Вершина счастья

ГЛАВА 11

Когда Дэниэл и Джереми вернулись из Чарлстона, Мередит и Лидия в гостиной беседовали с Опал Гамильтон, молодой женой Ангуса Гамильтона. Это был суровый ирландец, мужчина средних лет с морщинистым угрюмым лицом и кустистыми бровями. После того как его первая жена умерла, подарив ему одиннадцатого ребенка, он женился на девушке, которая являлась полной его противоположностью. Опал считалась непревзойденной красавицей всей округи. В двадцать четыре года, ни разу не рожавшая, она сохранила фигуру юной девушки, одновременно обладая зрелостью, на которую другие, более молодые красавицы, не могли и надеяться. Муж одевал ее в самые дорогие наряды, дарил драгоценности, расточая на нее любовь и тепло, сохранившиеся в его сухой душе. Сегодня Опал украшало платье из изумрудного атласа, схваченное изящными серебряными брошками над бахромой нижней юбки. Из-под этого наряда выглядывали розово-зеленые парчовые туфельки, подчеркивая аналогичные цвета вышивки парчового корсажа. Она высоко уложила волосы и напудрила их по последней моде, недавно достигшей колонии. На вершине прически восседала смешная маленькая шляпка размером чуть больше утюга и почти такой же формы, украшенная пучком вьющихся перьев. Зелень платья оттеняла довольно бледный, виноградно-зеленый цвет глаз. Опал выщипывала брови в тоненькую изогнутую линию, а щеки и губы всегда слегка подкрашивала.

Лидия и Мередит захихикали, увидев, как она выходит из кареты. Чтобы защитить все свое великолепие, Гамильтон надела огромную мантилью, закрывавшую ее с ног до головы и превращавшую фигуру в нечто бесформенное и непонятное. Поверх шляпки и высокой прически на ней было наброшено широкое покрывало — калаш, называемое так, потому что напоминало откидной кожаный верх легкой коляски, известной под тем же наименованием. Это большое, из темного атласа, покрытие, снабженное проволочным каркасом, оттопыривающееся сверху и по бокам, превращало голову в гигантский шар, открывающий лицо спереди. Для защиты кожи от жарких солнечных лучей Опал носила черную атласную маску и длинные кожаные перчатки. Она очень неуклюже передвигалась в этом нелепом нагромождении одежды, напоминая призрачное существо из ночного кошмара.

Но сняв свои многочисленные чехлы и изящно восседая в одном из высоких кресел, Опал действительно выглядела премило. По мнению Мередит, она являлась тщеславной, самовлюбленной, пустой, испорченной и имела массу других не менее неприятных качеств. Гамильтон не хватало того, что все считают ее красавицей; ей обязательно нужно было еще и уколоть чье-то самолюбие.

— Как поживает уважаемый Гален? — со скрытым лукавством поинтересовалась она у Уитни, приготовившись описать его внимательность к ней в церкви, когда большой колокольчик снаружи громко известил своим звоном о прибытии лодки хозяина на пристань.

— Дэниэл! — радостно воскликнула Лидия и бросилась к окну, чтобы первой увидеть вернувшегося Харли.

Мередит, обрадованная временной передышкой, присоединилась к Чандлер. Обычно обе женщины встречали Дэниэла или, по крайней мере, выходили на крыльцо, но в данный момент не могли же они выбежать из комнаты и бросить свою гостью в одиночестве. Поэтому им пришлось ждать прихода Харли, не покидая гостиной.

Опал совершенно не интересовал приезд Дэниэла, потому что он никогда не проявлял к ней ни малейшего интереса — непростительный грех с ее точки зрения. Кроме того, сей мужчина стар и непривлекателен, а с Гамильтон хватит и одного пожилого урода — собственного мужа. Опал привлекали лишь молодые, полные жизни джентльмены, которые могли удовлетворить ее ненасытный сексуальный аппетит. Именно это и явилось причиной сегодняшнего визита. Она не слишком-то жаловала женщин, в особенности таких хорошеньких, как Лидия, которые бросали вызов ее первенству в красоте. Дурнушка Мередит, конечно, ей не соперница, но Гамильтон не нравилась сообразительность Уитни и острый язычок, жертвой которого частенько приходилось быть Опал. Но она прослышала о красивом наемном работнике на «Мшистой заводи» и явилась с визитом, надеясь хотя бы мельком взглянуть на него. До сих пор, однако, удача не сопутствовала ей.

Немного погодя в гостиную вошел Дэниэл в сопровождении Девлина. Лидия тут же подбежала поздороваться с Харли, а Мередит начала было говорить: «Дэниэл, как приятно…», но тут же осеклась. Ее реакция при виде Джереми оказалась именно такой, на которую он и надеялся: Уитни ошарашенно уставилась на него, и молчание, воцарившееся в комнате, прямо-таки придавило присутствующих.

Девлин оказался одет незатейливо, впрочем, как и любой плантатор, возвращающийся из поездки, но на Мередит, привыкшей видеть его в почти рубище, вид дорогой, хорошо скроенной одежды произвел потрясающее впечатление.

На нем был камзол из синего сукна, окаймленный рядом декоративных пуговиц, задуманный портным не застегиваться, а носиться распахнутым. Его широкие жесткие полы доходили до бедер, как и более яркий жилет, видневшийся под верхней одеждой. Белый батист рубашки выглядывал из-под длинного жилета, а ее кружевные манжеты выступали из широких отворотов рукавов камзола. Белое батистовое жабо крепилось оловянной булавкой у самого горла. Бриджи портной пошил из темно-синего сукна, и они очень плотно сидели на бедрах Девлина в полном соответствии с существующей модой. На ногах — черные кожаные туфли и чулки, скрывающиеся под застегнутыми краями бриджей. В руке Джереми держал простую черную шляпу-треуголку, а на его голове красовался мягкий белый парик, имевший небольшие букли по обе стороны лица; сзади он стягивался в косичку, повязанную тонкой черной ленточкой.

Грудь Мередит болезненно сжалась: «Как же он высок, как прекрасно сложен! Так, наверное, Девлин выглядел в Лондоне — элегантный и в то же время сильный, невыразимо мужественный в этой превосходной одежде. Да, он красив. Даже более чем красив…» Она никак не могла придумать слова, характеризующие Джереми в данный момент. Слишком большой и сияющий… Слишком красив и изящен лицом и телом для обыкновенной грубоватой силы, — стучало в ее висках. — У него твердые и точеные губы, аристократический прямой нос. Солнце золотит кожу Девлина, и на фоне его смуглого лица голубые глаза кажутся еще более поразительными. Костюм, скроенный точно по фигуре, подчеркивает крепкие мускулы бедер, ширину плеч и груди…»

Мередит недоумевала, как она могла быть настолько глупа, чтобы отвечать на его поцелуи, — как будто Джереми мог на самом деле хотеть ее! Ни один мужчина, выглядящий подобным образом, не может испытывать желания к невзрачной Уитни. Для него не составляет труда заполучить любую женщину. В тот день на поляне Девлин просто играл с ней. Скорее всего, для забавы или же по какой-то иной — нехорошей — причине. Она поняла это уже тогда и сгорала со стыда за свою реакцию. Но сегодня, увидев его таким преображенным, Мередит словно внезапно заболела. «Я, наверное, сошла с ума, — подумала она. — Как унизительно!.. Господи! Как он должен смеяться над моей наивной страстью…»

— Мисс Уитни…

Девлин торжественно поклонился ей в своей лучшей манере лондонских салонов.

Мередит не ответила, лишь холодно вскинула брови. Лицо Джереми чуть заметно застыло, слабая улыбка исчезла с его губ. Дэниэл, неловко чувствующий себя в присутствии Опал, быстренько извинился и ушел; Джереми отправился вслед за ним.

Гамильтон изумленно повернулась к Уитни, растерянно хлопая ресницами.

— Кто это был? — наконец выдохнула она.

Ее глупое выражение лица разозлило Мередит, и она раздраженно бросила: — Джереми Девлин, всего-навсего наемный слуга.

«Так вот он каков! — Опал улыбнулась. — Слухи явно не врут. В нем есть все, что я знала понаслышке. Даже более того…

— Наемный слуга… Это, должно быть, забавно для тебя, Мередит?

Уитни подозрительно сузила глаза.

— Что вы имеете в виду? Гамильтон хихикнула.

— Бог мой! Даже ты определенно должна видеть все преимущества иметь такого… в своем распоряжении. Подумай, как чудесно отдавать ему приказы… награждать и наказывать его.

Мередит холодно бросила взгляд на собеседницу. Она слышала сплетни о неверности миссис Гамильтон. Поговаривали, Опал не пропустила ни одного повесы в округе. Уитни не обращала внимания на эту болтовню, но теперь сразу же поняла, что слухи имеют под собой прочный фундамент. Выражение лица гостьи говорило об откровенной похоти. Вполне ясно, зачем бы ей понадобился красивый слуга. От этой мысли Мередит прямо-таки передернуло, но она тут же напомнила себе, что Опал как раз принадлежит к тому типу собственниц, которые прекрасно вписываются в планы Джереми. Он пытался добиться власти над Мередит, используя свою мужскую привлекательность. С Опал Девлин добился бы большего успеха.

— Скажите, миссис Гамильтон, где вы взяли это платье? Оно просто прелестно, — поинтересовалась Лидия, нарушая неловкое молчание и отвлекая внимание любопытной гостьи.

— О, благодарю вас. Его сшили в Чарлстоне. Вообще, Ангус накупил целый ворох нарядов. Вы даже не представляете себе, как он балует меня! — Мистер Гамильтон, должно быть, ужасно вас любит, — заметила Лидия, терпеливо поддерживая излюбленную тему Опал — ее бесподобное «я».

— О, да. Но иногда он бывает так ревнив! Вы просто не представляете этого.

И Лидия, и Мередит очень хорошо это представляли, сомневаться не стоило. Ангус Гамильтон повсеместно прославился своим вспыльчивым нравом, и, похоже, у него имелись основательнейшие причины для ревности. Однако ничего подобного они не сказали.

Опал еще немного задержалась, описывая, как ее наряд скопировали с «малышки-модницы», — одной из маленьких кукол, одетых в миниатюрные женские платья по последней лондонской моде. Такие игрушки использовались колониальными портными для демонстрации новых фасонов. Поскольку все это не представляло никакого интереса для Мередит, она очень скоро почувствовала скуку, да и Лидию утомил этот затянувшийся пустой разговор. Миссис Гамильтон, выполнив цель своего визита, вскоре поднялась, чтобы уйти, и они распрощались с ней, искренне улыбаясь.

— Слава Богу! — воскликнула миссис Чандлер, когда гостья покинула их, а Мередит поддержала ее улыбкой.

— Я всегда знала, что она тщеславная зануда, но до сегодняшнего дня сомневалась, верить ли россказням людей о ее моральных устоях…

— Ну, так теперь можешь поверить, — перебила. ее Лидия. — Ты видела, как Опал вела себя, когда вошел Девлин? Мне показалось, она сейчас подпрыгнет и побежит за ним по коридору, — рассмеялась Чандлер.

— Да, да… Ох и веселую жизнь она устраивает мистеру Гамильтону!

На какое-то время между ними возникло былое единодушие, но при упоминании имени Джереми неловкость последних недель возникла с новой силой. «Лидии нечего сказать, когда дело касается Девлина, — подумала Уитни. — Слишком быстро предала она Дэниэла ради него».

— Интересно, с какой стати Джереми так одет? — размышляла Чандлер, не сознавая, что натянутость в их отношениях возобновилась.

— Для меня это тоже является сюрпризом. Я пойду и немедленно выясню.

Мередит решительно вышла из гостиной и направилась к кабинету, угрюмо поджав губы. Она очень обрадовалась, когда увидела Харли в одиночестве.

Последнее время Уитни почти боялась входить в это помещение из-за страха застать там Девлина. При ее появлении отчим поднял голову и улыбнулся. Он выглядел довольно уставшим после поездки, но Мередит усилием воли подавила в себе накатившуюся волну сочувствия.

— Что, скажи на милость, происходит?

Она стояла перед Дэниэлом с воинственно скрещенными на груди руками, прямая, словно натянутая струна.

Харли вздохнул: он-то надеялся, что Уитни пришла просто поболтать с ним, как в былые времена. Однако, судя по ее виду, она здесь, чтобы ругаться и спорить.

— О чем ты, Мередит?

— Мне хотелось бы знать, почему Джереми Девлин одет как плантатор. Откуда у него эта одежда?

— Я купил ее для него.

— Так и знала! Но — повторяю еще раз — почему? Он же все-таки слуга, а не твой сын!

— Гм… Я прекрасно понимаю это. Но сие лично мое дело, куда мне потратить свои деньги. — Но почему? Почему?!

— Прежде всего — надеюсь, ты заметила, — его прежняя одежда выглядела грубо и совершенно не к месту. С какой стати ты решила напасть на меня? Сама же ведь отдала ему одежду отца.

— Да, но это совсем другое. Она не стоит денег. Тем более, все равно без пользы пылилась на чердаке, ..

— Мередит, разве тебя не удовлетворил мой ответ? Я купил Девлину одежду, потому что в старой он выглядел нелепо. Неужели ты не находишь, что так намного лучше?

— С какой стати вдруг стало важно, как он выглядит? Я тебя, честно говоря, совершенно не понимаю. Ты таскаешь его за собой по всей плантации, берешь на встречи с торговцами и капитанами, заставляешь писать своему агенту и вести книги… А теперь, ко всему прочему, еще и покупаешь дорогую одежду?

— У меня есть на то причина, — не сдавался Дэниэл. — И в свое время ты обо всем узнаешь. А пока… Достаточно сказать, что я решил так сделать, вот и все.

Уитни прямо-таки отшатнулась от такого отпора.

— Очень хорошо! Совершенно очевидно, ты решил удалить меня от своих дел.

— Мередит, — начал он, поняв, что обидел ее, но она развернулась и выбежала в дверь, чтобы скрыть подступившие слезы.

Дэниэл прикрыл глаза и положил голову на скрещенные руки; он чувствовал поразительную слабость и понимал, что должен ускорить события. Нет времени ждать, пока матушка Природа возьмет свое. Харли медленно поднялся на ноги, опираясь суставами пальцев о дубовую столешницу. Постоянная изнуряющая боль пульсировала в животе. Он попытался пересилить ее, но ничего не вышло. На лбу выступила испарина, лицо побледнело, но все-таки приступ понемногу стал уменьшаться. Дэниэл опустился в кресло. Придется подождать до завтра. Поездка отняла у него слишком много сил.

Мередит, глубоко возмущенная разговором с отчимом, поднялась к себе в комнату. Открывая дверь, она заметила Джереми, выходящего из одной из гостевых комнат немного дальше по коридору. Глаза Уитни вспыхнули.

— Что вы здесь делаете? — негодующе воскликнула она.

— Как, разве вы не знаете? — Его голубые глаза прямо-таки искрились. — Я думал, вы сразу же побежите к своему отчиму, дабы высказать свое возмущение.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, он, наверное, сказал вам о моем переезде в одну из этих свободных комнат.

— Что?!

Словно подтверждая заявление Девлина, по лестнице поднялся лакей и пронес чемодан в ту комнату, из которой недавно вышел Джереми.

— Полагаю, мистер Харли решил, что в комнатушке над конюшней будет недостаточно места для моего нового гардероба, не говоря уже о вреде от пыли и жары.

— Вы что, околдовали Дэниэла? — изумилась Мередит. — Зачем он делает все это?

Девлин пожал плечами.

— Не имею понятия, но и не собираюсь отвергать сию удачу.

Уитни развернулась и, пошатываясь, вошла к себе. Голова кружилась от всех сегодняшних потрясений. Самые неожиданные мысли одолевали ее сознание: «Дэниэл, должно быть, рехнулся. С чего он вдруг осыпает подарками слугу и предлагает жить в доме вместе с членами семьи? Неужели Харли надеется, что соседи-плантаторы поверят версии о Джереми, живущем в „Мшистой заводи“ в качестве гостя, и не станут возражать против его участия в скачках? Нет, он же должен понимать, что слухи о происшедшем сегодня к завтрашнему дню облетят всю округу. Все узнают, что Девлин — всего лишь наемный слуга, как бы он ни выглядел. А может, Дэниэл по какой-то одному ему ведомой прихоти собирается усыновить Джереми? Гм… Некоторые мужчины почти отчаянно хотят иметь сына, а Девлин произвел на него впечатление. Но все же… Нет, эта идея просто нелепа!»

Мередит легла на кровать и вперила взгляд в потолок. Она никак не могла придумать способа остановить это безумие. Каким образом Джереми втерся в доверие к Дэниэлу? Он, должно быть, имеет богатейший опыт по одурачиванию доверчивых людей. Девлин уже успел очаровать Лидию, заставив предать своего любовника, и теперь сумел убедить Харли сделать его почти членом семьи. Он из кожи готов вылезти, лишь бы завоевать и ее. Уитни приходилось признать, что не застань она Джереми в постели с Лидией, ей пришлось бы уступить его любовному мастерству в тот день на поляне. Лишь по чистой случайности Мередит сумела избежать очаровывающих притязаний Девлина.

С приближением времени ужина Уитни осознала, что раз Джереми спит в большом доме, то, скорее всего, и за стол сядет вместе с ними. Она уже начала подумывать о приказе принести вечернюю трапезу к ней в спальню, но потом не захотела пропускать будущих событий, которые должны произойти за общим столом.

Ровно в девять Мередит спустилась в столовую. Как она и предполагала, Девлин находился там, одетый к ужину в бархатный камзол цвета шоколада и черные бархатные бриджи, застегнутые под коленями яркими золотыми пуговицами. Жабо у горла на сей раз оказалось кружевным, его удерживала на месте яркая золотая брошь.

В продолжение всей трапезы Уитни прилагала массу усилий, чтобы игнорировать присутствие Джереми, хотя постоянно наблюдала за ним. Он слегка флиртовал с ней, уважительно разговаривал с Лидией и обращался с Дэниэлом, как со старшим товарищем, но равным по положению. Мередит хотелось закричать от такого притворства. С каким бы удовольствием она высказала ему, что видит насквозь его игру и знает о близости с Лидией, но она не могла смутить Чандлер или причинить боль отчиму, поэтому держала рот на замке и не обращала внимания на провокационные поддразнивающие фразы и взгляды Девлина.

На следующее утро Джереми сидел в кабинете, ссутулив свои обычно прямые плечи над приходно-расходными книгами. Он одним пальцем водил по колонке цифр в поисках ошибки, которая вкралась в расчеты. Наконец с торжествующей улыбкой Девлин все-таки нашел ее. Он аккуратно подчеркнул неправильную цифру и сверху внес необходимые поправки. Теперь общая сумма колонки должна соответствовать правильному итогу. Джереми снова начал сложение, но сие занятие пришлось прервать: скрипнула дверь и в кабинет вошел Дэниэл с угрюмым лицом. Девлин не знал почему, но внезапно внутренне содрогнулся. Харли на секунду остановился, и он подскочил и предложил ему стул.

— Спасибо, — со вздохом произнес Дэниэл и опустился на предложенное место. — Мне необходимо поговорить с тобой, Девлин.

— Да, сэр?

— Уверен, ты помнишь, я говорил тебе, что когда-нибудь открою свой план… Хотелось бы немного повременить с этим, но вижу, нужно ускорить его осуществление. Я сделал все это для тебя, учил и наставлял с определенной целью… — Он помолчал, и Джереми заерзал от нетерпения. — Послушай, Девлин, у меня есть одно предложение… Надеюсь, вкус жизни, которым судьба не обделила тебя, поможет тебе принять правильное решение.

— Правильное решение? Относительно чего?

— Я хочу, чтобы ты женился на Мередит.

У Девлина даже челюсть отвисла. Он ожидал от Дэниэла чего угодно, но такого и вообразить не мог. Жениться на Мередит!

— Что?! Зачем? Прошу прощения, сэр, но я не могу понять, с какой стати вам выдавать вашу падчерицу за наемного слугу.

— Я надеялся, она выберет хорошего человека, способного позаботиться о земле и о ней. Ну, кого-то типа Блейна Рэндалла… Но он волочится за этой Опал Гамильтон или, по крайней мере, делал это. А Мередит не… В общем, она не для большинства мужчин. Ты когда-нибудь, мальчик, ел хурму?

— Что? Нет.

— Так вот… она внутри очень сладкая, но кожица у нее такая терпкая, что стягивает во рту. Такова и моя девочка: в душе милая, добрая и полная любви, но снаружи — колючая, застенчивая и невзрачная. Она не привлекает мужчин… Черт! Да Мередит выше всех здешних джентльменов, кроме того, ее худосочного кузена. Ей двадцать один… Здесь это считается критическим возрастом. Словом, старая дева. Едва ли она выйдет замуж за кого-то, но если такое случится, то, скорее всего, им окажется Гален Уитни. И будь я проклят, позволив ему положить лапу на мою землю. Он разорит ее, как его папаша угробил «Четыре дуба», как отец Мередит довел до ручки «Мшистую заводь». Всех Уитни Бог наградил здравым смыслом овцы, ни больше ни меньше, за исключением, конечно, моей падчерицы. Благодарение Богу, она унаследовала материнские качества. Ей нравится думать, что она такая же, как и все Уитни, но Мередит недостает их мечтательности. Она слишком полна жизни и очень практична, но не признается в этом, а вечно старается держаться за какой-то безумный благородный идеал. В последнее время я понял, что должен принудить ее выйти за подходящего человека.

— И этот человек — я? — Джереми скептически вскинул брови.

— Мне это стало ясно, лишь только я увидел тебя. Красивый, изысканный… Говоришь ты достаточно хорошо для окружающих и Мередит, а выглядишь прекрасно для любой женщины. К тому же ты на полголовы выше ее. Не так уж много мужчин могут соответствовать подобной характеристике. — Громкий смех сорвался с губ пораженного Девлина. Дэниэл лишь улыбнулся. — И еще одно… у тебя есть чувство юмора. А с Мередит оно просто необходимо, мужчина должен уметь смеяться и смешить ее. Я хочу, чтобы она жила полноценной жизнью, любила ее и наслаждалась ее. С Галеном Мередит засохнет в первый же месяц. Ты можешь сделать ее счастливой в постели и вне брачного ложа, сможешь сражаться с ней, когда это понадобится, и обуздывать в минуты ее своеволия.

Джереми очень не понравились слова мистера Харли.

— Вы говорите о Мередит так, будто она одна из ваших лошадей и не имеет своего голоса, не имеет права решать, за кого ей выходить замуж. С чего вы решили, что она согласится на такой шаг?

— Согласится, будь уверен. Доверься мне.

— Я в этом сильно сомневаюсь, — ответил Девлин с кривой усмешкой. — Думаю, Мередит просто презирает меня.

Дэниэл пожал плечами.

— Навряд ли. Она лишь старается не полюбить тебя, потому что ты не совсем вписываешься в рамки ее «идеала». Мередит считает, что хочет в мужья такого гуся, как Гален Уитни. Тебе просто нужно будет убедить ее — ты действительно тот, кто ей необходим. Думаешь, не справишься?

В голосе Харли звучала явная подначка. Джереми насупился и подошел к окну, сунул руки в карманы камзола.

— Черт возьми! Не нравится мне торговля телом! Никогда еще не играл роль шлюхи.

Дэниэл даже застонал.

— Еще один идеалист! Послушай, парень, ты не продаешь свое тело! Кто виноват, что ты оказался именно тем, кто нужен моей дочке. Ты получишь свободу и огромный кусок земли, будешь богат…

— А разве это — не торговля телом? Как же вы назовете сие дело?

— Деловое соглашение, впрочем, как и все браки, заключенные в среде аристократии. Думаешь, все джентльмены женятся по любви?

— Нет, конечно.

Этот-то факт Девлин сознавал очень хорошо. — Конечно, нет. Они женятся, чтобы объединить свою собственность или имя с другой собственностью или именем. Мы поступаем так же. Ты тот человек, который сможет управлять «Мшистой заводью», когда я умру. Ты сильный, сообразительный… Мне кажется, тебе удастся удержать плантацию в своих руках. Ты не промотаешь мою землю и состояние… и дашь Мередит то, что ей так нужно. Возможно, тебя удивит, но… Она ведь тоже способна дать многое… Ведь Мередит — настоящее, чистое золото, Девлин. Правда, она не обладает внешностью своей матери, упокой Господи ее душу, и тем не менее…

— Внешность здесь ни при чем! — выпалил Джереми. — Я сомневаюсь не потому, что не хочу увидеть Мередит в своей постели, а просто мне пока непонятно, желаю ли я связывать себя такими узами.

— О, мне вполне понятны твои колебания, — саркастически заметил Дэниэл. — Без всякого сомнения, ты находишь жизнь наемного слуги куда свободнее. Тебе предпочтительнее чистить конюшню или работать в поле, чем владеть одной из крупнейших плантаций колонии.

— Я не намерен всю жизнь оставаться наемным слугой!

Харли фыркнул.

— Ну, разумеется. Ты сбежишь — и что дальше? Ни гроша в кармане, единственный наряд, наброшенный на плечи в момент побега… Твоя ученость может обеспечить тебе место клерка, а широкая спина — физический труд. Словом, всю оставшуюся жизнь ты проведешь на краю бедности.

— Я куплю билет до Англии. Там у меня было нормальное существование.

— Гм… Словом, так хорошо, что тебе пришлось наняться слугой в колонию. — Меня похитили, — начал Джереми и… замолчал.

Какой смысл объяснять все происшедшее Харли. Хотя он и ошибался относительно положения Девлина в жизни, истинная картина выглядела не намного лучше. Дядя ненавидел его, отказался присылать дальнейшее содержание, а у него не имелось ничего, кроме этих денег. Здесь он будет владеть огромной плантацией, будет вести почти аристократическую жизнь плантатора, управлять собственной землей, руководить СБОИ-МИ работниками, одеваться, как сейчас, и наслаждаться другими преимуществами такого существования. Насколько слышал Девлин, практически все местные землевладельцы, когда не работают, — игроки и кутилы. Жизнь даже может показаться приятной, если, конечно, удастся привыкнуть к ужасному климату. Мередит — тоже часть сделки. Он хотел заполучить ее с того самого дня, когда его везли на плантацию. Ведь в самом деле чудесно стать мужем Мередит, хозяином и господином. Джереми уже чувствовал, как эти длинные ноги обвивают его спину, как ногти впиваются в плечи. Он вспомнил ее полную грудь, заполнявшую его большую ладонь, твердую выпуклость соска под своими мозолистыми пальцами. Девлин закусил нижнюю губу, сдерживая поднимающееся желание. Он странно одержим этой женщиной. Совершенно непонятно, как Джереми мог испытывать такое желание к сей дурнушке, но факт оставался фактом. Она обязательно должна принадлежать ему.

— Мередит не согласится, — наконец произнес Девлин. — Весь наш разговор нелеп и бессмыслен.

— Предоставь это мне. Поверь, она согласится. Это условие, при котором я оставляю ей «Мшистую заводь», входит в мое завещание. Мередит достаточно любит эту землю, чтобы выйти за тебя ради нее.

— Два человека женятся ради куска земли, — саркастически заключил Джереми. — Какое приятное начало для счастливого брака?

Несмотря на эти язвительные слова, он был слишком хорошо знаком с великолепными брачными альянсами знати, чтобы эта идея могла шокировать его. Крестьяне женятся по любви, а люди высшего сословия заключают браки ради выгоды в содержат женщин вроде его матери для своих истинных чувств. В этом, конечно, и состояла его проблема: он видел настоящую любовь в глазах «покровителей» своей мамы и хотел бы испытывать то же самое к собственной жене. Его приятели по прошлой жизни рассмеялись бы и назвали бы это проявлением ирландского наследия. Господи! Эти рыжие простолюдины, из которых и вышла Бриджит Девлин…

«Браки по причинам материального характера — обычное дело, — говорил Джереми сам себе. — Они происходят каждый божий день. Мне еще повезло: ведь я испытываю желание к Мередит. Конечно, вполне возможно, что когда я удовлетворю свою страсть, ее странное очарование померкнет, и придется жить с женщиной, которую не хочешь». Но, с другой стороны, Девлин никогда не строил из себя истинного джентльмена. Если ему захочется уехать — он обязательно исчезнет. Черт возьми! Ему и раньше приходилось использовать женщин для осуществления своих планов. Джереми сможет продать плантацию — в качестве мужа он будет иметь на это полное право — и вернуться в Англию, чтобы вести там беззаботную жизнь. В конце концов, Девлин ведь бродяга и шалопай. Он всегда оставался таким. Нужно самому заботиться о себе, ибо никто другой этого не сделает. Лицо Джереми ожесточилось, когда он вспомнил, с каким высокомерием Мередит посмотрела сквозь него вчера. Она прекрасно знает, что он негодяй. Презрение прямо-таки написано на ее лице. Ее нисколько не удивит, если Девлин продаст «Мшистую заводь» и уедет, забрав деньги. Мередит даже будет ждать этого.

Он повернулся к Харли.

— Хорошо. Я принимаю ваше предложение.

Дэниэл заговорил с падчерицей на эту щекотливую тему в тот же день. Он почему-то верил, что сей орешек окажется намного крепче — Но еще Харли знал — у него есть козырная карта. И все-таки он надеялся, что ее не придется вводить в игру.

Мередит вошла в его кабинет, отозвавшись на приглашение, намеренно сохраняя на лице маску холодности и надменности. Если отчим желает все скрывать от нее, значит, она окружит себя стеной отчуждения.

Дэниэл приготовился к буре.

— Мередит, я принял решение… Правда, предварительно мне пришлось побеседовать с Джереми Девлином. — Он намеренно остановился, но Уитни упрямо отказывалась задавать вопросы. — Я хочу, чтобы ты вышла за него замуж.

Мередит широко распахнула глаза, потом открыла рот, потеряв дар речи от таких слов.

— Ты, наверное, лишился рассудка? — наконец с трудом выдавила она прерывающимся голосом. — Да я бы ни за что не вышла за этого негодяя, даже если бы он оставался единственным парнем на всей земле!

— Что ты имеешь против него? Что он такого сделал, чтобы навлечь на себя твою ярость? Никогда бы не подумал… Оказывается, ты можешь презирать человека из-за его низкого происхождения или шаткого положения в обществе.

— Дело совсем не в этом! Если уж хочешь знать, в его жилах течет кровь намного благороднее и голубее, чем моя.

— Тогда в чем же проблема?

Мередит было открыла рот, чтобы сказать, что Девлин — бабник и она не хочет такого мужчину себе в мужья. Однако Уитни быстро сообразила: нельзя высказать своего мнения, не открыв Дэниэлу измену Лидии. А это причинит Харли слишком сильную боль.

— Я не люблю его, — неубедительно пробормотала Мередит.

Дэниэл поморщился и отмахнулся от ее возражения.

— Это вовсе не проблема. Любовь придет — и куда быстрее, чем с тем бесчувственным бревном по имени Гален Уитни. — Мередит поджала губы при упоминании кузена, но промолчала. — Послушай, девочка… — Харли подался вперед, убеждая ее прислушаться. — Я заинтересован в двух вещах: сохранении фермы и в твоем счастье. Ни тому ни другому не бывать, если ты выйдешь за Галена или не выйдешь замуж вообще. А это две единственные возможности, которые я вижу помимо своего плана. Я ошибаюсь? Может, кто-то еще хочет жениться на тебе?

— Ты же прекрасно знаешь, что нет. — Щеки Мередит горели. — Даже со столь значительной собственностью я считаюсь не очень-то желанной невестой.

— Ну, так вот… Наверняка тебе ясно, мое предложение — самая разумная альтернатива.

— Едва ли, — парировала она. — Я прекрасно могу сама управлять плантацией. Я знаю и люблю «Мшистую заводь» больше всего на свете… и вполне справлюсь с ней в одиночку. Благодарю покорно, но мне хорошо и одной. У меня будут книги, музыка и приятные беседы с моими родственниками…

— Что за чепуха? — раздраженно перебил ее Харли. — Ничто из этого не заменит хорошего мужчину в постели!

— Дэниэл, пожалуйста, я не кобыла, чтобы вводить меня в загон к жеребцу!

— Разве тебе не хочется иметь детей, Мередит? Ты можешь представить себе, чтобы Девлин не дал такой радости? Можешь представить, что они не будут сильными и здоровыми? Бог мой, да вы же вдвоем имеете возможность вырастить целый выводок великанов!

К этому моменту лицо Мередит уже стало пунцовым от смущения.

— Дэниэл, это просто нелепо. Я отказываюсь продолжать разговор в подобном ключе!

— Нет, мисс! — Его лицо стало таким же упрямым и решительным, как и у падчерицы. — Потому что ты иначе не получишь «Мшистую заводь?!

Мередит, которая уже собиралась уйти, резко остановилась и медленно повернулась лицом к Харли.

— Что?

— Я так и думал… Это хоть немного умерит твой пыл. Эта ферма принадлежит мне, и я могу сделать с ней все, что пожелаю: ведь мне пришлось купить ее у твоей матери. Она оставила тебе деньги, но мне-то известно, что тебе хотелось бы владеть землей. Итак, решение за мной. В конце концов, я могу оставить ее Девлину, если, конечно, захочу.

Лицо Мередит окаменело. — Так в чем же дело? Почему не оставляешь?

— Потому что ты моя девочка. Я люблю тебя как дочь, и всегда любил… Ты наверняка знаешь об этом.

— Я считала так до сегодняшнего дня.

— Так вот… Я по-прежнему люблю тебя. А ты… Ты слишком слепа, чтобы видеть, что то, о чем прошу тебя, для твоего же блага. Девлин — именно тот мужчина, который необходим тебе. Уитни не даст тебе детей. Счастье, если удастся оторвать его от книг и музыки, чтобы затащить к себе в постель. Он хоть когда-нибудь поцеловал тебя?

— Чувства Галена ко мне чистые и благородные. Он никогда бы не смутил меня и не подверг опасности мою репутацию.

— Чушь! — фыркнул Дэниэл. — Его это вообще не интересует! Он лучше поговорит о мертвых греках, чем поцелует женщину. Бьюсь об заклад, Девлин уже пытался поцеловать тебя, несмотря на то, что ты могла приказать высечь его за это. — Он бросил на нее лукавый взгляд. — А? Я не прав?

— Не вижу ничего хорошего в таком поступке. Или сие рекомендует его в качестве мужа? — К Мередит вернулась ее надменность.

— Разве? Кто из них, по-твоему, будет лучше согревать твою постель по ночам?

— Брак — это намного больше, чем…

— Это краеугольный камень любого брака. Как ты думаешь, что я мог дать твоей матери? Она была выше меня по всем статьям — по происхождению, по воспитанию, образованию и красоте. Но я удовлетворял ее в постели.

— Бога ради! — вспыхнула Мередит, мысленно отгораживаясь от возникшей картины: мать в объятиях Харли.

— Почему же? Думаешь, Анна считала себя святой? Она являлась настоящей женщиной, а не мраморной статуей.

— Мне бы не хотелось продолжать обсуждение этой… низкой темы.

— Мередит, послушай меня. — Дэниэл встал и взял ее за плечи. — Пойми, я хочу как лучше, хочу, чтобы ты обрела счастье. А для этого нужен мужчина из плоти и крови, а не Гален Уитни. Я хорошо знаю тебя… Внутри тебя полыхает огонь, который ты не признаешь. Уверен, тебе доставит удовольствие любовное мастерство Девлина. Это будет твое счастье, твоя награда, источник жизни твоих детей. Он сильный мужчина, способный руководить этой фермой и… тобой. Немногие могут похвастаться этим.

— Ни один мужчина не будет командовать мной.

— Джереми Девлин будет.

— Нет! — Она вырвалась из кольца рук отчима и зашагала к двери, бросив через плечо:

— Потому что я никогда не выйду за него даже ради «Мшистой заводи».