Влюбленный купидон

9 ГЕНЫ РАЗВОДА

«Амели, Амели, это я. Пожалуйста, возьми трубку. Я знаю, что ты меня слышишь».

Амели лежала в своей комнате, задернув занавески и выключив свет. Только саундтрек к фильму «Трудности перевода» играл снова и снова. Девушку не интересовало, сколько было времени и вообще день на дворе или ночь. Закутавшись в одеяло, она знала только, что ей никогда не было так плохо за последние три года.

«Амели, ты так поспешно ушла прошлым вечером, что я испугалась за тебя. Надеюсь, у тебя все в порядке, милая. Если хочешь, я зайду, и мы все обсудим. Мне показалось, что вчера ты весело проводила время. Судя по твоему виду, ты чувствовала себя гораздо лучше, чем в первый раз, поэтому я не понимаю, что случилось… В любом случае перезвони мне, ладно? Жду твоего звонка, радость моя».

Щелкающий звук означал, что Салли повесила трубку. Амели перекатилась на другой бок и спрятала голову под подушку.

– Ладно, подержи его так, дорогуша. Нет, ни что на свете ты не уговоришь меня напялить это! – возмущалась Амели, разглядывая малиновое бальное платье, которое демонстрировала ей Клер.

Прошли сутки. В конце концов Клер извлекла расстроенную подругу из-под одеяла, угостила ее мороженым в «Бен и Джерриз», отвела на массаж лица, а затем потащила в «Селфриджез» за покупками к свадьбе. К счастью, воспоминания о Джеке потускнели, и Амели снова начала вспоминать, что значит быть самой собой – взбалмошной, счастливой и свободной женщиной.

– Хорошо, тогда посмотри вот сюда, – Клер вытащила менее вычурное атласное платье от «Карен Миллен».

– М-м, это более приемлемый вариант. Все остальные, боюсь, годятся или для маленьких девочек, или для зрелых дам.

Клер вздохнула с искренним облегчением. Они потратили не один час на поиски наряда.

– Слава богу! Так ты его примеришь?

– Да, только я предпочитаю голубое, а не персиковое или розовое. К тому же эти оттенки плохо сочетаются с цветом моих волос.

– Ладно, бери голубое.

Пока Амели переодевалась в примерочной кабинке, Клер осторожно попыталась начать с ней разговор.

– Итак… маленькая мисс «Быстрое свидание»… Кажется, ты сказана, что на последней вечеринке был парень, который тебе приглянулся? Незадолго до роковой встречи с прошлым, верно? – полюбопытствовала она, воюя с вешалками-плечиками, которые сцепились между собой и никак не желали разъединяться.

– Да, вроде того, – откликнулась Амели из-за занавески. – Хотя я практически забыла о нем после того, как объявился Джек… Да, пожалуй, там был один симпатичный парень. Чарли, актер… Очень милый. Сейчас я помню все как в тумане, но тогда мы, кажется, быстро поладили. Даже до отведенных нам трех минут… Но я не уверена, что хочу видеть кого-нибудь сейчас, потому что моя голова опять забита мыслями о Джеке… Плюс у меня масса работы.

– Ой, Амели, что за чушь! Ты просто обязана дать этому парню шанс. Не будь размазней! Тебе это пойдет на пользу. И потом, как знать… Чем больше ты будешь встречаться с парнями из «Быстрой любви», тем больше вероятность того, что у тебя появятся отличные идеи для рекламной кампании, а?

– Ах, если бы ты оказалась права! Знаешь, Джош носится с этим заданием как настоящий псих. Он заставил всех работать над ним. Говорю тебе, Клер, если он снова начнет цитировать автобиографию этого ненормального австралийца Рольфа Харриса[31] или опять заиграет на своем ужасном диджериду, я точно сойду с ума! – Амели неуклюже влезла в голубое платье и продолжила: – Но в любом случае Салли заставила меня залезть на сайт и расставить галочки. Хотя, как я подозреваю, она без конца тормошила меня по одной-единственной причине. Ей очень хочется заполучить координаты того чудного типа с христианского телевидения, и она рассчитывает на мою помощь!

– Как это? – озадаченно спросила Клер.

– Видишь ли, когда ты отмечаешь «птичкой» кандидатов – а я ради исследования снова отметила всех, – тебе автоматически присылают электронные адреса тех, которые отметили галочкой тебя. И хитроумная Сал отыскала в этой системе лазейку. Если после вечеринки ты никого не отметишь, считается, что компания не выполнила своих обязательств, поэтому тебе предоставляется право прийти на следующее мероприятие бесплатно. Примерно так же, как в случае со страховкой: если ты не предъявляешь страховых требований, то получаешь за это бонус. Гм… ты не могла бы передать мне вон те босоножки?

Клер подпихнула под занавеску черные открытые туфли на низком каблучке Между тем Амели объясняла:

– Так вот, Салли решила, что, поскольку из всех кавалеров, которых она отобрала первоначально, ей всерьез понравился только один парень, нет смысла заполнять анкету на сайте и лишать себя удовольствия посетить следующее мероприятие даром! А поскольку я, так или иначе, отмечу всех кандидатов, есть шансы, что Дерек окажется среди тех, которые остановят свой выбор на мне. Но, видимо, Дерек еще не приступал к отборочной процедуре, поэтому неизвестно, попала ли я в список его симпатий. Если я все-таки получу его адрес, Салли рассчитывает тайком отправить ему письмо и заодно сохранить право бесплатного прохода на вечер знакомств!

– Ловко придумано! Ами, у тебя там все в порядке? Почему ты так долго возишься?

– Все хорошо. Я почти готова, просто возникла проблема с лифом… Одну секун… Короче говоря, я поставила галочку напротив имени Чарли и большинства других, которые тоже были на сайте. Нас с Чарли объединили в пару, и он тут же написал мне. Не успела я ему ответить, как он прислал мне второе письмо, что несколько меня смутило!

– Ох уж мне твои глупые комплексы, Амели! – возмутилась Клер. – Сколько раз можно повторять тебе? Если парень тобой заинтересовался и настойчиво пытается узнать тебя поближе, это вовсе не значит, что он маньяк. Судя по твоему рассказу, Чарли представляется мне славным малым. Похоже, между вами возникло взаимное притяжение. А если он слишком самоуверен, отнеси это на счет особенностей его профессии. Этим страдают все актеры. Дай ему возможность проявить себя. Взгляни на ситуацию с другой стороны: если бы он не проявил к тебе интереса, ты захотела бы увидеться с ним?

– Да, пожалуй.

– Тогда представь себе, что так оно и случилось, и отправляйся на свидание с ним!

Наконец Амели отдернула занавеску, и Клер ахнула:

– Боже мой, Амели, ты выглядишь великолепно! Честно, я даже не ожидала такого эффекта. Этот цвет так подчеркивает твои голубые глаза.

Амели повернулась лицом к зеркалу и критически изучила свое отражение. Затем она скромно признала:

– Да, платье мне идет.

Она повертелась из стороны в сторону, распустила волосы, позволив каштановым кудрям рассыпаться свободной волной по плечам.

– Это просто волшебство какое-то, Амели! – воскликнула Клер и после многозначительной паузы добавила: – Неужели ты хотя бы на секунду не почувствовала, ну, я не знаю… искушения, что ли… Скажем, что в один прекрасный день, пусть не сейчас, а в будущем, состоится и твоя свадьба?

Амели равнодушно пожала плечами, но на мгновение ее глаза заволокла печаль.

– Я же сказала, что никогда не выйду замуж. Тебе это известно, и здесь нечего обсуждать. Брак не для меня. Во всяком случае, не с моими генами развода. Кроме того, приглядись: ну какая из меня застенчивая невеста? Это не в моем стиле. Прости, Клери. – И девушка начала снимать платье. Чуть погодя она смущенно промолвила: – Э… знаешь, я только сейчас вспомнила… Я же обещала Дункану, что заскочу в офис днем, чтобы проверить, как идет работа над рекламной кампанией.

– Но сегодня воскресенье, Амели! – Возмущению Клер не было предела.

– Знаю, знаю. Но мы закончили подбор нарядов, не так ли?

– Пожалуй. Ладно, иди куда хочешь, – буркнула Клер, и в ее голосе прозвучала нотка разочарования.

Амели быстро переоделась и подхватила сумку и пальто.

– Извини, что так убегаю. Я не думала, что уже настолько поздно.

– Ничего страшного. Мне отлично известно, что ты всегда была не в ладах со временем.

– До свидания, дорогая. – Амели чмокнула подругу в щеку и скрылась из виду.

Потрясенная Клер осталась стоять с голубым платьем, перекинутым через руку.

Пробираясь сквозь толпу покупателей, Амели торопливо спускалась по эскалатору в «Селфриджез» Когда она выскочила на оживленную Оксфорд-стрит, накрапывал дождь. Набросив пальто, девушка ускорила шаг, чтобы успеть на автобус, который шел в направлении ее дома. Напоследок она глянула на свадебные манекены, выстроившиеся у окна на четвертом этаже, и почувствовала приступ вины оттого, что внезапно сбежала и бросила Клер. Капли дождя падали на лицо Амели, и ей пришлось опустить голову, чтобы прохожие не увидели влагу в ее глазах. Стоя в очереди на автобус, она почувствовала, как ее глаза наполняются слезами – необъяснимыми, эмоциональными слезами. Злясь на себя, Амели тряхнула головой и забралась в салон 139-го автобуса.

Ее мобильник звонил не переставая. Судя по номеру, это опять был Джек, и она выключила телефон. «Все, пора перезаключить договор и заодно сменить номер», – решила она. Чувствуя ком в горле и слабость в ногах, она плюхнулась в кресло у окна и возненавидела себя еще больше. Сунув в уши наушники, девушка выбрала своих любимых «Давз»[32] и принялась рыться в сумке в поисках дневника.

139-й автобус, воскресенье, 23 января, четвертый час дня

Сижу в автобусе, после того как беспричинно бросила Клер в самый разгар похода по магазинам. Чувствую себя последней сволочью. Налгала ей, что у меня дела на работе, сама не знаю почему. Трудно сказать, что со мной происходит в последнее время. Я понимаю, что рассуждаю, как Элизабет Вурцельх[33] в плохой день, однако мне действительно кажется, что сейчас вокруг меня образовалось темное облако. Я готова расплакаться по малейшему поводу. И что самое худшее, я никак не могу выбросить из головы Джека. Понятия не имею, на что он мне сдался, но, увидев его, я вдруг вспомнила, как хорошо нам было вместе. Что, если я никогда не найду человека, с которым мы будем столь же близки?

Когда Джек сказал, что не может забыть меня спустя столько времени, у меня внутри все перевернулось С тех пор я ни разу не поела твердой пищи. Все, что мне удалось запихнуть в себя за последние тридцать шесть часов, это полпорции «Бена и Джерриз», которые я проглотила по настоянию Клер. И, честно говоря, мой желудок все еще бунтует. Должна сознаться, что вчера, поддавшись всеобъемлющей, сверхчеловеческой депрессии, я практически полностью утратила самоконтроль. Внезапно я осознала, что нахожусь на чердаке и разыскиваю в грудах хлама «нашу» музыку, которую пару лет назад, в редкие минуты душевной твердости, я похоронила под другими ненужными сувенирами из прошлого. Почему я все еще цепляюсь за эти обломки – остается загадкой, ведь это не приносит ничего, кроме эмоциональных терзаний. Однако мне всегда было трудно расставаться со старыми вещами.

И вот я уселась, скрестив ноги, на холодном, сумрачном чердаке посреди поношенной одежды, нафталиновых шариков и всякой рухляди. Я слушала «наши» прежние песни, а по моему лицу струились слезы. Музыка перенесла меня в добрые старые времена, пробудив болезненные воспоминания, горькие и сладкие одновременно. Особенно плохо мне пришлось, когда я поставила тот самый альбом Дилана. Альбом, который Джек едва ли не до смерти заиграл в своей машине. Эта подборка была записана только на магнитофонную пленку, поэтому, куда бы мы ни ехали – в Брайтон, Корнуолл или любое другое место, – всегда звучала эта неизменная заезженная кассета.

Мы колесили по шоссе, слушая потрескивающую старую запись, и подпевали во весь голос: все равно нас никто не слышал. Солнце светило в окна и согревало наши плечи, заглядывая сквозь люк в крыше автомобиля. Мы играли в глупые дорожные игры, ели отвратительные пирожки с мясом на стоянках и болтали как задушевные друзья. Вчера я прослушала тот же альбом, только на CD. Звук был лучше, без шипения и потрескивания, однако он вызвал в памяти все чувства, которые я испытывала, сидя в машине с Джеком, – наивную уверенность в собственной безопасности, интуитивное убеждение, что мы всегда будем вместе, что никогда не расстанемся. Обычно идиллия продолжалась до того неизбежного момента, когда ржавый синий «фольксваген» Джека ломался. Ожидая рабочих ремонтной службы, которые вытащат нас из очередной передряги, мы затевали дурацкую ссору, однако наши размолвки никогда не продолжались долго. К тому времени, когда автомобиль приводили в порядок, мы снова целовались, не в силах оторвать глаз друг от друга.

Поэтому вчера я не совладала с унынием. Слишком трудно было этому противостоять. Я видела лицо Джека как наяву. Иногда музыка обладает странным свойством консервировать эмоции и словно закупоривает их в сосуде столь надежно, что годы спустя они, сохранившись в этой временной капсуле, заставляют открыться старые сердечные раны. После того как я несколько часов подряд слушала с любовью составленный Джеком «Амели-микс», мне остался всего один шаг до того унизительного состояния, которое сопровождается холодной, мерзкой головной болью от рыданий, красными глазами, распухшими щеками и отвращением к себе. Именно в этот момент в дверь позвонили. Разумеется, у меня душа ушла в пятки при мысли, что это может быть Джек. Затем сердце сжалось, страшась, что это не он. Потом я сломя голову побежала умыться и подкрасить глаза на случай, если это все-таки Джек. И наконец все успокоилось, когда я увидела за дверью Клер. Милая Клер пришла, чтобы извлечь меня из пропасти, именуемой жалостью к себе.

Господи, как я рада, что она это сделала. Как здорово снова вернуться в мир живых людей. Но хотя сейчас я чувствую себя немного лучше, меня одолевают сомнения. Что, если я действительно должна простить его? Что, если наша случайная встреча после трех лет разлуки – это знак судьбы, которая пытается сказать мне, что у каждого есть вторая половинка? И моя половинка – это Джек? Может, я была слишком сурова к нему? Я не представляю, где найти человека, с которым мы так подходили бы друг другу. Должна ли я дать ему второй шанс? Если б я знала… Лучше б я никогда не ходила на эту проклятую вечеринку! Если бы только Бог уберег меня от участия в этой злополучной рекламной кампании.

Внезапно Амели заметила, что пожилой мужчина рядом с ней жадно вчитывается в ее записи, и поспешно захлопнула дневник. Она включила плеер громче, прислонилась головой к окну и просидела так до своей остановки, наблюдая за летящими по небу облаками и мечтая стать невидимой.