Викинг-незнакомец

Глава 4

Коттедж с огромными окнами был выкрашен в лимонный и белый цвета. Эрик занес чемоданчик Джил в просторную гостиную и поставил на один из ярко расписанных ковров, устилавших деревянный пол.

— Обрати внимание — мой трофей с Корфу, — засмеялась встретившая их Кора. Хотя она была довольно высокой, рядом с Эриком этого не ощущалось.

— То-то я думаю, что не видел его раньше. Ну, как прошла поездка? Получила удовольствие?

— Это была отличная идея — послать нас на Корфу, Эрик. Роже сделал эскизы новой линии одежды с греческими мотивами. — Кора налила в высокие стаканы чай со льдом и добавила туда кусочки ананаса. — Она будет пользоваться бешеным спросом, когда поступит в продажу, — работу Роже знают и ценят.

Джил вполуха слушала этот профессиональный разговор, сидя на высоком табурете и разглядывая красочный интерьер. Все здесь говорило о том, что Кора предпочитает авангардный стиль: стены были завешены японским тростником, создававшим в помещении прохладный зеленоватый уют, в открытую дверь-ширму, у которой стояла гигантская конусообразная ваза цвета морской волны, доносились болтовня и смех отдыхающей у бассейна молодежи, снимавшей небольшие коттеджи по соседству, расписанный цветами юкки навес защищал веранду от солнца. Джил приятно волновало то, что царившая здесь атмосфера «лагеря отдыха» будет окружать ее каждый день. Люди, которые жили рядом, совершенно очевидно, весело в шумной компании проводили свое свободное время. Кто-то из них работал в «Норлундс», кто-то в офисах, кто-то на телевидении, и все они были веселы и беззаботны. Отдыхавшие у бассейна выглядели такими загорелыми и здоровыми, что Джил не удивлялась тому, что ее бледность явно вызывала интерес окружающий.

— Вам нравится здесь, Джил?

Эрик допил свой чай, и девушка, вдруг осознав, что он собирается оставить ее среди незнакомых людей одну-одинешеньку, немедленно запаниковала и захотела — больше всего на свете! — вцепиться в его руку. Но, несмотря на это, Джил упрямо склонила голову и выжала из себя почти искреннюю улыбку:

— Я и не представляла себе, что коттедж окажется таким милым. Я уверена, что буду счастлива здесь.

— Не сомневаюсь, что Джил прекрасно устроится и всем здесь понравится, — заверила его Кора. — Здесь все очень дружны.

— Спасибо, Кора, — произнес Эрик по-датски, его пальцы легко взъерошили ее золотые волосы на затылке. — Я знаю, что могу положиться на тебя.

Зеленые глаза встретились с серыми — это был долгий многозначительный взгляд, Джил не могла этого не заметить, — потом Кора улыбнулась и сказала:

— Хай-хай, капитан. — Ее улыбка была совсем не такой, как на обложках журналов; она была теплой, гораздо более выразительной, чем любые слова, и обозначала гораздо более глубокие отношения, чем бывают у модели и ее босса. А почему бы и нет? Ведь фотографии Коры Беннет не лгали: от кончиков ухоженных ногтей до прекрасных волос — она была волнующе восхитительна, и это оценил бы любой мужчина…

— Что ж, увидимся завтра в магазине. — Улыбающиеся глаза Эрика скользнули по личику Джил, — Кора покажет вам мой офис.

— Да, мистер Норлунд, — манерно ответила Джил. Теперь ей казалось, что тот дождливый английский вечер, когда она заснула у него на плече, был только сном — тогда Эрик был каким-то другим. А сейчас он протянул ей ладонь, девушка быстро пожала ее и тотчас же отдернула свою руку. Джил осталась в коттедже одна, Норлунд и Кора вышли на залитую солнцем террасу, а потом во двор, их голоса звучали все тише. Они проговорили минуту или чуть больше. Чувство одиночества с головой накрыло Джил и не отпустило даже тогда, когда она услышала, что они попрощались, после чего Кора вернулась в гостиную.

— Так, значит, ты и есть маленькая протеже Викинга? — Засунув руки в карманы брюк, девушка смерила Джил взглядом. — Наверное, ты боялась, что мы тут все неотесанные и примитивные, а?

Джил улыбнулась, не переставая чувствовать себя котенком в львином прайде, даже когда Кора дружески подтолкнула ее плечом и пригласила осмотреть коттедж и отдохнуть.

Кухня оказалась довольно маленькой, но функциональной: электрическая плита, холодильник, безукоризненно чистая раковина, кухонная стойка и два табурета.

— Ты умеешь готовить? — поинтересовалась Кора и очень обрадовалась, когда Джил пообещала доказать это, пожарив на обед купленный Корой бифштекс, картофель и сделав зеленый салат.

— Если ты не сидишь на диете, я могла бы еще сделать вишневый пирог, — добавила Джил, заметив в застекленном шкафчике консервированную вишню.

— Что ж, — Кора хлопнула себя по бедрам, чуть более округлым, чем было положено моделям — как подумала Джил, но, без сомнения, это устраивало «большого босса», — я полагаю, что кусочек домашнего пирога мне не повредит, тем более что я и так уже клиент «Слендереллы» — это шикарный женский гимнастический зал, и, как мне кажется, тебе туда ходить незачем. И как тебе удается сохранять такими худыми, совсем как у мальчика, ноги?

— Я много хожу пешком и вообще целый день на ногах, — засмеялась Джил. — Конечно, работа за прилавком не является для меня пределом желаний, но мне она нравится.

— Ты и в самом деле находишь удовольствие в работе? — поинтересовалась пораженная Кора. — Тогда, значит, вы с Викингом одного поля ягоды. Не думаю, что этот парень находит в чем-то больше радости, чем в заваленном доверху отчетами о продажах столе, разных производственных идеях и так далее. Он — большое колесо, вокруг которого вращаемся все мы.

— Я заметила, что ты называешь его Викингом, — сказала Джил, оглядывая спальню, которая была немногим больше, чем кухня. Пара диванов, накрытых чехлами, с яркими ковриками у подножий, туалетный столик с зеркалом, окруженным, совсем как у кинозвезд, лампами, и с бесчисленным количеством пузырьков и баночек, в беспорядке расставленных на нем.

— Он же большой, сильный датчанин, совсем как настоящий викинг. — Кора остановилась у столика и накинула на запястье прелестную цепочку. Солнечные лучи, проникающие через жалюзи, упали на ее волосы, блики засверкали на них, словно новенькие монетки; дотронувшись пальцами до цепочки и застегнув изящный замочек, она таинственно улыбнулась. Джил, наблюдая за ней, подумала, что девушка похожа на богиню огня из северных мифов, ей хотелось знать, что если Кора, эта современная богиня, которой поклоняются мужчины, видя ее на обложках журналов, увлечена Норлундом, то насколько серьезны их взаимоотношения. Ведь между ними определенно что-то было. Это чувствовалось в атмосфере дома, к тому же Эрик был совершенно уверен в согласии этой женщины еще до того, как попросил ее разделить стол и постель с другой женщиной.

Женщиной? Джил почувствовала, что внезапно криво улыбнулась, — она знала, насколько проигрывает на фоне прекрасной Коры.

— У тебя, наверное, остались поклонники в Англии? — Зеленые глаза Коры, поблескивая, испытующе смотрели на Джил. — А я ни одного из своих не видела уже несколько лет!

— Ни одного — кого? — Джил встревоженно посмотрела на собеседницу и расстегнула «молнию» чемодана, который лежал на ее кровати.

— А ты как думала, конфетка? — засмеялась Кора, ее взгляд стал ласковым и теплым. — Ты ведь ничего не знаешь об ужасной людской доле? Ты пока обо всем судишь поверхностно, все идеализируешь, составляя свое мнение на общепринятых представлениях. Ох-хо, подумать только, я была такой же, как ты… наивной.

— Я начинаю думать, что цинизм такая же неотъемлемая черта американцев, как ревматизм у англичан, — заметила Джил, натягивая пушистые домашние тапочки, которые были похожи на котят, свернувшихся клубочками у ее ног.

— М-м, остроумно, — протянула Кора. — Я вижу, ты будешь больше чем просто вежливая соседка… Думаю, что мы с тобой поладим, Джил Прайд.

— А у тебя, конечно, были сомнения? — Девушка прижала к щеке гаэльский шелк тонкого свитера глубокого янтарного цвета, купленного перед отъездом из Лондона, — вещица вряд ли была способна защитить от прохлады, но, несмотря на это, стоила немалых денег.

— Совершенно верно. — Кора начала накладывать лак персикового цвета на свои длинные ухоженные ногти. — Я была далеко не в восторге от идеи Эрика поселить тебя здесь, когда он позвонил и попросил меня об этом. Я… я думала, что ты окажешься такой… высокомерной английской мисс, ты понимаешь, дебютанткой, над которой можно позабавиться. Но он большой начальник, только поэтому, и ни по какой другой причине, я согласилась… кстати, я предупредила, что ты выселишься отсюда, если мы не сможем ужиться, а он рассмеялся — теперь я знаю почему. — Лицо Коры осветилось ребяческой, озорной улыбкой. — Ты всего-навсего беззащитная овечка, так что добро пожаловать и оставайся здесь, сколько захочешь. Тебя не отпугнули мои великолепные ковры с Корфу, к тому же ты умеешь готовить, а я могу только разогреть что-нибудь. Я только модель, дорогая, рожденная для шиншилловых мехов и икры, для высокого положения в обществе и настоящих бриллиантов.

Джил очень хотелось бы знать, насколько все это правда; для Коры было настоящим удовольствием шутить по этому поводу, хотя, судя по всему (забавно, до чего легко мы составляем мнение о других людях), она была настоящим золотоискателем — хладнокровным и расчетливым. Возможно, жизнь, полная соперничества, которое скрывалось за внешним лоском, прятала и присущую Коре теплоту, в то время как работа ~ постоянные показы нарядов от знаменитых кутюрье и дорогих мехов — пропитала все ее существо страстным желанием владеть этим великолепием. Но даже модель, заработавшая статус «девушки с обложки», не получала таких денег, на которые можно было купить больше чем шиншилловый воротник, поэтому для достижения своей цели ей следовало бы сделать марьяж с богатым мужчиной.

Эрик Норлунд, богатый, да еще и привлекательный, был именно таким человеком, и Кора ради его привязанности поступалась некоторыми своими желаниями. Ведь куда лучше, если она действительно хотела иметь наряды от всемирно известных кутюрье и деликатесную икру, получать все это от мужчины, который нравился бы ей.

— Не надо рассматривать меня с точки зрения старомодных взглядов на жизнь, Джил, — усмехнулась Кора. — Сейчас ты на земле предприимчивых, где мало кто довольствуется только тем, что любуется звездами и наслаждается пением птиц.

— Я всегда понимала так, что американцы страстно желают быть любимыми. — Джил сложила свое нижнее белье в ящик комода, на который указала ей Кора. Чтобы там был приятный запах, хозяйка клала в него маленькие мешочки с душистыми травами — очевидный знак сентиментальности, притаившейся под маской искушенной модели, или привычка, привезенная из родного дома. Эрик Норлунд, когда они ехали сюда, рассказал Джил, что Кора родом из Каролины. Она научилась говорить практически без южного акцента, но все еще так сильно растягивала слова, что многие считали, что ей не избавиться от этого никогда.

— Любовь — это очень глубокий предмет. — Браслет Коры тихонько позвякивал, стоило ей шевельнуть рукой. — Все ее обсуждают, и все ее хотят, но на самом деле искать ее то же самое, что копаться в ящике Пандоры в поисках надежды. О, звезды, — Кора издала глубокий вздох, — да ты, Джил Прайд, как раз из тех самых людей: они внимательно слушают того, кто болтает, а сами втайне делают свои выводы и всегда ищут какой-то идеал. Скажи мне, как ты ладишь с королевой-лебедем?

Королева-лебедь? Длинная изящная шея, спокойная красота и собственнический взгляд на молодых лебедей. Джил улыбнулась:

— Если ты имеешь в виду Карен Мэнит, то не слишком хорошо. Видишь ли, в самолете, когда мы летели сюда, были два юных лыжника…

И Джил поведала Коре всю эту душещипательную историю, пока они шли в гостиную. Кора была немного знакома с Линдой и полностью согласилась с тем, что девушка нуждается в том, чтобы ее наконец выпустили из-под материнского крылышка.

— Когда — и если — у меня будут дети, я буду их любить, но позволю им лететь, — прочувствованно поделилась Кора. — О, любовь! Как она многогранна! — Она достала из коробки сигарету, и ее губы внезапно скривились, а руки, когда она прикуривала, заметно дрожали. — Так как же Эрику удалось зацепить тебя, дорогуша? — Кора говорила достаточно спокойно, но Джил заметила блеск в зеленых глазах даже сквозь сигаретный дым. Она прекрасно понимала это естественное беспокойство по поводу молоденькой сотрудницы, которую босс привез с собой аж из Англии.

— Можно? — Джил налила в стакан чай со льдом, который ей так понравился, и после двух глотков холодного напитка ей удалось взять себя в руки. — Я ужасно благодарна ему за этот шанс для меня получить прекрасную работу, да еще в таком великолепном магазине, как «Норлундс», но скажу тебе честно, я нахожу его довольно устрашающей персоной. Нам очень тяжело находить общий язык, а главной причиной, по которой он привез меня в Санта-Фелицию, стала Линда — мы с ней подружились, и, по-моему, у меня получается заставлять ее вылезать из раковины. Кажется, он очень любит свою племянницу и совершенно недоволен тем, что его сестра так опекает дочь.

Кора кивнула и немного расслабилась — яркая фигурка в оранжевых брюках и кремовой, открывающей шею, на которой красовалась тонкая цепочка с таким же, как на браслете, замочком, блузке. Она дотронулась до изящного украшения и улыбнулась:

— А Викинг — подавляющий своей силой парень, да? Он похож на динамит, с которым надо обращаться как можно осторожнее. — Она рассмеялась и закашлялась, подавившись дымом. — Он на голову выше всех других крупных коммерсантов — и в прямом и в переносном смысле. Он рожден для бизнеса, но гораздо более привлекательно то, что в нем течет кровь настоящих морских завоевателей, которые ходили на своих огромных ладьях по морским просторам, куда им только заблагорассудится. Как бы то ни было, мужчины рождаются агрессивными, и я приветствую тех из них, кто ничего и никого не боится. А ты что скажешь, Джил?

Девушка задумчиво откусила от ломтика ананаса и улыбнулась, пожав плечами:

— Как ты сама раньше заметила, я почти ничего не знаю о мужчинах.

— А меньше всего о мужчинах вроде Эрика Норлунда, так?

Джил кивнула и, повернувшись к окну, стала разглядывать бассейн и своих новых соседей. Она уловила запах хлора и обратила внимание на гофрированные вентиляционные трубы, возвышающиеся над яркими пятнами крупных тропических цветов. Ощущение чего-то чужеродного, незнакомого нахлынуло на нее, точно так же, как когда она только приехала в Лондон. Но хотя падение в рутину ланаев было, несомненно, гораздо более приятным, чем ее обычная размеренная жизнь в общежитии, она была очень одинока — ибо кто может быть более одиноким, чем стеснительные девушки и зеленые юноши, которые покидают свою родную страну, свой дом ради больших городов? — а в общежитии ее нестерпимую тоску удавалось разгонять Молли Коннорс.

Она должна написать Молли письмо и рассказать о своем воздушном путешествии и о чудесной жизни ланаев. Она опишет Кору — Молли будет приятно узнать, с какой дружелюбной девушкой она поселилась.

Джил была осведомлена о том, что во второй половине дня жители ланаев становятся чрезвычайно общительными и им очень интересно, кто чем занимается. Вскоре все начали по очереди заходить в коттедж Коры, чтобы поприветствовать и познакомиться с Джил. Девушки все как одна были загорелые, вне зависимости от того, блондинки они или брюнетки, и на их фоне Джил резко выделялась бледностью кожи и медового цвета волосами. Она смущенно слушала их болтовню и вежливо отвечала на бесчисленные вопросы. Как выяснилось, калифорнийцы обожали задавать вопросы не для того, чтобы просто поддержать беседу, а потому, что все они были ужасно любопытны и хотели побольше узнать друг о друге.

Внешне они были довольно привлекательны — пышущие здоровьем обитатели океанского побережья, дружные с солнцем и водой. В них была такая заразительная жажда жизни, какой Джил прежде не встречала ни в ком, — они были похожи на огромный букет длинноногих свежих роз, заставляя Джил чувствовать себя бесцветной и некрасивой. Она пообещала себе, что обязательно загорит так быстро, как только сможет, и внезапно обнаружила, что широко улыбается Бену Чайлдерсу. Его прекрасные когда-то волосы прикрывали начавшую образовываться лысину, а голубые глаза лучились добрым юмором. Пару лет назад он работал на телевидении в Лондоне, и именно его появление окончательно рассеяло тоску Джил по родине. К тому моменту солнце уже стало клониться к закату.

— Как насчет того, чтобы пара девушек отправилась со мной поужинать? — предложил Бен. — Мы могли бы пойти в «Ретрит». Это прямо здесь, так что можно и не наряжаться.

— У нас есть бифштекс, Бен. — Кора прямо посмотрела на него, казалось, что у нее были несколько другие планы. — Я бы пригласила тебя, но у нас их всего два…

— Я могу обойтись омлетом, — некстати встряла Джил.

— Нет! — резко отозвалась Кора. — Бен перенесет свое приглашение на другой раз, к тому же ты выглядишь усталой и тебе надо пораньше лечь спать.

— Конечно, мы всегда можем сходить поужинать в любой другой вечер, — покорно согласился Бен, поворачиваясь к двери.

Остальные уже разошлись по своим коттеджам, между деревьями в окнах домиков зажигались огни, и их отблески плясали на водной глади бассейна. Завели своё стрекотание кузнечики, цветы наполнили вечерний воздух густым благоуханием.

— Ну что ж, увидимся, — попрощался Бен и пружинящей походкой направился вниз по терракотового цвета дорожке.

— Давай готовить ужин, — скомандовала Кора, торопливо закрывая входную дверь так, словно боялась чего-то снаружи.

Девушки поужинали, потом Джил написала письмо Молли, пока Кора делала свои упражнения: плечи на полу, попеременно поднимая ноги, крутя «велосипед», чтобы дать необходимую нагрузку на бедра. Джил прибавила, что Кора одна из самых красивых девушек, которых она когда-либо видела, и улыбнулась, перечитав написанное и взглянув на модель, которая старательно извивалась на своих ярких коврах. На ней была надета белая короткая тога, шикарные волосы собраны в низкий хвост, загорелая золотистая кожа слегка блестела, эффектно сочетаясь с зелеными глазами, — словом, девушка, о которой мечтает любой мужчина. С беззаботной грацией она подошла к огромной конусообразной вазе цвета морской волны и, забравшись в нее, застыла в непринужденной позе.

— Как думаешь, похожа я на маленькую русалочку? — шаловливо поинтересовалась она.

— Скорее на Лорелею, — засмеялась Джил, — манящую моряков к своей скале посреди моря.

— Значит, на Лорелею, да? — Кора наморщила нос. — Она ведь разрушительница — вот так ты меня себе представляешь?

— Нет. — Джил сбросила с себя напряженность прошедшего дня и теперь, расслабившись, выглядела очень хорошенькой, сидя на высоком табурете с тетрадкой на коленях и перепачканным шариковой ручкой кончиком носа. — Под своей красотой ты очень ласковая и ранимая, Кора.

— Я настоящий символ привлекательности и красоты! — Кора, распустив, откинула назад роскошные волосы; ее лицо со сверкающими большими глазами, высокими, правильной формы скулами, красивым крупным ртом и классическим подбородком внезапно осветилось печальной улыбкой. Она могла бы изобразить что угодно — ведь модель должна быть еще и неплохой актрисой, но Джил знала, что эта горькая улыбка подлинная: что-то тревожило сердце Коры и причиняло боль, которую она старалась скрыть под внешней самоуверенностью.

Джил была молода и неопытна, но она знала одну важную истину о женщинах — любовь может причинять им сильные муки, даже когда дает им все — и луну и звезды.

Из транзистора — размером не больше колоды гадальных карт — полилась музыка и звучал голос — нежный словно шелк, теплый словно мех. «Любовь забавна и печальна», — проникновенно пел Том Джонс, а Кора кивала в такт. Пока она слушала песню, ее улыбка изменилась — в ней появился оттенок тонкого цинизма.

— О, мужчина, как ты прав! — проворковала она. Ее глаза сверкнули ярко-зеленым, когда она повернулась и взглянула на Джил. — У меня порой портится настроение, — предупредила она, — тогда я становлюсь занудной, учти.

— Время от времени это случается со всеми, — успокоила ее Джил. — Как-никак, людям свойственно ошибаться и делать глупости.

— Да, с каждым месяцем детки становятся все умнее, — усмехнулась Кора и придирчиво оглядела Джил с головы до ног. Старшая из девушек явно затеняла младшую, но в Джил было что-то такое… что-то отличное от просто красоты… похоже, что из гадкого утенка она превращалась в прекрасного лебедя, сама не осознавая этого. Кора прищурила глаза и полунасмешливо сообщила: — А ты хорошенькая, знаешь, Джил Прайд, и твоя прелесть настоящая, без дураков, в тебе нет фальши и позерства. У тебя чудесная улыбка — совершенно бесхитростная, идущая от сердца. Красота может быть чопорной, но это не твой случай… и вообще по-настоящему привлекательные люди обладают тонким чувством юмора… Я проголодалась! А ты?

Джил, уже успевшая залиться краской от смущения, помотала головой, а Кора вскочила на ноги и, лавируя среди разбросанных подушек, ринулась в кухню. Она вернулась с банкой консервированной молодой свеклы и, пристроив ее на коленях, принялась с аппетитом поглощать содержимое.

— Вообще-то мне не следует это есть, — сказала она. — Я и так уже вешу сто тридцать фунтов. Еще пара лет — мне уже двадцать шесть — и я пересеку Рубикон модели.

Жестокое слово «марьяж» повисло в воздухе, и Джил вдруг спросила:

— А Роже Френэ в самом деле так привлекателен, как пишут в журналах?

— М-м, он чертовски привлекателен, конфетка. Этот парень настоящий рыцарь, милый кутила и обаятельный до предела. На его счету уже имеется несколько беззащитных овечек, так что смотри в оба, когда столкнешься с ним. Он непременно станет восхищаться твоими глазами цвета темного хереса.

— Кора, в самом деле?!

— Джил, в самом деле! — Кора нацепила свеклинку на вилку, — У него есть темперамент, блеск, внутри он несколько страдалец, но снаружи — настоящий озорник. Он — абсент из парижских каштанов, обольститель Пан из леса Шантильи. Он поклоняется мне через объектив своей фотокамеры, но между нами не происходит химической реакции — мы не можем соединиться, как масло и вода. Он считает, что праздник молодости должен быть отпразднован до самого конца, причем непременно под его руководством. — Кора смотрела на Джил участливо, как курица-наседка, но это впечатление несколько портилось видом банки молодой свеклы и полупрозрачным белым нарядом. Джил расплылась в улыбке, а Кора зловеще произнесла: — Остерегайся Роже, он самый настоящий волк, который любит свежую молоденькую дичь.

— Ты и мистер Норлунд, кажется, думаете, что я только что вылупилась из яйца, — недовольно заметила Джил, и вдруг ее обдало жаркой волной — она вспомнила, что сказала о ней в самолете Карен Мэнит. — А мистер Норлунд, он что, обрисовал тебе меня как кокетку? — сурово поинтересовалась она.

— Он… э-э… попросил присмотреть за тобой.

— Ну, мне совсем не хочется, чтобы ты думала, что отвечаешь за меня. — Джил не смогла сдержать раздражения. — Несправедливо со стороны мистера Норлунда навязать тебе мысль о том, что я нуждаюсь в присмотре.

Кора резко подняла голову:

— Это прекрасно с его стороны — проявлять интерес к своим служащим. Для большинства начальников персонал всего-навсего мелкие детали большого механизма. Но Эрик особенный. — Глаза Коры сверкали как два изумруда. — В отчетной книге «Норлундс» царил хаос, когда Эрик взял бразды правления в свои руки, но всего за несколько лет он сумел поднять магазин, он вдохнул в дело новую жизнь, заставил принять во внимание прогрессивные идеи молодых. Люди говорят, что он очень похож на старого Свена Норлунда, который основал магазин. Великолепный старый пират превратился в американского бизнесмена в конце девятнадцатого века. Эрик всегда знает, чего хочет и как это получить, и никаких компромиссов. Бывалые люди не ждут от него никаких уступок и называют жестоким и бесчувственным, но он не такой. — Кора прижалась щеками к коленям, свет лампы упал на кончики ее ресниц — на них блестели слезы. — Нет, он совсем не такой, — пробормотала она. — Я одна из немногих, кто знает, какой он на самом деле, — у меня есть причина, по которой я это знаю.

После слов Коры в комнате воцарилась тишина. За окнами ветер шумел листьями пальм. Джил поднялась, от бушующих в ее душе эмоций руки девушки покрылись мурашками. Она теребила тетрадь и ручку. Письмо она так и не закончила, а часы предупреждали о том, что пора ложиться спать. Почему Кора сказала, что ей надо лечь пораньше? Ответ на этот вопрос не оставлял сомнений — она просто хотела вежливо избавиться от общества Бена Чайлдерса. Кора нравилась ему. Надо было быть полной дурочкой, чтобы не видеть этого, но Кора, сидевшая на полу, похожая на расстроенного плачущего ребенка, страдала по мужчине, который никогда не заботился ни о ней, ни о любой другой женщине…

— Может, хочешь выпить чего-нибудь горячего? — ласково спросила Джил.

— Своим вопросом ты меня в этом убедила! — И Кора последовала за Джил в кухню, где обе приготовили себе по чашке горячего шоколада и в его приятном обществе отправились по постелям.

Джил проснулась от нежного прикосновения теплых солнечных пальцев, проникших в спальню через щели жалюзи. Привыкшая вставать рано, она быстро оделась, а затем отправилась на кухню и пожарила яйца с копченой ветчиной. Пока варился кофе, а на сковороде шкворчала яичница, она, стоя возле застекленной двери, разглядывала бассейн, пальмы и соседние коттеджи. По веткам какого-то дерева резво скакала голубая сойка, а великолепные чайного цвета бегонии наполняли утренний воздух ароматом. Глаза Джил оживленно блестели, и, несмотря на то что вчера ее мучили сомнения, сейчас они, казалось, ушли навсегда, уступив место здоровому оптимизму.

Вскоре, почувствовав аппетитный, дразнящий запах бекона, проснулась Кора и, явившись на кухню, издала восклицание удовольствия при виде уютной картины: кофе уже горячий, а сияющая Джил раскладывает по тарелкам миниатюрные солнышки жареных яиц.

— Ты просто душка, — резюмировала Кора, садясь к стойке, служившей столом, и намазывая себе масло на сухарик. — М-м, настоящая яичница! Откуда ты только знаешь, что я обожаю именно такой завтрак?

Джил уселась на второй табурет и насыпала сахар в кофе, заметив между прочим, что американские чайные ложечки гораздо больше, чем английские.

— Я обладаю даром предвидения, — таинственно протянула она.

— Обещай, что ты будешь жить здесь долго-долго. И не вздумай бросить меня и выйти замуж, — промурлыкала довольная Кора.

— Это как раз одно из тех обещаний, которое я могу дать без колебаний, — засмеялась Джил. — Я не собираюсь замуж — хотя всегда допускаю, что кто-то захочет жениться на мне, — еще долго-долго.

— Обычно, когда девушка говорит это, она сама в это верит. — Кора, окончательно придя в просветленное состояние духа, уставилась в потолок, предвкушая, как она поможет Джил пройти суровое испытание — прийти в «Норлундс» и познакомиться с его штатными служащими, очень общительными и любопытными. Естественно, что их любопытство будет просто неуемным по той причине, что Джил англичанка и в Штаты ее привез сам Норлунд. Огромное количество самых различных догадок по этому поводу будут муссироваться день-другой, но все они окажутся абсолютно неверными, потому что в конце концов люди убедятся в том, что интерес их босса к молоденькой англичанке основывается лишь на одном: она умеет получать от своей работы огромное удовольствие.

Джил была уверена в своих силах. Она умела обращаться с покупателями и знала, что у нее это получается прекрасно.

Она надела темно-синий костюм с бело-голубыми вставками, хотела подобрать волосы и сделать пучок, но в итоге решила оставить их распущенными, как следует расчесав, подкрасила нежно-розовым губы и теперь стояла, разглядывая себя, перед великолепным зеркалом Коры… аккуратная, чистенькая и очень английская — определила она себя и рассеянно взяла в руки изящный браслет своей соседки, который та сняла, когда отправилась в душ. В душе девушки разгорелось любопытство, отчего Кора так любит притрагиваться к этой безделушке, и Джил стала внимательно рассматривать украшение. Серебро было расписано зеленоватой эмалью: с одной стороны буковое дерево, а с другой — корабль в виде драконьего хвоста. Дизайн абсолютно скандинавский: бук — национальное дерево Дании, а на кораблях, похожих на хвост дракона, ходили викинги…

Браслет нежно звякнул, соскользнув с ладони Джил на стеклянный столик. Девушка взяла свою сумочку и вышла на залитую солнцем террасу ждать Кору. Было половина девятого, а магазин открывался в девять. Кора собиралась на пересъемку некоторых фотографий, сделанных на Корфу. Она заявила, что Роже Френэ склонен к педантизму, когда дело касается работы, и только по этой причине они сотрудничают с Норлундом.

— Привет! — Стоя на дорожке, на Джил смотрел Бен Чайлдерс. Его голубые глаза щурились от яркого солнца, под мышкой он держал черную папку на «молнии».

— Привет, Бен. — Девушка сделала несколько шагов ему навстречу. — Какое прекрасное утро, да?

— Немного не такое, как обычно бывает в Лондоне, а? — подмигнул он. — Начинаешь работать с сегодняшнего дня?

Она кивнула и прижала руку к животу.

— Сказать по правде, меня трясет от волнения. Я никогда не работала в таком крупном солидном магазине, как «Норлундс», мне придется многому научиться: другая валюта, американская речь, да еще люди, которым будет любопытно, кто я и что я…

— Потому что он привез тебя в Санта-Фелицию? — Глаза Бена светились мягким, добрым юмором. — Я бы не беспокоился об этом. Ты хорошая девочка — это сразу видно, Норлунд не стал бы вовлекаться в отношения… — Бен внезапно замолчал, покрылся красными пятнами, смущенно поковырял ботинком землю, чувствуя, что ляпнул что-то не то, и неловко перевел тему: — Ну… а с Корой ты как? Поладила?

— Она прекрасный человек, да? — Джил вдруг почувствовала, что ее улыбка стала какой-то неестественной. — Я теперь ее поклонница.

— Да, Кора хорошая подруга, — согласился Бен, — но, боюсь, у нее не много времени на беднягу Чайлдерса. Для нее я просто шут гороховый…

— О, Бен, я уверена, что это неправда! — Джил доверительно положила руку на клетчатый рукав его рубашки и посмотрела ему в глаза как раз в тот момент, когда Кора вышла из коттеджа. Она удивленно приподняла бровь над аккуратно подведенным глазом, прекрасная — какая-то нереальная — модель в шелковом цвета сандалового дерева облегающем платье без рукавов, обнаженные ноги обуты в изящные красные босоножки, волосы по-пиратски повязаны легким шарфом, в руке Кора держала маленькую сумочку.

— Никогда не думала, что ты такой прыткий, Бен, — усмехнулась она, и ее губы скривились в саркастической улыбке.

— Я остановился, чтобы предложить Джил подбросить вас в центр. — Краска буквально залила лицо Бена, скрыв загар, губы вздрогнули — пренебрежительная реплика Коры явно больно задела его. — Джил только что говорила, какой ты прекрасный человек. Может, она поторопилась со своей оценкой, а?

— Думаешь? — Кора стояла, холодно глядя на него сверху вниз, язвительно улыбаясь так, словно только что отбраковала его из ряда своих приятелей и теперь наслаждалась его унижением.

— Думаю, что тебе нравится ранить людей, но найдется кто-то, кто больно ранит тебя, кто-то такой же бессердечный, как ты сама! — выпалил Бен. — Удачи тебе в твой первый рабочий день, Джил, — пожелал он и поспешно ретировался.

Джил стояла, кусая губы и испытывая чуть ли не физическое неудобство от произошедшей перепалки, в то время как Кора, спровоцировавшая эту нелепую сцену, смеясь, спускалась по лестнице, беззаботно позвякивая ключами.

Ее машина стояла в общем гараже, это был автомобиль с откидным верхом, который Кора водила очень уверенно — пока они ехали в оживленном транспортном потоке, ни разу не возникло ни одной заминки или неприятности. Ее шарф развевался по ветру, девушка подпевала включенному радиоприемнику, музыка то и дело заглушалась грозными предупреждениями с патрульного вертолета, курсировавшего над трассой, прерывалась рекламными блоками и прогнозами погоды.

— Истеричная Америка разительно отличается от исторической Англии, а? — пошутила Кора, когда они парковались на стоянке у магазина.

— Я подожду с вынесением приговора, — в тон ей ответила Джил, и они направились к служебному входу. Она заметила, что Кора искоса посмотрела на нее, как будто подумала, что Джил на что-то намекнула, может быть на совет Бена. В некоторой степени она была права, потому что поведение Коры этим утром неприятно удивило Джил. Она не любила, когда людей обижали, а Бен выглядел совершенно несчастным и расстроенным.

У входа они встретили стайку девушек, те дружно поздоровались:

— Доброе утро, мисс Беннет. — Когда Кора проходила мимо, их глаза горели неподдельным восхищением этой высокой, ухоженной, неотразимо прекрасной богиней, которая щедро отвечала на их улыбки.

— Познакомьтесь с мисс Прайд, девочки, — сказала она. — Ваша новая коллега.

— Очень рады, — наперебой затараторили девушки, с завистью глядя на Джил, следующую по пятам за Корой к лифту, который должен был поднять их на этаж, где располагались кабинеты начальства.

— Я не собираюсь ни перед кем оправдываться, — голос Коры слегка заглушался шумом лифта, — но давай без экивоков. Я модель, я знаю, как надо одеваться, как накладывать макияж так, чтобы выглядеть красивой, я привлекаю мужчин. Я не делаю это специально, чтобы понравиться кому-то конкретному, и я никогда не хотела, чтобы Бен Чайлдерс питал какие-то иллюзии и надежды относительно меня.

— Но ведь ты знаешь, как он к тебе относится, и тем не менее ты так жестока с ним, — запротестовала Джил. — Он заслуживает лучшего.

— Если я буду церемониться и сюсюкать с этим парнем, он подумает, что я его поощряю. — Кора повернулась к Джил точеным профилем, стараясь не встречаться с ней глазами. — Так же происходит с потерявшейся собакой, Джил. Если только поманишь ее, она будет ходить за тобой по пятам, пока не пнешь ее как следует. Я… я не надеюсь на то, что ты поймешь…

— Почему? Потому что я бесхитростная и посредственная? — Джил улыбнулась. — Я понимаю, что это не сахар — быть такой красивой, как ты, Кора, но ты… мне кажется, ты получаешь удовольствие от того, что ранишь Бена. Ты не можешь просто так отмахнуться от него.

— Дорогая, ты что, приняла всерьез его реплику обо мне и моем сердце? — Кора прижала руку к груди — ее ухоженные длинные ногти сегодня горели словно пламя — и скривила в саркастической улыбке красивые губы.

Да, Джил приняла эту реплику всерьез, потому что знала: тот, кто причиняет боль другим, рано или поздно прочувствует ее и на себе. Может быть, неуязвимость Норлунда заставляла Кору быть жестокой к другим, более мягкосердечным мужчинам. В одном у Джил сомнений не было: нервы модели были постоянно взвинчены от сознания собственной красоты и уверенности в себе.

Лифт остановился, девушки вышли и направились вдоль длинного, широкого, устланного коврами коридора мимо просторных офисов менеджеров, юристов, начальника бухгалтерии и начальника отдела кадров. Они подошли к двойным дверям небольшого конференц-зала, где проводились закрытые собрания, Кора приоткрыла их так, чтобы Джил смогла осмотреть его обстановку — впечатляющее помещение с панелью, на которой был изображен терпящий крушение корабль.

— Во времена старого Свена Норлунда товары в иностранные порты переправляли на парусных судах. Он сам верхом приезжал в порт и заключал сделки — покупал упакованные в деревянные ящики азиатские шелка, шали и опахала… — просветила Кора свою спутницу и добавила: — Должно быть, жить в те дни было так романтично. — Каблучки ее босоножек постукивали по паркетному полу — она подошла к стулу с высокой спинкой, стоящему во главе длинного стола. Комната еще хранила легкий запах сигарного дыма и мужского одеколона, а над камином висел массивный портрет дородного датчанина, который основал этот огромный магазин. Серые глаза с неприкрытым вызовом смотрели на окружающий мир, самоуверенно поднятая голова, тонкий хищный нос, мужественный рот, не оставляющий сомнения в жестокой силе его обладателя… все это, включая характер, унаследовал и нынешний «капитан «Норлундс», и казалось, что в глазах его предка таится истинное наслаждение этим фактом. Он знал, этот старый морской хищник, что теперь, когда Эрик надел шлем предводителя, с его детищем — магазином — все будет в полном порядке.

На полке под портретом расположились два оправленных в серебро старинных рога для вина рядом с моделью ладьи викингов, на которой сидели гребцы в шлемах. А по другой стене было развешано несколько охотничьих трофеев, в том числе рога северного оленя и картина, изображающая гоночную яхту, несущуюся по волнам. На резном столике между окнами стояла бронзовая скульптурка — символ победы.

— Это привез Эрик, — сказала Кора, легко притрагиваясь пальчиком к фигурке победительницы. — Он очень любит Данию и часто ездит туда навестить свою тетю и кузенов, у которых поместье в Тьеле.

— Выдала все мои секреты? — внезапно раздался голос от двери. Джил стремительно обернулась и увидела стоящего там Эрика, его появление — большого, красивого, сероглазого, — как обычно, повергло ее в легкий шок. Во всем его виде не было ни намека на небрежность; он стоял, засунув одну руку в карман пиджака, властный и суровый, словно в чем-то обвиняющий девушек.

— Эта комната каждый раз, когда я захожу в нее, очаровывает меня, — улыбнулась ему Кора. — В ней пахнет прошлым.

— А также сигарами и одеколоном, — усмехнулся он. — Доброе утро, Джил. Все ли у вас готово к первому дню в «Норлундс»?

Девушка кивнула, настойчиво пытаясь побороть застенчивость, которой, казалось, насквозь было пропитано даже ее дыхание.

— Ну что ж, мне пора в студию, — объявила Кора. — Я увижу тебя позже, Эрик?

— Можешь пообедать со мной, если хочешь, — Его серые глаза с пониманием взглянули на девушку. — Мы обменяемся впечатлениями о Корфу и Лондоне.

— Договорились, — Кора улыбнулась Джил и направилась к выходу из конференц-зала. Она прошла мимо Норлунда так близко, что коснулась его гладким, шелковистым плечом. После нее в помещении остался легкий запах дорогих духов.

— Давайте пройдем в мой кабинет, — предложил Эрик, и Джил последовала за ним к двери с надписью «Посторонним вход запрещен».

Войдя внутрь, девушка была поражена размерами комнаты и всего, что здесь было: огромного стола, высоких стульев с широкими спинками, обитых натуральной кожей, больших окон, скоплением телефонов. Картины, развешанные по стенам, как ни странно, не разряжали деловую атмосферу, царящую в кабинете, а усугубляли ее.

— Ваше появление благотворно повлияло на Кору. — Эрик отодвинул пачку писем, заметок и черновиков на край стола, отметив про себя, что Джил сидит в кресле его секретарши. — На первый взгляд кажется, что вы обе очень разные, но у меня возникло такое подозрение, что вы были приятно удивлены друг другом. А Кора поражает неожиданной глубиной мышления, да? К тому же нельзя сказать, что она слишком наивна или слишком искушенная в жизни, правда?

— Именно так, — вежливо согласилась Джил, заметив, как сверкнула его запонка из кошачьего глаза. — Кора сказала, что у нее были сомнения, соглашаться ли ей делить со мной коттедж… она думала, что я вполне могу оказаться… немного высокомерной.

— О господи! — Он издал глубокий гортанный смешок. — Я ведь заверил Кору, что вы очень молоды, застенчивы и вообще едва оперились, — усмехнулся Эрик, — но, как все женщины, она, я полагаю, решила не доверять впечатлению мужчины и составить свое собственное мнение на ваш счет. Почему вы, женщины, так подозрительно относитесь друг к другу? Мужчины так себя не ведут.

— Мужчины вообще совсем не такие, как женщины, — возмущенно парировала девушка — это возмущение он мог вызвать всегда, когда ему хотелось. — Мы естественны и реагируем на все гораздо более живо!

— Короче говоря, женщины — это гремучая смесь эмоций, странных страхов, мистики, сентиментальности и — если мужчине очень повезет — юмора. — Эрик рассмеялся. — Я прав? Ну конечно, я могу увидеть ответ в ваших глазах — они уже говорят мне, что я слишком много знаю о женщинах.

Джил с облегчением отвернулась от него, когда раздался стук в дверь и в кабинет вошла женщина в синем костюме. Она несла поднос, на котором стояла большая чашка кофе и тарелка с открытыми бутербродами, которые принято делать в Дании. Женщина приветливо улыбнулась Джил и поставила поднос на стол.

— Мисс Тревор из фирменного отдела ждет, чтобы взять под свою опеку мисс Прайд, — сообщила она Норлунду.

— Хорошо, — проскрипел он и прошел за стол. — Джил, познакомьтесь с Энни Лодер, одной из моих заместительниц.

— Как дела, моя дорогая? — У мисс Лодер был острый, но теплый взгляд, а ее манера держаться ясно говорила о том, что она очень любит свою работу и непоколебимо верна тому человеку, на которого работает. — На десять у вас назначена встреча с начальниками отделов, мистер Норлунд, — напомнила она. — И я организовала встречу с мистером Харди из «Хардуэ текстилс» на завтра на двенадцать.

— Харди, да? — Норлунд дотронулся до подбородка. — Я должен пригласить его на обед — да, это отличная идея! Мисс Беннет может помочь упрочить с ним контакт, чтобы получать их новые ткани. По словам миссис Харди, ему нравятся блондинки.

Секретарша посмотрела на своего босса несколько осуждающе, а тот ухмыльнулся и откусил кусочек копченого сыра. Джил стояла, взволнованная тем, что Норлунда совершенно не заботит ее присутствие и что она вплотную оказалась перед перспективой очутиться среди безделушек фирменного отдела. Эрик, словно почувствовав это, попросил Энни Лодер пригласить в кабинет мисс Тревор, чтобы он мог лично познакомить ее с новой ассистенткой.

— Мисс Тревор проинструктирует вас по вопросу валюты, пользования кассовым аппаратом и выписки квитанций, — пояснил он Джил и повернулся к ее новой наставнице: — Мисс Прайд имеет опыт торговли, так что вам не придется ее многому обучать, она так же естественно чувствует себя за прилавком, как и вы сами, мисс Тревор. — Женщина порозовела от гордости.

Спускаясь с ней на лифте в торговый зал, Джил подумала, что Норлунд настоящий эксперт в области завоевывания уважения и верности персонала, особенно женского. Было ли это следствием его силы, которой они не могли противостоять, или обаяния его голоса, произносившего их имена с едва заметным иностранным акцентом? А свое иностранное произношение он приобрел в Тьеле, где, забросив заботы о большом бизнесе, погружается в нехитрые деревенские радости: кукурузные поля, ветряные мельницы, свечи, которые освещают по вечерам гостиную его датской тетушки? Поет ли он «Как я люблю зеленые леса», когда бродит по сосновому бору, а может, напевает просоленные морским ветром старинные баллады, когда ходит на лодке между фьордами?

Представив все эти милые картины, Джил внутренне одернула себя. Норлунд не страдает излишней сентиментальностью, а она пришла сюда на работу — не для того, чтобы предаваться прелестным фантазиям. Его певческие способности, вполне возможно, очень даже заурядные, а ферма его датских родственников живет по законам современного сельского хозяйства… так же как по современным законам живет и магазин.

Здание универмага было огромным: предусмотрены и залы для показов мод и выставок, и бутики эксклюзивной одежды, и меховой салон, и салон красоты, и аптечный отдел, и книжный магазинчик, и музыкальный отдел, магазинчик головных уборов, ресторан под самой крышей и винный погребок. Персонал был одет в униформу — темно-синий короткий пиджачок с воротничком и манжетами в крапинку, и, как ни странно, эта симпатичная одежда шла практически всем служащим. Большинство работающих в магазине девушек оказались ровесницами Джил — приветливые милые девушки, общаясь с которыми смущаться долго было просто невозможно.

Некоторые из них жили в ланаях, и Джил частенько возвращалась домой в компании то одной, то другой на их стареньких драндулетах. Кора не всегда участвовала в показах мод в «Норлундс», и Джил разумно решила, что делить с ней коттедж — не значит жить за ее счет. Между девушками установились дружеские, спокойные отношения. Джил готовила и убирала разбросанную по всему дому одежду модели, а Кора на своем автомобиле ездила за покупками. Юная англичанка в свободное время посещала пляжные барбекю и частенько ходила в кино на мелодрамы. Однажды вечером ее пригласили на креветки в «Ретрит», ресторанчик, расположенный прямо на скалах над Тихим океаном.

Ланаи всегда кипели весельем, здесь было много молодых людей, которые быстро уяснили для себя, что с Джил не стоит вести себя развязно и фамильярничать, что она, в отличие от других девушек, не позволяет обнимать себя за талию в темном кинозале и уж тем более целовать вечером у коттеджа под пальмами.

Джил частенько ходила на работу пешком, через пляж, наслаждаясь видом океанских волн, и находила между камнями выброшенные на берег и занесенные песком гигантские раковины, пятнистые, закрученные в правильные спирали. Иногда она видела одинокого серфингиста, бесстрашно и виртуозно скользившего на своей доске по самым гребням волн прямо до песчаного берега, и наблюдала за ним, восхищаясь грацией его движений и отвагой, когда маленькая фигура то взлетала, то вдруг падала вниз, повинуясь силе сверкающих на солнце водяных стен.

Когда Джил приближалась к магазину, ее глаза блестели, а уже выгоревшие под ярким солнцем Санта-Фелиции волосы были слегка взъерошены, она проходила длинную улицу вдоль его огромных витрин, изысканно оформленных, отделенных друг от друга вращающимися стеклянными дверями. Пальмы, возвышавшиеся вдоль набережной над стеклянными павильончиками, где в течение дня собирались побеседовать и насладиться морским воздухом жители городка, мачты прогулочных яхт и небольших рыболовецких судов, стремительно ныряющие за рыбой в волны чайки — все это обладало для Джил особой магией, которой она наслаждалась каждое утро, прежде чем встать за застекленный прилавок. Ей надо было пройти мимо специфически пахнущего отдела изделий из кожи, потом отдел спортивной и повседневной одежды, где она давно присмотрела вязаное зеленое платье, которое каждый раз искушало ее на покупку, потом миновать миленький цветочный отдел, из которого до ее места работы доносился слабый свежий аромат роз, гвоздик и папоротника.

Блестящие, отделанные хромом эскалаторы развозили покупателей по этажам, прошедший через кондиционеры воздух приятно холодил кожу, и это было гораздо больше, чем тривиальное «добро пожаловать», когда солнце набирало полную силу и магазин был заполнен посетителями. Чувство приятного волнения охватывало Джил, когда она слышала гул голосов, шорох ног, гудение эскалаторов, — все эти звуки сливались вместе и звучали словно биение огромного сердца. Теперь она была по-настоящему рада, что приехала в эту далекую страну, чтобы работать здесь, — такая работа стоила того, чтобы уехать из Лондона, и Джил была счастлива… достаточно счастлива…

Поработав некоторое время, Джил обнаружила, что с американскими покупательницами установить контакт несколько тяжелее, чем с англичанками. Американки — шикарные женщины с крашеными волосами, готовые провести партию в кник-кнак на веранде, в патио или у бассейна, но только в обществе избранных.

Специально по заказам магазина работало несколько гончаров и скульпторов по металлу, впрочем, некоторые из их изделий были копиями работ знаменитых мастеров. Джил нравилось дотрагиваться до маленьких безделушек и переставлять их так, чтобы они располагались симметрично и смотрелись привлекательнее.

Мисс Тревор не потребовалось много времени для того, чтобы понять, что ее новая помощница отличный работник и схватывает все на лету, так что обе они были совершенно довольны друг другом. По магазину уже разнесся слух о том, что Джил — близкая подруга Линды Мэнит, и, хотя об этом не говорили в открытую, Джил прямо объявила, что не находится на особом счету босса только потому, что она подруга его племянницы. Сплетня умерла так же быстро, как тает первый снег, — в течение всего времени работы Джил в «Норлундс» никто не видел босса и близко с фирменным отделом… к тому же все указывало на другую: он и Кора Беннет были старыми и близкими друзьями.

— У нее есть все, — болтали девушки, — великолепная внешность, прекрасная работа и Викинг в придачу.

— Держу пари, что у него особый подход к людям, — рассмеялся кто-то. — А что ты о нем думаешь, Джил?

— Он положительно ужасен, — прощебетала она, и беседа в кафетерии потекла в другом русле.

Однажды в воскресенье Джил с Корой возвращались с утренней службы, проводившейся в миссии Санта-Фелиции, белом здании, стены которого были сплошь увиты бугенвиллеей, и Кора подвезла англичанку к дому Мэнитов. Накануне Линда позвонила Джил и очень настаивала, чтобы та заехала, Джил согласилась с неохотой, потому что боялась встретить в их доме Норлунда.

Но у Мэнитов Эрика не было, так что Джил смогла расслабиться и наслаждаться жизнью. Линде очень хотелось узнать, как прошли первые несколько недель ее работы в «Норлундс». Во второй половине дня они поехали в Палос-Вердес посмотреть представление дельфинов и китов в «Мериленде». Это было фантастически восхитительное зрелище — танцующие словно балерины голубые дельфины, ловкие, быстрые — даже не верилось — огромные киты, охотно выступающие перед публикой забавные тюлени; а потом девушки посетили просторный грот, где за стеклом в таинственной, мрачной полумгле плавали жутковатые большие осьминоги, а в аквариумах стайками и по одиночке туда-сюда сновали разноцветные экзотические рыбы. Джил больше всех очаровали миниатюрные морские коньки, похожие на забавные игрушки.

Довольные девушки отправились в ресторан, где освежились лимонным коктейлем со льдом. Их стаканы были затейливо украшены мятными листочками и крошечными ягодами земляники. Снимая землянички чайными ложечками, девушки весело улыбнулись друг другу. Линда выглядела разрумянившейся и очень хорошенькой, и вообще весь вечер казалось, что ее просто распирает поделиться каким-то секретом с подругой. Но решилась она на это, только когда они ехали по направлению к ланаям:

— Слышно что-нибудь от Роя Скотта?

— Да нет, ничего. — Мысли Джил были настолько переполнены впечатлениями от Санта-Фелиции и от ее нового места работы, что она уже и забыла о молодом человеке. Бедный мальчик, а он так надеялся!

— А я… я получила письмо от Кифа. — От возбуждения голос Линды дрожал. — И знаешь, письмо пришло так удачно, в пятницу, когда мама была приглашена на ужин. Джил, он хочет приехать, чтобы встретиться со мной! Он сообщил, что Рой будет на побережье на следующей неделе и они приедут вместе. Джил, что мне ему ответить?

— Большое и толстое «да», если ты хочешь увидеть его, — заявила Джил. — Я очень рада, что он написал тебе. Я же говорила, что ты очаровала его, а?

— Я очень хочу увидеть его, — выдохнула Линда, — но есть препятствие — я не могу пригласить его к себе домой…

— А почему нет? — возмутилась Джил. — Меня же ты пригласила.

— Ты — совсем другое дело, Джил. — Линда всплеснула руками. — Послушай, если ты пригласишь мальчиков в ланаи, я бы приехала туда, и… и мама не узнает, что я встречалась с Кифом…

— Я не думаю, что это правильно — начинать ваши встречи скрытно, — перебила подругу Джил. — Послушай, Линда, ты уже не ребенок, ты взрослеешь и имеешь право пригласить молодого человека к себе домой, если он тебе нравится.

— Я знаю, — понурила голову Линда. — Но Киф такой гордый…

— О, я не думаю, что Киф Лоней похож на человека, который испугается строгую маму-собственницу — да, она самая настоящая собственница, Линда, — добавила Джил, когда Линда нервно стиснула руки. — Ты ее ребенок, и ни один человек не может любить тебя, как она, и не может быть тебе так же предан! Она может верить в это, но это не правда, ты и сама знаешь. Любовь мужчины нужна девушке, когда она становится взрослой, и ее жизнь без этого пустая. — Повисла напряженная пауза, потом Джил заставила себя продолжить открывать подруге горькую правду: — Ты не обязана быть с матерью единым целым только потому, что она вдова, Линда. Она очень красивая женщина и вполне может завести собственный роман, если ты покажешь ей, что хочешь жить своей жизнью.

— Когда я с тобой, Джил, я начинаю чувствовать уверенность в том, что ты говоришь. Но — увы! — все твои слова вылетят у меня из головы, как только я окажусь дома. — Линда резко откинулась на кожаную спинку. — Когда кто-то сильно любит тебя… так ужасно причинять ему боль.

— Ты причинишь ей гораздо большую боль и будешь делать это дольше, если позволишь ей подавить себя, и тогда ты навсегда потеряешь все, что хочешь иметь сейчас. Ты будешь упрекать ее в этом и в конце концов возненавидишь, — предупредила Джил.

И, как будто подчеркивая то, как легко разрушить такие хрупкие вещи, как любовь и красота, брошь Линды, которую девушка теребила, наконец отскочила от застежки и упала на покрытый ковриком пол машины.

— Вот досада! — Джил подобрала аметист, окаймленный горошинами жемчужин, фамильную драгоценность, подаренную Линде бабушкой. — Хочешь, я отнесу ее в магазин починить?

— «Норлундс» для быстрого и качественного обслуживания! — рассмеялась Линда. — Я не знаю ни одной услуги, которую бы мой дядюшка не оказывал счастливым жителям Санта-Фелиции.

— Ну, мы не занимаемся свадебными церемониями, хотя устраиваем катания на катерах, автомобилях и свадебные путешествия, — сухо проинформировала Джил. — Это замечательное место, правда?

— Тебе действительно нравится работать здесь, Джил? Ты не жалеешь, что ушла из своего лондонского бутика?

— Ни капельки не жалею, — улыбнулась Джил. Здесь очень интересно работать, девушки дружелюбны, мне нравится жить в ланаях с Корой. Жизнь не бывает скучной, когда она рядом.

— Она очень красивая, да? — прошептала Линда. — Хотела бы я знать, есть ли что-нибудь между ней и дядей Эриком? Она что-нибудь говорила об этом? Может, намекала?

— Ну, они друзья, но не афишируют этого, — тихо произнесла Джил, осторожно кладя брошку Линды на угол ее сумочки. — Я знаю, что они ужинают сегодня в «Палмкуист».

Линда присвистнула — «Палмкуист» считался самым фешенебельным и изысканным рестораном в Санта-Фелиции. «Там такой толстый пушистый ковер, что, проходя по нему, можно почистить каблуки, — вдохновенно рассказывала Кора Джил, — еще там есть винный погребок, куда Эрик ходил со стюардом выбирать вино, он тогда выбрал мерсо, которое называется «Капля золота».

Капля золота! Изысканнейший комплимент, которым только мог мужчина наградить свою прекрасную спутницу.

— А ты с ним видишься, Джил? — поинтересовалась Линда.

— Он слишком занят, чтобы волноваться о такой мелкой сошке, как я, — пожала плечами девушка. — Мисс Тревор говорила, что он позвонил вчера днем, спрашивал, как я справляюсь с работой. Она ответила, что хорошо.

— Ты находишь, что с дядей Эриком по какой-то причине трудно иметь дело, правда, Джил? Что тебе в нем не нравится? Может, ты боишься, что я передам ему твое мнение о нем? — Линда рассмеялась. — Не бойся. Его абсолютно не волнует, что думают о нем другие.

Линда сама ответила на свой вопрос. Цинизм — именно из-за этого Джил было трудно находить общий язык с Норлундом. Она подумала о Коре и слезах на ее ресницах, о том, как она иногда мечется во сне и плачет по ночам, очень тихо, чтобы не разбудить Джил. Они никогда не говорили об этом, но Джил знала, что, когда Кора входит в «Норлундс» с таким видом, словно ее никто и ничто не волнует, это просто поза. Поза беззаботности, которую она принимает, чтобы скрыть смятение любви к Норлунду?

Девушки расстались у ланаев, и Джил, слишком расслабленная для сопротивлений, согласилась на то, чтобы Линда пригласила Кифа и Роя на следующий уик-энд сюда.

— Мне не следовало бы потакать вашей встрече здесь, — добавила она. — Кора наверняка расскажет обо всем твоему дяде, а если это дойдет до твоей мамы, она будет сильно раздражена, и не без причины. Лучше было бы честно пригласить его к себе в дом.

— Я не хочу встречаться с ним дома. — Линда отвела Джил от машины и шофера. — Я… я не хочу видеться с ним вовсе, если не здесь…

— Ладно, — окончательно сломалась Джил. — Пригласи их на воскресенье. Я приготовлю все для пикника, и мы пойдем на пляж. Как тебе эта мысль?

— Просто сказка! Спасибо, Джил! — После прощальных благодарных объятий и поцелуев Линда поскорее нырнула в машину и уехала, пока Джил не передумала.

Задумчиво покачав головой, Джил направилась к коттеджу. Кора еще не вернулась, дом был объят тишиной и темнотой. Джил зажгла свет, включила радио и пошла на кухню, чтобы приготовить какой-нибудь легкий ужин. Она решила, что это будут взбитые яйца и тосты, а на сладкое — кусочек черничного пирога, а еще большая чашка кофе. Девушка напевала мелодию Синатры, отдавшись во власть музыки, льющейся из приемника, и поймала себя на том, что внимательно рассматривает окружающие ее вещи. Светло-розовый тостер, высокая синяя кофеварка, посуда в скандинавском стиле. Она пользовалась всем этим уже несколько недель, и вещи были ей хорошо знакомы…

И еще восхитительное стрекотание кузнечиков по вечерам, шуршание океанского прибоя по камешкам и ракушкам, которое было слышно с веранды, свист мальчика, разносившего утренние газеты и бросавшего их под дверь, — все это стало частью ее жизни. А если Джил крепко зажмуривала глаза, то эти домашние звуки могли на мгновение перенести ее в домик в Липхуке — потворство тайному желанию, о котором никто не знал, а значит, никто не мог докучать вопросами об этом.

Джил, хорошо одетая, скромная, храбрая… она никогда не отважилась бы поговорить с кем-то о своих собственных душевных страданиях.