Ведьмы поместья Муншайн

1

Суббота, 23 октября Утро

За полчаса до сигнала тревоги, не звучавшего вот уже много десятков лет (четыре суматошные старухи и престарелая ворона сорвутся из-за него со своих мест в разных концах поместья и побегут к месту сбора), Урсула просыпается от настойчивого стука. Такое ощущение, что невидимый великан барабанит костяшками пальцев по оконному стеклу. Это очень плохой знак, первый в череде многих других.

Вырвавшись из паутины сна, Урсула кряхтя откидывает одеяло – эх, старые больные косточки. Урсула привыкла спать голышом, сейчас она даже более голая, чем при рождении (ибо была из того редкого числа младенцев, что родились в сорочке).

Шлепая босыми ногами по полу, Урсула подходит к окну и наконец понимает, откуда исходит этот странный стук: толстая ветвь ангельского дуба колотится о стекло ее окна на третьем этаже. Дерево сотрясают сильные порывы ветра, оно словно танцует шимми, что удивительно. Ведь многие женщины знают: надо танцевать так, как будто на тебя никто не смотрит. Хотя, впрочем, возможно, дерево трясется от страха.

Лес, почти подступивший к саду поместья Муншайн, тоже беспокоен. Деревья гнутся к земле, словно кланяясь невидимому хозяину. Угольно-черное небо вихрится, все птицы разлетелись кто куда, а деревья беспрестанно о чем-то перешептываются. То ли делятся секретами, то ли предупреждают о чем-то – Урсула не может разобрать, и это еще сильней выбивает ее из колеи.

Установленная на самой границе поместья огромная растяжка «Скоро здесь будет мегакомплекс Кричли Хэкл» трещит на ветру, словно разряды грома. Вот-вот разразится ливень – чтобы понять это, не требуются магические познания Айви.

Отвернувшись от зловещего пейзажа, Урсула направляется к календарю, чтобы отметить еще одну бессонную ночь. Даже трудно представить, сколько их было – до бесконечного много. Через два дня возвращается Руби, тогда-то и решится судьба Урсулы.

Потому что либо Руби знает правду, либо нет.

А если она все-таки знает, то, скорее всего, не захочет иметь с Урсулой ничего общего. От этой мысли перехватывает дыхание, грудь пронзает нестерпимая боль. Остается лишь надеяться, что Руби простит Урсулу, освободив ее от угрызений совести, которые хуже всякой тюрьмы.

Поглощенная мыслями о Руби, Урсула забывает надеть халат, присаживаясь возле секретера из красного дерева. Воскурив благовония из полыни и лавра, она смотрит, как кудрявится дымок, рисуя в воздухе письмена. Вдыхая сладкий аромат, Урсула берет лиловый шелковый мешочек и высыпает его содержимое себе на ладонь.

Это карты Таро, размером больше обычных, с потрепанными уголками. Сколько же бесчисленных часов провела Урсула за гаданием. Она тасует колоду. Хоть и ветхие, карты все равно потрескивают, рассыпая электрические искры. Разделив колоду на три части, Урсула начинает делать расклад, укладывая карты поверх гептаграммы [1], вырезанной ею на откидной створке секретера восемьдесят лет тому назад.

Первая карта по центру – это Башня. Два человека, сраженные ударом молнии, падают с крепостной стены, и их поглощает огонь. Урсуле тревожно, ибо Башня обозначает их поместье – если что-то угрожает ему, значит, и все сестры в опасности.

Вторая карта, уложенная поверх первой в положении «один час», обозначает, конечно же, Табиту. Это Десятка Мечей: человек лежит лицом вниз на земле, в спину его воткнуты десять мечей. Увидев эту карту во время недавнего гадания, Урсула подумала, что неплохо бы сходить к иглотерапевту, но сейчас, при данной комбинации, она начинает нервно ерзать на стуле.

Третья, четвертая и пятая карты (в положениях относительно первой на «три часа», «половина пятого» и «шесть часов») изображают следующее: человек (скорее всего, Квини) борется с непомерной ношей; пронзенное мечами сердце (Урсула); рогатое чудовище нависло над скованными вместе мужчиной и женщиной (женщина, разумеется, Иезавель). Видя перед собой столько тревожных карт, Урсула издает громкий стон.

Она поспешно выкладывает шестую, седьмую и восьмую карты в положениях «половина восьмого», «девять» и «одиннадцать часов». Урсула ахает, видя плачущего в кровати мужчину. Над ним нависли девять мечей (что символизирует вину Урсулы перед Руби), далее – скелет в доспехах на коне (это про город Кричли Хэкл), и еще двое несчастных бредут босиком по снегу (определенно Айви). Итак, перед Урсулой восемь очень плохих карт, и она сотрясается от ужаса подобно ангельскому дубу.

Расклад говорит о том, что Урсуле следует немедленно трубить тревогу, но однажды она уже совершила ошибку, приведшую к печальным последствиям. Поэтому лучше удостовериться на сто процентов.

Она снова тасует карты и снова раскладывает их, получив тот же страшный результат: угроза предстает перед ней еще с более яркой очевидностью – как если бы сама Богиня прислала почтового голубя с посланием: Грядет беда, стучится в окно и ждет момента, чтобы войти в дом!

И все равно Урсула пока не объявляет тревогу, обуреваемая сомнением. Свойство сомнений таково, что они пробивают наши защитные рефлексы, истончая самосознание, и мы больше не узнаем свой внутренний голос, перестаем ему верить.

Урсуле уже знакомо это чувство отстраненности, когда возникает единственный порыв – трижды перепроверить все знаки и уж только потом довериться им. Поэтому она берет волшебную палочку и выходит в коридор. Одним магическим рывком она преодолевает пространство, минуя комнаты Руби и Иезавель, и оказывается возле лестницы в левом крыле дома.

И лишь увидев впереди стеклянную оранжерею Айви, охваченная паникой, она переходит на бег.