Вещие сны

Глава 5

– Ради Бога, девочка. Дай гляну на тебя.

Орлетта, та самая мировая женщина, которая сильно полюбила Рэчел во время морского путешествия, сбежала с крыльца и бросилась под проливным дождем к фургону.

– Ты продрогла до костей. Дай помогу спуститься. И скорее в дом, скорее.

– Нет, Летти, – возразил юный Гарланд. – Вам нельзя быть под дождем. Я помогу миссис Стоун. Нет смысла вам обоим мокнуть.

– Ты прав, мальчик, – Орлетта заговорщицки подмигнула Рэчел и подхватила бордовую шерстяную юбку, отступив на крыльцо.

– Орлетта! – недовольно прокашлял средних лет мужчина.

Он и еще один юноша появились перед ними со стороны сарая. Дойдя до фургона, он приподнял старую шляпу, приветствуя Рэчел. Вода стекала со шляпы на его ботинки.

– Зовут меня Амос Колфакс, мадам. Друг Джейка. Дайте я помогу вам спуститься.

– Спасибо, мистер Колфакс. Мистер Стоун просил меня передать вам свой сердечный привет.

Придерживая свой медицинский саквояж в одной руке, другую она предложила мужчине, чьи решительные, но добрые черты лица внушали ей доверие. Небрежная, располагающая улыбка растянулась на его круглом, как солнце, лице, добавив искру его карим глазам. Даже лысоватая голова, круглая, как арбуз, вызывала приятные эмоции.

– Нет. Дай мне, – сказал юноша, стоящий рядом.

Он подошел к Рэчел.

Гарланд спрыгнул с телеги, протиснувшись между ними.

– Я привез ее, мне и помочь ей.

– Это нечестно, – возразил другой брат, повернувшись к Гарланду. – Ты был с ней все утро.

Рэчел убрала руку, чтобы не стать яблоком раздора.

– Правильно. Я увидел ее первым, – сказал Гарланд, шутливо ткнув братца локтем.

– И она будет последней, кого ты увидишь, – сказал второй, брыкнув первого.

– Мальчики! – Амос недовольно прервал спор сыновей. – Достаточно. Не заставляйте миссис Стоун думать, что мы головорезы из лесной глуши. Убирайтесь. Оба.

С удрученным видом оба худых, веснушчатых парня, совершенно не похожих на своего отца, отступили, избегая столкновения.

– Вы должны извинить мальчиков. Они подолгу не видят столь милых лиц. Дональд, позаботься о лошадях, – без дальнейших хлопот мистер Колфакс подошел и спустил ее вниз, потом провел ее в дом, да так быстро, что ее ноги почти не касались земли.

– Рэчел, милая моя, обсохни у огня, прежде чем идти осматривать Гусей. Может, чашечка кофе тебя согреет? – спросила Орлетта таким знакомым голосом.

Рэчел помнила этот голос, его материнскую заботу.

– Да, это было бы чудесно, – Рэчел опустила капюшон темно-зеленого плаща и привела в порядок волосы, прежде чем снять мокрую одежду. – Что мне с этим делать, Орлетта? С него течет.

– Гарланд, возьми у Рэчел плащ и повесь на стул рядом с огнем.

– Да, мадам, – забыв про свой плащ, он улыбнулся, когда разворачивал ее накидку и развешивал ее на спинке стула у жаркого огня.

– У меня нет слов благодарности. Мы очень ценим, что вы приехали в такую погоду, – мистер Колфакс подал Рэчел фланелевое полотенце. – Обсушитесь. Но Орлетта уверяла, что вы действительно разбираетесь в медицине. И что ваш отец оставил вам все свои медикаменты, и слабительное, и все такое.

– Да, но мне редко приходилось этим заниматься с тех пор, как многие из нас подхватили малярию. Мы практически истощили весь мой запас хинина.

Закончив вытираться, Рэчел вернула полотенце хозяину.

– Орлетта говорила, вы раньше помогали отцу. – Мистер Колфакс улыбался, но глаза были тревожны.

– Почти каждый день с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Так что я собрала хороший запас медицинских знаний.

– Вы выглядите не намного старше сейчас, – заметил Гарланд, с надеждой приподняв брови.

– Это приятно слышать, но мне уже двадцать три.

– Послушай, Амос, я говорила тебе, – сказала Орлетта.

Передав Рэчел соблазнительно горячий кофе в толстой глиняной чашке, она обхватила обеими руками руку мужа.

– Ну что ты думаешь о моем мужчине? Как он выглядит?

– Ай, ну же, Летти! – его усмешка превратилась в широкую улыбку, когда он наклонил голову и повел плечами.

Рэчел ничего не оставалось, как только улыбаться. Он действительно был находчив и умен по-своему. Они с Орлеттой были чудесной парой. Она, как и он, похудели от сильных перегрузок.

Она не была полной, просто чудесно округлых форм во всех нужных местах. Даже когда волосы были собраны в толстый узел на затылке, ее строгие черты выражали истинное дружелюбие.

Рэчел чувствовала себя такой ущербной на фоне этой женщины, и знала, что если бы Джейк увидел ее, он стал бы еще более разочарованным, что не оказался в Индепенденсе в тот день, когда приехали женщины.

Чувство своей никчемности съежило все внутри нее, как если бы она отхлебнула кипящее варево.

– Гарланд сказал, что его старший брат сломал ногу?

– Да, – Амос понимающе нахмурился. – Мальчики повздорили на сеновале и Туе свалился.

– Это не по моей вине, – защищался Гарланд.

– Никто тебя не обвиняет. – Амос снова обратился к Рэчел. – Я только хочу, чтобы нога моего сына была зафиксирована. В сорок семь мы легко проходим по этой стране, получая травму, не большую, чем заусеница. Давно, когда жизнь только стала налаживаться, я лишился семьи. А теперь вот это… Мой первенец может остаться калекой, если до этого не умрет.

– Нет, Амос, – Орлетта ободряюще сжала его руку. – Перестань мучить себя. Мы же привезли сюда Рэчел. Она зафиксирует ему ногу правильно. Не так ли, Рэчел?

– Я полностью согрелась, – ответила та, передавая пустую чашку Орлетте. – Если ты будешь так добра, отведи меня к Августу.

Комната, в которую они вошли, согревалась камином. В дальнем конце лежал Гус на кровати под пологом из вишневого дерева. Соответствующий шкаф, прекрасно полированный, стоял рядом со стеной. Искусно сделанная мебель напомнила ей о мебели в доме ее отца, в его спальне.

– Как ты, Гусей? – спросила Орлетта.

– Я же просил тебя не называть меня Гусей, особенно перед компанией. – Он посмотрел на Рэчел такими же карими и выразительными, как у отца, глазами.

– Ты слишком много двигаешься. Нельзя так, особенно когда нуждаешься в помощи врача, – продолжила Орлетта.

– Здравствуй, Август, – Рэчел потрогала его лоб. Он был горячим. – Меня зовут мисс Чэмберс – то есть миссис Стоун. Я хотела бы тебе помочь, если смогу.

Она ощупала ногу: та опухла, как и следовало ожидать. Поставив свой черный саквояж на прикроватный стол, Рэчел принялась исследовать его содержимое. Нашла банку, наполненную порошком. «Яд дракона».

– У Гуса лихорадка. Орлетта, добавь чайную ложку этого порошка в кружку с горячей водой. И – вот оно – 12 капель лаудана. Немного, чтоб ослабить боль.

– Конечно. Вернусь мгновенно.

Гус взглянул на Рэчел с надеждой.

– Я слышал, лаудан по-настоящему помогает почувствовать себя хорошо.

– Он немного ослабит боль.

– Мне, правда, не очень больно. Просто немного покалывает. Это серьезно? – спросил он с легким подрагиванием в голосе.

– Она нарывает, но я не вижу признаков гангрены. Я думаю, мы ее вовремя остановим, – ответила Рэчел.

– Спасибо, Иисус! Вы не представляете, как мне сразу полегчало. Я был уверен, что вы решите отрезать ногу. Я решил не соглашаться, но по-настоящему боялся.

– Я тебя не обманываю. Это серьезно. Первое, мне надо снять опухоль. Я собираюсь вскрыть ее и поставить дренажную трубку, прежде чем посмотрю, как соединить кости.

– Вы и вправду знаете, что делаете?

– Да.

– Тогда делайте. Я смогу это перенести.

Взгляд Рэчел переместился со страшно опухшей ноги на лицо юноши, выражавшее браваду. Она улыбнулась.

– Может, я сделаю лучшее, на что способна.

Жалобный вскрик ночной совы разрушил тишину. К полуночи дождь прекратился и теперь единственными звуками были случайные стоны пациента Рэчел. Слегка прикрытый, он забылся сном от снотворного. Взяв руку Гуса, Рэчел проверила пульс. Ритм сердцебиения также был в норме.

Рэчел встала и расправила затекшие спину и ноги. Какими длинными были этот день и ночь! Когда нарыв был удален, и опухоль спала, она соединила кости поломанной ноги с помощью Амоса и Орлетты. Но из-за опасности инфекции она не могла как следует наложить шину и забинтовать ее.

Вместо этого она стянула ремнем ногу и доску и закрепила в подвешенном состоянии.

Рэчел проверила компресс, накладываемый на рану. Он был прохладным. Взяв фонарь, она отправилась на кухню за другим. В комнату вошла завернутая в ярко-красный халат Орлетта. Рэчел как раз погружала ткань в крепкий отвар индиго, кипящий на плите.

– Услышала, что ты ходишь. Как Гусей?

– Опухоль почти прошла, и красные пятна почти все пропали. Вам повезло, что послали за мной. – Рэчел подняла глаза. – Еще бы днем позже и…

– Выпей чашку кофе. Я сама поставлю ему этот компресс.

С утомленной улыбкой Рэчел опустилась на стул.

– Я ждала, когда останусь с тобой наедине. А это так нелегко здесь. – Широкая улыбка округлила щеки Орлетты. – Амос сказал, что этот твой мужчина огромный, как медведь, но ты не выглядишь счастливой. Он с тобой хорошо обращается?

– Мистер Стоун не приезжал за мной до позавчерашнего дня. Но вообще-то все шло не так уж хорошо.

Выжимая горячую тряпку, Орлетта сказала:

– Я только положу это на ногу мальчику и сразу же вернусь. Нам надо поболтать.

Вернувшись, она и себе налила чашечку кофе и присела рядом с Рэчел за стол.

Наклонившись над сцепленными пальцами, Рэчел рассматривала побелевшие суставы. Ей не хотелось рассказывать о своем унижении, но ей ужасно нужно было выразить свое смущение и страдания.

По щеке пробежала одинокая слеза.

Орлетта приподняла лицо подруги и вытерла слезу.

– Прости меня, – сказала Рэчел, выпрямляясь. – Я, наверное, устала сильнее, чем думаю.

– Я действительно надеялась, что с тобой все будет хорошо. Особенно после того, что случилось.

– Да, мне нужно было это преодолеть.

Орлетта накрыла руку Рэчел своей.

– Ну, скажи мне, как же, все-таки, тебе живется?

– О, Летти! Я была желтая от малярии и так сильно похудела, что выглядела ужасно.

– Но, милая моя, ты такая же тощая, как новорожденный теленок. Ты сказала ему, что болела?

– Он знал. И он знает, что малярия может возобновиться. Он думает, что я не подхожу для жизни на ферме.

– Значит, этот сукин сын думает, что потратил свои деньги зря. Я хочу знать, а что они все хотели купить за такую пустяшную сумму?

Глаза Рэчел расширились от слов Орлетты.

– Извини, я не спросила, как ты ладишь со своим мужем?

– О, обо мне не беспокойся. Амос настоящий, самый лучший молодожен. Но некоторые из них на него не похожи. Представь, я чуть с ума не сошла от радости, когда узнала, что Джейк честный человек. Если мужчина считает, что ты не подходишь ему, он просто не женится. Здесь нет конца холостякам, которые с радостью испытывают судьбу. Но я думаю, этого ублюдка интересовал только медовый месяц и ничего больше.

– Нет, он не так уж плох. Он не… ты знаешь… – взгляд Рэчел перебегал с предмета на предмет, пока она собиралась с мыслями. – Но владелец лавки его обманул. – Она рассказала Орлетте все, что случилось с момента встречи с Джейком.

Глаза подруги засверкали.

Когда Рэчел закончила, Орлетта наморщила лоб.

– Так это лучший друг Амоса? Мне не хотелось бы встретить кого-то из его врагов. Этот мужик на тебе женился – и поверь мне, я знаю мужчин – он переспит с тобой, прежде чем отправит упаковываться. Что, в свою очередь, лишит тебя самой большой ценности. Но сначала он хочет получить твой надел земли, прежде чем отошлет тебя. Вот это то, что я называю «джентльменом чистейшей воды».

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросила Рэчел.

– Милая моя, ты просто не все знаешь, – Орлетта придвинулась ближе, ее голос превратился в шепот. – Амос сделал это на следующий день. Существует земельное законодательство, по которому мужчина получает 320 акров свободной земли. Если он женится, его жена тоже может получить надел, и такой же большой. Не он – она. Представь, эта неграмотная проститутка может стать женщиной со средствами, владелицей собственности.

С больными головами, с головокружением от недосыпания женщины удовлетворились этой иронией и захихикали. Они закрыли рот руками, чтобы не было этого слышно. Но вскоре нелепость ситуации заставила их расхохотаться в голос.

Наконец, вытирая слезы, Рэчел глубоко вздохнула. Она посмотрела на мокрые щеки Орлетты и снова захихикала. Ее подруга подхватила, и они хохотали до колик в животе.

– Так он сказал, что отсылает тебя обратно? Ну что ж, тело не всегда получает точно то, что ожидает. Твой Джейк думает, что руль управления в его руках. Но если ты сбросишь карты по-своему, – кто знает?

– Я не хочу причинять ему неприятности в отместку. Я только хочу получить свое. Мы стояли перед мировым судьей, а те слова, наверное, что-то значат. Даже в Орегоне.

– Утро доброе! – произнес Амос, входя в общую комнату.

Он сел с семьей за стол. Она некоторое время дремала и не услышала его приветствия.

– Доброе утро, – она вышла, услышав аромат жареного бекона и свежего картофеля, несущийся ей навстречу.

– Доброе утро, – поприветствовали ее Дональд и Гарланд.

– Я заходила к тебе несколько минут назад, – сказала Орлетта, выкладывая бисквиты и яйца. – Но ты и Гусей выглядели так мирно, что у меня не хватило духу разбудить вас. Как насчет яиц? Будешь? – она подошла к плите.

– Да, пожалуйста, – сказала Рэчел, снимая чашку с полки.

Налив немного кофе, она села.

– Знаешь, – сказал Амос, – на той кровати в комнате Гуса родился он и остальные мальчики. Летти говорит, что ему лучше. Это так?

– Да, мистер Колфакс. Я очень рада улучшению.

– Зови меня Амос. Большинство людей так поступают.

– Спасибо. Мне это нравится. Лихорадка у твоего сына прошла, и рана будет постепенно затягиваться. Если ногу не сдвигать, он будет здоров через семь-восемь недель.

– Скрипку! – глаза Амоса заблестели от радости. – Ты сказала волшебное слово. – Он вскочил на ноги. – Пошли, мальчики, нам есть что праздновать сегодня.

Стоя у плиты, Орлетта увидела через плечо, как Гарланд хлопал других по плечам, и улыбнулась. Он сгреб гармошку и поднес ее к губам. Оттуда вылетела легкая мелодия песенки «Сажал Джимми зерно». Широкая улыбка осветила лицо Дональда. Он настроил цимбалы, потом вернулся и отодвинул тарелки с завтраком, чтобы освободить место для инструмента. Он слегка ударил по инструменту, а потом его пальцы побежали и ноги застучали в такт живой мелодии.

Амос взял скрипку и смычок. Подхватив мелодию, он кивнул сыновьям.

– Вот твой завтрак, – прокричала Орлетта сквозь музыку, выставляя на стол тарелку с беконом, яйцами и бисквитами.

Дональд запел удивительно чистым баритоном, а хрипловатое контральто Орлетты подтянуло мелодию.

Было тяжело слушать, есть и смеяться одновременно, но отбросив свои хорошие манеры, она попробовала. Спустя некоторое время Гарланд повел маленький оркестр в спальню, где лежал Гус. Отложив в сторону цимбалы, Дональд взял гитару и последовал за ним.

Орлетта сидела напротив Рэчел.

– Разве они не милые? – приблизившись, она понизила голос: – Ты знаешь, я никогда не собиралась оставаться здесь, в глуши, со старым мужиком и стадом диких мальчишек, но они так весело живут. Я чувствую, что влюбилась в этого лысого старика.

Рэчел посмотрела через плечо Орлетты на открытую дверь. Она видела, как Амос подпрыгивал и приседал под музыку. Он закрыл от нее других, но она могла представить себе улыбку Гуса и слышала, как его тенор сливался с очень нежной мелодией Дональда.

– Да, Орлетта. Бог наверняка смилостивился над тобой.

– Конечно. И я не знаю, почему, – счастливая улыбка сползла с ее лица. – Я знаю, я этого не заслужила.

Рэчел приблизилась и сжала ее руки.

– Ты гораздо лучше, чем думаешь о себе. Я всегда буду благодарна тебе за то, что ты не подпускала ко мне моряков. Будь счастлива, Орлетта. Об этом говорят глаза Амоса. Он тоже любит тебя, – она встала и подошла к цимбалам. – Как ты думаешь, Дональд не будет возражать, если я поиграю?

– Нет, конечно. А ты умеешь?

– Не по-настоящему. Мой учитель музыки считал, что порядочной молодой леди подходят только три инструмента: клавесин, фортепиано и арфа. Но у одной моей одноклассницы были дома цимбалы. – Рэчел улыбнулась, вспоминая. – И когда мы были чем-то недовольны, украдкой носили их в сарай и играли. Вот теперь ты знаешь мой грешный секрет.

Рэчел чувствовала себя необычайно возбужденной, когда опускала руки на этот запретный инструмент. Дурачась, вошел Амос со своими ребятами и прокричал Рэчел сквозь музыку:

– Ты умеешь играть?

– Я знаю только несколько основных аккордов.

– Думаешь, у одной тебя получится?

– Что-нибудь вроде «Джимми сажает зерно».

– Как насчет «Моя милая»? Сможешь?

Повернувшись к цимбалам, Рэчел встретила взгляд Орлетты. Она моргнула, как будто у них и впрямь был грешный секрет.

Как и прежде, нежный, зажигательный звук согревал Рэчел, и когда они заиграли и запели сентиментальные песенки, воспоминания о маме и папе охватили ее. Она видела их и их друзей, окруживших пианино, певших под ее аккомпанемент. Как много приятных вечеров провела она с милыми сердцу людьми – и Гордоном, настойчивым Гордоном.

Амос перестал играть.

– Ты отстала, Рэчел. Дональд, покажи ей аккорд.

– Извините, я задумалась.

Дональд обнял ее, направляя ее пальцы, стуча по струнам. Его тело прижималось к ее спине.

Рэчел отпрянула.

– В этом нет необходимости.

– Дональд! – предупреждающе рявкнул Амос.

Юноша отступил назад и невинно опустил руки.

Когда они возобновили игру, Дональд снова обхватил ее и наигрывал мелодию, пока она не вспомнила аккорды. И он снова прислонился к ней.

Она отпрянула, но он ловко заполнил собой пространство между ними. Чтобы не дать себя обойти в молчаливом споре, Гарланд орал так, как будто он был на другом конце света, хотя находился в дюйме от уха Рэчел. Он пел только для нее, в то время как другие произносили прекрасные романтические стихи.

Рэчел чувствовала себя, как заяц в капкане. Может, Орлетта сообщила им о ее проблемах с Джейком, предположив, что она свободна и доступна? Она посмотрела на подружку и Амоса, ожидая помощи, но увидела, что они заняты пением. Боль одиночества пронзила ее сердце. Почему Джейк не может быть таким милым, как Амос!

Она не хотела устраивать сцену, но все же подняла руки и отстранила обоих. Они отскочили.

– Мальчики! Что вы сделали с мисс Рэчел? – заорал Амос.

Она вышла из кружка молодых людей.

– О нет, никто не виноват. Я просто устала.

– Ну конечно же. – Орлетта встала из-за стола и подошла к ней. – Ты была на ногах всю ночь.

– Пожалуйста, спи на моей кровати, – предложил Дональд с вялой улыбкой. – Это сразу возле окна.

– Моя гораздо мягче, – возразил Гарланд.

– В моей будет удобнее.

– Она может выбрать любую кровать, какую только захочет, – сказал Амос, закрывая им рты. – Гарланд, ты идешь работать в стойлах, а Дональд закончит с клетками для кроликов.

– Сейчас? – завопили они в один голос.

– Да, сейчас, – он указал им на дверь.

Они нехотя потащились к выходу.

– Тебе придется простить их, миссис. Они чувствуют свою вину. Но нельзя же обвинять их. Ты пела как ангел.

– Спасибо, Амос. Ты мне льстишь.

– Просто говорю правду.

– Проходи, ангел, – сказала Орлетта. – Давайте спать, а то эти хвосты снова начнут досаждать своим вниманием.

Подъезжая к дому Колфакса на призовом жеребце, Джейк не заметил никакого движения. Только несколько кур паслись на траве. Но прежде чем спешиться, он увидел удивительно красивую женщину, выходящую из дома. Туго подвязанный красный фартук составлял ошеломляющий контраст серому платью, к тому же черные волосы, собранные в узел, блестели как ярко-начищенные ботинки.

– Здравствуйте. Я Джейк Стоун.

– Много слышала. – Ее улыбка не тронула глаза, она была лишь вежливой, не больше.

– А я Орлетта. Новая жена Амоса.

– Рад познакомиться. – Джейк приподнял шляпу.

– Амос в сарае, – она устремила пристальный взгляд в сторону сарая. – Хотя, вот уже и идет.

Джейк обернулся и увидел, что Амос торопится встретить его. Вслед за отцом бежал Гарланд.

– Здорово, – сказал Амос приблизившись. – Думаю, тебе захотелось узнать, что с твоей женой?

По некоторым причинам Джейк не мог смотреть в глаза Амосу. Вместо этого он рассматривал бродившую неподалеку курицу.

– Нет, приехал узнать, может она сбежала, как жена Хэнка Райнса.

– О, правда? А кто вышел за него замуж? – приподымая юбку, Орлетта поднялась по ступенькам.

– Смит говорил, она была рыжая. Не помню имени.

– Белла, – бросила Орлетта, качая головой понимающе. – Она пыталась спрыгнуть с корабля в Сан-Франциско, но погода была слишком плохая, чтобы добраться до порта. Ее заставили остаться.

– Надо попоить Принца, – предложил Гарланд, трогая бархатную шкуру животного.

– Конечно, веди.

– Па сказал, Кайл Маклин купил соковую лошадь. Говорят, она самая быстрая здесь и в Сент-Луисе.

– Да? Как ее зовут?

– Пега… Что-то вроде Пега.

– Пегас, – закончил Амос за мальчика.

– Па… разве Маклин не говорил, что собирается обскакать Принца?

– Я это слышал.

– Если это произойдет, – сказал Гарланд, потирая щеку о шею животного, – можно я поскачу на Принце?

– Невежливо так говорить, – оборвал его отец.

– Я не обращаю внимания, Амос, – глядя в жаждущие глаза костлявого веснушчатого подростка, Джейк улыбнулся. – Конечно, можешь. Но постарайся не набрать больше веса до того времени. Ты начинаешь расти быстрее, чем сорняки.

– Что мы здесь стоим и пережевываем одно и то же, – сказал Амос. – Входи и поговорим. Орлетта, может, пора обедать?

– Разумеется. Входите. Я сварю вам немного кофе, пока обед не готов.

Сидя с Амосом за столом, Джейк следил за каждым движением этой соблазнительной женщины.

Она протянула руку, чтобы достать чашки, и полная грудь предательски всколыхнулась. Она лениво посмеивалась над ними, пока наливала кофе. Бедра покачивались, края ее фартука танцевали сумасшедший танец, когда она проходила мимо.

Внезапно осознав, что он неприлично пялится на нее, Джейк бросил взгляд на Амоса: заметил старик или нет? С облегчением он понял, что тот также наслаждался видом этой красавицы.

Джейк прокашлялся и поблагодарил:

– Спасибо.

Амос улыбнулся и хлопнул ее по заднице, когда она пошла к плите:

– А еще та, хороша штучка. Верно?

– Да, похоже ты здесь настоящий победитель.

– Ага. Кроме того, она так зажигает своим присутствием мальчиков, что мне стало можно многое им поручить.

Улыбка скользнула по лицу, когда он посмотрел на округленные формы своей жены.

– Если бы не твоя маленькая Рэчел, все их споры стоили бы Гусу ноги, – заметил старик.

– Где Рэчел? – Джейк и не собирался говорить Амосу, что отправит ее назад в Индепенденс.

– Она спит в комнате мальчиков. Она провела ночь с моим сыном.

– Что? – переспросил Джейк.

Возможно, он и не оставит ее себе, но отдавать какому-то долговязому парню за просто так – нет!

– Нет-нет, – сказал Амос, пожимая его руку, чтобы успокоить. – Не ерепенься. Рэчел провела всю ночь, накладывая компрессы на ногу Августа. Мы так ей благодарны.

Джейк снова сел.

– Ну что ж, я рад, что она смогла вам помочь.

– Помочь? – влезла в разговор Орлетта, отворачиваясь от своих кастрюль. – Она не помогала. Она сбила температуру, она вымыла инфекцию, промыла рану, соединила кости. Мы больше стояли вокруг, сложив руки.

– Правда?

– Да, правда. – Орлетта разговаривала с ним вызывающе, уперев руки в бока.

Джейк понял, что она была готова дать сражение, но не знал, что сказать, чтобы успокоить ее.

– Рэчел сказала мне, что ты собираешься отослать ее обратно.

– Орлетта, – заворчал Амос. – Джейк наш гость.

– Ты прав, – ее руки опустились. – Извини меня. Обед готов. Я пойду поищу мальчиков.

Амос смотрел на Орлетту, пока за той не захлопнулась дверь.

– Тебе придется извинить ее. Она становится похожа на курицу, когда речь заходит о твоей маленькой жене.

– Жаль, но я действительно собираюсь отправить Рэчел назад в Дорсет. Пусть найдут еще кого-нибудь, кто оплатит ее проезд. Говоришь себе – она маленькая, слишком хрупкая, чтобы вести жизнь фермера.

Прояснив этот момент, Джейк потягивал кофе.

– Такой большой, как ты, должен уметь видеть разницу, – аргументировал Амос. – А ее знания медицины – это больше, чем все ее недостатки.

Джейк подался вперед.

– Вчера, когда она уехала с твоим парнем, я заглянул в сундук, где лежал ее медицинский саквояж. Он полон докторских книг и пузырьков, стальных ножей, пинцетов и всего такого.

– А ты знаешь что-нибудь о ней? Откуда она? Кто ее родные? – поинтересовался Амос.

– Нет, – Джейк откинулся на стуле, – но я так понимал, что она шлюха. Хомер сказал, что все женщины, которых привез Гриффин, были из тюрьмы.

– Да, это правда. Но с ней произошла ошибка.

– Я знаю это теперь. Но Хомер подбил меня на эту женитьбу уверениями, что она… ну, хороша в этом…

– Да, похоже что ты не рад тому факту, что она единственный доктор по эту сторону от Салема.

– Так она доктор…

– Нет, конечно. Не обучают женщин врачеванию. Но она с малых лет помогала отцу, а это делает ее еще больше доктором в моих глазах, чем тех выскочек, не опытных по вине восточных школ.

– Ну что ж, тогда я просто окажу ей услугу, если пошлю в город, где она сможет выйти замуж за городского.

– Джейк, ты уже на ней женился. Ты не можешь взять и отправить ее упаковываться. И, кроме того, она такая милая малютка. Почему, черт возьми, ты отказываешься от нее?

– Наверняка могу ответить. Тебе легко говорить. У тебя уже есть три сына, чтобы заботиться о тебе. И Орлетта – эта милашка, такая здоровенькая.

Амос присвистнул, сощурив глаза.

– Ты что, вообще ничего не знаешь о женщинах? Конечно, Гриффин привез не тех женщин, о которых его просили. Но так как у меня уже есть сыновья, я решил взять ее. Она – хорошая компания, и я действительно ею увлекся. Но если она забеременеет, я никогда не буду уверен, что это мой ребенок. – Амос ткнул пальцем в лицо Джейку. – Это такую жену ты хочешь?

– Нет, конечно, – пробормотал тот.

– Я считаю, тебе надо правильно поступить с этой милой девочкой. Ну, а из того, что сказала Орлетта… Тебе следует принести извинения.

– Но я же ничего не сделал ей. Я даже до нее не дотронулся.

Он вспомнил, как наяву, обнаженную шею и плечи Рэчел, под его руками кожа ее казалась мягче и глаже, чем вода в реке. Он никогда не был так смущен, не переживал такое искушение.

– И не делай ничего, – посоветовал Амос. – До тех пор, пока не извинишься и не станешь обращаться с ней правильно.

Закинув ногу за ногу, Джейк удивлялся праведному гневу Амоса, составлявшему глубокий контраст его обычно улыбающемуся лицу. Протекция Амоса его внезапно рассмешила и он улыбнулся:

– Если бы я не знал, я бы решил, что ты ее папа.

– Что ж, – зашипел Амос. – Кто-то должен же, – его слова были заглушены топотом ботинок Гарланда и Дональда, слышащихся издалека.

После обеда Джейк присоединился к Амосу и Орлетте, которые пошли кормить Гуса.

Посмотрев на шины, наложенные так профессионально, Джейк поразился.

– Это все сделала Рэчел?

– Мы помогали, – сказал Амос, улыбаясь своему старшему сыну.

Он поставил деревянную миску с едой на колени Гусу пока Орлетта подавала ему пилюли.

– Где мой милосердный ангел? – Сильный голос молодого человека говорил, что он почти уже выздоровел.

– Ты ее измотал, – сказал Амос. – Она спит.

– Похоже, она вас всех привлекает, – ворча, Джейк проверил, туга ли повязка. – Не рассчитывай, что сможешь охотиться завтра.

– Смеешься, – Гус старался показаться раздраженным, но его круглое лицо расплылось в улыбке.

– Но я надеюсь, ты будешь в лучшей форме к гонкам четвертого июля. В прошлом году ты стоил мне 10-долларового кусочка золота, когда позволил Бену Стоктону обогнать тебя.

– Орлетта сказала, он взял одну из тех женщин с корабля, так что я думаю, что он будет измотан и не сможет в этот раз.

– Он прав, Летти? – заржав, спросил Амос. – Отец Бена был так раздосадован, что кто-то будет рядом с ним иметь земли, – добавил он. – Он вложил деньги, когда посылали за женщинами. Можете представить, сколько старая Мабель набила себе шишек, стуча головой об дверь, чтоб такого рода бабенка не появилась в ее доме.

Лицо Орлетты потемнело. Заметив это, Гус сказал:

– Не стоило бить шишки, если жена Бена хоть вполовину такая хорошая, как ты, – он повернулся к Джейку: – И не волнуйся, к лету я буду как новый.

– Спасибо Рэчел, – с ударением заметила Орлетта.

– Да, но вчера мне на мгновение показалось, что это конец, когда твоя жена напала на меня с острым ланцетом и разрезала меня.

– Она так прекрасно все делала, не так ли? – Орлетта засунула руку в саквояж на тумбе, достала блестящий инструмент и показала его Джейку.

– Пора отплатить Рэчел. Пошли, мистер Стоун.

– Зачем? – Джейк уставился на острый, как бритва, инструмент.

– Не твое дело. – Помогая руками, Орлетта выталкивала Джейка и Амоса из комнаты.

Потом она подхватила табуретку из-под обеденного стола и поставила ее на середину комнаты.

– Присаживайся, Джейк.

– Зачем? Что ты еще задумала? – недоумевал Джейк.

– Тебе пора стричься. Садись.

– Ты хочешь отрезать мне волосы?

– Сначала я избавлюсь от этой ужасной бороды. Садись!

– С какой это стати?

– Пора избавляться от нее, – настаивала Орлетта.

– Но она согревает меня зимой!

– А сейчас весна. Садись!

– Оставь, Джейк, – сказал Амос. – Она не остановится, пока не сделает, что задумала.

– Ты похож на медведя со всеми этими волосами. И я буду тебе очень благодарна, когда ты скажешь Рэчел, что она остается у тебя.

– Но ведь я никогда не говорил, что хочу ее выгнать.

– Амос, – Орлетта повернулась к мужу. – Скажи, чтоб он не вертелся. Я схожу за водой.

Схватив ведро, она вышла.

– О чем она толкует? – спросил Амоса вконец опешивший Джейк.

Амос придвинул второй стул. Поставив его напротив Джейка, он стоял, широко расставив ноги.

– Садись!

– Хорошо. Чтоб не выводить из себя твою жену.

– Джейк, в земельном законодательстве есть небольшая помеха для тебя. Я не знаю, какой дурак сделал эту ошибку, но те дополнительные акры, которые ты получаешь, женившись, не будут твоими. Подписывает бумагу твоя жена. Она законный владелец.

Джейк подался вперед.

– Ты серьезно? Никогда не слышал об этом.

– Это точно. Спроси любую женщину в нашей местности. Они становятся вон какие спесивые. Думают, что теперь богаты. В любом случае, если ты хочешь эти леса к северу от твоей долины, тебе надо бы лучше заботиться о своей жене.

– Что я вспомнил! Ты знаешь Чарли Боуна и Лиланда Кутера, имевших земли между моими и лесами Макмилана? Они тоже взяли жен.

– Да, я слышал. Оплатил их Маилин. А теперь обнаруживается, что Рой и Жанет Торнтоны не владельцы отеля в городе. Они просто управляют им, работают на дядю, на Маилина.

– Правда? Ты знаешь, прошлой весной мы сидели в салуне Роя, вернее, Маклина. В общем, Петерсон начал поговаривать о том, что пора забивать столбики в Калифорнии. А Рой предложил две блестящие золотые монеты и начал торговаться. Когда я увидел, что Петерсон действительно продает, я подошел и купил его молочную корову, а то бы Рой купил, и ее.

– А Петерсоны сразу на западе от тебя?

– Ага. В том-то и дело.

Вошла Орлетта с тяжелым ведром воды. Амос вскочил.

– Давай помогу. Это надо налить в котелок и согреть, да?

Она кивнула ему с улыбкой.

– Спасибо, сладенький. Но все зависит от обстоятельств. Твой гость готов?

Джейк посмотрел сквозь нее на Амоса, который уже наливал воду в чайник.

Амос поднял брови и, похоже, его глаза смеялись. Джейк снова посмотрел на Орлетту. Она ждала, скрестив руки на груди.

– Хорошо-хорошо. Давай, – проворчал он недовольно.

Засверкав глазами, она взяла ножницы со стола в одну руку, а другой сгребла бороду Джейка.

После того, как было срезано несколько прядей, Амос встал и пошел проверить, как там Дональд. Но Джейк знал, что он ушел, не желая быть свидетелем унижения друга. Орлетта торопилась, быстро стуча ножницами, при этом советы из нее сыпались как из гора изобилия: будь вежлив, говори комплименты, обращайся с ней уважительно, почаще мойся, помогай ей, говори правду.

Джейк сцепил зубы и дал ей возможность позудеть. К тому же в одной руке она держала его волосы, а в другой – достаточно острую и опасную штуковину.