Глава 3

– Куда же они подевались, Стиббс?

– Ей-Богу, не знаю, мисс, наверное, уехали.

– Они уехали в карете или верхом?

– Я был на кухне, мисс, и не видел, как они уезжали.

Бесс раздраженно вздохнула.

– Так, может быть, они вообще не покидали дома? Ты уверен, что их нет в библиотеке?

Закери сказал, что встретится там со мной сразу после завтрака!

– Один из лакеев сказал мне, что видел, как они сразу после завтрака уехали, мисс, – настаивал на своем Стиббс.

Бесс с явным неудовольствием посмотрела на неразговорчивого камердинера. Она была уверена в том, что, сохраняя серьезную мину, тот смеется над ней. И кто может обвинить его в этом, подумала она, поворачиваясь и выходя на залитый солнцем передний двор, по которому конюх вываживал ее оседланного гнедого мерина. За последний месяц это был далеко не первый случай, когда Закери не оказывалось на месте, хотя он и обещал ей быть.

Бесс нетерпеливо прошлась взад-вперед по засыпанной гравием дорожке. Подол широкой юбки темно-синего костюма для верховой езды бил ее по ногам, шляпка, которую она держала за ленты, раскачивалась из стороны в сторону. Прикрыв глаза от солнца ладонью, девушка посмотрела на торфяную равнину, потом в противоположном направлении – на море. Братья могли быть где угодно, с горечью подумала она. Алекс выразил желание познакомиться с Корнуоллом, а Зак, кажется, решил выполнять любое, даже самое незначительное, желание брата. Фактически в своем обожании Алекса он теперь напоминал ей верного пса. Зак стал вторым Шедоу.

Бесс дала знак конюху, и юноша подвел лошадь поближе.

– Спасибо, Генри, – сказала она с вымученной улыбкой слуге. – Ты мне больше не понадобишься.

Генри направился обратно к конюшням, но перед этим кинул на нее обожающий взгляд. Очень плохо, что Зак больше не выказывает ей подобных чувств, угрюмо подумала она, погладив лошадь по шелковистой морде. С тех пор как на сцене появился Александр Викем и оба брата уладили свои разногласия, Зак обращает на нее столько же внимания, как на сидящую на заборе ворону.

Бесс очень хотела, чтобы их отношения наконец наладились, но никак не ожидала, что из-за этого сама окажется лишней.

Зак и Алекс, казалось, пытались наверстать те семнадцать лет, на которые их разлучили судьба и воля неумолимого отца. Теперь Бесс чувствовала себя покинутой. Даже когда они все вместе гуляли, она все равно ощущала себя посторонней.

Однажды в момент крайнего раздражения ей пришло в голову раздеться, соблазнить Зака и тем самым отвлечь его от брата. Но она отказалась от этой идеи, представив себе, насколько будет унизительно, если тот вдруг посоветует ей не быть дурой и одеться обратно. Кроме того, Бесс вовсе не собиралась заниматься любовью с Заком до замужества.

Нет, ей явно придется найти какой-либо другой способ покончить с надоевшей дружбой двух братьев.

Конечно, Бесс не могла отрицать, что Алекс оказался интересным человеком. Путешествия, образование, служба в чине капитана драгунского полка во время войны с Наполеоном, круг друзей и знакомых в Лондоне и по всему свету – все это давало тому материал для множества увлекательных историй. Но даже в случае, если бы Алексу нечего было сказать, кроме того, что ветер сегодня, кажется, холодноват или что пирог с яблоками оказался недурен, все равно он легко привлекал бы к себе внимание.

Александр, лорд Росс, был неординарной личностью. Бесс злилась, когда ловила себя на том, что ощущает это столь же остро, как и Зак.

– Ну что ж, малыш, – сказала она, легко залезая на лошадь и надевая свою шляпку. – Я все равно не собираюсь сдаваться! Семнадцать лет Зак был моим лучшим другом и, Бог даст, еще сорок будет моим мужем. Сейчас Алекс Викем, может быть, и завладел вниманием Зака, но он мой, и только мой!

Она только было собралась пустить Джинджера в легкий галоп и отправиться на поиски неразлучных братьев, как из-за каменного забора, окружающего сад, показалась ее сестра, Габриелл. Длинные светлые волосы, развившиеся на влажном воздухе, на бегу плескались за ее спиной. В голубом платье, соломенной шляпке с полями и полосатом шерстяном жакетике она выглядела как уменьшенная и более хрупкая копия Бесс.

– Эй, куда ты направилась? А где Зак? Я думала, что вы собираетесь поехать вместе.

– Я встречаюсь с ним в другом месте, – солгала Бесс, стараясь избегать проницательного взгляда младшей сестры.

– Чепуха! Он опять уехал без тебя, правда? – догадалась Габби, которая была слишком умной для своих восьми лет. – В таком случае не возьмешь ли ты меня с собой домой?

– Я вернусь за тобой попозже, Габби, – нетерпеливо ответила Бесс, с трудом сдерживая рвущуюся вперед лошадь. – Беги поиграй со щенками! Мне сейчас некогда, дорогая, ты же знаешь!

– Но я уже видела щенков, – с обидой возразила Габриелл. – У них глаза еще не открылись, и они только копошатся возле матери и скулят. Совсем глупые. И похожи на крыс. А я думала, что они уже видят и любят играть.

– Я предупреждала тебя, что еще слишком рано, – напомнила Бесс тоном старшей сестры. – Иди найди Сэдди. Может быть, она разрешит тебе поиграть на кухне, пока я не вернусь за тобой.

Габби уперлась кулачками в бока и капризно выпятила пухлую нижнюю губку.

– Я уже не ребенок, Лилибет! И не хочу больше пачкать руки в тесте и лепить имбирных человечков! Если бы только мама разрешила мне ездить на своей лошади…

– Если бы ты вела себя получше, маме бы не приходилось так часто запрещать тебе что-либо. Она боится, что ты опять отправишься в очередное дурацкое путешествие и снова потеряешься.

Габби сердито топнула ногой.

– Какая ты зануда, Бесс. Не понимаю, почему Зак хочет на тебе жениться! – Она выпрямилась и, гордо задрав нос вверх, в гневе пошла прочь, негодуя, как курица, которую только что окатили водой.

Бесс не могла не рассмеяться над этим представлением. В зависимости от того, какой подход казался той более эффективным, ее сестра могла быть ласковой и прилипчивой, как банный лист, злобной и недоступной, как загнанная в угол бродячая кошка, или, как сейчас, надменной и высокомерной, как обиженная принцесса. Если сестре когда-нибудь придется самой зарабатывать себе на жизнь, решила Бесс, из нее получится превосходная актриса, ни в чем не уступающая лучшим представительницам этой профессии.

Но для девушки с таким происхождением и воспитанием единственной подобающей положению возможностью проявить свои способности было замужество. Да поможет Бог ее будущему мужу, с улыбкой подумала Бесс. Хорошо, если у него самого будет сильная воля, а иначе эта бестия тут же оседлает его.

Кстати, о будущих мужьях…

Бесс пустила Джинджера рысью. Выехав через ворота и добравшись до узкой дороги, проходящей вдоль границы Пенкерроу, Бесс придержала лошадь, не зная, в какую сторону ей лучше направиться. Стоял прекрасный безоблачный день, и она решила, что братья скорей всего поехали в бухту Дозмери, чтобы полюбоваться видом на море. Будучи детьми, она и Закери часами играли там, строя из песка миниатюрные Камелоты и уносясь мечтами в волшебные легенды о Джиневьере и короле Артуре. Она направила лошадь на север, к морю.

По хорошо утоптанной тропе, вьющейся между невысокими кустами можжевельника и тамариска, Бесс достигла песчаной местности, утыканной скалами, белесыми от морской соли и помета крикливых чаек.

Через несколько минут она оказалась на вершине гранитной скалы, с которой открывался вид на морской простор. Легкий бриз путал ее волосы и приятно холодил щеки. С этого места до бухты, которой отсюда не было видно, можно было добраться лишь пешком по узкой, очень крутой тропинке, жмущейся к изъеденному непогодой склону скалы. Но если Зак и Алекс там, в бухте, то куда они подевали своих лошадей?

И как будто в ответ на свой невысказанный вопрос она услышала неподалеку ржание. Всего в нескольких ярдах от нее стояли привязанные к растущему из расщелины в скале дереву две лошади – серая в яблоках Зака и черный жеребец Алекса.

Бесс усмехнулась от гордости и удовлетворенного самолюбия. Она правильно догадалась, куда направился Зак, потому что знала его лучше, чем когда-либо сможет узнать Александр Викем или кто-либо иной!

Приободренная столь необходимым ей сейчас подтверждением своей духовной связи с Заком, Бесс подъехала к лошадям, спешилась, привязала Джинджера к тому же дереву и, нисколько не беспокоясь о том, что солнце и морской соленый ветер, без сомнения, увеличат количество веснушек на ее носу, сняла шляпку – ей стало жарко. Затем, перекинув подол юбки через руку и открыв при этом изящные ножки, начала спускаться по крутой тропинке в бухту.

Еще не видя самой бухты, Бесс услышала прорвавшиеся сквозь шум прибоя голоса Зака и Алекса. Они хохотали, очевидно крайне довольные обществом друг друга. Немного более высокий по тону смех Зака гармонично сливался с баритоном Алекса. Потом они вновь вернулись к тихому разговору, и она инстинктивно напрягла слух, безуспешно пытаясь подслушать, о чем именно говорят братья, чувствуя при этом всю глупость своего положения. Ах, как же ей хотелось попасть в их компанию, кто бы знал!

Бесс продолжила спуск по тропинке, до того неровной, что она вряд ли заслуживала такого названия. Поскользнувшись на подавшемся под ее ногой камне, она оцарапала лодыжку об острый выступ скалы и невольно вскрикнула от боли, хотя вовсе не желала, чтобы братья увидели ее спускавшейся со скалы с задранной выше колен юбкой. Вид у нее, с ее точки зрения, был довольно неприличный, и они посмеялись бы над ней – поэтому надо вести себя как можно тише. Приходилось только надеяться, что Шедоу не почует и не выдаст ее присутствия.

Наконец она спустилась, оставалось только обогнуть выступ гранитной скалы, чтобы оказаться на песке и у них на виду. Но, охваченная внезапным приступом стыдливости и понимая, что, возможно, братья будут совсем не обрадованы ее появлению, Бесс медлила. Нет, лучше взглянуть на них из-под прикрытия скалы, и только потом, если, конечно, вся ее решимость не исчезнет, она сможет обнаружить свое присутствие.

Бесс осторожно высунулась из-за огромного валуна и, едва бросив взгляд, со сдавленным восклицанием отшатнулась назад, ухватившись за скалу, чтобы не упасть. Братья были совершенно голые! Должно быть, они искупались и теперь загорали на солнце, лежа на двух больших плоских камнях, выдающихся из песка всего в нескольких ярдах от нее.

Не зная, что делать, она закусила губу, сердце ее колотилось сильно и тяжело, как кирка рудокопа, работающего на оловянных рудниках. Братья разговаривали о чем-то, но она не слышала ни слова – в ушах шумело от притока крови.

Она решила, что ей надо немедленно уходить отсюда. Она не имела права подсматривать за тем, как ее жених и его брат обнаженными загорают под солнцем. Но, несмотря на голос разума и вполне естественный страх неопытной девственницы, никогда в жизни не видевшей голого мужчины, Бесс обуяло любопытство. Она хотела остаться, хотела увидеть это.

Кроме того, оправдывалась Бесс перед собой, осторожно высовывая нос из-за выступа скалы, скоро Закери станет ее мужем и она, без сомнения, время от времени будет видеть его без одежды.

Но когда двое мужчин оказались у Бесс на виду, ее вниманием полностью завладел Александр, лорд Росс, этот титулованный цыган, этот элегантный бродяга. Спящий рядом с ним огромный белый пес только подчеркивал красоту его смуглого тела.

Странно называть мужчину красивым, но он действительно выглядел великолепно. Его длинные мускулистые ноги были покрыты негустыми темными волосами. Широкая грудь и плечи оказались не результатом портновского искусства, а были даны ему от природы. Он лежал на боку, лицом к Бесс, одной рукой подпирая голову, тогда как другая расслабленно лежала на стройном бедре и, к счастью, – а может быть, к несчастью? – загораживала от нее его мужское естество.

Талия Алекса была узкой, живот плоским и мускулистым. Ниже живота начинается треугольник волос, острие которого скрывалось за опущенной рукой.

Взгляд Бесс еще раз пробежал вдоль всего его тела и невольно остановился на лице. Вот уже почти месяц она видела Алекса каждый день, и ей хорошо была знакома эта смуглая красота, сильные, резкие черты, чувственные губы, которые так часто кривились в насмешливой улыбке. Но сегодня, с беспорядочно растрепанной копной черных волос… он казался богом.

Все в ней воспротивилось против этого слова, против этого определения. Так ли уж он неотразим? Но тогда почему у нее пересохло во рту? Почему так участилось дыхание? Почему так сладко заныла грудь? Почему во всем теле она ощущает такой жар? Почему так дрожит?

Бесс с трудом оторвала взгляд от Алекса и прислонилась горячим лбом к прохладной поверхности скалы. Какая же она дура! Ну чего она так разволновалась? Она нервничает и возбуждена потому, что совершает сейчас поступок, находящийся в прямом противоречии со всеми принципами, на которых ее воспитывали, и, естественно, вид обнаженного мужчины должен производить на нее ошеломляющее впечатление.

Решив проверить свою теорию, Бесс посмотрела на Закери.

Тот лежал к ней спиной. Хотя и не такой мускулистый, Зак, тем не менее, был прекрасно сложен – широкие плечи, узкие бедра, крепкие ягодицы. Ноги были покрыты негустой порослью волос, таких же золотистых, как и густая копна на его голове. Он выглядел как Аполлон. Именно так, как она себе и представляла.

Но где же все те смущающие душу ощущения, захлестнувшие ее при взгляде па Алекса? Смотреть на Зака все равно что разглядывать картину или статую. Эта красота трогает душу, приятно ею любоваться, но…

Не в силах противиться искушению, она еще раз взглянула на Алекса. И от его вида кровь вновь бросилась ей в лицо. Он был потрясающе красив. Вид Алекса рождал в ней желание, которого она никогда в жизни не испытывала. Бесс желала его так, как хотела желать Зака в тот момент, когда тот целовал ее.

Если бы только ее мог поцеловать Алекс, подумала она, и при мысли о долгих, томительных, страстных поцелуях и переплетенных руках и ногах у нее все поплыло перед глазами.

И гут он передвинул руку. Бесс с трудом вздохнула, ей показалось, что она прямо сейчас на этом месте потеряет сознание. Да, он красив. В нем великолепно все. Красив, как бог, и неотразим, как дьявол.

Алекс наслаждался. Тепло солнечных лучей растекалось по коже, как горячий мед, ему казалось, что он может лежать на этой скале до конца своей жизни. Море было спокойным и голубым. Оно расстилалось под столь же лазурным летним небом как сказочный пенный ковер.

– О чем ты задумался?

Зак выглядел таким же умиротворенным, как и он сам, подумал Алекс. Похож на растянувшегося на солнышке желтоглазого кота с золотистой шерстью.

– Думаю о том, что я рад своему приезду сюда, – ответил Алекс с улыбкой. – Но об этом мы с тобой уже говорили.

– Да, – согласился Зак, возвращая улыбку. – Собственно говоря, я надеялся, что ты думаешь о… о чем-то другом.

Алекс вопросительно поднял брови.

– Почему бы нам вечером не проехаться в Сент-Тисс, а? – с энтузиазмом предложил Зак. – Там есть одна крошка, с которой я с недавнего времени встречаюсь. Ее зовут Тэсс. Я поселил ее в небольшом домике, ну и все прочее. Наверное, она удивляется, что я так давно не появлялся.

Уверен, что у нее найдется миленькая подружка, Алекс. Мне кажется, что, проведя месяц в нашем захолустье, как ты как-то изволил выразиться, ты должен испытывать определенные неудобства в этом плане. Что на это скажешь?

Улыбка сползла с лица Алекса. Предложение было кстати и нисколько его не удивило. Конечно, он знал, что Зак вряд ли ведет жизнь аскета, и, вне всякого сомнения, сам таковым не был. Но в его голове неожиданно возник непрошеный и нежданный вопрос – зачем брату нужен кто-то еще, когда у него есть такая прелестная невеста, как Бесс.

– Если уж ты завел разговор о своих любовных приключениях, – начал он, слегка нахмурясь, – то не кажется ли тебе, что в последнее время Бесс немного захандрила? Знаешь, мне кажется, она немного обиделась на меня, ведь до моего приезда ты целиком принадлежал ей.

Зак небрежно отмахнулся.

– Чепуха. Бесс не дурочка. Она все понимает. И кроме того, – прибавил он с самоуверенной усмешкой, – скоро мы поженимся и ей будут принадлежать все мои ночи.

– Все ночи? – Алекс испытующе посмотрел на брата. – Значит ли это, что ты откажешься от малышки Тэсс?

– Разумеется, нет, – ответил Зак. – Я очень привязан к Тэсс. Думаю, что со временем мне станет мало одной Бесс. А если она забеременеет, то вряд ли захочет иметь со мной какие-то дела. Что же тогда делать мужчине? По-моему, единственный выход – это иметь любовницу.

– Возможно, это и так, когда брак лишен любви и страсти, – возразил Алекс. – Но Бесс – очень привлекательная штучка, и ты ее любишь, ведь правда?

– Боже мой, конечно, я люблю ее, – признал Зак с обезоруживающей улыбкой. – Она возбуждает меня. Сказать по правде, думаю, что с гораздо большим удовольствием занялся бы сегодня ночью любовью с ней, а не с Тэсс. Да, она весьма привлекательна и, бьюсь об заклад, полна страсти. Но пока на ее пальце не окажется это чертово золотое кольцо, она не позволит мне даже дотронуться до себя. Что бы ты сделал на моем месте? Алекс вздохнул.

– Тогда почему ты не назначишь день свадьбы? – спросил он ровным и безразличным тоном. – Никто тебя не будет винить, если ты не соблюдешь полагающийся годовой траур по деду. Вы были помолвлены еще до его болезни, а здешние люди не такие уж ярые сторонники благопристойности, чтобы возражать против этого, так ведь?

– Ты бы удивился, если бы знал, какими твердолобыми могут быть местные жители, – с горечью возразил Зак. – Я и так приобрел репутацию порядочного распутника. И это только потому, что делал естественные для мужчины вещи!

– Но вернемся к Бесс… – Алекс хотел еще раз поговорить с братом о браке, постараться приблизить день свадьбы. Чем скорее Бесс выйдет замуж за брата, тем скорее он сам сможет избавиться от преследующего его пленительного образа девушки.

Внезапно внимание Алекса привлекло какое-то необычное движение возле скалы, за которой начиналась тропинка. Неужели за ними кто-то следит?

Стараясь делать вид, что не смотрит в ту сторону, Алекс скосил глаза на скалу. Он продолжал разговор с братом, но перевел его от женщин вообще и Бесс в частности на другую интересующую их обоих область – на лошадей. Зак, по всей видимости, ничего не заметил или ему было абсолютно все равно, о чем говорить.

А вот и опять! Хотя Алекса отделяли от скалы несколько ярдов, он не сомневался, что заметил длинную шелковистую прядь каштановых волос, развевающихся на дующем с моря легком веерке. Не было никакого сомнения в том, кому именно принадлежат эти волосы, – он давно отметил этот необыкновенный медно-золотистый оттенок. За ними наблюдала Бесс. Она видела их, его и брата, в обнаженном виде!

Нужно прикрыться, подумал Алекс. Но сделать это надо непринужденным образом. Он не хотел смущать девушку, показав, что знает о ее присутствии, знает, что она подглядывает за ними. Но почему-то, да простит его Бог, закрываться не хотелось. Ему понравилось, что Бесс, застав их без одежды, не убежала, что оказалась достаточно любопытной, чтобы остаться и подсматривать за ними, и, возможно, даже получала удовольствие от увиденного. Это означал, что малышка не ханжа, и, по всей видимости, свидетельствовало о страстности ее натуры.

Эта мысль сильно возбудила его. Алекс почувствовал, как ускорился пульс, напряглось тело и начало твердеть внизу живота. Решив не показывать Бесс большего, чем то, на что она могла рассчитывать, и невольно не выдать, что он знает о ее присутствии, Алекс быстро поднялся и прыгнул в воду. Вынырнув на поверхность, он увидел пристально смотрящего на него Зака.

– У тебя что, солнечный удар? – спросил брат, на лице которого было написано выражение неподдельного недоумения, смешанного с весельем. – Я даже не успел закончить фразу. Должен тебе сказать, когда ты…

– Извини, Зак, – прервал его Алекс, бросая взгляд на скалу. Резко встав и прыгнув в воду, он разбудил пса, и сейчас собака, виляя хвостом, тоже смотрела в ту же сторону. Девушки там не было. – Просто немного перегрелся на солнце. Давай сюда! У нас есть время, чтобы еще разок искупаться перед чаем.

Если он задержит Зака еще на полчасика, Бесс вполне хватит времени, чтобы вернуться домой или в Пенкерроу. Алекс тоже не хотел торопиться – он желал Бесс, и ему надо было обдумать создавшуюся ситуацию.

– Я рада, что мы остаемся к чаю, Лилибет, – сказала Габби, ерзая по дивану. – Я помогала Сэдди и кухарке печь лепешки. Они с черникой, как раз такие, как любит Зак.

И хотя до того Габби упорно твердила, что не собирается пачкать руки тестом, она была вся в муке, что свидетельствовало об изменчивости женской натуры.

– Уверена, что они будут очень вкусными, Габби, – ответила Бесс, с рассеянным видом погладив сестру по плечу.

После приключения в бухте она чувствовала себя не в своей тарелке. Влечение, которое она ощутила к Алексу, влечение, на которое до того она не обращала внимания, объясняя его вполне естественной и безобидной привязанностью к брату своего жениха, начало перерастать в нечто пугающее. Чувство обиды на привязанность Зака к Алексу оказалось не столь простым, как Бесс первоначально полагала. Похоже, что она главным образом обижена на то, что ей отказано в компании не столько Зака, сколько Алекса. Боже мой, чего же, в конце концов, она хочет?

Вся беда в том, что в присутствии Алекса она испытывала те эмоции, которые ей хотелось бы испытывать наедине с Заком. Но она же любит Зака. И всегда любила его. Как же можно быть такой непостоянной? По ее разумению, существовал только один выход из всей этой неразберихи. Она и Зак должны пожениться как можно скорее! Бедняжка считала, что, когда это случится, ее тяга к Алексу исчезнет без следа.

– Хей-хо, моя любовь! Так вот ты где!

Когда Алекс и Зак вошли в комнату, сердце Бесс ёкнуло. Они выглядели отдохнувшими и веселыми, немного возбужденными от морского ветра и горячего солнца. Она поднялась, подставила Заку щеку для поцелуя и через его плечо встретилась глазами с Алексом, с этими бездонными черными огнями. Глубокими омутами, в которых неразумная девушка может утонуть без следа, сказала она сама себе.

На Алексе был жилет цвета красного вина и сюртук из блестящей черной материи. Бесс вспомнила, что его могучие плечи были настоящими, без ватных приспособлений, увеличивающих их ширину. Она видела его всего, каждую деталь с головы до пят…

Вернувшись к настоящему, Бесс, встав напротив Зака, с наигранным осуждением ткнула пальцем в среднюю пуговицу его сюртука. Решив не быть занудой, она смягчила свои жесткие слова шутливой улыбкой.

– У вас была назначена встреча со мной, Закери Викем, но вы на нее не явились! Я была здесь в половине первого, как мы и договорились. Но где, скажите на милость, были вы?

– Да, Зак, где ты был? – эхом отозвался позади нее голос Габби. – Я знаю, что ты опять уезжал с лордом Россом, хотя Бесс бесстыдно наврала мне и сказала, что вы встречаетесь в другом месте.

К чести Зака, он покраснел.

– Черт побери, Бесс. Дьявольски извиняюсь. Совершенно забыл. Ты ведь простишь меня, правда?

– При одном условии, – ответила Бесс, приподнимая бровь.

– Все, что пожелаешь, Лилибет, – заявил он, очарованный ее шутливым тоном.

– Женись на мне в конце лета, негодяй!

Сохраняя на лице улыбку, Бесс сосредоточила все свое внимание только на Заке. Она старалась не смотреть на Алекса из страха, что может потерять всю свою решимость.

После изумленной паузы Зак растерянно произнес:

– Неужели тебе так не терпится выйти за меня, любовь моя? Неужели тебя совсем не волнует то, что будут болтать в соседних деревнях о нашей свадьбе?

– Мне плевать! – ответила Бесс, и ее глаза задорно заблестели.

– Совсем не волнует! – сказала Габби, втискиваясь между ними. – Мы тебя любим, Зак, и хотим, чтобы ты женился на нас – я имею в виду женился на Бесс – прямо сейчас.

Смеясь, Зак нагнулся и поднял Габби, которая крепко обхватила его руками.

– Тогда это надо сделать немедленно.

Лучшего времени не придумаешь, тем более что самый близкий мне человек находится рядом. На сколько ты можешь еще остаться, Алекс? Ты же не уедешь, пока я благополучно не женюсь на той прекрасной девушке – я имею в виду на этих прекрасных девушках – ведь так? – И Зак ущипнул щеку Габби, взвизгнувшей при этом от удовольствия.

Бесс пристально взглянула на Алекса. Казалось, он изменился, а может быть, это она видит его теперь по-другому? Алекс смотрел на нее так, словно знал, почему она так настаивает на свадьбе. Но это ведь невозможно, не так ли? Бесс почувствовала, как от груди к щекам поднимается жаркая волна.

– Я с удовольствием останусь до свадьбы, – заверил брата Алекс, – но только если та действительно состоится в конце лета. У меня есть дело, которое требует моего присутствия в Лондоне в сентябре.

Зак удивился.

– Какое дело? Ты никогда не упоминал о том, что у тебя есть дело в Лондоне.

– До сегодняшнего дня я не видел в этом никакой необходимости, – объяснил Алекс. – Я мог бы остаться после свадьбы и дольше, – добавил он с шутливой обстоятельностью, – но боюсь, что окажусь третьим лишним.

Я был очень рад вновь обрести в твоем лице брата, Зак, но уверен, ты согласишься с тем, что в этом случае братская любовь имеет свои границы.

– Это значит, что я тоже не смогу поехать с вами в свадебное путешествие? – требовательно спросила, очевидно пришедшая в крайнее негодование, Габби. – Почему Лилибет должна завладеть Заком целиком? Это некрасиво. Ей достается сразу все!

– Со временем ты все поймешь, крошка, – успокоительно сказал Алекс, подмигивая Габби.

Ничего не ответив, Габби посмотрела на него так, как будто желала, чтобы он провалился сквозь землю.

Когда малышка кинула на него обжигающий и злобный взгляд, Алекс с трудом смог удержаться от смеха. Девчонка невзлюбила его с самого начала, это факт – ведь она по-детски влюблена в Зака, и ее возмущение, что с недавних пор он захватил все внимание брата, было вполне понятным. Но в этот вечер комичная попытка Габби дать ему отпор явилась не единственной причиной для смеха.

Вероятно, поддавшись торжественной атмосфере назначения дня свадьбы – на двадцать первое августа, день рождения Бесс, – Зак импульсивно пригласил ту остаться на ужин, совершенно забыв о том, что намеревался этим вечером навестить подружку. Потом, после чая, он все-таки уехал в Сент-Тисс так скоро, как только позволили приличия, заверив Бесс и Алекса, что непременно вернется к ужину. Свой отъезд он объяснил тем, что хочет в ознаменование такого случая купить невесте подарок.

Во время этого вранья Алекс наблюдал за Бесс и не мог понять, заподозрила ли она что-нибудь или нет. Он от всей души надеялся на то, что она не услышала той части их беседы, в которой шла речь о любовнице Зака. Лично он думал, что это так и было. Как только он заметил, что она прячется за скалой, так тут же сменил тему разговора, и все же… Сегодня судить о чем-нибудь по поведению Бесс едва ли возможно – ее обычно живая манера поведения сменилась на более сдержанную.

Алексу было бы особенно интересно узнать, каким образом сцена, подсмотренная Бесс в бухте, повлияла на ее решение окончательно определить день свадьбы. Теперь, когда он узнал о том, что Зак забыл о своем приглашении совершить вместе с ней верховую прогулку, ему все стало понятно. По всей видимости, Бесс искала его, злая и полная негодования, что Зак совсем забыл о ней и опять ушел гулять с братом. Скорей всего, она просто решила, что чем скорее наступит день свадьбы, тем скорее он уедет и хотя бы на время исчезнет из их жизни. А может быть, вид обнаженного Зака вызвал в ней желание лечь вместе с ним в постель? Внезапно Алекс почувствовал укол ревности.

Габби отправили домой – что, разумеется, было совершенно противно ее желанию – с одним из слуг в кабриолете Зака вместе с запиской к миссис Тэвисток, в которой говорилось о том, что Бесс останется в Пенкерроу на ужин и поэтому нуждается в подобающем платье. Бесс удалилась наверх и оставалась там до самого ужина.

Но время ужина настало, а потом и прошло. Было уже восемь часов вечера, а Зак все еще не вернулся из Сент-Тисса. Ожидание в гостиной рядом с Бесс оказалось нелегким испытанием. Алекс оделся весьма тщательно и в процессе своего туалета измял восемь шейных платков. Успеху не способствовала и реплика Дадли, который, обратив внимание на возбужденное состояние хозяина, заметил, что столько платков сразу его светлость в последний раз испортил в день приезда в Пенкерроу. Только ли тщеславие заставляло Алекса прилагать столько труда, пытаясь выглядеть как можно лучше? Он всегда старался одеваться хорошо. Как это ни нелепо, но в компании Бесс он вдруг почувствовал себя неловко, хотя за последний месяц они виделись достаточно много, а иногда даже оставались наедине.

Бесс, разумеется, в свою очередь испытывала чувство смущения из-за того, что перед этим видела его обнаженным. Но поскольку она и не подозревала о том, что Алекс знает, что она шпионила за ними, он не видел никакой причины для того, чтобы самому не вести себя так же естественно, как и обычно. Заставив себя успокоиться, Алекс начал разговор:

– Похоже, нужно начинать ужинать без Закери. Подозреваю, что наш шалопай повстречал какого-нибудь приятеля и наслаждается сейчас восьмой кружкой пива.

– Думаете? – Всем своим видом Бесс говорила, что рада такому простому объяснению отсутствия жениха. – Я немного беспокоюсь за него, – простодушно призналась девушка.

Алекса охватил гнев на брата – необычное, совершенно новое и незнакомое ему чувство.

– Я уверен, что с ним все в порядке. Не стоит слишком сердиться на него. Уверен, что Зак находится в хорошей компании и просто потерял всякое представление о времени. А потом, когда он увидит, который час, то, вероятно, решит, что уже не успеет возвратиться к ужину, и, возможно, даже останется ночевать там.

Бесс поправила волосы и улыбнулась.

– Пожалуй, это действительно так. Теперь мне стало гораздо легче. Может быть, нам действительно приступить к ужину? По правде говоря, я ужасно голодна.

Алекс решил, что она успокоилась. Ему претило лгать девушке, хотя он был совершенно уверен в том, что Зак действительно находится в хороших руках, а если быть точным, то в ласковых объятиях Тэсс.

Жареный цыпленок, слишком долго пробыв на вертеле, оказался немного жестковат, но Алекс совершенно не обратил на это внимания. Щедро отхлебнув налитого ему вина, он вновь почувствовал себя совершенно свободно. В конце концов, напротив него сейчас сидит очаровательнейшая из женщин. А поскольку вряд ли когда-нибудь ему представится другая возможность побыть с ней наедине, почему бы ему не использовать этот случай? Он не собирался соблазнять ее, а просто хотел продлить удовольствие от общения с ней.

Этим вечером Бесс была одета в розовое, и этот красивый темно-розовый цвет выгодно оттенял ее белоснежную кожу, а каштановые волосы, поднятые вверх, открывали гибкую шею. Вырез платья был глубоким, более рискованным, чем обычно, – может быть, потому, что она считала сегодняшний день праздником. Прекрасные нежные плечи были обнажены, а белая высокая грудь, вздымавшаяся над жемчужной отделкой, которой обшили края выреза, в свете свеч отливала перламутром. Он попытался представить себе, какого цвета ее соски – такого же, как платье? – но тут же одернул себя, решив вообще выкинуть из головы подобные мысли.

– Расскажите мне о своей семье, Бесс, – внезапно попросил он после того, как слуги убрали тарелки последней перемены блюд и поставили перед ними графин с портвейном.

Бесс сначала как будто удивилась, а потом оживилась. А его порадовало то, что, начав говорить, она в первый раз за весь вечер улыбнулась.

– Ну, вы же видели Габби и маму и, наверное, заметили, как они похожи друг на друга. Я часто думаю, что и та и другая были бы очень хороши на сцене, но увы, для нашего круга это невозможно.

– А ваш отец? Зак говорил, что он умер не так давно.

Глаза Бесс увлажнились. Алекс решил, что зря задал этот вопрос, но тут взор ее стал опять ясным, лицо подобрело и на нем появилась мечтательная улыбка.

– Милый папа. Я так любила его! Хотя это может показаться проявлением тщеславия с моей стороны, ведь все уверяли, что я похожа на него во всем как две капли воды. Он так любил жизнь! Вкладывал душу в любое дело, обыденность никогда не удовлетворяла его. Ему всегда хотелось чего-то… – ища подходящее слово, Бесс напряженно сжала губы, – большего, – наконец произнесла она, пожимая плечами.

Алекс поспешил отвести глаза от пухлых, манящих к себе губ.

– Зак говорил мне, что он был идеалистом. Ругался с нашим дедом из-за условий труда на принадлежащих Викемам оловянных рудниках, это так?

На лице Бесс появилось недовольное выражение.

– Условия труда там были гораздо хуже, чем вы можете себе представить. – Она смягчилась. – Но папа в конце концов все же уговорил мистера Викема. Ваш дед был неплохим человеком, – торопливо добавила она, – только очень упрямым, его нелегко было в чем-нибудь убедить.

– Полагаю, что так, – угрюмо сказал Алекс. – В этом он не слишком отличался от моего отца. – Затем, желая сменить неприятную для него тему разговора, добавил: – Как я понял, в округе много заброшенных шахт, которые теперь довольно опасны. Зак хочет огородить их, чтобы туда не падал домашний скот. Он говорит, что во владении вообще накопилось много дел, потому что наш дед был немного… скуповат.

– Да, Зак говорил мне, что начнет заниматься хозяйством сразу после похорон, но был так… – Она смущенно замолчала.

– Занят общением с братом, – сочувственно закончил Алекс.

– Но это совершенно естественно, – быстро заверила его Бесс. – Вам необходимо было побыть вместе. Я так рада, что вы нашли друг друга. Зак всегда сильно переживал вашу разлуку.

Алекс ничего не мог с собой поделать. Рука Бесс лежала на столе между ними, и он положил на нее свою. Ее ручка была маленькой, тонкой, теплой и мягкой.

– Но вам пришлось нелегко. Думаю, временами вы желали, чтобы я провалился ковсем чертям. Но Зак не специально пренебрегал вами…

Тут он вспомнил, где в настоящий момент находится брат, и слова замерли у него на губах. Испытывая сильнейшее желание поднести руку Бесс к своим губам и после этого целомудренного поцелуя перейти к более интимному знакомству с ее губами, он отнял руку.

Но, подняв глаза, Алекс увидел, что она вся дрожит. Губы Бесс были слегка приоткрыты, глаза затуманились и потемнели, как осенние сумерки. Боже мой, если бы она не была невестой его брата, ему могло бы показаться – да нет, он был в этом просто уверен, – что в них отражалось желание. Она желала его;

– Пожалуйста, Алекс… Не надо…

Загрузка...