Влекомая тьмой

Глава 12

Дарио

Когда официант снова выходит из комнаты, я говорю:

— Это острая корейская грудинка. — На лице Иден появляется выражение облегчения, поэтому я спрашиваю: — Ты беспокоилась, что это будет что-то другое?

— Да, я не ем моллюсков. Они похожи на морских тараканов.

Я общался с сотнями женщин, и ни одна из них не была такой прямолинейной, как Иден. Кажется, ей безразлично, что она говорит и кто ее слышит. Это освежает.

Когда я беру палочки и ложку для еды, Иден смотрит, как я откусываю, а потом берет вилку и говорит:

— Я никогда не ела с этими предметами и не собираюсь начинать.

Желая, чтобы она чувствовала себя комфортно, я меняю палочки для еды на вилку, чем вызываю у нее улыбку.

Возобновляя разговор, я говорю:

— Расскажи мне еще о Тайроне.

— О, я знаю его целую вечность. Мы заботимся друг о друге.

— Я рад, что у тебя есть кто-то, кто заботится о тебе, — отмечаю я. Желая узнать о ней больше, я спрашиваю: — Ты живешь недалеко от балетной труппы?

Черты ее лица напрягаются, когда она качает головой, затем она вздыхает и говорит:

— Я живу на другом конце города.

Чувствуя, что она что-то скрывает от меня, я бормочу:

— У нас был секс, Tesoro. Думаю, ты можешь сказать мне, где живешь.

Между ее глазами появляется морщинка.

— Это итальянское слово? — Когда я киваю, она спрашивает: — Что оно значит?

— В основном — сокровище, но это слово также можно использовать для обозначения возлюбленной.

— О.

Она берет свой бокал и вертит его на белой скатерти, отчего у меня создается впечатление, что она снова чувствует себя неловко.

Ее взгляд скользит по моему, а затем фокусируются на пузырьках в шампанском.

— А какое из этих обозначений ты имеешь в виду, когда говоришь это?

Я жду, пока ее глаза снова встретятся с моими, затем отвечаю:

— Оба.

Я наблюдаю, как она делает два глотка дорогого напитка. Она прочищает горло и, взяв вилку, уделяет слишком много внимания своей еде.

Внезапно она бросает на меня серьезный взгляд.

— Почему ты пригласил меня на свидание?

— А почему я не должен был приглашать тебя на свидание?

Она опускает вилку в тарелку и, выпрямив спину, выглядит так, словно готовится к спору.

— Мы из разных миров, — констатирует она очевидное. — Честно говоря, я впервые нахожусь в таком милом месте, как это. Очевидно, что ты привык к дорогим вещам.

Я пожимаю плечами и наклоняю голову.

— К чему ты клонишь?

— Ты богат, а я нет.

Я долго смотрю на нее, понимая, что деньги для нее — большая проблема.

Мягким тоном я отвечаю:

— Для меня это не проблема.

Она бросает на меня насмешливый взгляд.

— Да, пока ты не узнаешь, где я живу. — Ее плечи слегка опускаются, затем она говорит: — Послушай, секс был отличным, и мне понравилось тусоваться с тобой, но я не думаю, что это к чему-нибудь приведет.

Чувствуя напряжение, я бормочу:

— Думаю, ты ошибаешься. Как ты и сказала, секс был отличным. Уже одно это — повод продолжать встречаться.

— Я не буду твоей подружкой по траху.

— Я не приглашаю своих подружек по траху на свидания.

Она потирает ладонью лоб, выглядя расстроенной, а потом вдруг признается:

— Я живу в Браунсвилле.

Господи.

Я не могу скрыть шока, услышав, что она живет в одном из самых опасных районов Нью-Йорка. Браунсвилл — гребаная заноза в боку Коза Ностры, поскольку в этом районе свирепствуют все наркоторговцы и банды.

— Вот видишь. Я была права. — Неправильно истолковывает мою реакцию Иден. — Богатые люди вроде тебя всегда будут смотреть на бедных свысока.

Встав, она подходит к месту, где висит ее пальто.

Пальто, которое так чертовски поношено, что вряд ли сможет согреть ее.

— Я в шоке, потому что ты живешь в опасном районе, — объясняю я. — Сядь. — Она колеблется, и я добавляю: — Пожалуйста.

Иден выглядит явно расстроенной, когда снова садится, и я жду, когда она посмотрит мне в глаза, после чего говорю:

— Мне все равно, бедная ты или богатая, но то, что ты живешь в таком опасном месте, где наркоторговцы и банды творят, что хотят, ужасно беспокоит меня.

Ее плечи горбятся.

— Это мой дом, и не все так плохо.

Она живет в гребаной зоне боевых действий, но если я сделаю из этого проблему, она уйдет отсюда, и я больше никогда ее не увижу.

Блять.

Она немного наклоняется вперед на своем стуле.

— Большинство моих соседей — трудолюбивые люди. Мы заботимся друг о друге. — Она пристально смотрит какое-то время, затем говорит: — Если тебя это беспокоит, то лучше покончить с этим сейчас.

Зная, что за ней присматривают люди, мне становится легче, но мне нужно донести до жителей Браунсвилля, что никто и пальцем ее не тронет.

— Меня это не беспокоит, — говорю я, чтобы успокоить ее.

Когда я возвращаюсь к еде, Иден прочищает горло.

— Я склонна защищаться в определенных обстоятельствах.

Я усмехаюсь.

— Я заметил.

— Я ничего от тебя не жду, — выпаливает она. Когда я смотрю на нее, она объясняет: — Типа… всякой всячины. Мне не нужно, чтобы ты покупал мне дерьмо, чтобы завоевать мое расположение. Я здесь, потому что ты мне нравишься. — Когда я киваю, она добавляет: — И потому что секс хорош.

Я ей нравлюсь. Это начало.

Из меня вырывается смех, который снимает напряжение в воздухе.

— Ешь, чтобы я мог отвезти тебя домой, и мы могли проверить, был ли этот отличный секс одноразовым.

— Предупреждаю сразу: ты со своей спортивной машиной будешь бросаться в глаза.

Каждый наркодилер и член банды знает, кто я, и они не посмеют связываться со мной.

— Я справлюсь с этим, — бормочу я.

Мы едим еще некоторое время, после чего Иден спрашивает:

— Тебе нравится то, что ты делаешь? — Ее язык высовывается, чтобы облизать губы, затем она добавляет: — Я имею в виду работу с балеринами.

— Мне это нравится. — Желая, чтобы она узнала обо мне немного больше, я говорю: — Еще у меня есть оперный театр.

Она на мгновение замолкает, затем спрашивает:

— Так ты итальянец?

— Сицилиец, — поправляю я ее.

Когда мы заканчиваем есть, Иден говорит:

— Спасибо за ужин. Это было восхитительно.

— Я скажу Скайлар, что тебе понравилось.

— Так зовут твою подругу-повара?

— Да.

Встав, я подхожу к висящему пальто Иден. Сняв его с крючка, я раскрываю его, чтобы Иден могла просунуть руки в рукава.

Я кладу руки ей на плечи и разворачиваю ее так, чтобы она оказалась ко мне лицом. Я смотрю в ее серые глаза и, медленно опустив голову, запечатлеваю нежный поцелуй на ее губах.

Я не могу точно определить, что в ней такого, но чем больше времени я провожу с ней, тем больше мне хочется быть рядом с ней.

Отстраняясь, я говорю:

— Ты мне тоже нравишься, Tesoro.

Взяв ее за руку, я переплетаю наши пальцы, после чего мы выходим из комнаты.

Когда мы проходим между столиками к выходу, входит Ренцо, и в тот момент, когда его взгляд останавливается на нас с Иден, его брови взлетают до линии роста волос.

Ну, начинается.

Его внимание переключается на Иден, и только когда мы подходим к нему, он встречается со мной взглядом.

— Привет, — говорю я. — Ренцо, это Иден. — Притягивая ее ближе к себе, я объясняю: — Она танцовщица, о которой я тебе рассказывал.

На лице Иден появляется улыбка, и она протягивает ему свободную руку.

— Приятно познакомиться. Вы друг Дарио?

— Я его лучший друг, — посмеивается Ренцо.

Я смотрю, как он пожимает ей руку, и когда они заканчивают, говорю ему:

— Я позвоню тебе позже.

— Хорошо. — На его лице появляется улыбка, которая не предвещает мне ничего хорошего. — Развлекайся.

Я бесконечно дразнил Ренцо и Франко, когда они встретили своих женщин и влюбились. Они ни за что не упустят шанс отомстить мне.

Выходя из ресторана, Иден говорит:

— Я хорошо провела время. Спасибо.

Я смотрю на нее, пока веду к своему припаркованному внедорожнику, которым мне приходится пользоваться, потому что Белла помочилась на пассажирское сиденье моего R8, и я отправил его в чистку.

Когда я открываю пассажирскую дверь, Иден хихикает:

— На случай, если ты не заметил, я дала тебе шанс отказаться от того, чтобы отвезти меня домой.

— Я не отказываюсь. — Киваю я головой в сторону машины, приглашая ее сесть.

Как только она садится на пассажирское сиденье, я закрываю дверь и обхожу внедорожник.

Садясь за руль, я говорю:

— Пристегнись, Tesoro.

Она пристегивает ремень безопасности, затем спрашивает:

— Ты свободно говоришь по-итальянски?

— Да. — Заводя двигатель, я проверяю зеркала, после чего отъезжаю от обочины.

— Ооо. Скажи мне что-нибудь непристойное по-итальянски.

Я на мгновение задумываюсь и, понизив голос до соблазнительного тона, говорю:

— Adoro il modo in cui si sente la tua figa attorno al mio cazzo².

Она кладет руку мне на бедро и перемещает ее опасно близко к тому месту, где мой член становится твердым.

— Что это значит?

— Мне нравится, как твоя киска ощущается вокруг моего члена.

Она неожиданно фыркает, за чем следует смех.

— Извини. Хотя я и знала, что ты скажешь что-то подобное, это все равно застало меня врасплох.

— Ты не привыкла, чтобы мужчины говорили с тобой грязно? — Спрашиваю я, в надежде услышать ответ.

— Нет. — Она сжимает мое бедро. — В твоих устах это звучит сексуально.

Я останавливаю внедорожник на красный свет, затем ловлю ее взгляд.

— Тебя это заводит? — Она кивает, и я спрашиваю: — Что еще тебя заводит?

Она пожимает плечами и на мгновение задумывается.

— Спонтанный горячий секс. Такой, когда с тебя срывают одежду и ломают мебель.

Уголок моего рта приподнимается в ухмылке, когда я бормочу:

— Мне нравится, как это звучит.

— Что тебя возбуждает? — спрашивает она.

— Все, что ты делала в пятницу вечером.

Широкая улыбка расплывается на ее лице.

— К сожалению для тебя, это было одноразовое представление.

— Тогда мне просто придется лелеять это.

Когда я въезжаю в Браунсвилл, Иден называет мне свой адрес.

Мое появление не остается незамеченным. Направляясь на внедорожнике к многоквартирному дому, где живет Иден, я вижу, как разведчики один за другим звонят своим членам банд, чтобы сообщить о моем прибытии.

Никто не будет рисковать, пока я нахожусь поблизости, потому что они не хотят вляпаться в дерьмо с Коза Нострой.

— Можешь припарковаться там, где на тротуаре сидит группа людей, — говорит Иден.

Я останавливаю внедорожник, и когда мы выходим, афроамериканец лет пятидесяти с небольшим встает, переводя взгляд с Иден на меня. Этот человек напоминает мне актера из фильма "Зеленая миля".

— Это твой кавалер, малышка? — спрашивает он ее, от него исходит волна покровительства.

Иден подходит ближе и целует его в щеку.

— Да. Будь милым, Тайрон.

— Я буду милым до тех пор, пока он не даст мне причины поступить иначе, — говорит Тайрон.

Мне нравится этот мужчина.

Протягивая ему руку, я обращаюсь к Тайрону так же, как к любому отцу заинтересовавшей меня девушки.

— Приятно познакомиться с вами, сэр.

— Давай без этого дерьма с "сэром". Просто Тайрон.

Его взгляд устремляется влево от нас, и он смотрит на черный седан, который медленно движется вверх по улице.

Я смотрю в сторону машины и замечаю, что это Фрэнки, гангстер, основным источником дохода которого являются угоны автомобилей. Вместе с ним в машине находятся четверо его людей.

Они ведут войну за территорию с другой бандой, и я вообще-то болею за их победу.

— Проезжайте мимо, — кричит Тайрон. — Здесь не на что смотреть. — Затем он смотрит на Иден. — Отведи своего парня внутрь, пока кто-нибудь не попытался ограбить его из-за дорогой одежды.

Фрэнки кивает мне, после чего седан уезжает.

— Да, — кричит Тайрон вслед машине. — Вот так. Уезжайте, ублюдки.

— Хватит, Тайрон, — бормочет Иден. — Не зли их.

Мы заходим в здание и поднимаемся по лестнице на третий этаж. Когда Тайрон следует за нами в квартиру, Иден говорит:

— Ничего ему не говори.

— Я просто изложу ему правила, — бормочет он, после чего окидывает меня беглым взглядом. — Как тебя зовут?

Черт. Есть шанс, что Тайрон может знать о Коза Ностре.

— Его зовут Дарио. Он владелец балетной труппы. Не задавай больше вопросов, — бормочет Иден, выглядя взволнованной. — Я приду, когда он уйдет, и расскажу тебе о нем все.

— Оооо, — говорит Тайрон таким тоном, словно он только что кое-что понял. В следующую секунду он одаривает меня широкой зубастой улыбкой. — Было приятно познакомиться с вами, сэр. — Он идет к двери. — Я присмотрю за вашей машиной, чтобы никто не повредил вам колеса.

— Спасибо, — бормочу я. Когда он закрывает за собой дверь, я поворачиваюсь к Иден. — Я что-то пропустил?

— Нет. Просто Тайрон такой странный. — Она снимает пальто. — Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть сок и кофе.

Я оглядываю небольшое пространство.

— Нет, спасибо. Я в порядке.

Шок проникает в самое нутро, когда я осматриваю дерьмовую квартиру, которую Иден называет своим домом.

Здесь есть ужасно старый диван и журнальный столик, у которого не хватает ножки. Стопка кирпичей не дает ему опрокинуться.

Стены не покрывались свежей краской последние десять лет, а окна, похоже, заколочены гвоздями.

Я изо всех сил стараюсь понять обстоятельства Иден, которые кажутся мне ужасными и полностью противоположными моим.

Делая все возможное, чтобы скрыть свою реакцию, я снова обращаю внимание на нее и, видя, как она наблюдает за мной, улыбаюсь и говорю:

— Мы одни.

— Да. — Ее губы изгибаются. — Что ты хочешь сделать?

— Мы можем посидеть и поговорить.

Улыбка исчезает с ее лица.

— Поговорить? Я думала, ты хочешь заняться сексом?

Взяв ее за руку, я тяну ее к дивану и сажусь рядом с ней.

— Это может подождать. Давай узнаем друг друга получше.

— О… ладно.

Она поворачивается всем телом и, прислонившись плечом к спинке дивана, смотрит на меня.

— Ты сказал, что Ренцо — один из твоих лучших друзей. У тебя много друзей?

Я киваю.

— А у тебя?

— У меня их немного. Я близко общаюсь с другой официанткой.

Обняв ее за плечи, я притягиваю ее ближе, чтобы она прижалась ко мне, и в течение следующего часа мы говорим на безопасные темы.