Виринея, ты вернулась?

Глава 6

Оля решилась покинуть свое убежище только час спустя. Скорее всего, она вообще не вышла бы до вечера, но пропускать биологию не хотелось. Это единственный предмет, который ее по-настоящему интересовал. Она раскаивалась в том, что сказала Тимуру. Выпалила первое, что пришло в голову, но сегодня тот перешел грань. Она терпеливо сносила издевательства в течение восьми лет: разодранные рюкзаки, испорченные учебники, растерзанные тетради с домашним заданием. Многочисленные прозвища, которые так и не сумели к ней прилипнуть, и даже мелочи вроде пятен на одежде или пукающих подушек на стуле никак не задевали. Они ей были просто неинтересны. Точнее, не так – Оле было интересно наблюдать за действиями Тимура так же, как ей было интересно наблюдать за действиями животных на телеканале «Дискавери». Их нельзя контролировать – можно только изучать. Это как сердиться на крокодила за то, что он собирается кого-то сожрать, чтобы удовлетворить пищевые потребности.

Вначале Оля не понимала, какие потребности удовлетворял Тимур, издеваясь над ней, но потом пришла к выводу, что это, скорее всего, потребность в самоутверждении. Хотя сегодняшняя книга и то, что она прочитала, изменили взгляд на некоторые вещи. Нужно будет все обдумать. Возможно, она найдет другое объяснение поступкам Тимура.

Прижав книгу к груди, Оля быстро вышла из подсобки, аккуратно закрыла дверь и начала спускаться по старой лестнице, чьи покатые ступени сточили многие поколения учеников. Школа старая и лучшая в городе, поэтому мама даже слышать не хотела о переводе в другое место. Хотя перевод ничего бы не дал. Оля сама понимала, что она не такая, и травли было не избежать вне зависимости от школы.

Противно задребезжал звонок. Оля ускорила шаг. Пробежав два пролета, тихонько постучала в класс и вошла.

– Извините, – выдохнула она и замерла. В классе стояла непривычная тишина. Это заметила даже погруженная в собственные мысли Оля. Подняла глаза на учительницу. Что-то случилось.

Любовь Валерьевна никак не могла решить, куда деть руки. Казалось, они жили собственной жизнью: метались, словно раненые птицы, и снова схлопывались, как два крыла. Учительница попыталась опереться о стол, но от сильной дрожи правая рука подломилась, и Любовь Валерьевна чуть не упала. В конце концов, не выдержав, рухнула на стул.

Оля смотрела на преподавательницу, затаив дыхание.

– Олечка, садись, – наконец выдавила та.

Оля сделала два шага по направлению к парте, когда Лена истерично выкрикнула:

– Это ты виновата! Тимура сбила машина, насмерть! Ведьма!

Оля резко обернулась и попыталась найти Лену взглядом.

– Не смотри! – заорала та, вскакивая с места. Василиса попробовала удержать подругу, вцепившись ей в свитер, но та вырвалась, не заметив, как свитер сполз с одного плеча. Согнувшись почти пополам, в мертвой тишине, царившей в классе, она, закрыв лицо руками, принялась раскачиваться из стороны в сторону и выть:

– Это ты, ведьма, ведьма! Тимур умер!

Все так же судорожно прижимая к груди книгу, Оля развернулась и бегом кинулась к выходу из класса. Задыхаясь, понеслась по бесконечно долгому пустому коридору, взлетела по лестнице на четвертый этаж, распахнула упрямую дверь и влетела в подсобку. Прислонилась к стене. Дыхания не хватало. Ей показалось, что легкие сейчас разорвутся. Что это? Как это могло произойти? Она же просто так сказала. Это просто пришло в голову. Просто пришло.