Ведьмы. В петле времени

Глава 8 Нежданный поворот событий

— Лисё-о-онок, просыпа-айся. Ну-у же, вста-ава-ай, — сквозь дремотную дымку доносится до сознания такой родной голос, и так не хочется выныривать из сна, где я всё ещё могу его слышать. — Вста-ава-ай, соня, — шепчет он, и вспоминается как вот именно таким образом бабушка будила меня в детстве, она считала, что резкое пробуждение плохо влияет на психику. — Лисё-онок…

И вдруг приходит осознание: я уже явно не сплю, а голос-то всё ещё слышу! Распахиваю глаза, и улыбка расползается на пол-лица. Бабушка! Живая! Настроение вмиг взлетело выше небес.

— Вот же улыбашка, — покачала головой бабуля. — Совсем видать влюбилась в своего гитариста.

Ну не могу же я ей рассказать об истинных причинах своего счастья? Поэтому таинственно улыбнулась в ответ, смущённо отводя взгляд и слегка пожимаю плечиками. И ведь даже не лгу, ведь и вправду влюбилась.

На часах половина одиннадцатого. Бабушка права, пора собираться. Та же Анжелка небось вырядится… Хотя, я и так прекрасно знаю, в чём она придёт: облегающее словно вторая кожа красное короткое платье и красные туфли на каблуках. Нет, сейчас меня уже не заденет тот факт, что она по сравнению со мною будет выглядеть сногсшибательно, теперь, разумом взрослой женщины, я понимаю, что Серёга всё равно никого кроме меня не заметит, но всё равно надо хоть немного принарядиться. В интернате, в комнате у меня имеются те платья, что взяла с собой из будущего, но… Как ни крути, там выбор был не столь уж велик, а тут… Тут у меня есть именно то, что надо. Жаль в прошлый раз я так и не набралась смелости надеть столь откровенно-вызывающий наряд: чёрно-белое, приталенное платье из слегка тянущейся, с виду напоминающей атлас ткани, спереди эффект воротничка-стоечки, при этом сзади шея ничем не прикрыта, а спина едва ли не до поясницы остаётся оголённой, рукава свободные, аля летучая мышь, с овальными вырезами по всей верхней части, благодаря чему плечи и локти обнажаются, что зимой кажется верхом неприличия. Ещё и юбочка прямая, едва достигающая колен. Ко всему этому счастью в комплект идут чёрно-белые лаковые туфельки на довольно высоком каблучке.

На то чтобы наскоро умыться, достать из шкафа платье, чулочки и самый красивый комплект белья того времени, ушло не более пяти минут. Столько же ушло на одевание. Расчесала волосы, решив оставить их распущенными, слегка подвела глазки, пару раз провела кисточкой туши по ресничкам, несколько мазков блеска по губам, и вот, я уже почувствовала себя не просто принцессой, а самой настоящей королевой!

— Ох! — всплеснула руками бабуля, завидев мой вид. — Как бы ты женщиной прежде времени не стала, в таких-то нарядах разгуливая.

Я лишь усмехнулась тайком, подумав: «Поздно, доктор…»

— Хотя… — она махнула рукой и направилась прочь из моей комнаты. — Это дело молодое, уж лучше по любви, чем невесть как потом… — тихо бормотала она, а мне сразу припомнился рассказ про бабушкину первую брачную ночь, во время которой она впервые увидела выбранного ей родителями жениха — на тридцать лет старше её!

А на смену её рассказу, всплыл в памяти мой первый раз в институте. Бр-р-р… Аж передёрнуло. Да уж, правда, лучше было сделать это сейчас. Но благо сей вопрос уже неактуален, лишь бы Серёга не задумался на тему того, что в нашу первую совместную ночь я оказалось уже не девственницей. Для меня этот факт значения не имеет. Сейчас, не имеет. А вот тогда, когда нам едва исполнялось восемнадцать… У меня-то день рождения в декабре, и я уже неделю как совершеннолетняя, а вот Серёга аж на месяц меня младше, ему ещё две с половиной недели до вступления во взрослую жизнь, а там, в середине января, восемнадцать исполнится. Опять же, сейчас этот «аж месяц» тоже смешит, а тогда… Как же его задевало, когда я в шутку порой говорила: «не дорос ещё!»

Завершив последние приготовления, ещё раз взглянула в зеркало и довольная полученным результатом, продефилировала на кухню, по дороге успев натянуть куртку.

— Вот, я тут вам кое-что собрала. Валя конечно хорошо готовит, но домашнее всегда вкуснее, — говорит, протягивая мне тряпичную сумку, сквозь которую явственно проступают бортики тарелок.

— Ну, заче-е-ем… — протянула я, не потому что не рада была заботе, просто-напросто смутно представляла, как в своём прикиде и с торбочкой буду смотреться.

— Ничего, не надорвёшься, — прекрасно поняла причину моего расстройства бабушка. — Беги уже, а то всё пропустишь.

— До встречи в следующем году! — чмокнув её в щёку, выпалила я и прихватив сумку, почти летящей походкой подкованной кобылки, поцокала к выходу.

Далеко тащить торбочку не пришлось, уже у калитки меня встретил Серёга. Окинул оценивающим взглядом мои ножки, которые что уж тут скромничать в туфельках на каблуке смотрелись более чем достойно.

— Неужто уже соскучился?

— Ни то слово, — улыбнулся он, забирая у меня сумку, и взяв за руку, повёл к зданию интерната.

— Всё приготовили? — интересуюсь.

— Девчонки марафет наводят, пёрышки начищают, — усмехнулся он. — Будто на них кто-то смотреть будет.

— Пр-ра-авильно, — мурлыкнула я. — Ты должен смотреть только на меня…

— Сейчас договоришься и новый год мы будем встречать в спальне… — приглушённо проворчал парень, умудряясь обнять меня за талию.

— М-м-м… Звучит это… Ты пугаешь или соблазняешь?

— Прекрати… — с укором посмотрел мне в глаза, а я от горящей в его взгляде страсти, чуть лужицей не расплылась. — Нам же всё равно покоя не дадут, — вздыхает, видимо на полном серьёзе прикидывая шансы уединиться. — Только душу травишь.

— Ладно-ладно, не буду тебя совращать! — пообещала я, входя в холл, и снимая на ходу куртку, добавила: — А то ещё посадят за растление малолетних.

— Что-о-о?! — воскликнул он, и я даже понять не успела, куда он дел сумку и когда так извернулся, но вот я уже в крепких мужских объятиях, а мои губы завоёваны без боя, голова идёт кругом, в животе разгорается огонь желания, и вдруг… — Хватит… — прервавшись, хрипловато произносит Сергей, и прихватив меня за руку, ведёт к актовому залу, хотя я не отказалась бы прогуляться совсем в другую сторону.

Каково же было наше удивление, когда мы застали там Анжелу, в гордом одиночестве вышагивающую вокруг новогодней сосны, и держащую звёздочку в руках. Я глянула наверх и поняла, что мы и вправду забыли чем-либо украсить самую верхушку праздничного дерева, рядом с которым то ли до сих пор, то ли уже, стояла высоченная стремянка. И тут я вспомнила, что Анжела жутко боится высоты. Ну теперь понятно, чего она мнётся.

— Давай сюда, повешу, — произнёс направившийся к ней Серёга.

— У-у, — помотала головой та. — Пусть она, — кивает в мою сторону. — Она почти ничего не делала.

Стоит признать, она права, я действительно сегодня отлынивала много, то после ссоры с Серёгой гулять ушла, потом с Каринкой сколько шлялась.

— Полезешь? — окидывая взглядом мою юбку и туфли, уточняет Сергей.

Киваю. А что мне остаётся делать? Проще согласиться, чем выслушивать потом упрёки и нытьё.

Прикинула – может туфли снять? Взглянула на перфорированные ступеньки. Не-е-ет. У меня чулочки порвутся. Да и смотреться буду не очень-то, а на каблуках – эффектно. Взяла у Анжелы звёздочку и вот уже карабкаюсь наверх. Тяжко. Одно дело, когда я днём по этой без малого почти четырёхметровой лесенке туда-сюда с лёгкостью сновала в тапочках-балетках и спортивных штанах, и совсем другое, когда ты в слишком узкой для таких упражнений юбке, да ещё и на каблуках! Это же по сути на одних мысках карабкаться приходится! И держаться при этом всего одной рукой, потому что во второй злополучная звезда. Но сдаваться я не собираюсь, лучше уж я над Анжелкиными страхами посмеюсь в случае чего, хотя мне это и не свойственно, нежели дам ей повод насмехаться над собой.

Ползу наверх, вот уже осталась последняя ступенька, а после неё можно будет нормально встать на верхнюю площадку, и держась за поручень, выступающий вверх едва ли ни на метр, дотянуться до верхушки сосны, и…

Ощущаю, как подошва соскальзывает, цепляя каблуком край ступеньки. Раздаётся хруст отламываемого каблука. Мелькает несвоевременная горечь по испорченным туфлям. И тут, моя нога, словно в замедленном воспроизведении киноленты начинает проваливаться в промежуток между верхней ступенькой лестницы и такой уже близкой финальной площадкой. В момент этого рывка, стоящая на предпоследней ступени нога соскальзывает с опоры… Роняя звезду, пытаюсь удержаться хотя бы руками. Со всей силы вцепляюсь за металлическое основание лестницы, но материал слишком гладкий, а ладони от внезапного выплеска адреналина мгновенно вспотели и просто-напросто соскальзывают вниз. В следующий миг, всё происходящее наоборот ускоряется: головокружительное падение, удар спиной и головой о ступени, мириады искр в глазах, гул в голове, застрявшую вверху ногу пронзает адская боль, сквозь начинающую застилась сознание мутную пелену доносятся чьи-то крики, и… Темнота.