Влюбленный купидон

1 ТИК-ТАК

– Нет, подумать только! Сколько нужно времени, чтобы добраться сюда из Хайгейт-Виллидж? Я имею в виду, если сказано, что автобус будет через десять минут, почему единица и нолик застыли на табло, а дурацкий красный драндулет еще не появился?

Заметив, что ее аудитория увеличилась числом, Амели Холден вздохнула и свалила на скамейку громоздкие пакеты с покупками, пальто, шарф, спортивную сумку, чемоданчик и подарки на день рождения. Девушка прислонилась к навесу на остановке «Хайбери Конер» и обреченно закатила глаза, когда бродяга, пристроившийся рядом, улыбаясь, отсалютовал ей послеобеденной банкой пива. «Отвали», – мысленно буркнула она. И все потому, что кому-то снова не хватило времени, чтобы добраться туда, куда нужно. В который уже раз.

«Почему, – размышляла Амели, – счетчик на остановке всегда врет? Почему он неизменно показывает „Олд-стрит, 10 минут", ведь время не стоит на месте? Я знаю, что время идет. Я чувствую, как секунды бегут на моих часах, насмехаясь надо мной и моей привычкой опаздывать.

И все-таки на зловредном табло по-прежнему высвечивается „Олд-стрит, 10…" – о нет! Что это? 14 минут! Неужели время замедлило свой ход? Или автобус поехал в обратном направлении?!.»

Амели порылась в сумках в поисках мобильного телефона. Она быстро набрала текстовое сообщение, поглядывая вверх и краем глаза следя за новостями о перемещениях автобуса, который должен был доставить ее в Хокстон.

Клери, честное слово, я пыталась. Я действительно намеревалась приехать вовремя – и даже раньше. Но вот уже вечность я сижу на позабытой богом остановке и жду неуловимого 271-го. Приеду настолько быстро, насколько это в человеческих силах. Если вы проголодались, начинайте без меня. Я перекушу арахисом.

Ами ххх.

Амели нажала кнопку «отправить», но ничего не произошло. Разумеется. Деньги на телефоне закончились, а пополнить счет она не успела.

– Черт!.. – выругалась девушка. – Вот когда пригодился бы Тардис,[1] но где его взять?

К остановке подрулил 43-й, и Амели прикинула, стоит ли сесть на этот автобус, чтобы по крайней мере покончить с бездействием и начать куда-то двигаться. Хотя нет, она совершила такую ошибку раньше, выйдя в незнакомом месте, а потом блуждала в поисках Хокстон-сквер. В результате она потратила даже больше времени, чем если бы ждала 271-го. Нет, уж лучше она опоздает, чем заблудится, перенервничает и вспотеет.

К счастью, она упаковала подарки, и ей не придется доставать липкую ленту и ножницы в автобусе. Уже хорошо. Ох, а как же открытка?

«Я могу подписать ее, пока жду автобуса», – подумала Амели и принялась копаться в содержимом своей сумочки, перебирая салфетки, самоклеящиеся бумажные листочки и косметику.

Кончиками пальцев она нащупала открытку, заваленную кучей других вещей, и начала выгребать скопившийся хлам наружу. Присев на корточки, девушка извлекла из своей набитой кошелки пару коричневых разрозненных перчаток (одну замшевую, вторую бархатную), блокнот (в котором не осталось ни одной чистой страницы), миниатюрный розовый iPod (с разряженной батарейкой), расческу (со сломанной ручкой) и сложила все это на тротуар рядом с собой. Она уже могла разглядеть открытку, когда толпа вокруг нее пришла в движение. Очевидно, сообщение «Олд-стрит, 14 минут» тоже оказалось ложью. Чудесным, непостижимым образом 271-й возник перед остановкой.

Амели сгребла в кучу свое добро и начала суматошно запихивать его в сумку. Не сумев застегнуть молнию с трех попыток, она бросила это бессмысленное занятие и поднялась на ноги. Впереди пожилая дама карабкалась на подножку, и девушка с изумлением и яростью поняла, что двери вот-вот закроются. И не потому, что автобус был переполнен. А потому, что на шоферских курсах водитель твердо вызубрил правило: «Я не застрахован на случай, когда в салоне стоит более двух человек» – и не желал брать лишних пассажиров. Старушка втащила продуктовую сумку на колесиках и бодро плюхнулась на сиденье, одарив жизнерадостной улыбкой следовавшую за ней девицу – раздраженную Амели Холден, двадцати шести лет от роду, которая всплеснула руками, нагруженными пакетами, и потрясенно уставилась на двери, захлопнувшиеся прямо перед ее носом. Предприняв отчаянное усилие завоевать симпатию водителя, Амели постучала в окошко, но автобус уже тронулся.

– Подлец! – буркнула Амели и, отступив назад, шлепнулась на скамейку под навесом.

«Черт бы побрал этих водителей!» – подумала она, но вслух ничего не сказала, понимая в глубине души, что сидела бы в автобусе, если б не отвлеклась на сторонние дела в столь неподходящий момент. «С Новым годом!» – подумала Амели, чувствуя, как на нее снова накатывает волна двухдневной тошноты.

Полчаса спустя Амели влетела в «Шашлык-бар и гриль». Ее щеки раскраснелись, а каштановые кудряшки, развеваясь, подпрыгивали вокруг лица.

– Извини, дорогая, с днем рождения! Прости, но мне катастрофически не повезло с автобусом. Я пыталась позвонить тебе, но выяснилось, что денег на счете нет.

– Все еще пользуешься системой «заплатил – поговорил»? – полюбопытствовала Клер, ее давняя подруга, когда они расцеловались.

Амели спешила на встречу со своей старинной приятельницей и ее бойфрендом Деном. Они собирались пообедать вечерком и отметить день рождения Клер, перед тем как влюбленная парочка отправится на короткие романтичные каникулы в Париж.

– Ага. Я со дня на день собираюсь перейти на другой тариф. Со дня на день. Что-нибудь выпьем?

– Вот бутылка «Пино», – сказал Ден. – Бери бокал и присоединяйся к нам. Мы заказали только чесночные гренки, так что у тебя есть время изучить меню. Но постарайся определиться поскорее. Нам еще нужно успеть на поезд.

Амели привыкла к таким замечаниям: ей часто приходилось их выслушивать. Девушка ясно сознавала, что, если бы существовала олимпиада для нерешительных, она завоевывала бы золотые медали во всех категориях, и прежде всего в той, которая касалась бы выбора еды в ресторанах.

– Нет-нет. Я быстренько, клянусь. Честное слово, я уже знаю, чего хочу. Мне нужно только взглянуть, что у них есть еще.

Амели пробежала глазами меню и, прислушавшись к своим ощущениям, решила остановиться на салате «Нисуаз». Однако что будут есть остальные? Это главное.

– Я буду пиццу «Четыре сезона», а Ден – стейк, – поспешно сообщила Клер, догадываясь, о чем подумала ее подруга.

– Ладно, в таком случае я буду пасту. Или лазанью. Нет, нет – салат «Нисуаз». Точно. Я выбрала.

Официант подошел к их столику. Они заказали еду. Амели – первая. Официант, скромный итальянский мальчик едва ли старше пятнадцати лет, закончил писать в своем блокнотике и перечислил заказанные ими блюда.

– Да, спасибо большое, – сказал Ден.

Официант улыбнулся и повернулся, чтобы уйти.

– Ох… – Тоненький голосок в желудке, настойчиво выпевавший: «Изжога», внезапно напомнил Амели о тошноте, мучившей ее уже два дня. – Подождите, – сказала девушка, обращаясь к официанту. – Нет. Сожалею, что веду себя как заноза в заднице, но не могли бы вы принести мне пиццу вместо салата? Quattro Stagione, пожалуйста.

Можно подумать, что название, произнесенное на родном языке юноши, и милая улыбка могли умерить его раздражение.

Клер и Ден переглянулись и дружно закатили глаза, изобразив добродушное негодование. Ден поймал руку Клер под столом и ласково сжал ее.

– Итак, Амели, тебе завтра снова на работу, верно?

– Да. Не напоминайте мне. Ведь всего через несколько часов вы будете в Париже! Как я вам завидую!

– Кажется, этот крутой австралиец, которого назначили вашим новым креативным директором, тоже приступает к своим обязанностям на этой неделе?

– Прошу вас, не надо об этом. Нас с Дунканом и так трясет.

– Что ни делается, все к лучшему, – оптимистично заметила Клер. – Как знать, возможно, приток новой крови будет полезен агентству. Кстати, как прошла новогодняя вечеринка у твоей сестры?

– Отлично, – отозвалась Амели. – Жаль, ребята, что вы не смогли приехать. Впрочем, вы уберегли себя от утренних последствий неумеренных возлияний. Я весь день вчера провела в постели и ничего не могла есть до сегодняшнего завтрака. Не знаю, что Лорен добавила в пунш, но это пойло точно не годилось для людей. Оно все еще бушует в моем желудке. Даже сейчас!

– Съешь немного чесночных гренок. Это тебе поможет, – предложил Ден, подталкивая корзиночку к Амели.

– А симпатичные кавалеры были? – поинтересовалась Клер.

– Нет, никого не припомню. В любом случае я не ищу сейчас парня, – отмахнулась Амели, желая как можно скорее перевести разговор на другую тему.

– Но именно тогда оно и происходит, не так ли? Когда ты перестаешь искать, – не сдавалась Клер.

– Нет, в этом году я приняла новогоднюю революцию, – гордо объявила Амели.

– И в чем она состоит? – полюбопытствовал Ден, а Клер беспокойно заерзала.

– Я решила, что больше ничего не буду делать наполовину. Под Новый год я прочитала статью, которая заставила меня задуматься. Там говорилось, что не стоит хвататься за множество мелких дел. Гораздо плодотворнее направить всю энергию в одну жизненную сферу. Так что этот год я посвящу карьере и буду главным образом… работать. Разумеется, я не порву отношений с родственниками и друзьями, однако работа будет стоять у меня на первом месте.

Клер и Ден обменялись понимающими взглядами. Амели пригубила из бокала, почувствовала, как похмелье милосердно отступает, и продолжила свой рассказ:

– В следующем году я сосредоточусь на квартире. Знаете, я наконец подберу занавески. Возможно, даже кое-что сделаю своими руками. А еще через год, наверное, подумаю о новом романе.

– Амели, где ты начиталась этой ерунды? – усмехнулся Ден.

– Не помню. В одном из журнальных приложений, по-моему. Нет, серьезно, когда я вспоминаю всех недоумков и придурков, с которыми встречалась в прошлом году, то прихожу к мысли, что ни один из них даже не приблизился к тому уровню отношений, который был у нас с Джеком. Даже не приблизился! А если добавить к этому долгие часы, потраченные на выбор одежды, просмотр электронной почты, текстовых сообщений и тому подобное, становится очевидно, что я угрохала на них массу времени, которому могла бы найти более достойное применение. К тому же я сама не созрела для создания семейного гнездышка. – Амели умолкла и, хлебнув вина, закончила свою мысль: – Итак, я пришла к выводу, что свидания – это неэффективное времяпрепровождение. Я столько всего хочу успеть в жизни, поэтому у меня нет желания тратить силы на парней, с которыми я все равно чувствую себя не в своей тарелке.

– Амели! – возопила Клер. – Все это какая-то запутанная галиматья! Не важно, что ты читала. Если тебя интересует мое мнение, ты все еще не можешь забыть Джека. Три года прошло. Попробуй новый подход. Перестань искать его точную копию. Перестань искать повторения прежних, некогда идеальных отношений. Если человек не похож на Джека, это не значит, что он не заслуживает шанса.

– О бога ради, при чем здесь Джек?! Ты не слышала ни слова из того, что я сказала? – возмутилась Амели.

В ее взгляде промелькнуло облегчение, когда официант подал еду.

– В конечном счете все зависит от тебя, Амели.

Минуло два дня. Тягучее австралийское произношение Джошуа Гранта окончательно развеяло грезы Амели, вернув ее к будничным заботам рекламного агентства. Девушка взглянула на листок с январским креативным заданием, колыхающийся перед ее лицом, и, поморщившись, заставила себя вслушаться в разглагольствования нового креативного директора.

– Холден, у нас возникла проблема. – Джошуа выдержал паузу для пущей важности. – Мы должны представить проект клиенту меньше чем через четыре недели. Пока материалы, которыми мы располагаем, не убедят поспешить на свидание даже отчаявшуюся старую деву. Мы никого не сагитировали бы, даже если все человечество оказалось бы на грани вымирания.

Прохаживаясь взад и вперед по кабинету, креативный директор задействовал свои ораторские способности в полную силу:

– Амели, нам нужно, чтобы ты придумала нечто такое, что устранит все сомнения. – Австралиец увлекся, и его взор принял отстраненное выражение. – Мы должны убедить людей, что они одиноки, даже если они не чувствуют себя одинокими. Мы должны проникнуть в их сердце, в их разум, в их душу. Заставить их поверить, что они унылые и одинокие ослы, которых ждет унылое и одинокое будущее… – Переведя дух и окинув взглядом пеструю неразбериху, творившуюся на площади Сохо, Джош завершил свое выступление цветистым сравнением: – Нам нужна реклама, которая побудит мужчин и женщин отправиться на поиски своей половинки, пока не стало слишком поздно… Пока они не дошли до той стадии, когда человек влезает в стоптанные тапочки, порастает плесенью и коротает остаток дней у камина, попивая «Хорликс».[2] Амели обреченно взглянула на своего партнера Дункана, который сосредоточенно рисовал загогулины в блокноте. Дункан вскинул голову, изобразив внимание.

– Я тебя понимаю, Джошуа. Действительно понимаю, – подала голос Амели. – Мы над этим работаем. Но если ты оставишь нас с Дунканом вдвоем на пять минут, тогда, возможно, мы на шаг приблизимся к решению этой сверхсложной головоломки, которая определит нашу дальнейшую судьбу.

Нимало не смущенный дерзким тоном Амели, Джош бросил на стол листок с набросками на тему «Быстрой любви» – молодой, но амбициозной британской службы знакомств – и усмехнулся:

– Ладно, осталось четыре недели до назначенного срока. Посмотрим, какие идеи родятся в твоей очаровательной головке.

Когда Джош уже не мог ее видеть и слышать, Амели скривилась, раздраженная снисходительными интонациями своего босса. Черный шелковый костюм от «Армани» исчез вдалеке, а девушка удивилась в двенадцатый раз за год (между прочим, январь только начался), с чего это Джош – новый креативный директор агентства – разговаривает с ней свысока. По ее наблюдениям, с другими пятью копирайтерами он держался в высшей степени вежливо и корректно.

– Не принимай его близко к сердцу, – миролюбиво посоветовал Дункан, чувствуя ее раздражение. – Нам просто нужно поднапрячься и показать, на что мы способны.

Обычно Дункану удавалось найти слова, чтобы сгладить последствия взрывного темперамента Амели, из-за которого девушка часто попадала в неприятности. Пока Амели пережевывала и подвергала тщательному анализу мельчайшие проблемы, Дункан все улаживал благодаря своему неторопливому оптимизму, дипломатичности и безграничному терпению.

Но в этот раз Амели завелась не на шутку. Отбросив со лба прядь кудрявых каштановых волос, она бегло просмотрела инструкции к креативному заданию. «Да, мы непременно покажем, на что способны, – мысленно поклялась она. – Возможно, Джошуа Грант считался вундеркиндом у себя в Сиднее, но это не значит, что он может обращаться с нами как с деревенскими простофилями, хотя сам чемоданы не успел распаковать, не то что доказать свою профессиональную состоятельность».

Проработав три года в ЛГМК («Льюис, Гиббс, Майерс, Кирби адвертайзинг»), Амели не помнила случая, чтобы они с Дунканом не продемонстрировали в конце концов очередную блестящую идею. Иногда девушку посещала приятная мысль, что она и ее друг Дункан, выступающий в роли художника, представляют собой одну из лучших креативных команд в рекламном агентстве. И, как назло, последнее поручение оказалось с подвохом, будто сам черт его составлял.

– Честно, Дункан, что это за нелепое название «Быстрая любовь»? – заметила Амели, оторвавшись от текста. – Ну как мы сможем добиться, чтобы люди воспринимали всерьез компанию с таким названием? И скажи мне, неужели кто-нибудь действительно ходит на эти «скоростные» свидания? Я всегда считала, что это один из городских мифов!

– Ты должна идти в ногу со временем, Амели. Это отличный способ встретить партнера в наш стремительный век, когда все озабочены карьерой», – насмешливо процитировал Дункан.

– Откуда это?

– Из статьи в журнале «Гламур»: «Свидание на скоростях, или Почему я никогда не оглядываюсь назад», автор – «влюбленная Гемма из Чизвика». Кстати, исследования, которые я теперь читаю, изобилуют похвалами в адрес такого метода знакомств. Если им верить, до сих пор самым успешным брендом и был «Свидания по-быстрому», но, похоже, «Быстрая любовь» медленно, но верно поднимается наверх. И, как говорит Джош, именно в этот момент мы вступаем в игру.

– Итак… Насколько быстры эти «Свидания по-быстрому»? И со сколькими кандидатами встречается один человек за вечер?

Пробежав глазами свои заметки, Дункан подвел итоги:

– «Быстрая любовь» предлагает стандартное время – три минуты. Ровно столько же отводят для первой беседы и «Свидания по-быстрому». Обычно за вечер ты можешь встретиться с двадцатью пятью – тридцатью людьми. Некоторые агентства обещают немного больше или меньше, но «Быстрая любовь» настаивает, что двадцать три – это идеальное число. Такие данные были получены в результате всестороннего исследования. Чуть меньше, и участники программы чувствуют себя обделенными, чуть больше – и повторение становится утомительным.

– Если тебе интересно мое мнение, то у меня от общения с двумя кавалерами распухла бы голова. Однако какая выгодная сделка! Фунт стерлингов – за парня.

Дункан взял со стола пудреницу Амели и принялся приглаживать свои взъерошенные светлые волосы, словно оценивал свою внешность в денежном эквиваленте.

– Я стою больше фунта, ты не находишь? – пошутил он.

– Конечно, Дункан, за такие деньги ты стал бы очень выгодной покупкой.

Когда эти слова слетели с губ Амели, она осознала, что, несмотря на ехидцу, в них содержалась доля правды. Дункан действительно был очень симпатичным. У него были приятная улыбка, отличное телосложение (хотя он не прилагал к этому никаких усилий) и точеные черты лица, которым мог бы позавидовать даже великий Джуд Ло. Однако по причинам, которых не могли понять знакомые Дункана, молодой человек не пользовался большим успехом у дам. Когда дело касалось особ женского пола, ему мешали две проблемы – инертность и застенчивость. «Какой стыд!» – пеняли Дункану его приятельницы, добавляя, что он мог бы осчастливить любую, если б постарался и преодолел свою робость.

Дункан и его напарница были добрыми друзьями и коллегами, начиная с недели первокурсника в колледже, и все вокруг твердили, что из них получилась бы великолепная пара, однако Амели утверждала, что их отношения никогда не перерастут в нечто большее. По ее мнению, искра, проскочившая между ними, была скорее интеллектуального свойства. Если, конечно, не считать фейерверков за закрытыми дверями, которые вспыхивали порой из-за различий в их характере. Как ни странно, именно эти различия делали их сплоченной командой и давали им преимущество над другими творческими коллективами. Поскольку их работа, как правило, представляла собой результат яростных споров, продуктивная идея неминуемо должна была основываться на динамичных отношениях, на энергии, которая никогда не исчерпает себя. Другие сотрудники агентства уже подметили, что, если из угла Дункана и Амели раздаются брань и крики, им есть о чем беспокоиться. Это был верный признак того, что скоро бешеная парочка представит очередной гениальный проект.

Амели обладала неисчерпаемыми творческими способностями, а также неуемно любопытным разумом, как у ребенка. Друзья знали ее как очаровательную, но совершенно чокнутую мечтательницу, но правильнее было бы сказать, что ее неутомимый ум жил по своему расписанию. Дункан нередко приходил на работу к десяти и обнаруживал, что его подруга уже там. Она сидела за столом с широко открытыми глазами, слегка одуревшая от кофеина, поскольку провела всю ночь без сна, одержимая ИДЕЕЙ. Идеей, которую она доводила до совершенства. «Неужели это не могло подождать?» – спрашивал в таких случаях Дункан. Амели только смущенно улыбалась ему в ответ.

Нет, Дункан был не менее увлеченным человеком, чем она. Просто он полагал, что для работы существуют определенное время и место. Амели тоже считала, что новые идеи должны приходить вовремя и в нужном месте, то есть везде (метро, туалет ночного клуба), в любое время (пять утра или три минуты до презентации), в любом виде (будь то заметки помадой на корешке концертного билета или аптечном рецепте). Друзья Амели научились любить эту эксцентричную черту характера (хотя порой она приводила их в бешенство). Идеи составляли ядро рекламных кампаний, которые разрабатывали Амели и Дункан, и, с точки зрения девушки, превосходили по важности все – и, как ни жаль, всех. В этом состояла одна из причин, по которой Амели несколько лет оставалась одна, но не тяготилась своим одиночеством. Хотя она была общительной и открытой, мужчины занимали последнее место в ее списке неотложных дел.

Амели вздрогнула. Ее «Макинтош» издал тренькающий звук, сообщая о полученном письме.

Дата: 3 января, 2005, 10:20

От: CWiIson@MarshallHopkins.co.uk

Кому: Holden.Amelie@LGMKLondon.com

Тема: Веселый Париж!

Привет, дорогая, чем встретило тебя утро понедельника?

Пишу второпях, чтобы дать тебе знать: я вернулась из Парижа. Мы с Деном провели великолепный, блистательный и романтичный уик-энд. Мы жили в роскошной гостинице, в номере с видом на Сену, гуляли по Елисейским Полям, поднялись на башню… Это было потрясающе… Просто великолепно! Мне столько хочется тебе рассказать! Честно говоря, я не знаю, как начать… Мы даже затронули один деликатный вопрос, на букву «с»!!!

Ладно, мне нужно бежать, все расскажу при встрече.

Твоя ххх.

Дата: 3 января, 2005, 10:28

От: holden.Amelie@LGMKLondon.com

Кому: CWilson@MarshallHopkins.co.uk

Тема: RE: Веселый Париж!

Привет, солнышко! Рада, что ты довольна поездкой! Я работала все выходные. Опять.

А ххх.

P. S. Слова на букву «с»: слоны… складной стол… сладости? Ты ведь имеешь в виду не… Не может быть, чтобы ты имела в виду слово «свадьба»! Или?..

Дата: 3 января, 2005, 10:30

От: CWilson@MarshallHopkins.co.uk

Кому: Holden.Amelie@LGMKLondon.com

Тема: RE: RE: Веселый Париж!

Ну… Видишь ли… Он не заявил о своих намерениях открыто… Полагаю, пока он осторожно прощупывает почву. Но давай посмотрим, что будет после этих выходных. Думаю, Ден на грани того, чтобы сделать мне предложение! Разве это не самая безумная и захватывающая вещь?!

Амели, которая едва не подавилась йогуртовым коктейлем «Инносент Ванилла», поспешно нажала на кнопку «ответить» и начала печатать.

Дата: 3 января, 2005, 10:32

От: Holden.Ameiie@LGMKLondon.com

Кому: CWiison@MarshaliHopkins.co.uk

Тема:??? &*)%$*£$?????

Клер?

Клер, Париж подействовал на тебя странным образом и, похоже, повлиял на твое здравомыслие, да?

Амели остановилась, сделала вдох и побарабанила пальцами по столу, размышляя, как бы потактичнее сформулировать то, что она собиралась сказать дальше.

Сейчас… 10:30… понедельник, и ты вываливаешь мне такие новости?

Что случилось с той девушкой, которая твердила мне, что брак – это фарс и анахронизм? Реликт патриархального слоя, когда женщины занимались рукоделием и работой по дому… и не считали себя самостоятельной личностью без мужа… (это ваши слова, леди, а не мои).

Ты решила меня напугать, да?

Через несколько минут пришел ответ Клер.

Дата: 3 января, 2005, 10:38

От: CWilson@MarshailHopkins.co.uk

Кому: Holden.Amelie@LGMKLondon.com

Тема: RE: RE: Веселый Париж!

Спасибо за дружескую поддержку, мисс Хэвишем.[3]

Пока ничего не произошло, верно? Я говорю о перспективах, которые появились на моем горизонте, вот и все. Хотя я не считаю, что тороплю события… Мне недавно исполнилось двадцать семь… И ты знаешь о женском «расписании». Разве ты не слышишь, хоть изредка, как тикают твои биологические часы? Я слышу, и знаешь что? Время бежит слишком быстро.

Последние строчки Амели прочитала с растущим раздражением.

– «Биологические часы», мать твою!.. – фыркнула девушка, прикуривая сигарету.

Однако, когда она откинулась в кресле и бросила взгляд из окна на площадь Сохо, где зимним солнечным днем толпы народа слонялись без дела, ей показалось, что большая часть людей, которые сидели и смеялись, поглощая панини[4] и запивая их латте, – это парочки, которые шутят и веселятся за кофе латте с панини. Счастливые, гармоничные влюбленные парочки, средний возраст которых – чуть старше двадцати. Невольно Амели задумалась, как давно у нее был роман, который мог иметь хоть какое-то продолжение. И одновременно в глубине ее подсознания зародилась другая мысль. Крохотный червячок сомнения ворочался в мозгу Амели, напоминая, что всего через два месяца ей тоже стукнет двадцать семь, и, возможно, в словах ее старой подруги есть доля правды.

– Итак, теперь, когда подготовка к водочной рекламной кампании идет полным ходом, мы можем заняться этой нелепой «Быстрой любовью», – объявила Амели Дункану на следующий день. – Что скажешь, если мы прогуляемся и выпьем, дабы обрести долгожданное вдохновение.

– Это лучшая идея из всех, которые приходили тебе в последнее время, – весело отозвался Дункан, хватая свою джинсовую куртку. – Зал заседаний номер четыре?

Через несколько минут они расположились на большом коричневом диване в «Нелли» – пабе на углу площади. Поскольку «Нелли» находился в нескольких шагах от агентства, сотрудники ЛГМК частенько наведывались туда. В любой день, в любое время суток в оживленной забегаловке можно было встретить по крайней мере одного из сотни работников рекламного бюро.

Амели глотнула пива из пинтовой кружки, и ее светло-голубые глаза пробежали листок с заданием в двадцатый раз на дню.

– «Какую главную мысль вы хотите донести до аудитории посредством рекламы?» – прочитала она вслух. Затем насмешливо продекламировала: – «Что быть одиноким больше неприемлемо». – После продолжительной паузы и глубокой затяжки Амели продолжила: – Пожалуй, эта фраза звучит как-то двусмысленно… Они имеют в виду, что человек больше не может жить один? Или что это нежелательная альтернатива?

– Ни то ни другое. По-моему, они подразумевали, что «Быстрая любовь» столь успешная, столь выдающаяся компания, что… э-э… людям больше нет необходимости страдать от одиночества. Как бы это сказать?.. Любой человек может найти свою половинку и создать семью, если действительно этого захочет.

Амели сделала вид, что ее тошнит. Дункан рассмеялся:

– Ты, вечный циник, и я, великий неудачник в любви… Боже, учитывая наши общие достижения на романтическом поприще, мы никогда не сможем найти верный подход к раскрутке этой кампании. Это смахивает на дурацкую шутку.

– Да. Может, нам стоит отказаться или как? Я хочу сказать, что меня трудно купить даже на общепринятые представления о браке. Они сводятся к тому, что мужчина или женщина находят совершенного партнера, создают семью и живут долго и счастливо в блаженной гармонии… Это сказка. Так не бывает.

Амели сделала большой глоток пива и пристально посмотрела на Дункана:

– Возьмем, к примеру, моих родителей. У каждого из них было больше интрижек и мимолетных увлечений, чем свадеб. А сейчас моя мама, нашедшая, как она считала, идеального спутника жизни и вышедшая за него замуж, начинает сознавать, что он совсем не идеален и, возможно, у них ничего не получится… – Амели умолкла и отвернулась к окну на мгновение. – Я спрашиваю, что плохого в том, чтобы оставаться самому себе хозяином до конца своих дней? По крайней мере тебя не обидят, не обманут и не унизят…

– Я знаю, – отозвался Дункан, и его голубые глаза стали задумчивыми. – Я понимаю, что ты хочешь сказать, но часть меня все-таки противится и твердит, что мы, возможно, пока не встретили того человека.

– Хм. Я поверю в это, когда увижу его собственными глазами. В любом случае, – Амели посмотрела на свои часы, – пора перекусить… Я принесу картошку фри. Взять и на твою долю?

С этими словами она стремительно встала и направилась к стойке, где заказала большую тарелку с ломтиками жареного картофеля.

Возвращаясь к столику, девушка вновь мысленно обратилась к своему последнему – и единственному – длительному роману.

– Думаю, Джек был создан для меня, если такое вообще можно сказать о каком-либо мужчине. Увы, он придерживался иного мнения на этот счет, – заметила она, опускаясь на диван.

И снова эта нестерпимая боль, которую разбудили воспоминания об унижении, пережитом три года назад. Боль, которая так и не утихла до сих пор. Однажды, вернувшись домой пораньше из-за простуды, она имела несчастье застать Джека – ее лучшего друга и единственную любовь – в неловкой, компрометирующей ситуации с девицей по имени Пенни. Позже выяснилось, что честолюбивая и смазливая Пенни была коллегой Джека по юридической фирме, И как догадывалась Амели, эта самая Пенни относилась к породе тех, которые выставляют напоказ свою чувственность и амбиции, чтобы добиться желаемого. До печального открытия Амели и Джек встречались три безоблачных (во всяком случае, Амели так казалось) года и один из них жили вместе. Хотя неверность любимого больно ранила девушку, сейчас из всех чувств в ее душе преобладал гнев. Гнев на то, по сколь избитому сценарию разворачивались события. И еще она не переставала удивляться, почему Джек не мог, хоть ради приличия, изменить ей с другой, более интересной и деятельной женщиной. У них было много симпатичных, харизматичных и талантливых знакомых – любая из них сгодилась бы. Любая, но не эта невыносимо скучная «орлица правосудия». Как ни странно, но именно невзыскательный вкус Джека, элементарное отсутствие воображения, стоявшее за его изменой, задевали ее сильнее всего даже три года спустя.

– В любом случае, – начал Дункан, ради спокойствия Амели стремясь увести разговор в сторону от предмета, способного вызвать эмоциональную бурю, – «быстрые свидания» предназначены не только для поисков будущего супруга. Это также способ найти человека, с которым можно приятно и весело провести время. По крайней мере мне так кажется, поскольку я сам никогда не принимал участия в подобных экспериментах. Слушай, а может, мы на этом и построим нашу стратегию… Отклонимся от темы семьи и брака и преподнесем все в более легкомысленной манере. Что скажешь?

В этот момент наружная дверь распахнулась и до собеседников донесся визгливый хохот. Амели и Дункан обернулись и увидели Джошуа Гранта, который входил в паб под руку со своей новой ассистенткой. Изящную, смазливую блондинку, которую звали Флёр Паркер-Джонс, недавно повысили из незаметных секретарей приемной до более сложной и ответственной должности личного помощника Джоша.

Глядя на ярко-розовую мини-юбку Флёр и выкрашенные в малиновый цвет ноготки новоявленной помощницы, Амели и Дункан почувствовали, будто они, провалившись во временную дыру, вернулись в восьмидесятые. Жуя картофельный ломтик в сметане, Амели подумала, что перемены в карьере оказали значительное влияние на облик Флёр – и с точки зрения стиля теперь девица выглядела гораздо более гламурно, чем раньше, – и на ее поведение, которое стало куда менее скромным и сдержанным. Амели проводила взглядом Джоша и Флёр, направлявшихся к барной стойке. «Да, еще один мужчина, который не мыслит своего существования вне рамок избитых клише», – подумала она и решила про себя, что Джош, похоже, принялся охмурять свою ассистентку, не устояв перед ее новомодным нарядом и энергичными манерами.

– О, как я скучаю по Яне. Милой, вдохновенной Яне, с ее чудесными экзотическими сережками, – задумчиво проговорила Амели, сожалея о внезапном исчезновении бывшего креативного директора Яны Моррис, которая неожиданно уволилась в конце года.

– Я тебя понимаю, – угрюмо согласился Дункан. – Интересно, как она сейчас?

После короткой паузы и быстрого взгляда в сторону Джоша, который как раз одарил Флёр своей фирменной улыбкой серфера, Амели выпрямилась.

– Ладно. Черт с ним. Давай пораскинем мозгами: любовь, романтика… Как нам состряпать из всего этого беспроигрышную рекламную кампанию?

Через пару часов Амели и Дункан вышли из паба совершенно измотанные. Каждый нес под мышкой кипу листов, разрисованных и исписанных небрежным почерком, – наглядный результат относительно успешного «мозгового штурма».

– Во всяком случае, мы начали работу над проектом, – оптимистично заметил Дункан.

– Да, пожалуй, – кивнула Амели, направляясь назад в офис. – Хотя я не уверена, что это именно то, что нам нужно… – продолжила она, когда они вошли через раздвижные стеклянные двери в здание ЛГМК и переступили надпись «Мы думаем, поэтому вы покупаете» – милый, хотя и немного вычурный девиз рекламного агентства, выбитый на плитах пола.

– Ты всегда не уверена. И все-таки, мне кажется, ты должна поразмыслить над моим предложением, – сказал Дункан, надавив кнопку вызова лифта и прислонившись к стене.

– Ни за что. Только через мой труп. Даже за миллион.

– Но… Просто подумай об этом!

Двери лифта открылись, и приятели зашли внутрь.

– Я. Не. Пойду. На. Вечер Знакомств. – Амели нажала на кнопку с цифрой «пять», и лифт поехал вверх. В зеркале на стене кабинки девушка поймала взгляд коллеги и твердо добавила: – Не уговаривай меня, Дункан. Даже за весь чай Китая и за всех «каннских львов»! Меня не волнует, много или мало времени занимает эта процедура. Знаю одно: мне она покажется вечностью.

Двери лифта открылись, и парочка двинулась по коридору к своему кабинету.

– Но!.. – настаивал Дункан.

– НЕТ!

– Но Билл Бернбах[5] сказал…

– Я знаю, что он сказал! – вскричала Амели, болезненно сознавая, что их сейчас видит и слышит, наверное, весь креативный отдел.

– По-моему, у нас просто нет выхода, Амели, – заявил Дункан, когда они вернулись на свое рабочее место. Он посмотрел на чистый лист формата A3 на столе партнерши. – У тебя есть хоть какие-то идеи, которые мы сможем эффективно использовать?

– Дай мне день-другой… Я непременно что-нибудь придумаю, ладно? Предоставь это мне.

– А если нет? Что тогда?

– Послушай, Дункан, если ты хочешь найти подружку, отправляйся туда сам. А я не опущусь до того, чтобы выставлять себя на всеобщее обозрение в этой хваленой мясной лавке! По крайней мере, не пытайся сделать из меня дуру, обзывая эту авантюру «исследованием», лишь бы я пошла с тобой и не дала тебе прозябать с несчастным видом.

Похоже, ее последние слова задели Дункана за живое.

– Это удар ниже пояса. Знаешь, иногда ты бываешь настоящей стервой! – рявкнул он и выскочил вон.

Амели, потрясенная собственной несдержанностью, тут же раскаялась и пожелала взять свои слова обратно.

– Черт!.. – буркнула она, устремляясь в комнату отдыха и прикуривая на ходу сигарету.

– Чепуха какая-то… – продолжила девушка, подозревая, что в ее жизни началась полоса неудач, раз за одну неделю она нечаянно умудрилась обидеть двух своих друзей.

Амели плюхнулась на диван и глубоко затянулась, размышляя, что, возможно, проблема в ней самой. И тут ее взгляд упал на новый выпуск еженедельника «Кампейн», который лежал на столике перед диваном. Героически борясь с искушением, она собрала волю в кулак и запретила себе прикасаться к журналу, открывать его и вникать в словесные излияния журналистов. Бесполезно. Она должна была знать, какие новые блестящие идеи находятся в центре внимания рекламистов и какие проекты готовятся выдать на-гора креативщики десяти ведущих агентств. Оглядевшись по сторонам, Амели вцепилась в журнал обеими руками и приготовилась насладиться чтением. Она перевернула всего одну страницу, как нечто особенное привлекло ее внимание. К изумлению девушки, прямо в центре находилась красивая глянцевая фотография Джошуа Гранта, который стоял, прислонившись к безукоризненно белой колонне в холле ЛГМК. Его улыбка была уверенной и довольной, а темные волосы были, как всегда, уложены с нарочитой небрежностью. С немалой досадой Амели должна была признать, что снимок ни капельки не льстил оригиналу, – Джош выглядел на нем очень молодым. Он и вправду был невероятно молод для человека, принявшего руководство креативным отделом из рук женщины, которая давно уже разменяла четвертый десяток. На фото никто не дал бы ему больше двадцати девяти. Присмотревшись, Амели подумала, что мастерство фотографа сделало ее босса даже привлекательным – для тех, конечно, кому нравится такой тип мужчин. Глубоко посаженные карие глаза, темный загар, мускулистое тело, высокий рост – ну прямо вылитый серфер.

Девушка глянула на заголовок и содрогнулась. «Грант на исполнение всех их желаний» – красовался тонкий каламбур. Амели углубилась в чтение, чувствуя, как сердце колотится у самого горла. В статье говорилось, что Джош получил приглашение от исполнительного совета ЛГМК в связи с тем, что компания оказалась в затруднительном финансовом положении. На заморского специалиста возлагали большие надежды, поэтому австралиец получил назначение на место прежнего креативного директора Яны Моррис, которую – с ужасом и содроганием узнала Амели – уволили незадолго до этого. Остаток статьи автор пел дифирамбы Джошуа Гранту. Выяснилось, что в Сиднее он стал своего рода легендой, установив больше рекордов и завоевав больше наград в своей отрасли, чем любой из его соотечественников. Взгляд Амели скользил по строчкам. Ее желудок болезненно сжался, когда она прочитала, что, вступив в должность, Джош намерен осуществить много смелых «инициатив» и «структурных изменений». О небо, эту формулировку менеджеры всегда используют, подразумевая сокращение штата, не так ли? И конечно, все об этом знали? Встревожившись еще сильнее, Амели осознала, что ее работа действительно оказалась под угрозой с тех пор, как у ее отдела появился новый начальник. Внезапно она ощутила острую необходимость придумать нечто выдающееся для «Быстрой любви».

«Да, вот именно. Я отменю личную жизнь на следующие четыре недели», – решила девушка, открыла сумку и достала ежедневник. Бегло пролистывая страницы, бедняжка вычеркивала светские мероприятия одно за другим. Чувствуя себя виноватой, она все-таки оставила пару-тройку встреч и захлопнула записную книжку. Свет в кабинетах постепенно гас, и Амели поняла, что осталась в здании одной из последних – в который уже раз. «Ладно, пора идти», – решила она, взяла сумку, плотно обмотала шарф вокруг шеи и направилась к выходу.

Выйдя на площадь Сохо и понуро зашагав прочь, Амели заметила, что дождь, моросивший в Лондоне с утра, превратился в острую ледяную крошку, которую нес по улицам хлесткий ветер. Повернув налево, девушка прошла мимо продавца «Биг Ишью»,[6] старика, который здоровался с ней каждое утро. Сунув руку в карман, она достала один фунт и двадцать пенсов и отдала монеты пожилому мужчине.

– У меня нет времени читать журнал, но в любом случае вот возьмите.

– Грядут тяжелые денечки? – полюбопытствовал бродяга, принимая деньги.

Амели остановилась, пораженная интересом со стороны незнакомца, а также его интуицией.

– Да… пожалуй. Почему-то мне кажется, что впереди меня ждет одно из худших испытаний в моей жизни.