Вкус предательства [СИ]

Глава 39

Артур

Продираю глаза, смотря в потолок.

Вчерашний вечер так и стоит перед глазами.

Хотя пытался выдворить крутящийся ворох мыслей из головы, без остановки мутузя грушу. Просто, чтобы измотаться вусмерть и завалиться спать.

Совсем уже свихнулся.

Андрей…

Хороший мужик, еще тогда было понятно.

И это, мать его, еще больше гложет.

Какое-то предчувствие не дает покоя, но свои параноидальные наклонности уже и не удивляют вовсе.

Шагаю на кухню к кофемашине. В квартире пустота. Та, которой не хватало.

Мия уже у Абрамова старшего. Позавчера вечером максимально пытался объяснить ребенку, что теперь она будет жить там, и скоро она увидит маму. Как бы Панкратова не была от нее далека, девочка ее любит вопреки всему.

Такая чистая детская любовь.

Хочется верить, что однажды эта женщина поймёт к чему привели ее собственные эгоизм и алчность. Но понимаю, что-либо это будет не скоро, либо никогда.

Наливаю кофе, а электронный билет на премьеру громкого балета мозолит глаза напоминанием на смартфоне. Только незадача, я действительно, хочу посмотреть. Идеальным было бы, если на сцене была бы она… Но эти образы хранятся лишь в моей нездоровой голове.

На самом деле, полагаю, что есть врачи, которые смогли бы поставить ее на ноги. Безусловно, не так, как раньше. Но хотя бы подарили ей возможность вновь чувствовать все то, о чем она мне с восторгом в глазах когда-то рассказывала.

В офис сегодня не нужно, и поэтому, не имею представления, чем себя занять, чтобы только выкинуть из головы ту картинку, где ее любимые цветы и новый мужчина.

Свой веник, что заказывал на сегодня, отменил еще по пути от театра. Однако, не поздравить, я ее не могу, поэтому припас еще одну вещь.

Стоит теперь только надеяться, что она не откажется.

Чувствую себя каким-то молокососом, но других вариантов нет. Сейчас мы будем связаны разбирательствами, и может быть…

Черт, Ризанов, делай то, что считаешь нужным. Не анализируй.

Уже дурка плачет, честное слово.

— Босс. — с первого гудка раздается голос Макса в трубке.

— Как обстановка?

— На мази. — довольно сообщает подопечный: — Абрамов готов написать повинную.

Хм. Оказывается, еще не потерял все мозги.

— Что говорит?

— В бешенстве на мать своей дочери.

Идеальная схема.

— В остальном?

— Потихоньку толкаем судью.

— Толкается?

— Обижаете. — победно заявляет: — Там все на Вашей стороне.

— Отлично. Ее надо приструнить. Домашний арест хотя бы на время, пока идут все эти тяжбы. Потом уедет Вероника и пусть себе хоть отомстится из окопа.

Макс молчит, явно не согласен.

— Устроим. Багров считает, что сработает. Но и потом нужно, чтобы отстала от Вас…

— Охрану поставил?

— Да, она не заметила.

— Молодец.

— Босс…Я…

Молчу в ожидании бомбы. Это теперь как рефлекс.

— В общем, я в аэропорту виделся с Вероникой и сказал кое-что…

В голосе чувствуется вина.

— Хотел, чтобы…

— Успокойся. Понял я. — усмехаюсь этому малому: — Все в порядке.

Собеседник выдыхает, а я отключаюсь, делая глоток горячего кофе.

Может быть эта его самодеятельность была нужна нам обоим.

Достаю небольшую коробочку из шкафа в гардеробной.

Что ж, Красивая, когда-то ты вернула его мне.

И теперь решающее слово за тобой.

Примешь или нет… От этого будет зависеть все мое дальнейшее существование.

Вечером, поменяв два костюма, прежде чем остановиться на обычных джинсах и пиджаке, я уже наблюдаю поистине фееричное шоу. Честное слово, кому расскажешь не поверят.

Танцоров несколько групп, темы сменяются музыкой, то современная, то более классическая, с нежным исполнением главной пары шоу. Красиво.

Но я видел гораздо, гораздо чувственнее и эмоциональнее.

Не объяснить.

Просто когда забирал ее с затянувшихся репетиций, украдкой наблюдал, как она одна, включая мелодию в сотый раз, повторяет и доводит до идеала свои движения. Руками, ногами и лицом показывает те эмоции, что бушуют в музыке и заложены в танец.

Здесь же сегодня эффектное, продуманное шоу.

История, которую технично рассказывают танцоры.

Не более того.

В момент, когда опускается занавес, зал стоя, аплодирует. Счастливые участники выходят на поклон в попытках отдышаться.

Тот самый Андрей выходит в середину, поздравляя и благодаря аудиторию. А потом называет ее имя, восхищаясь женщиной, ее чуткостью и внимательностью к деталям.

Неосознанно берет гордость за нее.

Счастлив, что она нашла то, что смогло ей в какой-то степени помочь и оставить около любимого дела. Не всем такое удается, но Вероника, она бы не сдалась.

Словно ангел, она поднимается на сцену. В белом платье, прикрывающем все, кроме изящных ключиц, и обтягивающем идеальную, казалось бы, хрупкую фигуру.

Мир сейчас не существует.

Неоном подсвечена только эта женщина, которой не могу налюбоваться. Скромно улыбается, поздравляя своих подопечных и тоже благодарит зал. Мужчина тут же обнимает ее, оставляя поцелуй на щеке и поздравляя.

Так он рассеивает ореол света вокруг нее, возвращая в реальность.

Сглатываю, глубоко вдыхая воздух.

Несколько поклонов с довольными улыбками на отклик зрителей, и все они скрываются за кулисами.

Зал тут же освещает множество лампочек, а люди копошатся и поднимаются со своих мест.

Не желая ждать, выхожу в первых рядах, чтобы просто не измотать себя до встречи с ней. Пытаюсь в холле разглядеть как пройти туда, куда мне нужно.

Но ход конем — это гардеробщица. Пожилая дама, читающая то ли книгу, то ли газету.

Приходится наврать с три короба, что я жених одной из девушек, и хочу сделать сюрприз.

Бабулька тает, качая головой, но все же впускает в свое королевство курток и пальто, объясняя куда двигаться дальше.

Так, сейчас собрался, Ризанов.

Пока перехожу из коридора в коридор, нерв бьет все сильнее.

Как они здесь ориентируются? То швабры и ведра, вешалки, еще, черт знает, что. Двери, на которых, мать его, только одна фраза “служебное помещение”.

Наконец, судя по всему, иду в правильном направлении, замечая ряд гримерных.

Вряд ли будет подписано, придется импровизировать.

Заглядываю в одну, и там обнимающиеся балерины сначала вскрикивают. А потом, оглядев с ног до головы начинают улыбаться.

Простите, дамы, но я не ваш поклонник.

В следующем помещении и вовсе натыкаюсь на мужчин, которые вызывают желание только материться.

Эти их костюмы вблизи прямо пугают.

А вот дальше…прежде, чем открыть дверь прислушиваюсь, но голосов не слышу.

Кажется, что нашел.

Она тут, не объясню, просто черт возьми, знаю.

Собравшись с духом, стучусь.

Однако, в ответ раздается тишина.

Осмотревшись по сторонам все же дергаю ручку, и в ноздри ударяет ее аромат. Но кроме этого ничего и никого.

Ну, сюрприз, так сюрприз.

Захожу внутрь, доставая подарок из кармана, чтобы положить на ее столик. Но что-то не дает молча оставить, поэтому задерживаюсь. Осматриваю помещение, идеально разложенные вещи, как и всегда. Эта девушка всегда удивляла способностью в полном хаосе оставлять порядок за собой.

В то время как решаю, что лучше подождать снаружи, дверь открывается. На пороге появляется Вероника, о чем то говорящая с тем мужиком.

Н-да. Глупо вышло.

— О, сосед! — озвучивает хороший парень и Ника ошарашено поворачивается в мою сторону.

Стою, выдавливая из себя нечто вроде улыбки.

— Доброго вечера.

— Артур?! Привет. — подходит ближе, сменяя шок в глазах на улыбку: — Андрей, давай попозже обсудим итоги. — говорит тут же, несмотря на своего собеседника.

И это, мать его, льстит.

Ну точно пубертат.

— Привет. — повторяет она: — Ты видел шоу?

— Да. — киваю в подтверждении: — Ты проделала великолепную работу.

Лицо девушки вытягивается, и она, поникнув, лишь кивает.

— Ник, я просто не увидел той балерины, от которой захватывало бы дух. — чуть тише признаюсь ей.

Тут же вспыхивает, но не поднимая взгляд, улыбается.

Отдает такой ностальгией.

— Зашел поздравить… — продолжаю я: — И кое-что тебе отдать.

Вскидывает глаза, а в них вопрос. Протягиваю ей, тихо проговаривая:

— Я возвращаю то, что должно быть твоим. Право принимать или нет…у тебя.

Направляюсь в сторону двери, чтобы дать понять, что сейчас я не требую ответа. Но, чуть обходя ее, останавливаюсь, чтобы все же произнести хриплым шепотом:

— Абсолютно неважно, жестокое прошлое или тяжелое настоящее, Красивая. Во всех вариантах, ты — мое счастье. Позволь подарить его и тебе.

С бешено клокочущим сердцем выхожу, тихонько прикрыв дверь.

По наитию ищу выход. А когда оказываюсь у него, меня встречает моросящий дождь и хороший мужик.

— Вы могли неправильно понять. — с ходу начинает он.

Хмурюсь вскидывая бровь.

— Вы ведь тот мужчина, верно? — а он еще и не глуп.

— Возможно.

— Вы, вы. — улыбается он: — Не скрою, я пытался произвести впечатление. Да только не вышло. Так что, не подумайте дурного, я не дейст…

— Поверьте, она сама решит, что ей делать. И с вами, и со мной. — отвечаю, двигаясь к автомобилю, но останавливаюсь, оборачиваясь: — Однако, я ценю честность.

Он кивает, с некой печалью улыбаясь.

Я же стремительно двигаюсь к машине, надеясь, что она сможет принять подарок. Иначе, я не представляю, что делать дальше.

Завожусь, стартуя по направлению к частному дому Абрамовых, чтобы навестить Мию.

В голове набатом бьется, что не нужно ехать.

Но я обещал девочке, что каждые два дня буду приезжать.

Пробираясь по пробке в городе, мысленно все еще стою там с ней в гримерной. Что думает? Открыла ли вообще подарок или отставила в сторону?

Только, когда разгоняюсь на трассе, лавируя по полосам, немного отпускают.

Увлеченный быстрой ездой, абстрагируюсь от всего.

Правда, какое-то ощущение, что с машиной что-то не так, даже заносит. Усиливающийся дождь ни хрена не помогает. Пытаюсь сбросить скорость, но не получается.

Выжимаю педаль тормоза, а там будто пусто. Давлю в пол безо всякого срабатывания. Дворники работают на максимуме, но и это не прибавляет видимости.

Впереди и соседних рядах пролетают машины. Огни одной из них, за которой еду, увеличиваются.

Сжимаю руль до побелевших костяшек.

Секунда на то, чтобы решить.

С каким-то лютым смирением молниеносно выворачиваю руль в сторону отбойника.

Машину несет, со свистом вращая по дороге.

Плевать, даже если остальные автомобилисты не успеют оттормозиться или перестроиться.

Единственное, о чем думаю, только о ней.

Может быть, тебе и не придется выбирать, Красивая.

Может быть, судьба, наконец, освободит тебя.

Резкий сокрушительный удар. Скрежет железа…

А после…желанная темнота и тишина.