Восстание Феникса

Глава 5 Бирюзовый Тотем

Я схватилась за свой набитый живот, когда мы выходили из кафе.

— Возможно, завтрак из блинчиков и вафель в конце концов был не самой лучшей идеей.

Лекс усмехнулся.

— Но настоящее наказание наступит позже, — простонала я, когда в животе у меня заурчало.

— Какое наказание? — спросил он.

— Изнурительные физические упражнения, — объяснила я. — Когда мне придётся тренироваться, чтобы сжечь все те калории, которые я только что съела. Мой метаболизм уже не тот, что раньше. Мне уже не семнадцать, знаешь ли.

— Никому из нас не семнадцать, — вздохнул Лекс. — Иногда у меня болит спина, — он прижал руку к пояснице. — Раньше такого никогда не случалось.

— Но тебе ещё нет и тридцати!

— Точно, — сказал он, серьёзно кивнув. — Так что представь, насколько хуже будет, когда мне перевалит за сорок. Или за пятьдесят, — он поморщился.

— Я думаю, ты беспокоишься преждевременно и напрасно, — поведала я ему. — Тебе, наверное, просто нужна новая кровать или другое положение для сна.

— Значит, спать вниз головой, как летучая мышь в сарае, не самое лучшее положение? — он моргнул один раз.

Я ударила брата по руке.

— Ты издеваешься надо мной!

— Да, — его глаза заблестели.

— У тебя совсем не болит спина, не так ли?

— Нет. У меня прекрасное здоровье, как и у моей спины, — сказал он, шагая вприпрыжку.

— Да, что ж, попробуй забеременеть, — я потрогала свою спину, которая пребывала не в лучшем состоянии. — Это совершенно не способствует здоровью твоего позвоночника.

— Я не думаю, что смогу забеременеть, Арина. Я же мужчина.

— Когда-нибудь я изобрету устройство, которое изменит это. Тогда мужчины смогут испытать «радости» беременности на собственном опыте, вместо того чтобы болтать об этом без умолку.

Лекс взорвался смехом.

— Да, я думаю, ты станешь настоящей движущей силой перемен в Авалоне, Арина.

— Я здесь только для того, чтобы помочь тебе расследовать убийство наших родителей, — напомнила я ему. — Я не останусь тут.

— Посмотрим.

Мимо нас пробежала дюжина мужчин, одетых в белую спортивную форму в стиле хай-тек. На их одежде был символ пегаса.

— С каких это пор солдаты Дома Пегаса тренируются в центре города? — спросила я Лекса.

— С тех пор, как в подвале их штаб-квартиры в центре города открылся портал в другой мир.

— Дом Пегаса контролирует новый портал в другой мир?

— Все дома управляют новыми порталами в другие миры, — сказал он мне. — Около трёх лет назад по всему Авалону спонтанно появилась целая куча таких порталов, каждый из которых вёл в мир, которого мы никогда раньше не видели.

— И ты говоришь, всё это произошло три года назад?

— Да, — подтвердил он. — А что? Это имеет отношение к делу?

— Возможно.

Около трёх лет назад Леда Пандора и её армия ворвались в Святилище Стражей. Позже Леда рассказала мне, что мощный магический взрыв привёл к некоторым неожиданным побочным эффектам, одним из которых стало создание новых порталов в ранее не открытые миры. Я не слышала ни о каких новых порталах на Земле, в эпицентре взрыва, но на далёком Авалоне их было «целая куча». Странно.

— На что похожи эти новые миры? — спросила я у Лекса.

— Не знаю. Я никогда не бывал ни в одном из них. Дома быстро накинулись, чтобы забрать их себе. Но если бы я мог предположить, я бы сказал, что они нашли что-то очень ценное и очень опасное. Я видел, как солдаты Домов тренируются во всех частях города чаще, чем когда-либо прежде. И многие из них, похоже, тренируются сражаться с монстрами.

Ну, разве это не здорово? Как раз в тот момент, когда монстры были окончательно истреблены с лица Земли, по всему Авалону появились порталы в новые места с новыми монстрами.

Когда мы добрались до морга, мои мысли переключились с монстров на убийства. И когда я увидела тела своих родителей, ностальгия, горе и ярость скрутили меня изнутри.

Работая бок о бок с мамой и папой в лаборатории, я разрабатывала новые технологии и создавал новые артефакты.

Оставив ту счастливую жизнь позади в тот день, когда Дом Дракона напал на наш дом, заставив меня бежать в ночи, направляясь в новый и незнакомый мир.

Я наблюдала за холодными мёртвыми телами моих родителей в поисках любых признаков жизни — признаков того, что они действительно были ещё живы — но ничего не нашла.

Мои воспоминания смешались и слились воедино, зацепившись за нить магии, всё ещё сохраняющуюся на их телах, как эхо. Но это было не случайное эхо. Мама оставила это для меня, как будто знала, что я буду здесь, чтобы найти это. Как будто она знала, что скоро умрёт. Но как?

Я последовала за эхом. Оно привело к другому. И ещё к одному. Они лежали передо мной, как след из волшебных хлебных крошек, и я шла по этому следу сквозь время и пространство, собирая нити прошлого, каждое мгновение, которое привело к тому, что мои родители лежали мёртвыми в морге.

Нити магической памяти были самыми прочными из всех, что я когда-либо видела, каждая из них была размещена с такой заботой и вниманием, каждая была неразрывно связана с судьбами моих родителей. Вплоть до их смерти.

— Что ты здесь делаешь, Чад? — требовательно спросил мой отец, глядя на своего младшего брата.

Они стояли в лаборатории, но она не была похожа ни на одну из лабораторий Дома Феникса. Она была слишком белой, слишком блестящей, как будто эстетика лаборатории была так же важна, как и проводимые там магические эксперименты. Должно быть, я наблюдала за сценой, разыгравшейся после падения моего Дома, в одной из лабораторий Дома Дракона.

— Ты знаешь, почему я здесь, — сказал дядя Чад.

— Нет, я понятия не имею, что заставило тебя прийти сюда после того, что ты сделал, — ответил папа. — Тебе здесь не рады.

Брови дяди Чада изогнулись, и на его губах появилась полуулыбка.

— На самом деле, здесь, в Доме Дракона, мне очень рады.

— О чём они говорят? — спросила я Лекса. Я привела его с собой в воспоминание. — Что сделал Чад?

Внезапно в памяти всплыла моя мать, и она ответила на мой вопрос раньше, чем Лекс успел заговорить.

— Ты разрушил наше силовое поле. Ты позволил врагу пройти через наши ворота и захватить наш Дом.

Я сердито уставилась на Чада из воспоминаний. Значит, это он сломал мой артефакт с силовым полем. Моя технология не подвела мою семью. Это сделал мой дядя.

— Ты предал нас. И ты предал наш Дом, — папа печально покачал головой. — Мой родной брат.

Перед моими глазами материализовалась жена Чада Кэти.

— Ты всю жизнь держал своего брата в тени, — огрызнулась она. — Ты получил по заслугам.

— И вы получите по заслугам, — ответил папа. — Вы оба.

— Мы уже получили, — Чад поднял руки, словно позируя для статуи. — Вы смотрите на главу нового дома Виверны.

— Виверна, — сказал папа. — Дракон поменьше и послабее. Дом Дракона сделал тебя своим вассалом, ты будешь исполнять их желания и зависеть от их благосклонности.

— Мой дом настоящий, и он крепкий! — крикнул Чад. — В отличие от тебя, дорогой брат. У тебя больше нет Дома. Ты слуга Дома Дракона, а не я.

Папа безмятежно переплёл пальцы.

— Может, я и слуга, но, по крайней мере, я это знаю. Я не обманываю себя иллюзиями о свободе воли.

— Ты слаб, — выплюнул Чад. — Ты сдал свой Дом без боя, а теперь прячешься в лаборатории, которая тебе не принадлежит. И у тебя хватает наглости ругать меня? Я собрался. Я вознёсся. Я стал главой своего собственного Дома! Тем временем ты упал на колени и целовал сапоги тех, кто победил вас.

Я сжала кулаки, и гнев переполнял меня. Чад всегда был паршивой овцой в нашей семье. Он был пронырливым, подозрительным и во всех отношениях жутковатым. Однажды папа поймал его на краже сверхсекретных артефактов Дома Феникса, которые он продавал другому Дому, чтобы купить себе «одежду получше». После этого папа назначил его ответственным за охрану и больше не подпускал к нашим самым ценным магическим артефактам.

Оглядываясь назад, папа, наверное, должен был выгнать Чада из нашего Дома, как только поймал его на краже. Но папа всегда питал слабость к своему младшему брату, и Чад воспользовался этим, чтобы предать нас. Полагаю, я тоже была виновата. Мне следовало найти более надёжное место для подключения моего артефакта с силовым полем, вместо того, чтобы оставлять его в комнате управления со всей необходимой техникой. Если бы я сделала это, возможно, ничего бы этого не случилось. Наш Дом не рухнул бы, я бы не сбежала, и мои родители не погибли бы.

Но как они умерли? Это сделал Чад? Я не могла понять, почему. Он уже получил всё, что хотел. Убивать моих родителей не имело смысла. Если уж на то пошло, у моих родителей были причины убить его. В то время как Чаду, казалось, нравилось выставлять напоказ своё новое положение — и особенно то, что он добился его, предав старшего брата, который был так «жесток» к нему на протяжении стольких лет.

Воспоминание замерцало, а когда вернулось снова, мои мама, папа, дядя и тётя снова были в той же лаборатории. Я понимала, что с момента предыдущего воспоминания прошло много лет. Рыжие волосы моей мамы теперь были почти седыми, а лицо моего отца покрылось морщинами.

— Они так сильно постарели, — тихо сказала я.

— Прошло десять лет, — ответил Лекс. — И у них было много поводов для беспокойства.

— Неужели Дом Дракона так плохо с ними обращался?

— На самом деле, Дом Дракона относился к ним довольно хорошо, — он нахмурился. — За исключением всей этой части с враждебным поглощением.

— Тогда что с ними случилось? — спросила я. — Почему они выглядят такими несчастными?

— Они не видели свою дочь последние десять лет. Они скучали по тебе, Арина.

Чувство вины захватило большую часть моего сердца. Значит, это из-за меня мои родители были так несчастны?

— Они знали, что я доставил тебя в безопасное место, — Лекс обнял меня. — Но они не позволили мне сказать им, где ты прячешься, или что-нибудь ещё. Они боялись, что Дом Дракона может приказать им раскрыть эту информацию — или просто нанять телепата, который выудит это из их памяти.

Слеза скатилась по моей щеке. Даже спустя все эти годы мои родители не переставали защищать меня. Хотя они не видели меня целую вечность. И хотя они знали, что, возможно, больше никогда меня не увидят.

— Вы меня слушаете? — спросил Чад с напыщенным акцентом, как будто он слишком старался выпендриться.

В воспоминаниях мама была занята настройкой генератора Магитека. А папа был полностью поглощен разборкой пары высокотехнологичных магических перчаток. Ни один из них не обращал на Чада или Кэти ни малейшего внимания.

— Прекрати играть с этими игрушками, — прорычал Чад, выхватывая инструмент из рук моего отца.

Папа холодно посмотрел на него.

— Я совершенно уверен, что Девин Дракон очень даже хочет, чтобы я продолжал «играть» с его магическими перчатками. Он хочет, чтобы к вечеру они были в рабочем состоянии, чтобы он мог продемонстрировать своё боевое мастерство своим солдатам.

— Девин может подождать, — сказал Чад фальшиво и легкомысленно. — А я нет.

— Осторожно, — предупредил его папа. — Если эти слова дойдут до Девина, он будет не очень доволен тобой.

Чад расправил плечи и выпрямился во весь рост.

— Не угрожай мне, Эней. Мы оба знаем, что у тебя больше не хватит духу для этого.

Папа опустил перчатку, которую держал в руке.

— Давай покончим с этим, Чад.

— Теперь уже Чонси.

Папа нахмурился.

— Прошу прощения?

— Меня зовут, — сказал его брат. — Чонси Виверна. Я уверен, ты слышал.

— Нет. Я не слышал, — папа продолжал хмуриться. — Что случилось с Чадом?

Дядя задрал нос.

— Чад не вызывал такого уважения, как Чонси.

Папа посмотрел на своего брата так, словно тот сошёл с ума, и я вынуждена была с ним согласиться. Чонси Виверна? Это было совершенно нелепое, абсолютно претенциозное имя.

— Очень хорошо, Чонси, — сказал папа, тихо фыркнув. — Говори то, ради чего пришёл, и уходи.

— Я скажу то, ради чего пришёл сюда, но не потому, что ты думаешь, что имеешь право давать мне разрешение говорить, — Чад — упс, я имела в виду Чонси — пригладил свои уродливые, выкрашенные в синий цвет волосы. Надо же, за последнее десятилетие его представление о моде явно ухудшилось. — Ты забрал мой артефакт, и я хочу его вернуть.

Лицо моего отца оставалось непроницаемым.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— О, ты прекрасно знаешь, о чём говорит мой муж, — Кэти шагнула вперёд, затем остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться своим отражением в стеклянных витринах. Её волосы — пурпурные с бледно-розовым отливом — были ещё более пышными, чем у Чада. Как и её новый претенциозный акцент.

— Нет, я не понимаю, — терпеливо ответил папа. — Если бы я понимал, я бы не сказал: «Я не понимаю, о чём ты говоришь, Кэти».

— Кенсингтон, — жеманно ответила она, поправляя свои кудряшки. — Это моё имя.

Папа потёр виски.

— У тебя тоже новое имя?

— Конечно.

Чонси и Кенсингтон Виверны. Думаю, они подумали, что это звучит более привлекательно, чем Чад и Кэти. Что за сборище позёров. Если бы я была в той комнате, я бы рассмеялась им в лицо.

— Отдай моему мужу Бирюзовый Тотем, Эней, — она подняла руку, прерывая моего отца, прежде чем он успел заговорить. — И не смей говорить, будто не знаешь, что это такое.

— Я бы и не подумал, — сказал папа с натянутой улыбкой. — Бирюзовый Тотем был один из древних артефактов в хранилище Дома Феникса, редкое сокровище, относящееся ко временам первых Бессмертных. И, насколько я помню, — добавил он, взглянув на Чонси, — один из артефактов, которые ты украл из хранилища.

— Но потом ты поймал меня и вернул артефакт в хранилище. Да, да, мы все уже это знаем, — нетерпеливо сказал Чонси. — Чего я не знаю, так это где сейчас Бирюзовый Тотем.

— В одном из многочисленных хранилищ Дома Дракона, я полагаю, — сказал папа, — вместе со всеми другими артефактами, которые они у нас забрали.

— Нет, — Чонси кипел от ярости. — Это не так. Я был там в тот день, когда Дом Дракона опустошил твоё хранилище, брат. Бирюзового Тотема там не было. Поэтому я хочу знать, где он.

— Почему ты спрашиваешь об этом сейчас, ни с того ни с сего, спустя целое десятилетие? — спросил папа, и его глаза подозрительно сузились.

— Это тебя не касается, — ответил Чонси. — Всё, что должно волновать тебя в данный момент — это отдать мне этот артефакт, пока я не вышел из себя.

— Я не могу контролировать твой характер, и, очевидно, ты тоже, — возразил мой отец. — И я не могу дать тебе то, чего у меня нет.

Вот тогда Чонси действительно вышел из себя. После этого воспоминания немного потускнели, и я не жалела, что пропустила кровавые подробности. Я увидела достаточно, чтобы понять, что мой дядя действительно убил моих родителей, и сделал он это из-за артефакта, которого он десять лет не видел.

— Он здесь, — сказала мне мама.

Она стояла рядом со мной и в то же время лежала мёртвая на полу. Воспоминание об убийстве померкло.

— Мы спрятали его от твоего дяди, — сказала мне мама. — Артефакт. Мы знали, что он попытается снова. Я видела, как он стоял возле нашего хранилища, когда солдаты Дома Дракона ворвались в него. Он спросил их, не находили ли они небольшую скульптуру, сделанную из бирюзы и напоминающую довольно упитанного человечка.

— Бирюзовый Тотем? — спросила я. Я никогда не видела этого артефакта.

— Да. На самом деле, мы подозреваем, что единственная причина, по которой он вообще предал нас, заключалась в том, чтобы заполучить в свои руки этот конкретный артефакт.

— Почему? Что в нём такого особенного? Что он делает? — спросила я.

— У нас так и не было возможности выяснить это. Пока солдаты были заняты обыском в нашем хранилище, я прятала Бирюзовый Тотем. По чистой случайности, я достала его из хранилища ранее в тот же день, чтобы провести с ним кое-какие тесты. Но у меня так и не нашлось на это времени, — мама взяла меня за руки, а когда отстранилась, в моих ладонях лежала статуэтка, точь-в-точь такая, как она описывала.

— Как тебе удалось спрятать что-то настолько…

— Отвратительное? — уголок её рта дёрнулся.

— Отличительное, — поправила я. — И к тому же большое.

— Я спрятала его здесь, в потоке памяти, — она взмахнула руками, указывая на пространство. Теперь там не было никого, кроме меня, Лекса и мамы.

— Я не знала, что ты на такое способна, — сказала я.

— Только твой отец знал. Я скрывала большинство своих талантов. Когда твои враги недооценивают тебя, это помогает тебе, — она обхватила мое лицо руками. — Тебя люди тоже недооценивают, Арина. Не забудь использовать это в своих интересах.

— Я не забуду, — пообещала я ей.

— Твой отец солгал Чонси, — сказала мама.

— Да, — сказала я. — Я поняла.

— Нет, он не просто солгал о том, что артефакт у него. Он солгал о том, откуда он взялся. Бирюзовый Тотем не относится к эпохе Бессмертных. Он намного старше.

— Старше, чем Бессмертные? — уточнила я, нахмурившись. — А что было до появления Бессмертных?

Она покачала головой.

— Я не знаю, Арина, но чем бы ни был этот артефакт на самом деле, твой дядя, очевидно, не единственный, кто охотится за ним. Помни об этом, когда сделаешь его символом своего Дома.

— Моего Дома? У меня больше нет Дома, мама.

— Но у тебя он снова будет, — она улыбнулась мне. — Как ты думаешь, Арина, к чему всё это было? Как ты думаешь, почему мы все эти годы хранили этот артефакт в надёжном месте?

— Вы хранили его для меня? Почему?

— Потому что они понадобятся тебе для восстановления Дома Феникса, — она поцеловала меня в щёку и исчезла.