Вернись ко мне

Глава 31 Макар

Входя в бизнес-центр, я не имел ни малейшего представления, о чем я буду разговаривать с отцом. Вся моя вечерняя уверенность улетучилась в один миг, как только я переступил порог отцовского офиса. Я просто не знал, с чего начать разговор. Но отступать не собирался и, собрав всю свою решимость в кулак, вошел в холл.

— Добрый день! Господин Богданов у себя?

Хорошенькая белокурая секретарша виновато улыбнулась.

— Нет, Константина Николаевича нет на месте. Он плохо себя чувствует и сегодня его не будет. У вас назначено?

— Нет. У нас не назначено. Но он нужен мне срочно. Скажите мне его адрес.

— Простите, но я не могу давать такую информацию посторонним людям без разрешения.

— Я не посторонний. Я его сын. И мне срочно нужно видеть отца.

— Простите, — блондиночка была удивлена и, казалось, даже не поверила мне. — Но Константин Николаевич не говорил, что у него есть сын.

— Ну это не удивительно. Мы не общались давно. Но сейчас мне нужно его увидеть. И если можно — давайте не будем терять времени. Если не верите, позвоните своему шефу и спросите разрешения. Вот мои документы.

Девица, конечно, не поверила на слово и перезвонила отцу. В общем эффект неожиданности я потерял, но адрес раздобыл.

Я ехал по новому адресу своего родителя и думал о превратностях судьбы. Отец продал наш дом. Дом, где я родился и вырос. Дом, где мы были семьей. Ну, мне казалось, что были. Просто поменял его на квартиру, а разницу вложил в новый проект. Но все равно его бизнес еле держался на плаву. Он столько сил и времени потратил на то, чтобы разрушить мою жизнь в угоду собственным желаниям, что сам оказался у разбитого корыта. А жизнь все-таки интересная штука.

Квартира, конечно, располагалась в элитном доме престижного жилого комплекса. Отец все-таки привык к роскоши и не изменял себе. Я не видел его уже очень давно, почти 5 лет. Мы даже не созванивались. Просто разошлись как в море корабли. И я даже не вспоминал о нем это время. Почти. А сейчас испытывал странные эмоции. Я одновременно и хотел его видеть и ненавидел.

Дверь в квартиру была открыта. Я понял это сразу, но все же нажал на звонок.

— Входи. Видишь же, что открыто. — Отец никогда не отличался гостеприимством. И сегодня не сделал исключения для собственного сына.

— Вижу. — я вошел в квартиру. Несмело, медленно. Как будто ждал подвоха. Доверия не было на уровне интуиции. — здравствуй, ПАПА.

— Ну здравствуй СЫН. — ответил отец в той же интонации. Хотя мне на секунду показалось, что в его словах было больше холода и равнодушия, чем в моих.

— Выглядишь не очень. — и я не врал. Это было действительно так.

Некогда статный, спортивный и подтянутый мужчина, сейчас выглядел как седой старик. Жизнь изрядно потрепала моего папашу. В погоне за сытой жизнью он явно пожертвовал многим. Но эти жертвы явно были не во благо.

— Да уж. Не очень. Но все еще на плаву. Несмотря на все твои подставы, твой отец еще держится. — родитель усмехнулся, отхлебнул из стакана янтарного напитка и пристально посмотрел на меня. — зачем пожаловал, Макарушка. Только не говори, что соскучился. Не поверю.

— А я и не скажу. Нет. Не соскучился. Разговор есть.

Я сел в кресло напротив отца и внимательно посмотрел ему в глаза. Возможно хотел там увидеть какое-нибудь подобие раскаяния. Или хотя бы сожаления. Но нет — там была только пустота и темнота. Взывать к совести смысла не имело — это я понял совершенно точно.

— Ну давай, выкладывай. Не теряй времени напрасно. Ты же теперь человек тоже занятой.

— Ты особо то не усердствуй. Меня твои слова давно не задевают.

— Отвечу сразу на твои первые вопросы, сынок. Чувствую я себя хорошо, дела у меня неплохо. Не так как хотелось бы, конечно. Но все же неплохо. Здоровье не подводит, так что ты не беспокойся…

— Прекрати ломать комедию, — я был совершенно спокоен, хоть папаша и пытался вывести меня на эмоции. — это совершенно ни к чему. я вижу как у тебя дела, здоровье и дальше по списку. Скажи мне сейчас только одно. Все это, — я обвел руками пространство вокруг, — стоило четырех сломанных судеб? Стал ты счастливее и богаче? Доволен ли тем, что поиграл в Господа Бога?

— Какой текст! Какие слова! — истерический хохот громом разлетелся по квартире. — Макар, ты серьезно? Ты о каких сломанных судьбах? О девке твоей и ее выродках? Да если бы не я, ты бы погряз в бытовухе. А так я, считай, одолжение тебе сделал — избавил от ненужного балласта. Ты еще спасибо сказать мне должен. А если бы тогда не разрушил мой великолепный план — все бы были в плюсе!

Я смотрел на него и не верил тому, что только что услышал. Он знал, что Лиза родила детей. Моих детей. Знал и ничего мне не сказал. А судя по его выражениям — он не единожды встречался с моей Лисой. Видимо контролировал, как она выполняет обещание. Но зачем, если свадьба все равно не состоялась. И все было кончено.

— Какой же ты все таки ублюдок, папенька! Одолжение ты мне сделал? От балласта избавил? Да ты жизнь у меня отнял! — Я начал постепенно выходить из себя и голос мой набирал обороты. — Ты, сволочь, чуть на тот свет не отправил собственного сына! Я мог бы уже столько времени жить счастливой семьей, с любимой женщиной, детьми. Да если бы не ты, я бы не лишился всего, что мне дорого!

— А что ты знаешь, о том, что в этой жизни дорого, а что нет. Я вас с твоей мамашей и дерьма вытащил, все для вас делал. А вы вот чем мне отплатили! Никакой благодарности! Да вы оба мне обязаны по гроб жизни. Что ты, что мать твоя покойная — просто не благодарные …

Договорить он не успел — я просто не сдержался и заехал по его наглой физиономии. Он все, что угодно мог говорить мне в лицо, но упоминать мою мать в таком тоне — черта с два я стерплю подобное.

— Как был слюнтяем, так и остался, — отец сплюнул кровавые сопли на пол и со злостью посмотрел на меня. — Но я ни о чем не жалею. Ты оказался невыгодным вложением. Плевать. Радует одно — все сложилось все равно по моему. Шлюшка твоя уже никогда с тобой не будет. И ты в конечном итоге закончишь свою никчемную жизнь в одиночестве. Это будет небольшой, но все же расплатой за твою неблагодарность.

— А вот тут ты ошибаешься. Я нашел Лизу и своих детей. И приехал я собственно только за одним. Донести до твоего жалкого умишка, что хреновый из тебя вершитель чужих судеб. Я ни за что не откажусь теперь от своей семьи. А тебе не позволю больше вмешиваться в мою жизнь. Слышишь? Ничерта у тебя не вышло!

— Так, — отец даже встрепенулся. Не ожидал, что все пойдет не по его плану. Столько времени прошло, а он до сих пор думал, что контролирует ситуацию. — Значит твоя Лиза не умеет держать слово. И все таки вылезла из своей конуры и снова решила встать у меня на пути. Ну что за баба!

— Тогда, 5 лет назад, у тебя получилось влезть и разрушить то, что я начал создавать. Сам, без твоей помощи. Но теперь ты не сможешь нам помешать быть вместе. Я уже давно ничем тебе не обязан и не завишу от тебя. Ни я, ни тем более Лиза.

Отец молчал. Но взгляд его был красноречивее любых слов. Он был в бешенстве, но собственное бессилие ощущал вполне реально. Понимал, что теперь кроме слов, он ничего не мог мне сделать. Да и смысла уже в этом не было. Слишком много воды утекло. Что бы он сейчас не предпринимал — ничего уже изменить нельзя.

— И запомни еще одну вещь, — я должен был донести до него то, зачем собственно приехал. — если я увижу тебя, услышу о тебе или ты хоть тенью своей мелькнешь рядом с моей семьей — я тебя раздавлю! Поверь, теперь у меня достаточно сил сделать это.

— Угрожаешь отцу из-за какой то девки!

— Ты жалок! Оглянись вокруг и посмотри, что сделал ты в погоне за деньгами и властью. К чему пришел. Ты один. А у меня, несмотря на все твои выходки — есть семья. И ты уже ничего не сможешь с этим поделать.

Я развернулся и двинулся прочь из этого логова. Больше сказать мне было нечего. Отец продолжал сидеть на месте и я спиной ощущал его полный ненависти и отчаяния взгляд. Только у входа я развернулся, чтобы еще раз, надеясь что в последний, посмотреть в его глаза:

— Запомни пожалуйся — никогда и нигде! Иначе тебе конец! — и вышел.

— Это мы еще посмотрим, — послышалось мне.

Да, наверное послышалось. Я был слишком возбужден и мой разум сыграл со мной злую шутку. Или нет?

Все таки я видел его глаза и надеялся, что смог донести до него все, что хотел.