Воспитать (мужчину) юриста

ГЛАВА 3

Леша, Леша…

Как будто первый день замужем…

Сколько я его слушала, столько понимала, что он просто стал жертвой обстоятельств. Он был слишком правильным ментом (ну, почти), который не смог пройти мимо.

Молодая девушка, найденная убитой на стройке, стала катализатором. По словам Леши, это дело почему-то очень хотели замять, даже предварительное расследование закончилось раньше положенного. Но этот доморощенный Шерлок поднял его из архива, доложил начальству, что пропали некоторые показания и улики, и оказался на той самой грани, из-за которой и пришел ко мне. Служба собственной безопасности, видимо, по приказу сверху (это с Лешиных опять же слов) неожиданно появилась в отделе и начала прессовать моего благоверного. Ой, бывшего благоверного. А уж в нашей стране, если кто-то сверху захочет, закроют рядового следователя без суда и следствия.

– Леша, ты же понимаешь весь масштаб? – спросила его, отбросив ватные диски и став напротив. – Что я могу сделать против коррупции и службы собственной безопасности?

Он, вроде бы забыв о присутствии молчавшего Ботаника, оттолкнулся ногами и подкатился ко мне на совсем не безопасное расстояние. А потом… Еще и наглости хватило! Леша обхватил мои ноги руками и усадил меня к себе на колени.

– Какого черта? – попыталась я подняться, но мужская хватка была сильнее.

Ботаник смущенно отвел глаза, уставившись в свой блокнот.

– Ивонна, – сказал Леша. – Ты же понимаешь, что никому, кроме тебя, я не могу доверять. Дело шьют очень умело, и только дьявол знает, что они мне там попытаются впарить.

– Извините, – подал голос Ботаник. – Но я так и не понял, что вы хотите от Ивонны Сигизмундовны? Даже если она выстроит правильную защиту в суде, вы же сами сказали, что могут к делу подшить все, что угодно. Вплоть до того, что именно вы окажетесь виноваты в пропаже материалов дела, вас могут обвинить во взяточнистве, превышении служебных полномочий и… Да во всем, в чем угодно.

– А у парня башка варит, – хлопнул довольно меня по бедру Леша. – Так вот, Ванюша, – фамильярно обратился он к Ботанику, – если мы с Ивонной поймем, почему именно это убийство постарались прикрыть и кому это выгодно, то сможем обелить мое честное имя.

Я почувствовала, как хватка ослабла, и поднялась с Лешиных колен, язвительно спросив:

– Так уж и честное? Напомнить тебе про твою честность?

– Ивонна… Не надо.

– Ээээ, – протянул Ботаник. – Может, я пойду? – и даже приподнялся, но мой взгляд пригвоздил его обратно к стулу.

– Леша, я не следователь и не опер, я адвокат. Как ты себе это представляешь?

– Ты была бы первоклассным следователем, если бы твой властный папочка не заставил тебя стать на другой берег. Наверное, это единственный в мире человек, который может тебе указывать.

– Да уж, у тебя это всегда плохо получалось.

– У меня отлично получалось усмирять тебя по-другому. Помнишь, как на свадьбе моего коллеги ты начала закипать, а я потом быстро тебя остудил в туалетной кабинке. А как ты…

– Леша!!! Еще одно слово, и на мою помощь можешь не рассчитывать.

– Значит, ты мне поможешь? Я могу снова найти способ тебя убедить. Прямо на этом столе.

– Заткнись.

Я посмотрела на Ботаника, который следил за нашей перепалкой с открытым ртом. Ей-богу, он даже покраснел, хотя Леша-то в подробности и не вдавался.

– Ивонна, ты же мне поможешь?

– Ага, вместе с Иваном Андреевичем.

Леша недовольно скривился, но промолчал. Дело действительно интересное, хоть идти против ментовских верхушек – не самая лучшая затея. Но поздно… Я уже почувствовала азарт и прилив адреналина. Точно надо было в следователи идти.

– Я успел сделать ксерокопии, когда понял, что запахло жареным. Все у меня дома, можем поехать и посмотреть.

– Поезжай с Иваном Андреевичем, а я свожу Тимошу в ветеринарку и подъеду.

Опять недовольное выражение лица. Нет уж, дорогой, будем играть по моим правилам.

Леша поднялся и подошел к несчастному Ботанику, который, видимо, уже не в первый раз мечтал сбежать из этого офиса, а может, из города и страны тоже. Неудивительно, мы, наверное, выглядели форменными психами. Тяжелая рука моего бывшего дружески хлопнула по хрупкому плечу Ботаника, и у того чуть голова от шеи не оторвалась от такого проявления дружбы.

Расстались мы на парковке. Тимоша недовольно чихнул, когда я усадила его в нагретый салон, и попытался выскочить, но я успела захлопнуть дверь, едва не прищемив ему вторую лапу. Танька бы меня точно убила тогда.

Ботаник с видом мученика сел в машину Леши, а бывший мне лучезарно улыбнулся и даже послал воздушный поцелуй, на что я лишь показала ему язык, а потом для верности еще и средний палец показала.

– Ну что, Тимоша, поехали? – спросила у кота, когда машина Леши скрылась за поворотом. – Интересно, Ботаник подумал, что мы пациенты психиатрички или просто под наркотой? А, как думаешь?

Кошак не думал, он спал. Вот и поговорить даже не с кем.

Уже через два часа я въезжала во двор Лешиного дома. Тимоша с зафиксированной лапой поднял голову, когда машина остановилась. Я посмотрела на окна квартиры, в которой жила больше года, и вздохнула. Да, меня называли бесчувственной стервой, эмоциональным инвалидом, но окончательно очерствела я после расставания с Лешей. Предательство, которого я не ожидала, сразу ранило, а потом стало броней.

Но все это в прошлом, теперь есть лишь работа. Кстати, надо не забыть Ботанику скорее какое дело подбросить. Вроде толковый, хоть и похож на зашуганного первокурсника, впервые пришедшего на экзамен. Может, он с неадекватными людьми просто никогда не сталкивался?

Подхватив Тимошу на руки, я вышла из машины. Я помнила номер квартиры, выщербленную ступеньку на первом этаже, дверь, обитую ужасным розовым дермантином на втором, прогнутые железные прутья на одном из лестничных пролетов и даже маленькие царапины вокруг замка на Лешиной двери. Только теперь у меня не было ключей, которые я когда-то бросила прямо ему в лицо, уходя, как мне казалось, навсегда из этой квартиры. Но теперь я снова здесь. Ладно, это же по делу, не стоит ностальгировать.

Тимоша заворочался. Наверное, ему надоело сидеть у меня на руках и пялиться на Лешины окна.

– Идем, кошак. Может, в этой холостяцкой берлоге найдем еду.

Кот-то хоть перекусил Настиным обедом, а мне не досталось. И насколько я знаю своего бывшего благоверного, его холодильник пуст.

Запахи… Это пласт, огромнейший объем человеческой памяти, и я, едва зайдя в подъезд, почувствовала все, что так хотела забыть. Немного затхлый запах с примесью плесени, смешанный с геранью, которую кто-то из жильцов поставил на подоконнике в подъезде. Это было и приятно, и больно одновременно. Что же случится, когда я войду в его квартиру, где всегда запах туалетной воды смешивался с запахом секса.

Остановись, женщина! Это все в прошлом.

Я нажала на звонок, и дверь практически сразу открылась, как будто Леша только меня и ждал.

– Проходи, – сказал он, отступая в коридор.

Я перешагнула через порог, а запахи снова накрыли меня. Хоть ты обоняние потеряй! Но быстро находить решение – это моя профессия. Я шагнула в квартиру и перешла сразу к делу:

– Материалы давай.

– С ними сейчас твой протеже работает. И постоянно делает какие-то заметки в блокноте. И я позвонил Клементьеву.

– Патологоанатому? Зачем? – спросила, когда сбросила обувь, и уставилась на Лешу. Ох, как же нам было мало места в этом коридоре.

Я до сих пор хотела его, но предательство меня останавливало.

– Потому что, – шумно выдохнул Леша, – твоему коллеге не понравились некоторые заключения. И Клементьев подтвердил.

Мы прошли в комнату, где Ботаник, нахмурившись, изучал копии документов. Увидев меня, он поднял глаза и спросил:

– Ивонна Сигизмундовна, что вы знаете о «техасском коктейле» и самых странных способах убийства?

Леша присел на диван, посмотрел на мое, что редко бывает, потерянное лицо и, видимо, понял, что Ботаник догадался о чем-то, что выбивается из стандарта убийств. Если у этого преступления вообще есть стандарт.

– «Техасский коктейль» – это же…

– Да, – перебил меня Ботаник, который в деле выглядел совсем не обескураженным мальчиком. – Это смесь трех ингредиентов, которые убивают человека.

– Где наш патологоанатом? – повернулась к Леше.

– У меня есть бутылка виски и бутылка коньяка, так что он скоро приедет. Ивонна, о чем он? Девушка умерла не от отравления.

– Подождем Клементьева, пусть он подтвердит или опровергнет теорию Ивана Андреевича. Он же все-таки врач. А пока покорми кота.

– Чем? – удивился Леша. – Или, по-твоему, у меня тут подпольный цех по производству «Вискаса»?

Надежда на то, что Лешин холодильник будет полным, раз уж хозяин квартиры не проводит сейчас двадцать часов в сутки на работе, растаяла, как только я открыла белую дверцу. Тимоша жалобно мяукнул у моих ног, когда посмотрел на пустые полки.

– Да, котяра. Жрать тут нечего.

– Я могу заказать пиццу, – появился на кухне Леша, заслонив своим телом выход.

– Не думаю, что Тимоша будет в восторге от пиццы.

Услышав свою кличку, кот опять подал голос и потерся об мою ногу. А он может быть милым.

– Схожу в магазин, – вздохнул бывший. – А ты пока посмотри со своим коллегой материалы.

Леша вышел в коридор, и через минуту оттуда послышался звук закрываемой двери. Ботаник, все такой же задумчивый, рассматривал бумаги в папке и делал пометки в блокноте.

– Рассказывай, – сказала ему, присев на диван, обивка которого пропиталась запахом Лешиной туалетной воды.

– Убитую девушку звали Марина Сергеевна Лебедева…

– Марина Лебедева? Журналистка? – я даже приподнялась от неожиданности, на что тут же недовольно отреагировал Тимоша, лежавший у меня на коленях.

– Вы ее знали? – теперь удивился Ботаник.

– Лично не знала. Но я о ней слышала. Она довольно часто освещала криминальные новости, в том числе и дела, к которым имел отношение Леша или кто-то из моих коллег. Писала она довольно хорошо: ярко, эмоционально, емко. Потом она пропала, и на ее место пришли другие журналисты.

– Я нашел ее аккаунт в одной из социальных сетей, – он достал телефон и показал фотографию симпатичной улыбающейся брюнетки. – Я могу взломать его, но мне нужен компьютер.

– Взломать? – переспросила я. – Ты хакер, что ли?

– Нет-нет, – почти испугался Ботаник. – Я просто еще в школе начал увлекаться компьютерами, так что кое-что умею.

– Да в тебе масса талантов, как я посмотрю, – похвалила его, на что мой протеже даже немного покраснел. – Только при чем тут «техасский коктейль», если девушка задушена, скорее всего, – кивнула на копию фотографии, лежавшей на полу, на которой была запечатлена шея со следами механической асфиксии.

– Да, – подтвердил Ботаник. – Только вот патологоанатом, когда Алексей Владимирович звонил ему, вспомнил, что она приходила к нему и интересовалась двумя смертями. Одна произошла год назад, вторая – полгода назад. И Лебедева очень интересовалась наличием в крови каких-нибудь лекарственных препаратов, делая акцент на тиопентале натрия, павулоне и хлориде калия. Клементьев послал ее, но с нами решил поделиться, когда Алексей Владимирович напомнил о каком-то долге.

– Хорошо, когда у тебя есть должники, – услышала я голос Леши и повернулась в сторону двери. Он стоял, прислонившись к косяку и сложив на груди руки. – Клементьев расскажет все, что знает, – добавил уверенно, а потом вздохнул: – Иди кормить своего пушистого засранца. Вот уж не думал, что кошачья жратва стоит как кусок свинины.

– А можно мне кофе? – как будто немного виновато спросил Ботаник.

– Ивонна сделает, – махнул рукой Леша и снова устроился на диване, взяв в руки папку с делом.

Я взяла с некоторым злорадством взяла любимую тарелку бывшего и выдавила в нее корм для Тимоши, потом включила чайник и открыла шкафчик, где обычно стоял кофе.

– А вы здесь неплохо ориентируетесь, – вдруг выпалил Ботаник, но, когда я медленно повернулась, изогнув вопросительно бровь, покраснел и смущенно добавил: – Извините… Просто… Просто я понял, что вы с ним… В смысле он и вы…

– Слушай, парень, – не выдержала его блеяния. – Или ты начинаешь нормально разговаривать, или можешь искать новую работу с перебиранием бумажек, а не вот такими интересными делами. Тебе же интересно?

Он утвердительно кивнул. Ну вот… Из него еще можно слепить человека, точнее адвоката.

Я поставила перед Ботаником чашку с кофе и улыбнулась посетившей меня мысли. Вот кто тут начальник и кто кому должен кофе подавать?

– Спасибо.

– На здоровье.

– Ивонна Сигизмундовна, – понизил Ботаник голос и замялся, не решаясь говорить дальше.

– Что?

Он покосился в сторону комнаты, а потом снова повернулся ко мне:

– Я понял, что расстались вы отнюдь не на дружелюбной ноте. Но это очень… эээ… благородно, что вы помогаете ему. Не знаю, что у вас случилось, но вы явно очень злитесь.

– Это даже мягко сказано… – протянула я, вспомнив, какие чувства во мне тогда боролись. Может, я бы и простила Лешу еще тогда, но даже не стала слушать. Просто собрала вещи, занесла номер в черный список и ушла. Ушла от него и с головой в работу. И все его попытки поговорить со мной разбивались о глухую стену. Через несколько недель Леша бросил это занятие, наверное, тоже уйдя в работу. И вот до чего теперь его довел энтузиазм.

– Какого черта?! – заорал Леша, войдя на кухню и ткнув пальцем в кота, вылизывавшего тарелку.

Ботаник даже дернулся, едва не пролив кофе, а я только пожала плечами:

– Надо же было ему из чего-то поесть.

– Мелочная месть, Ивонна, очень мелочная.