Венец безбрачия

– Нет, в самом деле, – продолжала Юлия, не отводя пылающих глаз от лица Матвея, – вы ведь приехали сюда не совсем в качестве гостя! Вас пригласили, чтобы мы могли присмотреться друг к другу и принять важное решение. Как же… – она окинула его уничтожающим взглядом, – как же вы собирались поступить, если бы я вдруг сказала, что согласна выйти за вас?

– Но ведь вы совсем не хотите! – возразил Матвей.

– Да, – подтвердила Юлия. – Но ведь вы не могли заранее этого знать! Вам было хорошо известно, о какой девушке идет речь, и никто не пытался подсунуть вам кота в мешке. Вы знали, что речь идет обо мне – вашей давней знакомой Юлии Прозоровской! Следовательно, ваше согласие приехать сюда означало и то, что вы согласны взять меня в жены. Во всяком случае, мои родственники расценили ваше поведение именно так. – Юлия вперила в Матвея колкий, обличающий взгляд. – Так, получается, вы их обманули?

– Никого я не обманывал! – с досадой воскликнул Матвей. – Если вам угодно, мы можем хоть сейчас объявить о нашей помолвке. Клянусь честью, я говорю серьезно и не откажусь потом от своих слов!

На какое-то время между ними повисло напряженное молчание. Затем Юлия вскинула голову и посмотрела на Матвея не просто беззлобным, а даже каким-то добродушно-веселым взглядом.

– Знаете, Елагин, я, кажется, наконец-то поняла вашу сущность, – с улыбкой промолвила она. – Вы вовсе не лицемер, не корыстолюбец и, уж тем более, не хладнокровный злодей. Вы – обыкновенный игрок! Из числа тех беспечных, отчаянных людей, которые с легкостью играют и своей, и чужими жизнями. Нет уж, – рассмеялась она, задорно встряхнув головой, – благодарю вас за великодушное предложение, но такого мужа мне не надо!

Возражать было бессмысленно, да и незачем, поэтому Матвей лишь философски пожал плечами. Вскоре вальс закончился. Проводив Юлию на место, Матвей отыскал Николая и, извинившись перед Виолеттой, отвел приятеля в сторонку.

– Мы только что объяснились с Юлией и пришли к выводу, что нам не стоит жениться, – объявил он без долгих предисловий. – Поэтому завтра утром мы с тобой возвращаемся в Москву.

– А может, прямо сейчас? – жалобно взмолился Николай, покосившись в сторону Виолетты. В эту минуту она прихорашивалась перед зеркалом, но краем глаза продолжала зорко наблюдать за своей жертвой. – Ты не представляешь, как это чудовище измучило меня!

– Извини, друг, но мы не можем уехать до конца бала, – мягко возразил Матвей. – А что касается твоей разлюбезной подружки… – он с лукавым прищуром взглянул на Виолетту, – то я сейчас шепну ей пару слов, и она отвяжется от тебя.

– Сомневаюсь, – покачал головой Николай. – Она вцепилась в меня мертвой хваткой и совсем не намерена отпускать!

Матвей ободряюще хлопнул приятеля по плечу. Потом подошел к Виолетте и что-то негромко сказал ей. В ответ она сначала вспыхнула, а затем весело рассмеялась и, к огромной радости Николая, упорхнула в другой конец зала.

– Как тебе это удалось? – с изумлением спросил он Матвея. – Я пытался отделаться от нее с самого начала танцев, но у меня ничего не вышло!

– Все очень просто. Я сказал ей, что не собираюсь навязываться в женихи Юлии, а потому у нее нет никакой необходимости продолжать тебя тиранить.

Загрядский недоуменно пожал плечами.

– Ничего не понимаю! При чем здесь ты и Юлия?

– Потом объясню. А сейчас пойдем играть в карты и пить вино. Думаю, нам не помешает немного развеяться.

– Отличная мысль! – радостно подхватил Николай.

Они перешли в игорную комнату и не выходили оттуда до самого конца бала. Когда же гости начали разъезжаться, Матвей с Николаем под шумок уложили свои вещи и покинули дом, решив не дожидаться утра.

На другой день, проводив последних гостей, Юлия с Виолеттой прошли в парк и, усевшись рядышком на скамейку, завели разговор про Матвея Елагина. О том, что произошло между ним и Юлией на вчерашнем балу, Виолетта уже знала. Теперь же ей не терпелось услышать подробный рассказ о событиях, случившихся четыре с половиной года назад.

– Итак, моя дорогая, рассказывай, – нетерпеливо потребовала Виолетта. – Я хочу знать все-все про твое романтическое знакомство с Елагиным… ну, и, разумеется, про то, что было потом, – тонко улыбнулась она.

Юлия смущенно рассмеялась.

– Так и быть, я удовлетворю твое любопытство. Однако боюсь, милая Виола, что ты будешь разочарована. Да, мы действительно познакомились с Елагиным при весьма необычных обстоятельствах. Вот только, «потом» ничего интересного не произошло… Ну да слушай все по порядку, – она откинулась на скамейке и повела свой рассказ.

…Как только Юлии исполнилось шестнадцать лет, тетушка решила, что пора начинать вывозить ее в свет. Можно было, конечно, и подождать, но это создало бы ряд ненужных проблем для родственников. Дело в том, что за полгода до своего шестнадцатилетия Юлия лишилась отца, и, если бы она продолжала жить в имении, пришлось бы искать ей компаньонку – женщину в возрасте и с безупречной репутацией. Такая перспектива не устраивала ни опекунов Юлии, ни, тем более, ее саму. Юной княжне Прозоровской не терпелось окунуться в водоворот веселой светской жизни, к которой она, как и большинство знатных девушек, готовилась с детства. К тому же, терпеть надзор чужого человека – не больно какая радость, особенно для того, кто вообще не привык к какому-то надзору.

И вот, в сентябре восемьсот двадцать пятого года Юлия приехала в Петербург и поселилась в особняке князя Туманова на Фонтанке. Первым делом тетушка повезла племянницу к своей модистке и заказала для нее роскошный гардероб – тридцать новомодных платьев! Шесть – для театра и небольших вечеринок, шесть – для званых обедов, еще столько же – для утренних визитов и целых двенадцать бальных. И это было далеко не все, что предстояло сносить Юлии за зимний сезон!

Вскоре для Юлии началась та самая заманчивая светская жизнь, о которой она часто грезила в тиши своего имения. Правда, на балы она еще не выезжала, а только в театры и на небольшие вечеринки. В своем доме Наталья Борисовна тоже давала приемы – с пением романсов, картами и ужинами в тесном кругу. Половину гостей на вечерах составляли молодые офицеры – сослуживцы князя Туманова, которому, как и его жене, не исполнилось еще и тридцати. Большинство этих молодых людей были беспечными повесами, не слишком блиставшими умом или какими-то достоинствами. Однако Наталья Борисовна весьма заботливо их привечала, с той хитрой целью, чтобы вокруг Юлии образовался кружок постоянных обожателей. Что же касается самой Юлии, то ей нравилось все: и вечеринки, и кавалеры. И пусть их разговоры не всегда были умны, а шутки и остроты сильно отдавали казармой, Юлия все равно находила этих людей приятными – потому что они находили приятной ее саму. И не просто «приятной», а «очаровательной», «восхитительной» и так далее.

Месяца через полтора Наталья Борисовна пришла к заключению, что племянница вполне освоилась с новой жизнью, и ее можно вывозить на большие вечера. О том, что Юлия собирается ехать на свой первый бал, было торжественно объявлено в тесном кружке. Расчет княгини оказался верным: шестеро молодых людей, находившихся в гостиной, тотчас попросили Юлию, чтобы она внесла их имена в свою бальную карточку, причем все они просили у нее по два танца. Таким образом, у Юлии еще до начала бала оказались расписаны целых двенадцать танцев, включая самые главные – мазурку и котильон. А это означало, что Юлия могла ехать на первый бал безо всякого волнения: «подпирать стенку», вызывая ехидные пересуды соперниц, ей не грозило.