Виридитерра: начало пути

Глава 6

К вечеру, как предполагали близнецы, Ноа из лазарета не выписали. Перед ужином к парню подошла эльфийка – такая же миловидная, как и остальные, но гораздо старше их. Ее возраст выдавали седые, практически серебряные, волосы, хотя на лице эльфийки не было и намека на морщины. В ее раскосых мутно-зеленых глазах Ноа усмотрел бесконечную усталость, как будто она прожила уже не одно столетие, и эльфийке порядком поднадоело все, что она увидела за это время. Ноа понял, что женщина-эльфийка здесь главная, потому что она была одета в белый халат – такие на земле носят врачи, – а не в синее приталенное платье с пышной юбкой, как остальные эльфийки. Поведение девушек-эльфиек тоже намекало ее высокое положение – они как будто притихли, когда она появилась в лазарете, и не разговаривали ни между собой, ни с немногочисленными пациентами лазарета.

Главная эльфийка свободно присела на край кровати Ноа, а затем улыбнулась и заговорила:

– Ну, здравствуй, Ноа Вайскопф, – парень отметил, что ее голос звучал также мягко и певуче, как и голос Эли.

– Зд…здравствуйте, – запнувшись, произнес Ноа. Ее большие глаза и лицо, по форме напоминавшее сердце – напомнили ему об Эли. Парень злился на себя за то, что вообще вспомнил о ней.

– Я главная целительница лазарета при академии Хексенштадт. Мое имя Лиора, но все зовут меня Старшая, – парень хотел узнать, почему его до сих пор держат в лазарете, но по какой-то, даже ему самому неведомой причине, не мог и не хотел перебивать целительницу. Наверное, все дело было в невероятной внутренней силе, которая исходила от женщины-эльфийки и распространялась по всему лазарету.

– Я пришла сообщить, Ноа, – Лиора сделала упор на имя парня, – что ты покинешь лазарет завтра утром, перед началом занятий. Ты перенес невообразимые нагрузки при испытании Абсолюта, поэтому я хочу тебя оставить под надзором еще ненадолго.

Несмотря на ее мягкий голос, она произнесла эти слова таким тоном, что Ноа понял – возражать бесполезно. Она улыбалась ему, говорила нарочито мягко и ласково, но парень чувствовал в ее характере сталь, схожую с той, что была в характере Энгстелиг. Но если Энгстелиг была вся словно выточена из этой стали – грубая, прямолинейная, решительная, – то у этой эльфийки она прекрасно сливалась с ее мягкостью и женственностью. Она внимательно изучала Ноа, словно могла смотреть сквозь него с помощью какого-то скрытого рентгена. Позже, когда Старшая ушла, Ноа вспомнил знакомство с его соседом по комнате и решил, что провести еще одну ночь в лазарете не так уж и плохо.

За то короткое время, которое Ноа провел рядом с соседом, и их нелепый диалог, у парня не сформировалось ровным счетом никакого отношения к Кайлу. Просто парню было непривычно делить свою комнату с кем-то еще, по сути, с незнакомцем. И хоть в лазарете все же было несколько пациентов, и Ноа волей-неволей приходилось с ними соседствовать, здесь это чувство неловкости улетучивалось.

Ночь не пролетела незаметно, как бы этого не хотел Ноа. Парень очень долго не мог уснуть – вздрагивал от каждого скрипа кроватей или от мирных похрапываний его соседей по лазарету. Он даже не закрыл в глаза, всматривался в густую темноту и будто бы ждал, что из нее вот-вот выйдет Ройван. Безжалостный убийца пугал Ноа, и хоть парень постоянно думал, что в этой жизни ему больше нечего терять, умирать ему все же не хотелось. Ноа знал, точнее чувствовал, что нужен Ройвану. А раз нужен, значит, он когда-нибудь придет. И толстые стены Хэксенштадта не смогут его уберечь. Поэтому Ноа твердо решил, что как только покинет лазарет – начнет готовиться к встрече с тем, кто отнял у него мать. Ноа боялся за свою жизнь – теперь парень нигде не чувствовал себя в безопасности – но все равно где-то на задворках его души жила жажда встречи с Ройваном, жажда мести. Через пару часов безрезультатного вглядывания в темноту парень почувствовал, как медленно тяжелеют его веки, и все его мысли постепенно отходят на второй план. Этой ночью сон все же взял верх над парнем.

Спалось Ноа плохо. Он то и дело просыпался – каждый раз в холодном поту – слушал посапывание его немногочисленных соседей и успокаивался. Открыв глаза на рассвете, парень решил, что уже нет смысла пытаться снова уснуть.

Ноа еще вчера приметил открытую террасу, которая отлично проглядывалась через стеклянную стрельчатую дверь с противоположной стороны от кровати парня. Тогда он не решился выйти и осмотреть окрестности – плохо себя чувствовал после испытания. Но парню стало легче, и больше ничего ему не мешает выйти на террасу.

Ноа медленно встал с кровати, которая предательски заскрипела, он огляделся по сторонам – никто не проснулся. Под кроватью Ноа нашел свои ботинки, наспех обулся и, стараясь двигаться бесшумно, подошел к двери. Парень – осторожно, без лишнего шума – открыл дверь и покинул лазарет.

Небо горело и напоминало Ноа волосы эльфийки Эли. Темно-синий небосвод растворялся в ярких теплых цветах – оранжевом, красном, желтом. Тьма уходила медленно, будто бы нерешительно, не желая расставаться с властью над землей.

Терраса представляла собой открытую прямоугольную площадку длиной метра четыре. Каменная изгородь по краям была почти полностью скрыта под густыми зарослями растений.

Ноа подошел к краю террасы и осмотрел утренний Хэксенштадт. Внутренний двор школы, хоть и не был полностью безлюден, выглядел еще прекраснее, чем Афины. Первые солнечные лучи освещали каменные строения и те отбрасывали резкую тень на брусчатку.

Прохладный утренний ветерок обдувал парня, но у него совсем не было страха заболеть. Ноа хотел постоять еще немного и посмотреть на Хэксенштадт – другой, не тот, который ему довелось увидеть вместе с Осо и Энгстелиг. Этот Хэксенштадт был словно закадровым, труд рабочих был тем, что вряд ли бы заинтересовало кого-нибудь здесь. А Ноа считал это занимательным: то, как устраивается и поддерживается Хэксенштадт, как кипит в нем жизнь, которая не связана с занятиями магией. За огородом виднелась четырёхэтажная башня из красного кирпича. Она возвышалась над всеми постройками, которые сейчас были в поле зрения Ноа, и этим привлекала внимание к себе. Она явно была возведена для охраны границ Хэксенштадта – Ноа мог разглядеть часовых, хотя издалека они были похожи на точки.

Воображение живо рисовало ему сюжеты из исторических фильмов, где отважные воины бегают внутри, поднимаются и спускаются по винтовым лестницам, чтобы занять боевые позиции. Ноа даже почувствовал запах пота и пороха, услышал крики главнокомандующего. В его голове это было также реально, и парень, с присущим ему юношеским максимализмом, представлял себя на месте одного из отважных воинов. Хотя бы в мечтах он мог побыть героем, сильным и смелым.

– Я тоже люблю эту террасу, – Ноа услышал из-за плеча знакомый мягкий голос. – Отсюда открывается красивый вид.

Парень обернулся, рядом с ним теперь стояла Эли, но смотрела она не на Ноа, а вдаль. Сегодня ее волосы были собраны в высокий тугой хвост, открывая тонкую бледную шею с россыпью милых веснушек. В руках девушка держала потертый временем свиток.

– Я… – сердце парня бешено стучало, а мысли в панике разбежались, и Ноа пытался согнать их в кучу и хоть что-нибудь сказать. Он понял, что молчит уже слишком долго, однако ничего не мог придумать, но тишину нарушила сама Эли:

– Я принесла расписание занятий, – Эли протянула свиток парню и, улыбнувшись, добавила: – Удачи тебе сегодня, Ноа Вайскопф.

Как только парень взял свиток, Эли быстро развернулась на каблуках и пошла прочь, пока Ноа стоял и просто смотрел на ее удаляющуюся фигуру. Эльфийка мягко ступала по каменному полу террасы – это была самая изящная походка, которую Ноа видел в своей жизни, – ее туфли не издавали ни единого звука, и создавалось впечатление, что Эли не идет, а изящно плывет по воздуху.

Он хотел ее остановить – сам даже не зная почему, – ему определенно нужно было сказать что-то еще, обронить хотя бы самую маленькую фразу, чтобы задержать ее, поговорить еще. Но Эли словно прочитала его мысли и, почти дойдя до двери, остановилась и снова повернулась к Ноа. Но ее взгляд снова был направлен не на него, девушка смотрела вдаль, на школьный огород.

– Там, по соседству с папоротниками, растут ночные лилии. Когда они цветут, лепестки начинают светиться фиолетовым цветом. Говорят, что, если прислушаться, можно услышать, как эти цветы поют. Правда, это всего лишь глупая легенда, – Эли зарделась, словно сказала какую-то глупость, а потом кивком указала вдаль. – Они зацветают лишь тогда, когда чувствуют кровь и смерть. Невероятно прекрасные и кровожадные цветы.

Парень, возможно впервые за все время, посмотрел Эли прямо в глаза. В них одновременно читались такие чувства как грусть, усталость и вместе с тем надежда. Ноа очень хотелось что-нибудь ей сказать, поддержать эльфийку, но он словно оцепенел и как завороженный не мог отвести взгляда от ее зеленых глаз. Он знал, что это банально, глупо, но в них он видел всю красоту бескрайних зеленых лесов, тайных, прекрасных и вместе с тем опасных.

– Почему ты вдруг заговорила о лилиях? – вырвалось у Ноа.

– Потому что я всегда хотела на них посмотреть, – ответила она, улыбнувшись самой прекрасной улыбкой, которой Ноа доводилось видеть.

– Но почему ты заговорила об этом со мной? – Ноа словно цеплялся за соломинку.

Она на секунду задумалась, словно думая, что он шутит, ведь она говорила очевидные – для нее – вещи.

– Я слышала о тебе, Ноа Вайскопф. Ты здесь чужой, но вернуться ты не можешь. Новый мир, должно быть, пугает тебя, и я подумала, что стоит рассказать тебе о чем-нибудь по-настоящему прекрасном.

Эли кивком попрощалась с ним и, быстро развернувшись, удалилась, а Ноа так и остался стоять, думая, что неважно, насколько прекрасны эти цветы, ведь Эли их в любом случае их затмит.

Когда девушка скрылась из виду, парень опустил глаза на свиток. На первый взгляд в нем не было ничего необычного и магического, но стило только Ноа его развернуть, как старый свиток превратился в карту Хэксенштадта, на которой красными крестиками были отмечены места, где парень должен был сегодня появиться. Над крестами мелкими аккуратными буквами было написано время, название предмета и имя преподавателя.

Если верить этой карте, в восемь у Ноа был вводный урок, который проводила Эсмеральда Дарксон.

Парень не знал, который сейчас час, но опаздывать ему уж очень не хотелось. Он, не отрывая взгляда от свитка, направился к выходу.

Ноа терпеливо следовал, сверяясь со свитком, и вышел из лазарета в широкий пустой коридор. Эльфиеек и других постояльцев школы не было видно, возможно, они все находились в других помещениях, которые были скрыты от Ноа тяжелыми дубовыми дверьми. Человечек все вел и вел парня, сначала на лестничный пролет, затем по двору Хэксенштадта.

Двор Хэксенштадта был огромным. Выйдя из здания лазарета, парень взглядом уперся в трехэтажное серое кирпичное здание, из которого размеренной походкой вышел Леон. Мужчина улыбнулся Ноа и помахал ему рукой:

– Поздр-р-равляю, тепер-р-рь ты полнопр-р-равный ученик Хэксенштадта, – Леон произнес это так, как будто жизнь парня теперь должна была круто измениться в лучшую сторону. Но Ноа почему-то казалось, что все будет совсем наоборот.

– Да, спасибо, – губы парня тронула легкая улыбка. Грусть, поедавшая его душу все время после убийства Неи, отступила под натиском искреннего дружелюбия Леона.

Парень, следуя за маленьким человечком, обогнул здание лазарета и еще несколько минут шел по двору Хэксенштадта, пока не дошел к пятиэтажному зданию. Хоть оно и было выполнено из того же серого кирпича, что и общежитие для прислуги, это здание выглядело более величественно. По форме оно напоминало букву «П» – это Ноа увидел на карте. Главный вход находился прямо в центре строения. Высокие стрельчатые двери из черного дерева по обеим сторонам были окружены статуями грифонов.

Ноа, прожив всю жизнь в Греции, не мог не увлекаться мифологией. Ведь все призывало к этому – горы, густонаселенные долины, множество островов как будто кричали о своей тысячелетней истории. В Греции даже воздух был пропитан чем-то мифическим. Читая книжки о подвигах героев, он так погружался в атмосферу Древней Греции, что забывал о реальном времени. Поэтому парень хорошо знал, что грифоны – одни из самых противоречивых существ греческой мифологии. Эти сверхъестественные создания объединяли в себе Небо и Землю, Добро и Зло – в одних мифах они выступали как защитники, в других, как самые яростные разрушители.

– Это не просто статуи, – Ноа услышал знакомый писклявый голосок Осо. Если честно, парень за время в лазарете уже и думать забыл о ней. – Махаон сказал мне, что грифоны не зря стоят прямо перед входом в школу. Они олицетворяют учеников, то есть нас, служат напоминанием, что каждый в этой школе одновременно хранит в себе и добро, и зло. Нас, по сути, определяет лишь наш выбор.

– Спасибо за лекцию, – процедил Ноа, хотя про себя он отметил, что дружелюбие и болтливость Осо почти его не бесят. Возможно, парень просто начинал привыкать.

Вместе они вошли в здание и сразу же очутились в круглом большом холле. Здесь уже собрались другие первогодки. Кто-то из них болтал, кто-то изумленно рассматривал зал, а одна девочка сидела на полу и читала книгу. На мгновение они отвлеклись и взглянули на Ноа и Осо, но затем снова вернулись к своим занятиям.

Подойдя к остальным ребятам, Ноа резко развернулся и взглянул на Осо. Она молчала, но по лицу девушки было видно, что ей очень хочется все здесь обсудить и всем восхититься.

– Говори уже, – буркнул Ноа.

– Я так жду занятия по истории Виридитерры! – воскликнула она. – Махаон сказал, что его проводят для всех студентов, прибывших с Земли.

Ноа хотел ответить, что он тоже видел расписание в свитке, но промолчал. А Осо принялась щебетать. Она все болтала и болтала. Ноа ее почти не слушал, но, несмотря на это, заметил, что в ее монологе он слишком часто слышит имя «Махаон».

– Ты очень много говоришь о нем, – перебив Осо, когда она в очередной раз упомянула этого парня, заметил Ноа.

– Он просто рассказывал мне о Виридитерре, вот и все, – с гордостью проговорила Осо, а ее щеки налились краской.

В этот момент стрельчатая дверь, ведущая из теплого уютного холла на улицу, снова скрипнула. Ребята по инерции взглянули на нее, ожидая увидеть других первогодок. Ноа тоже ждал, но вместо таких же новичков в двери появилась хрупкая девичья фигурка в плаще фиалкового цвета. Сбросив капюшон, девушка открыла свое лицо и ярко-рыжие волосы рассыпались по ее немного угловатым, даже тощим, плечам. Ноа хорошо запомнил эту особу, после их стычки в столовой.

Девушка уверенной походкой направилась прямо туда, где собрались все первогодки. Увидев Ноа, она стрельнула в его сторону злобным взглядом и слегка поморщила нос, как будто почувствовала неприятный запах. Но в целом больше она никак не показала свою неприязнь к парню, за что Ноа был ей почти благодарен.

– Приветствую вас, первогодки, – Ноа услышал знакомый высокий, как будто с претензией голос. – Меня зовут Эсмеральда Дарксон. Я глава ученического совета школы Хэксенштадт. И поэтому мне поручили провести у вас вводное занятие.

Ребята-первогодки с интересом и немного со страхом изучали рыжеволосую девушку. Даже Ноа про себя отметил, что Эсмеральда при всей ее худощавости и угловатости выглядела угрожающе.

Рыжеволосая резко повернулась к ребятам спиной, взмахнув копной густых волос, и двинулась вглубь холла, к одной из лестниц.

– Прошу за мной, первогодки, – ребята услышали ее голос и нерешительно последовали за Эсмеральдой.

***

Эсмеральда провела первогодок по зданию школы, показала им учебные классы и немного рассказала о каждом из преподавателей.

Так, например, Ноа узнал, что его проводник в испытании Абсолютом – Тоби Гейтс – преподает в Хэксенштадте основы телепатии. Да и вообще, что Гейтс принадлежал к той породе учителей, которые не делят своих учеников на любимчиков и нет. А еще Эсмеральда предусмотрительно упомянула, что домашнее задание по основам телепатии лучше выполнять всегда, иначе рискуешь в наказание быть покусанным своим же преподавателем. Ноа, конечно, мог лишь смутно это представить, так как учителя в Греции себе таких вольностей не позволяли.

Обойдя все кабинеты на верхнем этаже первогодки, вместе со своей проводницей, вновь спустились на первый этаж, но уже по другой лестнице. Эсмеральда вела своих подопечных практически в полном молчании. Тишина и угрожающий вид рыжеволосой действовал им на нервы, поэтому первогодки тоже молчали, не решаясь давать вопросы или хотя бы перешептываться между собой. Хотя ребятам явно было что обсудить. Даже Осо, которой обычно не свойственно молчание дольше тридцати секунд, не проронила ни слова с тех пор, как Эсмеральда появилась в тяжелых стрельчатых дверях холла.

Спустившись по лестнице рыжеволосая остановилась и ребята вместе с ней. Она оглядела первогодок тяжелым, презрительным взглядом и вновь подала голос:

– Сейчас я проведу вас в библиотеку, но перед этим мы пройдемся по Коридору Славы, там вы увидите портреты и имена самых выдающихся выпускников Хэксенштадта. Я не буду подробно рассказывать вам о них, эти знания вы, если, конечно, захотите, добудете сами. Вся информация о них есть в библиотеке, а их имена написаны на табличках. А сейчас за мной, – Эсмеральда вновь повернулась спиной к ребятам и двинулась вперед, к дверному проему.

Войдя за дверь, ребята очутились в длинном коридоре, стены которого были полностью увешаны портретами магов и волшебниц. Деревянный пол был устлан темно-синим ковром, а на расстоянии между портретами стояли пьедесталы с различными артефактами и кубками. Эсмеральда двигалась вглубь коридора к еще одной тяжелой стрельчатой двери.

Ноа не обращал внимания на портреты и просто шел вслед за рыжеволосой. Но вскоре его внимание привлекло изображение одного мужчины. Он был знаком Ноа по фотографии, которую парень нашел, проходя испытание Абсолюта. На портрете был изображен мужчина в белой рубашке с пышным жабо и черной безрукавке. Такой наряд Ноа уже видел в своем ночном кошмаре. Только теперь, в отличие от своего сна, парень наконец-то смог разглядеть его лицо – каждую морщинку под глазами, блеск в голубых глазах и добрую улыбку.

Ноа бросил беглый взгляд на золотистую табличку под портретом, на ней витиеватыми буквами было аккуратно выведено имя – «Киллиан Никифори». И тут, как гром среди ясного неба, на парня свалились обрывки воспоминаний со дня убийства матери. Ноа прошиб холодный пот, когда в его голове зазвучал отчаянный вскрик Неи: «Киллиан!». «Я убил его» – от этого голоса ледяного голоса внутри парня словно поднялась волна отчаяния и одновременно ярости.

Кем бы ни был этот Киллиан, Ноа должен узнать про него все. Найти родственников и друзей, найти соратников в своем желании отомстить мужчине, который убил его мать.

– Эй, первогодка, чего застыл? – резкий голос Эсмеральды вернул парня в реальность.

– Я… эээ… да ничего, просто… – Ноа искал более-менее правдоподобные оправдания своему ступору, но рыжеволосая вновь заговорила, избавив парня от мучительных поисков:

– Мне плевать. Пойдем, времени у нас не так много.

Ноа быстро догнал группу первогодок, которые стояли уже почти около входа в библиотеку и старался делать вид, что ничего не произошло, параллельно избегая вопросительных взглядов Осо.

Эсмеральда вдруг остановилась в конце коридора, заканчивающимся овальной комнатой, где также были развешены портреты, но вдобавок к этому здесь висели еще и гобелены с гербами. Один из них Ноа удалось узнать – этого черного волка он видел на стене в карте Энгстелиг, – но здесь он был маленький, совсем незначительный в сравнении с размерами гербов других родов. Заинтересовавшись, он подошел ближе, чтобы прочитать информацию под гербом. Табличка рассказывала о знатном и древнем роде Энгстелигов, которые испокон веков служили императору Вельтерна палачами. Ноа не успел дочитать дальше, потому что его за рукав дернула Осо и обратила его внимание на себя:

– Ноа, смотри! Там герб Вайскопфов! – шикнула она восхищенно.

Он обвел взглядом герба, и действительно под одним из них заметил свою фамилию. Он хотел подойти ближе и прочитать, но в этот же момент Эсмеральда заговорила громко и властно:

– Хватит блуждать по залу.

Осо недовольно фыркнула, и Ноа подумал, что это, наверное, первое, в чем они были согласны.

– Это Зал истории и гордости, – сказала Эсмеральда. – Здесь вы можете увидеть герб империи Вельтерн и, конечно же, герба пяти аристократических родов, помогающих императору. Зал истории и гордости нужен здесь для того, чтобы напомнить о том, что даже аристократам требуется помощь в овладении даром магии.

Затем все ребята во главе с Эсмеральдой вошли в библиотеку.