Вожделение жизни

8

К пятнице Тини навела такой порядок в делопроизводстве Кэтрин, что найти там что бы то ни было хозяйка уже не могла. Правда, это оставило Кэтрин достаточно времени, чтобы поволноваться насчет предстоящей встречи с продюсерами сериала. Их трое, один из которых никогда не произносил ни слова. Хуже всего было то, что Кэтрин ничего не могла добавить к своим прежним, довольно жидким аргументам. Она не хотела предавать огласке "понижение" Джилли до театра Клейхилл в Кингз Ривер, театре, который совершенно не был известен в стране.

Зуммер внутриофисной связи прервал ее невеселые размышления.

— Эмили Лайонс на третьем проводе, — сообщила Тини.

— Спасибо. — Кэтрин колебалась, брать ли трубку. — А кто такая Эмили Лайонс?

— Подруга моего бывшего зятя, у которой большой особняк в викторианском стиле в Кингз Ривер.

— А почему она на третьем проводе?

— Потому что вы поручили мне соединить ее с вами, — объяснила Тини.

— Но почему по третьему?

— Потому что первые два заняты.

— Но я ни с кем по этим линиям не разговариваю.

— Все в порядке, — заверила ее Тини. — Это я по ним разговариваю.

— Тини, по-моему, я просила тебя не занимать телефон личными разговорами…

— Вам лучше взять трубку и поговорить с Эмили.

Дотягиваясь до телефона, Кэтрин задумалась над тем, сколько времени ей потребуется, чтобы разобраться в новой системе делопроизводства, внедренной Тини, не разрушая всю систему.

— Да, миссис Лайонс?

— Миссис Вудс, — произнес очень четкий голос, — я просто хочу узнать, когда мне завтра ожидать миссис Чарльз?

— Если мы не заблудимся, то где-нибудь около часа. Кстати, я хочу предупредить вас, что вместе с миссис Чарльз приедет ее дочь.

— Ей потребуется отдельная комната?

— Да, она уже не девочка, ей пятнадцать.

— За эту комнату придется доплачивать. Кроме того, у нас действуют некоторые правила содержания дома. Никакой громкой музыки позже десяти вечера, никаких гостей после одиннадцати, если вы не собираетесь оплачивать дополнительную комнату, и никакой контрабанды. — Она помолчала. — Это относится к ним обеим.

Судя по этому голосу, Кэтрин представила себе типичную для Новой Англии старую деву, похожую на скелет, плоскогрудую, разочарованную в жизни. Возможно, это было ошибочное представление. Кэтрин достаточно часто приходилось иметь дело с людьми, чтобы знать, что лицо далеко не всегда соответствует голосу. В ее архиве полно фотографий страшилищ с ангельскими голосами.

— Хорошо, я считаю эти правила разумными, — сказала она миссис Лайонс.

— Прекрасно, жду вас завтра.

"Дело плохо, — подумала Кэтрин. — Сначала я заставила Джилли согласиться на роль, которую она не хочет играть, потом подсовываю ей чудовище в виде хозяйки дома. Джилли убьет меня".

Она уже собиралась выйти из офиса, когда Тини остановила ее.

— Кэтрин, — сказала она, — я не знаю, насколько вы верите в удачу…

— В нашей профессии нельзя не верить в удачу…

Тини отколола от своего воротника что-то и протянула Кэтрин.

— Я хочу отдать вам это. Насовсем. Мне это всегда приносило удачу.

— Спасибо. — Кэтрин была по-настоящему тронута. Она взглянула на маленькую вещицу в своей руке. — А что это такое?

— Это сардинка. Потрясающе, правда?

— Исключительно, — согласилась Кэтрин, разглядывая маленькую рыбку, запаянную в пластиковую пластинку.

— Многие народы считают рыбу символом процветания и удачи.

Кэтрин приколола сардинку на самую выдающуюся точку своего пиджака.

— Как я выгляжу?

— Потрясающе! Как всегда.

Кэтрин не была уверена, что это такой уж комплимент.

— Ладно, спасибо.

Она торопилась в студию, соображая по дороге, что она еще не использовала, чтобы защитить Джилли. Конечно, она могла упомянуть, что Джилли выдвинута на премию Эмми за лучшую женскую роль, но это уже стало профессиональной шуткой среди актеров — Джилли выдвигали на эту премию уже последние девять лет, и никогда она ее не получала.

Показав охраннику свое удостоверение, Кэтрин поспешила в гардеробную Джилли, постучала в дверь и получила разрешение войти.

— Я тороплюсь, — сообщила она Джилли, — я должна была быть внизу три минуты назад. — Кэтрин была просто помешана на пунктуальности. — Но мне нужно уточнить с тобой одно обстоятельство.

— Выкладывай. — Джилли возлежала на больничной койке и являла собой картину полной беспомощности. На ней был белый халат с пикантным разрезом сзади, а вместо привычных для Кейс золотых цепочек шею Джилли обвивали пластиковые трубки.

— Джилли, я хочу явиться к ним при громе пушек, когда все средства для борьбы дозволены, но для этого я должна знать, готова ли ты вести игру?!

— О чем конкретно ты говоришь?

— Если дойдет до этого, ты готова отключить систему жизнеобеспечения?

Джилли закурила, внимательно следя за тем, чтобы не поджечь трубку, тянущуюся к ее носу. Сквозь сигаретный дым она разглядывала висящий на противоположной стене рисунок Фрагонара.

— Я хочу, чтобы моя героиня умерла, — сказала она.

— Ты в этом уверена?

Джилли кивнула.

— Кейс заслуживает достойной смерти. Только чтобы меня не заменили другой актрисой. Я могу пережить все, но только не это.

Кэтрин похлопала ее по бедру.

— Вот это мне и нужно было услышать. Не могу же я пугать их тем, что ты уйдешь, если на самом деле этого не хочешь. Да, чуть не забыла. Тебя выдвинули на премию Эмми за лучшую женскую роль. Мне позвонили сегодня утром.

— Подумаешь, большое дело.

— Дорогая, когда-нибудь это случится.

Времени подбадривать Джилли у Кэтрин не оставалось. Она и так уже опаздывала на пять минут. Она влетела в офис продюсеров, трогая на счастье сардинку. Однако, по-видимому, профсоюз сардинок объявил забастовку, потому что Кэтрин сразу же столкнулась с рядом неожиданностей. В ее профессии неожиданности обычно к добру не приводят.

Ее ожидал только один из продюсеров, Харпо, тот, который всегда молчал. Действительно, это был день сюрпризов.

— Хэлло, — приветствовал он ее хорошо поставленным баритоном. — Вы не против ленча?

Через несколько минут Кэтрин уже стояла на Одиннадцатой авеню, а продюсер покупал у уличного продавца булочки с горячими сосисками и бутылочки с содовой.

— Горчицу и кислую капусту? — спросил он.

— Да, спасибо.

Продюсер вручил ей роскошный сандвич и бутылочку содовой.

— Пройдем к реке?

Кэтрин предпочла бы какое-нибудь другое место покомфортабельнее, чем любоваться грязным (а в этот сырой июньский день еще и вонючим Гудзоном), но знала, что с причудами продюсеров лучше не спорить.

— Жаль, конечно, что это не "Ле Сирк", — заметил продюсер, — но я предпочитаю это место.

— В нем есть свое очарование, — согласилась Кэтрин.

Продюсер глядел на реку и плывущую по ней парусную яхту.

— Я назначил вам свидание без остальных продюсеров по двум причинам. Главная в том, что я несколько устал смотреть, как вы тут дергаетесь. Я хочу, чтобы вы знали, что в действительности происходит.

— Это все, чего я хочу, — сказала Кэтрин.

— Вы знаете, что наш сериал неуклонно теряет свою популярность. Мнения нас троих о том, как преодолеть эту ситуацию, разделились. Мои коллеги разрываются между вариантом уволить всех и начать все с нуля с новыми актерами и новыми идеями, или продолжать снимать старые сюжетные линии с более молодыми актерами. Лично я считаю второй вариант большой ошибкой. Нельзя возродить былую славу. Любое дело должно двигаться вперед, изменяться и развиваться. К сожалению, поскольку наш рейтинг падает, мы не можем просить телекомпанию расширить финансирование нашего сериала. Если мы попросим у них более крупные ассигнования на то, чтобы пригласить новых сценаристов, либо перезаключить общий контракт, мы можем создать для телекомпании слишком большие трудности.

— Прекращение съемок?

— Именно так нам сказали, и без всяких обиняков.

— Я не знала, что дела настолько плохи.

— Да, представьте себе.

— Я готова пересмотреть вопрос о гонораре, если вы гарантируете Джилли добротную сюжетную линию.

— Мои коллеги перепуганы. Они склоняются к тому, что им кажется безошибочным путем к успеху — это целая армия молодых ребят, которые будут прыгать друг другу в постель. Сюжетная линия Джилли не выдержит. Либо мы должны начинать с чистого листа, либо убить ее героиню. Есть еще одно обстоятельство. Я надеюсь, что вы меня правильно поймете.

— Прошу вас, продолжайте. Я очень ценю вашу откровенность.

— Игра Джилли за последний год… в ней чего-то стало не хватать… какой-то искры. Как будто ей надоело, или она чем-то расстроена.

— Ей не так много пришлось сниматься в этом году.

— Это не оправдание. В прошлом году она была мало занята в съемках, и, тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы ее выдвинули на премию Эмми.

— Вы уже слышали?

— Конечно. Хорошие новости распространяются быстро. — Он отпил большой глоток содовой. — Короче говоря, не в интересах вашей клиентки оставаться в сериале "Вчера, Сегодня и Завтра". За те деньги, которые мы ей платим как звезде, мы можем нанять трех девок без актерского опыта, но с крепенькими задницами. Я не поддерживаю этот план возрождения сериала, но у меня при голосовании только один голос. А остальные двое, они за вариант с девочками, поверьте мне.

— Это ведь количество, но не качество.

— Мы заинтересованы только в прибылях, — возразил продюсер. — Нужны доллары и центы. Шоу-бизнес пока не отличается от всякого другого бизнеса. Мы должны приносить прибыль.

— Так что, когда вы заменяете Кейс…

— Мы вполне серьезны, — продолжил ее мысль продюсер. — Мои коллеги искренне верят, что могут найти новую Джилли Чарльз, которая обойдется им гораздо дешевле и не будет так третировать режиссера. Вы должны признать, что ваша клиентка истинное наказание. Но другой Джилли Чарльз нет, а та, которую мы имеем, стоит нам очень много денег — таких денег, которые мы не можем просить у телекомпании, пока наш рейтинг не поднимется до пристойного уровня.

— Если бы вы больше использовали Джилли, рейтинг улучшился бы.

— В настоящее время зрители не очень интересуются ею. Между нами говоря, Джилли нельзя винить в падении рейтинга сериала, но она подходящий козел отпущения.

— Значит…

— Совершенно безнадежно.

— Ладно, — вздохнула Кэтрин, — если обстоятельства таковы, как вы говорите, моя клиентка предпочитает, чтобы ее героиня погибла.

— Я тоже так думаю. Это классический выход. Она заслужила его. Джилли всегда трудилась, не жалея себя, но мои коллеги тугодумы. Так что кома Кейс может затянуться надолго.

— Вот этого мы не хотим, — возразила Кэтрин. — Не могла бы она умереть, скажем, через месяц или около того?

— Я буду поторапливаться, — пообещал он. — До свидания, Кэтрин. Как всегда, было приятно поговорить с вами.

Кэтрин не склонна была верить его словам, поскольку они до сегодняшнего дня никогда не разговаривали, но ей была приятна его любезность. Иные люди не считают даже нужным вести себя вежливо, особенно когда вы беспомощны и они это знают.

Они пожали друг другу руки, и он зашагал по направлению к студии.

— Подождите, — крикнула она ему в спину. — Вы сказали, что было две причины, по которым вы хотели нашей встречи. Какая была вторая?

Он улыбнулся.

— Вы всегда нравились мне, Кэтрин. Вы умная женщина. Вы не носите кричащих нарядов, не выставляете себя. Вы разговариваете мягко, но при этом вы один из самых трудных партнеров при переговорах. И кроме того, женщина, которая прикалывает окаменевшую сардинку к воротнику своего изысканного жакета, обладает хорошим чувством юмора.

"Ладно, — подумала Кэтрин, — по крайней мере эта встреча не обернулась полным провалом".

— Что случилось? — потребовала ответа Джилли, когда Кэтрин вернулась на съемочную площадку.

— Может, мы лучше поговорим с глазу на глаз? — предложила Кэтрин.

— Я не могу. Через минуту мне сниматься. Моя койка в клинике уже готова. Почему ты не говоришь мне, что случилось? О, Боже, дела, видимо, хуже, чем я предполагала. Кэтрин, почему ты не торопишься сказать мне, что все не так плохо?

— Поговорим позже. Тебя ждут.

— О, Боже, — вздохнула Джилли и пошла к койке.

Режиссер потребовал тишины и начал репетировать сцену с Джилли. Она лежала неподвижно на койке. Вбежала графиня и потребовала от полицейского, чтобы он сказал, что случилось.

— Мы не знаем, мэм, — отвечал он. — Мы нашли ее без сознания на пирсе.

Как только сцену отыграли, Джилли вскочила с койки, схватила Кэтрин и скомандовала:

— Говори!

— Джилли, дела плохи.

— Ладно, — вздохнула Джилли. — Я готова умереть.

— Понимаешь… все не так просто. Продюсеры хотят, чтобы ты оставалась в таком состоянии как сейчас.

— Что ты хочешь сказать? Я нигде. Я в коме.

— Вот именно.

— Они что же, собираются держать меня в коме неизвестно сколько времени?

— Пока не решат, что с тобой делать.

— А как, по-твоему, как они хотят поступить со мной?

— Вероятно, уволить тебя через некоторое время.

— Это значит, что они не повысят мне ставку?

Кэтрин покачала головой.

— Кэт, — сказала Джилли, — у женщин моей семьи ходила такая поговорка: "Умная женщина знает, когда нужно слегка склониться, но если ты все время склоняешься, кто-нибудь обязательно подкрадется сзади и трахнет тебя в задницу". Я сделала все, что могла, получила все, что могла, и теперь дошла до предела. У нас в семье была популярна еще одна пословица: "Лучше самой уйти, чем ждать, когда тебя уволят". Я ухожу. Пусть ищут другую рыжую, которая будет лежать в коме. Джилли Чарльз никому не позволит валять ее в дерьме!

Она метнулась к лифту, не обращая внимания на резиновую трубку, тянущуюся за ней. Прежде чем Кэтрин успела ее остановить, она уже направлялась к офису продюсеров. Она ногой толкнула дверь, на ее везенье все трое продюсеров оказались в кабинете. Джилли обрадовалась этому обстоятельству. Гораздо легче покончить одним разом, чем в трех разных кабинетах.

— Ладно, парни, — объявила она, — вы годами ждали этих слов. Я увольняюсь.

Она повернулась и пошла к дверям, когда ей в голову пришла блестящая идея, подсказанная пикантным разрезом в ее больничном халате и ее пристрастием к драматическим жестам.

В виде прощального жеста и в знак ее любви к Кейс, а также желая выразить свое отношение к своим бывшим работодателям, она задрала полы своего халата выше головы и показала продюсерам то, что скрывалось под ними.