Вернуться домой

Глава 11

Последовавшее секундное молчание взорвалось восклицаниями и возгласами. Слоан поднял руку, призывая к тишине:

– Хорошо, хорошо, успокойтесь.

Когда шум стих, он продолжил:

– Я предупреждал Шелли, Ника и Марию, что последует куча вопросов, – прозорливец криво усмехнулся. – Нельзя сообщить такую новость и не вызвать лавину вопросов. Но мы заранее решили, что нет необходимости посторонним, – он тяжёлым взглядом обвёл присутствующих, – и вам в том числе, знать все подробности. Довольствуйтесь тем фактом, что Ник – единокровный брат Шелли, и тому есть доказательства. Шелли собирается предать огласке, что Ник Риос её брат. И прежде, чем вы спросите – нет, Ник не станет менять свою фамилию на Грейнджер, – он улыбнулся Нику. – Как я сказал в самом начале, он прожил Риосом слишком долго, чтобы что-то менять. Парень хотел только узнать правду. То, что она не соответствовала ожиданиям – очередная неожиданность в нашей непростой жизни. И да – Шелли разделит своё наследство с Ником. И нет – он не просил сестру об этом, напротив, долго спорил, пытаясь отговорить. Но упрямство – фамильная черта Грейнджеров, и Шелли твёрдо решила вернуть то, что должно принадлежать брату по праву, – Слоан снова строго оглядел присутствующих. – Что до подоплеки, почему всё хранилось в секрете долгие годы, думаю, ответ очевиден. Что вы расскажете остальным – ваше дело, причём желательно, чтобы вы распространили новость как можно шире. На то есть причины. Мы хотим, чтобы правда была обнародована, но чего не собираемся, – рот Слоана скривился, – так это давать объявление в газету. Надеемся, если истина станет известна людям, достойным доверия, и они передадут её остальным как должное, то удастся избежать болезненного любопытства со стороны жителей Долины.

Сидя на подлокотнике дивана, Джеб почесал подбородок:

– И как мы это проделаем? Может, завтра пройдём маршем по главной улице города, скандируя новость на потеху прохожим?

– Не утрируй, – улыбнулся Слоан. – Достаточно, если ты для начала сообщишь Минго, своей сестре и своему отцу. Они перескажут кому-нибудь ещё, и пошло-поехало. Мы с Шелли скажем остальной родне и Клео. Они должны были присутствовать здесь сегодня вечером, но по различным причинам не смогли. Ничего, узнают завтра или как договоримся.

Со всех сторон послышались смешки.

– Как только узнает Клео, – пробормотала Роксанна, – узнает весь город.

– Именно, – протянул Слоан. – Пусть весь город узнает, но правду, а не сплетни и досужие домыслы. Хотя, как ни мудри, кривотолков избежать не удастся. Все дружно закивали.

– Похоже на план, – заключил Росс, поднялся и направился к Нику и Шелли.

Он протянул руку Нику:

– Раз твоя сестра замужем за моим братом, выходит, мы с тобой теперь, вроде как родственники. Добро пожаловать в нашу семью.

– И в нашу, – следуя примеру Росса, сказал Роман, похлопывая Ника по спине. – Но должен предупредить, – добавил он лукаво, – что родство с нами может показаться немного угнетающим... Это семейство временами становится проклятием, а не благословением.

С грацией леопарда Роман повернулся к Марии, которая сидела молча:

– И, сеньора Мария, как маму Ника я и тебя рад приветствовать в нашей семье, – он игриво улыбнулся. – Теперь, когда мы связаны родственными узами, могу ли я называть тебя кузиной Марией?

Женщина выглядела смущённой, но согласно кивнула:

– Пожалуйста, называй, – она опустила глаза. – Спасибо, что ты так добр ко мне.

Дрожь в голосе выдала, что она еле сдерживает слёзы.

Роман нахмурился и уже собирался что-то сказать, когда Шелли предостерегающе пихнула его.

– Позже, – прошептала она.

Эйси, наблюдавший за происходящим со стороны, неторопливо прошёлся по комнате походкой человека, который всю жизнь провёл в седле. Засунув большие пальцы за пояс новых со стрелкой джинсов «Levi’s», он ухмыльнулся Нику:

– Значится, – блестя глазами, спросил он, – теперь я должен называть тебя мистером, так что ли?

Ник улыбнулся старику:

– А ты бы стал?

– Ни черта не стал бы, – с наслаждением протянул Эйси. – Но учитывая мои преклонные годы, тебе следовало бы величать меня мистером Баббиттом.

Ник засмеялся:

– А ты отзовёшься на такое обращение?

– Конечно, нет. Сам знаешь, я не сторонник всяких политесов, – осклабясь, Эйси энергично тряхнул руку Ника. – Мои поздравления, сынок. Чертовски рад за тебя. Это должно было случиться давным-давно, – он бросил взгляд полный упрёка в сторону Марии. – И так бы и вышло, если б некоторые не маялись излишком преданности.

Колкое замечание задело Марию:

– Я обещала, – возразила она. – Джош тоже обещал. Мы дали слово сеньору Грейнджеру, что никогда никому не расскажем. – Она с несчастным видом поглядела на Шелли: – Ты понимаешь?

Встретив ищущий поддержки взгляд, Шелли смягчилась и, приобняв Марию, ловко вывела её из толпы:

– Конечно, понимаю. Не волнуйся об этом, – заверила она, убедившись, что их не подслушают.

Спрятав лицо на груди Шелли, Мария пробормотала:

– Мне так стыдно. Все будут глазеть на меня и думать, что я была любовницей сеньора Грейнджера, – женщина подняла глаза полные слёз. – Но я не была. Это случилось лишь раз, клянусь тебе.

Подошёл Слоан и встал возле Марии, заслонив её от присутствовавших в комнате:

– Мы верим тебе, – успокаивал он. – Понятно, что пойдут пересуды, но ты же сама сказала, что устала хранить тайну. Будут и сплетни, и масса догадок, но злословие стихнет. Главное помни, на этот смелый поступок ты решилась ради своего сына. Выше голову. Мы будем рядом с тобой. Тебе не придётся справляться с кривотолками в одиночку.

Мария глубоко вздохнула и освободилась от утешительного объятия Шелли:

– Понимаю. Всё, что вы говорите – правда… Но будет очень сложно притворяться, что я не замечаю любопытных взглядов и не слышу шепотков за спиной, – она опустила голову и сильно сжала руки. – Я знала, что будет трудно, только не понимала, насколько трудно, какой беззащитной и выставленной напоказ я буду себя чувствовать, – она ненадолго зажмурилась. – И это перед людьми, которые мне сочувствуют. А ведь неизбежно столкновение с недоброжелателями.

Роксанна встретилась взглядом с Джебом. Оба думали об одном и том же. Сплетня о связи Марии с отцом Шелли произведёт эффект разорвавшейся бомбы. Когда новость распространится – а это произойдёт со сверхъестественной скоростью – долина затрещит, словно наэлектризованная. Немногие посмеют в лицо спросить Марию об истории, которая будет излюбленной темой для обсуждения в течение многих недель, и, без сомнения, полностью скандал никогда не забудется. Всегда найдётся любитель посмаковать клубничку.

Нику тоже достанется, но поскольку он косвенный участник событий, только самые подлые и злопамятные будут чернить его имя. Но с его матерью церемониться не станут. Не пощадят и отца Шелли и даже её мать – многие зададутся вопросом, а знала ли Кэтрин Грейнджер правду, закрывала ли глаза на непотребство или пребывала в блаженном неведении?

Шелли ещё раз обняла Марию, жалея, что не нашлось менее болезненного способа уладить проблему. Родители умерли, и её мало заботили возможные сплетни о них. Злые языки не причинят им боли. Но с Марией всё по-другому. Они рассматривали ситуацию со всех сторон, пытаясь отыскать возможность не бросать бедняжку на съеденье волкам. Конечно, их семьи и друзья будут защищать её, но Слоан и Шелли не видели более лёгкого решения. Обсуждался вариант оставить всё, как есть – по предложению Ника. Всё, чего он когда-либо хотел – знать правду. Его не волновало общественное признание и не интересовали досужие сплетники, строящие предположения о его матери. Шелли и Слоан были готовы уступить ему и сохранить тайну, но Мария сама настояла, что пора избавиться от секретов. Хотя она отчаянно пыталась сдержать клятву, данную много лет назад, было облегчением открыть истину. Она год за годом утаивала имя отца от сына, и была вынуждена наблюдать, как её мальчик страдает из-за этого. Но и Мария мучилась. Каждый раз, когда Ник умолял назвать имя и она отказывалась наотрез, её сердце обливалось кровью.

– То, что произошло между мной и сеньором Грейнджером достойно порицания. Но Нику нечего стыдиться. Грех только на мне и на сеньоре Грейнджере. Если продолжим и дальше молчать, чтобы защитить меня, то тем самым накажем Ника, – она робко взглянула на Шелли через дубовый стол, украшавший кухню в доме Джоша. – Пришла пора встретиться с прошлым, – она обернулась к сыну с лицом, исполненным любви. – Пусть его примут как сына сеньора Грейнджера. После всех этих лет и всей лжи он заслуживает этого. Это его право.

Как только Мария приняла окончательное решение, осталось определиться, как сделать объявление. Шелли и Ник рассудили, что канун Нового года прекрасно подойдёт.

– Новое начало, – сказала Шелли.

– Покончим с прошлым, чтобы встретить будущее, – добавил Ник.

Таким образом выбор был сделан, и мосты сожжены.

После того, как первая волна изумления схлынула, Слоан при поддержке Романа и Эйси тактично перевёл беседу на менее личные темы, и хотя многих снедало любопытство, гости вежливо поддержали разговор. Роман для затравки разъяснил южный обычай подавать коровий горох на Новый год, Джеб рассказал байку о Минго, проснувшемся на пару со скунсом в своём спальном мешке, а Эйси живописал курьёзные случаи с рогатым скотом на ранчо Грейнджера, и неловкость прошла. Некоторые уже зевали и явно подумывали о постели, когда истории постепенно сошли на нет. Казалось, заявление Шелли прозвучало без последствий. Обманчивое впечатление.

Перед тем, как отправиться спать, несмотря на протесты Шелли, все вызвались посодействовать с наведением чистоты. Еда была подана на одноразовой посуде, поэтому уборка не заняла много времени. Двадцать минут спустя в доме воцарилась тишина. Слоан вместе с мужчинами отправился в амбар, а большинство женщин занялись устройством постелей в студии Шелли.

Роксанна осталась, чтобы помочь Шелли убрать остатки угощения. Они споро работали на кухне в течение нескольких минут, пока Роксанна не дала волю любопытству:

– Ты не была шокирована?

Секунду Шелли озадаченно смотрела на золовку.

– А, ты про Ника?

Роксанна кивнула, и она ответила:

– Отчасти. Но прежде всего я обрадовалась, что у меня есть брат. Даже не сразу задумалась о том, как он появился. А когда задумалась, мне было уже всё равно, – Шелли рассмеялась. – То, что Ник Риос оказался моим единокровным братом –лучшее, что со мной случилось. А что до остального – дело-то давнее. Мой отец умер. И мама мертва. И Джош. Теперь только Мария знает всю правду. И если бы не тест ДНК, ничего бы не открылось, – она тряхнула головой, уголки губ опустились. – Бедный Джош. Отец был несправедлив к нему – позволил Джошу взять вину на себя и обязал хранить молчание все эти годы.

Роксанна подняла бровь:

– Я бы сказала, что Джош не единственный, с кем несправедливо обошлись. А как же твоя мать? А Ник? Мария, наконец?

Гримаса исказила лицо Шелли:

– И с ними тоже. Папа поступил ужасно, я этого не отрицаю. И это его прегрешение заставляет предположить, что он был трусливым и бесхребетным, но ведь он не был таким. За исключением единственной ошибки он прожил достойную жизнь. А Мария… Её не за что винить – не забывай, на тот момент она только что перебралась в Штаты, даже по-английски еле говорила. Совсем молоденькая и наивная.

Роксанна фыркнула. Взглянула на Шелли и торопливо добавила:

– Ну, я, конечно, извиняюсь. Знаю, что она практически воспитала тебя, и ты обожаешь эту женщину, но факт остается фактом – она спала с твоим отцом.

– А ты знаешь, что в молодости её мать работала на богатого мужчину в Мексике?

Роксанна покачала головой, не понимая, к чему ведёт Шелли.

– Хмм, так вот, она работала ещё до замужества. Некоторые вещи никогда не изменятся, и мы ведь говорим о Мексике, какой она была пятьдесят лет назад. В те дни работа в асьенде[35] была пределом мечтаний – либо это, либо изнурительный труд в поле. Служить в асьенде было завидным достижением. Когда мать Марии приняли, её собственная мать отвела дочь в сторонку и предупредила, что рано или поздно Патрон позовёт её к себе в постель. Семья была бедной и отчаянно нуждалась в каждом песо, которое мать Марии могла принести. Девушке твердили, что если она хочет сохранить работу, то должна выполнять любые просьбы Патрона и держать язык за зубами. Так она и делала, – Шелли угрюмо посмотрела на Роксанну. – Когда Мария начала работать на нас, то же самое наставление она услышала от своей матери.

Роксанна открыла рот в изумлении:

– Хочешь сказать, что родная мать велела ей потворствовать посягательствам твоего отца?

– Именно. Мария не особенно ей поверила – в конце концов, это Америка, а не Мексика, и её собственные воспоминания о родине были нечеткими. Она решила, что её мать слишком стара и глупа. Сеньор Грейнджер, заявила она своей матери, очень добр и уважителен к ней и никогда не прикажет ей спать с ним, – Шелли скорчила гримасу. – Возможно, ничего бы не случилось, если бы мои родители не рассорились, что, конечно же не оправдывает, но объясняет произошедшее. Я была слишком маленькой, чтобы что-то помнить, но тогда мать с отцом решили некоторое время пожить раздельно. Мы с мамой уехали на четыре или пять месяцев в Юкайю. Мария рассказала, что однажды вечером папа явился домой сильно навеселе и застал её на кухне – она вышла за стаканом молока в длинной ночной рубашке... – Шелли с отвращением поморщилась: – Как бы то ни было, они сделали это, и в результате Мария забеременела.

– С первого же раза? – с сарказмом уточнила Роксанна.

– Если верить Марии… А я верю ей. Возможно, я ищу оправдание для отца и для неё. Возможно, не хочу допустить, что мой отец был похотливым ублюдком. Зная всех участников, не могу поверить, что он относился к мужчинам, зажимающим по углам мексиканских экономок, или, что Мария – женщина-вамп, пытавшаяся соблазнить хозяина. Не забывай, какой юной и наивной она была в то время, – задумчивое выражение появилось на лице Шелли. – Папа всегда был стойким и терпеливым. Я верю, что он дал слабину только однажды, а потом всю жизнь сожалел об этом. И упросил Джоша взять вину на себя – как бы постыдно это не было – потому что не видел другого способа сохранить брак. Пусть мне трудно принять это. Но я не позволю одному проступку омрачить воспоминания об отце. Мария сказала, что обожала мою маму, и была готова на многое, чтобы предотвратить развод. Она клялась, что за исключением того единственного раза, отец больше к ней не прикасался. Уже на следующее утро, он извинялся, умолял простить его. По её словам, он был напуган содеянным.

– Не знаю, Шелли. По мне, так это не слишком правдоподобно.

Шелли кивнула:

– Возможно. Не буду спорить. Но пока не всплывут опровергающие факты, что вряд ли случится, я буду верить Марии, – она послала Роксанне твёрдый взгляд. – И если хочешь, чтобы мы остались подругами, то поступишь так же.

Роксанна скривилась:

– Ладно, ладно, я на твоей стороне, – она пожала плечами. – В конце концов, для чего ещё нужна семья?

– Спасибо. Я надеялась, что ты сможешь понять.

– Ну да, нетрудно понять, что либо я соглашаюсь с тобой, либо мне придётся навсегда исчезнуть.

Шелли усмехнулась:

– Ну, не столь драматично, но, в общем, верно.

Роксанна усмехнулась невестке в ответ, и, загрузив последние остатки провизии в холодильник, спросила:

– Как насчёт бокала вина? Я бы не отказалась от одного. Вечеринка получилась отличная, но я всегда считала лучшей частью, когда гости уходят, и можно расслабиться и поразмышлять.

В маленькой кухне было очень уютно, снегопад скрадывал звуки из вне и создавал атмосферу уединённости. Шелли согласилась – она ждала возвращения Слоана и была не против компании.

Шелли наполнила бокал вина для Роксанны, а себе налила стакан молока.

– Мне нельзя алкоголь. Пытаюсь забеременеть, – объяснила она, занимая место за столом напротив золовки.

Роксанна поколебалась, не уверенная, что стоит задавать следующий вопрос, но затем решилась:

– И как успехи?

Лицо Шелли помрачнело:

– Пока никаких.

– Эй, прошло всего шесть месяцев, как вы поженились. Ничего страшного. У меня есть знакомая, которой удалось забеременеть только на третий год брака.

– В этом году мне исполнится тридцать восемь, – произнесла Шелли глухо. – У меня нет этих трёх лет.

Горькие слова ошеломили Роксанну. Семья, ребёнок – она никогда не волновалась о подобных вещах, отодвинув их в отдалённое будущее. Возможно, когда встретит подходящего мужчину, ради которого смогла бы остепениться. Но Роксанну внезапно пронзила мысль, что ей самой уже тридцать восемь, а на горизонте не наблюдается ни одного кандидата в папочки её малышу. Она никогда не задумывалась о том, что её время может истечь. Роксанна нахмурилась. Она была так поглощена каждодневной суетой, живя сегодняшним днём. Что ж, завтра подступило вплотную и влепило ей пощёчину. Сделанное открытие не заставило Роксанну немедленно пересмотреть свои жизненные планы, но ей стали понятны волнение и мука в голосе Шелли.

В задумчивости она покрутила бокал.

– По-моему, ты хочешь слишком многого, – наконец сказала Роксанна. – За последние месяцы тебе пришлось пройти через столько трудностей. Смерть Джоша. Возвращение домой. Запуск «Скотоводческой компании Грейджеров». Слоан. Брак. Ник. – Она хмыкнула: – Знакомство с нашими родственниками. Всё это способно вызвать колоссальный стресс. Скорее всего, тебе просто требуется время, чтобы прийти в себя.

Шелли вздохнула:

– Ты говоришь как твой брат. Слоан убеждает, что я нетерпелива и требую слишком многого. – Она сделала глоток молока: – Может быть. Просто каждый раз, когда приходят месячные, мне хочется умереть. Я кажусь себе бесполезной и такой… бесплодной. Ты не представляешь, каково это, – голос дрожал. – Я чувствую, что потерпела неудачу как женщина, как жена и – самое плохое – что подвела Слоана.

– Перестань сейчас же! С чего ты взяла, что виновата именно ты? А может это Слоан стреляет вхолостую.

Шелли издала едва слышный смешок:

– Именно так он и сказал.

– И что же?

Остановив взгляд на своём полупустом стакане, Шелли призналась:

– Он записал нас на приём к специалисту в Санта-Росе. На следующей неделе пройдём несколько тестов, чтобы убедиться, что с нами всё в порядке. Результаты покажут, с чем мы имеем дело и как действовать дальше.

– Ну и ну! Не знала, что у меня такой умный брат, – Роксанна улыбнулась Шелли. – Обычно, просто из принципа, я бы посоветовала тебе игнорировать любые его предложения. Но в этот раз он попал в точку.

– Я понимаю… Просто…

Роксанна наклонилась вперёд и накрыла своей ладонью руку Шелли, лежавшую на столе:

– Милая, ты напрасно обвиняешь себя – только создаешь лишние проблемы. Пройди тесты. Уверена, они покажут, что всё в порядке. Готова поспорить, доктор повторит, то же, что говорим тебе мы со Слоаном – ты слишком нетерпелива.

Шелли скривилась:

– Возможно. Но я всё равно беспокоюсь. И боюсь.

– Любая на твоём месте боялась бы – это естественно. Чёрт, каждый год, проходя пап-тест[36], я обливаюсь потом, хотя знаю: у меня хорошие шансы, что всё нормально. Все чего-то боятся, это называется – быть человеком.

– Ты права. Я переживаю о том, чего ещё не произошло. – Невестка улыбнулась Роксанне, сжав её руку: – Спасибо. Наверное, мне было нужно, чтобы кто-то кроме мужа сказал, что я веду себя глупо.

Разговор с Шелли растревожил Роксанну, задел до глубины души. Ночь и следующее утро она старалась вести себя как обычно с присущей ей беспечностью, даже смогла съесть полную тарелку коровьего гороха, с любовью приготовленного Романом. Но несмотря на приложенные усилия, Роксанне не удалось избавиться от тяжких мыслей.

Никто, кроме Джеба, не заметил её озабоченности. Он видел, что она обеспокоена, но не мог понять, чем именно. Наверняка не вопросом, где раздобыть бензин для своего джипа.

Как у многих владельцев ранчо, у Слоана имелась собственная цистерна, которая регулярно пополнялась бензином, поставляемым из Юкайа. Чтобы достать топливо для джипа Роксанны, было достаточно пройтись до цилиндрического серебристого резервуара ёмкостью в тысячу галлонов и наполнить канистру. Джеб и Роксанна отбывали одними из последних, и её оживлённость пропала, как только они отъехали от дома. В кабине джипа повисла тишина, нарушаемая лишь рокотом двигателя и скрипом шин по замёрзшей дороге.

Даже когда Джеб заправил машину и помог донести вещи, Роксанна не произнесла ни слова. Казалось, она замкнулась в собственном мире и не замечала его присутствия.

Вежливо поблагодарив его за помощь, она залезла в джип. Двигатель легко завелся, и Джеб был удостоен улыбки. Жестами он попросил Роксанну заглушить мотор, и она выполнила его просьбу.

Слегка нахмурившись, он поинтересовался:

– Ты в порядке? Твоё молчание меня настораживает.

– Просто устала, наверное. Мы все поздно легли, а утром, почти на рассвете, вы, парни, протопали в дом, как стадо слонов.

Он кивнул, не веря ни единому слову. Постучав пальцем в перчатке по крыше джипа, Джеб вынес вердикт:

– Я провожу тебя домой.

Роксанна резко выпала из задумчивости:

– Слушай, – твёрдо заявила она, – в этом нет необходимости. Ценю твою помощь, но сейчас всё в порядке. Джип в норме. Обещаю заправиться бензином под завязку перед тем, как поеду домой.

Он покачал головой:

– Не получится, принцесса. Сегодня Новый год. Вспомни-ка, здесь тебе не Нью-Йорк, и единственная заправка на Гэйлен сейчас закрыта. – При виде самодовольной ухмылки она ощутила приступ зубной боли: – Но не волнуйся, у тебя достаточно бензина, чтобы добраться домой и вернуться завтра в город. Кроме того, как я уже сказал, я провожу тебя.

Роксанна начала сердиться:

– Зачем?

Джеб широко улыбнулся, его зубы казались ослепительно белыми:

– Нам с тобой, принцесса, есть о чём потолковать. – Он окинул взглядом заснеженный пейзаж, затем вернулся к её сердитому лицу: – Новый год и всё такое. Пожалуй, сейчас вполне подходящее время для маленького разговора, не состоявшегося вчера.

– А что, если я не хочу с тобой разговаривать?

– Что ж, тогда я пристану к тебе как репей, пока ты не согласишься. Или привыкай к мысли, что куда бы ты ни шла, я всегда буду поблизости.

– Я когда-нибудь упоминала, что ненавижу тебя? – спросила она, стиснув зубы.

Он ухмыльнулся и провёл пальцем по её носу:

– Часто.

Кипя от негодования, Роксанна подняла окно и нажала на педаль газа. Ей хотелось оторваться от преследователя, но из-за заледеневшей извилистой дороги пришлось отказаться от заманчивой идеи. Но и достигнув долины, где снег валил не так интенсивно, она не преуспела. Джеб держался на хвосте, даже когда она выехала на расчищенную дорогу и увеличила скорость. Разгоняясь, она бросала взгляды в зеркало заднего вида, но упрямец не отставал. Джеб оказался достойным соперником в ралли, которое она устроила.

Роксанна вынужденно снизила скорость, съехав с шоссе и начав подъём по гравийной дорожке, ведущей к её дому. На высоте двух тысяч футов снова начался снегопад. Дорога скрылась под снегом, и только следы шин от грузовика Ника нарушали совершенство ровного белого покрова. Подъезжая к дому, она резко вошла в поворот, а при подъёме по крутому склону двигатель джипа зарычал, словно дикая кошка, и сорвался на визг, когда Роксанна парковала машину. Стремясь попасть домой раньше Джеба, Роксанна не замечала захватывающей красоты зимнего пейзажа: пушистых хлопьев, преображённого рельефа под белым покрывалом, ветвей, прогнувшихся под тяжестью снега, и дома с остроконечной крышей и множеством окон, напоминавшего сказочный пряничный домик.

Игнорируя Джеба, ставившего машину рядом, женщина выпрыгнула из джипа, схватила свои вещи и гордо прошествовала к входной двери. Он следовал за ней по пятам, восхищаясь сердитыми движениями её бёдер, затянутых в голубые джинсы. Без сомнения, грациозная походка замечательно подчеркивала её роскошные формы.

Джеб был настолько захвачен волнительным зрелищем, что не заметил, как Роксанна остановилась, пока не натолкнулся на неё. Всей массой врезался в замешкавшуюся хозяйку и схватился за её плечи, пытаясь предотвратить падение.

– Мм, прости, – пробормотал он, – не смотрел, куда шёл.

Роксанна словно застыла, хрупкие плечи казались одеревеневшими под большими ладонями.

Джеб нахмурился:

– В чём дело?

– Входная дверь приоткрыта… Я запирала её, перед тем как уйти, – произнесла Роксанна с тревогой. Она обернулась к спутнику. – И прежде чем ты спросишь – да, я уверена, что заперла её.

– Хорошо, – сказал он мягко, обходя её. – Стой, где стоишь, а я проверю дом.

Роксанна задохнулась, когда Джеб оказался перед ней и вытащил пистолет из-под чёрной кожаной куртки.

Джеб оглянулся:

– Что?

– Ты всегда носишь оружие? – взволнованно спросила она.

– Почти всегда. Я же коп, не забыла?

Она закатила глаза:

– С тобой разве забудешь.

Джеб двинулся к дому, и она последовала за ним. Он обернулся, и прошипел:

– Разве я не просил тебя подождать снаружи?

Роксанна улыбнулась:

– Ну, ты же знаешь, как я реагирую на приказы. Кроме того, это мой дом. У меня есть полное право здесь находиться.

– Ну, тогда, принцесса, подумай вот о чём: внутри может дожидаться твоего прихода парень с ружьём или с ножом. Если хочешь погеройствовать, давай, вперёд.

Роксанна побледнела, красивые глаза округлились. Она сглотнула:

– Я не собиралась идти вперёд. Лучше буду держаться за тобой.

– Нет. Я не хочу волноваться за тебя. Оставайся здесь, или – ещё лучше – иди в машину и жди там с включенным двигателем. Если со мной что-то случится, ты отправишься в город за подкреплением. Договорились?

Она не сдвинулась с места.

– Ты правда думаешь, что там опасно? Тебе не кажется, что кто бы ни проник внутрь, он уже ушёл?

Джеб отступил в сторону.

– Я же говорю: хочешь пойти первой?

Она закусила губу, переводя взгляд с Джеба на входную дверь:

– Нет, – угрюмо отказалась Роксанна. – Но мне кажется, ты преувеличиваешь опасность.

– Возможно, но пока не проверю, мы этого не узнаем, верно?

Она нахмурилась.

– Ладно. Я не пойду за тобой внутрь, но и в машину тоже не вернусь.

– Отлично. И не вздумай двинуться с этого места.

Роксанна наблюдала за тем, как Джеб осторожно крался к входной двери. Внезапно она почувствовала благодарность за то, что он оказался таким несговорчивым и настоял на том, чтобы её проводить. Будь она сейчас одна, ей хватило бы одного взгляда на полуоткрытую дверь, чтобы прыгнуть в машину и помчаться в город. Не такая она дура, чтобы войти во взломанный дом одна.

Роксанна огляделась, отметив, что единственные отпечатки обуви были оставлены ими, остальные следы принадлежали птицам и белкам. Значит, кто бы ни проник в здание, он проделал это до того, как начался снегопад. Но, даже убеждая себя, что дом пуст, она не могла избавиться от страха, скрутившего её внутренности, когда Джеб исчез внутри.

Спустя несколько минут, хотя ей казалось, что прошла уже целая вечность, Джеб всё ещё не появился. Но она была не настолько глупа, чтобы броситься за ним, как какая-нибудь безмозглая героиня мелодрамы. Кроме того, чёрт возьми, она дала ему слово. Роксанна подняла подбородок. И она не побежит обратно в джип, хотя один или два раза посмотрела в направлении машины.

Несмотря на слабые солнечные лучи, на улице было холодно, и Роксанна переступала с ноги на ногу, пытаясь согреться. Она уставилась на входную дверь, за которой исчез Джеб, прокручивая в голове самые страшные сценарии. Хорошо хоть не слышно стрельбы. Но затем ей вспомнились фильмы, где кровавые убийства происходили в абсолютной тишине, запятнанные лезвия…

Дверь резко отворилась, и Роксанна приглушённо вскрикнула, а затем облегчённо вздохнула, когда знакомая фигура Джеба заполнила дверной проём.

Он снисходительно ухмыльнулся:

– Всё в порядке. Здесь никого нет, кроме нас.

Она пронеслась мимо него в дом. Бросив свой чемодан на пол, спросила:

– Насколько всё плохо?

Джеб пожал плечами:

– Они ничего не разнесли, если ты об этом. А если что и украли, то мне сложно определить это с первого взгляда. Ты должна сама всё проверить.

Роксанна нахмурилась:

– Они?

Он указал на пол:

– Два вида грязных отпечатков подошв – неизвестные проникли внутрь пока шёл дождь, но до того как начался снегопад. И раз снаружи следы отсутствуют, они ушли до того, как всё замело. Их передвижения в доме легко проследить, единственное место, куда они заходили – гостиная. Если они были где-то ещё, то либо снимали обувь, либо грязь на подошвах высохла – я обнаружил следы только в одной комнате.

Нахмурившись, Роксанна проследила за пятнами, на которые указывал Джеб. Оба отпечатка подошв были огромными, очевидно принадлежавшими мужчинам, и действительно, похоже, они побывали только в самой большой комнате. Высохшая грязь на деревянном полу и ковре ясно свидетельствовала об этом.

Она огляделась. За исключением криво висящей картины, вещи находились на своих местах. Быстрый осмотр дома подтвердил догадку Джеба, что незваные гости не выходили за пределы гостиной. Несколько минут спустя Роксанна застыла посреди осквернённой гостиной и, чувствуя уязвимость и незащищённость, обхватила себя руками:

– Жутко, – призналась она, – Я просто не понимаю этого. Никаких попыток взлома не было несколько месяцев. Почему именно сейчас?

– Ну, прежде всего, они не вламывались, во всяком случае, видимые следы взлома отсутствуют. Похоже, у визитёров имелся ключ от входной двери… или ты по недосмотру оставила её открытой.

– Я не могла так ошибиться, – резко возразила Роксанна. – Знаю, что в Долине некоторые люди не запирают двери, но только не я. Я слишком долго жила в Нью-Йорке. Абсолютно уверена, что закрыла дверь перед уходом.

– У кого-нибудь ещё есть ключ? У твоих родных?

– Нет. Кроме того, никто из них не войдёт без моего разрешения.

Джеб посмотрел на неё скептически.

– Может, ты забыла кого-то. Ремонт закончился не так давно. У кафельщика или маляра мог остаться ключ.

Роксанна покачала головой.

– Нет. Входную дверь ставили последней, и по завершении установки все ключи были у меня. Я никому не давала ключа, – убеждала она. – Никто из рабочих не входил в дом в моё отсутствие. Парням это не нравилось, но всё равно им приходилось дожидаться, чтобы я их впустила.

Джеб изучающее посмотрел на неё. Вернулся к входной двери и тщательно обследовал замок: никаких следов взлома, ни царапинки.

Вернувшись к напряжённой хозяйке встал перед ней и вздохнул:

– Что ж, похоже, это будет не просто, но ты должна как следует подумать: у кого ещё и каким образом мог оказаться ключ от твоей двери.