ГЛАВА ВТОРАЯ

А потом мы спали и спали. Мы лежали в кровати, впав в спячку на зиму. Ее нежная кожа и мое уютное одеяло — все, что мне требовалось. Я мог умереть тут от расслабленности… или ласк.

— Ты всегда принадлежала моей кровати, — прошептал я ей на ухо, выбираясь из-под нее и обвивая ее руками. Это был миллиардный оргазм для нас обоих, было сложно выбраться из кровати. Я выполнил обещание прошлой ночью, а потом в три часа утра я получил минет, и мы совершили еще два раунда в теплом полусонном состоянии.

Она прижалась ко мне, и я слышал улыбку в ее голосе, когда она сказала:

— Думаю, Кролику придется освободить место для меня.

— Он не будет делить комнату с нами. В кровати может быть лишь один пес, и это я, — я подумывал позвонить Ребекке и попросить ее позаботиться о Жирном Кролике еще пару дней, чтобы мы с Перри могли побыть вместе, словно в медовом месяце. Но я знал, что начну скучать по нему рано или поздно.

— И ты плохой пес, — пошутила она.

— Гав-гав. Дайте песику кость.

Она рассмеялась и стукнула меня по руке. Потому я ее и любил. Она давала мне говорить даже бред, порой это ее веселило.

И снова это. Это слово, это ощущение падения, я будто тонул. Приятное, чудесное и пугающее ощущение. К этому нужно было привыкнуть. Нужно привыкнуть к любви и надеяться, что и она сможет сделать это.

— Эй, Перри, — сказал я, целуя ее макушку. Ох, она пахла потрясающе. Как секс и ваниль.

— Ммм?

— Что ты делаешь этой ночью?

Она повернула голову и улыбнулась мне.

— Кроме тебя?

Я улыбнулся.

— Детка, со мной это навеки. Это как закон Ньютона или то, что Амазон захватывает мир.

Она игриво сжала губы, словно у нее не было выбора, словно она собиралась отказаться от моего члена.

— Рада знать. Тогда я не знаю, что еще я делаю сегодня. Можно было бы разложить вещи…

— Здесь? — я не знал, глупый этот вопрос или нет, но нужно было спросить.

Она пару мгновений смотрела на меня.

— Да, здесь.

— В этой комнате, нашей комнате… не в логове?

Она кивнула.

— Если ты не против.

Я сел, подвинулся, чтобы лучше ее видеть.

— Перри… ты знаешь, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты навсегда осталась здесь. Я не шутил, говоря, что стану тебе домом. Это звучало дерзко, но я был серьезен.

— Знаю, — сказала она, ее взгляд смягчился, голубой в утреннем свете.

— Я не хочу тебя в логове. Я хочу, чтобы ты всегда была в этой кровати. Я хочу быть с тобой. Не только как напарник, не только как друг. Я хочу, чтобы мы были вместе, были едины, были… не знаю… парой.

Она потерла губы, и мне захотелось поцеловать ее страстно, чтобы она поняла, что я чувствовал. Наконец, она сказала:

— Я тоже этого хочу, Декс. Да. Но… немного медленнее. Просто… — она замолчала и громко выдохнула. Я видел тревогу на ее лбу, знал, что надавил на нее слишком сильно. Перри было о чем подумать, кроме меня. Она была сейчас всем для меня, испытанием, которое нужно было пройти. Но она уехала из дома, в котором была всю жизнь, осталась в стороне от семьи из-за меня, и с ней оставалась угроза стать похожей на ее бабушку. В своем нетерпении я забыл обо всем этом.

— Прости, — прошептал я, гладя ее голову. — Я спешу. Серьезно. Знаю, тебе сейчас несладко, и если я могу тебе помочь, ты знаешь, что я это сделаю. Не спеши. Ты знаешь, что я буду здесь.

Она с силой сжала мою руку, посмотрела на меня с вопросом, словно не верила.

— Все хорошо, — заверил ее я. — Начнем с того, что ты здесь со мной, и отправимся дальше отсюда.

Она медленно улыбнулась, веки заманчиво опустились.

— Я пойду первой, — сказала она. Какой же боевой она оказалась. Она заскользила ладонями по моей груди и животу, восхищаясь моими мышцами, а потом схватила мой член. — Ты снова твердый.

— Я всегда твердый, — сказал я, отклоняясь и закрывая глаза от ее прикосновения. — К этому ты тоже привыкнешь.

Она гладила меня, ее хватка была удивительно крепкой. Если она хотела сделать это медленно, я не возражал.

* * *

К полудню мы выбрались из кровати. Мы приняли душ вместе, и я кончил ей в рот, а потом она выгнала меня и сказала, что ей нужно украсить себя. Когда я был с Джен, на этот процесс уходила половина дня — бритье, воск, скрабы, маски — так что я оставил Перри и решил прибрать в квартире.

В дверь постучали, и я растерялся. Мы с Перри не были тихими, и я надеялся, что это не ханжа-сосед, раздраженный тем, что у меня есть то, чего нет у него. А потом я услышал фырканье, кто-то скребся в дверь, и я понял, что человек там далеко не ханжа.

Я открыл дверь и увидел Ребекку, а белый дьявол промчался между моих ног в квартиру, стуча когтями по паркету.

— Эй, милая, — сказал я ей с улыбкой, пока Кролик носился по гостиной кругами.

Она скованно улыбнулась, выглядя подавленно. Она была красивой, как и всегда — в узком платье и колготках сеткой, высоких туфлях и с короткими волосами. Но она была без красной помады, и это беспокоило. Это как Гомер Симпсон без двух линий на лбу.

— Я пыталась позвонить тебе, — сказала она, английский акцент звучал сухо, она прошла мимо меня. Она услышала шум душа и вскинула бровь. — Перри еще здесь?

Я бросил на нее взгляд.

— Почему ей тут не быть?

Она пожала плечами.

— Значит, в Канаде все прошло хорошо?

— Да… в какой-то степени. Прости, я не позвонил. Не успел еще зарядить телефон.

— Когда вы вернулись?

— Поздно ночью…

Она посмотрела на душ снова.

— И между вами теперь все хорошо?

Я скрестил руки, Жирный Кролик нюхал мои лодыжки.

— Что за расспросы, мисс Ребекка?

Она потерла под глазами, и я заметил, что ее черной подводки тоже нет. Кто эта подделка?

— Ты в порядке? — спросил я.

— Ты в порядке? — спросила она в ответ.

Мы смотрели друг на друга. Жирный Кролик заскучал и сел на пол.

Я сказал «Я сказал Перри, что любил ее» одновременно с ее:

— Мы с Эм расстались.

Она улыбнулась, я нахмурился.

— Блин, мне жаль.

— Ты сказал ей, что любил ее?

Я отмахнулся.

— Об этом поговорим позже. Что случилось?

Она громко выдохнула и подошла к дивану, села и позе, похожей на собачью.

— Она хотела не того, что я, — пробормотала она, скрыв лицо в ладонях. — И я знала, что этот день настанет. Я знала, что придется выбирать, но, Декс, я всегда хотела только ее.

Я прикусил губу, не зная, как ее успокоить. Я еще не видел Ребекку такой.

— Прости. Мы хотела свадьбы, да?

Она кивнула.

— Да. Я не давила на нее. Я так не думала. Но кажется, что я оттолкнула ее. Мы могли найти компромисс… может, мне стоило понимать больше. Но, знаешь, я хотела взять детей из приюта или родить самой. Я хотела семью, а она… нет. Я знала с самого начала, что мы разобьемся и сгорим. Последний год я просто обманывала себя, любила ее, хотя голосок говорил мне выкручивать вверх. Я не пыталась взлететь.

Она сравнивала с самолетами. Не лучший выбор. Я подошел к ней и сел рядом, опустил ладонь ей на плечо. Оно было более худым, чем я помнил, может, она перестала есть.

— Хотел бы я знать, что сказать, — я ощущал себя глупо. Обычно я изливал тонны поноса, но ее слова попадали близко к цели. Я в чем-то разделял ее чувства. Желание завести семью подкрадывалось и ко мне все ближе с каждым днем. Может, потому я так сильно прикипел к Перри, инстинктивно хотел начать то, что давно в тайне хотел.

И тут меня по животу ударила мысль о выкидыше Перри, и я проглотил боль, пытаясь сосредоточиться на Ребекке.

— Знаю, — сказала она, подняла голову и вытерла слезы. — Тут ничего не сказать, ведь тут нет ничего хорошего или плохого, верного или неверного. Это жизнь, и порой она гадкая, — она виновато посмотрела на меня. — Прости, Декс, ты это знаешь больше других.

Я тепло улыбнулся.

— Да. Но это не значит, что жизнь не может быть гадкой и у других.

Душ выключился, и я слышал, как Перри задвинула шторку. Ребекка выпрямилась и изобразила улыбку на лице.

— Расскажи мне о Перри, пока она не вышла, и нам не пришлось говорить шифром.

Я улыбнулся и встал, взял со стола бумажные салфетки и отдал ей.

— Уверен, Перри поймет шифр, — сказал я ей немного тише.

— Попробуем, — сказала она, протерла слезы и сделала О пальцами одной руки, а пальцы другой сунула туда. — Это было?

Я рассмеялся.

— О, очень много.

Она улыбнулась уже искренне, глаза стали ярче.

— Отлично! И ты сказал ей, что любил ее. Это так… я так горжусь тобой, Декс. Наконец-то. Что она сказала?

Я вскинул брови.

— Дело в том…

— Ребекка! — воскликнула Перри. Мы повернули головы в сторону ванной, она вышла оттуда с мокрыми волосами, полотенце едва прикрывало ее грудь. Перри выглядела потрясенно.

— Привет, Перри, — сказала Ребекка, отрывая взгляд от меня. Вовремя же меня перебили.

Перри неловко улыбнулась.

— Я оденусь, пока не ослепила тебя.

— Это не будет проблемой, — сказала Ребекка, как я подумал.

Я вскинул брови, взглянув на нее.

— Извращенка.

Она пожала плечами, Перри ушла в спальню.

— Я слишком долго общалась с тобой, Декс.

— Теперь ты одинока, и мы можем освободить тебе местечко в постели, — шутливо сказал я, часть меня даже надеялась, что она согласится. Но она помрачнела при упоминании ее обретенной свободы, и я ощутил себя ужасно.

— Декс, — сказала она с отвращением.

— Прости. Придется оставить свои фантазии о троих себе, да?

Она слабо улыбнулась.

— Выбирай время удачнее, — она сжала мое колено. — Но я рада, что ты все еще немного зараза. Я переживала об этом.

— Дамы любят засранцев, да?

Она посмотрела на закрытую дверь спальни.

— В твоем случае, надеюсь, да.

Я кивнул и пожевал губу. Не нужно было говорить Ребекке о Перри, она уже это поняла.

Пару секунд спустя Перри вышла из спальни. Ее лицо было свежим и сексуальным, а тело восхищало в длинной футболке с «Pink Floyd» и леггинсах.

Ребекка встала и крепко обняла ее, и я старался не думать о пошлом. Я посмотрел на Жирного Кролика, который внимательно смотрел на Перри.

— Толстяк, — воскликнул я. — Где приветствие для дамы этого дома?

Пес посмотрел на меня и закрыл глаза. Никакого уважения.

— Как ты? — спросила Перри у Ребекки. Она, наверное, уловила то же, что и я. Хотя красные и опухшие глаза сразу все выдавали.

Ребекка скривила губы.

— Ты знаешь. Бывало лучше. Мы с Эм расстались.

— О, блин, мне так жаль, — сказала ей Перри. — Нам нужно выпить кофе и поговорить.

Я кашлянул, и они посмотрели на меня. Я не знал, о чем они хотят говорить, но половина разговора точно могла быть обо мне. Не из-за того, что мир крутился вокруг меня, но… не знаю, часть мира точно крутилась.

— Только постарайся вернуться к семи, — сказал я, глядя на Перри.

Она нахмурилась.

— Почему?

— Помнишь, я спросил тебя, что ты делаешь сегодня ночью? И ты сказала, что занята мной?

Глаза Перри расширились, она смущенно посмотрела на Ребекку.

— О, не переживай, она уже знает, что ты занимаешься мной, — добавил я.

— Декс! — возмутилась Перри.

Ребекка закатила глаза.

— Вот и поговорили шифром.

— Эй, все мы тут взрослые. Кроме, наверное, Перри. Ты опасно близка к несовершеннолетию.

— Декс, — тон Перри стал тверже.

Я игриво улыбнулся.

— Я беру тебя сегодня ночью.

— Куда? — спросила она.

Ребекка уперла руки в бока и с удивлением наблюдала за нами. Я надеялся пригласить Перри на наше первое свидание без публики, но уже было поздно.

— Куда-нибудь? За углом отличная пиццерия. Я куплю тебе ужин. Немного напитков. Потом алкоголя. Знаешь… свидание.

Она моргнула пару раз, но улыбнулась.

— Ты серьезно приглашаешь меня на свидание?

— Я выразился не ясно? Да. Перри Паломино, ты пойдешь со мной на свидание?

Она посмотрела на Ребекку, та вскинула руки и сказала:

— Эй, если Декс платит…

Перри посмотрела на меня, теперь пытаясь скрыть улыбку. Но я это увидел. От этого сердце хотело лопнуть.

— Ладно, Декс Форей, я пойду с тобой.

Я не переставал улыбаться. Я думал, голова треснет.

Ребекка покачала головой.

— Не думала, что доживу до этого. Уверены, что я не мешаю, глядя на это? Может, вам нужно уединиться перед свиданием?

— Нет, втроем мы неплохо смотримся, — я подмигнул ей.

Она пронзила меня взглядом.

— Но я пришла сюда не только из-за твоего пса и моей слезливой истории. Джимми.

— Что Джимми? — было сложно думать о работе, когда Перри согласилась пойти со мной на свидание. Я снова был тринадцатилетним, но плевать. Я мог бы пробежать по старой школе, вопя на весь мир.

Строгий взгляд Ребекки напомнил мне, что я живу во взрослом мире.

— Он пытался связаться с вами вчера, не смог и начал докучать мне. Похоже, офицер полиции из Канады звонил ему и проверял, что вы работаете на него.

Я пошевелил челюстью.

— Ах. И что?

Она мрачно посмотрела на меня.

— И что? Неприятно узнавать, что вы связались с полицией. Местного убил зверь.

— Сасквоч, — исправил я.

— Ага. Сасквоч. Конечно.

— Мы серьезно, — сказала Перри. — Это был Сасквоч. Или какой-то мутант. Но точно не медведь.

Я понимал, что даже открытая Ребекка не поверит в Сасквоча.

— Это вывело Джимми из себя, а потом напугало и меня. И он начал вопить на меня, будто я как-то в этом замешана. Полиция забрала ваш материал?

Мне начало казаться, что Джимми будет не так и мягок, когда все узнает.

— Да, как доказательство, — объяснила Перри. — Но мы бы и не стали это выпускать. Человек умер.

Он заслуживал умереть. Я ощутил гнев, ведь Митч пытался изнасиловать Перри. Но я знал, что мы все равно не выпустили бы материал. Заслуживал он или нет, но смерть оставалась смертью, а эта была еще и жуткой.

— Понимаю, — с сочувствием сказала Ребекка. — Но Джимми может думать иначе. Он бросался словами «уволю» и «отменю».

— О, ладно тебе, — сказал я. — Он не может снова пытаться отменить нас. Мы еще толком не вернулись!

Она пожала плечами.

— Ты знаешь, какой он.

Я недовольно застонал, потирая лоб.

— Мы даже один день не можем прожить мирно?

— У вас есть день, — сказала она. — Он просил, чтобы вы пришли в его кабинет завтра в два. Оба. А до этого занимайтесь… друг другом?

Щеки Перри от этого восхитительно покраснели. Она кашлянула и посмотрела себе под ноги.

— Ну что, Ребекка, выпьем кофе? Оставим Декса с его собакой?

Она согласилась, и они ушли в пончиковую, пообещав принести мне двойную порцию шоколадного пончика. Я надеялся, что меня они сильно обсуждать не будут.

* * *

— Я припудрю носик, — сказала Перри, и я инстинктивно протянул руку и потрогал кончик ее носа. Мой сексуальный зайчик.

Она направилась в туалет. Она была в синем платье с низким вырезом, что обхватывало ее в правильных местах. Наблюдение за ней, пока она шла, было десертом перед ужином.

Она вернулась после Ребекки, и настроение ее не казалось ухудшившимся. Она была нормальной, говорила о бедной Ребекке и ее расставании, и я понял, что наши отношения они могли и не успеть обсудить. Может, отношений и не было. Я пока не мог понять.

Кое-что, впрочем, выбивалось. Несмотря на мои попытки (нападение на нее на кухне), Перри не поддавалась и отказалась от секса, сказав, что ей нужно пробежаться и прочистить разум. Может, они с Ребеккой все-таки меня обсудили.

Я помнил слова Ребекки, боявшейся, что надавила на Эмили слишком сильно и оттолкнула ее, я быстро убрал руки и позволил ей подышать свежим воздухом, сказав, что пробежка была хорошим способом узнать город, пытаясь прикрыть тот факт, что я хотел сунуть в нее член, заставить ее кричать мое имя.

Перри вернулась после пробежки и выглядела спокойнее и податливее. Я не лез, мы с Толстячком отвлеклись на марафон «Разрушителей мифов». Она приняла душ снова и присоединилась ко мне на диване.

Интересно было то, что она села с другой стороны от собаки. Толстяк теперь стал мне помехой!

— Знаешь, — я повернулся к ней, — когда ты там сидишь, тебя сложно обвить рукой.

Я знал, что давил на нее. Ничего. Я не был гордым, мог признать, что Дексу Форею требовались объятия. Мы занимались сексом, но не это означало, что я перестал быть нежным с ней.

Она робко посмотрела на собаку, волосы упали ей на лицо. Я убрал прядь ей за ухо.

— Что такое? — спросил я, убирая руку.

Перри заерзала на месте, избегая моего взгляда.

— Тебе все это не кажется странным?

— Странным?

— Да, — она взглянула мне в глаза. — Мы с тобой. Вот так вместе. Вдруг.

Мое сердце колотилось. Теперь я начал переживать из-за их разговора с Ребеккой. Бекс всегда была на моей стороне, но это были женские штучки. И женщин она любила больше.

Я облизнул губы, стараясь быть осторожным.

— Я не вижу тут «вдруг», Перри. И для меня это не странно. Я немного странный, ты тоже, но это? Это не странное.

Она улыбнулась.

— Значит, это нормально?

Это судьба. Я склонился и нежно поцеловал ее. А потом отодвинулся и сказал:

— Это хорошо. Очень-очень хорошо.

А потом я схватил собаку, сбросил на пол и обвил рукой свою женщину.

Пиццерия, куда я отвел Перри, была на соседней улице возле монорельса, близко к Спейс-Нидл. Мы устроились за столиком у окна и заказали пиццу и пиво.

Я видел, что она нервничает, судя по тому, как она выпила пиво и теребила волосы. Это было мило. И это было новым, ведь я обычно заставлял ее нервничать по другим поводам.

Пока она пудрила носик, пришел официант. Его звали Маркус, я запомнил его за годы. Он был неплохого вида парень, из итальянцев с темными кудрями, что сводили женщин с ума, и волосатыми руками, будто его тестостерону требовался такой выход.

— Как дела? — спросил он, разглядывая стол, держа руки за спиной. Он был высоким, и это мне не нравилось. Но я мог бы победить его в драке, и мой член точно был больше.

— Неплохо, — я посмотрел на него. — Пиво неплохое, если ты об этом.

Он улыбнулся и кивнул на место Перри.

— Кто эта цыпочка?

Я нахмурился. Я был готов звать цыпочками всех женщин, даже старушку на почте и преподавательницу в университете. Но от него было неприятно слышать такое про Перри, еще и таким тоном.

— Ты про женщину? — медленно спросил я. — Ее зовут Перри.

— Мило, — улыбнулся Маркус. — Две женщины сразу? Я не скажу, обещаю, — он нарисовал крест на сердце.

Я растерялся.

— Две женщины? У меня не две женщины.

— А как же горячая крошка из «Максим»? Твоя девушка?

— Джен? — спросил я. — Мы расстались.

Он покачал головой.

— Я только вас тут видел.

— Сейчас середина марта, Маркус. То было в декабре. Мы расстались. Я теперь с Перри, — я словно говорил с двухлетним.

Он смотрел на меня, будто не верил мне.

— И, — я раздражался, — Перри тоже очень горяча. Ее просто нет в «Максим», потому что это паршивое издание.

Маркус кивнул, посмотрел на другую часть ресторана, где Перри выходила из туалета.

— Она довольно горяча, да. Везучий ты. У нее грудь лучше, чем у другой. Берешь их, пока они юны, да?

— Эй, — прорычал я. — Ты говоришь о моей девушке.

Так и было. Я сказал слово на Д. Назвал Перри своей девушкой публично. Хорошо, что она была слишком далеко, чтобы услышать.

— Если не против, мы хотели бы еще пива, — сказал я ему, глядя, как она приближается. Она привлекла несколько взглядов, пока шла, и я ощутил смесь тревоги и гордости.

— Понял, — сказал Маркус и выстрелил рукой, как пистолетом. Он прошел мимо Перри, глядя на ее подпрыгивающую грудь, словно меня тут не было. Я сжал край стола, стараясь удержать Декса-Халка. Не сейчас. Это можно было в горах, но не в пиццерии.

— Я заказал еще пива! — сказал я, улыбаясь слишком широко.

— О, спасибо — сказала она и села. Она подвинула сумочку и посмотрела на меня. — Ты в порядке?

— Все отлично, — мой голос был удивительно высоким. Мне нужно было успокоиться. Что со мной такое?

Она сжала губы, разглядывая меня. Казалось, она смотрит на каждую мою трещинку. Я занялся пивом, желая, чтобы Маркус принес сразу бочку.

— Ты нервничаешь, — отметила она.

Я чуть не подавился пивом.

— Нет, ты нервничаешь!

— Да, Декс. Знаешь, что? Думаю, это нормально. Мы должны нервничать. Я и не думала, что у нас будет такой шанс.

Она коснулась мой руки с нежностью, молочная кожа рядом с чуть смуглой.

— Уверен, ты из-за меня тоже нервничала, — сказал я. — Когда впервые меня встретила. Ты выглядела так, словно была готова убежать, каждые пять минут. Каждый раз, когда мы были в машине, казалось, что ты в ловушке с душевнобольным. И это, кстати, правдиво.

Она улыбнулась и сжала мою руку, и такой ее ответ сжимал мое сердце.

— Ты заставлял меня нервничать. Многие из-за тебя нервничают, Декс.

— Я слишком шикарен для них.

— И это тоже правда. Но я нервничала, потому что не знала тебя… не знала, как ты думал. Не знала, что ты думал обо мне.

— А теперь?

— Теперь я знаю тебя. Начинаю понимать, как ты думаешь. И, похоже, знаю, что ты думаешь обо мне. Я нервничаю из-за других причин. Потому что… мне страшно. И радостно. Это для меня в новинку.

Мы смотрели друг на друга, и я был рад ее честности.

— Для меня тоже. Но новое может быть хорошим.

Маркус пришел с новым пивом и пиццей, получив убийственный взгляд. Я ел кусочек пиццы, задумался о том, как встретил Перри, о той ночи в маяке. Я сразу что-то ощутил к ней, похоть или некую связь, я не знал точно. Я не знал, что потом она будет сидеть со мной в пиццерии, уже не незнакомка. Я не знал, что эта кроха с уязвимостью и смелостью станет всем для меня.

— О чем думаешь? — спросила она, сделав глоток пива.

— О нашей первой встрече.

— В Орегоне?

— В маяке. Ты наткнулась на меня. Помнишь?

— Такое не забыть.

— Как это выглядело для тебя?

Она отставила пиво и посмотрела в окно. Крупные капли стучали по стеклу с порывами ветра. Ночь напоминала ту бурю, что свела нас вместе.

— Я думала, ты…

— Чокнутый?

Она издала смешок.

— А как иначе, если ты был в заброшенном маяке один и пытался снять призрака? Серьезно, если это не странности, то я не знаю, что это.

Я допил пиво, вытер рот и отклонился на стуле.

— Даже не знаю, мисс Обаятельность. А как насчет девушки, решившей пойти одной в темноте исследовать маяк ради… чего, кстати? Потренировать удары?

— Я не делала этого.

— Ты выбила окно как в фильмах про ниндзя.

— Я ничего не нарушала, — парировала она, словно это было только вчера.

— Нарушения заведут куда угодно. Если бы я не пробрался туда для исследования, я бы не исследовал тебя сейчас.

Она закатила глаза. Если бы она так не нервничала, я бы пошутил, что ее не спасет табличка «Вход запрещен» на вагине.

— Вот как, — напомнил я. — Ты решила, что я чокнутый? И все?

— И что ты милый.

— Просто милый?

— Эй, меня ты считаешь милой.

Я покачал головой.

— Я думаю, что ты милая, сексуальная, роскошная и невероятно привлекательная. Ты подходишь по всем требованиям к удивительно горячей штучке, а на попку я хотел бы выстрелить горячей…

Она посмотрела на меня с предупреждением. Мать семьи из четверых напротив нас недовольно посмотрела на меня. Ой.

— Простите, — извинился я перед матерью. — У нас первое свидание.

— И, пожалуй, последнее, — пробормотала она и повернулась к детям. Один все еще испуганно смотрел на меня. Я забыл, что так влияю на детей.

— Ясно, — быстро сказала Перри, и я посмотрел на нее. — Хотя твоим навыкам ухаживания не хватает уровня.

— Вот мои навыки ухаживания, — я поднял ладони и пошевелил пальцами. — Насколько я знаю, работают они отлично.

— Декс.

— Мисс Паломино.

Мы смотрели друг на друга пару мгновений, а потом улыбнулись. Первое свидание проходило неплохо. Мы с Перри узнавали друг друга на новом уровне, и это было прекрасно.

А мы еще не перешли к десерту.

Загрузка...