Волшебный медальон

Эпилог

— А слева вы видите Тауэр. — Джулия указала рукой налево. — Существует легенда о том, что вороны являются его хранителями. Если они когда-либо покинут его, Тауэр разрушится.

Автобус плавно катил по улицам Лондона. Джулия достала салфетку и вытерла пот со лба. Бартоло был прав: ей действительно стоит на время оставить работу и заняться чем-то дома. Джулия согласилась, но настояла, что проведет намеченную экскурсию в Лондоне. Теперь она явственно ощущала, что не справляется со своей работой так, как раньше.

«Что ж, — улыбнулась Джулия, — хорошо, что Тауэр был последним пунктом, и мы уже покидаем город».

Джулия отложила микрофон и расслабленно откинулась на спинку сиденья. Скоро они вернутся в Ньюхейвен, где ее ждет Бартоло.

Они договорились, что Джулия оставит работу и переберется к Бартоло в Брайтон.

Бартоло уже представил Джулию своей семье. Мать Бартоло прослезилась от счастья, обняла Джулию и тут же надавала ей уйму советов по поводу беременности, родов и уходу за ребенком. Джулия была рада этому, ведь у матери Бартоло был огромный опыт в этом вопросе. В тот же день они спланировали свадьбу и назначили дату. Свадьба должна была состояться через месяц.

Джулия в свою очередь представила Бартоло родителям, которые были несказанно рады тому, что их дочь наконец-то выходит замуж и подарит им внука. А УЗИ показало, что это — как и предполагала Джулия — именно внук, мальчик.

— Как бы ты хотел назвать нашего сына? — спросила как-то Джулия у Бартоло.

— Я думаю, над этим стоит серьезно поразмыслить. Имя — это очень важно.

Но пока что они не остановили свой выбор на каком-либо имени. Поиск продолжался.

Через неделю после знакомств с родителями Бартоло и Джулия отпраздновали помолвку. Праздник получился чисто семейным — на нем присутствовали родители Джулии и семья Бартоло.

Мэрилин испекла торт, который восхитил мать Бартоло, и она тут же попросила его рецепт. Женщины быстро нашли общий язык, и весь вечер не могли наговориться.

Джеймс рассказывал отцу Бартоло о своей великолепной коллекции, тот был заинтригован и выразил желание взглянуть на нее. Вечер прошел в теплой и спокойной семейной обстановке.

Туристический автобус приблизился к черте города, и Джулия отвлеклась от воспоминаний и снова взяла в руку микрофон.

— Лондон навсегда останется в наших сердцах. Мы не будем говорить ему «прощай», мы скажем ему «до свидания».

Наконец-то экскурсия окончена, вздохнула Джулия. Теперь можно поспать.

Усталость заявила о своих правах, и Джулия тут же заснула.

Когда она снова открыла глаза, автобус уже въезжал на территорию вокзала Ньюхейвен.

Джулия сидела на своем месте и ждала, пока пассажиры покинут салон автобуса.

Последним выходил Сэм Смит. К удивлению Джулии, в этот раз он не доставил ей никаких проблем. Смит вел себя, как обычный турист, иногда задавал кое-какие вопросы и вообще — ни разу! — не проворчал какой-нибудь гадости.

Джулия расслабленно предвкушала, как сейчас возьмет такси и поедет домой и ее встретит Бартоло.

Когда они последний раз созванивались, Бартоло обещал приготовить к приезду Джулии пасту и набрать ванну с ароматическими маслами.

От приятных размышлений и предвкушения уютного вечера Джулию отвлек резкий крик. Она вздрогнула и посмотрела в окно.

Перед автобусом лежал Смит, его старческое лицо исказилось от боли, одной рукой он держался за левую ногу. Те туристы, которые не успели отойти далеко, вернулись и склонились над ним.

Водитель автобуса и Джулия выбежали на улицу. Джулия присела рядом со Смитом.

— Не волнуйтесь, мистер Смит, — сказала она. — Я умею оказывать первую помощь.

Она осмотрела поврежденную ногу и пришла к выводу, что это просто растяжение.

— На вокзале есть медпункт, — сказала Джулия. — Вам нужно наложить повязку.

— Я помогу, — вызвался водитель автобуса.

Он легко поднял сухого старика так, чтобы тот мог опираться на одну ногу, нагнулся и закинул его руку себе на плечо.

— Идите за мной, — сказала Джулия.

Водитель и Смит медленно двинулись за ней.

— Я подам в суд на фирму, выпускающую эти автобусы, — пробурчал Смит. — До чего же у них неудобные ступеньки…

Джулия с облегчением вздохнула. Сэм Смит снова начал ворчать, значит, с ним все в порядке.

Дверь в медпункт была заперта. Видимо, фельдшер куда-то отлучился. Водитель помог Смиту сесть на диван рядом с медпунктом и обратился к Джулии, показывая на часы:

— Я должен идти. Если сейчас не отмечусь в журнале, у меня будут проблемы.

— Конечно, идите, — кивнула Джулия. — Спасибо вам за помощь.

— Спасибо, дружище, — сказал Смит.

Водитель пожал ему руку, пожелал скорейшего выздоровления и ушел.

Несколько минут Джулия и Сэм Смит провели в молчании. Старик сидел на диване, запрокинув голову и закрыв глаза. Джулия стояла напротив, привалившись спиной к стене.

Потом Смит открыл глаза и посмотрел на Джулию.

— А вы почему остались? — ворчливо спросил он. — Идите. У вас наверняка пропадает вечер с любимым человеком.

Джулия приподняла брови, гадая, что же ее удивило больше: проницательность Смита, его забота или сам вопрос.

— И вовсе он не пропадает, — возразила она. — Мы собираемся пожениться, так что у нас впереди еще целая жизнь, которую мы проведем вместе.

Вдруг Джулия заметила, как омрачилось лицо Сэма Смита. Но печаль эта была какой-то светлой, как будто он вспоминал о чем-то хорошем и счастливом.

— А осталась я потому, что хотела убедиться, что с вами все будет в порядке, — добавила она.

Смит снова посмотрел на нее.

— Спасибо, Джулия, — сказал он и снова погрузился в свои мысли. — Я хорошо помню это чувство, — продолжил Смит через некоторое время. — Счастливое предвкушение семейной жизни. Она была такой красивой… моя Синтия…

— Синтия? Ваша жена?

— Да, — кивнул Смит.

— Я бы никогда… видите ли, — замялась Джулия, — вы всегда ездите один…

— Поэтому я и сказал «была», — вздохнул Смит.

— Вы развелись?

— Нет, — Смит отрицательно покачал головой, — развод — это точно не про нас. Мы с Синтией жили в полной гармонии и абсолютном взаимопонимании. Иногда, конечно, ссорились, но эти скандалы были ничто в сравнении с нашими днями счастья.

— Тогда, должно быть… — вдруг поняла Джулия.

— Синтия умерла, — подтвердил ее мысли Сэм Смит. — Она и наша дочь погибли в автокатастрофе.

— Мне очень жаль, мистер Смит, — сказала Джулия. На сердце у нее стало очень тяжело. — Так, значит, вы… один?

«Наверное, поэтому он так часто отправляется в туристические поездки, — с грустью подумала она. — Он делает это, чтобы развеять одиночество».

— Нет, я не один, — сказал Смит, и Джулия заметила, как его спина распрямилась. — У меня есть сын. Его зовут Август. Он работает в том же ресторане, что и я. Ему сейчас нелегко, ведь он — студент и ему приходится совмещать учебу с работой. Но Август молодчина. Говорит, что хочет путешествовать со мной, когда окончит университет.

Чем больше Смит рассказывал о сыне, тем больше гордости было в его голосе. У Джулии отлегло от сердца.

Она почувствовала укол совести за то, что считала Смита ворчливым, недовольным брюзгой. Люди ведь не становятся такими просто так, по своей воле. Всегда есть какая-то причина.

Смерть горячо любимой жены и дочери стала для Смита слишком сильным ударом, и Джулия радовалась тому, что у Смита остался сын. Значит, одиночество в старости ему не грозит. Пойдут внуки, и в их воспитании он найдет утешение.

Тем временем вернулся фельдшер. Он извинился за то, что ему пришлось отлучиться.

Осмотрев Смита, фельдшер наложил повязку и сказал, что через два дня нога полностью восстановится. Джулия дождалась, когда Смит выйдет из медпункта, вызвала такси, помогла ему сесть в автомобиль, после чего и сама села на заднее сиденье.

— Что вы делаете? — удивился Смит. — Вы и так помогли мне. Я сам доберусь.

— А как вы собираетесь выбираться из машины? К тому же кто-то должен помочь вам дойти до дома.

— Верно, — подумав, согласился Смит. — Огромное спасибо, Джулия. Даже не знаю, как вас отблагодарить.

— Поправляйтесь, мистер Смит.

Смит улыбнулся и посмотрел в окно.

— Вот что, — сказал он, когда снова посмотрел на Джулию. — Я хочу подарить вам это.

Смит достал из кармана нечто похожее на ключницу и отстегнул от кольца какую-то цепочку.

— Это вам — Старик положил предмет Джулии на ладонь, и она увидела, что это золотая цепочка с кулоном в виде маленького ключа.

— Этот кулон принадлежал моей дочери, — сказал Смит.

Джулия не могла отвести взгляд от тонких, изящных завитков, украшавших ключ. Это была очень тонкая ювелирная работа невероятной красоты.

— Если эта вещь принадлежала вашей дочери, — возразила Джулия, все еще любуясь кулоном, — я не могу принять ее, мистер Смит. Она должна быть очень дорога вам как память.

— Энни была бы этому рада. Я вам сейчас кое-что расскажу. Как-то раз моя жена упала в обморок во время прогулки. Она была беременна Августом. Я успел подхватить ее и постарался привести в чувство, а Энни побежала за помощью. К счастью, находившаяся неподалеку женщина оказалась врачом. Она быстро привела Синтию в чувство, и знаете, что сделала Энни?

— Что?

— Она отдала врачу свое мороженое, которое я ей только что купил. Энни тогда было пять.

Джулия снова посмотрела на кулон.

— Возьмите его, — попросил Смит. — Пожалуйста.

Джулия крепко сжала кулон в руке.

— Спасибо, мистер Смит.

— Я хотел отблагодарить вас. Рад, что вы принимаете мою благодарность.

Когда такси остановилось у дома Сэма Смита, Джулия помогла ему выйти из машины и дойти до дома.

В гостиной она помогла ему лечь на диван.

— Спасибо, Джулия, — сказал Смит. — Теперь я буду ждать возвращения Августа. Хотите чаю или кофе?

— Нет, мистер Смит, благодарю вас. Не хочу вас затруднять, да и к тому же мне пора домой, к жениху.

— Понимаю, — улыбнулся Смит. — Что ж, до свидания, Джулия.

— До свидания, мистер Смит.

Джулия взглянула на Сэма Смита и отметила про себя, что никогда еще не видела его лицо таким спокойным, добрым и умиротворенным.

— До свидания, Джулия. Вы очень хорошая девушка. Вашему жениху повезло. Я уверен, что вас ожидает жизнь, полная счастья.

— Бонджорно, синьорина Брайт, будущая синьора Соливьери! — Бартоло заключил Джулию в объятия и осыпал ее лицо поцелуями. — Добро пожаловать домой! Что вы предпочитаете сначала: ванну с ароматическими маслами или великолепную пасту со сливочным соусом?

— Сначала я предпочитаю тебя! — Джулия хитро улыбнулась и поцеловала Бартоло в губы.

Чуть позже, когда они лежали в постели, в объятиях друг друга, Бартоло спросил:

— Что это?

— О чем ты? — не поняла Джулия.

Бартоло подцепил на палец цепочку с ключом-кулоном.

— Подарок от поклонника? — Он с шутливой ревностью взглянул на Джулию.

Она рассмеялась.

— Сегодня Сэм Смит выходил из автобуса и подвернул ногу, — стала объяснять Джулия. — Я помогла ему добраться до медпункта и проводила до дома. В знак благодарности он подарил мне этот кулон и настоял, чтобы я непременно взяла его. — Джулия задумчиво повертела кулон-ключ в руках. — Эта вещь принадлежала его дочери. Его дочь Энни и жена Синтия погибли в автокатастрофе…

— Сэм Смит — это тот ворчливый старикашка, про которого ты мне рассказывала? — спросил Бартоло.

Джулия снова ощутила укол совести.

— Да, — ответила она. — Но я забираю все свои слова обратно. Он несчастный человек. Потерять горячо любимого человека и дочь… Не представляю и не хочу представлять, что бы делала я на его месте.

— И я, — кивнул Бартоло.

Некоторое время они молчали.

— Я смотрел на букву «си», — сказал Бартоло, теребя в руках ключ-кулон.

— Ты об именах для нашего малыша? И как?

— Не нашел ничего подходящего, — пожал плечами Бартоло. — Хотя, может, тебе что-нибудь понравится?

— Это исключено, возразила Джулия. — Имя ребенку будем выбирать вместе. Если тебе не нравится, найдем что-то лучше. Завтра можно посмотреть имена на букву «ди». Что скажешь?

— Конечно, я за. Моему сыну нужно самое лучшее имя на свете. И я хочу скорее найти его!

— Да, — Джулия расслабленно прикрыла глаза, — у нашего малыша будет самое лучшее имя.

Они снова замолчали на некоторое время.

Каждый из них знал, что другой представляет себе картины из будущей семейной жизни.

— Джулия! — сказал вдруг Бартоло с какой-то странной интонацией. С такой интонацией заявляют о каком-то открытии или озарении.

— В чем дело, дорогой? Тебе пришло в голову подходящее имя?

— К сожалению, нет, но… послушай! — Бартоло резко сел на кровати и развернулся к Джулии. — Помнишь, ты говорила, что у твоего медальона есть скважина для ключа?

— Ну да. — Джулия зевнула. — И что с того? Все равно тот торговец мне его не отдал. А может, у него вообще его не было.

— Зато теперь он у тебя есть!

Джулия непонимающе уставилась на Бартоло.

— Кулон! — воскликнул Бартоло.

— Кулон? — Джулия взяла в руки подарок Сэма Смита. — Этот кулон?

Золотой ключ сверкнул своими завитками, отразив свет.

— Да не может такого быть! — рассмеялась Джулия. — Он в форме ключа, но это ведь вовсе не означает, что это ключ от моего медальона!

Бартоло продолжал выжидающе смотреть на Джулию, как бы говоря: продолжай свою мысль, и ты сама скоро убедишься, что я прав.

— Ну да, он тоже золотой, — пробормотала Джулия, поворачивая кулон перед глазами так и эдак. — И… его дизайн… очень схож с дизайном медальона, но это ведь… но ведь… это не значит, что он подходит к нему!

— Стоит попробовать! — воскликнул Бартоло. — Я несколько минут рассматривал этот ключ и скважину медальона. По-моему, по размеру и резьбе он вполне подходит!

Джулия тоже села на кровати и принялась разглядывать медальон и ключ. Похоже, Бартоло был прав.

— Попробуй, — сказал он.

Джулия вставила ключ в скважинку. Он вошел, как нож в масло.

— Подходит, — благоговейно прошептала Джулия.

Она медленно, осторожно повернула ключ. Внутри медальона щелкнул механизм, и он раскрылся на две половинки.

— Что там? — спросил Бартоло.

Джулия взяла в руки раскрытый медальон и заглянула внутрь.

На золотой поверхности было выгравировано имя «Эдвард».

— Бартоло, — улыбнулась Джулия. — Тебе нравится имя Эдвард?

Над головой шумели клены. Перед глазами мелькали прохожие. По случаю выходного дня парк был полон народу.

Иногда мимо Джулии и Бартоло проезжали музыкальные фургончики с мороженым, сладкой ватой и газировкой.

То и дело со стороны зоны аттракционов доносились восторженные крики пассажиров поезда, с ужасной скоростью пролетающего по американским горкам.

В Брайтоне существовал обычай каждое третье воскресение месяца подкрашивать воду в фонтанах. Сегодня как раз был такой день, и Джулия любовалась на розовые, сиреневые, синие, зеленые струи, искрящиеся на солнце.

Джулия посмотрела вверх. Она помнила со школы о явлении листовой мозаики, когда растение, стараясь получить как можно больше солнечных лучей, располагает листья таким образом, что они почти не заслоняют друг друга.

Листья клена над их с Бартоло головами тоже подчинялись закону листовой мозаики. Однако их остроконечные верхушки все-таки пересекались с другими листьями, отчего создавался восхитительный узор: солнце подсвечивало листья и придавало им ярко-салатовый цвет, а места пересечения листьев оставались темно-зелеными.

Джулия долго смотрела вверх, залюбовавшись картиной, которую ей открыла природа.

Потом у нее все поплыло перед глазами, и она поспешно опустила голову.

— Дорогая, с тобой все в порядке? — забеспокоился Бартоло. — Может, купить воды?

— Нет-нет, — возразила Джулия. — Все хорошо. Я просто слишком долго смотрела вверх.

Некоторое время молодожены молчали, наблюдая за проходившими мимо них людьми.

— Ты уверена, Джулия?

— Абсолютно, — ответила Джулия. — Тот торговец в Италии сказал мне, что этот талисман помогает найти любовь, и я ее нашла. Так что он больше не нужен мне. Пусть поможет кому-нибудь еще.

— Но ты говорила, что он не только помогает найти любовь, а что он ее еще и охраняет, — напомнил Бартоло.

— Да, верно, — кивнула Джулия. — Но охранять нужно сомневающихся, а я больше ни в чем не сомневаюсь, Бартоло. Я счастлива, и я люблю тебя.

— Я люблю тебя, Джулия, — ответил Бартоло.

Их губы слились в поцелуе под благозвучное звучание фонтана неподалеку.

Джулия сняла с себя сначала ключ-кулон, потом медальон в виде капли и положила их на скамейку.

Мягкая улыбка тронула губы Джулии. Она мысленно оглянулась назад. Сколько всего пережито было на пути к безмятежному счастью: и радость, и слезы, и боль, и досада, и угрызения совести, и чувство полета, освобождения…

Теперь они с Бартоло навсегда вместе, и им не нужны никакие амулеты. Теперь у них будет ребенок.

— Что будем делать дальше? — спросил Бартоло, кивнув на медальон и кулон подле Джулии.

— Пойдем купим хлеба, — улыбнулась она. — Я хочу, чтобы ты научил меня кормить голубей с руки.

Через шесть месяцев Джулия родила мальчика. Они с Бартоло назвали его Эдвардом.

Все сошлись на том, что Эдвард — абсолютная копия Бартоло, маленький смуглый итальянец с черными как смоль волосами. От Джулии он унаследовал только глаза: лучистые, глубокого синего цвета.

Мэгги и старший брат Бартоло — Антонио — стали крестными малыша.

Через год Бартоло открыл в Италии собственную юридическую фирму. Он купил виллу на берегу моря, куда перевез жену и сына.

Джулия планировала получить второе высшее образование и сменить род занятий. После посещения одного из местных музеев она заинтересовалась живописью, а именно итальянской школой, и намерена стать художницей.

И хотя Бартоло уже приобрел для Джулии все необходимое — мольберт, кисти, краски, холсты, — пока что она воспитывает ребенка и учится готовить пасту.

Альварес признал Джулию хозяйкой и даже иногда спит у нее на коленях.

Бартоло планирует в свободное время оборудовать конюшню и заняться разведением лошадей.

По примеру своей матери Джулия выращивает в саду цветы и расставляет по дому вазы с букетами. Бартоло нравится, когда свежий запах моря смешивается с ароматом садовых цветов.