Волшебство лета

Глава 12

12

- Ты должна была сказать «нет», - ткнув мне в плечо костлявым пальцем, заявила незнакомка.

Я взглянула на неё, готовясь гневно высказаться по поводу её столь безапелляционного поведения, но, столкнувшись с ней взглядом, тотчас утратила весь свой пыл и растерялась.

На меня смотрела… я сама.

- Я и сказала «нет», - пролепетала в ответ, каким-то чудесным образом понимая, о чём идет речь.

- Ты сказала «да»! – резко заявила она и… пропала.

Я подскочила в кровати и проснулась.

Провела рукой по лицу и осознала, что уже нахожусь в сидячем положении. Бред какой-то. Она, то есть я сама, втолковывала себе что-то про «да» и «нет», про Нила.

Про Нила! С этим мерзавцем ещё нужно разобраться!

Преисполненная решимости, я выскочила во двор, но у дверей летней кухни была остановлена мамой, которая потребовала от меня усесться завтракать.

Как, если я и думать не могу ни о чём, кроме шантажа и предателя Нила!?

- Тебя что-то беспокоит? – как бы между дел поинтересовалась мама, хотя я знала, что на самом деле ей это ужасно любопытно. Возможно, она даже пытается меня понять и искренне желает помочь. Но в данном случае не получится. Я не могу никому доверять. Даже ей. Особенно после того, как напоролась на неприкрытое предательство. Хоть она здесь и не при чём.

Поэтому я как ни в чем не бывало отвела за ухо мешавшую прядь волос и улыбнулась:

- Нет, всё в порядке.

- Тогда куда ты так летела?

- К бассейну, - не стала лукавить я.

- К бассейну?

- Да. Мне так хочется, чтобы стройка поскорее завершилась! Во-первых, жутко хочется поплавать. А во-вторых, уже надоели эти снующие туда-сюда посторонние люди. Даже во двор выйти нормально невозможно.

- Ну, это ты, конечно, преувеличиваешь, - засмеялась мама, и я сразу почувствовала по её тону, что она расслабилась.

- Как думаешь, когда это строительство уже будет закончено?

- Думаю, к концу июля.

- Ещё больше месяца! – в ужасе воскликнула я.

Мама лишь с улыбкой пожала плечами, списав мою несдержанность на неумолимое желание поплавать в собственном бассейне.

На самом деле моя столь бурная реакция была вызвана тем, что я ещё больше месяца вынуждена буду терпеть присутствие Нила в своей жизни. Этого гнусного обманщика! И смотреть ему в глаза, и делать вид, что между нами ничего не было, когда мне даже думать о нём противно!

Можно, разумеется, не выходить во двор. Но сидеть из-за какого-то строителя под домашним арестом – нет уж, фигушки! ПридетсяЕМУтерпеть меня.

- Ладно, спасибо, - отодвигая от себя полупустую тарелку с завтраком, произнесла я и отправилась на скамеечку.

Как только они пройдут мимо, я улучу минутку, чтобы сказать ему пару ласковых. А лучше бы кирпич уронить ему на ногу. Нет, одного кирпича мало. Он заслуживает большего. Но больше я вряд ли подниму на достаточную высоту, чтобы он потом при каждом шаге вспоминал обо мне с болью.

«Да ты садистка», - мысленно усмехнулась я, но от этой мысли мне совсем не стало стыдно.

Он заслужил.

Я сидела на скамеечке в тени старой яблони, так что мне хорошо было видно дорожку, по которой обычно ходили рабочие. Но сегодня пришлось запастись терпением, чтобы дождаться, пока Нил вместе со Стасом пройдут мимо.

Я вышла им навстречу и успела махнуть головой, сделав знак Нилу прежде, чем меня заметил его напарник.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровалась я с ними, но при этом постаралась набрать как можно больше воздуха в лёгкие, чтобы не сорваться прямо сейчас. Смотреть на этого слащавого предателя было противно. Нет, всё-таки первое впечатление – самое правильное. Я не зря так невзлюбила его. Он наглый, двуличный тип. Пристал, думал, раскрутит меня на любовь и всякое прочее, а потом выставит счёт за молчание, но не вышло. Девочка не так глупа, как хотелось бы. И тогда он решил провести меня, не доводя игру до конечного результата. Ага, щас! Держи карман шире, уже бегу за купюрами, милый!

- Стас, я догоню, - произнёс Нил, оглядываясь и спеша ко мне.

Я вновь отступила в тень, но присаживаться не стала.

Нил стоял напротив и мне было плохо видно его глаза, но это не важно. Я и так знала, что он врёт.

- Ну что, ты что-нибудь вспомнила? Кто это может быть?

- Ты, - выпалила я, не сводя с него глаз.

Но он даже не дернулся. Прирождённый обманщик!

- Я? И давно тебе это на ум пришло? Или кто надоумил?

- Кто меня может надоумить, если я ни с кем о тебе не общаюсь? Кто вообще может знать, что мы знакомы, кроме нас самих? Стас? Но ведь ты за него поручился! А больше некому. Остаёшься лишь ты.

- То есть, по-твоему, я сам себе написал это письмо, да?

- Себе – это фарс. Мне пришло точно такое же.

- О как, - его брови взлетели вверх. - То есть они и с тебя требуют ту же сумму?

- Не они, а ты.

- Карин, ты как себе вообще это представляешь? Ладно, пусть я в твоих глазах так и остался парнем из низших слоев общества, Бог с ним. Но это не значит, что и в душе я такой: способный предавать, красть, обманывать. Да и как, по-твоему, я мог бы это осуществить? Фотоаппарата у меня нет, и при всем желании накопить на него я смогу, только потратив большую часть своей зарплаты по окончании стройки. Я приехал гол и нищ, с двумя рубахами в запасе и буханкой хлеба. О чём ты ведешь речь?

На какое-то время я позабыла все слова, которыми хотела его осыпать. Действительно, откуда у него мог взяться этот дорогой предмет техники? Для человека его уровня это правда удовольствие не из дешёвых.

- У Стаса, получается, тоже этого нет, - вслух размышляла я.

- О чём я и говорю! Это кто-то из твоего круга, уж извини.

Он развернулся, собираясь оставить меня, но я схватила его за рубашку на локте, заставив обернуться, и тут же отпустила, смущаясь собственного поступка.

- Подожди! Но ты разве не поможешь мне найти истинного шантажиста? Я ума не приложу, где брать такие деньги!

- Помочь? Чтобы ты снова придумала себе что-нибудь и обвинила в этом меня?

- Но пойми, я правда запуталась. Я не знаю, на кого думать. И что делать, - я расплакалась, и, стыдясь этого, чувствуя себя невероятно беспомощной, слабой, неспособной больше сдерживать свои эмоции, отвернулась.

Нил осторожно, словно опасаясь, погладил меня по волосам, если это едва ощутимое касание его руки можно было считать поглаживанием. Наверное, в их кругу не принято проявлять сентиментальность и нежность.

- Прости, - пролепетала я.

- Я приду сегодня на луг, хорошо? – произнёс он.

И всё, на что меня хватило, это слабо кивнуть в ответ.