Верное сердце

Глава 11

На миг Джиллиан показалось, что она вот-вот лишится рассудка. Она ошеломленно уставилась на Гарета, ужас лишил ее дара речи. Ей невольно вспомнились дни, последовавшие сразу за тем, как она нашла его на берегу… дни, когда она молила Бога о том, чтобы Гарет ее услышал. Еще тогда она догадалась, что этот человек был прирожденным охотником, как и ее отец. Однако Джиллиан ни за что на свете не подумала бы, что именно она была его добычей. Кровь отхлынула от ее щек.

– Мать Пресвятая Богородица, – только и могла прошептать она. – Значит, тебя подослали ко мне, чтобы ты меня убил?

– Да. – В его словах не было ни извинений, ни оправданий. Он выглядел таким спокойным, таким деловитым, что в уме у нее даже промелькнула мысль, что он намерен исполнить поручение прямо здесь и сейчас.

Джиллиан потупилась. Рука, которую она поднесла к виску, заметно дрожала. Гарет поморщился при виде ее поникших плеч и ужаса в глазах. В лице у нее не было ни кровинки, и ему показалось даже, что она смирилась со своей судьбой – после всего, что ей пришлось пройти, последняя новость окончательно сломила ее дух.

Однако он ошибался.

В одно мгновение он поднялся с места и, обогнув стол, протянул ей руку с единственной мыслью успокоить ее. И почти тут же она в гневе вскочила с кресла, ударив его при этом что было сил плечом в грудь. Он пошатнулся и изумленно выругался.

– Ты обманул меня! – Глаза Джиллиан так и пылали негодованием. – Ты говорил о том, что мне угрожает опасность, но забыл упомянуть, что эта опасность исходит от тебя! – Тут она снова набросилась на него, давая выход своей ярости. Но прежде чем она успела вцепиться ему в лицо, он перехватил в воздухе ее поднятую для удара руку, после чего кое-как ухитрился поймать другую. Теперь обе ее руки удерживались в плену его рук, крепких и беспощадных. Не отпуская, он прижал ее всей тяжестью груди к стене. Джиллиан отчаянно вырывалась, крича и осыпая его проклятиями.

– Ты привез меня сюда, чтобы прикончить, не так ли? И ты еще смел обвинять меня во лжи, выставив самой последней грешницей на этой земле только потому, что я выдавала себя за вдову! Но в действительности это ты лгал мне! Ты поклялся оберегать и защищать меня, тогда как на самом деле все это время собирался меня убить!

– Нет, Джиллиан. Неправда.

Она попыталась вывернуться, однако он ее не отпускал.

– Так вот почему ты оказался тогда на берегу?

– Да. Я направлялся к тебе. Но корабль разбился во время бури, и когда я очнулся, то не помнил ничего о своем задании – ничего, кроме собственного имени. Остальное тебе уже известно. Когда я почувствовал, что ты в опасности, то привез тебя сюда, в Соммерфилд.

Девушка презрительно скривила губы.

– Да, лучше не придумаешь. Уж не хочешь ли сказать, что ты только сейчас вспомнил о том, что король приказал тебе убить меня?

Его мрачное лицо прорезали скорбные складки, однако Джиллиан в гневе не обратила на это внимания.

– Я отсутствовал целых три месяца, Джиллиан. Три месяца! Но только накануне, когда мы вернулись сюда, я вспомнил истинную причину своего отъезда.

– Как бы там ни было, ты по-прежнему остаешься одним из лакеев короля! – Она бросила ему в лицо последние слова с явным намерением его уязвить.

Губы Гарета сжались в тонкую линию.

– Я не лакей короля!

– А как же еще прикажете вас назвать, милорд? Должна признаться, мне очень любопытно знать, какая цена была предложена за мою жизнь? Сколько заплатил тебе король за то, чтобы ты меня прикончил? Надеюсь, сумма по крайней мере была щедрой!

Гарет стиснул зубы. Бог свидетель, эта женщина могла и святого вывести из терпения!

– Он не заплатил мне ничего, – отрезал он. – Я согласился только потому, что хотел спасти моего сына.

– Твоего сына! – Глаза ее сначала широко раскрылись, потом презрительно прищурились. – У тебя нет сына! Ты же сам говорил мне, что твоя жена умерла.

– Да, она умерла. – Он резко произнес эти слова и угрюмо поджал губы. – Я не знаю, как и когда это произошло, однако я уверен в этом так же, как и в том, что нахожусь сейчас здесь, в Соммерфилде. Моему сыну пять лет. Его зовут Робби. – Взгляд его помрачнел. – Да простит меня Бог, но я ничего не помнил о нем до тех пор, пока не вернулся сюда.

Тут Джиллиан дала волю буре, бушевавшей в ее душе и сердце.

– И ты еще ждешь, что я тебе поверю? – вскричала она. – Что я стану тебя жалеть? Уж не хочешь ли ты пробудить тем самым во мне сочувствие? Что ж, в любом случае это не меняет дела. Ты негодяй! Мерзавец! Самая гнусная гадина на всей земле не идет ни в какое сравнение с тобой!

Гарет понимал, что в глубине души она была перепугана насмерть. Ошеломлена и разъярена. Что ж, этого он и ожидал. Этого он и заслуживал. Только поэтому он молча выслушивал ее тираду до тех пор, пока хватало терпения.

– Довольно! – отрезал Гарет. – Твоя мысль мне ясна. А теперь успокойся.

– Он еще требует от меня успокоиться! Да будь я мужчиной, клянусь Богом, я бы пронзила тебя насквозь!

– В таком случае мне остается только благодарить судьбу за то, что ты не мужчина.

С этими словами он повернул ее и усадил в кресло. Когда она хотела было снова вскочить с места, он схватил ее за руки.

– Сядь! – рявкнул он.

Джиллиан тут же притихла, однако вовсе не собиралась признавать свое поражение. Она гневно смотрела на него снизу вверх, а Гарет между тем выпрямился и произнес:

– Ты хочешь знать правду, и ты ее узнаешь. Мы здесь далеко от двора, однако я слышал о том, как Эллис из Уэстербрука пытался убить короля Иоанна. Я знал о том, какое недовольство вызывало в народе правление Иоанна, но вместе с тем меня раздражали беспрестанные стычки баронов между собой. Признаюсь, я был немало удивлен, когда они в конце концов объединились и заставили короля подписать Великую хартию вольностей. Я участвовал в Крестовом походе под предводительством короля Ричарда. Я считал, что исполнил свой долг перед короной, и потому старался держаться как можно дальше от всех этих междоусобиц, раздирающих королевство. По большей части мне это удавалось – до тех пор, пока однажды ночью король со своими советниками не решил остановиться на ночь в Соммерфилде по пути на север. Вряд ли я мог предложить ему проваливать подобру-поздорову, потому что никто не осмелится отказать своему монарху.

В его голосе появились мрачные нотки. Да, он скажет ей все, не упуская ни малейшей подробности. Если он и был безжалостным, то лишь потому, что она сама того требовала.

– Я узнал от спутников короля, что Эллис из Уэстербрука был схвачен и заключен в замок Рокуэлл, недалеко от шотландской границы. По-видимому, Иоанн хотел во что бы то ни стало установить личность второго человека, замешанного в заговоре наряду с вашим отцом, однако даже пытка не могла заставить Эллиса назвать имя своего сообщника.

Пытка! Джиллиан едва не вскрикнула от ужаса. Боль раздирала ей душу, словно кто-то вонзил ей в сердце острие кинжала.

– Папа думал, что сможет таким образом избавить Англию оттирании короля. Вот почему он пытался убить Иоанна. И в конце концов он предпочел скорее покончить с собой, чем покориться королевской воле.

– Да, король умен, этого у него не отнимешь. Очевидно, он сразу понял, что подобными приемами ему от твоего отца ничего не добиться, поскольку из его слов следовало, что он уже отрядил верных ему людей в замок Уэстербрук. Без сомнения, он намеревался схватить тебя и твоего брата Клифтона, чтобы шантажом заставить отца назвать имя второго соучастника покушения. Однако он не предвидел того, что Эллис скорее убьет себя, чем выдаст другого человека. В ту ночь к королю явился посланец, Гилберт из Линкольна, с известием о том, что Эллис покончил с собой. Кроме того, Гилберт сообщил ему, что замок оказался пуст. Я сам присутствовал при этом разговоре вместе с Гилбертом, а также двумя советниками короля, Джеффри Ковингтоном и Роджером Сеймуром. Я помню, как наблюдал за Гилбертом вот из этого самого угла. – Он кивнул головой в ту сторону. – Бедняга дрожал так, что у него стучали колени. И действительно, король впал в самое настоящее бешенство – все, что люди говорят о его приступах ярости, сущая правда. Король вопил, что оставлен в дураках. И кем? Мертвецом! Думаю, теперь уже ему никогда не узнать, кого именно пытался выгородить твой отец.

Джиллиан вся похолодела внутри. Ее отец действительно прикрывал кого-то: она отчетливо помнила тень человека за портьерой в тот далекий день в приемной.

– Он ругал Эллиса последними словами. Осыпал его снова и снова площадной бранью. Он приказал сровнять Уэстербрук с землей. По его словам, даже несмотря на то что Эллиса уже не было в живых, он должен заплатить сполна за то, что лишил короля возможности самолично с ним расправиться, а заодно и узнать имя второго убийцы. Еще никогда мне не приходилось видеть столько черной злобы в человеческом сердце. Даже смерть не является для Эллиса достаточным наказанием, в ярости кричал король. По его словам, лорд Уэстербрук должен быть жестоко наказан за измену. Ни его сын, ни дочь не оставят после себя потомства. Только тогда король сможет считать себя отмщенным.

Джиллиан вздрогнула. Иоанн и впрямь был настоящим чудовищем, раз задумал такой омерзительный поступок по отношению к двум ни в чем не повинным людям! Но вместе с тем она невольно задавалась вопросом, кто же из них двоих был большим негодяем… король или тот человек, который согласился взять на себя столь гнусное поручение? Она надменно вздернула подбородок.

– И тогда ты предложил ему свои услуги?

В тот миг Гарет охотно придушил бы ее. На щеках его заиграли желваки.

– Я не предлагал ему своих услуг, – возразил он холодно, выделяя каждое слово. – Меня выбрали только потому, что я присутствовал при этом разговоре… потому, что король решил провести ту злополучную ночь в Соммерфилде и, уж конечно, не желал пятнать свои собственные руки или руки своих приближенных таким грязные делом.

– И тем не менее вы дали свое согласие, милорд Соммерфилд.

– Только потому, что он взял моего сына в заложники до тех пор, пока поручение не будет выполнено. Что бы вы обо мне ни думали, леди Джиллиан, – проговорил он в тон ей, – мои рыцари не чета вооруженным воинам короля. И если только в твоем сердце осталось хоть немного места для сострадания, пойми: мой сын до сих пор содержится в заложниках у Иоанна!

Джиллиан почувствовала невольные угрызения совести, однако предпочла не обращать на них внимания.

– А мой брат? – спросила она. – Жив ли еще Клифтон? Или ты выследил и убил его, а потом отправился за мной?

Последовало гробовое молчание, длившееся, как ей показалось, целую вечность.

– Не знаю, – ответил наконец Гарет.

Правда? Очередная ложь? Или он просто сам этого не помнил? Джиллиан всматривалась в его лицо, пытаясь проникнуть в его сокровенные мысли, однако так и не нашла ответа.

– Ты не знаешь? – переспросила она тоном уничтожающего презрения.

Румянец разом отхлынул от его щек.

– Нет, – ответил он.

– Ах, ты не знаешь! Я вижу, ваша память служит вам удобной отговоркой, милорд. – Джиллиан так и вскочила с места, не в состоянии скрыть своего негодования. – Интересно, помнишь ли ты хотя бы то, как тебе удалось меня разыскать?

– Это оказалось не такой простой задачей. Люди твоего отца рассеялись по всей стране, поскольку опасались, что король захочет выместить свой гнев на всех, кто служил у Эллиса. Вряд ли я мог открыть им свои истинные намерения, так что мне пришлось провести не один день в поисках того, кто согласился бы со мной поговорить. Наконец я заплатил щедрую сумму денег бывшему конюшему в замке Уэстербрук. Он видел, как вы втроем с отцом и братом отбыли в ту ночь из замка – все в разных направлениях. Со временем до меня дошли слухи о пожилом монахе, который когда-то служил у твоего отца, и о молодой женщине, которую видели вместе с ним. – Гарет спокойно встретил ее взгляд. – Что было дальше, я помню смутно, но кажется, я находился рядом с одним из портов на Северном море. Я поднялся на борт корабля, чтобы поскорее добраться до Корнуолла, куда отвез тебя брат Болдрик.

– А те люди на борту корабля? Они тоже были слугами короля?

На лице Гарета промелькнуло странное выражение, которое Джиллиан могла бы принять за сожаление, будь она расположена к нему хоть немного более благосклонно.

– Нет, они были командой корабля, – ответил он тихо. – Я путешествовал один. Действовал в одиночку. Только король и двое его советников были осведомлены о моей миссии. Даже мои рыцари не знали всей правды.

Его признание заставило ее побледнеть, как первый снег зимой, однако подбородок ее приподнялся еще выше.

– Что ж, я верю вам, милорд. Никто не осмелится отказать своему монарху. Так что же мешает тебе покончить с поручением прямо здесь и сейчас, когда я всецело завишу от вашей милости?

– Мне казалось, ты знаешь меня куда лучше, Джиллиан.

– Я совсем тебя не знаю! Ты не тот человек, который очнулся когда-то в моей хижине. – Тон ее был намеренно оскорбительным. – Ты Гарет, лорд Соммерфилд, верный сторонник короля Иоанна, марионетка в его руках, готовая исполнить любой его приказ. Вот все, что я знаю. Похоже, у твоего сына есть основания гордиться своим отцом!

Эти слова глубоко уязвили Гарета.

– Марионетка, черт побери! – не сдержавшись, вскричал он. – Да я был для него не более чем пешкой!

В душе Джиллиан бушевал неукротимый гнев.

– И до сих пор ею остаешься!.– заявила она с горечью в голосе. – С какой стати я должна верить каждому твоему слову? Ты обманул меня. Клялся, что никогда меня не бросишь и не причинишь мне вреда. И подумать только, я сама выгораживала тебя перед братом Болдриком, пытаясь представить человеком чести и долга! Ты уверял, что мне нечего опасаться с твоей стороны, тогда как ты сам и был для меня главной опасностью! И клянусь Богом, я ни за что здесь не останусь!

Ее заявление было встречено презрительным фырканьем. Черные брови Гарета высоко приподнялись.

– И куда ты пойдешь? – заявил он напрямик. – Брат Болдрик скорее всего уже стынет в могиле. Уэстербрук сровняли с землей.

У Джиллиан перехватило дыхание. От его слов у нее все разрывалось внутри.

– Что?! – вскричала она голосом, полным сладкого яда. – Уж не собираешься ли ты снова меня выследить? В таком случае с моей стороны было бы глупо говорить тебе, где меня искать, не правда ли?

На сей раз ей, очевидно, удалось задеть его не на шутку. Гарет только моргнул и ничего не ответил. Расправив плечи, Джиллиан подобрала юбки и сделала шаг в сторону, чтобы обойти его. Или, вернее, пыталась сделать. Длинные руки тут же схватили се.

– Отпусти меня!

– Чтобы ты снова убежала? Ну уж нет!

Джиллиан тут же вскинула голову. Его ухмылка неприятно действовала ей на нервы. Она уперлась ему в грудь кулаками, пытаясь вывернуться, однако он только усилил хватку до тех пор, пока ее груди не оказались вплотную прижатыми к его могучему торсу. Глаза ее вспыхнули гневом.

– Ох, я это знала. Я почувствовала это еще с самого первого дня, когда ты спал. Ты просто мужлан, грубый самоуверенный мужлан!

– Самоуверенный – возможно. Но мужлан? – Он покачал головой. – Вот уж ни за что на свете!

Жалкий хвастун! Губы ее слегка приоткрылись, она готовилась обрушить на него всю силу своей ярости.

– Милорд! Мне надо с вами поговорить! – В дверь стучали.

Улыбка сразу исчезла с губ Гарета.

– Только не сейчас! – крикнул он через плечо, не сводя глаз с лица Джиллиан. Непрошеное желание огненной струей пронизало все его существо. Господи Иисусе, она и в гневе была прекрасна! Щеки ее пылали, глаза блестели, как два драгоценных сапфира, губы – о, эти дивные губы! – приобрели нежнейший розовый оттенок летних роз. Он хотел стиснуть ее в объятиях и прижать ее бедра к своим, чтобы она ощутила пульсацию его плоти. Он хотел накрыть ее губы своими, унять ее яростное сопротивление поцелуями, дабы переполнявший ее сейчас огонь гнева сменился огнем совсем другого рода… Он опустил голову, но тут в дверь снова постучали:

– Милорд, дело не терпит отлагательства. Пробормотав проклятие, Гарет выпустил ее, шагнул к двери и распахнул ее.

– Только не сейчас, Маркус!

Маркус покраснел, однако не подумал отступать.

– Милорд, стражники у ворот получили срочное донесение. Король извещает о том, что прибудет сюда через час.

Гарет колебался лишь одно мгновение.

– Подождите меня в зале, – отрывисто приказал он, после чего снова обернулся к Джиллиан. Никогда в жизни ему не забыть того ужаса, который он прочел в ее глазах.

– О Боже, – прошептала она.

До чего же странно, размышлял впоследствии Гарет, что вся ее детская ранимость и беззащитность выразились всего в двух простых словах. Вид у нее был как у зверька, загнанного в угол, она прерывисто дышала. На его глазах она покачнулась и непременно упала бы, если бы он вовремя не поддержал ее. Казалось, все оборвалось у нее внутри; ум Гарета лихорадочно заработал. Господи, ведь это он сам был во всем виноват! Он думал спасти ее, привезя в Соммерфилд, а вместо этого она угодила прямо в пасть льва.

Неожиданно Джиллиан выпрямилась, словно кто-то толкнул ее в спину. Взгляд ее метнулся к двери.

– Я должна уехать, пока сюда не явился король!

Гарет почувствовал, что она на грани срыва. Он притянул ее к себе поближе, сжимая пальцами ее хрупкие запястья.

– Нет, – произнес он, – в этом нет нужды.

– Нет, есть!

– Я могу помочь тебе, Джиллиан.

– Помочь мне? О нет, едва ли! Я приехала с тобой сюда, в Соммерфилд, потому что верила, будто ты действительно хочешь мне помочь. Но вместо этого ты хочешь передать меня прямо в руки королю, чтобы спасти своего сына.

Едва эти слова сорвались с ее губ, как Джиллиан тут же прониклась презрением к самой себе. Ей казалось низким, недостойным завидовать жизни маленького мальчика, однако она не могла отрицать того, что все ее существо в тот миг было охвачено ужасом.

Губы Гарета плотно сжались.

– Ты не можешь провести весь остаток своих дней скрываясь.

– Лучше провести его скрываясь, чем лежать холодным трупом в могиле, как мой отец! – в отчаянии воскликнула Джиллиан.

– Есть и другой выход.

– Другого выхода нет! – вырвалось у нее сдавленное всхлипывание.

– Нет, есть. – Он потащил ее за собой в коридор.

– Маркус! – рявкнул он.

Молодой рыцарь тут же приблизился к ним и остановился перед Гаретом, ожидая его приказаний.

– Да, милорд?

– Приведи сюда священника, Маркус, да поживее!

– Слушаю, милорд! – Маркус тут же бросился со всех ног выполнять поручение.

Это Джиллиан никак не ожидала услышать. Страх обуял ее. Что еще задумал Гарет? Ей вдруг пришло в голову, что он в конце концов решил ее убить и из какого-то извращенного понятия о чести позвал священника, чтобы тот совершил над нею последние обряды. Только огромным усилием воли она заставила себя задать вопрос:

– Зачем ты послал за священником?

– Чтобы он нас обвенчал, – отозвался Гарет угрюмо. – Зачем же еще?