Властелин небес

Глава 17

Лето 1308 года

Фьорд Альш блестел в лучах заходящего солнца. Свет окрасил воду в золотой цвет, но глубокие тени сумерек уже пролегли по всей поверхности. Дэллас оперся локтем на деревянную решетку над бортом лодки.

Маленький челн, подбрасываемый волнами, приближался к каменным стенам Донана, высящимся на фоне темнеющего неба. Пологие холмы, видневшиеся вдали, закат окрасил мягким пурпуром.

– Дэллас… – раздался голос Джеми.

Дэллас глянул на усталое лицо брата. Волосы его были растрепаны. Дэлласу никогда еще не приходилось видеть Джеми таким утомленным…

– Да, Джеми?

– Ты скажешь ей?

Дэллас отвернулся, вдыхая сырой воздух.

– Скажу.

– У нас было мало времени…

– Я скажу ей, – Дэллас вновь оглянулся на брата, увидел, что брови его насуплены. – У нас есть несколько дней. Я сам все скажу ей. Но и она, зная, что происходит вокруг, могла бы догадаться.

Джеми издал неопределенный звук, кулак его резко опустился на решетку.

Гребцы нагнулись, когда лодка ударилась о каменный причал, человек на берегу накинул веревку на нос лодки.

Теперь они уже стояли на земле, кроша сапогами мелкие камни.

– В последние месяцы я видел столько крови и страданий. Я устал от этого. И хочу несколько дней провести в мире и покое.

– Но этот покой исчезнет в тот самый миг, когда твоя леди узнает о планах Брюса.

Джеми посмотрел на каменные стены, изящным силуэтом вырисовывавшиеся на фоне неба.

– Я не завидую тебе. Дэллас передернул плечами:

– Это всего лишь причуды военной судьбы, хотя Изабель может с этим не согласиться. Боже, как я устал разрушать замки и прятаться в кустах.

– Но такова уж методика войны, – блеснул глазами Джеми. – Я всегда говорил Брюсу: чтобы победить, нельзя биться честно. Жестокость порождает жестокость. Если мы будем использовать те же методы, которые взяли себе за правило англичане, мы начнем побеждать. Даже жители Абердина восстали, готовые сбросить ярмо английского владычества.

Дэллас посмотрел на него без радости в глазах.

– Все это хорошо, я тоже этому рад. Но если я скажу Изабель, что Брюс намеревается заставить Макдугаллов заплатить за резню на перевале Далрай, не думаю, что она разделит нашу радость.

Джеми передернул плечами.

– Будь она моя жена, я бы так не беспокоился по этому поводу.

– Будь она твоей женой, – сказал Дэллас, повернулся к Джеми спиной и начал подниматься по склону, – она давно зарезала бы тебя во сне.

Джеми, раздраженный насмешкой, почти побежал за Дэлласом, предлагая самые гнусные варианты того, как сообщить Изабель о предстоящей операции… Дэллас не обращал на него внимания.

Только когда они вошли во двор, он резко повернулся к нему:

– Джеми, я знаю, что ты и Изабель никогда не питали друг к другу особой любви, но, клянусь, если ты причинишь ей вред, заденешь ее, я тебе не прощу.

– Задеть ее? Разве я не оберегал ее, когда тебя не было? Разве я пытался ее убить? Хотя иногда у меня возникало такое желание, признаюсь! – брови его сдвинулись к переносице, глаза приобрели темный оттенок. – Она до потери рассудка трясется над племянником. Если придет время выбирать между тобой и ребенком, не знаю, на что она решится.

Дэллас не стал отвечать – тем более, что не знал, насколько прав или не прав его брат. Он прошел мимо Джеми вверх по лестнице, затем резко вошел в их с Изабель комнату. Он не особенно ожидал застать ее здесь, полагая, что она у ребенка, но когда он распахнул дверь, то увидел удивленную Изабель, которая широко раскрытыми глазами смотрела на него.

– Дэллас! – бросилась она к нему, уронив на пол расческу.

Дэллас в миг очутился рядом с ней, подхватил ее на руки, его рот впился в ее губы требовательным поцелуем, на который она ответила со всей страстностью. Когда, наконец, он поднял голову, она смотрела на него своими темными глазами, полными слез.

– Твоя последняя записка, – тихо сказала она, – была такой короткой. Я испугалась…

– Чего? Что я ранен? Что я нашел себе в Глазго какую-нибудь вдовушку, чтобы не было холодно по ночам?

Его лукавые слова заставили ее улыбнуться, она потерлась носом о его бороду.

– Ты давно не брился, – заметила она, пробежав пальцами по его заросшей щеке, – Ты остриг волосы?

– С короткими волосами меньше опасности в бою, – пояснил он, еще сильнее сжимая ее в объятиях. Ее мягкая грудь прижалась к его стальным мускулам, что вызвало у Дэлласа головокружение. Он взял прядь ее волос, поднес к носу, вдыхая их аромат.

– Боже, – в его голосе слышалось волнение. – Как мне тебя не хватало!

Ее руки обняли его за талию. Ощутила ли она его желание? Если бы он не чувствовал себя столь неопределенно, думая о том, помнит ли она их последнюю встречу, он тотчас бы понял ее юбки и повалил на пол. Как трудно отказаться от этого в тот миг, когда вся кровь, кажется, пульсирует только в одном месте. Дэллас попытался собраться с мыслями, чтобы сказать что-нибудь незначащее, снять напряжение.

Изабель подалась немного назад, и к его изумлению ее рука скользнула вниз к его животу. Пальцы приняли округлую форму.

– Да, – странно улыбнулась она, – я верю, что тебе меня не хватало!

– Изабель… – мучительно простонал он, что вызвало у нее еще более лукавую улыбку.

– Дэллас, я вспомнила ту песню. Красотка-вдовушка из Глазго действительно делала так?

Он попытался выровнять дыхание, но все вокруг продолжало покачиваться: рука Изабель все еще не отпускала его, поглаживая шерстяной плед, прикрывавший его готовую взорваться плоть.

– Я… я сейчас не вспомню всех слов песни. Но, наверное…

Ее рука вновь пришла в движение.

– Хм-м… Ты покажешь мне?

Моргая глазами, он глянул на нее сверху вниз, затем подхватил на руки и понес к кровати. Не стоит быть дураком и медлить…

– Изабель… милая, – повторял он со стоном, пока они боролись с застежками и узелками ее платья, – я думал, что, когда тепло, на тебе меньше одежды.

Она пламенно поцеловала его в шею, распахивая на груди рубашку.

– Пока ты здесь, я вообще ничего не буду надевать.

Ему удалось наконец расстегнуть платье, он с досадой посмотрел на ее нижнюю рубашку, плотно облегавшую тело. И улыбнулся, когда она взялась за воротник своей рубашки и резко дернула ее вниз.

Через несколько секунд оба были обнажены, их одежда была разбросана на полу рядом с кроватью.

– Интересно, – сказала Изабель, сжавшись от сладкой пытки, когда его губы коснулись ее соска, – что подумают утром служанки?

– Я закрою дверь, – прошептал он, и его рот, целуя и боготворя каждый дюйм ее тела, спускался все ниже.

Он не сделал ни единой паузы до тех пор, пока она не начала задыхаться. Дэллас поднял голову и прошептал:

– Мы останемся в постели до тех пор, пока у нас хватит сил…

Мягкий смех сбежал с ее губ, когда она выгнулась, и ее бедра приняли его.

– Если у нас не хватит сил, – заметила она, прерывисто дыша, – тогда мы останемся и будем ждать, пока они появятся…

«Хорошая мысль», – подумал он, размышляя, как бы претворить все это в реальность…

– Не убивай гонца, Иан.

Лорд Лорн быстро встал между сыном и трясущимся юношей в заляпанной грязью одежде. В какой-то миг показалось, что Иан Макдугалл оттолкнет отца и схватит гонца за горло. Но Иан только резко повернулся на каблуках и пошел прочь. Лорд Лорн дал перепуганному до смерти посланцу монету и вышел вслед за сыном в зал.

– Мальчик мой, почему ты так злишься? – спросил он, когда поравнялся с Ианом, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. – Ты был одним из тех, кто громче всех возражал против моих соглашений с Брюсом, а теперь ты сердишься, когда перемирие кончилось? Я не понимаю.

Иан провел сжатой в кулак рукой по каменным стенам сумрачного коридора и ничего не ответил. Затем он повернулся, облокотился о стену, глядя вверх. Его глаза все еще выдавали раздражение.

– Пока было перемирие, я надеялся, что Брюс даст мне возможность заплатить выкуп за сына. Я написал ему, казалось, переговоры состоятся. Сейчас же ясно, что наш новый король Эдуард собирается биться до конца.

– И что? Всегда было так. Мы приняли сторону Каммингзов с самого начала. Ты хочешь предать их теперь, когда ситуация изменилась?

Иан провел рукой по глазам.

– Нет. Дело совсем не в этом.

– А в чем? – раздраженно всплеснул руками лорд Лорн. – Почему ты так встревожен?

– Я хотел бы увидеть своего сына до того, как умру, – сказал Иан, встретившись взглядом с отцом. Он прокашлялся, прежде чем продолжить. – Я хотел, чтобы мой наследник был здесь, в Дунстаффнаге, где ему надлежит быть, а не в каком-нибудь чертовом замке Макдональдов.

Они замолчали. Стало слышно, как потрескивают горящие факелы, как о чем-то переговариваются воины где-то внизу, как шаркают ноги по каменным плитам. Затем раздался какой-то металлический звук…

– Знаешь, – лорд Лорн беспомощно развел руками, – в конце концов, это ведь твоя сестра забрала твоего ребенка и считает его своим.

– Моя сестра… – губы Иана печально изогнулись. – Клянусь, никогда не предполагал, что она может так поступить со мной. Когда мне пришлось оставить их с Мэри в Инверлоке, я не терял надежды, что, когда Дэллас Макдональд придет за Изабель – да, я знал, что он придет, не смотри на меня так, – я думал, что он возьмет Мэри с собой. Это было лучше, чем оставлять ее Каммингзам. Но я никогда не думал, что Изабель способна забрать моего ребенка…

Лорд Лорн тоже прислонился к стене рядом с сыном.

– Говорят, что она бесплодна, – хмуро сказал он.

– Возможно, именно поэтому она взяла твоего сына, чтобы восполнить отсутствие своего.

– Если бы она осталась с Дэлласом не по своей воле, я мог бы, может быть, это пережить. Я даже мог бы понять то, что она не хочет расставаться с моим ребенком. Но если она с Макдональдом…

– Иан, а если обстоятельства примут дурной оборот? Если Брюс выиграет эту чертову войну? Тогда твой ребенок будет спасен.

Изабель – богатая женщина. Брюс захватил Галловей. Ее земли остаются за ней. Он не собирается наказывать ее за то, что она жена Макдональда. Как раз наоборот…

– Еще неизвестно, выиграет ли Брюс эту войну.

– сказал Иан и посмотрел отцу прямо в глаза. – Что тогда?

Лорд Лорн заколебался, повернул голову, чтобы посмотреть вниз – вдоль длинного коридора, освещенного всполохами света среди мрачных теней. Его голос стал тише. Иану пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова:

– Да, иногда я думаю и об этом. Хочу я или не хочу, но ветры перемен овевают Шотландию, – он устало оперся о стену. – Ближайшие годы вряд ли принесут радость и надежду.

– Но мы будем сражаться, – задумчиво произнес Иан после паузы, – сохраняя преданность королю Эдуарду, хотя это будет нам недешево стоить.

– Да. Макдугаллы будут преданы своему королю!

– Мы можем потерять все. Дунстаффнаге, наши земли… Моего сына.

Руки Иана сжались в кулаки.

– Мы знали о возможных последствиях еще в самом начале, хотя, честно говоря, я думал, что у нас больше шансов, – сказал лорд Лорн и положил руку на плечо Иана. – Если тебя это так расстраивает, предложи Брюсу выкуп за сына. Предложи что-нибудь, от чего он не сможет отказаться.

Губы Иана скривились:

– А что у меня есть такое, что я могу ему предложить? Разве только клятву в верности, но я скорее умру, чем кто-либо услышит что-либо подобное от меня.

– Нет, я не об этом. Подумай, Иан, Брюс – человек, который верит в символы, в талисманы. Что есть у тебя, что он высоко ценит?

Свет факелов освещал лицо лорда Лорна. Запах жженого тростника наполнял воздух. Где-то вдали кто-то горланил непристойную песню. Лаяла собака.

Иан поднял руку и положил ладонь на золотую брошь с рубином, стягивающую его плащ на плече. Внезапно он улыбнулся.

– Брошь Лорна. Хорошо. Мой сын стоит тысячу таких.

– И если все пойдет хорошо, когда-нибудь ты вновь сорвешь ее с Брюса.

– Да, – встретился глазами с отцом Иан. – Когда мой сын будет со мной, я сделаю все возможное, чтобы вновь добыть ее, устремлюсь за Брюсом, словно гончая. И отберу то, чем он так дорожит.

– Дэллас, – улыбнулась Изабель, обернувшись к мужу и наблюдая, как он играет прядью ее черных волос. – Прошло два дня. За последний час уже трое интересовались, живы ли мы.

– Они просто чертовски любопытны. Разве я не ответил им, что мы живы?

Она рассмеялась:

– Ты сказал им, чтобы они уносили подальше свои задницы, пока ты их не отрубил.

– Это и означало, что все в порядке, – он молча наблюдал, как струится по его руке шелк ее волос. – Я говорил тебе, что мне очень нравятся твои волосы?

Она выдернула прядь у него из рук и села в кровати, откинув волосы за плечи.

– Раз или два. Подай мне гребень. Что скажет твой брат, если узнает, что ты расчесываешь мне волосы, словно служанка?

– Страшно даже подумать, – сказал он, откинувшись на подушки, и заложил руки за голову, наблюдая за ней. – У Джеми бывает иногда дурное настроение.

– Иногда? – бровь Изабель изогнулась. – Ты забываешь, что я провела с ним несколько месяцев. У него постоянно дурное настроение.

– Да, но он хороший воин.

Она замолчала и, нахмурившись, посмотрела на гребенку с серебряной ручкой.

– Боев было много…

Он весь напрягся:

– Да.

– Я слышала…

Ее глаза неотрывно смотрели на гребенку, костяшки пальцев побелели.

– Что ты слышала, дорогая?

Она подняла на него глаза.

– Инверлок… Говорят, что Дэвид Каммингз был…

– Убит и брошен в ту же клетку, в которой держали тебя, – закончил за нее Дэллас. – Да. Это правда.

– Кто убил его?

Вот оно! Вопрос маячил в ее глазах уже несколько часов. Это повлечет за собой другие вопросы. Если он, Дэллас, убил Каммингза, то готов ли он убить и ее брата?

Дэллас давно ждал этого вопроса, но все равно мускулы его напряглись. Он сел.

– Я убил его. Загнал в угол, как крысу. Он знал, за что умер.

Дэллас бросил на нее суровый взгляд, предоставляя возможность возразить.

– Я нанес ему пару ударов, Изабель, а затем то, что от него осталось, отнес в ту самую клетку, в которой он держал тебя, и вывесил ее во дворе, чтобы коршуны завершили расправу.

Она побледнела. Дэллас отвел глаза. Не стоило говорить ей, что он получил удовольствие, Роберт Брюс сполна расплатился за все, что совершили Каммингзы. Если она ожидает от него раскаяния, ее ждет разочарование.

Она глубоко вздохнула и прошептала:

– Хорошо.

Дэллас, пораженный, посмотрел на нее.

– Что?

– Хорошо, – повторила она. Лицо ее было сурово. Руки, лежащие поверх одеяла, сжались в кулаки. – Он заслужил смерть, и, хотя не думаю, что мне было бы приятно это увидеть, я не испытываю сожалений по поводу того, что ему пришлось испытать. Он стал причиной страданий многих и был готов убить или замучить всех, кого я люблю.

Дэллас лукаво улыбнулся.

– Ты вновь приводишь меня в изумление, моя милая жена. Я даже не подозревал, что со мной в постели столь кровожадная женщина.

– Иногда мне кажется, ты плохо меня знаешь.

Дэллас внимательно посмотрел на нее. Невзирая на внешнюю хрупкость, Изабель прошла сквозь испытания, которые смогли бы поставить на колени и мужчину. А от нее он не услышал ни одной жалобы. Она находилась вместе с армией Брюса во время боев.

Она пряталась под телегами в разгар сражений, выходила, чтобы перевязать раненых, выдержала ледяной ветер и мороз в той ужасной клетке, которая висела на крепостной стене. Нет, она уже далеко не та изнеженная девушка, которую он когда-то встретил, капризная, стремящаяся все сделать по-своему. Под этим нежным бархатом бьется непоколебимое сердце. И многие мужчины были бы удивлены, узнав, что если она приняла решение, то умеет быть безжалостной, как любой король.

Он едва заметно улыбнулся и задумался о том, как отнесся бы король Норвегии Олаф к подобному преемнику. Она вполне могла бы стать королевой викингов.

И когда она услышит то, что он должен ей сказать, без сомнения, ему придется выдержать нелегкий поединок.

– Изабель!

Она подняла на него глаза, обрамленные длинными ресницами. Какой-то огонек маячил в глубине темных озер, как будто она догадывалась, что он хочет сказать.

– Да, Дэллас?

– Я получил приказ от короля через две недели присоединиться к нему, – сказал Дэллас и перевел дыхание. – Мы пойдем на Дунстаффнаге.

Какое-то мгновение она просто смотрела на него, свет из далекого окна упал ей на лицо. Она кивнула.

– Я знала, что это неизбежно.

– Говорят, твой брат все еще там, хотя не исключено, что армией командует лорд Лорн.

– Иан не сдаст Дунстаффнаге. Он сделает все возможное, чтобы остановить тебя и твоих братьев.

Дэллас передернул плечами.

– Бесспорно, что он сделает все возможное. Но сможет ли он нас остановить – это уже другой вопрос.

Изабель ничего не ответила. Она положила гребень на колени и слегка нахмурилась. Он молча наблюдал за нею, стараясь угадать, о чем она думает. Под внешним спокойствием она научилась скрывать море чувств, о которых он иногда даже не подозревал. Не так уж редко он ошибался, принимая ее видимую безмятежность за спокойствие.

В конце концов, она подняла глаза:

– Ты сдержишь данное мне слово? Вот оно. Все теперь ясно. Тот самый вопрос, на который он не знал ответа.

Он осторожно подбирал слова:

– Я обещал, что не убью Иана Макдугалла. Если только к этому меня не вынудят обстоятельства. Больше я ничего не могу обещать.

– Обстоятельства? Какие? Сам Иан? Или присяга, данная Брюсу? – она неотрывно смотрела на него. – Какой долг для тебя важнее?

– Ты сама знаешь, что Брюс требует его голову, и тебе известно, почему.

– Разве ты недостаточно отомстил? Разве мало смерти Дэвида Каммингза?

– Теперь понятно. Ты готова была пожертвовать Каммингзом, чтобы спасти брата… Не так ли? Отдать Каммингза на растерзание ради Макдугалла?

– Ты же знаешь, что это не так. Дэвид Каммингз заслужил свою смерть. Иан же выполнял свой долг, и ты это знаешь лучше, чем кто-либо еще.

– Ты говоришь о Мэри Росс?

Изабель с вызовом посмотрела на него.

– Да. Если бы ты когда-то не похитил меня из-за того, что он женился на Мэри, возможно, между вами не было бы теперь ненависти.

– Трудно выдумать что-либо глупее. Мне только стало казаться, что ты начала осознавать ситуацию, как выясняется, что это далеко не так.

Дэллас встал с кровати, потянулся за пледом. Он завернулся в него, стараясь подавить гнев, вызванный ее словами. Она молча смотрела, как он застегивает пояс.

– Изабель, кровь между Макдональдами и Макдугаллами пролилась еще до твоего рождения, и еще прольется немало крови после того, как мы уйдем из этой жизни. Борьба за независимость Шотландии только обострила нашу вражду.

Он увидел в ее глазах отчаяние и почувствовал, что его слова могут убить ее. Его голос тал мягче. Пора, пора переступить…

– Король спрашивал о сыне Макдугалла, – тихо сказал он. Она вся замерла. – Я ответил ему, что он под твоей опекой.

Изабель выскользнула из постели, забыв о своей наготе.

– Но он не может отнять у меня Дункана.

– Он король. И имеет право на все, что считает должным.

Она откинула волосы, которые черной волной заструились по спине, плечам, укрывая ее хрупкое белое тело.

– И ты сказал ему, что я отдам ребенка? Если ты пообещал это, его ждет разочарование.

– Нет, я не был настолько глуп. Он сделал к ней шаг, но она отскочила от него, как пугливая газель.

– Изабель! Послушай, сын Макдугалла – такой же объект ненависти, каким когда-то была ты. Если Брюс сделает из ребенка приманку для твоего брата, это поможет избежать кровопролития.

– Итак, кто же разучился оценивать реальность? Если Иан сдастся Брюсу, то он умрет так же, как умер Дэвид Каммингз. А что будет с Дунканом? Он станет очередной жертвой. Однажды ночью кто-нибудь положит подушку ему на лицо и будет держать до тех пор, пока малыш не задохнется. Все потом скажут: какая трагедия! Ребенок умер во сне! Нет, мой брат так просто не сдастся. Не настолько он глуп. Он не пойдет на это даже ради того, чтобы увидеть сына, которого он никогда не видел.

– Кто в этом виноват? Макдугалл прислал гонца. Он требует отдать ему сына, а ты отказываешь ему. Если бы ты отослала ребенка еще в прошлом году, всего этого не случилось бы.

По ее встревоженному взгляду он понял, что она не думала об этом, он подошел, чтобы обнять ее, набросить одеяло ей на плечи.

– Милая, – мягко сказал он, – неужели ты думаешь, что я хочу причинить тебе боль? Нет. Мне грустно видеть, что тебе больно, не скрою, я считаю, что все это – к лучшему.

Она, дрожа, уткнулась в его плечо.

– Я не откажусь от него, – прошептала она, – ни ради Брюса, ни ради Иана. Даже ради тебя. Он положил руки ей на голову.

– Изабель, – сказал он, вдыхая запах ее волос, – если король потребует, то ты не сможешь отказать. Она резко отодвинулась от него.

– Смогу, если ты мне поможешь.

– В чем я могу тебе помочь?

– Скрыться. Дай мне возможность уехать в Скай, Дэллас, и… подожди! Не говори «нет», пока не выслушаешь до конца. Если король пришлет за Дунканом, скажешь, что я скрылась вместе с ребенком. Тебе не придется говорить, куда, Дэллас. Я возьму Дункана и буду жить просто, а ты…

– Нет, – он обнял ее за локти и крепко сжал, когда она попыталась вырваться.

– Изабель, послушай. Ты сама не понимаешь, чего просишь. Ты просишь меня обмануть короля. Это же бесчестно! Ты требуешь, чтобы я пренебрег своей честью?

Она перестала вырываться. Ее голос был тих:

– Он такой маленький. Такой счастливый. Он уже начал говорить, он ползает – такой нежный, словно щенок… – На ее щеках появились слезы.

– Если его отнимут у меня, я просто не выдержу… Дэллас смотрел на нее. Такого он не ожидал. Он думал, что она разгневается. Ярость? Да. Спор? Да. Но только не это… Слезы приводят его в замешательство.

– Милая, – беспомощно сказал он. – Ты что-то не то говоришь.

– Я говорю то, как есть, – подняла глаза Изабель. – Да. Именно так. Я любила и люблю этого ребенка, я следила за тем, как он рос. Если я потеряю его сейчас, то я потеряю все, что я ценю в этой жизни.

– А одного меня тебе недостаточно, Изабель?

Она сделала шаг назад, подобрала края одеяла, завернулась в него поплотнее, молча пошла к окну. Дэлласу показалось, что у него окоченело сердце.

Какое-то время все были в растерянности. Звук пощечины эхом прокатился по залу, после чего установилась ужасающая тишина.

– Изабель, – бросился к жене Дэллас и схватил ее за руку. – Боже праведный, ты что, с ума сошла?

Несмотря на все попытки вырваться, Изабель это не удалось. Она подняла глаза и посмотрела в насмешливое лицо Джеми.

– Мне все равно, – сказала она. – Ты не слышал, что этот человек предложил мне сделать?

– Ты хочешь, чтобы тебе стало дурно?

Железные пальцы Дэлласа впились ей в локоть, когда она вновь попыталась вырваться.

– Джеми, – бросил Дэллас брату через плечо. – Предложи сэру Эндрю рог вина и… О, черт побери!

Он вновь поймал ее за локоть. На этот раз его пальцы так сильно сжали ее запястье, что от боли она закусила губу.

Заметив, что все наблюдают за этой сценой, как за спектаклем, она постаралась взять себя в руки. Рыцарь, которого она ударила, сэр Эндрю, смотрел на нее злыми глазами. Изабель слышала, как Джеми пробормотал, что, по его мнению, эту стерву нужно отстегать плетьми, пока ее спина не покроется кровью. Именно это его замечание и помогло ей взять себя в руки – она оскорбила королевского гонца. И публичное наказание кнутом – не самое худшее…

Она глубоко втянула в себя воздух и повернулась к сэру Эндрю, на левой щеке которого до сих пор была красная отметина от пощечины.

– Я прошу вашего прощения, сэр, – сказала она дрожащим голосом; – Как видите, новость лишила меня разума.

– Да, миледи, это очевидно, – его сдержанные слова не выдали раздражения, но рука осталась на рукояти меча. – Через час я должен получить ответ, который будет передан королю.

– Вы его получите, – сказал Дэллас, хотя Изабель промолчала. Его пальцы все так же впивались в ее кожу. – Вы его получите.

Не обращая внимания на взгляды и шепот за спиной, Изабель не сопротивлялась, когда Дэллас потащил ее из зала. Она споткнулась и чуть не упала, но он не обратил на это внимания, даже не замедлил шага. Его длинные ноги быстро несли их вперед – мимо изумленных слуг.

Изабель почувствовала, что ею овладевает паника – она никогда еще не видела Дэлласа таким рассвирепевшим, даже тогда, когда он спорил с Джеми, никогда он не был таким раздраженным с ней. Новый Дэллас пугал ее, она вспомнила, как он, не колеблясь, убил Дэвида Каммингза с безжалостностью, которая удивила тех, кто стал свидетелем расправы.

К тому времени, как они дошли до своей комнаты, волосы Изабель растрепались, даже подол платья был оторван: она наступила на него, когда пыталась не отстать от Дэлласа. Он же не обратил внимания на ее робкую просьбу остановиться.

Одним ударом Дэллас распахнул дверь, швырнул Изабель в открытый проем. Она упала на четвереньки – с растрепанными волосами, в расхристанной одежде. Ей было тяжело дышать: болели грудь и ребра от унижения и позора. Дверь оглушительно захлопнулась. Эхо разнеслось по всей комнате, а, может быть, и всему замку. Она не осмеливалась поднять глаза.

Дэллас подошел, поставил ее на ноги, взяв за локоть. Он развернул ее так неожиданно, что она ударилась о край стола.

– Ответь, – в его голосе послышалась тихая угроза, – почему бы мне не воспользоваться советом брата и не применить кнут.

Ее пронзили гнев, боль и ощущение того, что ему безразлично, потеряет она Дункана или нет. Может быть, он даже рад, что пришло распоряжение Брюса…

Она вся противилась этому, и потому ее ненависть обратилась на Дэлласа – на человека, который требует, чтобы она, подчинившись приказу короля, отказалась от ребенка.

Изабель подняла глаза, глядя на Дэлласа сквозь пряди волос, свисавшие на лицо.

– Делай, как знаешь, и будь проклят.

Дэллас внезапно отпустил ее. Его голубые глаза стали почти черными.

– Тебе приходило в голову, – его тон не изменился, в голосе по-прежнему звучала угроза, – что, ударив посланца короля, ты наносишь оскорбление самому Брюсу?

– Нет, об этом я и не думала, – ответила она и потерла нывшее запястье. – И я сожалею об этом.

– Прекрасная речь! – воскликнул он и стукнул кулаком по столу, который даже подпрыгнул на каменном полу. – Когда Брюс узнает об оскорблении, мне придется дорого за это заплатить – и все из-за твоей глупости.

– Глупости? – она откинула волосы, на глаза наворачивались слезы. – Глупость? Брюс требует, чтобы я отдала своего ребенка, а ты называешь это глупостью?

– В последний раз говорю, – заревел Дэллас, – этот ребенок не твой. Это сын Иана Макдугалла, и его отец предложил выкуп.

– Выкуп? Ты имеешь в виду безделушку, с которой носится Брюс, как с писаной торбой? Выкуп? Это же оскорбление – предлагать за жизнь ребенка брошь.

– Это – выкуп, согласна ты или нет, и Брюс его принял. Да пойми же ты! – он сгреб ее в охапку, начал трясти. Гнев исказил его лицо. – Неужели ты не осознаешь последствия своего поступка?

Раздражение изменило его голос, он был похож на рычание. Изабель задрожала. Судьбы тех, кто оскорблял королей, были не слишком веселыми. Она видела, что Дэллас искренне напуган…

– Да, – глухо сказала она. – Я понимаю.

– Так что же заставило тебя…

Она вобрала воздух, чтобы продолжить.

– Все эти последние месяцы я только и думала о том, что будет с Дунканом, если ты заставишь меня отослать его, и он станет пешкой в борьбе мужчин, помешанных на победе… Когда гонец прочитал приказ, что Брюс требует вернуть Дункана отцу, что принято предложение о выкупе, все мои надежды рухнули. Я не просто ударила посланца короля – я выразила свою ненависть ко всем, кто заставляет это нежное, невинное дитя, которое никому не причинило зла, стать игрушкой в руках судьбы.

Дэллас молчал. Она видела, что его дыхание становится спокойнее, глаза посветлели. Он отпустил ее и пошел к окну. Дэллас долго смотрел на фьорд, прежде чем обернулся. В его глазах была печаль, голос стал низким:

– Ничего нельзя изменить. Я не могу позволить тебе отвечать за события, в которых ты не виновата. Но и не могу защитить тебя от Брюса, если он захочет наказать тебя за оскорбление.

Он устало провел рукой по глазам.

– Ты ударила не просто слугу, Изабель. Ты ударила одного из самых преданных рыцарей Брюса. Те, кто любят короля и ненавидят Макдугаллов, будут взывать к мести.

Изабель невольно задрожала, почувствовав, что еще немного, и он упадет. Она облокотилась о стол, не собираясь сдаваться, и не желая отдаться на волю страха, который сжигал ее.

– Король казнит меня? Дэллас покачал головой:

– Нет. Но если он сочтет оскорбление серьезным, тебя могут бросить в тюрьму. Но я, я не смогу этого пережить…

– Я тоже. Если меня разлучат с Дунканом… если я не буду знать, хорошо ему или он заболел… О, Дэллас! – воскликнула она, заметив на его губах болезненную гримасу. – Я не хочу сказать, что я не буду грустить по тебе. Я буду, честно. Я люблю тебя… Но Дункан еще так мал, он не может постоять за себя, в то время как ты выстоишь в любых испытаниях.

– Наверное, это так, – сказал он, вновь отвернувшись к окну, голос его стал хриплым. – Но я не уверен, что выдержу твое отсутствие.

– Отсутствие?

– Да, – подтвердил Дэллас, глядя на нее. Слабая улыбка коснулась уголков его губ. – Ты будешь сопровождать ребенка в Дунстаффнаге.

Изабель уставилась на него, в ушах зашумело, она покачала головой, словно не веря.

– Уехать с Дунканом? Ты отсылаешь меня?

– Да, чтобы спасти твою жизнь и спасти тебя от гнева короля.

– Спасти мою жизнь? Мне показалось, ты сказал, что Брюс не казнит меня?

Дэллас прислонился к стене и скрестил руки на груди.

– Нет. Но я не уверен, что этого не сделают преданные ему люди. Самое лучшее, что может случиться, так это – что тебя похитят и продадут тому, кто больше заплатит. А худшее – кинжал войдет между твоих ребер, или отрава скатится в твои губы. Некоторые ненавидят Макдугаллов так же, как и я, и среди них твоя пощечина будет расценена, как величайшее оскорбление. Ради твоей же безопасности ты должна вернуться к своим родным.

У Изабель закружилась голова. Она останется с Дунканом, но… она потеряет Дэлласа. Она закрыла глаза, мучительный спазм сжал горло.

– И я… – она сделала паузу, стараясь унять дрожь в голосе. – И я больше тебя не увижу?

Она услышала, как его каблуки скрипели по каменному полу, он протянул к ней руку, нежно провел по щеке.

– Будет так, как ты сама решишь, Изабель. Отсылая тебя, я даю тебе время подумать, что для тебя важнее. Время смягчит Брюса, и время даст мне возможность увидеть, любишь ли ты меня настолько, чтобы навсегда остаться моей женой.

Боль в горле перешла на грудь, затем мучительный спазм сжал живот. Ей показалось, что еще немного – и она закричит. Дэллас убрал свою руку и подошел к столику с письменными принадлежностями. Словно окаменев от потрясения, она смотрела, как он достает чистый лист, очиненное перо, чернильницу и ящичек с песком. Затем он зажег свечу и достал перстень с печатью Макдональдов из кармана на поясе.

Он повернулся к ней:

– Напиши письмо королю, Изабель, я добавлю свои соображения и запечатаю его.

– Письмо?

– Да. Напиши, что ты отвезешь Дункана Иану Макдугаллу сама и просишь прощения за свое поведение. Я напишу ему, что я отсылаю тебя к отцу и брату за твой проступок против короля.

Она долго смотрела на него, но в его лице не было снисхождения. Затем он протянул ей гусиное перо, и она медленно взяла его.

Медленно покачав головой, Иан сказал:

– Едва ли. Но я все равно должен быть настороже.

Теплый августовский ветер раздувал плащ Иана Макдугалла. Он скакал на коне, поглядывая на камни, которые вздымались посреди вод фьорда Нант. Вместе с отцом они направлялись к фьорду Аве.

– Войска Брюса собираются у Брандерского перевала, – сказал лорд Лорн. – Они уже пересекли Аргилл и Лорн.

– Ты говоришь так, как будто мы уже потерпели поражение, – нахмурился Иан и посмотрел на отца. – Я еще не сдался. Пока Англия борется, у нас будет шанс на победу.

Лорд Лорн фыркнул:

– Ты завел совершенно иную песню – совсем не ту, которую ты пел не так давно. Может быть, весть о том, что тебе возвращают сына, изменила твое настроение?

– Частично, – согласился Иан. Он глянул на сверкающие воды фьорда, обернулся, сидя в седле, к отцу. – Брюс отдал мне сына, Англия присылает подкрепление. Сейчас как раз появилась надежда, что фортуна повернется к нам лицом.

– Возможно, – старший Макдугалл расчесал пальцами бороду, прищурившись на солнце, которое заливало светом скалы и вересковые заросли. – Ясно, что позор Изабель пошел тебе на пользу.

Иан нахмурился:

– Должно быть, она разгневала Дэлласа Макдональда или его короля, и потому Дэллас отсылает ее от себя к семье после столь продолжительного времени. Честно говоря, это меня тревожит.

– Ты думаешь, здесь какая-нибудь интрига?

Дэллас машинально протянул руку, поймав малыша, который оказался у него под ногами. Увидев, кто это, он отпустил Дункана. Поднял глаза и увидел, что Изабель наблюдает за ними.

– Иди сюда, Дункан, – тихо сказала она.

Мальчик попятился, темная головка вскинулась. Карие глаза, обрамленные такими же длинными, как и у Изабель, ресницами, с удивлением взирали вокруг.

Малыш сунул большой палец в рот.

Дэллас посмотрел на ребенка. Он никогда еще не видел его так близко, странно, что причина всех его волнений так мала и беспомощна. В замке Донан было легко избежать встречи с ним, но в лагере рядом с Брандерским перевалом это было невозможно.

К ужасу Дэлласа вместо того, чтобы вернуться к Изабель, малыш протянул пухлую ручку и ухватился за край его плаща, плотно зажав в кулачке красно-зелено-коричневую материю и бормоча при этом что-то неопределенное. Дэллас недовольно глянул на Изабель.

– Чего он хочет?

– Чтобы ты взял его на руки.

Дэллас сделал шаг назад, но малыш не отпускал плащ.

– Настоящий Макдугалл, – пробормотал Дэллас. – Вечно хочет ухватить что-нибудь, что ему вовсе не принадлежит.

Изабель не ответила, только молча наблюдала; одна ее рука поднялась к подбородку в предупредительном жесте, как будто она опасалась, что Дэллас может причинить ребенку вред. Дэлласа все это раздражало не меньше, чем смущало. Он наклонился, чтобы осторожно высвободить свой плащ из крошечных пальчиков, но понял, что это не так-то просто. Вновь выпрямился.

– Хм-м. Держится. Что-то липкое. Что за черт?

– Один из воинов дал ему медовые соты, – пояснила Изабель, наклонившись, чтобы взять Дункана на руки. – Я как раз бежала за ним в тот момент, когда он наткнулся на тебя.

Когда она попыталась поднять малыша, то вместе с ним начал подниматься плащ Дэлласа, край которого Дункан продолжал крепко сжимать в ручонке. Мальчик расплакался, что заставило Дэлласа поморщиться.

– Послушай, милая, если он сейчас же не отпустит мой плащ, он меня задушит. Отпусти ребенка.

Она послушалась. Дэллас присел на корточки, пристально вглядываясь в лицо Дункана. Вблизи было хорошо заметно его сходство с Макдугаллами: блестящие темные волосы, глаза цвета полночи, обрамленные пушистыми ресницами. Но это сходство напомнило ему не столько Иана Макдугалла, сколько Изабель. Остальные черты округлого лица определились еще нечетко. Дэллас вздохнул, начал вновь высвобождать край плаща.

Дункан, наконец, разжал пальцы и торжествующе посмотрел на Дэлласа, когда тот еле слышно выругался, счищая наполовину разжеванные медовые соты с крохотных пальцев, к которым прилипли также красные шерстяные ворсинки. Затем Дэллас выпрямился и посмотрел на малыша сверху вниз.

Ясная улыбка неожиданно осветила розовые пухлые губы, и с криком, выражающим восторг, Дункан так доверчиво протянул руки вверх, что на лице Дэлласа появилось беспомощное выражение. На мгновение он вспомнил своего младшего брата в детские годы, вспомнил, как он усаживал его на свое плечо, маленького, оставшегося со дня рождения без матери, и ходил с ним по двору замка. Немного было нужно, чтобы осчастливить малыша.

И прежде, чем он осознал, что делает, Дэллас нагнулся и посадил ребенка на плечи, вздохнул обреченно, когда липкие от меда пальцы Дункана вцепились ему в волосы и бороду. Желание ребенка было исполнено, для Дэлласа же это был крошечный шаг, ведущий от ненависти, которую он испытывал по отношению к маленькому Макдугаллу.

Черные глаза Изабель сияли. Дэллас посмотрел на нее и пошел к небольшому углублению в скале, где только сегодня утром одна из лагерных собак подарила миру свое потомство. Он спустил Дункана на землю, малыш тут же захлопал в ладоши и радостно заворковал, позабыв о Дэлласе при виде щенков – нового для него волнующего зрелища.

– Иди сюда! – Дэллас обернулся и увидел, что Изабель держит в руках влажное полотенце.

– У тебя все лицо и волосы выпачканы медом.

– Да. Иногда самое сладкое в жизни оказывается ужасно приставучим, – заметил он, взял полотенце, вытерся, внимательно глядя на Изабель.

Ее волосы свободно струились по плечам, у него заболело сердце от желания дотронуться до этих шелковистых прядей и долго-долго любоваться, как они переливаются на солнце. Ветер взметнул черный шелк ее волос, и она подняла руки, чтобы не дать им растрепаться, от этого жеста у него заурчало в животе.

Он протянул ей мокрое полотенце и повернулся, чтобы уйти.

– Подожди, Дэллас, – попросила Изабель. – Мне сказали, что завтра я буду в Дунстаффнаге, это так?

Не обернувшись, он кивнул:

– Да.

– И сейчас мы видимся в последний раз?

Он обернулся, поднял бровь.

– Ты сама сделала выбор.

Ее бледные щеки вспыхнули.

– Знаю. Я хотела… хотела сказать, что не могу оставлять тебя в гневе.

– А что мне остается делать? – спросил он, неопределенно взметнув руку. – Я должен радоваться тому, что ты рискуешь своей жизнью и моей честью? Я должен радоваться тому, что привязанность чужого ребенка ты ценишь выше моей любви?

Он покачал головой, не в силах скрыть смятение.

– Я долго боролся за то, чтобы ты была со мной, но я не желаю удерживать тебя насильно.

– О, Дэллас… – воскликнула она и неуверенно шагнула к нему. – Я ненавижу все, что привело к этому. Если бы я могла что-либо изменить!.. Я привезу Дункана, надеюсь, в Шотландии когда-нибудь наступит мир и кончится вражда между двумя нашими родами. Будем только мы – ты и я. Не будет войны. Не будет страдания, боли, гнева.

– Не будет? – он пристально посмотрел на нее. – Хотелось бы, чтобы так было. Однако бесполезно мечтать о том, чего нет. Нам осталась только одна ночь. А на следующий день твоей судьбой будет распоряжаться твой брат.

Пока он следил за смятением на ее лице, шум, царивший в лагере, то нарастал, то убывал. Изабель глубоко вздохнула и протянула ему руку:

– Если в моем распоряжении только эта ночь, то я уже мечтаю о ней и буду надеяться, что она не последняя.

Он взял ее за руку, глянул на Дункана, который, как зачарованный, смотрел на щенков.

– А с кем оставить ребенка?

– Няня присмотрит за ним в моей палатке, – ответила она, заглянув ему прямо в глаза. – Могу я остаться сегодня у тебя?

Его рука еще крепче сжала ее пальцы, он с трудом проглотил комок, подкативший к горлу.

– Да.

Ночные тени разгоняла только одна лампа, дарившая скудный свет. Привычные лагерные шумы стали глуше, время, казалось, замедлило свой бег. В дубах, возвышавшихся над палаткой, пели птицы.

Дэллас медленно провел рукой по бархатистой бледной коже Изабель. И вновь у него привычно засосало в животе, кровь устремилась к бедрам. Он угрюмо подумал, что, если ее не будет рядом, не истечет ли он кровью. Он вздохнул – ее волосы от его дыхания мягко взметнулись. Изабель едва слышно застонала, повернулась, обхватила его шею руками.

Их первое страстное объятие было таким же стремительным и сильным, будто последнее. Но он уже вновь обнимал ее, готовый слиться с ее телом. Как странно – он никогда не мог насытиться ею и никогда не сможет…

Дэллас?

Он щекотал губами волосы на ее виске. Голос казался далеким, словно пришедшим из вечности.

– Да, родная?

Его рот коснулся завитка за ухом, он чувствовал, как учащается ее пульс. Он закрыл глаза. Ее губы коснулись его шеи.

– Я люблю тебя.

Эти три слова, которые она прошептала, пронзили его, словно острый меч. У него путались мысли – разлука кажется болезненной, непереносимой. Если он больше никогда ее не увидит…

– Изабель… – в голосе его звучало отчаяние. Когда он открыл глаза, она улыбалась ему со слезами на глазах.

– Я понимаю. Трудно отказаться от тех, кого любишь, особенно, если знаешь, что они не могут сами защитить себя, не так ли?

Он кивнул, затем взял ее руку и медленно поцеловал каждый палец.

– Дэллас, ты знаешь, что я сильнее, чем кажусь. Знай, что я люблю тебя, и буду любить всегда.

Его рука сжала ее локоть так сильно, что он сам понял, как ей должно быть больно.

– Если я понадоблюсь тебе, – сказал он, – то единственное, что ты должна будешь сделать, это – послать записку.

В ее темных глазах отразился неровный свет лампы.

– Как бы ни сложились обстоятельства, мой возлюбленный, лорд Ская, я вернусь к тебе.

Тени сгустились. Дэллас застонал, вновь овладев ею. Кожа, нежная, словно лепестки роз, заставила его забыть обо всем. Медленно, страстно он вновь стал ее частью. Она вздрогнула, когда он уткнулся лицом в копну ее смоляных волос, разметавшихся по подушке. Чарующий аромат дразнил его ноздри – волосы Изабель пахли ветром и летним солнцем, острым привкусом плотской любви. Пальцы Изабель заскользили по его спине, а ноги обхватили его талию.

Он почувствовал, что весь мир покачнулся перед его глазами. Он подался назад, упираясь руками в простыню по обе стороны от ее головы, глядя ей прямо в глаза.

Слабый, таинственный свет окрасил ее лицо, блестевшее в отсветах масляной лампы. Ее губы были полуоткрыты глаза зажмурены от страсти. Дэллас отвернулся и, закрыв глаза, начал медленно двигаться, что вызвало стоны наслаждения. Его рука тронула завитки ее волос внизу живота. Большой палец Дэлласа кружил в едином ритме с каждым движением всего тела, заставляя ее сладострастно выгибаться под его натиском.

Когда она прижалась к нему, почти теряя сознание, выкрикивая его имя, он позволил себе выплеск семенной влаги. Казалось, штормовые волны окатили его, когда он резко вошел в нее, впадая в радостное беспамятство. В этот миг между светом и тьмой он забыл о том, что они должны расстаться во имя ее безопасности.

А затем он услышал ее голос, приглушенный сдавленным рыданием:

– Пусть никогда не наступает утро!

Глава 18

Лязгнув, упали цепи на воротах, копыта лошадей глухо застучали по деревянному настилу моста. Изабель прижимала Дункана к груди. Может быть, возвращение домой смягчит боль в сердце? Как все здесь знакомо: изъеденные временем каменные стены Дунстаффнаге, элегантный шпиль башни, вьющаяся по стене виноградная лоза.

Она ДОМА.

Изабель подняла голову, обнимая Дункана, который с интересом смотрел в окно.

– Видишь? Все это однажды станет твоим. По воле божьей.

Когда маленькая кавалькада въехала во внутренний двор, она вышла из кареты и передала ребенка няне. Первую встречу с родственниками она должна выдержать одна, чтобы ничто не отвлекало. Не обращая внимания на любопытные взгляды собравшихся, она гордо вздернула подбородок, уловив краем глаза неприязненные взгляды. Что ж, она этого ожидала…

Преодолев первые пролеты лестницы, ведущей в приемную, Изабель уже с трудом сдерживала волнение. Поймет ли Иан, почему она так долго не возвращала ему сына? Поймет ли он то, что она сама толком не смогла понять? Двери распахнулись, чтобы пропустить ее в зал.

В огромном зале с высоким потолком остро пахло дымом, и видны были следы недавнего пиршества. Соколы, привязанные к поперечным деревянным балкам, кричали что-то на своем языке. В воздухе медленно кружилось перо. Когда оно опустилось в далеком конце зала, с одной из скамей встал Иан Макдугалл и подошел к Изабель.

За ее спиной раздался шепот, издалека доносился стук конских копыт. Иан спокойно перешагивал через тростник, рассыпанный на полу, только каблуки его стучали по каменному полу, да раздавался тихий хруст, когда он наступал на листья. На нем были кольчуга и плащ, капюшон был откинут, обнажая голову. Темные волосы в свете горящего тростника и колеблющихся свечей отливали серебром.

Только в тот момент, когда он остановился прямо перед нею и протянул к ней руки, она заметила, что нервно теребит розовые бусы, безостановочно перебирая драгоценные камни на шее. Она отпустила бусы и протянула ему дрожащие руки, пытаясь улыбнуться.

– Добро пожаловать домой, Изабель!

Его низкий голос эхом отдался от стен. Казалось, все собравшиеся в зале в единый миг вздохнули. Иан наклонился и поцеловал ее в щеку. Затем он на мгновение отстранился, осматривая ее лицо, взял ее за локоть и повел к креслам, находящимся на возвышении в конце зала.

Хотя им надо было преодолеть крайне небольшое расстояние, Изабель почувствовала, что у нее дрожат колени, и что она готова осесть бессловесной куклой на полу на всеобщее обозрение. Иан ободряюще сжал ее руку.

– Вина для леди Изабель!

Они сели на деревянные кресла, сиденья которых были набиты перьями.

– Я убежден, ей надо с дороги подкрепиться.

Привычный ритуал удивительно успокаивал, и Изабель почувствовала себя лучше. Те, кто наблюдал за их встречей, конечно, удовлетворены… Или разочарованы? Не было никаких ссор, столкновения. Некоторые любопытствующие поспешили удалиться и вернулись к своим привычным делам.

– А где отец? – спросила Изабель. – Он здоров?

– Обычно он неважно себя чувствует, но сейчас ему несколько лучше. Вы увидитесь вечером за ужином.

Темные глаза Иана в ожидании смотрели на сестру.

– Ты, должно быть, хочешь увидеть своего сына.

Она заметила, как вспыхнули его глаза.

– Да, хочу.

Он бросил взгляд на дверь. Изабель почувствовала, что у нее к горлу подкатил комок.

Она подозвала слугу и послала его за няней, затем повернулась к брату. Он следил за ней со странной улыбкой.

– Ты удивила меня, Изабель. Иногда мне казалось, что ты никогда не вернешь мне ребенка.

Она расправила юбку, нервно коснулась бус на шее.

– Я не возвращаю его тебе, – сказала она, взглянув ему в лицо. – Я привезла его тебе. Это разные вещи.

Глаза Иана сощурились.

– Скажи, – спросил он, не отрывая от нее взгляда, – ты привезла его добровольно?

– Нет, – ответила она и положила ладонь на его запястье, когда он беззвучно выругался. – Но не по той причине, о которой ты думаешь. Я просто боюсь за него.

– Ты считаешь, что я могу причинить вред собственному ребенку? – воскликнул он. – Клянусь, Изабель, я обожал его мать, потерял ее, и сейчас…

– Иан, Иан, я знаю. Я не об этом. Ты сам должен знать. Ситуация была очень тревожной, оставить его в Дунстаффнаге казалось мне безумием.

– А сейчас?

Она откинулась на спинку кресла.

– Знаешь, почему я привезла его?

– Да. Тебя заставил это сделать Брюс. Твое последнее письмо красноречиво свидетельствовало о том, что я никогда не получу сына, если не предприму каких-либо мер.

Чувствуя себя несчастной, она потупила голову. Через несколько мгновений послышался его вздох:

– Прости меня, дорогая. Когда я думал, что все погибло, мне казалось, что я умру, если не увижу ребенка. Но сейчас он здесь, и я готов все простить.

Она попыталась улыбнуться. Сердце ее бешено заколотилось, когда она увидела няню с мальчиком на руках. Изабель подавила в себе желание подхватить малыша, когда Катриона поставила его на пол. Дункан удивленно взирал на окружающих, пораженный обилием новых предметов и незнакомых людей. Увидев Изабель, он тут же направился к ней. Споткнувшись о разбросанный по полу недогоревший тростник, он упал.

Прежде, чем Изабель успела вскочить, Иан уже бросился вперед, чтобы поднять ребенка. Он опустился на одно колено и, неумело ощупав крошечное тельце, проверил, не ушибся ли мальчик. Дункан был не такого уж хрупкого сложения и с нескрываемым интересом уставился на нового для него человека. Ласковая улыбка тронула его губы. Широко открытыми темными глазами он рассматривал своего отца.

Изабель почувствовала тяжесть на сердце, при виде того, как Иан бережно держит ребенка. Взгляд его был полон боли, когда он запечатлел поцелуй на лбу мальчика. Слезы подкатились к глазам Изабель, она ощутила угрызения совести.

Завороженный неярким поблескиванием кольчуги Иана и богато расшитым коротким плащом, Дункан потрогал Иана своим крошечным пальчиком, не обратив внимания на скупую слезу, упавшую на его пухлую ручку. Изабель смотрела на эту сцену и впервые почувствовала, каковы бы ни были истинные причины, – она правильно поступила, привезя сына к отцу. Она в этот момент даже не вспомнила, что Дэллас не раз говорил ей о том же.

Иан посмотрел на нее, его глаза увлажнились. Он встал, держа мальчика на руках. Изабель замерла, ожидая взрыва его гнева, оскорбительных слов, которые вонзятся в нее, как меч.

Но только слабая улыбка заиграла на губах Иана, затем она стала шире, когда Дункан взял отца за нос и потянул на себя.

– Он считает, что ему можно хватать все, что хочется.

Изабель улыбнулась.

– Да, Дэллас говорил то же самое. Улыбка исчезла с губ Иана. Он сел на кресло рядом с Изабель, не выпуская ребенка.

– Макдональд… Я считал оскорблением то, что он держит моего сына все это время… Изабель тяжело вздохнула.

– Я знаю, что это причиняло тебе боль. Но не возлагай вины на того, кто невиновен. Именно я хотела оставить Дункана у себя, хотя Дэллас не раз говорил мне, что я должна вернуть его тебе. Он говорил, что сын принадлежит отцу.

Бровь Иана взметнулась.

– Мне трудно хоть в чем-то согласиться с Макдональдом, но тут он прав. Однако теперь все это в прошлом. Да, а как зовут ребенка? – внезапно поинтересовался он. – Я никогда не спрашивал об этом.

– Дункан.

– Дункан… В честь Дункана, короля Шотландии, наверное. Хорошее имя, хотя я выбрал бы другое. Изабель глубоко вздохнула.

– Нет, не в честь короля. Я назвала ребенка в честь Дункана, который спас жизнь Мэри, который помог нам выбраться из Инверлокского замка, за что и поплатился жизнью. Иан поднял глаза.

– Я думал, вас спасли Макдональды.

– Да. Их было трое.

Иан помолчал, потом сказал:

– Дункан Макдональд. Конечно. Самый младший.

Малыш заерзал на коленях у отца, пресытившись исследованием кольчуги. Он потянулся к Изабель.

Когда она увидела, что рука Иана крепко держит ребенка за рубашку, она не наклонилась к малышу, с трудом сдержавшись. Дункан начал хныкать, затем заплакал во весь голос. Маленькое личико сморщилось и покраснело. Рука Иана так и не отпускала сына, хотя тот поднял истошный крик.

Когда Изабель все же наклонилась к Дункану, Иан отпустил его. Вздохнув с облегчением, Изабель прижала ребенка к себе, вопли тут же прекратились. Иан замигал глазами, затем улыбнулся.

– У молодого Дункана имеются свои пристрастия, как мне кажется, – заметил Иан, поднявшись. – Твои бывшие покои приготовлены для тебя. Пусть Дункан пока будет с тобой.

Он ушел, спустившись с возвышения и исчезнув за дверью на противоположной стороне зала. Дункан принялся вертеться у нее на коленях, и Изабель легонько шлепнула его.

Что ж, возвращение домой прошло не так плохо, как могло бы быть. Но и не так уж хорошо.

Ее разбудил резкий крик, она села в постели, Сердце тяжело билось. В ее воображении всплывали сцены боя: люди, стонущие от боли, лязг мечей, потоки крови. Только спустя мгновение поняла, что ее разбудил крик ребенка, проснувшегося в незнакомом месте.

Изабель вскочила и побежала в соседнюю комнату, где Дункан находился вместе с няней. Мерцающий свет от камина окрашивал комнату в сумеречные, мятущиеся тона, только маленькая лампа ярко горела на столике рядом с колыбелью. Изабель увидела, что над кроваткой Дункана склонился мужчина, а не няня.

Ступни ног холодил каменный пол, сердце билось, как сумасшедшее… Не сразу она узнала Иана. Он поднял малыша и неуклюже держал его на руках. Рядом стояла испуганная няня, протянув руки к ребенку.

Изабель попыталась улыбнуться, когда Иан обернулся к ней. Он невесело усмехнулся:

– Мне хотелось улучить момент, чтобы в одиночестве посмотреть на спящего сына, но этот дурачок так разорался…

Изабель повернулась к няне:

– Все в порядке, Катриона. Можешь ложиться спать. Я побуду с ребенком.

Изабель встала рядом с Ианом. Когда Дункан увидел ее, он удовлетворенно замычал и зевнул. Изабель коснулась его розовой щеки и не стала забирать ребенка у Иана.

Они прошли к окну с видом на море. Волны бились о скалы там, где фьорд Лорна смешивал свои воды с Линхе и заливом Голос Мула. Ветер доносил запах моря и соли.

Дункан перестал ворковать, его влажные ресницы полусонно сомкнулись. Иан все еще продолжал прижимать ребенка к себе. Сердце Изабель замерло, когда она обратила внимание, как они похожи, эти два лица: большое и маленькое.

– Я не поблагодарил тебя за то, что ты заботилась о моей жене, – неожиданно сказал Иан.

Его мягкий голос заставил ее вздрогнуть.

– Мне говорили, что ты была рядом с Мэри, когда она умерла.

Изабель отпрянула, вспомнив, как когда-то она ненавидела Мэри Рос. Но вряд ли Иану стоит об этом знать.

– Да, это было тяжелое время для всех нас. После скудной пищи и постоянного холода в Инверлокском замке она была так слаба…

Изабель помедлила, прежде чем продолжить, глядя на его профиль, пока Иан смотрел в море.

– Иан, если тебе это хочется знать, то она думала только о ребенке, была готова рисковать своей жизнью, идти по снегу ради него. Она так хотела, чтобы он выжил!

Иан тихо качнул Дункана, тот пробормотал что-то протестующее, потом поуютнее притулился к плечу отца. Изабель аккуратно подоткнула одеяльце, чтобы Дункана не продуло.

– Да, – печально сказал Иан. – Мэри оказалась более отважной женщиной, чем мы думали. А ведь она всего пугалась. Она так часто падала в обморок, хотя была готова на все, чтобы не раздражать меня. Она была таким хрупким, нежным созданием, походила на птичку. Поэтому, когда она оказалась такой сильной, это было неожиданно, – слабо улыбнулся он.

– Рассказывал ли я тебе, что мы когда-то расшевелили улей с пчелами, и она решила защитить меня? Она, которая была на две головы ниже и в два раза тоньше. Пчелы искусали ее так сильно, что я не касался ее тела в течение недели. Я называл эти укусы орденами за храбрость. Она так гордилась этим.

Изабель никогда не думала, что Мэри Росс способна в критической ситуации на что-то, кроме обморока. И было больно думать о том, как боязливая Мэри защищала ничего не боявшегося Иана. Изабель вспомнила также босые ноги Мэри, идущей по снегу, когда они выбрались из Инверлока, беременную Мэри, прижимающуюся к шее лошади, с лицом, белым, как снег, и с голыми ногами! Нет, сейчас просто невозможно это вспоминать.

– Давай, я положу его обратно в кроватку.

Изабель потянулась к Дункану. Иан бережно передал ребенка в ее объятия. Она положила его в колыбель и начала тихо покачивать ее.

– Я хочу поговорить с тобой, Изабель, – сказал Иан, когда она вновь обернулась к нему. Он бросил взгляд на спящую няню. – Пойдем в мои комнаты, но разбуди вначале эту глупую женщину, чтобы она присмотрела за Дунканом.

Одетая в свободную тунику, в башмаках на босу ногу, которые она надела впопыхах, Изабель села на предложенный Ианом стул, когда они вошли в его комнату. В камине горел огонь, на столике были остатки позднего ужина. На письменном столе валялись какие-то бумаги, а также была развернута карта.

Иан сел напротив. Его темные глаза в упор смотрели на нее.

– Скажи мне, ты вернешься к Макдональду, когда кончится война?

– Не знаю.

Он поднял бровь.

– Не знаешь? Разве не было продумано никаких планов? Мне известно, что ты должна была привезти мне сына, и это все. Брюс не оговаривал твое возвращение.

– Потому что я не собираюсь возвращаться, – ответила она, рассматривая свои руки. – Сюда меня послал мой муж и мой король, и они не желают моего возвращения.

Иан наклонился вперед.

– Да, я слышал. Но правда ли это? Она глядела ему в глаза.

– А почему это может быть неправдой?

– Потому что, у них может быть план, в котором тебе отведена определенная роль.

– Неужели ты думаешь, что я стала бы рисковать жизнью Дункана, продумывая подобные варианты? Будет сражение. Это неизбежность! Но не думал ли ты о том, как защитить ребенка?

– Да, именно поэтому я должен знать, почему ты здесь.

Изабель отвернулась, почувствовав, что ее захлестывает отчаяние.

– Я ударила рыцаря, приближенного короля, который привез послание о том, что я должна вернуть тебе Дункана.

– Что?! – расхохотался Иан, не обращая внимания на грозный взгляд Изабель. Постепенно смех перешел в икоту. Он спросил: – И поэтому тебя отослали?

– Да, именно поэтому меня отослали, чтобы гнев Брюса не мог коснуться меня.

Ее руки сжали подлокотники кресла.

Все еще не в силах выровнять дыхание, Иан сказал:

– Я бы болыпе уважал Макдональда, если бы он просто поколотил тебя, сломав пару-тройку ребер.

– Если тебе это интересно, могу тебя утешить: эта мысль приходила ему в голову.

Она наклонилась вперед и проговорила глухо:

– У меня к тебе вопрос, Иан. Как ты угадал, что глупая безделушка будет хорошим выкупом за твоего сына?

Иан, успокоившись, покачал головой.

– Если ты имеешь в виду брошь Лорна, то она дороже тысячи малышей. Для Брюса. Что же касается меня, то я бы и крошечного волоска с головы Дункана не променял бы на сотню брошей.

Несколько смягчившись, Изабель откинулась в кресле.

– И ты заплатил выкуп.

– Конечно. Если я хотел получить сына, то должен был заплатить Брюсу то, что он хочет, – ответил Иан, передернув плечами. – Просто сделка. Но я не могу понять, как Брюс и Макдональд позволили тебе сюда приехать.

– Брюс вряд ли жаждал, чтобы я раздавала пощечины его верным рыцарям, а Дэллас… – она замолчала, почувствовав, как заныло ее сердце.

– А Дэллас хотел смягчить короля, с одной стороны, а с другой – обеспечить твою безопасность, – догадался Иан. – Это лучше, чем, если тебе отрубили бы голову. Но почему тебя послали именно сюда?

– Дэллас знает, что если они потерпят поражение, то я окажусь в окружении его семьи в Донане, – печально усмехнулась она. – Его братья не раз говорили, что Макдугаллам доверять нельзя. Дэллас решил доверить мою защиту тебе, а если Дунстаффнаге падет…

Ее речь неожиданно оборвалась. Не было смысла напоминать Иану о том, что может случиться. Он прошел немало испытаний и битв. Богиня войны может пожаловать победу, но может и смерть.

– Если Дунстаффнаге падет, что ты будешь делать? – Иан не отрывал от нее взгляда. – Ты вернешься к своему мужу?

– Сделаю ли я все возможное, чтобы защитить Дункана – ты об этом хочешь спросить? А ты? Ты сдашься, если увидишь, что удача на стороне Брюса?

– Сдаться? Нет. Если я проиграю, это будет означать только одно – мою смерть.

– Иан, – вновь наклонилась вперед Изабель, ее голос задрожал от волнение. – Почему бы не подумать о возможности бежать в Англию? Многие шотландцы отправились туда, чтобы влиться в войска Эдуарда. Если Дунстаффнаге падет, то…

Иан вскочил, лицо его исказилось от ярости:

– Нет, я не сбегу, подобно трусливому псу!

– Кто об этом говорит? – спросила она, тоже поднявшись и гневно глядя прямо в лицо брата. – Почему мужчины так глупы? Разве ты сам не понимаешь, что иногда благороднее вначале отступить, чтобы потом наступать с новыми силами? Почему или все или ничего? Боже, как я устала от самонадеянных безмозглых дураков! Ты говоришь, что нет ничего благороднее, чем умереть во имя своего дела. Хорошо. А что будет с теми, кто останется – останется страдать и погибать от унижения? И только потому, что ты предпочел броситься на меч врага с голой грудью?

– Изабель, – выдавил Иан сквозь стиснутые зубы, – ты умеешь довести человека. Да так, что он готов ударить тебя. Придержи свой ядовитый язык!

– Это кажется всего лишь пустой болтовней, если ты не согласен со мной. Какое тогда значение имеют все мои слова? А если я соглашаюсь с тобой, значит, я самая умная женщина в мире? – она бросила на него мрачный взгляд. – А ты подумал, что будет с твоим сыном, когда ты умрешь благороднейшей из смертей. Он станет приманкой. Если он проживет больше месяца после тебя, я буду удивлена до глубины души.

Иан подошел к столу и взял графин с вином, затем наполнил два кубка и протянул один Изабель.

– Да. Я думал о том, что случится с моим сыном. Если ты перестанешь накидываться на меня как сварливая жена, я расскажу тебе о своих планах.

Изабель отпила глоток.

– Я перестала. Пока. Итак?

– Если я погибну, то я потеряю, конечно, Дунстаффнаге. Дункан не сможет получить его. Наш отец считает себя побежденным еще до начала битвы, на него положиться нельзя – оборону замка он на себя не примет. Если Брюс победит, и Шотландия добьется независимости от Англии, то наша семья, конечно, потеряет свои владения. И, скорее всего, то, что сейчас принадлежит мне, достанется Макдональдам.

Изабель с грустью подумала об отце, который только и говорит, что о поражении. Иан прав – лорд Лорн сдался еще до того, как начался бой.

– И как ты сможешь обеспечить будущее Дункана? Хочешь ли ты, чтобы я взяла его с собой к Макдональдам, если ты погибнешь?

Иан хмыкнул.

– Не совсем так. Мне, например, ясно, что если Дэллас Макдональд захочет сорвать на ком-то зло, то Дункан будет самым подходящим объектом.

– Неправда. Он бы не отдал Дункана за брошь.

Иан поднял бровь при ее резких словах.

– Смог ли Дэллас Макдональд сказать «нет» своему королю, когда тот потребовал ребенка? Он просто быстренько отослал тебя на радость Брюсу. Не отошлет ли он столь же быстро моего сына, если понадобится?

Это задело Изабель. Пальцы, сжимающие кубок, побелели.

– Все совершенно не так!

– Но очень похоже на правду. Послушай, Изабель, – наклонился он к ней, глядя прямо на нее своими темными глазами, – полагаю, есть только один способ обеспечить безопасность маленького Дункана.

Она ждала, пока он скажет, что же он имеет в виду, неожиданно догадавшись и не желая в этом убедиться.

– Милая, ты должна увезти Дункана в Англию. Скоро начнется наступление Брюса, я обеспечу твою безопасность, когда ты поплывешь на самом быстром корабле, который я найду, чтобы добраться до короля Эдуарда.

Изабель почувствовала шум в ушах и, несмотря на то, что ночь была теплой, ее зазнобило.

– Покинуть Шотландию?

– Да. Ради меня. Ради себя. Ради Дункана.

– Эдуард бросит меня в самую мрачную темницу, которую только сможет найти. Или в глубокий ров. Иан покачал головой.

– Нет. Я напишу ему письмо о том, что Брюс разгневался, и мужу пришлось отослать тебя. Тогда мое письмо обрадует Эдуарда, как радуют петуха пер-1 вые лучи солнца. Он подумает, что король Гвоздь поступил не очень умно, рискуя потерять надежду! Макдональдов.

Улыбка пробежала по ее губам. Король Гвоздь – такое прозвище дали англичане Роберту Брюсу, осмелившемуся провозгласить себя монархом.

– К тому же, – продолжал Иан, – когда Эдуард узнает, что Макдональд решил оставить тебе земли Ская, а также то, что тебе принадлежит большая часть Галловея, то его лицо засветится улыбкой при известии о том, что ты в Англии.

– Не знаю, – она провела рукой по лбу. – Но Дэллас никогда не простит меня…

– Как я вижу, сейчас он не очень-то озабочен твоей судьбой. Ведь он отослал тебя…

– Да. Из-за моей собственной глупости. Я не могла расстаться Дунканом, к тому же я разгневала короля.

– У тебя больше аргументов чем перьев у птицы. Если ты не поедешь в Англию, тогда тебе остается только одно…

Ее глаза сузились, однако вряд ли она ожидала услышать слова, которые произнес Иан:

– Ты можешь вернуться к Дэлласу Макдональду, а я отошлю Дункана в Англию без тебя.

Изабель вскрикнула, протестуя, но Иан отрицательно покачал головой:

– Я все сделаю для Дункана, Изабель. Даже если мы потерпим поражение… Ты забываешь, что Дункан – мой наследник. Он унаследует все то, что принадлежит Макдугаллам. Ты помнишь о том, что в нашем роду есть и королевская кровь? Этот ребенок ценен для Шотландии не меньше, чем сын Брюса.

– Наверняка Брюс знал это, – внезапно осенило ее, и она с ужасом посмотрела на него. – Ты все заранее спланировал, ты все понимал. Ты не просто мечтал о том, чтобы твой сын вернулся.

– Не думаю, что Брюс все осознает в полной мере. Но уверен, что он пошлет корабли, чтобы помешать переправке Дункана в Англию. Нам нельзя терять время. Если Брюс все понимал, то, наверняка, и Дэллас тоже… Почему муж отослал ее в Дунстаффнаге, если знал, что ее потом отправят в Англию? Дэллас должен был предугадать, что она не желает расстаться с Дунканом.

– Изабель… – угрюмо сказал Иан, – ты должна дать ответ на рассвете. Утром я отправлю Дункана.

– А ты? – спросила она пересохшими губами. – Что будешь делать ты? Он улыбнулся:

– Я не собираюсь сидеть и ждать, пока придет Брюс и не оставит от Дунстаффнаге камня на камне.

– Ты собираешься бежать?

– Нет. Ты не слушала, что я говорил? – он наклонился вперед. – Я поведу отряд к Брандерскому перевалу, чтобы встретиться там с Брюсом. Мы немало перерезали на перевале Далрай, продолжим.

Кошмары сражения у Далрая поплыли у нее перед глазами; Изабель невольно застонала, вспомнив о Дэлласе.

Волны бились о нос корабля. Он то погружался, то вновь вздымался. Брызги попадали на лицо Изабель, которая, уцепившись за ограду палубы, смотрела, как отдаляется полоска земли. Слезы на ее щеках смешивались с морской водой, она с трудом сдерживалась. Покинуть Шотландию… Она попыталась прикрыть рот рукой, чтобы не зарыдать.

Покинуть Дэлласа…

От этой боли можно просто умереть. Рука инстинктивно цеплялась за деревянный парапет палубы. Раздавался скрип весел, хлопали паруса. Веревки трепались по ветру. Люди рассыпались по палубе, то и дело слышались команды, свисток.

Изабель вытерла слезы, глубоко вздохнула. Решение далось ей непросто. Отправляясь в неизвестность, она оставила позади не только родину, но и свое сердце. Колебания усиливались от щемящей неопределенности. Одна лишь мысль сверлила мозг: спасти Дункана. Это важнее ее собственного счастья, важнее любви, которую она теряет.

Джеми Макдональд оказался прав, подумалось ей, когда заметил, что однажды она бросит мужа ради чужого ребенка. Это было сказано во Время спора, но неприятный осадок оставался у нее все время пребывания в Донане. Сейчас ей вновь это вспомнилось.

Черт побери! Черт побери эту войну, которая разлучила ее с Дэлласом, отлучила от любимых людей. В такие минуты она ненавидела вражду, разрушающую самую суть ее жизни.

– Миледи!

Изабель обернулась, отбросив с лица прядь волос.

– Да, капитан?

– Я должен попросить вас отойти от решетки, миледи. Может быть, вы присоединитесь к тем, кто стоит на носу корабля?

Угрюмое выражение лиц капитана заставило ее вздрогнуть, она бросила встревоженный взгляд на нос корабля, где под небольшим навесом сидела Катриона с перепуганным Дунканом на руках.

– Что случилось, капитан Альдер? Немногословный капитан все сформулировал крайне кратко:

– Нас преследуют. На носу безопаснее.

– Кто?

– Вельбот.

– Вельбот?

Широко раскрытыми глазами Изабель, обернувшись, уставилась на водную гладь. Квадратные паруса приближающегося судна белели в лучах солнца, уже стал слышен равномерный плеск весел. Вельбот приближался быстрее, чем можно было ожидать, с ужасом заметила Изабель.

– Да, – отозвался капитан.

– Чей? – она взглянула на него, но капитан Альдер только покачал головой.

– Не знаю, но не стоит рисковать. Вам лучше отойти…

– Вы знаете, кто это может быть?

Он нахмурился. Недовольный ее упорством, неохотно ответил:

– Когда мы прошли залив Лорна, мы вступили в воды противника. Миновав мыс Джура, мы вышли из вод Макдугаллов. Не исключено, что нас преследует судно Ангуса Макдональда. Не стоит объяснять, что это значит.

Ангус Макдональд. Отец Дэлласа, гроза морей. Действительно, излишне напоминать, как он опасен. С самого начала было ясно, за кого готов стоять до конца старый Макдональд, кого он хочет видеть королем Шотландии. О его свирепой преданности слагались легенды.

Если ее захватит Ангус, то и она, и сын Иана станут пленниками, которых Макдональд использует в борьбе против ее рода.

– Мы постараемся оторваться. Однако не уверен, что это получится. Нас преследует быстроходное судно. Я хочу, миледи, чтобы вы отошли и присоединились к остальным.

Палуба закачалась, забегали матросы. Вельбот разрезал волны. Изабель вцепилась в парапет. На лице капитана Альдера отразилось вежливое нетерпение, он отошел от нее.

На носу корабля Катриона пыталась успокоить Дункана, качая его на коленях. Балдахин хлопал, словно парус на ветру, что забавляло ребенка, он смеялся. Сквозь рев волн Изабель не могла слышать смех Дункана, но увидела его улыбающееся лицо. Ее сердце сжалось, когда она подумала, что невинное дитя может стать игрушкой двух королей.

Изабель вновь повернулась к капитану, вдыхая морской воздух, чтобы набраться мужества.

– Капитан Альдер, могу я попросить вас об одолжении?

– Миледи…

– Не подумайте, что это что-то незначительное. Речь идет о том, что бесконечно важно для Макдугаллов.

После секундного колебания и взгляда, брошенного на приближающийся вельбот, Альдер кивнул:

– Да, миледи. Что вы хотите?

– Если я сама попаду в руки Макдональдов, то я прошу вас доставить в целости и сохранности сына Иана Макдугалла королю Эдуарду.

– Миледи! Если вы попадете в руки Макдональдов, то неужели вы думаете, что нас ждет нечто иное? Я никогда не бежал от ответственности, и если будет бой, то он будет. Во имя вас и ребенка.

– Я знаю. Но иногда случается нечто, что выходит за рамки нашей власти.

Она глянула на приближающийся вельбот, уже были видны решительные лица гребцов. Отчаяние сделало ее голос неожиданно звонким.

– Я хочу, чтобы вы дали мне слово, капитан. Он посмотрел на нее, на лице его отразилось оскорбленное самолюбие.

– Я дал слово Макдугаллу в том, что доставлю его сына в Англию, и я сделаю это, даже если мне придется пересесть в лодку и грести. – Он снова оглянулся на вражеское судно и заревел: – Черт возьми! У меня нет времени спорить с вами! Укройтесь на носу, под навесом, и будьте там до тех пор, пока я не скажу.

Изабель отпустила парапет, чуть не упала на ходящей ходуном палубе. Она подошла к Катрионе, опустилась рядом на колени:

– Ты заботилась о Дункане с самого первого дня. Я знаю, что ты не бросишь его, что бы ни произошло. Катриона кивнула:

– Да, миледи. Он мне дорог так же, как и мое бедное дитя, которое забрал господь.

– Да, иногда господь дает нам шанс. Изабель положила руку на голову Дункана, улыбнулась, когда ребенок засмеялся.

– Я хочу, чтобы этот ребенок имел все, что только может ему предоставить судьба. Она подняла глаза на няню.

– Позаботься о нем, Катриона.

Удивленная девушка кивнула. Изабель быстро наклонилась и поцеловала пухлую щечку ребенка. Затем выпрямилась, взяла свой плащ, лежавший на скамье рядом с Катрионой, и укутала им плечи девушки. Дрожащей рукой Изабель нежно коснулась шерстяной ткани. Цвета Макдугаллов!

Раздался крик. Изабель оглянулась и увидела, что вельбот совсем рядом. Капитан Альдер отдавал приказы, пытаясь подсказать матросам, как направить паруса точно по ветру, чтобы ускорить ход корабля. Но надежды было слишком мало. Бой был неизбежен… Изабель услышала клацанье вынимаемых клинков, а также длинных закругленных на конце пик, которыми матросы Альдера пытались не допустить взятия своего корабля на абордаж, отталкивая вражеский вельбот.

Изабель дрожала от страха и отчаяния.

Она вновь подошла к парапету, в гущу матросов, готовых драться, и с ужасом уставилась на угрожающие лица матросов Макдональда. Она видела, как погружаются в воду весла, взметая брызги. Еще несколько секунд – и люди с вельбота начнут перепрыгивать на палубу корабля Альдера.

Изабель встала на скамью рядом с парапетом, держась за канат и с трудом удерживая равновесие. Ветер трепал ей волосы, бросал в лицо, она с трудом убирала с глаз пряди. Изабель посмотрела на палубу вражеского корабля и увидела, что ее заметил высокий мускулистый человек, стоявший на носу вельбота. Плащ цветов Макдональда обвивал его широкие плечи. Светлые волосы, тронутые сединой, обрамляли его высокий лоб. Его глаза прищурились, когда он встретился с Изабель взглядом. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Затем человек начал отдавать приказания, показывая на нее. Изабель про себя улыбнулась.

Она отпустила канат, оттолкнулась от скамьи, перешагивая парапет, и бросилась в черную ледяную воду.

– Каковы силы Макдугаллов? – спросил Дэллас, глядя на Брюса. Факелы отбрасывали неровные блики, Ветер гулял по небольшой лощине, где они расположились лагерем. Платка хлопала, словно парус.

– Две тысячи человек, – ответил Брюс, втыкая острие кинжала в карту, расстеленную на столе. – Это только здесь. И еще больше ждет нас за перевалом.

Дэллас нахмурился, один из рыцарей, стоящих за его спиной, выругался:

– Черт побери этого Макдугалла! Он не будет ждать, пока мы соберем достаточно сил. Чертов хитрый ублюдок!

Уголки рта Брюса изогнулись.

– Вот такова стратегия, Эндрю. Если бы это был кто другой, а не Иан Макдугалл, я бы восхитился. Этот бой для нас решающий. Мы должны победить, или же нас перебьют, как на перевале Далрай.

Все замолчали, вспоминая тот печальный день. День поражения.

Дэллас заметил, что король то и дело дотрагивается до золотой украшенной рубином броши, скалывающей его плащ на плече. Брошь Лорна, за которую был отдан ребенок. Мальчик с глазами Изабель, с пальчиками, выпачканными медом…

Дэллас вновь стал смотреть на карту.

– Если мы хотим захватить Дунстаффнаге, нужно брать перевал, – резко сказал он. – Мы должны разбить Макдугаллов. После Каммингзов они самый могущественный род в Шотландии. Нельзя забывать, что кланы Макдугаллов и Каммингзов связаны брачными узами. Они мстят нам за смерть Реда Каммингза в Грейфрее. Для Макдугаллов это не просто война, а кровная месть.

Темные брови Джеймса Дугласа сошлись на переносице.

– Перевал Брандер более коварен, чем Далрай. Перешеек всего несколько ярдов: высокие скалы с одной стороны и отвесный обрыв над фьордом Аве – с другой. Наверняка, Макдугаллы организовали там засаду. Воины, скорее всего, прячутся здесь, – он ткнул кинжалом в карту. – Не сомневаюсь, что здесь нас тоже ждут. Могут забросать сверху камнями. Но если я поведу отряд не по тропе, а мимо скал, мы будем не так уж открыты.

Дуглас выжидательно поднял глаза. Дэллас усмехнулся:

– Так, глядишь, Макдугалл сам окажется в ловушке.

– Причем в надежной, – заметил Дуглас и передвинул острие кинжала. – Если засада Макдугаллов находится в самом низу перевала и как раз над тропой, мы можем захватить их в клещи и раздавить, как жуков.

– Тогда они отступят, раздался голос сэра Эндрю.

– Дэллас, – Брюс подался вперед. – Через фьорд Аве лишь один мост. Если Макдугалл отступит, он сожжет его. Этого допустить нельзя!

– Я буду удерживать мост.

– Хорошо, – Брюс посмотрел на Дугласа. – Мы с тобой начнем атаку, а Макдональды могут обойти место боя через Аргилл.

Глаза Дэлласа встретились со взглядом Брюса. Дэллас стукнул кулаком по столу.

– Иан Макдугалл?

Брюс нахмурился.

– Если он уцелеет в битве на перевале, возможно, он попытается отступить. Не дай ему скрыться, Дэллас. Иан отправил своего сына к Эдуарду, он постарается быть благоразумным.

Улыбка пробежала по губам короля. Дэллас угрюмо кивнул.

– Да, король. Я постараюсь остановить этого ублюдка, если он попытается скрыться. Брюс в упор посмотрел на Дэлласа:

– Пусть твой гнев не лишит тебя благоразумия. Пойми, Макдугаллы могущественны. Возможно, я вступлю с графом в переговоры о перемирии, но я не хотел бы давать ему возможность укрепить свою армию. Если нам удастся разбить войско Иана Макдугалла, мы должны захлопнуть ловушку, не дат скрыться ему самому. Мы уже упустили леди Изабель и сына Иана, которые, наверняка, успели отплыть к Эдуарду.

Пальцы Дэлласа были сжаты, он ощутил горький привкус во рту. Он и раньше знал, что у Макдугаллов в Дунстаффнаге есть корабли, однако Дэллас надеялся прибыть туда до того, как Изабель будет отправлена в Англию. Внезапное нападение Иана лишило его этой надежды. Джеймс Дуглас ухмыльнулся, подмигнув сэру Эндрю:

– Говорят, леди Изабель умеет постоять за себя. Я слышал, она не только умеет драться, но вполне может взять на себя командование кораблем.

Сэр Эндрю издал нечленораздельный звук. Пощечину, которую когда-то дала ему Изабель, не раз вспоминали среди рыцарей, самолюбие сэра Эндрю очень страдало.

– Если бы все Макдугаллы были бы таковы, как твоя жена, Дэллас, нам пришлось бы плохо, – пробормотал Брюс.

Дэллас так ничего и не ответил. Брюс встал, подав знак, что заседание окончено. Выходя из палатки, Дэллас посмотрел на низкие тучи. Он был готов к завтрашней битве.

Все началось с одного упавшего камня. Шум его падения эхом раздался в узком перешейке, показалось, что скалы содрогнулись. Послышались крики, воины Макдугаллов, издавая боевые кличи, выскакивали из засады. Камни летели непрерывным потоком с обеих сторон.

Иан Макдугалл явно жаждал повторить свою победу на Далрае.

Неожиданно воины, сбрасывающие смертоносные камни сверху, издали еще более ужасный рев. На них, в свою очередь, сверху посыпались стрелы, пронзая тела. Войско Макдугаллов пыталось избежать стрел, пробиться наверх. Воспользовавшись паникой, хаосом, охватившими отряд, метающий камни, Дэллас и его братья бросились через перешеек на мост.

Теперь шел рукопашный бой – плечо к плечу, жуткая схватка на узком пространстве. Дэллас заметил, что мертвые не падают, поддерживаемые плечами живых и крупами лошадей, потому что падать некуда. Воздух был пропитан потом и кровью.

Туника Дэлласа тоже набухла от крови.

– Макдональд! – раздался крик Джеми. Дэллас увидел брата совсем рядом. Лицо Джеми было перекошено от ярости.

– К мосту! – бросил Джеми, но Дэллас уже успел развернуть лошадь.

Тут же к ним присоединились Стюарт и Найл, и они поскакали к мосту. Копыта стучали по камням, разбрызгивали грязь. Кровавый бой продолжался.

Братья пробились сквозь войско Макдугаллов, освобождая проход для своих воинов. Дэллас увидел группу солдат, пытающихся поднять мост, налетел на них, как коршун. Только мечи засверкали на солнце. Боевой клич Дэлласа пронзал воздух, меч гнулся от столкновения с оружием врагов. Он не оглядывался, зная, что Джеми рядом. И только когда враг был рассеян, Дэллас позволил себе обернуться.

Тяжело дыша, сжимая липкой от крови рукой рукоять меча, Дэллас молча наблюдал за продолжающимся на перешейке сражением. Звон металла и крики людей отдавались гулким эхом, но память его еще жила горячкой только что пережитой схватки.

– Перед нами богатства Аргилла, брат, – послышался голос усмехавшегося Джеми. – Теперь, когда нам удалось отбить мост, путь к Дунстаффнаге открыт, путь к награбленным сокровищам.

– Да, – ответил Дэллас, разворачивая лошадь. – Иди прямо к Дунстаффнаге, только оставь отряд для охраны моста. Сметай все на своем пути. Встретимся в замке.

– Подожди! – крикнул Джеми, привстав в стременах, когда увидел, что Дэллас направляется к Брандерскому перевалу. – Куда же ты?

– К Иану Макдугаллу, – крикнул Дэллас, не дожидаясь, что скажет Джеми, пришпорил лошадь, скорее предположив, а не расслышав, что его брат изрыгает проклятия.

Дул сильный ветер, но не мог погасить жар, охвативший Иана Макдугалла. Стоя на тропинке, круто вздымающейся вдоль высокой скалы, куда его загнала вражеская атака, Иан оглядывал побережье фьорда Аве, усеянное трупами его солдат. Он знал, что сегодняшний бой проигран.

Голова кружилась от высоты, горечь подкатывала к горлу. Он посмотрел на фьорд. Три вельбота Макдугаллов отчалили от берега. Затем Иан посмотрел вниз – туда, где люди Брюса отчаянно пробивали себе дорогу. Иан видел, что бой вот-вот настигнет его. И скоро конец изнурительной бойни.

Иан воткнул меч в землю перед собой, снял шлем. Ясно, что преследование будет безжалостным. Брюс победил. Все кончено.

Когда враги приблизятся к нему, Иан достойно примет свою смерть. Единственное, что у него осталось – это гордость.

Если ему суждено умереть, то он умрет так, как умирали его предки – без кольчуги. Он понял руки, принялся расстегивать кольца, удерживающие кольчугу на его груди. Когда одна из пряжек не поддалась, Иан с силой рванул кольчугу и отбросил доспехи в сторону. Расстегивая плотную тунику, он неожиданно почувствовал боль. Выругавшись, он увидел, что поцарапался о золотую брошь с впаянным рубином, спрятанную в складках одежды.

Мрачная улыбка скривила его губы. Иан взял брошь, лучи солнца отразились от красных камней. Он вспомнил слова отца: «Сгусток крови в твоей руке». Да, кровь Шотландии продолжает литься. Пусть он проиграл сегодня Брюсу, но он отобрал у этого короля нечто, чем тот весьма дорожит.

Пальцы сжали брошь, он даже не обратил внимания на то, что острая булавка впилась ему в руку. Лорд Лорн был бы рад узнать об этом. Возможно, старый граф не так бы беспокоился о своих сыновьях и землях, лежа больной в вельботе, пересекающем фьорд Аве. Впрочем, отец бы все равно тревожился.

Иан взглянул на воды фьорда. Там далеко внизу Дункан. Его сын, которого он не успел узнать, но навсегда потерял. Изабель… Он вспомнил ее ярость, ее гневные слова…

«Почему мужчины так глупы?» – кричала она, и ее слова вновь раздались в ушах Иана. – Почему ты считаешь, что лучше погибнуть, чем отступить? Почему тебе нужно все или ничего?»

Но ведь именно такова заповедь Иана: все или ничего.

Он поднял брошь высоко вверх, крепко сжав ее в кулаке. Нет, Брюсу никогда больше не доведется носить ее. Прежде, чем погибнуть, Иан зашвырнет брошь в воды Аве.

Послышался оглушительный лошадиный топот. Иан глянул вверх, К нему приближался всадник. Солнце, отразившись от его щита и меча, на секунду ослепило Иана. Он тут же выхватил меч, узнав Дэлласа Макдональда. Зловещая улыбка пробежала по губам Иана.

Так уж суждено, что они вновь встретятся в бою. Последнем для одного из них. Иан быстро спрятал брошь в складках одежды.

Макдональд соскочил с коня с мечом в руке, выжидающе глядя на Иана.

– Сдавайся! – крикнул он низким, срывающимся голосом: ему не хватало воздуха после скачки. – Сдавайся, и я подарю тебе жизнь, Иан Макдугалл.

Иан взмахнул мечом, сверкнувшем на солнце, и расхохотался.

– Сдаться? Нет! Почему бы тебе не сдаться мне на милость, Макдональд?

Кровавый меч Дэлласа чуть покачивался, кулак крепко сжимал рукоять, глаза горели дьявольским огнем. Иан встретился с ним взглядом, позволяя Дэлласу сделать первый выпад. Если уж ему суждено умереть, то вместе с Ианом Макдугаллом в преисподнюю отправится и Дэллас Макдональд. И нет лучшей мести….

– Послушай, Макдугалл, – сказал Дэллас. – Отдай мне свой меч. Здесь скоро будет Брюс.

– Умереть в лапах Брюса? – покачал головой Иан.

Длинные темные волосы разметались по плечам.

– Уж лучше погибнуть в схватке с тобой.

– Макдугалл, – прорычал Дэллас. – Я обещал Изабель, что предоставлю тебе выбор. Если я убью тебя, мне придется держать ответ.

– Мне нет дела до твоих обещаний, Макдональд. Я отвечаю только за свои слова.

– Сдавайся, я пощажу тебя.

– Пощадишь? Зачем? Даже если Брюс не зарежет меня на месте, то бросит в самую мрачную темницу, И то только затем, чтобы иметь время подумать, какой смертью заставить меня умереть. Нет, это не для меня. Я живу ради подвигов и битв, как и ты. Лучше я погибну в бою, чем буду жить, как заяц в норе.

– Сдавайся, Макдугалл, и твоя смерть будет быстрой и благородной…

– Нет! – Иан глубоко вздохнул, выставил меч перед собой. – Пусть будет бой не на жизнь, а на смерть, Макдональд. Если я умру, то не по приказу Брюса, а потому, что сам выбрал свой путь.

Дэллас не шелохнулся. Он так пристально смотрел на Иана, что тот неуютно переступил ногами на камнях. Тяжелый меч был готов к бою.

В глазах Дэлласа вспыхнула решимость. Позади Макдональда показались всадники: Иан узнал Брюса, а позади него – Джеми Макдональда.

Тяжелое предчувствие охватило Иана, он откинул голову и рассмеялся.

– Еще один трюк Макдональдов, не правда ли? Но, может быть, на этот раз я окажусь хитрее, Дэллас Макдональд.

Когда Иан сделал резкое движение, Дэллас рванулся вперед, занося острие меча, чтобы поразить противника. Но Макдугалл успел увернуться и отскочить в сторону – туда, где отвесный обрыв открывал вид на воды Аве.

Дэллас застыл на месте.

Он медленно подошел к краю тропинки, и стал на одно колено, глядя вдоль каменного обрыва, уходящего в воды фьорда. Солнце заливало Аве, расцвечивало его яркими блестками. Поверхность воды казалась нетронутой. Дэллас подался вперед еще больше, стараясь разглядеть тело Макдугалла, распростертое на камнях.

– Дэллас! – раздался крик Джеми. Дэллас повернул голову, продолжая стоять на одном колене на краю обрыва.

– Да, Джеми?

– Почему ты не нанес удар? Он даже меча не мог поднять, а ты…

– Помолчи, Джеми Макдональд, – вмешался подъехавший Брюс, неотрывно глядя на Дэлласа. – Макдугалл мертв?

Дэллас поднялся.

– Он прыгнул вниз, мой король. Вряд ли кто-либо может остаться живым. Но я не заметил, как он скатился в воду.

Брюс тяжело дышал, одежда его была заляпана кровью, плащ порван и не заколот, как обычно, на плече, а просто обмотан вокруг шеи. Брюс пристально смотрел на Дэлласа, в голосе прозвучал нескрываемый гнев:

– Молись, чтобы он не выжил.

Все замолчали. Тишину нарушил Джеми, который тоже заглянул вниз.

– Черт побери! У этого Макдугалла, должно быть, есть крылья.

Все взглянули на воду и увидели, как один из вельботов Макдугаллов догоняет одинокий пловец. Солнце осветило его темные волосы, и даже издалека Дэллас, Брюс и Джеми узнали Иана.

Брюс посмотрел на Дэлласа:

– У него не только крылья, но и рыбьи жабры.

И удача, сопутствующая дьяволу, – пробормотал Джеми. – Они переплывут фьорд, и клянусь, скоро Лорн вновь выступит на стороне Эдуарда. Так что у нас впереди славные битвы.

Брюс помолчал, потом передернул плечами. – Нет, это не удача, сопутствующая дьяволу, Джеми. У Иана Макдугалла ость божественный талисман удачи, который он отобрал у меня. Я сегодня выиграл битву, но Иан Макдугалл отбил у меня брошь. И это спасло его от меча. Спасло его от смерти во время падения. Клянусь, это так и есть!

Про себя Дэллас посчитал это достаточным объяснением невероятного спасения Макдугалла.

Глава 19

Пурпурная дымка сменилась зеленоватой, когда вельбот начал приближаться к берегу. Снасти скрипели, парус бился на ветру, волны обдавали людей искрящейся пеной.

Темное облако дыма становилось все заметнее, заволакивая горизонт над тонкой полоской земли, приближающейся с каждой минутой.

– Что тебя беспокоит, красавица? – раздался чей-то голос.

Изабель повернула голову и не испытала особого удивления, увидев Ангуса Макдональда. Она указала на облако дыма.

– Думаю, это горит Дунстаффнаге.

Макдональд прищурил глаза.

– Да, конечно, это так. Ты удивлена?

– Нет, но мне жаль, что горит мой дом.

Ангус издал неопределенный звук. Изабель вновь отвернулась, чтобы видеть берег. За весьма короткое время она узнала, что этот человек не умеет быть негрубым. Недаром его называют морским львом. Многие его черты унаследовали Дэллас и Джеми.

Ангус облокотился на парапет рядом с ней:

– Думаю, что я и так знаю, но все же скажи, что побудило тебя прыгнуть в воду? Разве ты была уверена, что я прекращу атаку и пошлю матросов спасать тебя?

– Решение пришло не сразу, – ответила она, глядя прямо в его голубые глаза. – Но я знала, что представляю ценность, как заложница, и что вы не решились бы навлечь на себя гнев Брюса, если бы позволили мне утонуть.

– Но если бы ты помедлила еще чуть-чуть, это избавило бы тебя от холодной волны. Я мог бы захватить эту посудину в полчаса.

– Но тогда заложницей оказалась бы не я одна, а мне не хотелось этого допустить.

Он бросил на нее уважительный взгляд, затем кивнул:

– Итак, ты решила рискнуть собой, надеясь, что я не дам тебе утонуть, чтобы дать возможность сыну Макдугалла не попасть к нам в руки. Джеми рассказывал мне, что ты просто с ума сходишь по этому ребенку.

– Он прав, – ответила она, поплотнее закутавшись в предложенный ей плащ, почувствовав порыва холодного ветра, гнавшего волну.

Ангус, положив свои большие руки на парапет, посмотрел на нее.

– Но Джеми рассказывал, что у тебя даже больше мужества, чем ты сама полагаешь. Она передернула плечами.

– Боюсь, Джеми не сказал бы этого даже из простой вежливости.

– Думаю, в данном случае ты права, – сказал Ангус и провел рукой по волосам. Светлые пряди смешались с серебристыми. Его голубые глаза задумчиво сощурились, он погрузился в молчание.

Изабель вздрогнула, вспомнив свое падение в холодную воду, и темные волны, которые сомкнулись над ее головой. В детстве ее учили плавать, но лишь инстинкт вынес ее вновь на поверхность, задыхающуюся, выплевывающую соленую воду. Тяжелый плащ Макдугаллов, который Изабель набросила, чтобы Ангус Макдональд мог ее узнать, тянул ее на дно. Несмотря на все усилия, водная пучина была готова принять новую жертву.

Руки Изабель словно цеплялись за свет над вспененной водной поверхностью, когда она вначале почувствовала, что идет ко дну, а потом – что сильная рука схватила ее за запястье и потащила вверх. Какое-то мгновение она висела в воздухе, потом больно ударилась о палубу, услышала бормотание, проклятия, увидела пару сапог прямо перед глазами.

Один из матросов Ангуса по его приказу спустился по веревочной лестнице, перекинутой через парапет вельбота, чтобы «выловить» Изабель. Какое-то время он неловко раскачивался над черной водой, бормоча себе под нос проклятия, ругая выпавшее на его долю поручение, и не без удовольствия с силой швырнул Изабель к ногам Ангуса Макдональда.

Несмотря на затуманенный от морской воды взор и волосы, слипшиеся в тяжелую бесформенную массу, Изабель почувствовала признательность. К сожалению, когда не без труда удалось подняться на ноги, и она была готова поблагодарить, ее тут же вырвало – весьма невеселый случай, особенно – для сапог Ангуса.

«Довольно неловкое начало», – подумала она про себя. Интересно, как отнесется к этому Ангус? Потом она поднялась на ноги.

– Ему будет лучше вдали от вас, – сказал вдруг Ангус, и его неожиданные слова заставили ее вздрогнуть, она посмотрела на него вопросительно.

– Ребенку, дорогая. Ему будет лучше в Англии, ты сама это знаешь.

– Да, действительно. Однако не уверена, что мне это нравится, – заметила она и сделала полный вдох, ощутив привкус соленой воды и водорослей. – Я бы предпочла, чтобы он был со мной, но очень боюсь, что его превратят в пешку в политических распрях.

– Может быть, – потер рукой бороду Ангус. – Скорее всего, так оно и было бы. Но с тобой ему было бы хорошо.

– Эдуард, по крайней мере, не ненавидит моего брата, как Брюс.

– Все может статься, эти англичане вероломны. Но, скорее всего, ты права. Если Макдугалл до сих пор жив, он, наверное, в чести у Эдуарда. Если же он мертв, то его наследник должен быть хорошо встречен.

Изабель вздрогнула. Ангус хмуро посмотрел на нее.

– Не стоит быть столь мягкосердечной, красавица. Ты достаточно мужественна, я не люблю всякие женские штучки.

Она пристально глянула на него.

– Не думаю, что мое беспокойство по поводу брата и его ребенка можно назвать «женскими штучками».

– Ты не можешь изменить того, что уже произошло. Ты не можешь помешать тому, что должно произойти.

Его сухие слова напомнили ей, что этот человек Макдональд, человек, преданный делу Брюса. Она от отвернулась, замолчав, и обратила взор на дымное облако, окутывающее башни Дунстаффнаге.

– Не лишай меня, Изабель, доброго мнения о тебе.

– Я не знал, что оно доброе.

– Сейчас – да. Но не тогда, когда я отправился вслед за тобой. Я считал, что если ты рискнешь и отдашь себя на предательскую милость Эдуарду – что не так уж плохо. Она обернулась.

– Тогда почему вы не позволили мне утонуть? Брюсу можно было скачать, что мое спасение оказалось невозможным.

– Брюсу – да, но не Дэлласу, – прищурил свои голубые глаза Ангус. – Дэлласу безразлично, удалось бы мне захватить ребенка, но с потерей тебя он бы так просто не примирился.

Холод пробежал у нее по спине, она поплотнее закуталась в плед. Мягкая шерсть спадала до колен. Ангус впервые упомянул имя Дэлласа, и она почувствовала, что к горлу подкатил комок.

Ангус сложил руки за спиной, расставил ноги и уставился на воду. Его лицо было мрачным.

– Я не собираюсь, красавица, говорить о тонких материях, но я вижу, что мой сын доволен женой, которую выбрал. Ты красива, я восхищаюсь силой твоего духа. Не стоит отказываться от Дэлласа ради кучи камней.

Удивленная, она взглянула на него.

– Что вы хотите сказать?

– Дунстаффнаге…

– Вы думаете, что я возненавижу Дэлласа за то, что он сжег мой дом? Вы ошибаетесь. Когда-то я была готова на все ради Дэлласа – отказаться от семьи, наследства, даже от короля, которому я всегда была предана. Но сейчас я понимаю, что я в такой же степени Макдугалл, как и он – Макдональд, и мы не должны уничтожать друг друга, но и соединить нас вместе невозможно. Я не могу избавиться от крови, которая течет в моих жилах. Как и он. Но я думаю все же, что наши роды могут жить в мире, она тяжело вздохнула, ощутив сердечную боль. – Крошечный малыш дал мне понять, что любовью нельзя торговать, что ее нужно дарить свободно, по доброй воле.

И не важно, кому – Макдугаллу, Россу пли Макдональду. И не всегда важно, ответят ли тебе тем же. Самое главное, что в любви не бывает – мера за меру. Хотя каждый ждет ответной любви.

Ангус внимательно посмотрел на нее, когда ее голос задрожал, и она замолчала. Затем сказал:

– Если ты действительно так думаешь, красавица, то тебе будет, возможно, приятно узнать, что Брюс обещал Дэлласу хорошую награду за Дунстаффнаге.

Она покачала головой. Почему ей подумалось, что этот человек сумеет читать в ее сердце, когда она сама не уверена, что понимает себя? Неужели мужчины только и думают, что о наградах и богатстве, а не о другом – неведомых дарах судьбы?

– Награду… – тихо повторила она.

– Да. Награду за преданность.

Нос корабля разбил высокую волку.

– Если мы победим, то все, что принадлежало Каммингзам и Макдугаллам, перейдет к нашему роду.

Она невидящим взглядом смотрела на него, как будто издалека. Ангус же добавил:

– Дунстаффнаге будет принадлежать Дэлласу…

– Лорд Лорн сдается, – Стюарт опустился на низкий походный табурет рядом с Дэлласом. – Только что прибыл гонец. Осада Дунстаффнаге закончена.

– И каковы условия? – спросил Дэллас, жадно наклонясь вперед. Его лицо было в копоти и в полосках запекшейся крови от многочисленных порезов.

– Никаких условий, – устало провел по глазам Стюарт. – Переговоры закончились тем, что граф капитулирует. Брюсу совершенно не нужно, чтобы Макдугаллы вновь начали мстить.

– Лучше было бы насадить голову графа на кол, – прорычал Джеми.

– Да, – отозвался Дэллас. – Как только Иан Макдугалл узнал бы об этом, он тут же вернулся бы, чтобы отомстить, объединившись с Каммингзами. Я был рядом с Брюсом, когда он предложил условия. Граф Лорн не мог бы рассчитывать на большее. Хорошо, что старик согласился.

Глаза Джеми сощурились.

– Мы два дня держали осаду Дунстаффнаге… Думаю, ты просто хочешь, чтобы тебе достались не одни горы дымящихся углей.

Дэллас промолчал, и в глазах Джеми зажегся злобный огонь.

– Или ты просто не хочешь убивать отца своей жены?..

Дэллас посмотрел ему прямо в лицо.

– Это правда, что я этого не хочу. Но на первом месте для меня интересы Шотландии.

– Понятно, – отвернулся Джеми. – Я помню, как граф Пемброк нарушил клятву, данную Брюсу. Я бы не простил Лорду Лорну, если бы он тоже нарушил клятву. Ты ведь знаешь, что он переправил своего сына в безопасное место, а потом вернулся, чтобы защищать замок.

– Роберт Брюс уже не тот доверчивый человек, которым был когда-то. Ты это прекрасно знаешь, Джеми, – сказал Дэллас, не скрывая раздражения и чувствуя, что Джеми не способен подавить в себе ненависть к Макдугаллам. – Неужели ты думаешь, что король настолько глуп, что позволит графу Лорну причинить нам вред? Я так не думаю.

Джеми пробормотал сквозь зубы:

– Нет, я так не думаю. Но горько сознавать и помнить, сколько и скольких мы потеряли. А ведь многие пали от рук Макдугаллов.

Дэлласу нечего было возразить, он погрузился в молчание. Тогда слово взял Стюарт.

– Теперь Дунстаффнаге принадлежит Дэлласу. Король собирается поделить земли Макдугаллов между представителями нашего рода. Мы обретем немало, Макдугаллы потеряют все.

Над лагерем плыл дым от костров. Дэллас потер рукой начинающие слезиться глаза, взглянул на брата. На лице Стюарта была заметна усталость, как и на лице Джеми. Наверное, то же самое было и на лице Дэлласа. Два последних дня казались бесконечными, Дэллас не только думал о победе над Дунстаффнаге, но и тревожился из-за Изабель. Ничего не было известно о том, достигла ли она берегов Англии. Корабль отца, спущенный на воду залива Лорна, тоже не принес успокоения. От Ангуса не было никаких вестей. Поскольку Брюс до сих пор был раздражен в связи со спасением Иана Макдугалла, Дэллас не осмеливался спросить что-либо об Изабель.

Когда он увидел, как по склону холма взбирается Найл, собираясь присоединиться к ним, Дэллас был рад отвлечься от своих раздумий. Он встал, приветствуя брата. Найл снял шлем, затем тяжело опустился на камни, через которые кое-где пробивалась трава – не очень удачное место для отдыха.

Издав неопределенный звук, похожий на стон, Найл сказал:

– Полный хаос! Пришли известия о сдаче Дунстаффнаге, Дэллас. Я пришел сказать: тебя вызывает Брюс. Он готовится принять просьбу графа о сдаче.

Дэллас кивнул и потянулся за своим шлемом, когда Найл добавил:

– Наш отец тоже ждет тебя в палатке Брюса.

– Он здесь? – резко спросил Дэллас, устремив взгляд на дымящиеся башни Дунстаффнаге.

– Да. Как глава рода, он поедет вместе с Брюсом в замок, чтобы принять капитуляцию графа Лорна.

– Он привез известия о моей жене? – спросил Дэллас и посмотрел Найлу в лицо, опасаясь худшего.

– Да.

Найл заколебался, и Дэллас почувствовал, что от нетерпения в нем вскипает гнев: не так-то легко дождаться слова от этого медлительного Найла.

– Говори же, Найл, пока я не потерял терпения, – выдохнул Дэллас, заметив, что глаза брата устремлены на Дэлласа так, словно Найл опасается нападения. Дэллас сделал шаг вперед, руки сжались в кулаки, и Найл поспешно сказал:

– Леди Изабель находится на борту нашего корабля, который стоит на причале в заливе. С ней все в порядке.

Чувство облегчения наполнило Дэлласа, какую-то секунду он не мог вымолвить ни слова. Затем глубоко вздохнул и спросил:

– А ребенок?

– Скорее всего, он сейчас где-то на полпути в объятия Эдуарда.

Дэллас нахмурился.

– Почему Ангус привез Изабель, но не привез ребенка?

Покачав головой, Найл пробормотал:

– Пусть эту историю тебе расскажет кто-нибудь другой.

– Нет, – вмешался Джеми. – Я тоже хочу послушать, в отличие от терпеливого Дэлласа, я хочу узнать все прямо сейчас.

Найл буквально застонал.

– Вначале дайте мне вина! У меня такое ощущение, что я вобрал в себя половину дымного облака над Дунстаффнаге.

Дэллас протянул ему бурдюк с вином, бормоча:

– Пей побыстрее, братец, а то я буду выбивать из тебя историю очень жесткими методами.

Найл сделал несколько глотков. Не отрывая глаз от брата, вытер рот.

– Ну и характерец у тебя, Дэллас Макдональд! Впрочем, как и у всех нас. Надеюсь, ты не утратишь своих семейных черт, если я расскажу тебе, что твоя жена…

– Боже правый, да говори же ты, наконец!

Найл вытянул руку вперед, словно защищаясь от наступавшего на него Дэлласа.

– Брюс зол на нее, потому что она сделала все, чтобы ребенок не попал к нам.

– Ты говоришь что-то ужасное. Что же сделала Изабель?

– Когда вельбот приблизился к кораблю Макдугаллов, и экипаж был уже готов к атаке, она прыгнула в воду. Ангусу пришлось приспустить паруса, чтобы спасать ее, а корабль Макдугаллов благополучно удалился.

Какое-то время все молчали. Затем Джеми расхохотался, ударив кулаками по бедрам:

– Боже, ну и женщина! Клянусь, Дэллас, ты взял в жены настоящую ведьму. Мало кто из мужчин отважился бы на такое! Подходящая партия для Макдональда. Честно говоря, раньше мне в голову это не приходило. Когда-нибудь твой брак будет стоить тебе головы, готов держать пари!

Дэллас холодно посмотрел на брата, резко повернулся на каблуках и пошел вниз по склону к палатке Брюса. Трудно было ждать приветливых улыбок от предстоящей встречи.

Морской ветер рвал приспущенные паруса, похожие на крылья подстреленной птицы. Канаты жалобно скрипели. Ветер, казалось, хотел сорвать корабль с якоря и унести.

Дэллас прыгнул со склона прямо на палубу, ему потребовалось несколько секунд, чтобы обрести равновесие: палуба ходила ходуном.

На корабле находился минимум экипажа. Остальных отпустили на берег. Так что найти Изабель на безлюдной палубе не составило труда. Она стояла, вцепившись в канат и глядя вдаль на воду. Черные волосы развевались по ветру. Дэллас не сразу подошел к ней, стараясь подавить в себе чувство неопределенности, гнева и печали.

Неужели она так мало ценит свою жизнь, что вновь готова рисковать? Готова вновь вызвать недовольство короля?

Дэллас еще не отошел после недавней беседы с Брюсом, его резких слов по поводу поведения Изабель. Счастье, что Брюс не потребовал ее ареста. Другой на его месте уже давно лишил бы Дэлласа своей милости.

И вот он рядом с ней, явившийся по приказу короля.

Он шагнул вперед по деревянной палубе, сапоги заскрипели.

Изабель обернулась, широко раскрыв глаза:

– Дэллас…

– Ты удивлена? Ты думала, что Брюс после твоей выходки отрубит мне голову?

Он заметил, что ее глаза мучительно замигали после его язвительных слов, и тут же раскаялся. Изабель, его милая Изабель, прекрасная леди Галловея, смелая, преданная, честная… Дэллас глубоко вздохнул, когда увидел ее слезы.

– Ты пришел отчитывать меня, Дэллас? Или принес мне известие о том, что меня бросают в тюрьму?

– Думаю, это было бы далеко не самым худшим, но Брюс более милосерден, чем Эдуард.

Он подошел к парапету, взглянул на нее сверху вниз, теряясь от разнообразных эмоций. Не в состоянии сдержаться, он протянул руку и пропустил сквозь пальцы прядь ее волос.

– Боже, почему ты постоянно совершаешь глупости? Рисковать собственной жизнью ради призрачной надежды…

Она отвернулась.

– Это был единственный, который я могла придумать, способ спасти Дункана.

– Ах, да, – он отпустил прядь и положил руку на рукоять меча. – Дункан.

Она глянула на него сквозь слезы.

– Да, Дункан. Тебе известно, что я люблю этого ребенка. Я готова отдать за него жизнь. Но я также готова отдать ее и за тебя, Дэллас.

Какое-то время он молчал, затем уступил непреодолимому желанию обнять ее. К горлу подкатил комок, когда она с готовностью припала к его груди, содрогаясь от рыданий.

– Думаешь ли ты когда-нибудь о последствиях, Изабель? Неужели нам все время придется балансировать на грани жизни и смерти?

Она подняла глаза.

– Брюс разгневан?

– Это слишком мягко сказано. Я давно не видел его в такой ярости, давно не слышал таких резких слов. Даже мой отец не осмелился что-нибудь сказать в мою защиту. Честно говоря, защищаться и защищать тебя я просто не имел права.

– Но ты ведь не обязан отвечать за мои поступки.

– Да, но попробуй объяснить это Брюсу! Он, как и Джеми, считает, что я обязан регулировать твои действия.

– Представляю, какое наказание мог предложить Джеми в связи с моим поступком! Дэллас покачал головой.

– Джеми? Нет, милая. Он пришел в восхищение, когда услышал о твоем прыжке в ледяную воду. Теперь он считает, что ты вполне достойна имени «Макдональд». Джеми и сам бывает весьма неосмотрителен в своих действиях. Поверь, что ты заслужила его восхищение. Это не просто комплимент…

Изабель с удивлением посмотрела на него. Дэллас хмуро улыбнулся:

– Странно, что Джеми не выразил своего восхищения по поводу того, что я теряю расположение Брюса.

Ее руки сжали его рубашку, она откинулась назад, чтобы увидеть выражение его лица. В глазах ее читалась озабоченность.

– Что ты хочешь этим сказать? Ты разгневал короля?

– Тем, что дал твоему брату возможность уйти живым, – резко сказал он и увидел, что в ее глазах вспыхнуло облегчение. – Нет, не стоит радоваться. Дело не только во мне. Я мог бы прикончить его, если бы он не прыгнул со скалы в воду, пока я раздумывал.

– Ты раздумывал…

Издав нечленораздельный звук, он пробормотал:

– Да. И поэтому Брюс был в гневе. Просто чудо, что он не приказал арестовать меня, пока я свободен, но балансирую на грани…

Изабель вновь уткнулась лицом в его рубашку.

– Я всегда буду благодарна тебе за твое самопожертвование, Дэллас Макдональд.

– Не стоит торопиться с благодарностью, потому что я хотел бы быть уверен, что Иан Макдугалл больше не в состоянии причинить вред Шотландии. Пока он жив, он представляет угрозу.

Ее руки, сжимавшие рукав его рубашки, вздрогнули.

– А мой отец? Что известно о нем?

– Лорд Лорн согласился сдаться. Он сдает Дунстаффнаге в обмен на собственную жизнь.

– Он в порядке?

– В общем, да, но слаб здоровьем. Брюс приказал своему личному врачу осмотреть его.

– А Дунстаффнаге? Что осталось от замка?

– Он горел, однако ничего существенного не пострадало, все можно восстановить.

– Благодаренье богу…

Он почувствовал, как она дрожит. Дэллас положил руку на ее смоляные волосы, посмотрел ей прямо в лицо: слезы оставили на щеках бледные полосы, губы дрожали. Она выглядела усталой, черные круги вокруг глаз свидетельствовали о сильном переутомлении.

– Милая, ты совершенно истощена. Как ты себя чувствуешь?

– Да… хотя… хотя… я чувствую себя…

Ресницы ее отчаянно задрожали. Он нахмурился. Изабель сделала неуверенный шаг назад, медленно подняла руку ко лбу и, прежде чем Дэллас понял, что может произойти, упала без чувств на палубу вельбота.

– Изабель!

Когда Изабель очнулась, она плохо помнила, что произошло. Дэллас на руках отнес ее на берег, затем ее куда-то везли на телеге, она слышала звук голосов, потом ее вновь окутала непроглядная тьма.

Очертания окружающих предметов расплывались, когда она открыла глаза, пытаясь вспомнить, где находится. К своему удивлению, она узнала собственную комнату в Дунстаффнаге, свою кровать под балдахином… Неяркий свет, проникающий через окно, подсказал ей, что скоро вечер.

Долго ли она пробыла в забытьи? Попытавшись сесть на постели, она удивилась той слабости, которую ощутила, приподнявшись на локтях. В горле пересохло, очень хотелось пить.

Оглядев комнату, она увидела, что в ней никого нет, даже служанки. Дрожащей рукой она откинула одеяло и попыталась встать, но слабость вынудила ее опереться на спинку кровати. На столике в двух шагах от кровати стоял кувшин с водой и металлический кубок. Она собралась с силами и сделала несколько шагов. Опершись о стол, она утолила жажду, попыталась поставить кубок на место, но он покатился и с громким стуком упал на пол. Дверь в ту же секунду распахнулась, и на пороге показался мужчина, силуэт которого смутно вырисовывался темным пятном на фоне коридора, освещенного горящими факелами.

– С вами все в порядке, миледи? – спросил он.

Она кивнула, так и не узнав вошедшего. Человек Брюса, скорее всего. Значит, она пленница, как и опасалась.

– Вам приказано охранять меня?

Он ничего не ответил, и она вздохнула.

– А где лорд Ская? Он в замке?

Человек заколебался, затем отрицательно покачал головой, видимо, решив, что все-таки лучше сказать.

– Нет, миледи, он уехал.

Изабель оперлась о стол, твердо решив, что не позволит себе упасть на глазах у человека Брюса. Она так сильно вцепилась в край стола, что ее пальцы побелели. С трудом она боролась с головокружением, замутнившим ее взор.

– Если он вернется, – попросила она, и собственный голос прозвучал так, словно она нагнулась над колодцем, и звук доносился со дна, – пожалуйста, передайте ему, что я хочу его видеть.

– Хорошо, миледи. Могу я что-нибудь еще сделать для вас?

– Нет, но спасибо за то, что вы предложили мне помощь.

Когда дверь закрылась, Изабель с облегчением вздохнула и вновь добралась до постели. Она легла, уткнувшись лицом в подушки, сдерживая слезы. Всех она потеряла: Дункана, Иана… Теперь вот и Дэлласа. Простит ли он ее? Поймет ли, что она была вынуждена поступить так, как поступила? Слезы навернулись ей на глаза, но их тут же впитала наволочка. Она перевернулась на спину и уставилась на балдахин над кроватью.

Почему все так сложилось? Ее жизнь прошла целый круг с тех самых пор, как она покинула Дунстаффнаге и отправилась в Инверлок, чтобы обвенчаться с Дэвидом Каммингзом. Попала в руки Дэлласа Макдональда… Догадывалась ли она, уезжая в Инверлокский замок, что никогда не станет женой Каммингза, не осуществится ее мечта о богатстве и положении?.. Поехала бы она в Инверлок, если бы знала, что на престол в Шотландии взойдет Роберт Брюс, и будет вместо Реда Каммингза распоряжаться страной?

Как давно все это было, словно во сне… Тогда жизнь казалась ей заранее предрешенной, все было само собой разумеющимся. Похищение перепутало все ее планы, но сейчас со всей искренностью она была готова признаться самой себе, что она бы все это вновь согласилась пройти, лишь бы быть рядом с Дэлласом.

Но какой ужасный конец у их любви… Это просто невыносимо. Потеря Дэлласа, боль от сознания этого ужаснее, чем все то забытье, весь тот страх, который она ощущала. Дэллас отказался от нее, сделал ее пленницей в когда-то принадлежавшей ей комнате и забыл о ней.

Жгучая слеза вновь покатилась по щеке. Она закрыла глаза, чтобы не плакать. Слезами не поможешь. Только лишь долгожданное забытье может дать покой ее сердцу…

Когда Изабель подняла глаза, на пороге стоял Джеми Макдональд. Ее сердце тревожно забилось. Он принес новости от Дэлласа? Или пришел порадоваться ее унижению?

Она встала, отложила шитье, сложила руки на груди. Что бы ни привело сюда Джеми, она встретит его стоя.

– Вы бледны, – бесцеремонно сказал он.

Она удивленно подняла бровь, услышав это замечание.

– Последние недели я провела взаперти в своих комнатах, и мне нечем было заняться, как только перешивать платье.

– Говорят, вы были больны?

Она пожала плечами.

– Всего лишь последствия морского купания. Ничего смертельного.

Джеми подошел ближе, знаком указал ей на стул, предлагая сесть, но она осталась стоять. Он посмотрел на нее и улыбнулся. Однако на его лице не было обычной насмешки.

– Я и не предполагал, что в вас столько мужества, миледи…

Она ничего не ответила, и он продолжил:

– Мне нужно было придти раньше, чтобы проводить вас в залы.

– В залы? А охранник за дверью?

На лице Джеми появилось удивление, затем он рассмеялся.

– Неужели вы и вправду думали, что он здесь для того, чтобы не выпускать вас? Ему приказано заботиться о том, чтобы вас никто не беспокоил, миледи. Дэллас оставил особое распоряжение: вам необходимо отдохнуть, и никто не должен вас утомлять.

Это было настолько неожиданно, что она даже не знала, верить ли ей тому, что он говорит.

– Я пришел, чтобы передать вам от него сообщение, – продолжил Джеми.

– От Дэлласа? – спросила она слабым голосом.

– Да, поверьте, что это сообщение не от Брюса, уже в этом-то можно не сомневаться, – вновь усмехнулся Джеми, заметив ее удивление. – Я, например, поражен, что мой брат не отстегал вас кнутом, но, кажется, он становится мягок, как воск, когда дело касается вас.

Эти его слова заставили ее вздернуть подбородок. Когда он заметил этот жест, его улыбка стала еще шире.

– Не обращайте внимания, миледи. Говорят, я бываю весьма бестактен.

– Мне кажется, «груб» – более подходящее слово. Но… что велел передать мне муж?

– Теперь, когда граф Росс сдался, Дэллас на какое-то время освободился от своих обязанностей. Их выполняю я, поэтому он счел возможным отправиться в Донан. Если пожелаете, можете присоединиться к нему.

У Изабель закружилась голова, она упала на стул.

– Если я хочу?

– Да. Но если вы хотите остаться в Дунстаффнаге с отцом, то вам предоставлено и это право.

В ушах у нее зашумело, она почувствовала, что по животу пробежал странный холодок.

– Но я полагала, что я здесь пленница. По приказу Брюса.

– Неужели вы думаете, что Роберт Брюс столь же бездарный король, как и Эдуард Английский? – фыркнул Джеми. – Нет, Брюс не воюет с женщинами и детьми. Он предоставил вашему мужу самому решить вашу судьбу.

– И Дэллас предлагает мне выбор?

– Да, хотя я считаю это глупостью. Будь вы моей женой, вы бы поехали туда, куда я приказал, и неповиновение не сошло бы вам с рук, – передернул плечами Джеми. – Но вы же не моя жена, о чем брат не преминул мне заявить, и поэтому у вас есть выбор.

Она никак не могла прийти в себя. Надежда так быстро возродилась в ее сердце, что Изабель ощутила слабость и тошноту. Она ухватилась за край стола, стараясь обрести точку опоры в этом странном смутном мире, который вновь готов ускользнуть из ее сознания.

Даже сидя, она чувствовала, как качается комната, будто медленно плывет.

С отчаянием во взгляде она смотрела на Джеми. На его лице появилось тревожное выражение, когда он заметил, что она судорожно ищет какой-нибудь сосуд, чтобы опорожнить содержимое своего желудка. До нее донеслось бормотание Джеми:

– Боже правый, клянусь, я уничтожу Дэлласа за то, что он оставил меня разбираться с этими женскими слабостями!

– Джеми говорит, что вы все еще плохо себя чувствуете, – напрямую начал Ангус. – Вы уверены, что сможете перенести путешествие?

Она кивнула. Ангус задумчиво сощурился. Довольно долго он молча смотрел на нее, затем пожал плечами:

– Вы знаете себя лучше, но имейте в виду, что мне не хотелось бы, чтобы вас еще раз стошнило на мои сапоги. Достаточно и прошлого раза.

Изабель слабо улыбнулась:

– В крайнем случае обещаю перегнуться через парапет…

Старый Макдональд фыркнул.

– Нам придется плыть довольно долго, так что если вы будете стоять в такой позе, то я не знаю, что и делать… Я не сказал бы, что терпелив.

– Мне это известно…

Она услышала приглушенный смех Джеми. Окинула его быстрым взглядом. Джеми стоял, опершись о стену, и прислушивался к ее разговору с Ангусом, явно получая от этого удовольствие.

– Клянусь, – он отделился от стены, чтобы подойти к ним, – если вы, отец, хотите повлиять на ее решение и заставить ее поступить не так, как она задумала, то вам лучше избавить себя от неприятностей и отступиться. Леди Изабель чрезвычайно упряма, что мне весьма хорошо известно.

Она вопросительно подняла брови.

– Я не спорю. Мне сказали, что я могу отправиться в Донан, к Дэлласу. И я решила поступить именно так.

Ангус поежился в кресле, крепко сжал руками подлокотники. Легкая улыбка пробежала по его губам, несмотря на нахмуренные брови.

– Итак, вы приняли решение. Мой корабль отчаливает завтра утром, я провожу вас на борт.

Сердце ее подскочило от радости, хотя путешествие вряд ли окажется приятным. Она чуть было не положила руку на живот, когда подумала о причине своего недомогания. Нет, пока она сама не скажет Дэлласу, никто не должен знать, что она ждет ребенка.

Ребенок!.. Ее и Дэлласа. Он бьется у нее под сердцем! Наследник замка Скай, которого она будет любить всей душой. Неожиданно она вспомнила свой разговор с Катрионой о том, что господь бывает милосерден. Ей тоже выпал шанс… Пусть Дэллас не смог полюбить маленького Дункана, но этот ребенок – его, и он будет им гордиться!

Хотя она часто вспоминала о Дункане, весть, которую ей принес отец, что ее брат сейчас в Англии и нашел своего сына, успокоила ее. Она любила Дункана и знала, что ему будет хорошо с отцом. Поэтому она решила с ним разлучиться. И Дэллас тоже готов был так же поступить с нею. Потому что он любит ее.

– Хорошо, – услышала она слова Джеми, – постарайтесь только снова не разозлить чем-нибудь Брюса. Наверняка вы готовы на многое. Не будь у короля доброго сердца, плохо пришлось бы вам с Дэлласом, Изабель Макдональд. Не уверен, что у Брюса хватит терпения, если вы выкинете что-нибудь еще.

Изабель промолчала. Но про себя отметила, что Джеми назвал ее «Макдональд»… Однако не стоило этого говорить вслух, подумала Изабель, поэтому, кивнув, сказала:

– Даю торжественную клятву, что буду послушна и уступчива в тех случаях, когда дело коснется пожеланий короля.

– Заметьте, – обратился Джеми к отцу, – она ничего не говорит о том, что будет послушна в тех случаях, когда дело коснется пожеланий ее мужа.

Ангус улыбнулся, его голубые глаза оглядели ее с ног до головы. Казалось, он также заглянул в ее душу. Изабель подумала о том, что Ангус знает много больше, чем говорит. Он медленно кивнул, затем сказал низким голосом:

– Мне почему-то кажется, что Дэллас не будет возражать, если раз или два она попробует испытать его терпение.

Глава 20

Октябрьский ветер надувал паруса. Корабль Ангуса Макдональда быстро пересекал водное пространство от Саунд Слит до фьорда Альш.

Дэллас с башни Донана видел, как крошечная точка на горизонте становится все больше и больше.

И только, когда он различил развевающиеся по ветру черные волосы, он с облегчением вздохнул, ощутив, как у него перехватило горло. Изабель… Она направляется к нему.

Какое-то время он жил, не видя ее, не зная, не возненавидит ли она его за все, что случилось, любит ли она его. Наверняка, ей было нелегко видеть своего отца заложником в Дунстаффнаге, хотя к лорду Лорну относились с уважением. Роберт Брюс достаточно умен, чтобы понять: убить графа или бросить его в темницу – значит навлечь на себя гневное внимание Макдугаллов и Каммингзов.

Ветер разметал волосы Дэлласа. Проведя рукой по голове, он облокотился о шершавый камень, наблюдая за тем, как корабль Ангуса приближается к Донану.

Уже пять лет длится война за свободу, вначале под знаменами Вильяма Уоллеса, теперь – Брюса. Война, принесшая усталость, война, которой не видно конца.

– Мой лорд, – прошептал чей-то голос. Дэллас обернулся и увидел юношу-пажа, робко смотрящего на него.

– Да?

– Меня послали доложить вам, что на горизонте появился корабль.

Уголки рта Дэлласа поднялись вверх. Неужели мальчик думает, что лорд Ская ослеп? Однако он только кивнул:

– Да, сейчас я спущусь.

Когда паж, стуча каблуками по лестнице, удалился, Дэллас вновь стал смотреть на воду фьорда. Паруса начали спускать, пеньковые канаты скрипели на ветру. Звук разносился далеко. Весла взметнули фонтан брызг, корабль развернулся и устремился в гавань.

Теперь Дэллас уже отлично видел Изабель. Заходящее солнце золотило ее волосы. Он вспомнил, каковы они на ощупь. Положив руку на камень бойницы, он наклонился, жадно вглядываясь вдаль. Простит ли она его за то, что он ненавидел ребенка, которого она любила? По собственной ли воле прибыла она в Донан? Не исключено, что сыграл свою роль Джеми, стремясь порадовать брата. Хотя Дэллас особо подчеркнул, расставаясь, что Изабель должна быть предоставлена полная свобода выбора. Это должно быть ее собственное решение, и еще до наступления темноты он узнает, так ли это.

Он перегнулся через каменную ограду. У него было такое чувство, как будто он проглотил камень. Раньше он искал ее. На этот раз искать придется ей.

Изабель стояла посреди огромного зала и вспоминала день, когда впервые очутилась в Донане. Прошло почти три года с тех пор, как ее привез сюда Дэллас, а кажется, будто все было только вчера. Вокруг привычные звуки; замок живет своей жизнью: суетятся слуги, переговариваются воины, лают собаки.

Столы и длинные скамьи, обычно стоящие у стен, расставлены по центру. Скоро подадут ужин. Огромная серебряная чаша с солью украшает центр высокого стола, остальные специи в небольших плошках расставлены повсюду.

Ангус, который проводил ее в зал, с удовлетворением вздохнул, увидев, что не опоздали к ужину. Шепнув ей на ухо, что хочет подойти к друзьям, Ангус перешел на другую сторону зала и занял место на дальнем конце стола, где его встретили приветственными возгласами.

Изабель осталась стоять среди суетящейся толпы. Собака лизнула ей руку, словно ожидая лакомого кусочка. Изабель отрешенно глянула вниз и погладила собачью голову.

Где же Дэллас? Как владелец замка, он должен сидеть во главе стола, но там стоит пустой стул.

Аппетитный запах жареного мяса наполнил воздух. Огромные тарелки с дымящимися кусками расставили на столах, деревянные блюда с хлебом мгновенно опустошались. Хлеб макали в густой соус, разлитый в чаши, стоящие по углам столов. В животе у нее все сжалось. Во время путешествия ее все время тошнило, и она очень надеялась, что по прибытии в Донан этот кошмар прекратится.

Но ее надежды не оправдались: Быстрым шагом она покинула зал, прижав руку ко рту. Разочарованная, что ее никто не встретил, она все же почувствовала облегчение, уединившись. Ее стошнило.

Чувствуя слабость после рвоты, она через несколько секунд вышла в пустой коридор. Где-то позади остался зал, полный шумом голосов, неизбежной собачьей грызней из-за костей и объедков, взрывами хохота. Никогда еще в своей жизни она не чувствовала такого одиночества среди толпы.

Сквозняком метнуло занавески, прикрывающие ниши, пламя факелов заплясало.

Изабель вздрогнула. Звук шагов по каменному полу заставил ее обернуться, и она увидела спешащую ей навстречу служанку, которая направлялась в зал.

– Майда, – позвала Изабель, узнав свою горничную, которая когда-то прислуживала ей.

Женщина взглянула на нее с изумлением.

– Где лорд Ская?

Майда поколебалась, затем указала вверх на лестницу, ведущую на башню:

– Паж говорит, что он только что был на крепостном валу, миледи. Возможно, он все еще там.

Наверху? Но это значит, что он видел корабль… Значит, Дэллас знает, что она здесь. Его отсутствие в зале не случайно.

Губы Изабель задрожали. Если он думает, что она станет дожидаться другого случая, чтобы увидеться с ним, он заблуждается. Она не собирается ждать. Ее рот превратился в тонкую полоску. Полная решимости, она приподняла подол платья и начала подниматься по лестнице.

Когда она увидела, как он стоит наверху, чуть расставив ноги, с развевающимися по ветру светлыми волосами, она почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Он стоял молча: темная фигура на фоне неба.

Плащ его трепало ветром, он хлопал, будто парус.

Изабель замерла. Свет от факела, который уже зажгли на крепостном валу, метался по лицу Дэлласа. Заходящее солнце окрасило его волосы в багровый цвет. Высоко подняв голову, Изабель шагнула вперед.

Дэллас узнал столь знакомый ее жест. Жест – вызов… Он не знал, чего ему ожидать. Но только не этого. Невольная улыбка коснулась уголков его рта, он сделал шаг навстречу.

– Вижу, ты решила приехать, – произнес он наконец, так и не найдя никаких других слов. – Как прошло путешествие?

– Не так уж плохо, если тебе это интересно.

Она сделала еще один шаг. Свет факела трепетал, отражаясь от ее волос, длинные ресницы бросали тень на бледные щеки.

Нахмурившись, он какое-то время рассматривал ее. Что-то в ней изменилось, появилось что-то новое, ускользающее от него. Затем он вдруг заметил:

– На тебе плащ цветов Макдональдов!

– Да, – поспешно ответила она, еще выше подняв подбородок, словно опасаясь, что Дэллас может воспротивиться.

Ветер зацепился за край ее плаща, который затрепетал, словно зелено-голубое с красным знамя. Ткань, окутывающая ее грудь, обрисовала округлости, при виде которых у Дэлласа заныло сердце.

Он вновь посмотрел ей прямо в лицо и увидел в ее глазах столь знакомую упрямую решительность.

– Тебе идет этот плащ, милая, – сказал он низким голосом. Она глубоко вздохнула:

– Почему ты не встретил меня внизу, в зале?

Он поднял бровь.

– Я подумал, что ты захочешь отдохнуть до того, как мы…

– Нет, мой лорд, ты подумал не об этом!

Он приблизился к ней еще на один шаг. Теперь Дэллас вполне мог коснуться ее щеки. Но вместо этого он заложил руки за спину. В горле стоял комок, глаза прищурились.

– Тогда скажи, Изабель, о чем я думал?

Указав взмахом руки на воду фьорда, поблескивающую под стенами Донана, она ответила:

– Ты знал, что я здесь. Наверняка, ты видел наш корабль, И все же не спустился. Ты хотел, чтобы я сама нашла тебя. Чтобы на этот раз я искала тебя. Я угадала?

Он не мог сдержать улыбки.

– Действительно это так, милая.

– Я здесь.

Какое-то время он смотрел на нее, не зная, что теперь делать, что же он стремился себе доказать. То, что он ей небезразличен? Боже правый, разве вся ее жизнь в течение двух последних лет не служила доказательством этому? Он всегда это знал, даже когда решил удалиться от нее.

Заходящее солнце бросило багряный луч на ее лицо, отразилось в бездонных глазах, в которых он видел сомнение и печаль. Не осознавая, что делает, он вдруг обнял ее, со стоном прижал к себе.

– Изабель…

Ее руки обвились вокруг его талии, она прижалась к его рубашке, глубоко вздохнула. Дэллас жадно вдыхал аромат ее волос – так пахнут осенний ветер, мед и море. Боже, как ему ее не хватало, как часто он весь в поту просыпался среди ночи. Дэллас закрыл глаза. Нет, это не сон. На этот раз в его объятиях живая Изабель, и ее тело так плотно прижато к нему, что он чувствует упругость ее груди, трепет ее кожи.

Чуть наклонившись, он подхватил ее на руки, ему показалось, что она вздрогнула, словно хотела возразить…

– Нет, дорогая. Теперь я не позволю тебе пойти на попятный, – пробормотал он низким голосом, обдав своим дыханием ее волосы.

Она вздохнула, тихонько смеясь, и обвила его шею руками.

– На попятный? Ты знаешь кого-либо из рода Макдональдов, кто любит отступать? Ах, дорогой мой, Макдональды атакуют и не думают о последствиях…

Ее чувственный голос звучал совсем рядом, звук сорвался с ее губ, и приглушенный его рубашкой, не мог вырваться на свободу.

Дэллас расхохотался. Продолжая смеяться, он быстро спустился по лестнице и остановился перед закрытой дверью. Толчком ноги он распахнул ее. Тяжелая дубовая дверь жалобно заскрипела, ударившись о каменную стену. Изабель подняла голову.

Дверь все еще дрожала, когда она взглянула на нее, потом осмотрела комнату. Свет потрескивающего факела, впаянного в стену, бросал отблеск ей на лицо.

Она успела заметить, что полог кровати под балдахином не задернут. Молчаливое приглашение…

На какое-то мгновение воцарилась тишина, затем она повернулась к Дэлласу.

– Закрой дверь, – прошептала она.

Склонившись над ней, он страстно поцеловал ее и ударом каблука захлопнул дверь, устремившись к кровати с драгоценной ношей на руках.

– Дэллас, – горячо прошептала она, задохнувшись, затем приблизилась к нему еще ближе. Его руки плотно обхватили ее плечи.

На полу лежали тени, полог кровати чуть колебался от сквозняка, который заставил дрожать крошечный язычок пламени в масляной лампе.

Она медленно провела рукой по его обнаженной груди, ее пальцы нежно скользили по выпуклым мускулам, рубцам от ран. После первого их страстного объятия, удовлетворения столь долго сдерживаемого желания обоих охватила сладкая дремота.

За окном было уже совсем темно, ночные тени вплетались в потоки лунного света, проникающие сквозь высокое узкое от самого пола до потолка окно.

Дэллас слегка вздрогнул, когда ее пальцы вновь коснулись его кожи и заскользили, путаясь в золотистых волосках на груди и животе, Его дыхание, слегка приправленное вином, касалось ее щеки. Она прижалась лицом к его шее и с наслаждением вдыхала мужской запах, запах его любви.

Боже, как она его любит! Как драгоценны эти мгновения, когда она убаюкала его… Но как мгновенно все исчезает! Порой судьба не дарит и намека на будущие встречи.

Она вновь вздохнула, отчего слегка взметнулась прядь его светлых волос. Дэллас давно не подстригал свои волосы, и сейчас они закрывали его плечи, отливая в призрачном свете теплым золотом.

Он повернул голову, и волосы ласково коснулись ее щеки.

– Изабель, – сквозь дремоту прошептал он. Носом он коснулся ее шеи за ухом. – Ты не спишь, милая?

– Я заснула, – ответила она и поцеловала его, – но ненадолго.

Он открыл глаза, поблескивающие в неровном свете масляной лампы. Его рот сложился в улыбку.

– Гм-м… А сейчас ты уже не спишь и полна сил?

– Не сплю, – вновь коснулась его губами Изабель. – Однако насчет того, что я полна сил. Нет, этого бы я не сказала.

Он негромко рассмеялся, рука его тронула ее грудь, пальцы начали нежно касаться соска, пока он не затвердел.

– Думаю, потребуется немного времени, чтобы ты вновь ожила, – прошептал он, приподнявшись на локте и заглядывая ей в лицо.

– Наверное, – схватила она его за руку, которая скользнула от груди вниз по пока еще плоскому животу…

– Дэллас, мы так и не поговорили.

– Поговорить мы можем и днем, дорогая, а вот этим лучше заняться, когда никого нет рядом.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в бровь, затем в щеку. Через мгновение его губы накрыли ее рот.

Она с готовностью отозвалась на его поцелуй. Когда он оторвался от ее губ, чтобы перевести дыхание, она тихо проговорила:

– То, что я сейчас скажу, тоже лучше послушать, когда никого нет рядом.

Дэллас замер. Она почувствовала, что его охватило сомнение, что тут же отразилось на его лице. Но вначале нужно многое обсудить, прежде чем она скажет ему самое главное. Она мягко коснулась его щеки пальцами. Он обернулся, чтобы поцеловать ее локоть, затем снова откинулся на подушки.

– Ну что же, милая, скажи то, что собираешься, хотя я не уверен, что мне это понравится.

– Возможно, – согласилась она, приподнявшись на локте и глядя на него сверху вниз.

Ее сердце задрожало, когда она увидела его напряженное лицо. Именно так он смотрел на нее, когда сообщил, что она должна уехать после того, как дала пощечину посланцу короля. Он думает, что она вновь хочет покинуть его? Даже если она будет вынуждена это делать, сможет ли она, вынесет ли ее сердце? Изабель глубоко вздохнула, собираясь с силами, затем спросила:

– Ты до сих пор следуешь за Брюсом? Он взглянул на нее так, как будто она сказала что-то несусветное.

– До сих пор? Ты, наверное, сошла с ума?

– Не сошла. В отличие от тех, кто рыщет по всей Шотландии, как собака, преследующая оленя. Я устала от этого, Дэллас. Я хочу отдохнуть. Мне не хочется больше слышать о битвах и интригах, – она положила руку ему на грудь и с чувством произнесла: – Я хочу, чтобы мой муж был со мной.

Какое-то время он смотрел на нее молча. Она заметила колебание в его глазах. Он любит ее, она это знает. Неужели он будет дарить ей только те часы, когда нет битв, к которым он так стремится? Дэллас чувствует себя живым, только если сражается. Она знала, что если попросит его навсегда отказаться от войны, она его потеряет. Достаточно того, что она задает такие вопросы. Нет, она не станет использовать будущего ребенка в качестве приманки. Она поведет речь только о своей потребности видеть его рядом. Но любит ли Дэллас ее настолько, чтобы уступить?

– Ты просто не понимаешь, о чем ты просишь, – беспомощно проговорил он.

– Понимаю. Джеми сейчас распоряжается в Дунстаффнаге. У Брюса достаточно других рыцарей, которые готовы его защищать. Донан – безопасное место.

– Донан важен для Брюса как стратегический пункт. Нельзя об этом забывать!

– Я и не рассчитываю на это. Но есть другие Макдональды, которые могли бы охранять его в твое отсутствие.

– В мое… И куда я должен ехать? И куда должна ехать ты?

Она глубоко вздохнула.

– В Скай…

Его брови поползли вверх.

– В Скай? В мои владения на Скае?

– Да. Там безопасно, не так ли? Война не коснулась твоих владений. Джеми говорил, что это очень красивые места: там на зеленых полянах пасутся овцы. Летом трава такая сочная… А зимой там тишина.

Когда-то мне казалось, что Скай – это край земли, место, куда я вряд ли когда-нибудь захочу отправиться. Я боялась, что меня заставят там жить, в уединении, вдали от всего мира. Но сейчас…

Она осеклась. Изабель могла только гадать, о чем думает Дэллас. Он смотрел на нее. На глаза набежала тень, брови сошлись на переносице.

Затем очень медленно он произнес:

– Если хочешь, я отправлю тебя в замок Скай и дам сопровождение.

– Сопровождение? И ты не хочешь сам отвезти меня? – воскликнула она, сжав его руку и прижав ее к своей груди. – Мое сердце бьется для тебя, Дэллас. Воздух, которым я дышу, это – ты. Как не могу я жить без сердца и без воздуха, так не могу и без тебя.

Холодный морской ветер пошевелил балдахин над кроватью, тронул светлые волосы Дэлласа. Он протянул руку, погладил ее по щеке. В его голосе звучало неподдельное волнение.

– Милая, ты – вся моя жизнь! Все, что я делаю, я делаю для тебя. Если тебе это так важно, я поеду с тобой в Скай. А Шотландия подождет…

Слезы затуманили ей взор. Его слова прозвучали в ее ушах, словно музыка. Она прильнула к его груди, потерлась мокрой щекой о его теплую кожу. Рука Дэлласа запуталась в ее волосах, пальцы лаково коснулись смоляных прядей. Она заглянула в его улыбающееся лицо, в котором ясно читалась любовь, преданная и страстная.

У Изабель перехватило дыхание.

Он потянулся, чтобы поцеловать ее, она прошептала:

– Я люблю тебя.

Дэллас впился губами в ее рот. Затем, оторвавшись, тихо сказал:

– Я тоже очень люблю тебя, Изабель. Сегодня и всегда. Я сделаю для тебя все, что в моих силах, – сказал он, чуть откинувшись, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. – Я даже готов попытаться возвратить тебе маленького Дункана, которого ты любишь, раз тебя так огорчает его отсутствие. Я не могу изменить ничего из того, что в прошлом, могу только надеяться, что ты простишь меня за то, что я не понимал: в твоем сердце так много любви, что ее хватит не только на меня одного.

Она тронула рукой его подбородок, нежно перебирая палацами бороду.

– Я давно простила тебя, Дэллас, хотя не могу сказать, что мне было легко расстаться с Дунканом. Только мысль о будущей весне сняла с моего сердца тяжесть. У меня будет собственный ребенок, и я буду любить его всей душой.

Когда она это сказала, губы Дэлласа были прижаты к ее ладони. Услышав ее последние слова, он вздрогнул. Она почувствовала, как участилось ее дыхание. Рука Дэлласа, держащая ее запястье, замерла.

– Что за ребенок? – глухо спросил он. Она улыбнулась.

– Наш ребенок, дорогой мой лорд Ская. У меня под сердцем бьется твой ребенок, символ нашей любви.

Он так крепко сжал ее в объятиях, что ей стало больно. Изабель ощутила его тяжелое дыхание, бешено бьющееся сердце.

– Наш сын должен родиться в Скае, – сказал он таким проникновенным голосом, что ее глаза увлажнились. И я буду рядом, чтобы увидеть его, как только он появится на свет.

– Но может быть, это будет девочка, – заметила Изабель с улыбкой, увидев на его лице радость.

– Она будет красавицей, клянусь! У нее будут черные волосы, как у ее матери, и мой уступчивый характер.

Изабель негромко рассмеялась.

– Значит, тебе все равно, кто у нас родится? Дэллас крепко обнял ее.

– Будь то сын или дочь, они вырастут сильными и красивыми, мы будем их любить.

– Да, – сказала она и поцеловала его в шею. – Смелыми, как сердца шотландцев, и сильными, как ветры, овевающие башни замка Скай.

Не выпуская ее из объятий, Дэллас вдавил ее тело в подушки. Она снова поцеловала его.

Несмотря на холодный ветер и войны, которые поселились в Шотландии, Изабель верила, что любовь Дэлласа всегда согреет ее…

Бровь Ангуса Макдональда удивленно поползла вверх, когда он увидел своего сына и невестку.

– Итак, наконец-то вы соблаговолили присоединиться к нам. Еще три дня назад я послал человека позвать вас, но он так и не вернулся.

– Наверное, таким образом, он пытается избежать возможности получить еще одно столь же небезопасное поручение, – засмеялся Дэллас.

Усадив Изабель на стул рядом с отцом, Дэллас занял место с другой стороны.

Ангус что-то промычал. Его прищуренные глаза поочередно изучали то Дэлласа, то его жену.

– По-видимому, это действительно так. Когда я последний раз проходил мимо вашей двери, до меня донеслись звуки, которые могли бы издавать две кошки, посаженные в мешок. Если бы я не боялся за ее безопасность, я бы прислал служанку.

Усмехнувшись, Дэллас отломил кусок хлеба и протянул его Изабель. Ее щеки слегка порозовели, уголки рта тронула улыбка.

Какое-то время Дэллас ел молча, затем откинулся на спинку стула, взглянул на отца.

В зале было шумно, гости смеялись, громко разговаривали. Дождавшись, когда шум немного утих, Дэллас взял кубок, передал отцу, затем поднял свой:

– Есть новость, которую вам необходимо знать, мой лорд.

Ангус бросил на него любопытный взгляд, потом посмотрел на Изабель.

– Кажется, я догадываюсь, – сказал он, и его пальцы сжали ножку кубка. – Итак, когда должен родиться ребенок?

Изабель вскрикнула от изумления. Дэллас покачал головой.

– Как вы догадались, отец?

– Гм-м… Когда не боящаяся морских ветров красавица висит на парапете корабля всю дорогу от залива Лорна в Саунд Слит, нужно быть слепцом, чтобы ничего не заметить, – пожал плечами Ангус. – К тому же я знал это еще до того, как мы покинули Дунстаффнаге.

Изабель подалась вперед.

– Но откуда? Ведь я никому об этом не говорила.

– Милая! Я более пятнадцати лет был женат. За первые пять лет моя жена родила мне четверых сыновей. Было бы странно, если бы я не научился узнавать признаки… Многие мужчины, к сожалению, слишком поздно понимают, что не замечать женские слабости опасно… Случается, что голова идет кругом, а то и череп проломлен…

Дэллас расхохотался. Изабель, слегка нахмурившись, бросила на мужа мимолетный взгляд.

– А ты знал о ребенке? До того, как согласился отвезти меня в Скай?

Покачав головой, Дэллас положил ладонь поверх ее руки.

– Нет, милая. Я не так проницателен, как мой отец. Я согласился отвезти тебя в Скай ради тебя самой и ради нашей любви, а не из чувства вины.

– Скай? – переспросил Ангус, – Что я слышу?

Дэллас обернулся к отцу.

– Мы решили какое-то время пожить в замке Скай. Брюсу я пока не нужен, Когда он призовет меня, я приеду. А пока я хочу провести время с женой и ребенком.

Ангус неторопливо кивнул. Затем по его губам пробежала мягкая улыбка.

– Клянусь, Джеми, когда узнает, подпрыгнет от радости.

– Джеми? А при чем тут Джеми?

– Он будет охранять Дунстаффнаге, не беспокойся. Я хочу узнать, когда Джеми услышит о ребенке. Как-то он сказал, что ребенок Макдугалл и Макдональда будет самым опасным и грозным шотландцем. Мне очень хочется увидеть тот момент, когда ему сообщат, что леди Галловей ждет ребенка от Макдональда.

Дэллас усмехнулся, когда услышал, что Изабель что-то прошептала. Он сжал ее пальцы, поднял их сомкнутые руки вверх.

– За единство Шотландии, и пусть сгинут все ее враги! Любовь должна стереть с лица земли войну! Изабель сжала его руку:

– Всепобеждающая любовь…