Вернуться назад

Глава 20

Все крепче прижималась к нему, боясь, что лучший друг снова исчезнет навсегда, только это навсегда, я уже не выдержу.

– Как ты мог! – сквозь слезы прорычала, оторвавшись от Питера и больно стукнув его по груди.

– Я чуть с ума не сошла, похоронила тебя, и нет! Даже в клинику на несколько дней легла, чтобы вылечить необъяснимое сумасшествие, – все так же колотя воскресшего друга по груди, кричала я.

– Прости, Эм, – виновато выдохнул он, даже не уклоняясь от ударов, понимая, что каждый из них заслужен.

– Я хотел тебе рассказать, но последнюю неделю ты была сама не своя, не слушала меня, только злилась на то, что женюсь.

– Нет, – прорычала в ответ, – я злилась не потому, что женишься, а из-за того, что бросаешь меня!

– Эм, я столько раз тебе намекал на то, что скоро наша с тобой жизнь изменится, но ты словно заколдованная, не слышала ничего из того, что я говорил! – неожиданно возмутился Питер в ответ.

Отстранилась от него, пытаясь вспомнить то время, и эти предупреждения.

– Последний шанс поговорить выпал на кладбище, во время похорон. Мия хотела сделать это, но мы видели твою неприязнь к ней и понимали, что ты не станешь слушать, поэтому я решился сделать это самостоятельно, но напугал больше, чем мы ожидали.

– Пит, – прошептала я, сжимая его ладони в своих, – прости, – и бросилась к нему в объятья.

– Нет, Эм, – обнимая меня так же крепко в ответ, прошептал Питер, – это ты меня прости, я должен был найти способ тебе все объяснить, но был настолько занят собой и Мией, что все время откладывал разговор на потом, верил, что еще будет время, поступил как эгоист. Но теперь ты здесь и все хорошо. Надеюсь, ты сможешь меня простить?

Не могла больше злиться на друга, ведь он здесь, жив, здоров, разве есть что-то лучше и важнее в мире?

– Конечно, я прощаю тебя, – тихо всхлипывала, зарывшись носом на груди друга.

– Так, так…, – раздался низкий мужской голос вдали коридора, – стоило отойти на пару минут, как моя жена уже на шее у другого мужчины, да еще и обнимает его с такой страстью и целует!

Нежный и теплый голос Блека отозвался во мне небывалой радостью, но боязнь исчезновения друга никак не давала выпустить его из своих трясущихся рук. С трудом все же сделав это, обернулась и сквозь слезы, которые почему-то никак не прекращались, увидела Джона подходящего к кабинету.

Не могу сказать, что лицо его светилось от счастья, скорее он не обрадовался увиденному, но надеюсь, смог понять меня и мои чувства.

– Не волнуйся, Джон, я слежу за ними, – улыбнулась Мия, и подошла к Питеру, чтобы взять за руку мужа и освободить из моих объятий, которые судя по ее виду тоже ее не радовали.

Джон, последовав ее примеру, подошел ко мне, протянув ладонь.

– Ты все знал? – возразила я, показательно убирая свою руку подальше от него, – и не сказал мне! Разве так поступают любящие люди?

Я была очень зла на мужа, целых два дня находилась так близко к лучшему другу и была в неведении о том, что он жив! Я жила с этим камнем на душе, а человек, который утверждает, что любит меня ни слова не сказал об этом, как так можно?

– Прости, – искренне прошептал Джон, – я поступил как эгоист, просто был уверен, если узнаешь, что он здесь, сразу же бросишься на поиски, а мне так хотелось побыть с тобой, знать что ты только моя, – объяснял он, уверенно беря меня за руку и прижимая ее к губам.

Эти слова успокаивали гнев, который еще секунду назад бушевал во мне безумным штормом. Он быстро стих, словно залитый водой пожар.

Посмотрела на Блека, потом на Мию и Питера и, не сдержавшись, снова кинулась на шею к другу, чтобы еще раз убедиться в том, что он настоящий.

Крепко сжав его в объятьях, не без труда отпустила голубоглазого слегка взъерошенного соседского мальчишку, смахивая слезы радости.

Это безумное чувство обнимать человека, которого ты похоронила, словно странный сон какой то.

– Питер, – спокойно произнес Джон, прерывая нашу игру в гляделки, – разреши мне забрать мою жену, я понимаю, вы с ней долго не виделись и вам есть, что обсудить, но еще будет время.

– Конечно, – закивал Питер, согласившись. Затем подошел к Мие, обнял любимую за талию, улыбнувшись и подмигнув мне, сказал,– да Эм, мы с тобой еще обязательно встретимся и поговорим обо всем.

Я была категорически против, но спорить не стала и, обернувшись, в порыве чувств нырнула в объятия довольного супруга, который тут же крепко прижал меня к себе.

– Пойдем, милая, – прошептал он едва слышно, поцеловав в висок.

– Тебе надо успокоиться, ты очень взволнована, а чуть позже обязательно вернешься к нему и вы все обсудите.

– Да, – неохотно согласилась.

Всего на миг обернулась к Питеру, сама не знаю зачем, наверное, чтобы еще раз убедиться, что все происходит на самом деле он, а не мираж, который растает, стоит только отвернуться. Питер все еще стоял посреди просторного кабинета, наполненного ярким солнечным светом, нежно обнимал Мию за талию, святясь словно ангел. Огромный, тяжелый груз свалился с моих плеч в этот момент и, несмотря на то, что мир вокруг по-прежнему казался чужим, незнакомым, но в него вернулась радость и спокойствие.

Теперь, когда узнала столько об этом месте, Джоне, кажется, поняла лучшего друга. Полюбить с первого взгляда отдаваясь этому чувству целиком, настолько сильно, что готов поменять жизнь на все сто процентов, не задумываясь правильно ли, верно ли поступаешь – так естественно и прекрасно.

Осталось только одно чувство, терзающее, не дающее покоя – мысли о маме.

Но, несмотря на это, сейчас все как-то правильно, верно. Я иду рядом с мужчиной, вдохнувшим смысл в мою однообразную и убогую жизнь, и может быть он прав, даже люблю его? Так ли это на самом деле не знаю, или просто не хочу признаться себе в новых чувствах? Скрываю от себя истину, но зачем? Ведь чувствую, что рядом с ним живу, дышу, мечтаю. А эти невыносимые моменты, когда он выпускал мою ладонь из своей, такие пустые, словно без него нет лучшей части меня. И пусть каждый его взгляд в мою сторону заставляет дрожать, нет той безумной паники, которая жила в душе еще вчера, хотя кого я обманываю, меня всё равно всю трясет!

– Пит, жив! – снова всплывала мысль в сознание, разнося тепло и радость по телу.

Теперь нет причин не верить Блеку, не испытывать к нему нежные чувства, только я сама. Может, просто пока не готова к этому?

Но ведь он столько сделал для меня, спас на кладбище, от чуть не сбившего автомобиля, от сумасшедшего на станции, и если верить в его теорию о переселении душ, то искал всю жизнь и, все что просит взамен, это любовь…

Не знаю, как быть, как не разочаровать, но при этом дать понять, что не готова сделать следующий шаг? Хоть он уже сделан однажды, но я не очень хорошо это помню…

– Ты все же меня боишься? – неожиданно спросил задумчивый мужчина, тепло, обнимая за талию, и чувствуя мою дрожь. Видимо его напрягало наше молчание, судя потому, как он смотрел на меня всю дорогу, практически не отрывая взгляда.

– С чего ты взял? – в недоумении переспросила.

– Думаешь, я не замечаю, как ты дрожишь всякий раз, как к тебе прикасаюсь?

– Не дрожу! – вздрогнув от прикосновения к моей щеке, возразила я.

– Хорошо, – задумчиво улыбаясь, констатировал он и, остановился.

– Если ты на самом деле не боишься и дрожишь не из-за меня, то посмотри мне в глаза.

Джон развернул за плечи, и посмотрел прямо в глаза, пристально, не отводя взгляда и не моргая, совершенно обезоружив этим. В этот миг поняла, что теряю почву под ногами, словно земля медленно отдаляется, и вот-вот окажусь в невесомости. В считанные секунды дрожь сильнее завладела телом, заставляя его содрогаться.

– Вот видишь? – все так же улыбаясь, спросил он.

– Ты снова дрожишь! Но, мне кажется, я знаю, как это исправить! – хитрая улыбка расплылась еще шире.

– Как…? – только и успела произнести, но, не дав опомниться, и закончить вопрос муж поцеловал меня неожиданно горячо, но вместе с тем нежно и ласково. Теплые губы требовательно ласкали мои, и я отзывалась на этот призыв, таяла, замирала в крепких руках, охватываемая горячей волной желания.

– Вот видишь, – прошептали раскрасневшиеся после поцелуя губы, отстранившись от меня, – ты больше не дрожишь.

И действительно, не дрожала, по крайней мере, первые десять секунд после поцелуя. Потом дрожь снова вернулась, охватив с новой силой, а в груди зародилось странное чувство, словно она охвачена огнем и горит изнутри.

– У меня есть сюрприз для тебя, – с небольшой хрипотцой в голосе произнес Джон, улыбнувшись.

– Пойдем, покажу тебе, нечто волшебное.

Отстранившись, муж выпустил растерянную меня из объятий, и, развернувшись на каблуках быстрыми, решительными шагами пошел прочь по незнакомому коридору.

Постояв секунду, не понимая, что делать дальше коснулась пальцами губ, помнящие его тепло и нерешительно, последовала за ним.

Этот человек, или кто он есть на самом деле, был невозможен! Разве можно так издеваться над девушкой, которую ты «очень любишь»? Стремительные шаги отдаляли высокую фигуру с каждой секундой быстрее, я же словно черепаха плелась где-то в хвосте пытаясь нагнать гепарда в этой нелепой гонке за сюрпризом. – Ненавижу сюрпризы! – раздражаясь, думала я, посылая свое негодование Блеку в след.

Почему-то была на сто процентов уверенна, что эта гонка доставляет ему удовольствие, и прямо видела сквозь густую шевелюру надменную и самодовольную ухмылку, поселившуюся на прекрасном лице! Больше всего раздражало, что никак не могла догнать его, даже просто сократить постоянно увеличившееся между нами расстояние, не перейдя на легкий бег. Я очень старалась делать это не заметно для моего проводника, хоть и понимала, насколько это глупо и, как сильно его веселит.

При всем моем негодовании ладонь, которую он выпустил из своей руки, так и жгло, хотелось снова взять его за руку, почувствовать ее тепло. Кажется, прибавь шагу, догони его и возьми желаемое, но что-то не позволяло этого сделать. Гордость, глупость, страх?

– Джон, – все же устав от догонялок и сдавшись, тихо позвала я.

– Мия сказала, что я недолжна была оказаться здесь так. Что это значит и как я оказалась в твоем мире?

Услышав мой вопрос, Джон тут же замер, и через внушительную паузу обернулся. Привычной радости в серых глазах не было, но уже через мгновение муж улыбнулся неестественно, наигранно, явно пытаясь скрыть что-то, но что?

Еще секунда и он окончательно взял верх над своими эмоциями и спокойно ответил.

– Видишь ли, Эм, все действительно должно было быть иначе. Больше двадцати лет я искал тебя по всей вселенной. И наконец-то нашел . Но сложности на этом не закончились… По законам миров, нельзя перейти жить из одного в другой, пока ты жив в прежнем. Ты должен умереть или бесследно исчезнуть для всех, только тогда, получишь возможность перейти в другой мир. Это правило одно для всех, исключение лишь те, у кого особый дар путешествий по мирам вселенной.

Но и этого мало. Путешественник должен быть связан родственными узами с кем-то в мире, куда планирует отправиться. И связь должна быть по законам обоих миров. Как у Мии с Питером. Они женаты и на Рене и на Земле. В солнечной системе он умер от неизвестного медицине недуга, и родился в галактике Огеля чудесным образом. Так должно было быть и с тобой. Но какие-то неведомые силы перенесли тебя сюда, прежде чем мы смогли сделать все по закону.

Ты оказалась здесь, и чуть не попала в тюрьму. Мне чудом посчастливилось спасти тебя из их рук.

– Ты хочешь сказать я здесь нелегально?

– По всем законам да, – задумчиво ответил Джон. Но ведь ты здесь и ты моя жена, а это значит, что все должно быть именно так!

– А как бы все было, если бы я оказалась здесь по всем Вашим законам?

Муж улыбнулся, убрав прядь выбившихся волос спадающих на мое лицо за ухо и ответил, – я бы ухаживал за тобой по Земным обычаям, очаровал и попросил твоей руки. Ты бы не смогла мне отказать и, сыграв пышную свадьбу, а потом, освободив тебя от Земли, разыграв гибель, мы вернулись сюда, назад на Рену.

– Но разве возможно путешествовать между мирами? Вы изобрели какое-то чудесное средство, машину, летающую тарелку?

– Нет, – все так же улыбался Джон, глядя мне в глаза, – все просто. Как я уже говорил тебе вчера, галактика Огеля является хранителем вселенной. В определенные дни, когда все девять планет двойной звездной системы, выстраиваются в том или ином порядке, по всей Рене открываются различные порталы, через которые вселенная путешествует между нашими девятью планетами и множеством других. Порталы между девятью планетами открываются практически каждый день, но вот между остальными во вселенной гораздо реже. К примеру, между Землей и Реной, портал открывается раз в полгода и всего лишь на семь дней. Поэтому, если вдруг попадешь на Землю или наоборот кто то с Земли к нам, то у этого существа будет полгода ожидания, прежде чем он сможет вернуться, если не успеет уложиться в существующую неделю. Но это еще не предел, есть порталы, которые ведут на планеты, где еще никто не бывал, ведь они ни разу небыли открыты. Это неизведанные земли и от этого они очень притягательны для нас. Ходят легенды о том, что есть способы путешествовать иначе по Вселенной, и не только в пространстве, но и во времени, но мы пока не нашли их.

– Получается, кто угодно может беспрепятственно перемещаться по Вселенной и жить где захочет?

– Нет, Рена для того и существует, что бы отслеживать эти перемещения, возвращать заблудших путешественников, охотников за наживой в их галактики, домой на родные планеты. У нас за этим строго следят Реграды, они отслеживают всех нелегальных путешественников, которые случайно или специально пересекли границу миров, отлавливают их и сажают в межпланетную тюрьму, жуткое место, пустое ты там становишься тем, кто есть, только твоя душа и мрак.

В этой тюрьме ты находишься до тех пор, пока портал на твою планету снова не откроется, и тебя отправят домой. Вроде ничего страшного, только прежде чем отправить домой, стирают память о том, событиях на другой планете. Мы иногда называем Реградов стирателями.

– То есть, со мной могло произойти то же самое?

– Нет, не могло я ведь рядом! – серьезно ответил Джон, взяв меня за руку, которая изнывала без его прикосновений, сразу стало легче. Словно ты жутко хотел пить, наконец, нашел стакан воды и залпом выпил ее.

– Какая может быть нажива от этих путешествий, – поинтересовалась я, – и какой вред? Почему нельзя разрешить людям путешествовать туда, куда они захотят, ведь для чего-то эти порталы существуют?

– Да, я тоже много над этим размышлял, но каждый раз приходил к единственному выводу о том, что Вселенная – единый организм, где все взаимосвязано между собой, каждая планета как клетка, большого организма и выполняет определенную функцию необходимую для жизни его и здравия. Рена некий центр этого организма, постоянно получающий сигналы от той или иной планеты и связывающий его с другими планетами Вселенной. И если путешественники случайно попадают в этот организм, по незнанию и переселяются на другую планету, то мы можем считать это проведением Высшего разума и необходимостью всей системы. Но когда знающие существа специально начинают мигрировать на другие планеты с целью захвата и ее разрушения, это не может привести ни к какой гармонии и мы возвращаем все на свои места.

Очень трудно определить, случайно или по злому умыслу осуществляет свое межпланетное путешествие то или иное существо, поэтому Реграды отправляют назад всех, кого отлавливают за исключением, тех, кто нашел свою вторую половинку в других мирах, ведь в то, что это проведение Высшего разума верят все, даже они.

Рассказ мужа успокаивал, хотя что-то внутри, говорило, – он не совсем откровенен с тобой, либо что-то не договаривает, словно пытаясь огородить от чего-то важного того, что ты все же должна знать.

Джон задумался о чем-то и, я не решалась задавать ему новые вопросы, не разложив в голове то, что узнала. Я бродила в своих мыслях и разыгравшейся фантазии, любуясь им.

Мы продолжали брести по всевозможным лабиринтам замка. Вскоре, я совсем заблудилась и потерялась в этом многообразии, но Джон точно знал куда идет, поэтому я не переживала.

Через какое-то время мы оказались на улице, где светило прекрасное солнце, дул легкий ветер, нежно касающийся моей кожи, волос, такой теплый и ласковый. Я так давно не выходила из помещения, что сейчас как будто оказалась в другом мире, волшебном мире, хотя так и было. Моему взору открылось бесконечное поле, усеянное всевозможными разноцветными цветами словно ковер, умело сплетенный из множества нитей. Все внутри сжалось от восторга, радости, никогда в жизни не видела ничего, что могло бы быть прекраснее этого. Солнце, ветер, цветы и необыкновенно прекрасный мужчина рядом со мной.

Мы спустились по ступеням и поднялись на небольшую башню, возведенную недалеко от замка, величественно возвышающуюся над полем, чтобы увидеть все это многообразие еще лучше, четче. Джон, помог мне подняться по ступеням, подав руку и проводя на смотровую площадку, подвел к перилам сам остался немного позади и, обняв за талию, произнес,– это все для тебя!

И почему мне все время хочется убежать от него?

Мои мысли оборвал Джон, своим поцелуем в макушку.

– Это поле, засеяли специально для тебя, к твоему приезду и к нашей свадьбе. К сожалению, в день свадьбы у меня не получилось привести тебя сюда, но сейчас я решил исправиться и вот мы здесь.

– Закрой глаза, – попросил он тихим, но уверенным голосом, я охотно выполнила его просьбу.

– Что ты слышишь? – поинтересовался муж, обнимая меня за плечи.

– Ничего, – честно призналась я, на улице стояла абсолютная тишина, словно все вымерло, даже ветер затих, будто специально, чтобы поставить меня в неловкое положение.

– Да, сейчас и правда тихо, но подожди буквально одно мгновение, – сказал Джон, и в этот же миг, справа от меня подул легкий, теплый ветерок. Он коснулся моего лица, взъерошил волосы и, пролетев мимо, опустился в цветочное поле. Тишина растворилась в звуке ветра, который вскоре стих в прекрасной песни цветов. От удивления я даже раскрыла глаза, пытаясь увидеть происходящее, на самом ли деле цветы поют или эта мелодия доносится откуда-то еще. Но осмотревшись, поняла, что эту прекрасную мелодию действительно создавали цветы. Ветер колыхал их, раскачивая в разные стороны и бутоны, словно музыкальные инструменты, превращали ветер в музыку. Было в этой мелодии что-то знакомое, и тут я вспомнила, именно ее играл Джон на большом белом рояле одиноко стоящем посреди гостиной.

– Как прекрасно! – думала я, наслаждаясь этим волшебным мгновеньем.

– Ты и правда знал, верил, что найдешь меня? – улыбаясь, как ненормальная, и пытаясь хоть как-то собраться с мыслями, спросила я.

– Да, – тихо ответил он.

– И ты знаешь, что будет дальше? – с быстро бьющимся сердцем, спросила, пытаясь унять сомнения, которые никак не хотели покидать.

– Надеюсь, – прошептал Джон и повернул меня к себе, так что глядя в его глаза увидела в них надежду и волнение.

– Что же будет дальше, Джон Блек? – нервно улыбаясь, и даже не замечая, как флиртую с ним, спросила я, пытаясь его приободрить.

– Ты на самом деле хочешь узнать это?

– Да, – кивнула, в знак согласия.

– Ну, тогда слушай, для начала я научу тебя летать. Затем ты все-таки вспомнишь или узнаешь заново историю нашего мира от его создания до сегодняшнего дня. Разделишь судьбу его народов, мы побываем с тобой везде, где ты захочешь в любом уголке вселенной, в который нас только могут привести порталы. Вспомнив меня однажды, либо привыкнув, если этого не случиться, ты перестанешь дрожать от каждого моего прикосновения, – он провел ладонью по моей щеке, – хотя мне и будет этого не хватать, надеюсь, ты вспомнишь наш дом и как прежде будешь прекрасной хозяйкой в нем.

– Джон, – тихо сказала я, не глядя на него, – может быть это слишком рано и как то не осмысленно, но мне кажется…, – тут я замолчала, понимая, что не готова сказать то, что сейчас пришло мне в голову.

Всего моего стыда не хватило в этот момент, чтобы взглянуть на него, я с каждой секундой становилась все краснее, а руки мои мокрыми и холодными. Меня всю так и трясло от этого признания, но мне так хотелось, сказать ему об этом, что не смогла устоять.

… я испытываю к тебе какие то чувства, не знакомые мне, – прошептала и еще сильнее сжалась, пытаясь разглядеть пыль под ногами.

– Ненормальная, что ты делаешь! – снова и снова твердила себе, и хотела провалиться сквозь землю.

Рука Джона плавно опустилась на мой подбородок, осторожно приподняв его. Наши взгляды встретились, разнеся по всему телу легкую волну тепла. От этого ласкового взора хотелось раствориться в дуновении ветра, исчезнуть, словно капля росы на пылающем солнце.

Но он только улыбнулся в ответ, словно услышал давно всем известную истину и, только я узнала о ней последней.

– Да, милая, – зарываясь в мои волосы лицом и крепко обнимая, прошептал он, – я тоже тебя люблю и уже очень давно.

Каждый день, прожитый без тебя, был для меня испытанием, но теперь, когда ты рядом и ничего не помнишь о нас, это еще более серьезное испытание, не прикоснуться к тебе, когда хочется, не поцеловать, не…, – тут он осекся и только крепче обнял меня.

С каждой секундой проведенной рядом с ним во мне просыпались все более сильные чувства к этому мужчине, и я уже не могла себя убедить в том, что это неправильно, что совсем его не знаю. Все внутри буквально кричало, что он нужен мне, я хочу его себе всего без остатка и, как бы разум не твердил обратное, все мое существо тянулось к нему.

– Тебе надо научиться летать, – выпустив меня из объятий, констатировал Джон.

– Летать? – воскликнула я.

– Да, милая, или ты думаешь, что у нас крылья для того, чтобы дырки в одежде делать?

– Нет, но…

– Ну, вот и хорошо, тогда не спорь со мной, а делай все, что я тебе скажу.

– Начнем, ответь мне, ты чувствуешь свои крылья?

– Да, – немного поразмыслив, кивнула я.

– Это уже хорошо, улыбнулся он.

– Тогда попробуй их расправить, вот так, – Джон в считанные секунды раскрыл свои огромные черные как смоль крылья, за спиной. Как он был прекрасен в этот момент, словно ненастоящий, как персонаж из фильма или книги сошедший ко мне. Я никак не могла поверить, что этот человек, или кто он есть на самом деле, сейчас стоит передо мной и может принадлежать мне, если я этого захочу. Такой мужественный, страстный, как он мог только посмотреть на меня, неужели во всей Вселенной не нашлось девушки лучше, чем я? Меня опять затрясло с новой силой, руки похолодели и намокли, ноги подкосились, а сердце стало стучать, так бешено, что казалось, вот-вот выпрыгнет из моей груди. Сколько можно так мучить саму себя? Я боролось сейчас только с одним желанием подойти и обнять его, и от этого становилось страшно.

– Эм, позвал меня супруг, я даже вздрогнула от неожиданности, – мне кажется, что ты задумалась о чем-то не том, и судя по твоему взгляду, совсем не о том. Сначала я научу тебя летать, а потом мы с тобой вернемся к тому, о чем ты сейчас думаешь, – констатировал он, улыбаясь.

Хотела возразить, но поняла, что это бесполезно, все тайные мысли, как оказалось написаны у меня на лице, и от этого становилось не просто страшно, а жутко.

– Хорошо, – прошептал Джон мне на ухо, обходя и обнимая за плечи.

– Попробуй расправить крылья.

Я попробовала, но ничего не вышло. Пробовала снова и снова, все бесполезно.

– Ничего не выходит! – взмолилась я, глядя на мужа, – это невозможно, я никогда не научусь.

– Брось, ты обязательно научишься, ведь это так же естественно для тебя как дышать, есть, думать.

– Но как, как мне сделать это? Может, есть какой-то универсальный способ, для всех новичков в этом деле?

– Есть, – улыбнулся Джон, – и крепко обняв за талию, взмыл вместе со мной высоко в воздух.

– Боже! – закричала я от неожиданности и крепко прижалась к нему, чтоб не упасть.

– Джон, что ты делаешь?!

Но его мощные крылья с легкость пронзали воздух, быстро набирая высоту, не обращая на меня никакого внимания, словно я не существую.

Джона, по всей видимости, это очень забавляло, ведь улыбка никак не покидала его лица, чего не скажешь про меня.

– Прости, Эм, но это действительно самый быстрый и легкий способ, научиться летать, знай, я рядом и всегда тебя поймаю, – прошептал он, и с силой оторвав меня о себя, отпустил.

– Что? – только и успела произнести я, пытаясь вцепиться в него когтями, но законы физики работали не только на Земле, но и тут на Рене, которая быстро стала приближаться ко мне, словно огромный магнит.

– Расправь крылья, милая, – кричал Джон, откуда то сверху.

– Ненавижу! – подумала, и сама не заметила, как мои крылья расправились, и я замерла в воздухе, но это было лишь мгновенье, ведь через секунду я опять стремительно падала вниз.

– Молодец, милая, – прокричал Джон, подлетая ко мне и обнимая за талию.

Наконец то, это свободное падение прекратилось, я, словно кошка, впилась в Джона, руками, ногами, разве что не зубами. Сердце бешено колотилось готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Даже не заметила, как мы оказались на твердой поверхности, но все равно никак не могла отпустить этого садиста.

– Все, Эм, мы на Рене, – улыбаясь очень нежно, прошептал Джон.

– Что это было!– закричала я на него, освободившись из крепких объятий и сев на твердый камень, прижавшись к нему как можно сильнее, чтобы ни одна сила на свете вновь не подняла меня в воздух.

– Ты сама просила самый действенный способ, это он и был, так мы учим летать всех, кто рождается с крыльями.

– Но, ведь так и убить можно! – прорычала, не глядя на этого жестокого человека.

– Нет, Эм, – все так же тихо говорил он, подходя ко мне и опускаясь на колени рядом со мной.

– Ты не упала бы, я бы не допустил этого ни за что на свете, я всегда буду рядом и всегда поймаю тебя, чтобы ни случилось.

Не знаю почему, но не могла больше злиться на него, и словно масло на солнце таяла от каждого прикосновения.

– Никогда не делай так больше, – попросила, глядя на него так строго как только могла, борясь с проходящей дрожью в коленках и огромным комом в горле.

– Хорошо, никогда больше, если ты сама не попросишь, – улыбаясь, ответил он.

– Наверное, на сегодня хватит?

– Да, – согласилась я, – на сегодня хватит.

– Ну, тогда обед?

– Обед, – подтвердила, кивнув головой.

Джон обнял меня за талию и снова взмыл в небо, но на этот раз невысоко. Боясь повторения свободного падения, вцепилось в него так крепко, как только могла.

Не прошло и минуты, как мы стояли на знакомом балконе, выходящим из нашей спальни. На нем был накрыт стол из знакомых мне уже овощей и фруктов.

– Располагайся, – сказал муж, подводя к столу и помогая сесть на стул.

– Зачем ты снова сделал это? – глядя на него большими глазами, возмутилась я.

– Это единственный способ, Эм, снова оказаться в твоих объятья, – грустно улыбнувшись, ответил лучший из мужчин, и легким движением сняв с себя футболку, бросил ее на плетеный стул. Затем развернувшись на каблуках, направился в сторону спальни.