Вопреки. Том 1

Глава 5

День начался с жуткого переполоха в замке Мордвин. Всё свалилось как всегда одновременно: приезд гостей с Юга, жуткая метель, сносящая на своём пути деревья, и, как назло, пропал любимый конь Лорда Блэквелла по имени Люцифер. Его поиски возглавил сам Хозяин замка, а на встречу гостям послал группу верных наездников. Все стояли на ушах: Люцифер одно из немногих существ, из-за которых Блэквелл мог потерять рассудок. Конь никого к себе не подпускал, поэтому таким подозрительной оказалась его пропажа. Его каким-то образом запугали или заколдовали, может украли, а может просто выпустили. В общем, целый отряд выдвинулся на поиски.

Лорд Сальтерс со своими спутниками пережидал метель в восточном лесу зло ругаясь на паршивую погоду и на дурацкое приглашение в такую заснеженную даль. Все сидели вокруг большого костра и пытались согреться, но холодная вьюга не жалела их, колыхая вековые деревья, и зловеще завывая. К Сальтерсу обратился один из спутников:

– Джон, почему бы не найти замок с помощью магии?

– Потому что на нём защита Блэквелла, птенец! А для её снятия нужно быть как минимум таким же сильным магом как он, а назови мне хоть одного мага такого же уровня! И то я вовсе не уверен, что это даже с такой магией возможно. – бешено осёк молодого Мэтью Айвори он.

– Некромант тоже не смог бы? – ответил уже молодой рыжий парень, еще прыщавый и явно угловатый.

– Тише!!! Мэтью, заруби себе на носу: у всего есть уши, даже у леса и скал! Стисли, несмотря на силу, глуп как пень, а другой… Вуарно держит нейтралитет лучше многих никогда бы не покусился открыто на владения Герцога, – Сальтерс перешёл на шёпот и начал подозрительно оглядываться, – Что до последнего, то он многим сильнее, как говорят, однако до сих пор Мордвин не нашёл, словно целый кусок с карты вырезали и переметили в другое место, а это кое-чего да значит. Я и сам был в этом замке не меньше пяти раз, но, если Блэквелл не хочет, чтобы его нашли, то никто и не найдёт. Будь этот засранец слаб, ноги бы моей у него в замке не было! – задумался о чём-то он, зловеще глядя в огонь, и чуть позже продолжил, – Так что, олухи, можете не надеяться на самостоятельный поиск замка. Нас либо найдут, либо мы замерзнем в этой чертовой ледяной глуши!

– Если б Уоррен… – начала было Карл Сальтерс, но его перебил отец:

– Даже не начинай! Я убить вас готов, грязные вы ублюдки! Добрались бы до замка, и только потом бы нажирались, как свиньи! Между тем, Уоррен от холода не умрёт, ведь он пьян и спит распрекрасно, ну а мы точно замёрзнем!

– Бедная Анна… она совсем окоченела! – заботливо заговорил Мэтью, поглядывая на карету, стоявшую рядом.

– Меня больше интересует то, что она доложит старому Графу, если мы выживем. Не хотелось бы накликать на себя его гнев.

Мэтью Айвори подкинул дров в огонь, от чего посыпал столп искр. Сквозь пургу он смутно увидел очертания приближающего всадника.

– Нас нашли, поверить не могу! Смотрите, вон там… – показал он на всадника.

Присмотревшись, он ужаснулся: конь просто невероятных размеров, чёрный как смоль, с огненно-медной гривой и хвостом, по размерам раза в полтора больше фриза, по стати южанин… даже более того, араб! Такого коня он никогда не видел, хоть эта порода в Сакрале была известной, и, тем не менее, весьма редкой, подобный жеребец был уникальным даже для своих соплеменников.

– Ксефорнийский жеребец… – заворожено прошептал молодой человек, не сводя глаз с подобного монстру коня, – Уж не знаменитый ли Герцоргский?

Но всадник поразил ещё больше, ведь шутка ли женщине управлять таким исполинским зверем? И, тем не менее, в седле мелькнула светловолосая девушка, облачённая в бирюзовое с золотой вышивкой пальто. Красивое румяное лицо утопало в молочно-бежевой опушке капюшона и объёмном вязанном шарфе по самый нос – лишь светлые глаза пристально изучали дружную замёрзшую братию.

Конь подлетел к потерянным гостям как молния и встал на дыбы, но девушка держалась уверенно. Удивительная. Её потрясающие светлые волосы, торчащие из-под капюшона, развивались по ветру, будто гравитация не могла их покорить. Тонкие черты лица, матовая, похожая на фарфоровую, кожа, поцелованная зимой. Девушка вновь оглядела встревоженных и приготовившихся обороняться господ, застряв взглядом на адских гончих, которые были впряжены в кареты, и изящно наклонила голову в знак приветствия.

– Моя дорогая, ты явно здешняя. Я и мои спутники – гости Герцога Мордвин. Так проведи же скорей нас до замка, пока мы все не замерзли заживо! – Сальтерс оглядывал девушку слишком откровенно, даже не пытаясь скрыть свой интерес, его не смущали ни рамки приличия, ни ледяной ветер со снегопадом.

Она пробежалась внимательно по всем заплутавшим гостям, а затем так же изящно кивнула, как и в первый раз, и направила коня влево. Выждав минуту, она медленно направилась по сугробам по дороге, ведомой только ей. Делегация с юга последовала за ней по пятам на каретах, запряжённых адскими гончими, держа дистанцию не больше пяти метров из-за ужасной видимости.

Путь был тяжелым: всё замело снегом и, казалось, они ступают на непроходимые до этого момента земли, двигаясь по заснеженному лесу наугад. Лорд Айвори пересел из кареты к кучеру, сбегая от пессимистических разговоров своих спутников о приближающейся ледяной смерти, и пытался зацепиться глазами за какие-то далёкие очертания, но было тщетно. Однако через полчаса пути за неизвестной всадницей, он увидел, как метель сталкивается с невидимой стеной прямо в пяти метрах так, что место, где ехала девушка, подчинялось уже другим воздушным завихрениям. Снежинки рассыпались, соприкасаясь с защитой Лорда Блэквелла, Мэтью никогда бы этого не заметил, если бы всадница не преодолела купол, но в этот момент он лицезрел поразительное явление с восхищением. Через несколько секунд он миновал границу Мордвина и увидел вдалеке очертания замка, до которого оставалось около четверти часа пути. Метель за куполом уже не была такой безжалостной, и дорога до замка обещала быть куда легче, нежели до границы земель Герцога.

Девушка остановилась, посмотрела вверх, потом закрыла свои прекрасные глаза и медленно задышала, как будто не могла насытиться воздухом. Дальше всё произошло быстро: она развернулась, учтиво кивнула спасенным, которые к этому моменту высунулись из карет увидеть Мордвин, и быстро поскакала в сторону замка.

– Она нормальная? Почему бросила нас? – внезапно подала голос белокурая дама в меховой мантии, сидевшая в одной из двух карет. Её губы посинели от холода, а зубы стучали в судороге.

Но ответить никто не успел, потому что с другой стороны несся отряд конников, который сопровождал их до самого восточного двора замка. Добравшись через мост до места высадки во внутреннем дворе, конники убедились в сохранности гостей и уехали, но на их смену тут же вышел смуглый слуга, утеплённый с ног до головы.

– Добрый день, господа! Рады наконец видеть вас в замке Мордвин!

– И где Блэквелл? – поинтересовался один из гостей, отошедший от пьяного сна – крупный вояка средних лет. Он выглядел вполне счастливым в отличие от остальных.

– Мастер Уоррен, – поклонился ему слуга снова, – Лорд Блэквелл скоро освободится и присоединится к вам, а вы пока можете чувствовать себя как дома. Так он велел.

Майкл Уоррен слегка сконфузился от последней фразы, что не ускользнуло от внимательных поросячьих глаз рыжебородого Джона Сальтерса:

– Что-то не так, Уоррен?

– «Так он велел», – снова сконфузился Майкл, – Да и слуги встречают. Я как будто нежданный гость.

– Этой фразой в Сакрале заканчивается любой спор, – Сальтерс подошёл к собеседнику совсем близко и прошептал ему на ухо так, чтобы их разговор никто другой не слышал, – Поэтому я не вступал в Эклекею. Не хочу, чтобы какой-то тщеславный молокосос-бастард мне что-то велел, я сам себе хозяин!

Майкл хитро улыбнулся и зацокал языком слишком наигранно:

– Джон, не следует выражаться так прямо. Не здесь, – он снова хитро улыбнулся и облизал обветренные губы.

Майкл Уоррен в Мордвине оказался не впервые. Исполосованный шрамами от макушки до пят, он нервно усмехнулся, припоминая, сколько же на самом деле он провёл времени в этой кладовой магии.

Внешность его была привлекательной от природы, но годы и характер привнесли много неприятного в его черты. Глаза Майкла были небольшими и блестели из-под нависающего века и редких бровей с проседью. Уоррен был известен в Сакрале как правая рука Герцога, маг второго уровня, коим он не так давно стал, и человек невысокой морали, не брезгающий грязной работой.

Гости под шефством Уоррена с интересом осматривали богатый замок, обсуждали убранства. Им навстречу вышли смешливые девушки в одинаковых бледно-голубых платьях с фруктами и напитками. Чистые холёные мордашки, не обезображенные интеллектом и заботами, манили улыбками в свои легкомысленные путы.

Характерный для Сакраля разврат значительно снижал градус в Мордвине. И пусть случайные связи в столице считались нормой, но пошлости и извращений было значительно меньше.

Так или иначе, признаком гостеприимства неминуемо оставалось на ровне с горячей ванной, напитками и чистой одеждой предложить разделить ложе с жительницей местного гарема. И гости этим с лёгкой совестью пользовались – незазорно же!

К вечеру, наигравшись с местными дамочками, уважаемые гости остальные благородные обитатели замка собрались на ужин в большой богато обставленной зале с высокими потолками, фресками, лепнинами и портретами в золоченых рамах. Лорд Блэквелл задумчиво смотрел на огонь в камине и пил красное вино из бокала, держа одну руку в кармане. Он думал о том, как пару часов назад его конь внезапно нашелся у конюшни причёсанный, накормленный и совершенно спокойный. Кто мог его причесать или даже приблизиться? Паззл не складывался.

Было самое время открывать прием, Блэквелл, немного промочив горло, начал:

– Господа, к столу! Дамы у нас задерживаются, но просили не ждать.

И мужчины приступили к трапезе, вкушая великое разнообразие угощений столицы. Когда же вошли опоздавшие леди, мужские взоры устремились к ним. Аннабель Гринден знала, как впечатлить и приковать внимание, в отличие от её абсолютно блёклой спутницы, похожей на затравленную белую мышь повадками и внешностью. А вот стройная шатенка блестала и покоряла уверенностью в себе, манерами, взглядами серо-голубых глаз с поволокой. Стройная, тонкая и богато одетая, она двигалась мартовской кошкой в любой ситуации, а Блэквелл этому в сердцах усмехнулся – ведь действовало же на мужчин! И даром, что Аннабель без надобности льющие слюни старцы, и всё же она выделывалась каждую секунду своей золотой жизни, купаясь в о внимании, наслаждаясь им. И даже подругу – бесцветную, откровенно страшненькую Анна выбрала неслучайно, а чтобы сиять ещё ослепительней.

Люди за столом сидели настолько разные, что не было смысла всех описывать и запоминать, и Мэтью Айвори несколько раз обвёл всех присутствующих взглядом:

– Лорд Блэквелл, а где вы прячите нашу спасительницу?

– Самому интересно, – прищурился Герцог, тщательно пережёвывая баранину, – Как раз хотел расспросить, как вы нашли дорогу? Мой защитный купол вы перешли…

– Благодаря леди на вашем коне. Ну не делайте из меня идиота, – он дружелюбно улыбнулся, хотя видно было, что скрывает смущение, – Много ли особ способны вообще на Ксефорнийца залезть? Без вашего ведома обойтись это не могло.

– Видите ли, Айвори, сегодня мой Ксефорниец загадочно потерялся. Метель благополучно укрыла следы и мы битых пять часов его искали, и вот верите нет – не могли найти.

– Прямо под твоим носом, Блэквелл?

– И такое бывает, Джон. Однако конь вернулся в стоило, где сейчас и находится. Это непростое животное, сами понимаете. – заверил Герцог, – Дайте-ка попробую угадать внешность леди. – Блэквелл не торопился говорить, яростно нарезая мясо, сжимая вилки так, что они едва не гнулись, – Миниатюрная смазливая блондиночка с южным загаром. Глаза, хоть и огромные бусины, а лучше в поле зрения не попадаться, не многословна к тому же. Так?

Аннабель Гринден скорчила гримасу, обозначая своё недовольство, ведь ей явно не хотелось делить всеобщее внимание с той незнакомкой, которая имела талант появляться слишком эффектно и так же эффектно пропадать, оставляя привкус недосказанности.

– Она! – вмешался Сальтерс на эмоциях, даже мерзко облизнулся, что Блэквеллу не понравилось, – Сочная девка, пластичная, на коне, как на мужике ездит. Кукла!

– Джон, ты слова выбирай! – сквозь зубы посоветовал Блэквелл, но тут же перевёл дружелюбный взгляд к Айвори, – Боюсь, что вы попались на пути леди Алисе. Будьте осторожны с ней, Мэтью. Так как, говорите, вы её встретили?

И снова вмешался Сальтерс:

– Мы заблудились в этом чёртовом лесу, едва не замерзли, но эта девчонка вовремя нашла нас и проводила сквозь купол! Блэквелл, пройдоха, ты и коня своего ей даёшь? Много слышал о нём, чистой воды гигант, Владыка Ксефоринских лошадей! А видок у него такой, что в сумерки счёл бы за адову лошадь!

– Вот как значит. – неэмоционально проговорил Блэквелл и вытер рот тканевой салфеткой, отодвигая тарелку с недоеденной пищей, – Купол вы преодолели с ней вместе?

– Она вела нас… – робко уточнил Айвори, – Шла впереди с отрывом в полминуты. Видимость была жуткая, мы бы никогда не нашли замок без неё.

Обстановка за столом была слишком напряжённой для светского ужина, и Блэквелл не единственный, кто нагнетал атмосферу. Колкие серо-голубые глаза кудрявой шатенки с курносым миниатюрным носиком следили за происходящим впитывали каждое слово беседы с чрезмерным вниманием. Анна Гринден явно желала вставить слово, судя по старательно закусанной пухлой нижней губе, и стучала пальцами по столу. Блэквелл встретился с ней взглядами и подмигнул ей, отчего она тут же выдохнула и сменила гнев на милость. Её холёные пальчики перестали молотить по столешнице из красного дерева и потянулись кокетливо накручивать пряди тёмных волос.

– Я, признаться, сильно заинтригован этой особой и мечтаю о повторном знакомстве! – Мэтью Айвори прервал их безмолвное общение, – Она будет на завтрашнем приёме?

– На счёт неё не уверен, она…. Немного занята. В том смысле, что исполняет одно важное поручение, – осек себя Блэквелл, – Алиса сидела верхом на коне? Это важно.

– Да, верхом. Прямо без седла и узды. И надо сказать отлично управлялась с таким гигантом. Лорд Блэквелл, вы окажите мне большое одолжение, если пригласите Леди Элис завтра, – недвусмысленно просил Айвори.

– Я сделаю всё возможное, вы же мой гость.

Последнюю фразу Блэквелл произнёс со всем возможным дружелюбием и даже улыбнулся, но, дождавшись, когда на него перестанут смотреть, гневно сжал столовые приборы, деформируя серебро, а костяшки его пальцев побелели от напряжения. Мало кто заметил с какой злостью блеснули изумрудные глаза, ведь в целом вид Герцога не давал повода усомниться в хороших манерах и полном самообладании.