Вкус твоих чувств.

24 глава

Кайл

Ночь прошла великолепно, и даже мысль о вечернем наказании ее не омрачала. В конце концов, не так уж сильно провинился, так что особо бояться нечего. Я вовсе не считал себя виноватым — ни единого запрета ведь не нарушил, но разве ж тут поспоришь?

Зато провел ночь в постели с шикарной девушкой, после умопомрачительного секса. Даже начал чувствовать некую симпатию к Лане. А утром она меня попросту столкнула на пол и полностью проигнорировала мое возмущение этой несправедливостью.

Пересилив себя, даже напомнил ей о наказании, все же надеясь, что она пошутила. Но Лане мало меня просто унизить, ей нужно додавить, выжать по максимуму, заставить унижаться самостоятельно!

И после этого еще и отправила в столовую одного, небрежно бросив, что ей сегодня не нужен. Мне бы радоваться, но почему-то стало обидно. Я перед ней и так пресмыкаюсь, как только могу, а она воспринимает, как должное, даже не замечает. Зато видит каждый просчет, малейшее несоответствие правилам, придуманным для рабов. И вот как с ней уживаться?

В столовой вновь увидел Криса, но он сидел на полу у ног симпатичной девушки, видимо, его хозяйки. Здороваться с ним не рискнул. Быстро поужинал и все же направился в помещение для рабов.

На удивление, меня там встретили довольно радушно. Правда, узнав, что я не поселяться пришел, а лишь в гости, пока госпожа отпустила в свободное плавание, доброжелательных взглядов в мою сторону значительно уменьшилось.

И все же, некоторые парни и девушки оказались вполне неплохими собеседниками, с удовольствием рассказали о том, как все устроено в университете и негласные правила поведения рабов. Они же сообщили, что в этом году тем, у кого хозяева учатся на старших курсах на целителей, очень не повезет. Практические занятия будут проводить при помощи рабов. Но чем это чревато — никто точно не уверен, и меня это несколько нервировало.

Сменил тему, начав расспрашивать новых знакомых о их жизни с хозяевами, пытаясь определить насколько жестокими здесь принято быть. В среднем, оказалось все не так плохо. Кто-то подвергался порке раз в пару недель. А кто-то получал ежедневно, иногда не один раз. Конечно, все зависело еще и от тяжести проступка. Мои отношения с Ланой стояли где-то посередине: пока я получал чаще многих, зато сама порка легче. О награде вообще молчу. Судя по всему, сексом наказание заканчивалось только у меня.

Были еще те, кого баловали сверх меры, — элитники. Но они здесь редкие гости. На ночь их сюда точно не отправляли, изредка лишь в комнату для наказаний присылали. А общаться с остальными они сами брезговали, считая находившихся в этом помещении низшим сортом.

Также обратил внимание, что почти у всех на запястье красовался браслет-артефакт. У кого подешевле, у кого подороже. И как только он начинал мигать, этот раб вскакивал с места и несся к хозяину или хозяйке. Даже испытал легкий укол зависти — я бы от такого украшения тоже не отказался, знал бы, когда нужен Лане.

Еще некоторое время поболтал с ребятами, составил компанию двум парням на гимнастическом комплексе, и заторопился домой — вечерело.

И не зря — только пришел, почти сразу вернулась Лана и потащила меня на ужин. Совсем неожиданным оказался вопрос о моем дне.

Да понял я, что нужно рассказывать о любой мелочи, понял! Может, мне теперь и письменные отчеты составлять, расписывать день по минутам? Постарался не показать свой гнев и спокойно принялся докладывать обо всем произошедшем, стараясь говорить как можно зануднее, монотоннее, упоминая каждую незначительную мелочь. Увидев на лице Ланы скуку, обрадовался. Надеюсь, в дальнейшем она перестанет требовать подобные отчеты.

Покончив с ужином, заметил, что Лана почти ничего не съела. Она и завтрак с обедом пропустила, уж не заболела ли? Машинально озвучил свои наблюдения, чем только разозлил. И что мне не молчалось? А ведь еще светит наказание.

В комнате никак не мог заставить себя выйти из душа. И ведь не боюсь же, просто какая-то дикая тоска накатила. И вот это моя жизнь? Жить от порки до порки, бояться сделать лишний шаг, сказать лишнее слово, бросить лишний взгляд? Существовать, не имея собственного «я», лишь для развлечения очередного хозяина…

Да, рабов низвели до положения обычных домашних питомцев. Но почему к тем же собакам и лошадям относятся намного лучше, чем к нам? В конце концов, почему за любую провинность принято сразу бить или еще как унижать? Почему нельзя просто спокойно поговорить? Да, слова не до всех доходят и, возможно, в некоторых случаях не обойтись и без физической расправы, но все равно! Почему Лана не могла просто сказать, что вот так вот делать некрасиво? Я бы извинился и, скорее всего, больше так не поступал…

Ладно, хватит заниматься себяжалением, все равно ничего этим не добьюсь. Да и мои предыдущие хозяева не заморачивались понятием справедливости и тем, есть ли на мне вина или нет, а издевались в любое удобное для них время, было бы желание. Стоит быть благодарным уже за это и стараться не расстраивать свою хозяйку.

Выйдя из ванной, замер, во все глаза уставившись на Лану. Боги, до чего же совершенная красота! Как загипнотизированный, сделал несколько шагов к ней и опустился на колени, не чувствуя себя при этом униженным. Но потом мой взгляд зацепился за разложенные на кровати девайсы, и мной завладела злость.

Ей мало просто выпороть меня, обязательно нужно еще поиздеваться, растоптать, унизить, как можно больше! Все эти ее вопросы направлены на это! Как и поза, в которую меня поставила. И в этот раз даже ее пока еще нежные поглаживания не давали моей ярости утихнуть. Для себя решил ни в коем случае не поддаваться на ее провокации, позабыв главное правило: не скрывать эмоции.

Понятно, что таким поведением разозлил Лану, но был уверен, что флоггером в любом случае много вреда не причинить. Я не все учел…

От холода, звучавшего в голосе моей хозяйки, на коже выступили мурашки. Но где-то в глубине души даже испытал слабое удовлетворение, что все равно не покорился ей полностью. Да и удары, посыпавшиеся на мою спину и задницу, были не особо болезненными, их спокойно можно терпеть, не издав ни стона, ни вскрика.

В какой-то момент все изменилось. Меня опутали липкие щупальца страха, идущего из глубины души. Сердце бешено колотилось в груди. Колени едва заметно дрожали, руки грозили подломиться в локтях. Но чувствовал, что этого нельзя делать ни в коем случае, иначе случится что-то совсем ужасное. Весь мир поблек, остался лишь необузданный страх.

Мне не удалось точно определить, что стало его причиной, лишь знал, против чего он направлен. Вернее, против кого. Я до ужаса боялся Лану, ее гнева. Сейчас был согласен на что угодно, лишь бы она не сердилась на меня.

Боялся издать лишний звук, вздох. Просто ждал, пока все это закончится. Даже не чувствовал касаний флоггера, сосредоточившись лишь на своих чувствах. Больше всего на свете хотел оказаться как можно дальше от источника своего страха.

Услышав долгожданное «наказание окончено», не сразу поверил. Но потом молниеносно слетел с кровати, боясь разгневать Лану неосторожным движением или неточным выполнением приказа. Ощутив ее прохладные пальцы на своем подбородке, внутренне сжался от ужаса и инстинктивно зажмурился.

— Кайл, посмотри на меня, — ласковый голос меня теперь не обманет, но выполнять приказ нужно любой ценой…

Лана

— Все уже закончилось, Кайл, иди ко мне, — сказала я чуть дрогнувшим голосом, ладонью стирая слезы с его щек.

Но он продолжал испуганно смотреть на меня беззащитным взглядом брошенного щенка. Осторожно погладила по голове, не зная, что делать. Обычно в таким ситуациях я просто отправляла раба подальше от себя и больше с ним не виделась, если только его хозяин не просил вновь поиграть, в качестве наказания за какую-либо провинность.

Страх всегда насыщал хорошо, и, если мне казалось, что его недостаточно, переставала себя контролировать. Задействовала какой-то свой особый дар, управлять которым толком не научилась. Знала лишь, что он внушал окружающим ужас.

Но с Кайлом мне было хорошо и без этого, мне нравились наши игры. Его своеволие и покорность в одном флаконе доводили до экстаза. Не хотелось бы вот так сразу все это потерять.

— Ложись на кровать, на спину, — велела ему тем же ласковым тоном.

Дождавшись, когда он выполнит команду, легла рядом, прижавшись к нему всем телом. Начала осторожно гладить его, легко целовать мокрые щеки, плечи, грудь.

— Уже все позади, больше не будет страшно, — шептала ему между тем, чувствуя, как понемногу его перестает колотить дрожь. Да и сердце под моей ладонью стучится уже не так заполошно.

Отметив, что он совсем холодный, накрыла своим одеялом, и сама скользнула под него, обнимая и согревая своим теплом. При этом продолжала гладить, целовать и шептать какие-то нежные глупости. Честно говоря, не думала, что когда-нибудь буду себя вести так с рабом. Да я и на счет свободного не уверена.

Но сейчас меня, неожиданно, грызла совесть. Кайла на самом деле было жалко. Одно дело, довести до слез самой поркой, и совсем другое — просто хлестнуть по нему страхом.

Пусть злится, ненавидит, испытывает стыд, возмущение, обиду, восторг, возбуждение, растерянность. Что угодно, но не страх!

— Я не трус, госпожа, — вдруг сказал он тихо, с присущими только ему возмущенными нотками в голосе.

Я от облегчения едва не рассмеялась. Он не стал трясущимся от страха куском мяса, это по-прежнему мой Кайл.

— Конечно, не трус. Мой храбрый заяц, — и запечатлела на его щеке очередной поцелуй.

На его губах мелькнула слабая улыбка. Даже не возмущение? Интересно…

— Госпожа… Пожалуйста, не делайте так больше… — едва слышно прошептал он, повернув голову ко мне.

В его глазах увидела все ту же беззащитность и отголоски пережитого страха. Не найдя, что ответить, просто кивнула. Тело под моей ладонью ощутимо расслабилось. Затем он предпринял попытку выползти из-под моей руки, но я не дала.

— Вы же меня потом утром спихнете на пол, госпожа, — заметил Кайл с нотками раздражения и, вместе с тем, надежды.

— Вероятнее всего… — не стала скрывать. — Зато проведешь ночь в постели со мной. Я не настаиваю, можешь выбрать.

Кайл едва слышно фыркнул и остался на месте, прижавшись ко мне еще теснее. Я сделала вид, что ничего не заметила и магическим импульсом потушила свет. Пора спать.