночь сегодня…

– Безлунная! Темная! И я хочу спать! – Напряжение, сковывавшее меня совсем еще недавно, отпустило, и я ощутила просто нечеловеческую усталость.

– Я тебя надолго не задержу, – серьезно пообещал Вэнс, – все так замутилось в подлунных мирах…

– Ну?

– Завтрашней ночью ты отправишься на задание.

– Но я же только что вернулась! – растерялась я.

– Я же говорю, все так замутилось, что вещи творятся странные. – Он задумался. – Если ты думаешь, что я сам что-то понимаю, то напрасно.

– А можно поподробнее?

– Нельзя. Ну честное слово, Алинушка, ничего не знаю. Но предупредить пришел.

– Откуда же ты узнал?

– Не забывай, мы предназначены. А я чувствую острее, и у меня есть большой опыт.

– Ладно… – Мысли лихорадочно забегали в голове. – А что же мне с работой делать? Что я Олежке скажу?

– Сама себе сложности создаешь, – усмехнулся Вэнс, – цепляешься за человеческое, а ведь ты можешь жить не работая, если подумать…

– Ага! И не имея семьи. Да? Тогда уж точно никаких сложностей!

– Верно, – одними губами улыбнулся он, – сама понимаешь.

– Вэнс! – Я остановилась. – Запомни: я живу с человеком, которого люблю! Работа мне приносит удовольствие плюс общение с друзьями.

– Запомню, – холодно пообещал Вэнс, – и ты запомни: глядя в одну сторону, не увидишь чудес с другой стороны.

– Моя сегодняшняя жизнь и так полна чудес… – пробормотала я хмуро.

Мы уже почти дошли до моего дома.

– Это все, что ты хотел сообщить? – нелюбезно прямо спросила я.

– Практически да. Вот еще… ночь сегодня и впрямь темная, – Вэнс выглядел напряженно, словно прислушивался, – нехорошая. Сейчас домой и сразу баиньки, ага?

– Ну естественно! Чем еще можно заниматься в половине второго ночи?

– И дверь покрепче запри… – Вэнс словно не слышал меня.

– Спокойной ночи! – Я повернулась и пошла к калитке.

Вэнс молча провожал меня взглядом. Когда я вошла во двор, он негромко крикнул:

– Увидимся, детка!

В доме стояла тишина. Олежка благополучно спал. Мне стало ужасно стыдно, в то же время я не могла поверить, что сама усыпила его. Я прошла на кухню и уселась за стол. Спать расхотелось. За окном пел-заливался соловей, поселившийся в колючих ветвях акации. Его ночная песня вливалась в открытую форточку вместе с ароматом цветов акации. Я люблю этот запах… И я захотела сходить и наломать веточек, чтоб поставить в доме. Я включила в ванной свет, который через маленькое окошко падал в огород, обулась и отправилась за цветами. Сомнительное освещение, но все же. Почти не спотыкаясь в темноте, я добрела в огороде до изгороди, у которой вовсю благоухала моя цель, и осторожно начала ломать цветущие ветки и собирать в букет. Это не заняло много времени, через несколько минут, довольная, я отправилась обратно.

Как же причудливо выглядит все окружающее ночью! Кусты изгибаются и превращаются в животных, дерево, как великан, нависает кроной над грядками с клубникой… А вон то напоминает человеческую фигуру. Странно, что-то я его там не помню…

Неожиданно «дерево» сорвалось с места метнулось ко мне. Я даже вскрикнуть не успела, как «оно» схватило меня, крепко прижало к себе и, жарко дыша, зашептало на ухо:

– Здравствуй, ведьма! Как же я рад, очень рад нашей встрече… Не кричи, пожалуйста!

Я оттолкнула его, он на удивление легка отпустил меня. Я попятилась.

– Извини, что не представился, мое имя тебе ни к чему, – усмехнулся мой ночной гость.

Я разглядела, что это мужчина, точнее парень. Даже подросток, худой, невысокого роста, с какими-то дергающимися движениями. Я молчала, прижавшись к стене сарая и размышляя, что мне делать и в какой переплет я попала на этот раз?

– У меня к тебе просьба, маленькая такая просьбочка, тебе не будет в тягость нисколько, – нервно боромотал он.

– А вот это не тебе решать, – наконец пришла я в себя. – Кто ты вообще такой и что тебе здесь надо? Предупреждаю, если мне не понравится твой ответ, тебе придется уйти.

– Ты же ведьма, – осклабился он, – а ведьмы вампиров чуют издалека.

– Ах, вампир, значит? – Я немного растерялась и напугалась. Что я знаю о вампирах, кроме того, что о них в фильмах ужасов показывают?

– Только один укус, маленький такой укусик… – вкрадчиво бормотал он, – и каждый из нас получит свое…

– Ты-то ясно что, а вот насчет себя не знаю, надо ли мне это? – отрезала я решительно, страх сразу прошел.

– Надо-надо, – совсем уж лихорадочно шептал вампир, бросая взгляды по сторонам. – Кровь ведьмы, всего глоточек, принесет мне гарантированное бессмертие, а тебе – силу и дополнительные знания, не знаешь, что ли… Не бойся, Инквизиция не узнает о нашей сделке, давай поможем друг другу…

Я попятилась в сторону, обдумывая услышанное.

– Ну скорее же. – Он приближался мелкими шажками, сверкая глазами. Чего мне стоило сюда выбраться, на этот уровень – Неожиданно по огороду пронесся порывистый ветерок, обжег лицо. Я на секунду от влеклась, а вампир мгновенно оказался рядом и крепко схватил меня. Я оказалась словно парализована.

– Меня зовут Даниэль.

А потом ощутила его губы на своей шее, а затем они мягко радвинулись и… острый укол. Дальше мои глаза закрылись, я стала погружаться куда-то, ноги подогнулись. Но Даниэль крепко держал меня, не давая упасть. А потом резкий толчок, его руки разжались, и я, оказавшись без поддержки, рухнула на землю, больно ударившись локтем. Эта боль привела меня в чувство. Я открыла глаза и охнула: весь огород был наполнен голубоватым сиянием, оно клубилось, переливалось…

Даниэль лежал на земле неподалеку, а над ним стоял высокий мужчина в черном как ночь плаще. Я не преувеличиваю. Обычный черный цвет не бывает таким глубоким, непроглядным, словно ночь… Сердце у меня вдруг забилось, словно я знала, кто этот мужчина и что он представляет для меня опасность. «Влипла!» – подумала я.

– Проклятый! – произнес мужчина в адрес вампира. – Ты будешь уничтожен за свои преступления, за нарушение границ, за побег со своего уровня, за попытку обрести бессмертие…

– Попытку? – злорадно прохрипел Даниэль.

Тут же мужчина взмахнул рукой, и вампир задыхаясь, схватился за горло.

– Отвечай, кто открыл тебе пределы? – приказал мужчина.

– Ведьма… Лора…

– А эта вступила с тобой в сговор? – кивнул палач в мою сторону.

– Я хочу жить! – закричал пронзительно Даниэль.

У меня сердце сжалось.

– Ты вампир! Ты уже не живой. А бессмертие продлит твое существование и твое проклятие.

– Я стану снова человеком! Я знаю! Я чувствую! Я не хочу пить кровь! – отчаянно спорил Даниэль.

– Ты по своей воле и своему желанию стал вампиром, ты стремился к этому, искал этого. Будучи человеком, ты ХОТЕЛ стать вампиром. Ты стал им, они тебя услышали. А назад дороги нет. Только уничтожение.

– Не-э-э-эт!!!! – Даниэль стал извиваться, но почему-то не мог встать.

– Именем Инквизиции и правом, предоставленным мне Верховным Инквизитором я приговариваю тебя к уничтожению! – Мужчина поднял вверх обе руки. Из ладоней хлынули потоки ослепительно-лазурного цвета и слились с Даниэлем, окутали его. Он заскулил, потом завыл, потом взвизгнул, и крик оборвался.

Сияние оборвалось. Я сглотнула комок в горле.

– Приговор приведен в исполнение, – негромко произнес палач в никуда, опуская руки и поворачиваясь ко мне. На месте Даниэля дымилась кучка пепла.

Я вдрогнула, и по спине побежали мурашки. Мне не понравился его взгляд, а еще больше внезапное осознание того, что передо мной стоит… Инквизитор собственной персоной. А со слов Вэнса они ох как ненавидят ведьм!

Шею саднило, я машинально подняла рукуи прижала ладонь к месту укуса. Маленькая ранка. Я легонько потирала ее, в ужасе глядя как Инквизитор приближается ко мне.

– Ну что скажешь, ведьма? – жестко спросил он, следя за моей рукой.

– Я не вступала с ним в сговор, я вообще не понимала, что происходит, – едва не плакала я.

– Не верю. Он успел тебя укусить?

Моя рука вдруг замерла, я почувствовала абсолютно гладкую кожу под пальцами. Ранка чудесным образом затянулась. Я, что ли, ее «загладила»?

– Н-нет… – соврала я, меня била крупная дрожь.

Вот сейчас мы тут одни, ночь темная, прикончит он меня, никто и не увидит… А что, очень удобно. Утолит свое чувство ненависти к нашему брату… то есть сестре.

Он подошел совсем близко. Я не могла подняться от слабости, ушибленный локоть ныл. Инквизитор нависал надо мной громадой. Он склонился, оторвал мою руку от шеи и провел по ней своей. Осмотрел и выпрямился.

– Как ты здесь оказалась? – металлическим голосом спросил он.

– Я здесь живу, – проговорила я еле слышно!

– Прямо на улице? – съязвил он.

– Вышла за цветами…

– Среди ночи?

– Не спится.

– Не ври!

По нашему затянувшемуся диалогу я поняла, что уничтожать меня он не собирается, даже если очень хочет. Ну не было агрессивной ненависти в его голосе. Я уловила в нем скорее небольшую усталость, рабочую твердость, и ничего более. И мой страх полностью прошел.

– Если допрос окончен, господин Инквизитор, я могу идти? – усмехнулась я, поднимаясь. Он с неприязнью следил за мной.

– Спать захотелось?

– Не твое дело, – разозлилась я, – сделал свое – уходи. А меня оставь в покое!

Я побрела к дому. Проходя мимо Инквизитора, я испугалась, что он меня остановит, моя храбрость иссякла. Но он меня не остановил. Когда я оглянулась, его уже не было. Если бы не ушибленный локоть, я бы не поверила в происшедшее. Поразмыслив пару секунд, я все – таки вернулась, собрала рассыпанные ветки акации (что, зря ломала, что ли?) и благополучно добралась до дома.

Не помню, как поставила букет в воду, разделась и нырнула под одеяло к мирно посапывающему мужу. Несмотря на все потрясения, Уснула сразу.

Утром я открыла глаза с ощущением того что полностью выспалась. Взгляд тут же упал на часы. 5:30. За окном уже рассветало. Вдруг охваченная приятными желаниям, я повернулась к мужу, но уткнулась носом в листок бумаги на подушке. Еще не прочитав, я поняла, что там, и со вздохом потянулась к настольной лампе.

«Милая кошенька, меня срочно вызвали на работу. Сервер полетел, а ты же знаешь мою работу. Ты так сладко спала…»

Я заворчала и поняла, что уснуть мне уже не удастся. Решила встать, тем более что вспомнила кое-что, что мне надо сделать, но днем не хватало времени.

Я включила компьютер. Адрес я хорошо запомнила. Ввела его и быстро подключилась к Интернету. Вот сейчас появится розовый фон с запросом пароля… Но экран вдруг стал стальным серым и высветилась надпись: «Данный ресурс вам недоступен!».

– Я же знаю пароль! Оба пароля! – рявкнула я, ничего не понимая.

Ввела снова, Enter – тот же результат. Откинулась на спинку стула, ничего не понимая. Что происходит? Почему я не могу войти туда, куда недавно попала самым чудесным образом? Я кинулась к книжке «Ведьмы: вымысел и реальность», стала листать ее, ожидая, когда начнет что-то происходить. Но книга безмолвствовала. Напрасно я вглядывалась в чистый лист, ожидая повторения недавнего чуда. Я уже даже подумала, что мне приснилось все: и всплывающие строки в книге, и сайт «Откровения Посвященных»… Я глянула на кольцо. Оно тоже хранило покой.

– Схожу с ума, что ли? – спросила я вслух сама себя с досадой и рассмеялась: вот уже и разговариваю сама с собой!

И в этот миг снова накатило ощущение беспредельного одиночества. Я аж захлебнулась, словно потоком холодного воздуха обожгло до самого сердца. Я поняла, что мне перекрыли этот канал. Но почему? Что я сделала не так? Я ведь одна из них! Я просто хотела встретиться с ними, пообщаться, удостовериться, что не одинока, получить психологическую поддержку. А теперь… Я даже не запомнила никаких координат, адресов…Только упоминания о какой-то девушке по имени Дайана. Точно! Там еще было ее объявление… и что-то о Вэнсе!!!

Я взволнованно вскочила и стала вспоминать. Что-то вроде того, что она хочет вернуться и увидеться с Вэнсом. Господи, с Вэнсом! Они знакомы! Вот у кого можно узнать интересующую информацию. Ну почему не вспомнила ночью и сразу его не спросила?! Ничего, все Нормально, если верить Вэнсу – следующей ночью я отправляюсь на задание. Очень надеюсь, что мы там увидимся, – это уже стало доброй традицией. Вот тогда все и выясню!

Я стала слоняться по дому, дрожа от нервного возбуждения. У меня было стойкое ощущение что все вокруг меня меняется. Но что бы это значило? Чем вызваны перемены?

Может, случившимся сегодня ночью? Так ведь ощущение отдаленности от всего мира появилось у меня еще вчера.

Ясно одно – мне не наладить контакт с посвященными через Интернет.

Начну-ка потихоньку собираться на работу…

Рабочий день описывать смысла нет. Единственный эпизод, заслуживающий внимания, пожалуй, следующий. Перед самым уходом Светка, необычайно тихая сегодня, вдруг, краснея, призналась, что вечером у нее будут гости… На наши настойчивые расспросы она, сгорая от смущения, призналась, что таинственный гость – не кто иной, как Матвей Егорович. Представляю, каких трудов стоило Свете вытащить его из библиотеки! По рассказам Фимы. профессор очень старомоден, по его понятиям, ухаживание за дамой должно составлять весьма длительный срок, а уж к ней домой идти… Наверное, там в обязательном порядке будут Светкины родители, как же еще? Может, я преувеличиваю. А вообще-то это очень романтично!

Гложет прямо-таки любопытство – как пройдет ужин?

Когда мы с Васей поднялись к Серафиму, у него была внеплановая клиентка. Об этом, мерзко ухмыляясь, заявила нам Софья Яковлевна.

– Ничего страшного, мы подождем здесь! – заявила я, хватая пытающуюся ускользнуть в коридор Василису.

Дотащила белую как мел подругу до кресел у стены и, как куклу, усадила в одно из них.. Софья Яковлевна испепеляла нас возмущенным взглядом, но возмутиться вслух не могла. Формально все было законно, мы не ломились в кабинет, а ждали в приемной.

– Мне нужно кое-что вам рассказать, – прошептала я Василисе, – сейчас выйдем и по пути поговорим.

– Что-то произошло? – Глаза подруги расширились.

Я молча кивнула, исподтишка поглядывая на секретаршу. Старушка усиленно делала вид, что не подслушивает, но уши аж шевелились от напряжения.

Скрипнула входная дверь, и в приемную вошла молодая девушка, звонко цокая каблучками.

– Розочка! – вскочила бабуся ей навстречу.

Удивительно, как способно меняться лицо человека от выражения брезгливой ненависти до выражения безграничной любви – за считанные мгновения.

– Привет, ба! – кивнула небрежно внучка и уперлась взглядом в нас. Недоумение настолько четко нарисовалось у нее на лице, что показалось, словно наше присутствие здесь самое нелепое, что может вообще быть в природе.

– Бабушку проведать зашла? – сладко улыбнулась я.

– Ну уж точно не тебя! – гавкнула Роза. – Ты-то тут что забыла?

– Да вот… с подружкой пришла. Она жениха своего ждет, – кивнула я на Васю.

– Он у Фимочки на приеме? – прикинулась дурой Роза.

– Он и есть Фимочка, – как маленькому ребенку терпеливо разъяснила я.

– Ба? – Роза побагровела, обращаясь вполоборота к Софье Яковлевне. – Ты же обещала!

Что именно обещала ей бабуля, мы не успели выяснить. Потому что открылась дверь, и из кабинета Серафима выплыла полная дама. На ее лице сияла улыбка, видно, наш друг сумел разрешить ее проблемы. Мы одновременно втроем ринулись к нему в кабинет.

Фима выглядел устало, настолько, что не нашел сил покинуть кресло. Он лишь махнул нам на диванчик.

– Садитесь, девчонки, я сейчас, немного приду в себя. – А потом он увидел Розу. – Здравствуй, Розочка, как дела? – учтиво осведомился он.

– Вот тебя увидела и сразу наладились, – ласково проворковала Роза, игнорируя его предложение насчет диванчика и присаживаясь на краешек его стола.

Василиса побледнела и резко сжала мою руку.

– Розуля, – мягко, но категорично произнес Фима, – это стол. На нем не сидят.

Роза покраснела и переместилась на стул для клиентов.

– Спасибо, ты прелесть, – равнодушно одобрил Фима, – у тебя что-то ко мне?

– Вообще-то я хотела бы наедине… – Роза метнула взгляд в нашу сторону.

– Прости, совсем занят, – улыбнулся Фима, – у меня дела срочные и неотложные вот с этими девушками. Васенька!

И он протянул руки в сторону Василисы. Я подтолкнула ее. Подруга впорхнула прямо в его объятия, и он усадил ее к себе на колени. Розу аж передернуло.

– Но если это очень срочно, – продолжав Фима, – пусть бабушка тебя запишет на прием на завтра, с утра у меня еще никого нет.

– Обязательно! – ядовито процедила Роза, окинула нас ненавидящим взглядом (в ответ на который я подарила ей самую очаровательную из улыбок) и с достоинством удалилась.

– Уф… – выдохнул Серафим, когда за ней закрылась дверь, – не живу, выживаю…

– Хорошенькое утро ждет тебя завтра, – печально проговорила Василиса.

– Да уж. Ничего, не впервой, отобьемся, – засмеялся Серафим.

– Ее бабушка похожа на злую ведьму, – про должала, поежась, Вася, – вдруг она тебе что-нибудь сделает?

– Например, приворожит? – улыбнулся, Фима. – Солнышко, как ты считаешь, я зря занимаю этот кабинет?

– Почему?

– Неужели я один из множества шарлатанов которые дурят людей и которых можно обдурить так же? Приворожить, заворожить, сделать марионеткой…

– Конечно нет! – воскликнула Вася. – Ты настоящий экстрасенс!

– Экстрасенс… – улыбнулся Фима. – Не люблю это слово. Знаешь, что я тебе скажу, милая? Есть одна-единственная вещь, против которой бессильны все привороты-отвороты, все ужимки и старания. Знаешь, что это? Это любовь. Настоящая, безо всяких магических действий. Такая, как моя к тебе.

И он чмокнул счастливую Васю в нос.

– Супер… – кивнула я, завороженная его речью. – Фим, ты просто супер!

– Знаю, – засмеялся он и встал, подхватывая подругу, – двинулись?

По пути я рассказала о ночном происшествии. Серафим присвистнул.

– Было бы интересно пообщаться с путешественником сквозь пространства и измерения.

– При случае я вас обязательно познакомлю, – усмехнулась я.

– Ну это хорошо в любом случае, что он тебя предупредил, – озабоченно сказала Вася.

– Да, – вяло кивнула я, – но что мне теперь делать? Как обставить свое исчезновение для Олежки, чтоб все было нормально? Все замолчали, задумались.

– Да чего мы думаем?! – воскликнула Василиса. – Просто отпросись у мужа переночевать у меня. Я живу одна, проблем не будет. Ну скажи, что мне очень нужна твоя помощь… Неужели не отпустит?

– Да нет, отпустит. – Во мне зажглась надежда, что и на этот раз все обойдется. – Но, Вась… Хорошо, если у меня получится все за один день, а если придется задержаться? Как я могу не прийти ночевать домой на вторую ночь, даже не позвонив?

Мы снова задумались.

– Напишешь записку! – воскликнули Вася. – А я передам. Можно придумать, будто тебя… послали на курсы повышения квалификации или в командировку…

– Не очень убедительно, – покачал головой Серафим, – но за неимением лучшего варианта…

– Я смогу его убедить! – гордо вздернула головку подруга. – Распишу в красках, как шеф ценит усердие новой сотрудницы и что перед тобой маячит продвижение по карьерной лестнице… и все такое.

– Спасибо, – усмехнулась я, – если б так действительно! Ух, я бы достигла карьерных высот! Чувствую, теперь мне все чаще и чаще придется ездить в командировки… Интересно, а в каком возрасте ведьмы уходят на пенсию? У нас год за десять должен идти с такими перегрузками!

– У меня ощущение, что очень скоро вся прояснится и круто изменится, – нахмурился Серафим.

– В какую сторону? – полюбопытствовала я.

– В наилучшую для тебя. Или…

– Что – или? – вздрогнула Вася, сжав мою руку.

Но Фима махнул головой, отгоняя какие-то мысли.

– Все будет хорошо, девчонки. Знаю только, Что все впереди – и самое трудное, и самое хорошее. К сожалению, Алюш, могу сказать, что придется пережить кое-что страшное.

– Расскажи поподробнее! – Я остановилась и вцепилась в его руку. – Пожалуйста!

– Если б я знал! – с досадой сказал Серафим. – Здесь я только чувствую. Здесь все гораздо сложнее, чем в судьбах обычных людей. В твоей я иду на ощупь, чувствами, ощущениями.

– Понимаю. – Я опустила голову. – Ты мне просто говори всегда, когда что почувствуешь, ладно? Говори сразу, в любое время дня и ночи. Я ведь тоже иду на ощупь. И мне нужны подсказки…

Было очень горько обманывать мужа, но выхода не было. Я объяснила Олежке, что мне просто необходимо сегодня переночевать у подруги, ей нужна моя помощь. Такое уже бывало, и он воспринял мои слова с пониманием. Я взяла кое-какие вещи, чтоб, вернувшись с задания, можно было переодеться. Кто его знает, куда меня занесет на этот раз. Только бы не в период Средневековья. Хватит! Намучилась уже, едва не убили. Нелегко быть ведьмой в любой эпохе… Тут мне пришла в голову мысль, что я и впрямь могу погибнуть и мы с моим любимым больше не увидимся. И так стало тягостно на душе! Я долго-долго прощалась с мужем, пока он не пошутил, что умирать не собирается до моего возвращения. Я, скрывая слезы, упорхнула.

Дома у Василисы вкусно пахло пирожками! Она окружила меня заботой и лаской настолько, что мне стала еще невыносимее неизвестность сегодняшней ночи. Заметив мое состояние, Вася погрустнела.

– Алин, тебе тяжело, да?

– В общем, да. Мужу наврала… Чем дальше, тем мне страшнее – куда меня закинет, к чему придется приспосабливаться? Больше вопросов возникает.

– Мне кажется, что в этот раз все будет легче, – ободряюще похлопала меня по плечу подруга.

– Дай бог. Вась, я даже не могу поговорить с другими ведьмами, спросить, как это происходило с ними! У меня нет доступа к Scriptum’y, чтоб почитать, поделиться своими знаниями…

– А ты пиши свой, – подбодрила Вася, – описывай пережитое. Это будет гораздо интереснее, чем сухие сведения.

– Ты права… – задумалась я.

Мы легли спать поздно, перед сном я еще позвонила Олежке и поцеловала его в трубку. Как же тяжко!… Сейчас я стала ощущать понемногу то, что говорил мне Вэнс о жизни с простым человеком. Потом я написала записку, и мы долго говорили с Васей, она старалась развеселить меня. Мне было жарко в куртке, но лучше перестраховаться. Кто знает, в какую погоду я попаду. В конце концов, я свернулась калачиком, прошептала:

– Спокойной ночи и… пока!

И мгновенно уснула, не успев услышать Васиного ответа.

Глава 2 ЦВЕТЫ ЖИЗНИ

Я открыла глаза, и тут же мир покачнулся. Я взмахнула руками в поисках опоры, ветки хлестнули мне в лицо, и я не удержалась на ногах и рухнула, больно ударившись о землю. А потом все вокруг стало приобретать четкие очертания. Я приподнялась и осмотрелась. Похоже, я находилась на улице!!! Полусижу у какой-то стены, с другой стороны – кустарник. Неплотный, оцарапавший мне лицо. Ощущение было такое, что я перенеслась сюда в стоячем положении. Тело ныло от падения, я непроизвольно застонала.

– Ой, и не стыдно? Такая молодая! – услышала я негодующий упрек. – А уже с утра надралась и валяется по кустам!

Я оглянулась и увидела стоящую неподалеку женщину. Одета она была довольно-таки современно и ни с какого боку странной не выглядела. Неужели я по времени и месту недалеко от дома? Женщина выжидающе смотрела на меня.

– Это вы обо мне? – уточнила я.

– А о ком же еще? – рявкнула женщина. – И куда только родители смотрят! Вкалывают небось с утра до вечера, чтоб такую дубину одеть и ублажить, а доченька свиньей на улице валяется…

Излив поток праведного гнева, тетка сплюнула и, более не обращая на меня никакого внимания, двинулась куда шла. Я кряхтя встала, ощутив себя виноватой, хотя в том, что она мне сказала, не было и доли правды. Но я действительно выгляжу странно, разлегшись здесь. Вылезла из кустов, отряхнулась (одета, надо сказать, я была по погоде!) и смущенно огляделась. Больше, к счастью, никто не обращал на меня внимания. А прохожих было немало. Судя по всему, было утро и люди шли на работу. Окружающая местность была мне незнакома. Но я испытала облегчение, увидев машины, дома и все остальное, – как в своем родном городе и в своем родном времени!

Теперь стоило определиться – куда идти и что делать? Чем раньше я справлюсь с заданием, тем скорее вернусь обратно. Вася, конечно, выгородит меня в случае чего, но лучше не задерживаться.

Я взглянула на кольцо. Оно безмолвствовало.

– Когда надо, от тебя подсказки недождешься… – пробурчала я. И подумала о Вэнсе.

Вот бы сейчас его сюда, да чтобы помог… Стоп-стоп, госпожа ведьма! Похоже, ты начинаешь уповать на все вокруг, кроме своей интуиции и способностей. Я вспомнила, как Вэнс ругал меня тогда, в лесу, когда я едва не погибла от рук охотников на ведьм. Он кричал, что у меня есть Сила, а я не хочу ею воспользоваться. Если так, то я вовсе не слепой котенок, брошенный во враждебном мире. Я тогда, должно быть, в силах сама разобраться и понять, куда двигаться и для чего. Так, попробую сосредоточиться…

Я расслабилась и отпустила мысли прочь. Несколько секунд покоя в голове, и лишь один вопрос: что делать?

И тут вдруг все окружающие меня звуки отступили. Миг тишины – и она взорвалась одним-единственным звуком. Детские голоса, смех, возгласы. Детский сад!!! Огляделась по сторонам и через дорогу увидела и впрямь детский сад. Я возликовала. Хорошо, начало положено. Теперь что с этим делать. Я едва собралась погрузиться в раздумья, как мой взгляд упал на машину, стоящую неподалеку у обочины. Молодая женщина рылась в сумках на заднем сиденье, а рядом с дверцей стоял со скучающим видом малыш, нетерпеливо поглядывая на садик на той стороне. Он не мог дождаться, когда мама закончит свои дела. Сердце у меня екнуло. Я сделала шаг в их сторону… И тут мальчик не выдержал и рванулся через дорогу. Наперерез огромной фуре, вынырнувшей из-за поворота. Он не обращал внимания на машины, а водитель не сигналил, словно не видел его. Я кинулась за ребенком и почти на середине дороги поймала его за курточку. И выдернула из-под колес фуры, водитель которой наконец очнулся и пронзительно засигналил, заглушая крики опомнившейся мамаши. Ребенок отделался легким испугом, я гораздо более тяжелым. Опустившись на корточки и прижав малыша к груди, я глотала воздух ртом от мгновенного нервного перенапряжения. Вокруг меня стали собираться люди. Мамаша подбежала к нам и оттащила обоих к обочине. Освободив сынишку из моих объятий, она судорожно выдохнула и разрыдалась. Сквозь слезы я слышала слова благодарности. Но силы покинули меня, и их хватило только на то, чтоб встать с корточек и побрести в сторону, все равно куда. Люди расступились, пропуская. Я добрела до скамейки и мешком упала на нее. В голове вертелась хладнокровная мысль: «Все? Все позади? Это и было задание?» Надо сказать, я ощутила удовлетворение. Моя реакция на происходящее изумила меня своей быстротой. Это имел в виду Вэнс, когда говорил о моих способностях?

– Девушка, я могу вам помочь? – услышала я и подняла голову.

Рядом стояла мамочка спасенного малыша.

– Все нормально, – кивнула я.

– Девушка, господи, как же я вам благодарна! Если бы не вы… – Она просто задыхалась от эмоций.

– Следите хорошо за малышом, оберегайте его, – отрешенно проговорила я, – видно, он у вас какой-то необыкновенный, раз я вовремя оказалась рядом и помогла.

– Как мне вас отблагодарить? – не унималась женщина. – Все что угодно!

– Спасибо, ничего не надо, – улыбнулась я, – жизнь отблагодарит.

Я думала о том, что надо возвращаться в свой мир. Просто удивительно, как все быстро произошло и славно (не считая моих нервных клеток), мое настроение повысилось моментально от осознания того, что все закончилось, все позади.

– Я буду молиться за вас! – Женщина благодарно пожала мою руку и ушла.

Люди постепенно разошлись, я еще посидела немного, ожидая, пока прохожих станет как можно меньше, чтоб не привлекать внимания. Потом встала и перебралась туда, откуда, собственно, появилась здесь. В кусты.

И громко, уже не обращая внимания на людей, произнесла:

– Я возвращаюсь в свой мир, в реальный мир, сейчас!

И закрыла глаза.

И ничего не произошло.

Я открыла глаза и растерянно уставилась на пейзаж вокруг себя. Почему я не вернулась домой? Что происходит? На всякий случай я снова зажмурилась и еще раз повторила заклинание возвращения, но, как и следовало ожидать, впустую. Пришлось выбираться из кустов, на меня и так уже косо смотрели немногочисленные прохожие.

Так, я все еще здесь. Почему? Означать это может лишь одно – мое задание еще не выполнено. Если верить моему чутью ведьмы, а я должна ему верить, иначе нельзя, – мое задание как-то связано с детским садом. Или с его обитателями. Но как? Не идти же мне туда и не спрашивать: кому нужна помощь? В лучшем случае ее предложат мне в виде санитаров. Я размышляла, а тем временем перешла через дорогу, и ноги подвели меня к детсадовской ограде. Войти? И что сделать, сказать? Одни вопросы, на которые нет ответов…

– Чего топчемся и не заходим? – услышала я голос позади себя и быстро оглянулась.

– Вэнс!

– И почему здесь? – Вэнс, лукаво прищурясь, улыбался.

Одет он был вполне современно – джинсы, теплая рубашка, куртка… Я-то привыкла видеть его в костюмах других эпох, потому с интересом оглядела, и впечатление на меня он произвел благоприятное.

– Понимаешь, я почувствовала! Но только место. А что нужно сделать, не пойму… – радостно делилась я. Радостно – потому что я теперь не одна. А значит, будет легче.

И от избытка чувств обняла его. Он явно не ожидал, но быстро сориентировался и прижал меня к себе так сильно, что я едва не задохнулась.

– Ну что, пойдем перекусим? – весело предложил Вэнс – Предполагаю, что сегодня ты еще не завтракала.

– А как же задание? – уныло пробормотала я, мой пыл был жестоко остужен.

– Работа не волк, в лес не убежит. Если ты отчасти поняла, в чем оно, а отчасти не можешьсориентироваться, надо подождать, поразмыслить. И лучше всего – на сытый желудок! – весело закончил Вэнс. – Пошли скорее, тут совсем рядом есть одно местечко…

– В каком мы хоть городе?… – вздохнула я.

– Да какая разница? Тебе тут жить, что ли? Пошли!

Недалеко и впрямь нашлось небольшое кафе, почти претендующее на звание ресторана. Едва мы переступили порог, попали в плен потрясающе соблазнительных ароматов. Я поняла, что не уйду отсюда, пока не поем как следует.

Опущу подробности о том, как мы усаживались, как Вэнс делал заказ… Я уже не чувствовала себя неловко, при нашей предыдущей встрече на задании он дал мне понять, что для него совсем не в тягость кормить меня постоянно. Причем дал это понять в такой категоричной и резкой форме, что я не рисковала больше поднимать эту тему. Но вот другая тема у меня была наготове.

– Вэнс, – начала я, – ты знаешь ведьму па имени Дайана?

Могу поклясться, что в этот момент мой спутник замер и даже напрягся. И с удивлением посмотрел на меня.

– А откуда ты ее знаешь? – медленно спросил он.

– Да, в общем, я ее почти не знаю, но она тебя разыскивает. Через Интернет.

Вэнс перестал жевать и задумался.

– Я бы, может, и не обратила внимания на ее объявление, но такого имени, как у тебя, больше не встречала нигде и поняла, что она имеет в виду именно тебя.

– Логично.

Таким серьезным я его еще не видела.

– Почему она тебя ищет? Вы настолько далеко друг от друга?

– Даже не представляешь насколько… – Он был очень глубоко погружен в свои мысли.

– А кто она тебе? – продолжала я пытать. Потом смутилась. Какое мое дело? Не дай бог, подумает, что во мне говорит ревность!

– Это очень долгая и очень непростая история. Когда-нибудь попозже я тебе ее расскажу, но не сейчас, договорились?

– Ладно… – Я почувствовала себя разочарованной. Но, судя по лицу Вэнса, эта тема здорово встряхнула его и затронула что-то такое глубокое…

Он молчал и думал. Я не стала ему мешать. А закрыла глаза и постаралась сосредоточиться.

Теперь у меня был нужный образ – детский сад. И, судя по ощущениям, именно тот, возле которого я утром появилась. Что мне там надо? Я отрешилась от мыслей и позволила себе поплыть по волне безмолвия, безвременья. Отступили даже окружающие звуки… А потом я снова услышала детские голоса, смех, крики. Я вслушивалась в них, пытаясь понять, угадать, найти то, что натолкнет меня на нужную информацию. Я задавала в уме один конкретный вопрос: что является моим заданием? Но единственное, чего я смогла добиться, – это увидеть живую картинку: мальчик, сидящий на деревянном бортике песочницы и присущий карандашом на бумаге, лежащей у него на коленях. Согнувшись и не обращая внимания на других детей, тщательно что-то вырисовывающий.

И это уже было много. Хотя бы это. Я была готова идти обратно. Еще раз зрительно запечатлев мальчика в памяти, я открыла глаза.

Вэнс уже снова улыбался, как будто ничего не тревожило его минуту назад.

– Есть новости? – поинтересовался он.

– Есть конкретный человечек, но что с ним делать, ума не приложу… – пожала я плечами.

– Для начала – встретиться с ним, а там все пойдет само собой. Появление ведьмы в ситуации всегда провоцирует ее и ускоряет. Как иголочка, вскрывающая гнойный прыщ.

– Фу, ну и сравнение! – возмутилась я.

– Работа у тебя такая, – ухмыльнулся Вэнс!

– Если бы еще зарплату платили…

– Ты сама от нее отказываешься.

– На себя намекаешь?

– Нет, глупышка, на твои способности. И в своем мире можешь жить припеваючи, если захочешь. Но ты хочешь жить как обычные люди. Что ж тогда жалуешься?

– Еще не придумала, как воспользоваться данными мне дарами, чтоб не нарушить никакие заповеди и законы, и при этом жить припеваючи, – саркастически усмехнулась я.

– Ох уж эти человеческие установки и рамки. Когда ты начнешь или хотя бы попытаешься смотреть шире, дальше? Мир-то вне людей живет совсем по иным законам. А вот люди их как раз и нарушают сплошь и рядом. Я бы тебя научил, но не стану.

– Почему?

– Сама должна дойти.

– Что-то ты сегодня меня все ругаешь и не хочешь помочь, даже морально… – обиделась я.

Вэнс поднял брови.

– Однажды меня может не оказаться рядом. И тогда ты погибнешь, если не научишься рассчитывать только на себя.

– Ведь ты сейчас не прощаешься со мной? – испугалась я.

– Пока нет, – вдруг хитро улыбнулся Вэнс, – а если ты вдруг решишь остаться со мной до конца дней своих, вообще никогда не расстанемся.

– Вэнс!

– Знаю. Серьезная замужняя дама, верная институту семьи.

– Да!

– Тогда всякое может произойти. Ты ведь многого не знаешь обо мне…

– Расскажи.

– Не сейчас. И может так произойти, что не успею. Время – странная штука. Иногда кажется, что его еще так много, а оно раз – и заканчивается!

– Похоже на мрачные пророчества, – насупилась я.

– Поверь, для меня они гораздо мрачнее, чем для тебя. У меня почти не осталось надежды на твою взаимность.

– Но ты же сам сказал, что я почти ничего о тебе не знаю. Кроме твоего имени и того, что мы предназначены, вот и все!

– Что-то мне подсказывает, что, расскажи я тебе все, ты сбежишь и разобьешь остатки моей надежды, – усмехнулся Вэнс.

– Я могу многое понять.

– Понять можно, когда человек дорог. Как тебе твой муж.

– Ты мне тоже дорог!

– Спасибо и на этом. Знаешь, – вдруг оживился он, – у меня появилась одна мысль! Если тебе не удастся до ночи закончить с заданием, обещай переночевать со мной. У нас будет время, и я постараюсь рассказать тебе некоторые вещи.

– А приставать не будешь? – хитро улыбаясь осведомилась я.

– Если не станешь соблазнять, – засмеялся Вэнс.

– Договорились! – Мы пожали друг другу руки.

И вновь меня пронзило совершенно необыкновенное ощущение, горячая волна по всему телу. Не хотелось разнимать рук. Подержись мы так еще пару минут, и я, наверное, была бы готова на все. Но я, не искушая судьбу, быстренько освободилась от рукопожатия. У Вэнса, как мне показалось, промелькнула в глазах искорка сожаления.

– К сожалению, мне пора. – Вэнс кивнул официанту, чтоб тот принес счет.

– А как я тебя найду?

– Мысленно позови, и я сам найду тебя, – улыбнулся он, – доедай – и за работу!

Я усмехнулась, вылавливая из тарелки остатки еды. Когда подняла голову, Вэнса уже не было.

– А поцеловать на прощанье? – пробормотала я «обиженно». А потом вдруг испугалась, что услышит и вернется. Тогда не отвертишься…

И вот я снова стою у детсадовского забора и мучительно размышляю, зачем я здесь. Через полчаса судьба мне улыбнулась дети высыпали на прогулку. Глаза тут же стали выискивать среди них того самого мальчика, которого я «увидела» в ресторане. Я не спеша прогуливалась вдоль забора туда-сюда, немного опасаясь вызвать любопытство со стороны воспитательниц. А потом наконец нашла удобное местечко за кустом сирени, откуда был великолепный обзор всей детской площадки.

Очень скоро мое сердце радостно забилось – я увидела его. Как и в видении, он сидел на бортике песочницы и держал в руках листок бумаги.

– Сергеев! Даже на улице с карандашами не расстаешься! – крикнула ему воспитательница. – Бегал бы с остальными. А порисовать и в группе можно.

Мальчик проигнорировал ее слова. Только теперь он был уже не один. К нему присела маленькая девочка с большой куклой. Мальчик старательно водил карандашом по бумаге, а она заинтересованно заглядывала в его рисунок. Он, впрочем, не возражал.

Я стала разглядывать девочку и неожиданно вздрогнула. Воздух вдруг стал колебаться, расплываться, а когда снова приобрел четкость, что-то странное случилось с моим зрением. Я видела девочку не так, как до этого. А словно бы насквозь. Мой взгляд особенно привлекла голова. В ней, внутри, что-то горело ярко-красным цветом и пульсировало, какой-то большой сгусток, комок… ОПУХОЛЬ! – вдруг поняла я. Эта малютка больна, и серьезно. Потому она такая худенькая, почти бестелесная. Болезнь выпивает все ее силы.

Мысли мои заметались. Неужели на самом деле помощь нужна не мальчику, а ей? Раз я увидела положение вещей, значит, не просто так. А мальчик уже закончил рисовать и молча, без единого слова, повернул рисунок изображением к девочке. Она замерла, восхищенно улыбаясь. К сожалению, мне из моего укрытия не было видно, что он нарисовал. Я решила потихонечку подобраться поближе.

Сделав шаг, я едва не споткнулась. Не сводя с девочки глаз, я увидела, как ее опухоль вдруг прекратила пульсировать и стала сжиматься, деформируясь, меняя форму постоянно. Словно она из пластилина и кто-то мнет ее, давит…

– Можно я возьму? – донесся до меня детский голосок. – Тот, который ты нарисовал вчера, я повесила над кроватью, и мне перестали сниться страшилища.

Мальчик молча кивнул. Девочка радостно схватила листок и прижала к груди. И тут – как удар током – опухоль «мигнула» и исчезла!

Сердце у меня билось быстро-быстро. Я не могла поверить увиденному.

Мальчик сидел, качая ногой, а девчушка рядом щебетала ему о чем-то. Из ее речи я узнала имя мальчика – Тимоша, Тим. Забытая кукла валялась рядом.

В прострации я подошла и остановилась прямо напротив них.

– Тим, а что ты рисуешь? – спросила я. Он даже не удивился, что я знаю его имя.

– Разное… – пожал он плечами и снова за молчал, опустив голову. Казалось, он боялся своего увлечения.

Я огляделась по сторонам, обнаружила, что воспитательница стоит довольно далеко, оттуда ей нас практически не видно, а потому через калитку вошла на территорию площадки.

– Можно я посмотрю? – протянув руку, спросила я девчушку.

Та нехотя, ревниво, но все же протянула мне листок.

На нем был изображен удивительный сюжет: огромный дракон (хотя и абсолютно нестрашный, впрочем довольно мастерски нарисованный детской рукой) дышал огнем на крупный камень, лежащий прямо посреди маленького тонкого ручейка. И сверху камень был жирно перечеркнут черным карандашом.

– Интересно… – пробормотала я. Девочка осторожно забрала рисунок у меня из рук и снова прижала к груди.

– Тебе нравится рисовать? – спросила я у Тима.

– Угу, – кивнул он.

– Только его родители ругают! – вступила в разговор девочка. – Папа говорит, что рисовать – девчоночье занятие.

Тим снова потупился.

– Они хотят, чтоб он стал солдатом и стрелял из автомата, – продолжала щедро делиться знаниями малышка, – а Тим хочет рисовать, прав да, Тим?

– Угу, – снова кивнул мальчик.

– А они смеются над его рисунками! – негодовала девочка. – А Нина Леонидовна, – кивнула она в сторону воспитательницы, – один домой забрала, и теперь у нее никогда голова не болит, как раньше. Она такая добрая стала и не кричит больше на нас. И разрешает Тиму брать на прогулку карандаши и бумагу.

В это время Тим достал еще один листок и стал что-то аккуратно рисовать на нем. Я осторожно посмотрела. Он рисовал детей, играющих в догонялки. Мальчишек, девчонок… Мы с девочкой молча ждали, не решаясь прервать процесс. Наконец он закончил.

– А кому ты отдашь? – поинтересовалась Девочка, а мне пояснила: – Он не забирает рисунки домой, иначе его будут ругать…

Тим обвел глазами площадку и тихо сказал:

– Костику…

– Костька!! – заорала малышка.-Иди сюда!!!

Из толпы детей выделился и направился нам рыжеволосый мальчик в веснушках. Он заметно хромал и шел не очень быстро.

– Костя, Тим тебе рисунок нарисовал, посмотри! Тут вот и ты есть!

Я заглянула в рисунок и действительно нашла там огненноволосого мальчика, который бежал впереди всех.

Костя взял рисунок, пару секунд разглядывал. Сначала хотел хмыкнуть – это было видно по его вдруг сморщившемуся лицу. Рисунок смахивал на издевательство – он бежит! Да еще и впереди! В то время как он и ходит-то с трудом, медленно, из-за хромой ноги.

Но потом его лицо вдруг разгладилось. Он замер, уставившись на изображение.

– Бери! – пихнула его девочка.

Он осторожно взял картинку и таким же жестом прижал ее к груди, как малышка несколько мгновений назад.

– Спасибо, – прошептал он и пошел назад, крепко сжимая рисунок. Шел он медленно, но уже не хромал! А потом все быстрее и быстрее. А потом и вовсе побежал! На бегу оглянулся, махнул рукой и крикнул:

– Я могу!!!

– Вот и у Кости ножка больше не болит… – Задумчиво проговорила малышка.

В этот момент мы услышали голос воспитательницы. Она собирала детей. Прогулка была окончена, и пришло время возвращаться в группу. Я выскользнула за калитку и оттуда наблюдала за Тимом и думала. Не так просты его рисунки. У этого мальчика настоящий дар. Сюжеты, нарисованные его рукой, исцеляют других людей. Он каким-то образом видит, в чем нуждается человек, какая помощь нужна ему. И рисует. И исцеляет.

Воспитательница тем временем заводила детей в здание. Тимоша с девочкой шли последними, держась за руки. Уже в дверях он обернулся и, доверчиво улыбнувшись, помахал мне. А потом двери закрылись.

Что там сказала девчушка? Его родители против его занятия рисованием. Папа хочет сделать из него солдата, видимо, уготовил в мыслях для сына карьеру военного. Не удивлюсь, если он сам военный. Так обычно и бывает… Если он настоит на своем, в конце концов сломает сына. В таком возрасте на ребенка можно повлиять, заставить и направить его развитие в ту сторону, в какую захочется. И тогда пропадет этот дар. Воможно, малыш перестанет рисовать совсем. И не будет больше помогать людям. Но раз у него такой талант от рождения, значит, не случайно! Значит, нельзя позволить загубить его!

Я вздрогнула от понимания, что нашла! Осознала, что я должна делать, в чем состоит мое задание.

Мне нужно переубедить родителей Тимы. Дать им понять, что они неправы. Важно – увидеть в ребенке зачатки одаренности и делать упор на развитие его в этой области. Надо во что бы то ни стало уберечь этот талант. Неужели это будет непросто?

Осталось только дождаться вечера, когда за Тимошей придут, и поговорить. Так. Но надо придумать, как начать, выработать тактику разговора. Не подойду же я ни с того ни с сего с просьбой не губить в ребенке художественный талант. Может, поговорить с воспитательницей и попросить встать на мою сторону? Нет. Я должна сама это сделать. Вэнс сказал, что я должна рассчитывать только на себя. Что ж, хорошо. Я справлюсь.

А чем мне заняться до вечера? Хороший вопрос. Не торчать же у садика весь день. Пришла мысль позвать Вэнса, но я ее отогнала. Слишком много времени я провожу в его обществе. Как бы не привыкнуть так, что потом тяжело отвыкать будет.

Позову его потом, когда выполню задание. Остается одно – слоняться по городу в поисках приключений, но далеко не отходить, что – бы не потеряться.

Решив так, я медленно пошла по дорожке, дошла до перекрестка и, увидев через дорогу прекрасный тенистый парк, отправилась туда. День был в самом разгаре, и солнышко начало припекать. Жаль, у меня нет денег. Сейчас бы чего-нибудь попить… Я сунула руку в карман и обнаружила там… горсть монет! Вынула – да, самые обычные рубли и пятирублевки, какими, например, в кафе расплачивался Вэнс. Но откуда? Неужели Вэнс успел тайком подложить? Я улыбнулась. А потом вспомнила, как, взяв с нас расчет, официант через несколько секунд принес сдачу, такую вот горсть мелочи. Он положил ее на стол. А когда мы уже уходили, я машинально сгребла деньги в карман. Я всегда так делала, когда мы с Олежкой где-нибудь бывали, – мелочь покоилась в моих карманах или сумочке. Вот привычка и сработала… Мне стало стыдно, неловко. Что Вэнс подумал? А потом я решила: если сразу ничего не сказал, значит, ничего страшного. Он бы не отказал мне в бутылочке воды. А оставшиеся – верну ему при первой же возможности.

Я купила бутылку минеральной водички и уселась с ней на скамейку под развесистые парковые деревья. Всего ничего – скоротать часов пять-шесть… И почитать нечего.

От скуки я стала глазеть по сторонам. Редкие мамаши с колясками да старички. Мимо пробежал мужчина в спортивном костюме, таща за собой на поводке таксу. Таксе в отличие от хозяина было совсем неинтересно заниматься спортом. Она едва поспевала за ним, неохотно семеня короткими ножками.

А потом я вдруг увидела кое-что и сначала не поверила своим глазам. Уставившись в упор, тряхнула головой и, убедившись, что не страдаю галлюцинациями, я встала и неуверенно сделала несколько шагов в ту сторону. А потом остановилась и просто стала смотреть. На толстой ветке высокого вяза, растущего прямо у дорожки, где-то в полутора метрах от земли, сидела девушка, свесив вниз ноги в колготках в сеточку. На ней была короткая юбочка клеш и коротенькая, но теплая курточка. Она покачивала ногами, обутыми в сапожки на высоких каблуках, что-то беззвучно напевала себе под нос и смотрела в конец аллеи, словно кого-то ожидала. Выглядела она на дереве настолько нелепо, что я удивилась, почему никто из проходящих мимо (а ведь она сидит у самой дорожки) не обращает на нее внимания, даже мимолетного взгляда никто не кинул в ее сторону.

И тут девушка обернулась и встретилась со мной глазами. В ее взгляде тут же вспыхнуло изумление, потом растерянность, страх. Она застыла, не сводя с меня глаз. Я смутилась и опустила глаза.

– Эй, ты что, меня видишь? – громким шепотом обратилась она, полагаю, ко мне.

– Да ты вроде и не прячешься… – недоуменно ответила я.

– Да прячусь вообще-то. Но так понимаю, неудачно. Почему меня видно? – задумалась она, больше не обращая на меня внимания. – Я все делаю как надо. Может, кольцо барахлит?…

Она тряхнула рукой. Я обмерла, увидев на ее среднем пальце такое же кольцо, как у меня, только с голубым камнем. Ведьминское кольцо.

– Постой! – Я подбежала к дереву и заговорила как можно тише: – Ты ведьма?

– Ну да… – Девчонка была ошарашена и тоже до невозможности понизила голос – Ой, то есть… а ты кто?

Теперь она смотрела на меня с недоверием и подозрительностью.

– Я тоже! – Я протянула свою руку и показала кольцо.

Она, увидев, сразу повеселела.

– Ни фига себе! Я не ожидала встретить здесь такую же, как я!

Она легко спрыгнула с дерева и протянула мне руку.

– Ну приятно познакомиться. Меня зовут Лора!

– Алина, – представилась я улыбаясь.

– Теперь смысла нет тут скрываться, – кивнула она на дерево, – пойдем туда посидим.

Мы уселись на скамейку.

– Ты здесь живешь? – спросила я. – В этом городе?

– Нет, – махнула черноволосой головой Лора, – я тут на миссии.

– На задании?

– Миссии, задании, какая разница? Можно водички?

Пока она пила, я старалась вспомнить, где я могла слышать ее имя? Совсем недавно…

– А ты?

– Я тоже на задании, – ответила я.

– Уже разобралась, что именно?

– Почти. А ты?

– Я разобралась. Но с этим спешить не буду, – уклончиво ответила Лора.

– Разве ты не хочешь скорее вернуться домой? – удивилась я.

– Не совсем… – замялась Лора еще больше. – В общем, я тут жду одного… человека. Это для меня сейчас важнее, чем задание.

– Это, конечно, не мое дело, но мне безумно интересно, – я и правда была заинтригована, – у тебя с кем-то свидание?

– Ага, – кивнула Лора хитро улыбаясь.

– А… – догадалась я, – понятно. Когда домой спешить не к чему, можно с кем-нибудь закрутить и на задании.

– Нет, ты не так поняла, – покачала головой девушка, – но я не могу говорить об этом, прости.

Она бросила еще один нетерпеливый и слегка озабоченный взгляд в конец аллеи. Видно, тот, кого она ждала, запаздывал.

– Понимаю, – кивнула я. В конце концов, она совсем не обязана откровенничать со мной, удовлетворяя мое любопытство.

– Ай, ладно! – махнула рукой Лора. – Умеешь просматривать образы?

– Как это? – не поняла я.

– Я посылаю тебе мысленные картинки, а ты настраиваешься на меня и смотришь. Можешь так?

Я неопределенно пожала плечами и кивнула, вспомнив свои видения.

– Тогда смотри! – И Лора закрыла глаза.

Я тоже закрыла глаза, и мне даже не пришлось ничего делать. Перед моим внутренним взором словно развернулся огромный телеэкран. И дальше я стала смотреть «фильм» и слушать речь Лоры, которую она мне тоже посылала телепатически.

«Мы познакомились четыре года назад, мне тогда было шестнадцать» (на экране я увидела Лору совсем молоденькой, а рядом с ней парня, очень знакомого. Но никак не могла вспомнить, где я его видела. Моя память играла со мной злые шутки). «Его звали Данил. Мы полюбили друг друга с первого взгляда. Я никогда не одобряла его увлечения готикой. Для него это было просто образом жизни. Он обожал вампиров… Он даже имя поменял, стал звать себя Даниэль».

И тут меня словно пронзило током. Я вспомнила! Ночь, пение соловья, запах акаций, огород, появление Даниэля, укус… потом пришел Инквизитор…

«Через три года я стала ведьмой. И все рассказала Даниэлю. Он узнал, что вампиры на самом деле существуют. Он захотел стать одним из них. Он будто помешался. И я не смогла его остановить. Вампиры легко слышат зов желающего к ним присоединиться, откуда бы он ни исходил. (Лора так усиленно транслировала мне образы, что не могла увидеть, что творилось со мной, какие мысли мечутся в моей голове.) Они нашли его, и Дэн стал таким же. Но это нас разлучило. Ему пришлось уйти в их мир, как говорят здесь – на другой уровень. Оттуда нет пути на уровень людей, ведьм и прочих. Вампиры – почти самые низшие существа, понимаешь? Ниже – только зомби…»

Господи, нужно ли мне сказать ей, что произошло?

«Но я не могла, не хотела без него жить! Через некоторое время я узнала, как можно попасть на его уровень, я нашла его. Он очень мне обрадовался. Он к тому времени уже пожалел о случившемся. Он искал выход. Он хотел снова стать человеком. Я спрашивала у других посвященных, все говорили мне, что это невозможно. Это было мучительно. У нас очень редко получалось встречаться в его мире, но это было очень опасно для меня. Я там была как мышь в кошачьем логове. И вот наконец один ведьмак сказал мне, что существует способ вернуть Даниэля в мой мир, обратить его снова в человека. Но это большой риск, Инквизиторы нас не пощадят, если поймают. Мы с Дэном были согласны на все. Я открыла ему Пределы, у меня получилось самое трудное, он смог пройти на наш уровень. Но я не могла дальше сопровождать его. Ему оставалось одно – укусить ведьму. Ведьмак, помогавший мне, обещал кинуть Даниэля в непосредственную близость к какой-нибудь ведьме. Я, чтоб запутать следы, вернулась домой. Я знала, что сегодня отправлюсь на задание и мы заранее договорились, что встретимся здесь…»

– Я жду его уже час, – Лора перешла на разговор вслух, – но он что-то не появляется. – Она нахмурилась. – Не могу понять почему? Он не откликается на мой зов. И я начинаю волноваться.

Она стала напряженно грызть ноготь.

– Лора… – осторожно позвала я. – Он не придет…

– Что ты сказала? – удивилась девушка.

– Смотри образы.

Я закрыла глаза и стала проматывать перед внутренним взором образы того, что случилось прошлой ночью. Мне было очень тяжело, очень непросто показывать ей эти картинки. Закончив, я открыла глаза. Лора продолжала сидеть с закрытыми глазами, из-под ресниц текли слезы, ручейками сбегая по щекам.

– Я не верю, – прошептала она, не открывая глаз, – этого не может быть.

– Все так и случилось. – Я не знала, что ей говорить, как себя вести. Я ощущала ее боль. Она накатила лавиной, сжимая грудь, не давая дышать…

– Почему?! – Лора распахнула глаза и вскочила на ноги. – Зачем он убил Дэна?

– Лора, я…

– Что плохого в том, что мы любим друг друга? Мы хотели быть вместе!!! – Она уже кричала. Люди оборачивались на нее и потихоньку обходили нас стороной. – Да как они смеют распоряжаться так нашими жизнями? Мы для них всего лишь… мясо! Пушечное мясо, которое кидают в самое пекло, заставляя рисковать, а если не справишься, убирают за ненадобностью, как старого пса, отслужившего свое! А наши чувства их не волнуют. То, что мы можем любить и хотим быть вместе с любимыми…

Она горько плача опустилась на скамейку, я не знала, что сказать. Я ощущала себя так мерзко, как будто была отчасти виновата в случившемся. Наверное, потому, что сама нахожусь во всем этом, кто знает, может быть, таким вот образом это коснется однажды и меня… И тут я подумала…

– Лора! – быстро сказала я. – Послушай меня, пожалуйста! Дэна уже не вернуть. Но ты в опасности! Скажи мне, каким образом Дэн мог попасть сюда, если бы ему удалось стать снова человеком?

– Я оставила ему проводник…

– Что это? – не поняла я.

– Медальон, с его помощью он перенесся бы ко мне…

– Раз Инквизитор так быстро нашел его, то он в любой момент может найти и тебя! Понимаешь? Сомневаюсь, что он мог пропустить этот предмет… Лора, тебе нужно быстро выполнять свое задание и возвращаться домой.

– Думаешь, там я буду в безопасности?! – с сарказмом воскликнула Лора. – Да мне плевать теперь на все. На Инквизитора, на задание, на все! Я не буду его выполнять! – Она захохотала. Во весь голос. – Вот так им всем! Фига с два я буду что-то делать. Я им не марионетка! Я не бездушная кукла, которой можно пользоваться, наплевав на ее чувства. Пусть попробуют меня заставить!

Я заозиралась, беспокоясь о реакции прохожих. Но вокруг почему-то не было ни души.

– Лора, послушай…

– Нет, это ты меня послушай! – истерически воскликнула Лора. – Может, тебе больше такой возможности не представится. Мы ведь словно рабы, мы выполняем задания, не вникая в суть, а что мы имеем взамен? Они забирают нашу любовь, нашу жизнь, наши души! Они пытаются держать нас в страхе, как животных… Разве это нормально? Почему они не идут нам навстречу, разве мы не заслуживаем этого? Я три года выполняла их долбаные задания и в ответ лишилась всего. Дэн был всем для меня! Она снова кричала.

Порыв ветра прокатился по аллее, порыв ледяного ветра. А потом в воздухе стало что-то происходить. Повсюду клубилось сначала едва уловимое, а потом все более проявляющееся голубоватое сияние. Как тогда, в огороде…

– Лора! – с замирающим сердцем крикнула я, вскакивая.

Она тоже заметила сияние и, расхохотавшись, захлопала в ладоши.

– А вот и Инквизиция собственной персоной! Добро пожаловать, вас только и ждали!

Она смеялась, но смех этот был горьким, из глаз текли слезы. У меня сердце просто разрывалось. Я безумно хотела помочь ей, уберечь ее, но не знала как.

– Правду говорят, если дважды случайно сталкиваешься с Инквизитором, в третий раз он придет по твою душу! – крикнула Лора мне.

Словно в ответ на ее слова, из-за дерева на дорожку шагнул мужчина. Я сразу узнала его. Тот самый, что уничтожил Даниэля. Хотя тогда была ночь, но я хорошо его запомнила, даже не зрительно, а на уровне ощущений. Тот же непроглядно-черный плащ, то же ледяное ощущение агрессии, исходящее от него. Как от огромной каменной скалы.

– Ведьма! – громко произнес он.

На секунду мне показалось, что он обращается ко мне. Силы покинули меня, словно что-то швырнуло и пригвоздило к скамейке, я не могла пошевелиться.

Лора злым рывком вытерла слезы и вызывающе подняла голову.

– Ты будешь уничтожена за свои преступления! За нарушение границ, за помощь в преступном намерении вампира…

– Добавь к этому еще отказ выполнять задание, – злорадно прервала его Лора, – справляйтесь без меня!

– Это уже не имеет значения, – ровно ответил Инквизитор, – хватит того, что ты уже совершила.

– Да, – кивнула Лора, делая шаг к нему, – я совершила страшное преступление: боролась за свою любовь.

– Он тебя не любил, – покачал головой Инквизитор, – он сразу выдал тебя.

– Как ты смеешь говорить о том, чего не знаешь?! – разозлилась Лора, дрожа всем те! лом от нервного возбуждения.

– Я видел его душу как на ладони… И мне жаль тебя. Он всего лишь воспользовался тобой, чтоб вернуться. Он никогда не остался бы с тобой.

– Замолчи!!! – закричала Лора, мотая головой.-Я тебе не верю!!!

– Это не имеет значения. Ты ответишь за свои поступки. Ты знала, на что шла и к чему это приведет. Но ты сделала выбор. Не так ли?

Лора вдруг сникла. Мне показалось, что она все-таки поверила в слова Инквизитора о Даниэле.

– Мне и вправду нет смысла жить дальше, – спокойно сказала она.

Я хотела закричать, оглянулась судорожно по сторонам, но вокруг по-прежнему не было ни души.

– Именем Инквизиции и правом, предоставленным мне Верховным Инквизитором, я приговариваю тебя к уничтожению! – Мужчина поднял вверх обе руки. Из ладоней хлынули потоки ослепительно лазурного цвета и слились с Лорой, окутали ее. Она опустила голову и выронила бутылку с водой на асфальт.

Сияние прекратилось. Я вся дрожала.

– Приговор приведен в исполнение, – негромко и, как мне показалось, устало, с какими-то человеческими нотками сострадания произнес Инквизитор.

На месте Лоры осталась кучка пепла. Инквизитор легко махнул рукой, и порыв ветра разметал пепел в секунду.

– Вторая встреча, – стальным голосом обратился он, сделав ударение на слове «вторая», – слишком часто ты мне попадаешься, ведьма!

Оцепенение немного отпустило меня.

– -Не думай, что я этому рада.

– Я и не думаю. Но больше чем уверен, что эта встреча – не последняя. Зато следующая, уверен, будет последней для тебя.

Я снова почувствовала дрожь во всем теле.

– Пошел ты! – процедила я, отворачиваясь.

– До встречи! – усмехнулся он, как мне показалось, в каком-то предвкушении. И исчез. Просто растворился.

И все вернулось на круги своя. Запели птички (а я и не заметила, что они молчали все это время!), появились прохожие, не обращающие на меня никакого внимания.

А я, глядя неотрывно в то место, где только что стояла Лора, подтянула ноги к себе, поставила их на скамейку, обняла колени и попыталась согреться – меня колотил озноб.

Сколько я так просидела, не знаю, я не ощущала, как летит время.

Девушка, вам плохо? – вывел меня из небытья чей-то встревоженный голос. – Вам помощь нужна?

Я подняла глаза и ощутила, что их застилает пелена слез. Вытерла слезы рукавом и разглядела немолодую женщину, склонившуюся надо мной. Она ждала моего ответа.

– Нет, спасибо, со мной все нормально, – охрипшим голосом проговорила я и откашлялась. – Скажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?

– Пять минут шестого, – глянула женщина на часы. – Вам правда ничего не нужно? Я тут живу неподалеку…

– Нет, правда! – сказала я и подумала! «Ого-го, ни фига себе! Пять часов просидела не шелохнувшись!»

Женщина пожала плечами и продолжила свой путь.

Я попыталась быстренько вскочить, но с оханьем упала обратно. Ноги затекли и не хотели меня держать, поясницу ломило… Кое-как дождавшись, когда кровообращение наладится, я сползла со скамейки и, прихрамывая, устремилась к детскому саду. По дороге я думала о случившемся. Лора… Было ощущение нереальности событий. Неужели все так и произошло, на мои глазах? Бедная девушка. Она так любила, что не захотела жить, узнав о смерти любимого… Я подумала о том, что было бы, если бы перед Лорой встал выбор: быть или не быть ведьмой. Что бы она выбрала. Выбрала бы, к примеру, остаться человеком… Она была бы, наверное, счастлива с Данилом, может, они поженились бы, родили детей… Как миллионы семей. Смогли бы они пронести свою любовь через всю жизнь? Не пожалела бы она впоследствии о своем выборе? Став ведьмой, начинаешь ценить жизнь, видишь ее иначе. Так же и мгновения счастья. Любовь – вот счастье, единственное, достойное отречения от всего остального.

Но у Лоры, как и у меня, как и у остальных ведьм, не было выбора. Это просто случилось. И когда это разлучило их с Данилом, она жертвовала собой, чтоб вернуть его, спасти. Ведь она знала, чем все может кончиться.

А что бы сделала я, окажись на ее месте?

На какое-то мгновение отчаяние охватило меня. Я вспомнила ее слова, выкрикнутые, исторгнутые болью из глубины души: «…Мы словно рабы, мы выполняем задания, не вникая в суть, что мы имеем взамен? Они забирают нашу любовь, нашу жизнь, наши души!…» Она знала больше меня. Обо всем. Об этой системе, в которой задействованы мы, а также – Инквизиторы, и мало ли кто еще. О том, что или кто стоит за всем этим, – не может быть, чтоб не стояли! О том, что, по сути, Лора была права. В этой системе мы – винтики большой машины которые в процессе возникновения неполадок просто устраняются и заменяются новыми. Мы делаем что-то, судя по всему немалое, а наша собственная жизнь не стоит ничего, наши желания не учитываются. Вот, например, я люблю своего мужа. Но он – обычный человек. А узнай он о моих «командировках» и воспротивься этому, где гарантии, что его попросту не уничтожат? Его, весь смысл моей жизни… Разве после этого я смогу как ни в чем не бывало продолжать выполнять задания? Нет, я не робот. Вот тогда придет и мой черед. И меня заменят другой, более удачной «деталью», не обремененной семьей и любимым человеком. А ее потом – другой, когда закономерно в ее сердце войдет любовь. Чувства помеха… Вэнс был прав?

Нет. Если сейчас думать об этом, можно и ума сойти! Я подумаю об этом попозже.

Я вбежала на территорию детского сада. Родители активно разбирали своих чад. Я закрутила головой в поисках Тимоши и наткнулась на машущую мне девчушку, которая рассказывала мне о нем. Они с мамой стояли у машины, мама открывала дверцу.

– А Тимошку уже забрали! – крикнула мне малышка.

Откуда она узнала, кто мне нужен?

– Ариша – в машину! – скомандовала мама, бросая на меня быстрый взгляд. И они уехали.

Опоздала… Я прислонилась к дереву у изгороди, ощущая отчаяние и беспомощность, безысходную беспомощность. Не успела. Что теперь делать? Как его найти? Я сползла спиной по стволу дерева и уселась на траву. Так сидела, обхватив голову, пока расходились-разъезжались родители с детьми. Попыталась «увидеть», где живет Тимоша, но перед внутренним взором встал только большой серый дом с множеством квартир. А какая именно и где вообще находится этот дом – безнадежные попытки выяснить.

Когда наконец улеглась суета, я почувствовала, что очень сильно устала. И морально, и физически. И самое время позвать Вэнса…

Только я об этом подумала, как сзади на мои плечи легли чьи-то сильные руки.

– Как дела, малышка?

– Вэ-э-энс, – простонала я, – у меня не получается, что мне делать?

– Что не получается? – заботливо осведомился он, помогая мне подняться.

– Мне нужен адрес одного мальчика. Его зовут Сергеев Тимофей. Я не успела проследитьза ним, но у меня совсем нет времени, я не могу задержаться здесь еще на одни полные сутки! Мне позарез надо поговорить с его родителями – в этом и состоит мое задание!

– И у тебя никак не получается его узнать? – вкрадчиво продолжал Вэнс.

– Я вижу, как выглядит дом, где он живет, но совершенно не могу понять, как до него добраться! Я чувствую, что это очень далеко, если следовать своей интуиции, мне придется идти туда много часов…

– Милая моя… – Вэнс приобнял меня. – Я, конечно, делал тебе строгое внушение на предмет того, что ты должна пользоваться на полную катушку своими способностями, но, видишь ли, иногда не стоит прямо так буквально меня слушаться.

– Что? – не поняла я.

– Есть чисто человеческие способы, абсолютно доступные любому простому смертному.

– Например? – недоумевала я.

– Способ номер один: не ехать к нему домой, а встретить завтра утром его тут и поговорить с тем, кто привезет его…

– Не подходит! – отрезала я. – Мне нужней присутствие обоих родителей. И не с утра, когда они, возможно, будут торопиться на работу.

– Хорошо, радость моя. Способ номер два: пойти сейчас к воспитательнице и узнать адрес у нее.

Я застыла. Так просто?

– А с какой стати ей говорить мне адрес? – неуверенно возразила я.

– А что, это военная тайна? – нахмурился Вэнс, а потом рассмеялся.-Расслабься! Могу тебе помочь.

– Сам сходишь? – обрадовалась я.

– Угу…

– Ну?… – Я заметила, что Вэнс не спешит выполнять обещание.

– Услуга за услугу, – улыбнулся Вэнс. Ну прямо как голодная лиса перед серым зайчонком разулыбался. Приветливо так.

Я вздохнула. Он воспринял мой вздох как приглашение продолжать тему.

– Я узнаю адрес, а ты выделяешь мне два часа, прежде чем ехать выполнять задание.

– Зачем? – напряглась я.

– Я так понимаю, что совместная ночевка откладывается на неопределенный срок. А мне надо о многом с тобой поговорить. – Он вдруг стал серьезным.

– О чем-то чрезвычайно важном?

– Да. Боюсь, что такой возможности у меня может больше не возникнуть.

– Как это? – Я нахмурилась. – Ты говоришьтак, словно это мое последнее задание и мы можем больше не увидеться.

– Что-то ведь произошло прошлой ночью с тобой? – вдруг негромко, прямо в лоб, спросил Вэнс.

– А… я…

Я растерялась. Он, скорей всего, имеет в виду мою встречу с вампиром… Но как он узнал?

– Не надо говорить об этом вслух! – предостерег Вэнс. В следующую секунду его лицо стало бесконечно расстроенным, словно я ему жизнь сломала! – Произошло кое-что неотвратимое, бесповоротное, ты сильно изменилась.

– Да нет, – испуганно возразила я, – в чем я изменилась? Я не ощущаю перемен в себе!

– Ощутишь, – невесело кивнул Вэнс, – я и вижу в тебе. Я многое вижу из того, что не видно другим. Ты даже не представляешь, милая ведьмочка, что с тобой произошло. И теперь я боюсь, что потеряю тебя окончательно. А потому хочу использовать все шансы, что у меня есть.

Мурашки побежали по моей спине.

– Теперь я тоже очень хочу поговорить с тобой, – сказала я, – так что давай скорее закончим здесь и продолжим наш разговор.

– Вот и ладушки! – Вэнс чмокнул меня в щеку и без дальнейших комментариев, насвистывая прошел в калитку и направился по дорожке к дверям детского сада.

В ожидании его я отошла и уселась на корточки неподалеку. Его слова меня взволновали, напугали, бросили в жар. Я чувствовала связь между ними и тем, что мне говорил Серафим про какие-то события, очень скоро ожидающие г меня. Не зря произошли эти две встречи с Инквизитором в течение двух дней. Я и сама теперь ощущала, что надо мной как будто сгущаются тучи и вот-вот наступит развязка. Неожиданная для меня и совершенно непредсказуемая. После нее, если я останусь жива, моя жизнь никогда не вернется в прежнее русло, не станет такой, как сейчас. Что будет со мной в моей реальности? С Олежкой? С нашей семьей?…

Я задумалась так глубоко, что не заметила, как накаляется кольцо на моей руке. И вдруг неожиданно зачесалось то место на шее, куда меня укусил вампир. Машинально подняв руку, начала почесывать и вдруг обожгла себе шею. Я от неожиданной боли вздрогнула и вышла из забытья. И тут же увидела возвращающегося Вэнса. Я потрясла рукой, жар кольца притух.

– Ну что, получил? – встала я ему навстречу.

– Сомневалась? – гордо улыбнулся он, помахивая листком бумаги в руке.

– Как тебе удалось, что ты ей сказал? – об радовалась я такому простому решению проблемы.

– Ну скажем, я ее просто обаял, – сладко улыбнулся Вэнс.

– Охотно верю, – усмехнулась я, – ты можешь, когда хочешь.

– Так, – деловито Вэнс вскинул руку с часами и посмотрел время, – сейчас половина шестого. Что скажешь, если я отвезу тебя по адресу к восьми?

– Отличненько! – Меня порадовал тот факт, что не придется добираться одной.

– А теперь – поехали туда, где мы сможем поговорить!

И Вэнс увлек меня в сторону. Мы прошли по тротуару до переулка, а там… у обочины стоял небольшой, но впечатляюще стильный мотоцикл!

– Прошу! – широким жестом Вэнс пригласил меня к транспорту.

Я уже ничему не удивлялась. Он запрыгнул в седло, я села сзади, крепко ухватилась за него, взревел мотор, мотоцикл плавно стартовал с места.

Мы колесили по городу минут пять, я с любопытством глазела по сторонам. Маленький городок, утопающий в зелени. Тихий, безмятежный… От людей на улицах веет спокойствием и уютом, словно на рождественских открытках.

Наконец мы свернули в проулок и через арку въехали во дворик, закрытый с трех сторон. С четвертой была, собственно, арка. Обычно в таких двориках царит атмосфера затхлости и неприятных запахов, но тут было свежо и даже в центре была разбита небольшая клумба. У подъездов – скамеечки, чисто и аккуратно.

Вэнс свернул к одному из них и остановил мотоцикл. Помог мне слезть и повел за собой.

Квартира была на первом этаже, Вэнс быстро справился с замком, и мы вошли внутрь. На кухне бормотало радио – я даже подумала сначала, что кто-то есть дома. Но потом успокоилась, когда заиграла музыка.

– Проходи в комнату! – крикнул Вэнс, исчезая в кухне. – Я сейчас!

– Угу, – буркнула я, разуваясь и входя, судя по всему, в гостиную.

Квартира была двухкомнатной, потому что я увидела еще одну дверь, с любопытством сунула туда нос, обнаружила там спальню и шарахнулась обратно. Походила по гостиной и уселась в конце концов на диване. Тут вошел Вэнс с подносом в руках и, ослепительно улыбаясь, доложил:

– Уверен, что ты сегодня не обедала, радость моя. А на голодный желудок очень плохо думается, соображается и действуется.

– Что бы я без тебя делала? – вздохнула я наблюдая, как он устраивает поднос на журнальном столике и подкатывает столик к дивану.

– Даже не знаю, – делано-озабоченно покачал головой Вэнс, и мы рассмеялись.

– Ого! – выдохнула я, разглядывая содержимое «скатерти-самобранки»: картофельное пюре, жареное мясо с подливой, два вида салата и маринованные огурчики. И стакан сока.

– Кушай, девочка моя, – с нежностью произнес Вэнс, излучая радушие.

– А ты? – спохватилась я с набитым ртом.

– А я недавно пообедал. Если не возражаешь; я хочу наконец тебе рассказать кое-что. У меня не так много времени, так что, даже рискуя перебить тебе аппетит, я все равно начну. Ага?

– Ага! – кивнула я, наслаждаясь салатом.

Вэнс прошел к креслу, стоящему в углу, пододвинул его поближе к дивану. Уселся прямо напротив меня и забарабанил пальцами по подлокотнику, словно собираясь с духом. Его взгляд выражал мрачную грусть.

– Сегодня ты спрашивала меня про Дайану Очень длинная и давняя история нас связывает с ней… Она была ведьмой, – сказал он, видя мой вопросительный взгляд.

– Почему – была?

– Потому что сейчас ее нет.

– Как это? – спросила я, потому что Вэнс замолчал, и пауза затянулась. – Я же своими глазами видела ее объявление на сайте, она ищет тебя и просила любого, кто что-то знает, помочь ей…

– Ее нет в этом мире! – отрезал Вэнс.

– Где же она?

– В мире мертвых.

– Ч-что?… – Я едва не поперхнулась соком, рука дрогнула, и я поспешила поставить стакан на столик.

– Некоторое время назад она была одной из вас. И между нами были чувства… Понимаешь?

– Ну… в некоторой степени…

– Ты уже сталкивалась с Инквизицией?

– Увы.

– Тогда ты знаешь, что означает появление Инквизитора по твою душу. Это конец, верно?

Я кивнула, холодея.

– Однажды Инквизитор пришел за Дайаной. Она не справилась и, более того, посчитала, что в той ситуации нужно поступить по-другому. И пошла против правил. В общем, все закономерно привело к появлению Инквизитора. Но в тот момент я был рядом и нашел выход. Я перенес ее в мир мертвых. Я спрятал ее там. А сам вернулся обратно, запутывая следы. Ее не нашли, а так как в мире живых не обнаружили ее присутствия, то посчитали ее мертвой. Она до сих пор находится там.

– Она не может вернуться? Или этого пока нельзя делать?

– Дело в том… что теперь она вообще никогда не сможет вернуться.

Я впала в состояние шока.

– Пробыв некоторое время в мире мертвым становишься одним из них, – сказал как отрубил Вэнс.

– Вэнс… а… почему она там, а ты тут? Почему ты ее там бросил одну? – не понимала я. Тут же вспомнились Лора и Даниэль.

Вэнс молчал. Я ждала, больше не спрашивая.

– Я не могу туда вернуться. Сейчас. У меня есть ты.

– Как это? – Вот тут я поперхнулась. Дождавшись, пока я прокашляюсь, Вэнс пояснил:

– Мы предназначены, ты не забыла?

– Мм, – нечленораздельно промычала я, потому что слова закончились.

– И мне нужна твоя помощь.

Глаза Вэнса в этот момент мне как-то не понравились. Они даже не блестели, а как-то сверкали. Мне стало немного неуютно и даже дискомфортно.

– Какой именно помощи ты от меня хочешь? – Голос предательски дрогнул. Я отложила вилку, потому что рука вдруг задрожала. Появилось противное ощущение, что я в ловушке.

– Не бойся меня, – он как-то ощутил мой страх,-я тебе вреда не причиню никогда.

– И все-таки? – Мое беспокойство не улеглось.

– Ты мне нужна, только ты можешь помочь мне, – повторил Вэнс.

– Ты попал в беду? Что у тебя за проблема? Чем я могу помочь?

– Проблема в том, что очень скоро я могу покинуть этот мир. Навсегда. И помочь, как я сказал, мне можешь только ты. Потому что мы предназначены друг другу. Я хочу остаться здесь.

Если честно, у меня пропал дар речи. Я уже так привыкла к постоянному присутствию Вэнса в моей жизни, что не могла представить себе его исчезновения. Сердце сжалось. Я ощутила, что эта опасность действительно реальна. Я очень хотела помочь Вэнсу, потому что видела, насколько сильно его желание остаться.

– Что я могу сделать, чтоб тебе помочь?

– Принадлежать мне. Физически.

Я с шумом выдохнула.

– Вэнс, я…

– Не думай, что я хочу тебя обмануть или к чему-то принудить, – ровным, спокойным голосом продолжал Вэнс, – ничего этого я не замышлял. Я просто говорю тебе все как есть. Всего одна ночь спасла бы меня… Но теперь я вполне осознаю, что произошли перемены. Ты изменилась и продолжаешь меняться, ты обретаешь силу. Я уже не нужен тебе…

– Вэнс! – Я вскочила с дивана. – Да что ты такое говоришь? Неужели ты был нужен мне только в трудные минуты? Ты стал мне другом, ты занял очень большое место в моей душе.

– Но не в сердце, – усмехнулся Вэнс.

– Вэнс, у меня есть любимый человек, я говорила тебе много раз, что я люблю своего мужа и никто не сможет занять его место!

– Я и не претендую! – воскликнул Вэнс. – Хотя, признаюсь, завидую ему. Ты достойна лучшего, уж поверь!

– Что?! – возмутилась я. – Не говори, пожалуйста, того, чего не знаешь! Мой муж самый достойный мужчина в мире. И лучшего мне не найти, да и не хочу искать.

– Ты уверена? – Усмешка Вэнса стала злой. – Уверена, что он настолько же чист перед тобой и искренен?

– Да! Мы доверяем друг другу, и я в нем уверена, как в самой себе.

– Хорошо-хорошо, – хлопнул Вэнс в ладоши, – только вот работа у него весьма странная: командировки чуть не через день… Системный администратор, правильно? Покажи мне еще хоть одного с таким графиком поездок!

Я села, уткнув лицо в ладони.

– Вэнс, ты так хорошо знаешь моего мужа и все, что связано с ним? Тогда скажи мне что-то, чего я не знаю.

– Не догадываешься? – искренне удивился Вэнс – Милая, ну ты же ведьма! Ну напряги немножечко интуицию. Не будь настолько слепо влюбленной! Я уже замучился тебе намекать…

– Я не верю тебе… Олежка мне не может изменять.

– Блажен, кто верует, – проговорил Вэнс – Видишь ли, у мужчин и женщин немного разные понятия о любви, сексе и изменах.

– Ты мне будешь рассказывать о взглядах моего мужа на эти вещи? – рявкнула я. – Думаешь, я совсем его не знаю?

– Женщины часто не хотят видеть очевидного. Из страха потерять любимого или просто из-за розовых очков обожания и идеализирования.

– Зачем ты мне это говоришь? – Чуть не расплакалась я, но сжала зубы. Еще не хватало разреветься! – Хочешь так подтолкнуть меня в свои объятия?

– Господи, малышка! Я не действую грязными методами. И не хочу, чтоб это случилось из чувства мести или горечи с твоей стороны. Я просто хочу, чтоб ты вспомнила, что я говорил тебе в нашу встречу на предыдущем задании. Он – человек, ты – ведьма. Вы слишком разные. Пусть это пока неощутимо на бытовом уровне, но на тонком плане – весьма и весьма. Он подсознательно чувствует это и отдаляется от тебя. В тебе тоже сейчас происходят крупные перемены. Скоро ты посмотришь на все другими глазами. Я же просто хочу уберечь тебя от потрясений в скором времени.

– Это очень благородно с твоей стороны, – покачала я головой, – но я не поверю тебе, пока сама не увижу.

– Не буду спорить! – Вэнс поднял руки вверх. – Просто измена не всегда зиждется на сексуальной основе. Гораздо больнее, когда дорогой тебе человек влюбляется и изменяет ИЗ ЛЮБВИ к другой. Вот от чего я хотел бы уберечь тебя.

– А еще потому, что тебе очень нужна моя помощь, – усмехнулась я.

– Не спорю. Но и не настаиваю. Я не вправе! Единственное, о чем я тебя умоляю, – не отказывай мне сейчас. Лучше не говори ничего, но и не говори «нет»!

Он поднялся из кресла, подошел ко мне и встал передо мной на колени. Взял мои руки в свои. Заглянул в глаза.

– Я готов на все ради тебя, ты знаешь это. Именно поэтому я больше не повторю свою просьбу. Несмотря на то что у меня мало времени и во время твоего следующего задания мы уже можем не встретиться. Но я буду верить в лучшее, и перед тем как ты сегодня вернешься домой, я не буду прощаться с тобой.

Он поцеловал мои руки. Снова горячая волна пробежала по моему телу. Сладкая горячая волна. Его глаза околдовывали, зачаровывали, увлекали куда-то в омут… Я почувствовала его нежные губы на своих… Я подалась ему навстречу…

Он вдруг отстранился.

– Я докажу тебе, что мои слова не пустой звук. Мне ничего не стоило бы обманом овладеть тобой. Но этого не произойдет. Пойдем!

– Куда? – охрипшим от волнения голосом спросила я.

– Я отвезу тебя по адресу.

Он встал и направился в прихожую.

– Вэнс!

Он остановился в дверном проеме.

– Спасибо…

Дом, который я «видела» внутренним зрением, я узнала уже издалека.

– Вот он! – крикнула я, показывая рукой. Вэнс свернул с дороги и въехал во двор.

Сверившись с номером дома на фасаде и в листке, мы убедились, что я права.

– Квартира пятнадцать, – прочитала я, – Сергеев Тимофей. Родители: Мария Анатольевна и Федор Игнатьевич. Ого, ты даже имена родителей спросил?

– Естественно, для большего удобства общения.

– Так, ну что… Я пойду? – затопталась я на месте.

Все казалось таким легким и простым ровня до этого момента. А сейчас я растерялась и не знала, как подойти к делу, как начать разговор с родителями мальчика, что сказать им.

– Смелее, – подбодрил Вэнс, – извини, на могу тебе составить компанию. Это будет нарушением правил.

– Понятное дело, – вздохнула я, – все, пошла.

– Удачи! – махнул Вэнс мне вслед.

– Ага, – пробурчала я с досадой, заходя в подъезд. Все-таки разбаловал он меня, все время рядом, брал на себя все проблемы и трудности… И вот теперь – одна, совсем одна. Что ж…

Квартира пятнадцать находилась на втором этаже. Обитая кожей дверь создавала ощущение солидности и важности статуса живущих здесь людей. Я вдохнула побольше воздуха в легкие и постучала. И сама тут же испугалась своих действий. Что говорить? Что говорить?…

И тут дверь открылась. На пороге стояла тоненькая, маленькая, хрупкая женщина в переднике. А из квартиры на меня пахнуло волной вкусных запахов. На кухне что-то приятно для уха шкварчало и булькало.

Женщина уже смотрела на меня с удивлением. Я опомнилась:

– Здравствуйте, Мария Анатольевна!

– Здравствуйте, – кивнула она уже дружелюбно, – извините, мы знакомы?

– Нет. Видите ли, я…

– Ой, мам, это же тетя из садика! – вдруг выглянул Тимошка из-за маминой спины. Дома он был гораздо более оживленный и шустрый. Он лукаво улыбнулся мне.

– А, вы воспитательница? – улыбнулась Мария Анатольевна и спохватилась: – Что ж вы не проходите? И я совсем не соображаю, держу вас на пороге!

Я вошла вслед за хозяйкой. Сердце гулко колотилось от волнения, во рту пересохло.

– Давайте пройдем на кухню, вы не возражаете? – тараторила хозяйка, увлекая меня за собой. – Я готовлю, не могу от плиты оторваться… Заодно и чайку заварю. А вы что, новая воспитательница? У Тимошки же Лариса Дмитриевна была. Что ж мне Катюша не сказала? Она сегодня Тимошу забирала.

– Нет, я не воспитательница… – Я присела на стул, куда она кивнула мне.

– Нянечка? Да, сейчас молодежи так непросто работу найти, понятное дело. Хоть куда бы пристроиться. Ну ничего, все у вас впереди! Я вот помню, когда мы с мужем только поженились, – щебетала Мария Анатольевна, наливая чаю, расставляя вазочки с конфетами, вареньем, – его тогда перевели аж на другой конец страны, он военный, тогда лейтенанта получил. А у меня только диплом и никакого опыта работы за плечами…

– Маша! – услышала я вдруг густой бас и оглянулась. Женщина сразу примолкла.

В дверном проеме стоял высокий, военной выправки мощный мужчина, этакий медведь. Рядом с ним Мария Анатольевна зрительно уменьшалась еще больше, совсем терялась.

Он вопросительно кивнул на меня.

– Это… это, – вдруг растерялась жена, не зная, как меня представить, – эта девушка нянечка из Тимошиной группы.

– Алина, – пискнула я.

Федор Игнатьевич подавлял не только размерами, но и какой-то внутренней силой.

– Федор Игнатьевич, – важно представился отец семейства, – по какому поводу пожаловали? Тим что-то натворил?

– Нет, нет, все нормально, – замотала я головой, робея еще больше. Перед этим человеком хотелось вытянуться в струнку и рапортовать по-военному.

– В чем же дело? – Хозяин присел на другом стул, и жена тут же засуетилась, наливая чай и ему.

– Понимаете… – начала я и замялась. Все оказывалось еще труднее, чем я могла себе предположить.

Тимошка бочком протиснулся в кухню и, обняв маму за ноги, спрятался за ней.

– Катерина! – вдруг зычно рявкнул отец. Я вздрогнула с непривычки.

В кухню тенью просочилась девочка-подросток. На вид – лет двенадцать-тринадцать.

– Да, папа, – проговорила она.

– Уведи Тимофея. А ты, сын, запомни: когда разговаривают взрослые, детям рядом делать нечего, ясно?

Тимоша молча кивнул, а сестренка подцепила его за руку и увела в комнату. Мать наконец закончила разливать чай и так же молча, забыв о готовке, уселась за стол. Теперь они оба смотрели на меня выжидательно.

– Продолжайте, – приказал отец.

– Я хочу поговорить с вами. Это очень важно.

– Полагаю. Иначе вы бы не посетили нас в столь поздний час, – пригладил Федор Игнатьевич усы.

Мне стало неловко. Я и не подумала, что восемь часов вечера может быть для кого-то поздним часом. Как неприятно вышло…

– Разговор пойдет о Тиме.

– Логично.

– Хочу сразу отметить, что у мальчика очень большой талант к рисованию. Он в этой области далеко пойдет.

Федор Игнатьевич покраснел и сжал зубы.

– Я хотела бы предложить вам развивать а нем этот талант, заниматься, отдать ребенка в художественную школу и всячески способствовать…

Хозяин с силой ударил кулаком по столу! Я от неожиданности едва не подскочила. Чай выплеснулся из чашек. Мария Анатольевна, не проронив пи слова, схватила тряпку и проворно вытерла лужицы.

– Ни в коем случае! – рявкнул Федор Игнатьевич. – Что за чушь – называть мазню талантом, да еще и потакать мальчишке в этом! Тимофей – мужик, он и профессию должен получить мужскую, военную, как и положено! Мой дед, отец были военными, я тоже пошел по этой стезе и считаю, что для мальчишки это – наилучший выбор.

– Да как вы не понимаете, – вдруг вскипела я, мой страх куда-то вмиг пропал, – вы же мальчику можете жизнь поломать, если будете его заставлять делать то, к чему у него душа не лежит!

– Это что ж, теперь в детском саду будут выискивать, к чему лежит душа у моего сына, и учить этому меня? – Побагровел хозяин.

– Нельзя всех под одну гребенку равнять, – спорила я, – каждый человек сам решает и имеет право заниматься тем, к чему его тянет. Вы же не даете мальчику…

– Это не ваше дело! – угрожающе привстал хозяин. – Я сам знаю, что лучше Тимофею. Это еще девчонке простительно – пачкать бумагу. Но никак не мальчишке, будущему мужчине!

– Послушайте, – взмолилась я, – но ведь у него действительно редкий талант! Его картины…

– Картины?! – захохотал Федор Игнатьевич. – Не смешите меня! Картины… Эти каракули!

– Они обладают целительными свойствами! – продолжала я, не обращая внимания на его издевки.

– Девушка, что вы ерунду-то городите? – зло проговорил хозяин. – Какие свойства у простой мазни? Чушь это все. Как я сказал, так и будет! А с этого дня я вообще ему запрещу брать в руки карандаши и все, чем можно рисовать! Знаете, мне кажется, садик плохо влияет на Тимофея. Я подумаю о том, чтобы отдать его в закрытую военную школу, как только это будет возможно по возрасту.

Мать тихонько охнула и закрыла рот руками. В ее глазах заплескалась откровенная паника.

– Мария Анатольевна, ну поддержите же вы меня! – обратилась я к ней. – Объясните мужу, что быть художником – вполне почетное и уважаемое занятие для мальчика. Вспомните Репина, Сурикова…

Но женщина сидела ни жива ни мертва. Она опустила глаза и не смела возразить мужу. Мне стало так горько.

– Все эти, с позволения сказать, деятели искусства для меня – пустой звук. Я же никогда не позволю сыну размениваться на бесполезные занятия! Я выращу из него настоящего мужчину, мужика! А вы, девушка, идите-ка лучше домой. И запомните: если будете внушать этот бред моему сыну, сделаете себе же во вред. Если дорожите работой, не лезьте в чужие семьи и не занимайтесь воспитанием чужих детей сверх того, что вам дозволено государством! Вас проводить до двери?

Я с надеждой кинула последний взгляд на Марию Анатольевну, но та сидела, все так же опустив глаза. Надежда разбилась вдребезги.

– Не надо, я сама уйду, – спокойно сказала я, но в душе бушевало разочарование.

Я вышла из квартиры, дверь за мной захлопнулась, и я на подгибающихся ногах стала спускаться вниз. Вот и все. У меня ничего не вышло. Что же делать? Что я теперь могу поделать? Я не справилась с заданием… Я уже перешагнула порог подъезда, как услышала звук хлопнувшей сверху двери и детский голос:

– Я проверю почту и приду!

Я замерла на месте. Вэнс вопросительно качнул головой. Я знаком попросила его молчать и шагнула обратно.

– Как хорошо, что вы еще не ушли! – услышала я радостный шепот и увидела быстро спускающуюся ко мне Катерину. Она боязливо глянула наверх и загремела почтовым ящиком.

– Я слышала, о чем вы разговаривали с моими родителями, – шептала она, возясь с замком, – и я считаю, что папа не прав. Но мама никогда не поспорит с ним. А я думаю, что Тимка и правда очень хорошо рисует. И хоть папа запрещает, я прячу у себя карандаши и краски. А когда папа на работе – я даю их Тимке рисовать! Вы не беспокойтесь, я даю вам слово, что я буду и дальше помогать Тимоше. Пусть тайком, пусть придется папу обманывать, но братик не перестанет заниматься рисованием. Ему это важное он даже сейчас понимает это и сам говорил мне. В общем, я буду его учить, следить, чтоб ничего не мешало ему развиваться, обещаю! Вы сегодня убедили меня в этом окончательно…

Из моих глаз вдруг брызнули слезы. Я ощутила волну блаженства, которая накрывает меня с головой всегда, когда задание выполнено. Я поняла, что Катя сдержит слово. Теперь все сложится так, как и должно. И мир обретет еще одного гения, целителя человеческих душ.

– Спасибо тебе, милая девочка, спасибо! – Я обняла ее крепко-крепко. – Я тебе верю. Береги братика.

Она на секунду замерла. А потом быстрее улыбнулась. Вытащила из ящика газету, захлопнула его и побежала наверх. На следующем лестничном пролете она оглянулась и с улыбкой помахала мне.

Я вышла из подъезда, чувствуя себя опустошенной и одновременно обновленной. Все бурлило внутри, энергия волнами катилась по телу.

– Ну? – спросил Вэнс, вставая мне навстречу.

– Получилось! – радостно засмеялась я. Он обнял меня.

– Так, теперь скажи – где то место, откуда тебе возвращаться? – деловито спросил Вэнс, отстраняясь.

– Рядом с детским садиком.

Я вдруг почувствовала легкое головокружение, но не стала ничего говорить.

– Ну если у тебя здесь дел больше нет, то поехали? – вопросительно произнес Вэнс.

– Ага…

Следующий приступ головокружения толкнул меня в сторону. Я покачнулась, но устояла.

– Эй, с тобой все нормально? – Последнее, что я помню: встревоженные глаза Вэнса и его руки, подхватывающие меня…

Полет… В россыпи радужных огней, наполняющих мое тело приятными волнами. Это уже было, я уже летела так, я помню это ощущение. Но где? Когда?

Белизна, окружающая меня, постепенно рассеивалась, таяла… А внизу – восхитительная долина и белоснежный замок! Я уже была здесь однажды! Вспомнила!

И дракон, тот самый золотистый дракон, встретивший меня в прошлый раз, все так же дремал на шпиле одной из башенок замка. Я помахала ему издалека. А он даже не полетел меня сопровождать. Лишь лениво трепыхнулся и выпустил в воздух внушительных размеров струю переливающегося пламени.

– Ладно, сойдет за приветствие, – засмеялась я и опустилась перед замковыми воротами.

Вошла и двинулась к замку по тропинке. На этот раз я более внимательно осмотрелась по сторонам и насладилась зрелищем чудесного цветущего сада. Где-то недалеко, судя по журчанию, находился либо ручей, либо даже фонтан. Вот бы погулять здесь поосновательнее! Но какая-то сила не давала мне свернуть с тропинки и влекла вперед.

На этот раз я даже не успела постучать. Едва я протянула руку к серебряному молоточку, как двери стали медленно раскрываться. Я насладилась торжественностью момента и шагнула внутрь. Камин пылал, но не слепил, как в первый раз. Кресло уже ждало меня. Я с удовольствием утонула в нем.

– Добро пожаловать сюда снова, милое дитя! – Голос ласкал и обволакивал, я даже зажмурилась от наслаждения.

– Здравствуйте!

– Ты удивлена, что опять находишься здесь?

– Ну в общем… да нет. В последнее время столько всего удивительного происходило, что я уже все воспринимаю спокойно. Но хотелось бы знать, с чем все-таки связаны посещения этого места. Впервые я попала сюда после посвящения, и вот теперь. Я так понимаю, это никак с заданиями не связано? – полюбопытствовала я.

– Нет, не с заданиями. А с твоей трансформацией.

Я вопросительно приподняла брови.

– Да-да. В тебе происходит процесс трансформации, ты меняешься. Очень стремительно. Трудно сейчас сказать, к чему это приведет, этого не знает никто.

– А почему это происходит? – пытала я.

– Ответ в тебе самой. Вспомни слова Даниэля.

– А! О том, что я приобрету от его укуса? – задумалась я.

– Именно. Он от этого не успел ничего получить, но ты – да.

– Но я не замечаю в себе перемен!

– Потому что все происходит слишком быстро. Ты не так давно стала ведьмой. События движутся с молниеносной скоростью. Такого еще не было ни с кем.

– Замечательно, – пожала я плечами, – и что теперь со мной будет?

– Все будет зависеть теперь только от тебя!

– Ой как часто я в последнее время это слышу… – проворчала я.

– При любом исходе мы еще встретимся, когда ты достигнешь пика своих возможностей. И тогда перед тобой откроются многие тайны.

– Заманчиво, интригует. Однако у меня и сейчас есть вопросы, которые, к сожалению, не знаю, кому задать… Все так завертелось…

– Я выслушаю тебя, говори. – Голос был очень мягким.

– Что, если я больше не хочу быть ведьмой? – твердо произнесла я.

Возникла пауза. Голос молчал.

– Я больше не хочу во всем этом находиться. Не хочу жить в страхе перед завтрашним днем, во лжи перед близкими людьми, в ощущении неизбежности потери любимого человека, который уже отдалился от меня. Я не хочу никаких наград и способностей, я хочу просто жить и любить. Не хочу, чтоб моя жизнь зависела от того, выполню ли я задание или нет…

Мой голос сорвался от перенапряжения. Я сглотнула комок в горле, и мысли мои заметались. Я размышляла: что теперь будет? Какой я получу ответ?

– Ты совсем ничего не знаешь, – ласково прозвучал голос, – ты очень сильно заблуждаешься.

– Что?! – От возмущения я вскочила. – Вы издеваетесь?! На моих глазах погибла Лора. Из-за того, что любила. И не хотела потерять свою любовь, предпочла уйти за любимым. Которого, кстати, тоже уничтожили за то, что он рвался быть рядом с ней. Мне приходится обманывать мужа ради его спокойствия и безопасности. Я постоянно сталкиваюсь с Инквизитором, который пообещал, что в следующий раз придет по мою душу. В конце концов, я всегда рискую своей жизнью, на каждом задании… Этого мало? Я не просила этих приключений, не искала их!

– Они нашли тебя потому, что так было предначертано.

– Какое, к черту, предначертание?! Я не верю в судьбу!

– Сядь и послушай меня, – приказал голос. Я уселась обратно и глубоко вздохнула.

– Смерти нет.

– Что? – не поняла я.

– Это всего лишь переход. Мы все скитаемся по мирам. Постоянно. Но для людей, жителей твоего мира, переходом является смерть. Для ведьм же – нет никаких препятствий, чтоб путешествовать туда-обратно. Заодно они выполняют некие задания, как бы мимоходом…

– Ага! Или не выполняют и…

– Лишаются возможности перехода раз и навсегда.

– То есть становятся вновь людьми? – уточнила я.

– Не совсем. Они просто переходят в другой мир без возможности возвращения.

– В мир мертвых… – догадалась я.

– Да. Это такой же мир, как и многие другие, – невозмутимо ответил голос, – кстати, так его называют только люди.

– Но я не хочу умирать!

– Это чисто человеческое восприятие. Очень скоро ты иначе взглянешь на мир, на жизнь и смерть. Эти тайны откроются и. тебе.

Я сидела, завороженная.

– И тогда ты поймешь, как ошибалась сейчас. С переходами любовь не теряется, если она есть. Лора и Даниэль сейчас вместе. Они не потеряли ничего, они не были привязаны к своему миру, и сейчас они гораздо счастливее, чем раньше. Если бы сейчас им предложили выбор, они бы никогда не вернулись назад. Они в том мире, где все видится иначе сейчас они весело смеются над собой вчерашними…! Они обрели свободу. Понимаю, что тебе сейчас с трудом в это верится. Просто подожди немного.

– Слишком многое в этом мире мне дорого и я не хотела бы это потерять… – растерянно проговорила я, осмысливая услышанное, – друзья, муж… Если я погибну, то мы разделимся и вряд ли я буду жаждать их смерти, чтоб воссоединиться в другом мире. По мне их будет не хватать!

Голос вздохнул.

– Все мы рано или поздно совершаем переход. Время – ничто, нельзя сказать, что можно что-то приблизить или отдалить. тем более нельзя говорить о сроках. Не бывает ранней или закономерной смерти, переход всегда происходит своевременно. Возраст не играет здесь совершенно никакой роли.

– А что играет?

– Готовность, внутренняя зрелость.

Я промолчала. Такой поток информации требовал усиленной обработки.

– Один готов к переходу в десять лет, а другому и семидесяти не хватило, чтоб созреть. Мудрость – вот ключ к дальнейшему пути. Не житейский, внешний опыт, а внутренняя мудрость, которая есть в каждом из нас, но не каждый в себе ее находит.

– А как же привязанность, которая возникает у нас к тем, кто нас окружает? Как быть с ней? Как можно покинуть любимых, не испытывая душевной боли? Или отпустить их.

– Понимание этого приходит с обретением мудрости. Сейчас ты внутренне не готова принять мои объяснения, потому что смотришь в другую сторону. Но ты обязательно узнаешь все, тайны раскроются перед тобой. Но не сейчас…

– А когда?

Я ощутила, что что-то происходит. Я поняла, что, вероятно, сейчас я вернусь назад и крепко вцепилась в подлокотники кресла.

– Я еще не получила ответы на свои вопросы! Мне очень важно это знать! Почему это происходит – почему мы с мужем отдаляемся друг от друга? Кто виноват в этом? Я? Настолько, что он, возможно, разлюбил меня, нашел другую… – Я едва не плакала, я ощущала настоящее горе, оно рвало сердце на части. Мне огромных усилий стоило выговорить то, что я сказала.

– Для тебя это важно? Любит ли твой муж тебя.

– Конечно! – выкрикнула я. – Я очень люблю его, я не хочу его потерять!

– Потерять можно вещь, но нельзя потерять человека. Потерять можно лишь то, что тебе принадлежит. А принадлежать может только вещь, но никогда – человек. Любовь – безусловна. Она ничего не требует от любимого, не привязывает его к себе, не страдает, когда он уходит. Любовь – это счастье от знания того, что любимому хорошо – неважно, с тобой ли или с другим человеком.

– Прописные истины, – покачала головой я, – а как в жизни?

– А в жизни так, как мы хотим сами. Если относимся к человеку, как к вещи, то не можем требовать в ответ преданности. Вещи не бывают преданными, благодарными, любящими… Вещи бездушны, они несвободны, у них есть хозяин. Ты хочешь сделать таким своего любимого? Прописные истины прописаны счастливыми, но люди предпочитают учиться на ошибках несчастных, а не на примерах счастливых.

– Я правда люблю Олежку… – Я не выдержала и заплакала. – Я не собираюсь его ограничивать, удерживать, и, если он будет счастлив не со мной, – я это приму. Но мне очень больно будет без него, без его души. Без его жизни в моей…

– Живи настоящим. Не думай о том, что может быть. Все будет так, как ты проживаешь настоящую секунду. Каждый миг – кирпичик будущего, которого еще нет, но которое строишь только ты. Своими мыслями, желаниями, чувствами. Поняла?

– Да… – Я ощутила, что действительно поняла. Мне стало намного легче. Потому что я почувствовала, что счастлива. Сейчас, в эту самую секунду. А значит, счастливой будет и следующая…

И я знала сейчас, что Олежка любит меня. Я верила, что, если он разлюбит – я почувствую. И отпущу. И поблагодарю за дни счастья, которые он мне подарил. И благословлю его на всю дальнейшую жизнь, пусть даже и без меня. Потому что наши души соприкоснулись однажды, и это – на всю жизнь. Я сохраню свою любовь вопреки всему.

И не буду больше слушать никого. Слов, которые направлены на то, чтоб вызвать мою обиду, ревность, разочарование, тревогу, переживания, страх…

Я не заметила, как вернулась.

– Ведьмочка! – Вэнс нежно гладил меня по щеке. Я открыла глаза так резко, что он вздрогнул и в следующий миг улыбнулся. – Я переживал за тебя. Ты куда-то переносилась?

В ушах у меня еще стояли последние слова моего невидимого собеседника. А потому я почувствовала сейчас к Вэнсу легкую неприязнь. Ведь это именно он меня настроил на волну недоверия к мужу своими словами и «предупреждениями». Я пошевелилась – оказалось, что я сидела на мотоцикле, куда он отнес меня, вероятно, на руках, – и мягко освободилась из объятий Вэнса. На улице уже стемнело.

– С тобой все в порядке? – заботливо спросил Вэнс.

– Да, – рассеянно кивнула я. – Сколько прошло времени?

– Минут пять.

– Хорошо. Мне нужно возвращаться. Довезешь?

– Конечно, – он повернул меня к себе и за глянул в глаза, – с тобой точно все нормально? Ты на себя не похожа.

– А на кого? – усмехнулась я. – Вэнс, прости, но мне и правда хочется поскорее вернуться в свой мир. Пожалуйста, не задерживай меня…

– Хорошо, – пожал он плечами, но голос прозвучал как-то печально.

Я неожиданно для себя вдруг поняла, о чем он подумал.

– Вэнс, я не могу, – я потерла виски, – и даже разговаривать сейчас об этом не могу, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул он, – ведьмочка, тебя нет необходимости мне что-то объяснять. Я чувствую тебя. Без слов.

Я благодарно улыбнулась. Он не мои видеть этого в темноте, но он почувствовал: я знаю.

Глава 3 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Через некоторое время мы остановились у детского садика. Вэнс молчал. Я тоже не знала, что сказать. Он помог мне слезть с мотоцикла. Я махнула ему рукой на кусты у стены, где должен был осуществиться переход. Мы все так же молчали. Ночной ветерок, сначала нежно ласкавший, становился все резче и пронзительно холоднее. Я закуталась в куртку.

– Прости меня, ведьмочка, – тихо проговорил Вэнс, – прости, пожалуйста.

Я не стала уточнять – за что. Я знала. И он знал, что я знала.

– Просто оставь мне надежду. Пусть даже ей не дано осуществиться. Не говори сейчас «нет», пожалуйста! Ничего не говори.

И опять он понял меня без слов. Он подошел и обнял меня, крепко, но безо всякого намека на интимность. Мы так постояли несколько секунд. А потом он отстранил меня, нежно поцеловал в голову и, закрыв глаза, произнес:

– Тебе пора.

Потом открыл глаза и повел меня к стене. Мне было немного горько на душе. Но это я сейчас просто ощущала его горечь. А моим же чувством было спокойствие и умиротворение. Какое-то отрешенное умиротворение.

Вэнс еще раз мягко сжал мою ладонь и отступил за кусты.

Закрыв глаза, я проговорила:

– Я возвращаюсь в свой мир, в реальный мир, сейчас!

Вспышка.

Я открыла глаза и подскочила на кровати от резкого вскрика. Сама чуть не взвизгнула. Но в следующую секунду мы с Василисой уже бросились в объятия друг друга.

– Ну слава богу! – причитала она. – А то я так волновалась! Алюш, я немножко испугалась, когда вдруг ты так внезапно появилась. Это… было так необычно…

– Еще бы, – смеялась я, – не каждый день такое увидишь!

– Как все прошло? – жадно поинтересовалась подруга.

– Ну если я вернулась, значит, все прошло хорошо! – Я снова стиснула Васю в объятиях.

– Уфффррр… – выдохнула она, сплющенная мной.

– А как тут? Олежка не волновался? Звонил?

– Звонил, – кивнула Вася, – днем. Но я прикинулась больной и извиняющимся голосом рассказала, что ты вместо меня поехала к моей родственнице за город, уладить мои дела. И самое позднее вернешься завтра утром. Кажется, он ничего не заподозрил. Мы хорошо поболтали, почти познакомились. Как насчет того, чтоб познакомиться всем реально? Я позову Фиму, ты Олежку и посидим. А может, и Светку с Матвеем Егоровичем заманим! – Она просто горела от возбуждения.

– Обязательно-обязательно! – пообещала я вскакивая. – А сейчас прости, Васюнчик, но мне срочно надо домой!

– Уже? Может, переночуешь?

– Нет!!!

– Понимаю, – кивнула Василиса, наблюдая, как я в скором темпе привожу в порядок одежду и расчесываюсь перед зеркалом, – не терпится к любимому? Соскучилась? Ох… Я бы тоже хотела, чтоб Фима всегда был рядом!

– Какие ваши годы, – улыбнулась я, – вперед и с песней!

– Ну – засмеялась Вася, – сейчас не рискну, а вот завтра – зацелую!

– Проводи до остановки, – попросила я.

– Ты что?! – испугалась Вася. – Уже десятый час! Автобусы не ходят! Подожди, такси вызову!

– Я деньги не захватила.

– Ерунда, я дам.

– Но…

– Потом вернешь! – Вася вытолкала меня в прихожую и бросилась к телефону. – Беги скорее к своему любимому, это самое важное!

Пока я ехала по городу, аж задыхалась от переполняющего меня чувства. Сердце гулко колотилось. Я и хотела скорее увидеться с любимым, и боялась. Чего? Не знаю. Наверное, всепоглощающего чувства любви. Той самой, любви, ничего не требующей, ничего не ждущей. Я хотела только одного – раствориться в его объятиях, отдать ему себя всю, без остатка. Вокруг была ночь, и я чувствовала, что это непростая ночь. Я многое поняла и на многое посмотрела иначе. Я словно заново родилась. Меня вчерашней – не существовало, я даже не помнила, как мыслила, чем жила вчера. Сейчас я жила одним – любовью, дышала ею, и ночь вокруг меня излучала любовь… Это была совершенно необычная ночь. И я знала, что она станет переломным моментом моей жизни.

Освещенные окна моего дома подтвердили это. Меня там ждали. Меня ждал мой Любимый. Мой единственный мужчина.