Верит — не верит?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Крисси…

Крисси была в отчаянии. Глаза ее наполнились горячими слезами, как только она услышала полный сочувствия голос Джона.

Прошло уже несколько недель с того дня, как она поссорилась с Гаем. Крисси постоянно твердила себе, что, раз уж жизнь обрушила на нее самое худшее из всех возможных потрясений, теперь все должно меняться только в лучшую сторону. Увы, пока что ее предсказание не спешило сбыться. Перемены к лучшему в ее жизни почему-то не происходили.

Десять минут назад она приехала обсудить с Джоном кое-какие юридические вопросы, но сейчас у нее просто не было сил выслушать то, что он рассказывал ей о долгах покойного дяди. Чтобы разобраться с имуществом Чарли Плэтта, пришлось пригласить нового оценщика, заняться бесконечной перепиской, и потому потребовалось значительно больше времени, чем могли предположить и сама Крисси, и ее мать.

– Прошу прощения, – извинилась она сквозь слезы, увидев, что Джон протягивает ей пакетик с бумажными платочками. – Не понимаю, что со мной…

Джон знал о случившемся со слов Дженни и деликатно промолчал. Он просто не мог себе представить, что Крисси имеет хоть какое-то отношение к краже.

– Полагаю, вы в курсе, что полиция еще не закончила расследование? – спросила Крисси, вытерев слезы. – Я хотела съездить домой и порыться в семейных альбомах с фотографиями. Может быть, найдется какой-нибудь снимок, где будет этот столик, – сказала Крисси и горько рассмеялась. – Мама говорила так уверенно. Она рассказывала, что ее бабушка очень гордилась этим столиком, и еще мама помнит, как прабабушка полировала столик до блеска. Мама сказала, что ее бабушка не раз плакала, дотрагиваясь до этого столика, хотя и притворялась, что все в порядке, когда мама спрашивала, в чем дело.

– Может, вам стоит вернуться домой? – мягко предложил Джон. – Я мог бы выслать все детали дела по факсу.

– Нет. – Крисси не дала ему договорить и энергично затрясла головой. – Если я уеду, люди могут решить, что… Нет, я не хочу, чтобы кто-то думал, будто я… пытаюсь убежать или скрыться, – поспешно закончила она.

Джон улыбнулся.

– Понимаю, – сказал он.

Когда Крисси спустя час вышла из его офиса, самочувствие ее резко ухудшилось. Утром, как и в предыдущие несколько дней, она не завтракала, и, хотя сейчас знала, что ей давно пора бы проголодаться, почему-то от одной мысли о еде ее начинало подташнивать. Голова стала какой-то невесомой и кружилась так сильно, что Крисси вынуждена была остановиться. Она ухватилась, чтобы не упасть, за ограду, отделявшую величественную церковь норманнского стиля от прилегающего к ней кладбища.

Пожалуй, такого с ней еще никогда не бывало, и Крисси решила, что постоит тут немного, сделав вид, будто любуется церковью, прежде чем отправится к дому дяди Чарли.

Она потрясла головой, желая избавиться от дурноты и тумана в голове, и вдруг обнаружила, что находится в нескольких ярдах от элегантных особняков. Здесь, сообразила она, живет Гай. Но даже мысль об этом не придала ей сил – напротив, ей, похоже, стало еще хуже. Слезы выступили на ее глазах. Хотя она так старалась подавить болезненные переживания и воспоминания, поднявшиеся в ее душе!

Рут упрекала себя за ненужную слабость. Ведь сейчас она должна быть в Америке вместе с Грантом. Ему пришлось срочно вылететь в Штаты, на какое-то деловое совещание. Руг совсем было собралась отправиться с ним, но в последнюю минуту передумала, поддавшись неясному чувству вины, которое охватывало ее всякий раз после разговора с Беном – из-за кражи со взломом он казался особенно беззащитным и одиноким.

– Я отлично знаю, что он может быть и упрямым, и несговорчивым, – объясняла Рут Гранту, устраиваясь поуютнее возле него в постели. Уверенность, что их медовый месяц будет длиться всю жизнь, радость от простой мысли о том, что они уснут вместе, а утром она проснется рядом с ним, наслаждаясь близостью, резко противоречили всему, что могла подумать о Рут ее собственная семья. Ведь еще недавно Рут была незамужней тетушкой всех Крайтонов, старой девой с безупречной репутацией. Временами Рут размышляла, что, наверное, многие осудят ее за то, что в ее-то годы она испытывает радость от физической, чувственной и душевной близости с мужем, что она безоглядно любит его, как двадцатилетняя девушка. Иногда Рут и сама начинала сомневаться, пристало ли женщине зрелого возраста так восторгаться тем, что судьба вновь свела ее с Грантом. Впрочем, муж без труда развеял все ее сомнения. – Ведь он же мой брат, – со всей серьезностью произнесла она, когда Грант попытался поцеловать ее. – Грант, я так беспокоюсь за него. После этой злосчастной кражи со взломом он очень постарел, стал таким ранимым! А тут еще эта операция… Ты действительно не станешь возражать, если в этот раз я не полечу с тобой?

– Еще как буду возражать, – ворчливо отозвался Грант, – но тем не менее я все понимаю.

У Бена, к несчастью, начался один из тех периодов, когда он отказывался видеть и Рут, и кого-либо еще, и она вполне могла отправиться вместе с Грантом. Она уже отчаянно скучала по нему, а он должен возвратиться не раньше чем через неделю. Чья-то беспомощная фигура на другой стороне улицы перед окном ее спальни внезапно привлекла ее внимание, и Рут нахмурилась.

Девушка, кем бы она ни была, выглядит не лучшим образом, отметила Рут, увидев, как Крисси судорожно цепляется за ограду. Желание помогать и защищать заставило Рут поспешно спуститься вниз.

– Привет! Я увидела вас в окно, – объявила Рут. – Похоже, вам нездоровится. Почему бы вам не зайти ко мне и не присесть на пару минут?

Крисси не слышала шагов Рут и не успела отвернуться, чтобы спрятать залитое слезами лицо. Она пробормотала что-то, пытаясь отклонить неожиданное предложение, но Рут уже взяла ее за руку и мягко, но настойчиво повела к открытой двери своего дома.

Чувствуя, что у нее нет сил сопротивляться или спорить, Крисси покорно поплелась следом. Всю свою жизнь Крисси была очень независимой и упрямой, так что мама, бывало, нежно журила ее за это. Но сейчас, как ни странно, девушка была рада, что чья-то добрая воля принялась руководить ее действиями, а ей остается лишь слушаться.

Дом Рут находился недалеко от особняка Гая, и, как и в его доме, коридор и гостиная, куда незнакомая женщина провела Крисси, были обставлены и старой, и новой мебелью – впрочем, такое сочетание не резало глаз, а, напротив, казалось вполне удачным. Здесь в отличие от дома Гая на полочках, на комодах, на стенах виднелись семейные фотографии, которыми, судя по всему, очень дорожили. Крисси застыла, узнав на одной из них Дженни и Джона – они смеялись, глядя на фотографа.

– Это мой племянник Джон со своей женой, – с улыбкой пояснила Рут, заметив, куда смотрит Крисси.

– Так ваша фамилия Крайтон? – поинтересовалась девушка.

– Была, но уже нет, – весело ответила Рут. – А вы знаете Джона и Дженни?

Крисси закусила губу.

– Можно сказать и так. Джон занимается делами… то есть по поручению моей мамы он ведет переговоры о продаже дома моего покойного дяди, Чарлза Плэтта, – сказала она, с вызовом подняв голову и в упор глядя на пожилую даму. – Меня зовут Крисси Оддхэм, – добавила она, – а Чарлз Плэтт был моим дядей. Насколько мне известно, его не очень-то жаловали в городе, так что, если вы хотите, я могу…

Рут не дала ей договорить.

– У нас у всех есть родственники – близкие или дальние, – о которых нам не всегда приятно вспоминать, – спокойно ответила она, догадываясь о том, что может переживать девушка. – В каждой семье найдется своя паршивая овца, и в моей тоже, – закончила она. Голос ее звучал непринужденно, что, впрочем, не помешало ей пристально всмотреться в бледное лицо Крисси и заметить, как дрожат ее пальцы.

Судя по всему, девушка расстроена не только тем, что Чарли Плэтт приходится ей дядей. По мнению Рут, Крисси едва ли принадлежит к сверхэмоциональным, склонным к истерикам женщинам, но безысходность и тоска в ее глазах всерьез обеспокоили Рут, как и то, что неожиданной гостье явно нездоровилось.

Рут быстро приняла решение.

– Сейчас я приготовлю нам по чашечке чая, и ты мне все по порядку расскажешь, – уверенно заявила она.

Уже давно никто, а тем более посторонние люди, не обращался с Крисси столь решительно и властно. В конце концов, она взрослая женщина, она сама распоряжается своей жизнью. Вернее, именно так Крисси считала еще совсем недавно. События последних недель доказали, как скверно она справляется с волнением и как бессильна в сердечных делах. Ведь она до сих пор мечтает о том, чтобы Гай одумался, пожалел об их разрыве и взял назад все несправедливые обвинения и ядовитые упреки. Вот уж точно несбыточная мечта! Стоило только Крисси подумать об этом, как слезы вновь заблестели на ее ресницах.

– Вот так, – скомандовала Рут через десять минут, наливая Крисси и себе по большой чашке свежезаваренного чая. – А теперь посмотрим… На чем мы остановились? Ах, да! Ты только и успела сказать мне, что Чарлз Плэтт – твой дядя. Боюсь, он был не слишком симпатичным человеком, – поспешила добавить Рут, – но я уверена, тебе и без меня это известно. Я знала еще его мать и даже бабушку – и твою маму тоже, хотя она давненько уехала из Хэслвича, не так ли?

– Да, – ответила Крисси. – Сейчас она в отъезде вместе с отцом, вот поэтому-то…

– … ты и приехала вместо нее, – догадалась Рут.

– Пожалуй… – осторожно согласилась Крисси.

Она поглядела на Рут и мысленно пожала плечами. Разве есть смысл утаивать правду? Крисси уверена, что мама поняла бы ее, и ей отчаянно хотелось поговорить с кем-нибудь. Как ни больно ей было, она рассказала Рут все.

– О Господи! – посочувствовала Рут, когда Крисси закончила свой рассказ.

Ясное дело, Рут отлично знала столик, который упомянула Крисси. Брат Рут, Бен, очень дорожил этим столиком. Еще их отец привез его в Квинсмид, когда переселился туда. Тем не менее Рут поняла, что причина переживаний Крисси не только в том, кому может принадлежать пусть и изящно обработанная, но все же бездушная деревяшка.

– А ты не пробовала поговорить с Гаем и все ему объяснить? – мягко поинтересовалась она.

Крисси покачала головой.

– Зачем? Он уже все для себя решил и, кроме того… Говорят, никогда нельзя допускать, чтобы эмоции влияли на… – Крисси отхлебнула чай и страшно побледнела. – Простите, – с трудом выговорила она. – Не знаю, что со мной. Должно быть, это на нервной почве, но я так скверно себя чувствую… Это точно не пищевое отравление, потому что я ничего не могу есть – от одной мысли мне становится тошно. Понять ничего не могу… Раньше у меня не было никаких проблем со здоровьем.

Рут внимательно посмотрела на нее. Кажется, она уже догадалась, отчего совершенно здоровой молодой женщине до того противно думать о еде, что ее начинает тошнить. Когда-то Рут пережила все это сама, да и работа в благотворительном фонде, который она учредила для поддержки матерей-одиночек и которым управляла, научила ее распознавать самые ранние, почти незаметные признаки беременности.

– Мне бы не хотелось совать нос не в свое дело, – тихо заговорила она, – но…

Рут всегда была сторонницей откровенных высказываний и сейчас не стала кривить душой.

– Может, я и ошибаюсь, но тебе не приходило в голову, что ты беременна?

– Нет! – задохнулась Крисси и тут же поняла, что Рут наверняка права.

Не она ли пару часов назад твердила себе, что жизнь уже провела ее через худшее из всех возможных испытаний? И вот теперь, услышав предположение Рут, Крисси поняла, что ошибалась. Ее положение может быть еще хуже. Собственно говоря, оно уже стало хуже. Она беременна от Гая. Господи, да как же это случилось?

Но стоит ли удивляться? После того как они предавались безудержной, безоглядной, головокружительной страсти, удивляться надо было бы, если б она не забеременела.

– Похоже, я напугала тебя, – мягко проговорила Рут и добавила: – Я знаю, что это такое. Мне самой довелось все это пережить… – Она улыбнулась, заметив недоверчивый взгляд Крисси. – Это, разумеется, было давно и при совершенно иных обстоятельствах. Мне пришлось отдать ребенка в другую семью.

– Нет, не может быть! – воскликнула Крисси, тем самым непроизвольно, сама не зная того, дала Рут понять, что станет исключительно заботливой и любящей матерью.

– Еще как может! Но мне по-настоящему повезло. Жизнь подарила мне второй шанс, и моя дочь… вернее, наша дочь стала неотъемлемой частью и моей жизни и жизни Гранта, – призналась Рут. – Я понимаю, ты потрясена, но ты должна будешь сказать о ребенке Гаю.

– Нет! – Крисси яростно затрясла головой. – Это не его дело… И кроме того, он не захочет иметь к этому никакого отношения.

Рут удивленно подняла брови.

– Ты уверена? – поинтересовалась она. – Я-то знаю Гая с детства, и мне думается, он воспримет свой долг по отношению к вашему малышу очень и очень ответственно.

– Но мы не собирались заводить детей! Все вышло чисто случайно! – поспешно возразила Крисси. – Мне не нужна его помощь… и не нужно никакое чувство долга. Я сама справлюсь. Это мой ребенок, только мой!

Рут слушала, сочувственно кивая. Как же хорошо знакома ей эта упрямая женская гордость! Она сразу ощутила, что начинает переживать – не только за Крисси, но и за ее малыша, однако Рут была достаточно мудра, чтобы промолчать.

– У нас в городе великолепный медицинский центр с очень опытным гинекологом. Мне кажется, тебе стоит туда наведаться.

– Да, большое спасибо, я обязательно так и сделаю, – натянуто ответила Крисси, записав на листке, который дала ей Рут, адрес медцентра и фамилию врача.

Полчаса спустя, поддавшись на уговоры Рут съесть несколько тостов и выпить еще одну чашку чая, Крисси на еще не совсем твердых ногах вышла на улицу, поблагодарив пожилую женщину не только за гостеприимство, но и за доброту. Господи, у нее будет ребенок от Гая! Может, ей и не хочется этому верить, но инстинктивно Крисси сознавала, что это правда.

Что же ей теперь делать? Что она скажет родителям? Хотя они и не страдают предрассудками и очень любят ее, несомненно, известие, что у них скоро появится внук, ошеломит их. Крисси устало прикрыла глаза, напоминая себе, что у многих женщин и родители не такие понимающие, и профессии никакой, и заработок маленький – а ведь справляются же! Значит, справится и она.

У Гая выдался на редкость напряженный день. Управляющий поместьем лорда Эстли, судя по всему, застал одну из официанток, которые обслуживали ярмарку, в закрытой для посетителей части дома. Девушка утверждала, что заблудилась в огромном особняке, и сокрушенно жаловалась на то, как обошелся с ней управляющий.

– Накричал на меня, словно я воровка какая! – возмущалась она. – Да он-то сам кто такой?

Ярмарка должна была открыться на следующий день, и Гаю не хватает только таких осложнений. Да если еще вспомнить, что…

Он резко нажал на тормоз, увидав, как из бокового переулка появилась Крисси и медленно поплелась по тротуару. Голова опущена, она выглядит усталой и донельзя измученной. Гаю потребовалась вся сила воли, чтобы не выскочить из машины, не кинуться к ней, не обнять… Последние недели, когда он тщательно избегал встреч с Крисси, были самыми долгими в его жизни. Господи, и зачем только судьбе было угодно, чтобы он наткнулся на этот проклятый столик?

Если бы этого не случилось… Да, он действительно был зол… чувствовал себя уязвленным – ведь Крисси намеренно не сказала ему, что Чарли приходится ей дядей… Но ведь, с другой стороны, как она не замедлила напомнить ему, и он был не вполне откровенен с ней, и он утаил от нее важные факты своей жизни. За прошедшее время Гай поостыл, успокоился и понял, что Крисси, скорее всего, как и предположила Дженни, ничего не сказала о своем родстве с Чарли только потому, что не хотела создавать между ними никаких преград.

«Дай Крисси еще один шанс, Гай», – советовала Дженни несколько недель назад. Теперь ее слова с новой силой звучали в голове Гая.

Понурившись, Крисси завернула за угол, так и не заметив Гая. На перекрестке загорелся зеленый свет. Гай проехал чуть вперед, затем, повинуясь внезапному импульсу, включил левый поворот и свернул вслед за Крисси. Не обращая внимания на желтую линию, он припарковал машину, захлопнул дверцу и побежал догонять Крисси.

Она услышала чьи-то торопливые шаги за спиной, инстинктивно остановилась и обернулась. Гай увидел, как на лице ее отразилось изумление, едва она узнала своего преследователя.

– Гай… – выдохнула она, не в силах унять бешено колотящееся сердце.

– Крисси, с тобой все в порядке? – обеспокоено спросил Гай, заметив, какой у нее усталый вид. Его поразила бледность Крисси.

– Ясное дело, со мной все в порядке, – огрызнулась она и, резко отвернувшись, случайно задела Гая. Из руки ее выпал листок бумаги, который дала ей Рут и который она до сих пор, сама того не замечая, судорожно сжимала.

Она нагнулась, чтобы поднять его, но Гай оказался проворнее. Разгладив бумажку, он нахмурился, прочитав фамилию и адрес одного из практикующих врачей.

– Если ты не больна, зачем тогда тебе адрес доктора Джардин? – вскричал он. – Хотя, по правде говоря, выглядишь ты не лучшим образом.

– Я же сказала, что со мной все в порядке, – стиснув зубы, солгала Крисси, – так что, будь любезен, отдай мне адрес.

Доктор Джардин. Гай нахмурился еще сильнее. Хотя сам он никогда не обращался к этой женщине за консультацией, ее имя почему-то показалось ему странно знакомым. Доктор Джардин, доктор Джардин…

Он уже готов был вернуть адрес Крисси, как вдруг сообразил, в чем дело. Именно к доктору Джардин обращалась одна из его сестер с подозрением на бесплодие. Доктор Джардин заведовала гинекологическим отделением городского медцентра. Гинеколог… Господи, с какой стати Крисси вдруг обращаться к гинекологу в чужом для нее городе? Что случилось? Она так бледна, у нее такой измотанный и усталый вид – ни дать ни взять привидение, и одновременно в ее взгляде такая гордость, и стоит она, сложив руки поперек живота, словно…

– Ты беременна! – Гай выпалил это, не успев обдумать, доверившись интуиции, не пытаясь сообразить, насколько правильна может быть его догадка. Но стоило ему лишь взглянуть в лицо Крисси, как он понял, что прав.

Целая буря эмоций охватила его: потрясение, боль, радость, гнев, гордость и любовь… Да, главное – любовь.

Крисси отвернулась, сжав губы. На сердце было тяжело.

– Крисси! – услышала она за спиной требовательный голос Гая.

– Мне нечего тебе сказать, – дрожащим голосом высокомерно произнесла она.

– Значит, ты действительно беременна, – не веря себе, проговорил Гай. – От меня… Это мой ребенок…

– Нет, – с вызовом отозвалась Крисси, как будто его слова ранили ее в самое сердце. – Этот ребенок, если ему и правда суждено появиться на свет, ни имеет никакого отношения к тебе. Это мой ребенок, только мой!

– Сомневаюсь, что суд согласится с тобой! – воскликнул Гай. Он был слишком потрясен, чтобы сдерживаться. До сих пор его не особенно занимали мысли о детях и отцовстве, хотя он всегда отлично ладил со своими племянницами и племянниками. Тогда почему же его захлестнуло столь могучее, древнее ощущение – смесь гордости, радости обладания и желания защитить? Едва он узнал, что Крисси носит его ребенка, мир словно перевернулся.

Крисси недоверчиво уставилась на него.

– Суд? – слабо повторила она. – Но…

– У отца есть права, – заявил Гай.

У отца… Крисси изумленно открыла рот, но тут же снова закрыла его и с горечью произнесла:

– Вряд ли ты задумывался о том, что можешь стать отцом, когда ты… когда я… словом, когда мы…

– А разве ты думала о том, чтобы стать матерью? – вызывающе поинтересовался Гай.

На это Крисси нечего было возразить.

– Нам надо поговорить, – настойчиво сказал Гай, но Крисси замотала головой.

– Оставь меня в покое! – воскликнула она и, резко повернувшись, быстро зашагала прочь.

Охваченный гневом, Гай последовал за ней и, схватив за руку, заставил ее остановиться и развернул к себе.

– Отпусти меня! – Крисси пыталась вырваться.

– Еще недавно ты умоляла меня ни за что не отпускать тебя, – безжалостно напомнил ей Гай.

Лицо Крисси залилось румянцем, но она нашла в себе силы ответить:

– А ты говорил, что любишь меня, хотя мы оба знаем…

Она замолчала и почувствовала, что пальцы Гая сильнее впились в ее руку. Он с усилием произнес:

– Когда мы оба знаем… О чем ты, Крисси?

Крисси покачала головой. Ее охватила внезапная слабость, она была сердита на себя из-за того, что тратит силы, которых и без того немного, на бесполезную перебранку с Гаем. Ей следует думать только о ребенке…

– Моя машина рядом, я отвезу тебя, – с мрачной решимостью заявил Гай. – И не спорь со мной, Крисси. Ты выглядишь так, словно вот-вот рухнешь.

Она и сама чувствовала это, упрекая себя не только за физическую, но и за душевную слабость, за то, что позволяет Гаю вновь подавить ее волю.

– Когда ты узнала… насчет ребенка? – тихо спросил Гай, усаживая ее в машину.

– Какая разница? – устало отозвалась Крисси, не желая признаваться, что до сих пор не подозревала бы о своей беременности, если бы не разговор с Рут.

Крисси зажмурилась. Ей на самом деле было очень скверно, но тут же открыла глаза, сообразив, что что-то не так. Они ехали вовсе не к дому Чарли. Дорога была ей совершенно незнакома!

– Что ты делаешь? Немедленно останови машину, я хочу выйти! – потребовала она и, потянувшись к ручке на дверце машины, с ужасом обнаружила, что Гай успел блокировать все двери. – Что ты делаешь? У тебя нет никакого права так поступать! – закричала она. – Ты…

– Как отец я имею полное право защитить здоровье моего ребенка, – холодно отозвался Гай.

Крисси не нашлась, что ему возразить. Подумать только – как отец он имеет право…

Она вновь почувствовала дурноту, равномерное покачивание автомобиля лишь усиливало неприятное ощущение.

– Гай, меня, кажется, сейчас стошнит, – дрожащим голосом проговорила она.

– Прямо сейчас? Крисси медленно кивнула.

Гай продемонстрировал настоящий такт и деликатность. Он тут же остановил машину и не проявил ни капли раздражительности или чисто мужского отвращения из-за того, что ее вырвало, да еще в его присутствии.

– Я хочу домой, – жалобно сказала она.

– Тебе надо жить там, где кто-нибудь сможет присматривать за тобой, – сухо ответил Гай, – и именно туда я собираюсь тебя отвезти. Поехали…

Пока он вел ее к машине, Крисси твердила себе, что она настоящая идиотка, раз не воспользовалась шансом сбежать от него, хотя, разумеется, Гай не дал бы ей убежать далеко, да и чувствовала она себя отнюдь не так, чтобы даже пытаться бегать с ним наперегонки.

Они вернулись в машину, и Крисси только тут сообразила, что город остался позади.

– Куда мы едем? – неуверенно поинтересовалась она.

– Я только что тебе объяснил, – спокойно сказал Гай, – туда, где и ты, и наш ребенок будете в безопасности.

Их ребенок… Крисси хотела было возразить, что ее ребенку нет и не может быть до Гая никакого дела, но она слишком вымоталась, чтобы спорить. Теперь они оказались за городом, и шоссе сменилось узкой дорогой, по обе стороны которой тянулись высокие изгороди. Наконец Гай свернул на грунтовку, миновал ворота фермы и притормозил возле невысокого длинного дома.

Глаза Крисси округлились от изумления, едва она увидела, куда они приехали. Не в силах сдержаться, она повернулась к Гаю и неуверенным голосом воскликнула:

– Это же ферма моих дедушки и бабушки!

– Да, – подтвердил Гай. – В прошлом году ее купили моя сестра с мужем, – продолжил он. – Теперь это уже не ферма. Вся земля давно распродана, и остались лишь два выгона да конюшни. Моя сестра обучает детей-инвалидов верховой езде, а земля используется как пастбище для пони.

– Твоя сестра… Сколько же их у тебя? – слабым голосом поинтересовалась Крисси.

– Пять, – сообщил Гай.

– Пять сестер!

– Вот увидишь, она тебе понравится.

– Но разве ты можешь вот так просто взять и приехать… Она ни за что не согласится…

– Согласится, да еще с радостью, – перебил ее Гай, предпочитая не вдаваться в подробности. Именно он помог Лоре выкупить ферму, став таким образом совладельцем конюшен. Кроме того, Гай был уверен, что его великодушная и добрая сестра никогда не откажет в помощи тем, кто в ней нуждается.

– Это она? – с волнением спросила Крисси, увидев выглядывающую из дома высокую темноволосую женщину.

– Она, – подтвердил Гай.

Узнав машину, женщина подбежала к ним, и Крисси тут же заметила, что брат и сестра очень похожи друг на друга. Оба высокие и хорошо сложенные, у обоих темные волосы, и, несмотря на то что женщине уже, судя по всему, за пятьдесят, фигура ее сохранила девичью стройность и гибкость.

– Гай! – радостно воскликнула она, когда он открыл дверцу машины. – Какой чудесный сюрприз! Да ты не один! Ты, наверное, Крисси. – Она улыбнулась Крисси, застенчиво взглянувшей на нее. – Я слышала о тебе от Фрэнсис.

– Угу. – Найдется ли на свете хоть что-нибудь, о чем Фрэнсис не растрезвонит всему семейству? – начал было Гай, но Крисси положила руку на его рукав, глазами умоляя ничего больше не говорить. – В настоящее время нас с Крисси едва ли можно назвать добрыми друзьями, – спокойно сказал он, – и я уверен, она не замедлит высказать тебе все, что думает обо мне. Но сейчас она не вполне здорова. Дело в том, что все это время она жила в той проклятой развалюхе, что принадлежала Чарли Плэтту. Сырость там отчаянная – мне всегда казалось, что старую свалку, на которой построен весь квартал, засыпали в свое время недобросовестно.

– Ммм… Пожалуй, ты прав. Летом там всегда подозрительно попахивает, – задумчиво проговорила сестра Гая.

Крисси прислушивалась к их беседе с нарастающим беспокойством. Коттеджи появились еще в те времена, когда подрядчики старались построить как можно больше домов за самую низкую цену. Крисси уже не раз удивлялась, что в доме Чарли, несмотря на все ее усилия навести чистоту, то и дело появляется неприятный запах плесени. До сих пор она объясняла это сыростью и отсутствием отопления. Очевидно, все совсем не так. А вдруг это что-то более зловещее… какие-нибудь вредные испарения, которые могут грозить опасностью не только ей, но и ее малышу?

– Ты и вправду бледненькая, – посочувствовала ей сестра Гая. – Ну, проходите в дом. Меня, кстати, зовут Лора. А Рик, мой муж, сейчас в отъезде – отправился прикупить нескольких пони.

– Гай сказал, вы учите детей-инвалидов верховой езде, – заметила Крисси, направляясь к дому.

– Вот именно, и сейчас мы планируем расширить дело, но, оказывается, найти подходящих пони вовсе не просто.

Лора отворила дверь, и Крисси замерла на пороге, глядя по сторонам.

– Раньше эта ферма принадлежала дедушке и бабушке Крисси, – пояснил Гай, обращаясь к сестре.

– Да что ты? – изумилась та. – Но постой-ка, ведь тогда это означает, что…

– … что я – из семьи Плэттов, – с натянутой улыбкой закончила Крисси. – Вернее, Плэтт – девичья фамилия моей мамы. А Чарли приходился ей братом, – добавила она, вскинув голову и стиснув зубы, ожидая, что Гай или Лора вот-вот презрительно отзовутся о Чарли.

– Да-да, – протянула Лора, но вместо неодобрения на ее лице появилась приветливая улыбка. – Теперь я вспомнила! – воскликнула она. – Я же знаю твою маму еще со школы. Она всегда была так не похожа на Чарли – такая спокойная и старательная.

– Она и сейчас такая, – подтвердила Крисси, решив не поддаваться искушению взглянуть на Гая, чтобы проверить, как он воспринял слова сестры о матери Крисси.

– Прошу тебя, присмотри за ней, – попросил Гай спустя полчаса, когда она вышла проводить его до машины, оставив Крисси в доме.

Лора вопросительно подняла бровь, но Гай покачал головой, и она поняла, что с вопросами пока лучше повременить.

Было очевидно, что Гай и Крисси в ссоре, однако ясно и то, что Крисси несчастна и плохо себя чувствует. Лора не принадлежала к числу женщин, любящих расспрашивать людей об их неприятностях, и никогда не старалась завоевать чье-либо доверие. Тем не менее бледная молодая женщина с темными кругами вокруг глаз и мрачный, явно не в лучшем расположении духа Гай ничуть не походили на счастливую пару, восторженно описанную Фрэнсис. По ее словам, ужиная в ресторане, Гай и Крисси были буквально пьяны от любви.

Машина Гая сорвалась с места, Лора вернулась в дом и увидела, что Крисси по-прежнему сидит, уставившись широко открытыми глазами на зеленый выгон за окном.

– Пожалуйста, простите, что Гай так неожиданно привез меня к вам, – неловко извинилась Крисси. – Я сейчас вызову такси, и вам не надо будет обо мне беспокоиться.

– Только через мой труп! – весело парировала Лора и добавила серьезным тоном: – По-женски мы с тобой можем ворчать и фыркать, обижаясь, что Гай все решил за нас, но ведь ясно как день, что тебе нездоровится. Свободная комната у меня найдется, и, по правде говоря, мне так одиноко, когда муж уезжает по делам. Я буду тебе по-настоящему благодарна, если сможешь пожить у меня. Гай прав – в тех коттеджах действительно очень нездоровый воздух, – заметила она и покачала головой. – Одна из моих подруг живет в том квартале – и она вечно болеет.

– Я не больна, – тихо ответила Крисси. – Похоже, я жду ребенка. Вас, должно быть, это шокирует, – добавила она, поскольку Лора промолчала, – я не собиралась вам ничего говорить, но…

– Нет, ничуть, – прервала ее Лора, – скорее я тебе завидую. У нас с Риком не могло быть детей, – пояснила она. – Разумеется, теперь я все равно уже слишком стара и почти научилась справляться с болью от мысли об этом. Время – лучший доктор, да и работа помогла мне отвлечься… Это из-за ребенка вы с Гаем поссорились?

– Нет, не только… – ответила Крисси и покачала головой. – Хотя… – Она не договорила. Наверное, сейчас не самое подходящее время, чтобы делиться с сестрой Гая беспокойством, что притязания Гая на отцовство могут в дальнейшем привести к осложнениям. – Нет, все дело в том, что… – Она набрала воздуху. – Дело в том, что мы с Гаем поторопились, толком еще не зная друг друга, – печально закончила она.

– А теперь, когда вы познакомились поближе, чувство, которое ты приняла за любовь, оказалось… чем-то иным? – предположила Лора.

Крисси грустно улыбнулась и тихо ответила:

– Если бы так… Пожалуй, я лучше не буду больше ничего говорить, – устало сказала она.

– Лично я ничего не имею против, – заверила ее Лора. – Пойдем-ка наверх, я покажу тебе дом, а потом, когда ты немного отдохнешь, мы можем прокатиться в город за твоими вещами.