Вопреки. Том 1

Глава 3

Винсент Блэквелл ждал встречи со старым знакомым, хозяином большого куска земли, населенного свободными людьми Юга, и сейчас этот человек гостил в замке Окс – это было большой удачей, ведь иначе официальный визит бы не состоялся.

Спрыгнув с ортоптера, он невольно фыркнул, потому что на деле противился этой встречи всеми частями тела – уж больно этот старый знакомый неприятный и скользкий тип. Сам Джон Сальтерс, так звали этого господина, никогда не нравился Лорду Блэквеллу, как и его сыновья, но их ресурсы… были необходимы Эклекее. Переманить их на свою сторону было задачкой не из легких и по временным затратам одним днём явно не ограничивалось, однако поддержка этих господ открыла бы много новых связей.

Блэквелл был Сувереном Сакраля по крови, но когда-то его единый мир расщепился на два враждующих фронта: Ксенопорею и Эклекею, а между ними располагались нейтральные земли, которые не желали вступать в войну. Всё было из ряда вон сложно и Блэквелл ненавидел нескончаемую борьбу за союзников, круглосуточные провокации и грязные интриги, преследовавшие его повсюду.

И только в небе он был свободен.

Замок Окс не грешил огромными размерами, но обладал особым очарованием. Небольшой, но живописный возвышался на холме, будто гарцуя над засеянными полями. И благо, что наследник этого великолепия наконец взял борозды правления в свои руки.

– Лорд Блэквелл! – поприветствовал Айвори и замер в поклоне.

Блэквелл буквально свалился как снег на голову. Плотные тучи над Оксом укрыли стремительное снижение ортоптера и потому визит оказался неожиданным. Герцог хмуро оглядел

юж присутствующих и без лишних слов пошёл за Айвори.

Мэтью Айвори (Барон Окс, у которого гостили Сальтерсы) был сам по себе ценнейшим кадром. Этот талантливый юноша в возрасте двадцати четырёх лет, из них он треть провёл в Ординарисе (так называли в Саркале мир не магов), обучаясь точным наукам и, что важно, юриспруденции. В свои годы он не просто подавал большие надежды, но уже добился неплохих успехов в своём ремесле. И, самое главное, всё это время он провёл вдали от войны и был открыт для вербовки.

Блэквелл тяжело вздохнул и устало потер виски. Ему невероятно надоела клоунада, которую устраивали люди из серьёзных вещей. Всех надо было уговаривать, необходимо было дать им что-то взамен за их же лучшее будущее, они относились ко всему поверхностно и могли лишь долго и красноречиво обсуждать происходящее, но, когда дело доходило до принятия решений, то умывали руки, будто их это не касается. Для этого даже придумали название «нейтралитет», а по сути это было малодушие и трусость. Они позволяли грабить свои города, насиловать и убивать своих людей, устраивать геноцид, и при этом улыбались убийцам и мародёром, впуская их в свои владения.

Блэквелл провел на поле боя, или в осаде пол жизни… или в плену… или в переговорах. Переговоры и светские приёмы, раздражали его больше всего, хотелось всё бросить и взорвать планету изнутри, сжечь всё начисто, устроить эпическую зачистку без разбора. И это, пожалуй, было одним из самых больших искушений великого и ужасного Суверена Сакраля.

– Я ждал вас позже, но по сути всё уже почти готово. – оповестил Мэтью.

– Насколько «почти»?

– Не оформлено должным образом.

– Для меня главное, что вы ухватились за суть, Айвори. – он сел за стол и сцепил пальцы рук, – Остальное можно обсудить у меня.

– Визит в столицу? – Айвори занервничал, что не укрылось от Блэквелла, – Это…

– Не обсуждается. – Винсент мельком оценил количество тарелок на столе и кивнул, – Можете сгребать всех своих гостей и ехать ко мне. Вам на пользу морской воздух.

– Но сейчас в Мордвине снежно.

– Море не замерзает. – снисходительно улыбнулся он, – Айвори, подумайте головой. Неделя промедления и Окс может не выдержать давления. Хотите поддержку – ноги в руки.

Разговор прервало появление круглолицего лоснящегося Лорда, ворвавшегося по-хозяйски. Обременять себя стуков в дверь он не стал:

– Без меня шепчетесь? – встрял он беспардонно, но Блэквелл и бровью не повёл:

– Джон, тебе не повредят прогулки пешком. И воздержись от мучного.

– Поправился? – некий Джон поправил солидное брюхо, будто в нём состояла вся его гордость, – Человека должно быть много.

– …Хорошего. И то спорно. – поправил он и спокойно погрузил в рот закуску на шпажке, – А вообще я тороплюсь.

– Я думал… – Айвори занервничал, – Вы останетесь хотя бы на сутки. Хотел вас провести по владениям.

– В ваших владениях я был великое множество раз, Мэтью. Боюсь, что знаю их лучше вас.

– Блэквелл, куда на сей раз? Вечно в разъездах, так легко и управление из рук потерять… – вмешался Сальтерс.

– Не переживай, Джон, справлюсь. Кстати домой и тороплюсь.

– Тогда к чему спешка? Выпьем по старой памяти…

– Без меня. – самодовольно усмехнулся Герцог, – Везу домой… – он на секунду задумался, – Сокровище.

– Обновка? – пояснил Джон не без энтузиазма, – Девка?

– Сам ты девка. При том не кондиционная. – его руки ловко переставляли столовые приборы подальше, освобождая салфетку под тарелками. Сыр, закуски и пряная выпечка аккуратно уложились на куске ткани и были свёрнуты. Лорд Блэквелл засунул свёрток за пазуху, нарушая все правила приличия, подмигнул Айвори и поклонился, – Ну… я полетел.

В проходе появились две женщины, которым он кинул быстрые приветствия и вылетел прочь так стремительно, что никто не успел его остановить. Добравшись до ортоптера, застал Франческо настороженным и… забитым словно кролик в угол.

Внимательно изучив реакцию слуги, смерил взглядом абсолютно спокойную Алису и вновь покосился на слугу:

– Франческо. Ничего сказать не хочешь?

– Н-нет, мой Лорд.

Снова взгляд на Алису, но та не выражала никаких чувств и эмоций. Одно бросилось в глаза – посвежела, стала опрятнее.

– Игра началась. – невозмутимо сообщил он и бухнулся на сидение.

Ортоптер резко стартовал вверх, хотя Блэквелл даже дверь закрыть не успел. Алиса вновь вцепилась в обивку, но лишь это выдавало дискомфорт. Ну и, пожалуй, мокрая от крови спинка сидения.

Герцог вынул свёрток и протянул ей, не принимая возражений:

– Как давно тебя кормили?

Алиса изогнула бровь. С каждой секундой она набиралась сил и переставала казаться беспомощной. Отвечать не спешила, но Блэквелл всё ждал реакции её тела, но его ждал сюрприз – никаких остервенелых поглощений пищи не последовало. Алиса осторожно отогнула края салфетки и медленно взяла маленький кусочек сыра. Задумчиво пожёвывая, она мерилась взглядом с Герцогом, а он всё ждал:

– Что вы хотите услышать? – наконец произнесла она.

– Правду. – его забавляла её выдержка.

Он видел её истощённый организм, доподлинно знал, что Омар к смертникам беспощаден и жесток. Только Алиса жевала лениво, будто перекусывала между плотными приёмами пищи. Доев сыр, внимательно посмотрела на салфетку и потянулась к канапе с мясом. И вот он – жадный блеск серых глаз. А дальше ленивый взмах руки и спокойное разжёвывание закуски.

– Вы хотите, чтобы я выглядела ещё более жалко? – спросила она.

– Тебе есть дело как ты выглядишь?

– Не особо. Но давить на жалость – не стану. Тем более вы прекрасно знаете, как обращаются с рабами в вашем мире, Герцог.

– Ответ засчитан. – он безразлично пожал плечами, – Предположу, что ты питалась объедками рабов. Хорошо, если раз в сутки.

Она вторила его безразличию и отвела безучастный взгляд в окно. Больше её не пугали резкие манёвры ортоптера, как и бой пушек за окном.

– Сигнальные. – зачем-то пояснил Франческо, заискивающе глядя на Хозяина, – Они провожают нас, повелитель.

– Внеси Айвори и его спутников в график. Он обязательно навестит нас в ближайшее время.

– Прислать за ними ортоптер?

– Обойдутся.

– Так ведь самый лютый мороз на севере.

– Ну вот и подумают в пути на чьей стороне играть.

Мельком взглянул на Алису. Сытый желудок велел ей спать, и она попыталась свернуться клубком, насколько позволяли раны. А спящую можно было разглядывать без стеснений.

Изящные крепкие ножки выглядывали из-под плаща, рисуя в воображении Блэквелла интригующее продолжение. Только вот брать накатом её не хотелось – уж больно измотали её близ вулкана Моро. Отогреть, отмыть, накормить и приручить – короткий список в блокноте Герцога появился в миг, вот только он задумался над последовательностью. А потом строчки понеслось дальше, дальше… Алиса мерно дышала во сне, а он смотрел и писал, пока плавное снижение ортоптера не возвестило о прибытии.

Когда они подобрались к северу, Франческо громко захрапел, и Алиса зашевелилась. Костеря слугу за храп, Блэквелл захлопнул блокнот и хотел было пнуть нерадивого толстяка, но его отвлекла рабыня. Её дыхание опалило замерзающее стеклои девушка тут же вывела неожиданное слово, которое десятью минутами ранее в своём блокноте писал Блэквелл:

"Кастерви".

Он нахмурился и потёр заросшую щетину, дивясь откуда рабыня могла это слово взять, но она тут же любопытно уточнила:

– Кто она?

– Что?

– Кастерви. Похоже на женское имя.

– Ты мне скажи кто это. Раз уж начертала. – осторожно предложил он и приготовился слушать, гадая что за человек перед ним.

– Хм… – задумалась Алиса, – Это имя значит для вас очень многое. Что-то возвышенное… любовь? Или же вдохновляющий образ?

– Это символ. – кивнул он, – Пока только символ. – и вдруг он робко улыбнулся, почуяв нарастающее вдохновение где-то внутри. И отчего-то захотелось им поделиться, – Это оплот чистоты, надежды Сакраля, который однажды проплывет по водам вдоль всех берегов и соберет по крупицам достойных людей. И это будет новая эра. Начало новых поколений.

Алиса внимательно слушала даже не смев моргнуть. Блэквелл в эти секунды казался увлеченным, искренним, будто все его мечты сошлись в одном слове "Кастерви". И вдруг Алиса прилипла к стеклу, будто ребёнок, взирая с неприкрытым восторгом – истинно детским. Сдержанность и притворство испрялись, а на смену и пришёл любопытный блеск в глазах.

– Что видишь? – хрипло спросил Блэквелл, но рабыня не спешила отвечать.

В окнах показалась заснеженная горная гряда, а затем лес и далёкое море. Всё это великолепие соединялось в одной точке:

– Магию. – прошептала она заворожено, – Чудо. – и с этим словом повернулась к Хозяину, будто делясь своим восторгом.

– Мы дома. Это Мордвин. – на выдохе произнёс Блэквелл с любовью глядя на дом.

Девушка прислонилась лбом к окну и всё смотрела и смотрела на приближающийся замок, пока его контуры не вырисовались чётче.

И вдруг она неожиданно выругалась:

– Твою мать! Мать твою! – и зажала рот руками, а Блэквелл невольно улыбнулся.