Ведьма. Открытия

Глава 1

Меня омыло волной облегчения, стоило только ступить под свод арки прохода, ведущего к тяжелой двери в дом Рогнеды. В мой дом теперь. Это было совсем не похоже на прошлые два раза, когда по коже как наждачкой проходились колючие микроразряды. Наоборот, скорее уж напоминало погружение в воду идеальной температуры, отчего расслабляются не только мышцы избитого и уставшего от холода тела, но и истаивает груз на душе. Я живая, и все совсем не так уж плохо. Ну бросил меня лучший любовник, что был из-за порченой крови или вроде того, так что? Так жизнь длинная, а он у меня всего-то второй. Просто переворачиваю страницу. Просто закрываю одну дверь, чтобы открыть другую. Так? Так. И пусть не по моему желанию все это началось, но пора набираться знаний и брать события вокруг меня под контроль. А любой опыт – это хорошо. Даже такой, как у меня с Волховым и всем этим отделом. В конце концов, он мне показал, что совсем не нужно быть влюбленным или испытывать чувства к партнеру, чтобы получать удовольствие. Это ценное знание, открывшее нечто во мне. Ведь удовольствие – штука хорошая и способная разбавить мрачность любого поганого момента в жизни. К тому же, как выяснилось, близость физическая никакой не повод для близости душевной или, упаси бог, слепого доверия. И если тебя хотят, это отнюдь не значит, что дорожат, берегут или не станут с легкостью использовать, не считаясь со смертельной опасность. Урок мне, майору плюсик в карму за преподавание.

У самой двери, что оказалась опять незапертой, меня еще раз омыло волной тепла и прямо-таки настоящей радости. У меня даже губы разбитые сами собой расползлись в улыбке, а по лицу и плечам будто скользнули ласковые руки. Шагнув через порог, я ощутила в полной мере незнакомое ранее чувство – возвращение ДОМОЙ. Казалось, что даже от стен исходило, ну, не знаю, ликование, что ли, и воздух пах счастьем, и все потому, что пришла я. Удивительно, как я это понимала, но сомнений не было ни капельки. Дом мне молчаливо, но искренне рад и очень-очень скучал. А вот Алька это все еще и озвучил.

– Хозяйка-а-а! Родимая-а-а! – истошно заверещал мохнатый шар, скатываясь с лестницы и врезаясь мне в ноги. – Вернула-а-ась!

Он завертелся вокруг меня со страшной скоростью, подпрыгивая и повизгивая, ну точно оставленный надолго щенок. У меня в глазах поплыло от его мельтешения и подумалось, как бы он от избытка чувств лужу не напрудил, как делал когда-то Ленкин Телепуз. Ох и набегалась она за ним с тряпками тогда. Сейчас-то он степенный дворянин преклонный лет, и такого за ним давненько не водится.

– Алька, угомонись, а! – попросила его устало и, наклонившись, потрепала по меховой макушке.

Огромные золотистые и полные слез глазищи уставились на меня снизу вверх, а руку мою сцапали маленькие лапки, прижимая к себе сильнее. Аж сердце защемило от такого проявления его эмоций. Но только Алька увидел мое уделанное Гарпией под хохлому лицо, как его зеньки сузились и почудилось, что посыпались искры.

– Ирод проклятый! Жандарм поганый! Замордовал-таки, сатрап! Изничтожу окаема бесноватого! – угроза в его исполнении могла показаться смехотворной, если бы из меха на лапах не вылезли отнюдь не маленькие такие когти. Да и искры из глаз его мне совсем не почудились.

– Тш-ш-ш, тормози, Алька! – похлопала я его по шерстке. – Не Волхов это был. И никого уже не надо уничтожать.

Но он меня не сразу и расслышал, разойдясь не на шутку.

– Как знал, как знал ведь, что добра не будет! А как ты гада нашего ползучего призвала, так и вовсе душу мне всю изморозью пробрало!

– Успокойся, все уже закончилось. – Закончилось ли? Расследования не миновать, и мало ли что вылезет.

– Его призвала, а меня горемычного так нет! – тут же переобулся в прыжке мой слуга, меняя тон на обиженный. – Али не угодил чем? Али это чучело сумеречное меня чем лучше? Я все глаза высмотрел, тебя выглядывая, все слезы выплакал, ожидающи. Сердце чуть не…

– Альк, ну кончай, а! Я так устала. Не знала я, что могу и тебя позвать. Я и Фанирса наобум попробовала, и получилось.

– Да как же не мочь тебе, коли тебе одной я и подвластен! – посмотрел он на меня сначала изумленно так, а потом махнул лапкой. – Эх, да ты ж у меня темная пока. Да еще и не догада, как погляжу. Я же тебе сказал – куда ты, туда и я, только повеление твое надо.

– Ну вот теперь буду знать, – вздохнула я. – Но тогда в голову только Фанирса позвать пришло.

– Вот ты его позвала, и он шляется теперь где-то. Хозяйка дома, а он блукает где-то, валандай негодный. Али ты ему дело какое тайное поручила? – любопытно сверкнул снизу блымкалками Алька.

Я вспомнила свое последнее приказание амфиптеру и замерла. Даже возникло желание срочно связаться с Егором и предупредить, но тут же и прошло. Нафига? Предупредить? И себя же тем и спалить еще больше. Не то что бы я боялась выглядеть в его глазах еще хуже. Куда еще? Я и так убийца его драгоценного шефа, что всего лишь и хотел меня в рабстве держать и ради живой водицы для своего исцеления народу сколько положить не пожалел. Но по итогу все равно: я плохая подлунная убийца, Филлимонову – посмертные почести наверняка, как заслуженному работнику органов, а для Волхова я навеки запятнана кровью.

Ну и не плевать ли мне, если он догадается, что гадина отправилась на тот свет не без моего участия? Должно быть плевать, но… нет.

– Фанирс! – громко позвала я. – Фанирс, призываю тебя!

– Вот, опять его. Напомнил… – забубнел Алька, а вот амфиптер так и не появился.

– Фанирс! – повысила я голос, но тут сзади раздалось покашливание.

Обернувшись, я увидела домового, что невесть откуда взялся за моей спиной и теперь топтался, мрачно зыркая. Открыла рот поздороваться, но тут же и осеклась, памятуя слова слуги. Просто повелительно кивнула, предлагая говорить.

– Здрава будь ныне и всегда, хозяйка! – забасил бородатый карлик. – Чтоб враги твои все сгинули! Чтобы казна твоя прибывала беспрестанно!..

– Так, ты чего вылез-то с речами своими, полено темное?! – тут же ревниво встал между нами Алька. – Сроду больше двух слов не вытянешь, а тут разговорился, глядите.

– У меня сообчение, – не смутился грубостью домовой.

– Здравствуй и ты, Никифор, – я аккуратно отодвинула ступней делового Альку. – Говори, что у тебя.

– Кхм… сообчение, значится, от змея нашего, – произнес он своим обычным басом и вдруг зашептал, знакомо растягивая шипящие: – Не являюс-с-сь я под очи твои, хоз-с-сяйка, потому как боюс-с-сь гнева твоего з-с-са мое ос-с-слушание невольное.

– Чего? моргнула я.

– Слова его передаю, – нахмурился еще сильнее Никифор, явно начиная сердиться.

– Дак ты нормально говори, вот же королобый, Луна нас сохрани! – влез Алька, но на этот раз я его одернула.

– Перестань обзываться! Своих не обижаем, ясно?

– Так я же… – тут же сделал умильные глазки кота из Шрека слуга, но я уже вернула внимание домовому. А тот посмотрел на меня из-под кустистых бровей как-то по-другому что ли и продолжил. – Мается он там в подвале, значится, прячется от тебя, хозяйка, потому как приказ твой не выполнил. Врагиню твою не загубил, как было велено.

– Эм… – запнулась я. – Ну и хорошо тогда. Отменяю я приказ. Пусть выходит. Мне сказать ему кое-что нужно. А она пусть живет. Полезет если к нам – убьем. – Во как запросто у меня такое выскакивать стало!

– Никак не можно, – домовой переступил с ноги на ногу и покачал кудлатой головой.

– Конечно не можно! – поддакнул Алька. – Как это пусть выходит просто так? А наказать?

– Алька, прекрати! – уже строго прикрикнула я.

– Никак не можно, – повторил как заведенный домовой. – Не живет врагиня. Сама себя порешила.

– А… – я зависла, не зная, что и сказать, но после секундного раздумья с облегчением махнула рукой. – Да и к лучшему все. На нас греха нет, и опасности от нее нет. Забыли все. Зови Фанирса.

Жалко мне ее? Молодую, красивую женщину? Больную на голову садистку! Жертву, попавшую под влияние коварного мужика, которому на нее было плевать? А она бы меня пожалела хоть на секунду? И если у самой не было бы изначально дерьма внутри, которое Филлимонов романтично окрестил внутренними демонами, то разве стала бы его подельницей, даже будучи любовницей? Вот я бы стала? Очень вряд ли. Есть же границы. Хотя… я же одну из них и пересекла, пусть и не видела другого выхода. Все! Забиваю!

– С-с-сдесь я, хоз-с-сяйка! – У меня чуть не вырвался вздох изумления, когда я увидела скользящего тенью над полом амфиптера.

После того как сожрал зайца, он подрос и обрел практически совсем реалистичный на вид облик, но вот сейчас снова уменьшился, примерно раза в два, и стал настолько прозрачным, что, не знай куда смотреть, его вряд ли бы и заметила.

– Что с тобой? – удивилась я.

– С-с-силы уш-ш-шли, – ответил сумеречный и опустил рогатую голову как-то совсем бессильно.

– Но почему?

В ответ амфиптер только снова печально вздохнул.

– Мне дозволь ответить, ему жалиться воспрещалось прошлой хозяйкой, – снова перевалился косолапо с ноги на ноги Никифор, выступая вперед и как-то очень бережно погладил почти призрачную морду.

– Говори конечно.

– Он против правил пошел, когда, значится, там тебе до смерти разбиться не дал, хозяйка. Он, конечно, сумеречный, не жив, ни мертв, так что прямой власти у смерти над ним не имеется. Но ущербу много приключилось ему. Вот хворый теперь, – и домовой снова погладил кошмарненького даже в таком виде змея с нежностью, как если бы тот был его больным питомцем или вроде того.

Вот интересно, эти… существа, они ведь тоже могут привязываться и любить. А если еще и десятками лет живут бок о бок. Или даже сотнями. Дом стоит, хозяева меняться могу, а они остаются рядом.

– А помочь ему чем?

– Помочь? – тихий изумленный выдох Фанирса и бас Никифора прозвучали в унисон.

– Ну да, есть же лечение какое-то? Давайте сделаем что-нибудь. Если это только не пожирание людей или домашних животных, конечно.

– А зачем помогать? – в общей напряженной тишине спросил осторожно Алька. – Ну, похворает до новой луны, а там уже на крысах и напасется.

– А до этого пусть страдает? Ты совсем? Фанирс мне жизнь спас!

– Так то его служба, нести которую он тебе поклялся, – слуга явно искренне недоумевал, на кой черт я уделяю такому внимание. А еще, похоже, ревновал.

– А я ему за эту службу от всей души благодарна и хочу помочь. Кончаем обсуждение, сама еле на ногах стою. Что можно сделать?

– Охота, – ответил амфиптер.

– Ой, да куда тебе такому охотиться! – махнул широкой ладонью Никифор. – Неделю отлеживаться надо, прежде чем сможешь гоняться за кем.

– А тебе подходит только живая добыча? Скажем, мясо из магазина не подойдет?

Я, конечно, сейчас сама едва ползаю и видом больше на маргиналку распоследнюю смахиваю, но ради такого дела сползаю в ближайший магазин за провиантом. Если бы не Фанирс, я бы вообще уже никак, скорее всего, не передвигалась.

– Нет в той плоти силы никакой, – поднял и уронил полупрозрачные крылья амфиптер.

– Вот же наказание! – закатила я глаза. – Тогда так: Алька и Никифор, вы пойдете и добудете Фанирсу хотя бы парочку живых крыс.

– Яа-а-а? – возмущенно завопил слуга, зачем-то мигом перекидываясь в миниатюрную копию Делона. Уставился на меня с “ты в своем ли уме” видом, тряхнув перед собой широким рукавом белоснежной шелковой рубашонки. Ну чисто преисполненный праведного возмущения аристократ, которому велели вычистить какой-нибудь хлев или типа того.

– Ты. Своих бросать нельзя. Я крыс уж точно ловить не смогу, так что иду мыться и спать. – Надо же, как я здорово распределила обязанности. И нет, мне не стыдно ни капли. Я реально упаду, если еще минуту постою на ногах. – Исполнять!

– Слушаюсь, хозяйка. – Внезапно почему-то повеселевший Никифор разве что только не козырнул мне и, цапнув что-то еще возмущенно пищавшего Альку, потащил того прочь.

– Почему, Фанирс? – спросила я, наклоняясь к амфиптеру и тоже осторожно касаясь одного его рога. Пальцам стало холодно и как-то… ну, будто дотронулась до чего-то абсолютно чуждого. Даже как это описать и не знаю. – Почему ты спас меня?

– Ты моя хоз-с-сяйка-а-а! – изогнул он шею, выражая покорность.

– Только поэтому? Но тебе разве не все равно? Была одна хозяйка, станет новая какая.

Он издал еще невнятное шипение и парочку щелчков и, подняв голову, ткнулся норздями в мои пальцы.

– Ты другая. Я чую.

– Это как?

– Ты… – похоже, он колебался, подбирая слова. – Пахнеш-ш-шь жис-с-снью. Моей жис-с-снью.

– И что это значит?

– Не з-с-снаю.

– Ладно. Понятно, что ничего не понятно. А вы с Никифором не слишком дружите с Алькой, как погляжу.

– Фуфлыга он, лентяй и ябеда, – для пущего понимания амфиптер еще и фыркнул, будто сплюнул. – Вечно около старой хозяйки терся, что тот кошак, да на нас поклепы и напраслину наводил.

– Прямо-таки и поклепы? Совсем не за дело? – Амфиптер только снова фыркнул, но в глаза мне смотреть не решился. Ясно тут все. Вот странно, в первый раз мне показалось, что у него вместо глаз ш темные, а сейчас вижу их и вполне себе четко и выражение читается, да и жутью больше не пробирает. – Так, давайте-ка теперь жить все дружно.

И, огласив любимый лозунг кота Леопольда, я пошла наверх по узкой лестнице.

Вода и сон.

Все остальное потом.