Верни мою любовь (СИ)

глава 50

Ияр

С крыльца виден парад выстроенных в ряд черных «хаммеров» с эмблемами страны.

— Как патриотично! — произношу, не могу сдержать улыбку.

Немного знобит. Сейчас встречусь с человеком, вывернувшим маленького ребенка наизнанку. Отличный момент получить заветные документы. Свалить. Начать новую жизнь, как и планировал. Но всегда есть это гребанное НО…

Разве это, НО смогу подставить под такой удар? Я не могу и больше не хочу. Мне нужно выиграть время. Перетасовать колоду, правильно разложить и вытащить карт-бланш. Или нас никто уже не спасет.

— Твой кофе, брат!

— Иштар? Ты здесь? — Обнимаю хрупкую фигуру. Целую в лоб.

— Конечно! Как узнала, приехала! Так испугалась! Что происходит, Ияр?

— А что происходит? — пожимаю плечами. — Все как обычно!

— Что значит как обычно? Кто эти люди? Девушка в твоей комнате? И это? — притрагивается к ране.

Вздрагиваю. Морщусь.

— Все нормально. Тебе не стоит забивать голову ненужным. Лучше выбирай украшения к своему сватовству. Ступай! У меня гости.

— Ияр! Все под контролем, говоришь? В доме усилена охрана, маму увезли в другой город. Отец собирает всех из-за твоей выходки. Что ты делаешь с нами? Со мной!

— Иштар… — стараюсь не кричать на сестру.

Люблю ее и жизнь за нее отдам. Этот человек никогда меня не предаст. Но и она должна знать свое место.

— Это все из-за этой шлюшки? Верно? Что, девушек мало? Ведь это она, да? Да! Она! Та девочка, из-за которой перевернулась наша жизнь. И переворачивается снова.

— Замолчи, не говори, чего не знаешь.

— Как же не знаю! Шлюха араба, которого ты куда-то дел. Так еще и привел в наш дом… эту грязь.

— Я сказал, закрой рот! — Смотрю в упор, и она понимает все с полувзгляда. — Что за манера разговора? Кто позволил смотреть так бесстыдно мне в глаза?! Разговаривать со мной наравне! Забыла, кто перед тобой?

— Прости… Я люблю тебя…

— Учить вздумала?

— Брат… я…

— А ну-ка рот прикрыла! И ушла в дом! Без разрешения чтоб не выходила! Когда спросят тебя, тогда и скажешь свое мнение.

Обхожу ее, двигаясь вперед.

— Просто переживаю! Одумайся! Отправь ее из резервации. Она здесь к беде.

— Довольно, иди в дом!

— Семья, брат, превыше всего. Помни это.

***

Неторопливо приближаюсь к воротам. Попивая горячий кофе. Вдруг из-за кустов выпрыгивает зверь, заставляя пролить на себя обжигающий напиток.

— Мля!

Зверь рычит, не давая пройти. Что еще за псина?

На шее болтается ошейник, с большой буквой «А».

— Афган? Да ладно! Друг, это ты?

Подхожу ближе, овчарка скалится.

— Забыл? Своего хозяина? Давай, иди сюда! Кто тебя привез? Нана? Я подойду к тебе, старик, а ты меня не цапнешь? — Протягиваю руку, чтобы погладить пса.

Он внимательно смотрит, задумчиво наклоняется, виляет хвостом, скулит! Прыгает, начиная лизать.

— Вот так! Узнал! Фу, ну хватит, от меня будет вонять слюной! Все, все, пошли, нехорошо заставлять ждать гостей.

Подаю сигнал открыть ворота. Бравые ребята выпрыгивают в полном обмундировании.

— Забавно!

Перезаряжают демонстративно автоматы.

— Сдаю-у-усь! — поднимаю руки вверх, насвистывая «Наша служба и опасна, и трудна…»

Афган рычит.

— Спокойно, друг, мы мусор не едим.

В наушнике голос начальника охраны:

— Господин! Все под прицелом. Отойдите на безопасное расстояние.

— Все под контролем.

Опускаю руки в карман, ребята нервничают. Достаю и чиркаю зажигалкой. Делаю глубокую затяжку, выпуская струю сизого дымка.

— Неужели? Сам генерал Поляков прибыл?

Дверь тонированного коня открывается.

Передо мной невысокого роста пузан, в форме, которая еле сходится на нем. Сальное лицо, усики Гитлера, поросячьи глазки, пот, стекающий по вискам. Он постоянно их протирает. А также лысину, которую пытается замаскировать оставшимися волосами. Лёгкое разочарование как-то оскорбляет. Ну что ж…

С одышкой приближается.

— Здравия желаю, товарищ… эм-м… Простите, за вашими щеками не вижу. Ах, точно, полковник Икс.

— Не паясничай, сынок! Я за Аксиньей.

— А где генерал Поляков? Разве ему не дорога дочь? Или подсчитывает убытки? Не думал, что его руки дотянулись до Востока. Кто бы мог подумать, арабы и Поляков скованы одной темой. Один вывозит, другой пропускает. Как он спит по ночам?

— Что ты несешь, сосунок? — начиная краснеть, выкрикивает, брызгая слюной.

— Вроде присягу давал! Пропавшие девушки не снятся ему? И убитые горем родители? Которым он обещал найти их детей, а сам же и помог вывезти. И его карма настигла: собственная дочь попала в эту «лодку». Я спас ее! И теперь приезжаешь ты… Не боится отдавать кому попало? Мир, знаете, такой, как шахматная доска. Делится на черных и белых. И доверять никому нельзя. Особенно близким друзьям. Верно? Полковник? Ведь можно сыграть и за черных! Особенно если они хорошо кормят. Сигару?

— Слушай, сопляк, ты че базаришь тут?

— Эх, базарят бабки на базаре, а мы о жизни толкуем! Так что давай, сажай свою задницу в «хаммер», езжай назад. Полякову скажешь, что дочь не отдам, пока сам не приедет. Или… придется…

— Да какого хуя ты возомнил? С дороги, или дырочек на себе не сосчитаешь. — Направляет на меня ствол.

Подхожу ближе, щелкаю по звездам, притягиваю за галстук свиную рожу.

— Слушай меня, жирная пельменина. Я знаю, что ты играешь на два фронта и ты одна из наших собак чихуа-хуа, которые боятся своей тени и писают под себя от холода.

Его глаза расширяются, пульс учащается, давление поднимается.

— Страшно? Могу сказать по громче, и твои малыши в масках сами тебя закопают. Ты мне поможешь, найдешь ключик от сейфа у своего лучшего друга и принесешь мне. Повторяться не буду. Жду его лично.

Срываю погон, разворачиваю его к солдатам.

— Переговоры закончены, — пинаю в зад, полковник падает. — А теперь, уважаемые гости, съебались все по мастям, по областям. У вас пять минут.

— Уходим, — запыхавшийся свин взбирается на пассажирское сиденье. — Ты еще пожалеешь!

— Обязательно, — отдаю честь!