Вишенка от босса

Глава 29

Спускаюсь на завтрак мрачнее тучи, нет ни настроения, ни аппетита. Лиза начинает хлопотать вокруг меня, накрывать на стол. Не успеваю остановить ее, появляется бабуля Велевского. В результате, так получается, что целый день провожу в ее компании. Но хоть и общаюсь, стараюсь делать непринужденный вид, мыслями то и дело возвращаюсь к ситуации с Софьей.

Не понимаю, если Антона так тянет к ней, у них все в порядке, зачем было меня тащить сюда? Представлять невестой? И пропадать, бросать меня в огромном доме.

Это не спектакль, не фарс, это водевиль какой-то! Комедия абсурда!

— Мда, некрасиво, что Антон привез тебя сюда, а сам гулять с друзьями отправился, — буквально озвучивает мои мысли Катерина Матвеевна.

Не знаю что ответить. Это все равно что заключение в одиночной камере. Все стадии прошла. И жгучую ревность, и отчаяние, и злость. Что же делать?

В последней попытке «сохранить лицо» заявляю, как можно спокойнее:

— Да нет, все хорошо. Мы любим друг друга, — успокаиваю себя тем, что вынуждена защищаться этой ложью. Не моя миссия раскрывать глаза родственникам Антона. Пусть сам из этого выпутывается. Но эта ложь застревает у меня в горле, и поэтому голос, которым произношу вынужденные слова, получается сдавленным.

Но бабуля, кажется, довольна.

А я, понимая что лгу, испытываю необъяснимую душевную боль.

Делаю глоток чая и отворачиваюсь к окну. Вижу, как на подъездной дорожке останавливается автомобиль, из него выходит босс с мамой. Вздрагиваю, ставлю чашку на стол, начинаю ерзать на стуле.

— Что такое, деточка? — вопросительно смотрит на меня Катерина Матвеевна. — А, наши приехали! — радостно восклицает, посмотрев в окно. — Иди? встречай жениха.

Меня охватывает дрожь. Меньше всего хочу сейчас встретиться с Антоном под пристальным наблюдением его матери и бабки. Но и сидеть как приклеенной на стуле — тоже не вариант.

Иду навстречу боссу, опустив глаза в пол, пряча в них обиду и мрачную безнадежность.

— Викочка, дорогая, — восклицает Галина Сергеевна. — Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, тебе получше?

— Да, намного, все отлично, — поднимаю глаза и демонстрирую ослепительную улыбку, фальшивую до отвращения.

— Я очень рад, — глубоким голосом произносит Велевский.

Не могу встретиться с ним взглядом, чувствую, что он пристально изучает меня и от этого лицо начинает пылать.

— Прохладно, не нужно было выскакивать раздетой. Еще простудишься. Пойдем в дом, — заботливо говорит босс.

Ничего не остается как изобразить умиление и послушание.

В доме продолжаю держаться чуть отстраненно, с холодной вежливостью, которая, наверное, не вяжется с моим выходом на улицу — столь радушный жест, а потом я снова спряталась в свою скорлупу. Надеюсь, что Антон поймет, что не моя была инициатива, бабуля настояла.

В любом случае, останемся наедине, и я ему об этом расскажу.

Наедине… Я и боюсь до жути, и жду этого.

*********************************************************************

После обеда, на котором только пару ложек супа в себя влить смогла, да и Велевский не демонстрировал наличие аппетита, поднимаемся к себе на этаж.

— Не хочешь узнать где я был? — спрашивает Антон возле двери в свою комнату.

— Да не особенно. Пойду к себе.

— Ты занята? У тебя послеобеденный сон запланирован?

— Нет, интересная книга.

— Я думал, ты соскучилась.

— А я думала, тебе было хорошо с Софьей, — вырывается у меня.

Боже, как стыдно. Как глупо, зачем я это брякнула? Это же открытая демонстрация ревности!

— Ты так считаешь? — улыбается босс. — Решила, я с Софьей это время проводил?

— Мне на самом деле все равно, — отвечаю поспешно. — Ты волен быть с кем угодно, ведь мы лишь притворяемся…

— Я был занят по бизнесу. Но мне приятно твое собственническое отношение ко мне.

Это невыносимо, издевается надо мной, подтрунивает и не скрывает этого!

Чувствую, как гнев заполняет меня, смешанный с отчаянием.

— Никакого у меня нет отношения, ясно? Я устала от этого фарса, мне стыдно врать твоей матери, бабушке. Я правда больше не могу! Вызови мне такси! — повышаю голос, почти кричу, а ведь мы все еще в коридоре.

У меня было две секунды, чтобы пожалеть о своей несдержанности, что нарушила данное себе обещание общаться с холодной учтивостью. Потому что дальше Антон схватил меня за руку и втащил в свою комнату.

И прежде чем отдышалась, и потребовала, чтобы он объяснился, Велевский заговорил резким голосом:

— Вика, может быть хватит уже? Мне нравятся крепкие орешки, но думаю пора остановиться. Расколоться.

— Что? В смысле? Что ты делаешь! — вскрикиваю, возмущенная его напором, отбиваюсь от рук, притягивающих меня к себе. И в то же время, как же хочется покориться ему! Раствориться в сильных объятиях. Больше не сражаться со своими эмоциями, пусть они разрывают меня на части.

Чуть прищурив глаза, босс говорит ласково:

— Хватит бороться, ты проиграла.

Я это знаю. Но откуда знает он?

— Я не играла! Это твой спектакль! Я такие вещи ненавижу.

— Я тоже.

— Что? Тогда зачем?

— Потому что иначе не получалось.

— Что не получалось?

— Скоро поймешь.

Сердце забилось беспорядочно и учащенно, когда губы Антона приблизились к моим губам. Половина моего сознания готова поддаться наплыву эмоций, жаждет поцелуя, близости. Тогда как другая страдает от ревности и унижения. Но желание перевешивает обиду, я встречаю губы босса жадно, отвечаю на поцелуй со всей страстью.

Каждая клеточка моего тела ощущает сумасшедшее, пьянящее возбуждение, но это продолжается лишь несколько секунд, потом страх остужает пульсирующую в венах кровь.

— Я ждал именно этого, — шепчет Велевский, покрывая мое лицо поцелуями.

У меня вырывается глухой отчаянный стон, с усилием отталкиваю босса, упираясь обеими руками ему в грудь.

Мне удается чуть‑чуть отодвинуться от него только благодаря тому, что он сам ослабил хватку; несколько невероятно долгих секунд, потрясенно смотрю на босса широко раскрытыми глазами, пытаясь овладеть собой.

Он поднимает руку и нежно гладит меня по щеке, затем снова берет за подбородок.

— Я больше не могу играть роль фальшивой невесты, — произношу жалобно.

— И не нужно. Будь настоящей.

— Что?

— Вика, я не знаю, как тебе еще доходчивее объяснить. Правда, теряюсь. Говорю же, будь настоящей.

— Отпусти мою руку! — только сейчас заметила, что он держит мою ладонь. — Ну пожалуйста! — добавляю умоляюще. Антон перемещает руки мне на плечи.

— Мы поженимся. Все почти готово к свадьбе. Именно этим я и занимался последние два дня.

— Как это? Я не хочу! Это уже слишком.

— Точно не хочешь? Уверена?

— Разве это нормально? — мой голос садится почти до шепота.

— Не знаю. Но какая разница?

— Зачем тебе это?

— Зачем хочу жениться? Влюблен, поэтому.

Я не верю своим ушам. И тем более не верю наглой самодовольной физиономии босса, который снова привлекает меня к себе в объятия. И приникает к моим губам нежно, и одновременно страстно. Ненасытные губы терзают мой рот, язык огненным потоком продвигается вглубь, и у меня вырывается стон. Это слишком сказочно, невероятно, так не бывает! Меня охватывает непонятное, пугающее чувство.

Как же мне хочется забыться в объятиях босса, обхватить его за шею, слиться с мускулистым телом, ощутить его силу и страсть.

О да, босс сильно возбужден.

Потрясенно обнаружив это, чуть отстраняюсь.

Велевский ослабляет натиск, словно поняв мое замешательство, губы его становятся нежными, очень ласковыми. Обнимающие меня руки уже не тиски.

Но так еще страшнее. Я могу противостоять мужскому напору, нашему обоюдному желанию, но я беззащитна против нежности. О Боже, только сейчас осознаю, что стою на краю пропасти, постепенно лишаясь воли и способности рассуждать здраво!

Он наверняка что-то замышляет. Как паук, плетя паутину, заманивает в свои сети глупую и наивную мошкару. А я… По уши влюбилась, и даже не поняла, как это произошло. Идиотка, кретинка. Велевский куда опаснее Василия. И ведь даже понимая все это, не могу оттолкнуть, отказать себе в наслаждении его поцелуями.

Кажется, прошла целая вечность.

Антон отрывается от моих губ, а я едва стою на ногах. Встретив его горящий взгляд, понимаю, что это не все.

Он не планирует ограничиться поцелуями.

Могу лишь стоять и смотреть молча, призывая на помощь все свое благоразумие, которого нет. Оно исчезло, испарилось. Сейчас для меня существуют лишь его безумно красивые, синие, манящие своим блеском глаза.

Обхватывает мой подбородок и с невероятной нежностью проводит большим пальцем по моим губам.

Все мое существо трепещет от этого прикосновения. Берет мое лицо в ладони, снова жадно припадает ко моему рту. Отвечаю с трепетом.

— Прости, Вика. Я только сейчас понял, что переборщил. Ты казалась мне неприступной, очень капризной, думал тебя только напором взять можно, как крепость. Но поверь, я ни в коем случае не хотел огорчить или напугать тебя. Наверное, я перестарался. Давай отмотаем назад? Плевать на организацию, и с мамой поговорю…

— Я ничего не понимаю, Антон, — восклицаю с отчаянием. — Ты говоришь серьезно? Правда хочешь жениться на мне?

— Да, очень хочу.

— Но мы почти не знаем друг друга!

— Можно всю жизнь прожить вместе, и не узнать. Сейчас то, что знаю — достаточно. Ты очень добрая, милая, забавная, порывистая. Как и я любишь музыку. Ты не из тех, кого большинство, кто готов стелиться перед боссом, и практически на все, лишь бы залезть к начальнику в постель. Ты редкий бриллиант, Вика. И я захотел тебя в первый же момент, как увидел.

— В женском туалете, мокрую и нервную? — усмехаюсь горько.

— Именно. Мокрую, нервную русалку, которая чуть не избила меня, поставила диагноз «больной». Где еще в реальной жизни можно так интересно провести время? — улыбается Антон.

Улыбаясь, смотрит на меня, ошеломленную его признанием. Поверить не могу в его слова! Он влюблен в меня практически с первого дня встречи? Да быть такого не может.

Меня охватывает паника, я буквально комок нервов и спутанных мыслей. И не понимаю, как Антону удается оставаться спокойным!

— Мне лучше уйти, — бормочу невнятно, ненавидя себя едва ли не больше, чем его.

— Я очень прошу тебя остаться.

Цепенею от властного тона.

— Не как начальник, черт, Вика, прости. Иногда я забываюсь. Как мужчина. Я прошу, умоляю тебя остаться. Нам есть еще о чем поговорить. Но я конечно предпочитаю не разговоры…

Босс проводит ладонью по моей щеке, пальцы чуть задерживаются на моих губах.

— Хочешь, чтобы я умолял?

— Скажи еще раз что это не сон, — прошу дрожащим голосом.

Вместо ответа босс снова меня целует.

Я не могу ему сопротивляться. Его руки становятся все более настойчивыми, начинают освобождать меня от одежды.

— Только не так, нельзя, — шепчу потрясенно. — Нас услышат.

— Мы же не план вторжения в другую страну будем разрабатывать, — тихо посмеивается надо мной босс. — Никто не услышит, малыш.

— Вообще-то твои родственники очень даже любят заглядывать без предупреждения.

— Чего ты хочешь? Есть неплохая гостиница в паре километров отсюда, — его голос дрожит от страсти.

— Ни за что! — отвечаю возмущенно, дурея от мысли что мы обсуждаем с боссом наш секс, который вот-вот должен произойти.

— Хватит думать, Вика, умоляю, — в ласкающем тоне слышится насмешка. — Отдайся чувствам, плыви хоть раз по течению. Доверься мне.

Антон подхватывает меня на руки и несет к постели. Опустив меня на кровать, быстрым движением освобождает нас обоих от одежды. У меня дух перехватывает от вида его торса. Ни грамма жира, тугие мускулы спортсмена.

Кончики пальцев покалывает от желания дотронуться до совершенного мужского тела.

— Все будет хорошо, обещаю.