Вот и всё!

Глава 16

Вокруг одни незнакомые лица. Вернее я вижу только их глаза, для меня они совершенно безликие. Пытаюсь найти среди них эти родные тёмные глаза, но их нет. Невыносимое ожидание. Тысячи глаз смотрят снова сквозь меня. Они игнорируют моё присутствие. Да они мне и не нужны. Мне нужен он. Но я не вижу его. Самоё сильное желание найти его. Но нет. Безвыходность. Чьи-то руки ложатся на мою шею и прижимают меня к стене. Стена ледяная и, кажись, моя кожа прикипает к ней. Стает очень тяжело дышать. Руки настолько сильные, что справиться с ними у меня не хватит сил. Да я и не пыта-юсь. Я просто жду его. Он должен появиться и спасти меня. Это же мой сон, в конце концов. И тут я вижу эти глубокие карие глаза. На мгновение испытываю облегчение от его появления. Избавление от этих рук на моей шее уже близко. Я молчу и просто жду его действий. Но он не видит меня и просто проходит мимо. Ужас охватывает меня. Это конец.

Меня разбудил слишком громкий звонок мобильного. По-моему он звонит уже не в первый раз. По-грузившись в свой кошмар, я не слышала звонков, хотя именно они спасли меня от виртуальной смер-ти. Удушение, которое постигло меня в моей параллельной жизни. Мои сны предупреждают меня о чём-то. Нужно обязательно обратиться к словарю толкования снов.

— Алло, — протянула я сонно в трубку.

— Саша, доченька, — тихим заплаканным голосом сказала мама.

— Мама, что с тобой? — резко встрепенулась я. — Что-то случилось?

— У папы случился инсульт, — еле слышно проговорила мама.

— Как? — окаменевши от её слов, переспросила я. — Где он? Когда это случилось?

— Сегодня ночью его забрала скорая. Мы с Катей сейчас в больнице. Я не хотела звонить тебе среди ночи.

— Я сейчас приеду.

Сломя голову я бросилась одеваться, и, схватив ключи от своей машины, понеслась в больницу. На креслах возле дверей с надписью реанимация, с сокрушенным видом сидела мама и, опустив голову вниз, плакала, время от времени промакивая свои слёзы носовым платком. Возле неё, с таким же опе-чаленным выражением лица, сидела Катя. Я обессилено присела на стулья напротив них. Мама, увидев меня, ещё больше расчувствовалась и громко затужила на весь коридор.

— Что говорят врачи? — разбитым голосом спросила я.

Катя тяжело вздохнула и закачала головой, в неверии всего происходящего.

— Папа в коме. Если он не придёт в себя спустя неделю, то... — Катя запнулась, не сумев договорить.

Я опустила голову вниз, обнимая лицо руками. Паника не давала возможности равномерно дышать. Я просто не могла поверить в это. Хотелось больно ущипнуть себя и проснуться от этого кошмара, ко-торый видимо, затянулся, или просто перекочевал в мою настоящую жизнь.

— Я могу его увидеть? — спросила я.

— Можешь, только через окно, — ответила Катя.

Я встала и, открыв дверь, прошла немного по коридору и остановилась, увидев папу. Узнать его бы-ло невозможно. Лицо было закрыто маской аппарата искусственной вентиляции лёгких, несколько, не-понятных для меня, трубок торчали из его тела. Я прислонилась лбом к стеклу и слёзы рекой полились из моих глаз. Не могу поверить, что это он. Самый сильный и надёжный мужчина в моей жизни сейчас превратился просто в самого беззащитного человека на планете.

— Я же говорила вам, — разгневанно воскликнула я, вышедши обратно к маме и сестре, — я говорила тебе мама, тысячу раз, ему нельзя было столько работать!

Мама ничего мне не ответила, лишь отрешённо смотрела куда-то вдаль.

— Саш, прекрати, — попыталась успокоить меня Катя, — мама ни в чём не виновата! Нам сейчас не сто-ит нападать друг на друга и искать виновных! Нужно просто молиться, чтобы папа поправился.

Он обязательно поправиться. Я не сомневаюсь в этом. Это же мой папа. Он настоящий боец. Я верю, что у него хватит сил выкарабкаться из этого.

— Саш, ты побудешь возле него? Я маму домой отвезу, ей нужно немного отдохнуть, — попросила Ка-тя.

— О Боже, да о чём ты спрашиваешь, — хмыкнула я.

Всю следующую неделю моя жизнь превратилась в систематические поездки в больницу и в офис. Мама и сестра нуждались в моей помощи как никогда ранее. Врачи не смогли разубедить маму, что на-ше присутствие в больнице не так сильно необходимо, так как они позвонили бы сразу же, если бы произошли какие-то перемены. Тем более, что нас к отцу не пускали, но мама непоколебимо была уве-рена, что отец чувствует наше присутствие и от этого он выйдет из комы гораздо раньше. Сестра же нуждалась в моей помощи, так как работы в офисе было слишком много. Взвалив на себя все обязан-ности отца, Катя переложила на меня работу, которую раньше выполняла сама. Бросать все дела из-за папиной болезни мы не собирались, потому что сейчас остро имели потребность в деньгах. Я также перестала посещать занятия из-за банальной нехватки времени.

Он не звонил и не писал. Я прекрасно понимала его. Я была для него настоящей предательницей, поверив его жене, и обвинив в предательстве его. Много раз мне хотелось написать Михаилу сообще-ние со словами извинений. Сейчас мне так повышенно требовалась его поддержка. Но наши с ним от-ношения внезапно отодвинулись на задний план в связи с неприятными событиями в моей жизни, ко-торые поглотили меня полностью, забрав всё внимание себе. Я часто думала о тех словах Елены, что она отрезала мне напоследок. Действительно ли он мог причинить какой-то вред своей матери? Он пы-тался лечить её болезнь незаконными препаратами? Я знаю, настолько правдивы её слова, но что тут что-то нечисто, это точно. Вот та информация, благодаря которой она сумела произвести давление на Михаила, применив банальный шантаж в целях обогащения. У него до меня была жизнь, и я много чего о ней не знаю. Возможно, мне и не нужно этого знать. Но его скелеты в шкафу почему-то упали прямо на меня, и теперь мне нужно разобраться во всём, так как я просто после этого не смогу доверять ему. Хотя такая возможность мне может и не выпасть. Он мне уже никогда не сможет доверять после такого.

Дни тянулись бесконечно долго. Мы все мыслями находились с папой, и горько в уме отсчитывали последние уходящие дни одной недели, которые забирали с собой шансы на выздоровление отца.

В очередной раз, приехав навестить его, я не смогла дозвониться к маме и также не обнаружила её в приемном покое. Подбежав к застеклённому боксу, где лежал отец, я увидела лишь пустою кровать. Внутри всё опустилось.

— Где мой отец? — закричала я на медсестру, которая проходила мимо. — Куда его увезли?

Девушка посмотрела на меня изумлёнными глазами, и ответила:

— Да не кричите вы! — холодно отрезала она. — Ваш отец пришёл в себя. Его перевели в отделение ин-тенсивной терапии.

Залетев словно ветер в палату отца, я увидела маму, которая сидела возле него и держала его за руку.

— Он справился, — прошептала она мне, — я верила, что он сможет.

Я присела на краешек кровати и посмотрела на папу. Он медленно дышал, его глаза были слегка приоткрыты, и он время от времени моргал веками.

— По-другому он и не смог бы, — я склонила голову к отцу и тихонько всхлипнула.

Папа медленно поднял свою руку и положил её мне на голову. В этот момент мы все вместе были близки как никогда ранее. Никогда в жизни до этого ужасного момента я не думала, что могу потерять их. Они мои самые близкие люди, самые родные и любимые. И у нас теперь всё снова наладиться. Мы все будем вместе, и будем помогать друг другу. Я обязательно получу диплом юриста и стану помогать отцу и сестре. Теперь я стану исправной ученицей, я просто обязана ею быть после этого.

Убедившись в том, что папа чувствует себя намного лучше, я отправилась в офис к сестре, которая буквально утопала в работе. Мне оставалось ехать пару кварталов, и я, повернув голову влево, чтобы взять на обгон вяло едущую передо мной машину, увидела его. Он вышел из того же ресторана, где мы были с ним после того, как он вернулся из Испании. Его под руку держала та же блондинка, с которой я видела его когда-то в клубе. Он широко улыбался ей, галантно помогая сесть в машину. Быстро нада-вив на педаль газа, я рванула вперёд, чтобы он не заметил меня. Проехав несколько километров, я съе-хала на обочину и остановилась. В порыве дикой злости я ударила руками свой руль, и громко разры-далась. Жизнь просто играет со мной, подбрасывая вверх, как на батуте.

— Алло, Света, я хочу напиться! — спонтанно бросила свое намерение подруге в трубку.

Распростёршись на диванчике в своей гостиной, я медленно потягивала мартини. Даша и Света смотрели на меня удивлёнными глазами, боясь даже говорить со мной, не то, что давать какие-то сове-ты.

— Столько времени я корила себя за то, что так предала его. Я всё это время страшно терзала себя за то, что, не разобравшись в ситуации, усомнилась в нём, поверив той женщине, которая изменяла ему с его лучшим другом. Я ненавидела себя за это. А он, — пьяно фыркнула я, подливая себе в бокал ещё спиртного, — всё это время забавлялся с этой блондинкой. Её зовут Марина. Она его любовница, пред-ставляете?

— Саш, я бы на твоём месте не спешила с выводами, — рассудительно произнесла Света.

— Правильно, — пролепетала я, — ты не на моем месте!

— Достаточно пить подруга, — отрезала Даша, — у тебя сегодня отец вернулся почти с того света, так что хоть за него порадуйся. А я постараюсь у Юры кое-какую информацию выудить.

— Да что мне твой Юра! — закричала я на подругу, — я видела его с любовницей сегодня собственными глазами.

Подруги сдвинули плечами и опустили головы вниз.

— Просто интересно, — пьяным голосом пробубнила я, — если она любовница, то я тогда кто? Запаска?

Я закинула голову вверх и истерически засмеялась.

— Всё, решено! Едем в Пришелец! — воскликнула я, хлопая в ладоши, и улыбчиво смотря на своих подруг.

— Не думаю, что это хорошая идея! — растерянно молвила Даша.

— Плевать! — проворчала в ответ я, — я так давно не танцевала!

Шумная атмосфера так завлекала меня. Коктейли следовали один за другим. Сегодня я надела самое короткое платье, которое у меня было. Да, случай с Андреем преподнес мне неплохой урок. Но сейчас чувство мести было сильнее. Оно с ловкостью руководило мной. Теперь ему уже никогда не удастся помыкать мной, как это было раньше. Мне тошно от его слов, что я его. С таким же успехом, этой но-чью я могу стать чьей-то ещё. А он пускай накидывает ошейник на эту светловолосую красотку. Воз-можно, она и я, также, не единственные в его жизни. Я ненавижу его.

Музыка действовала на меня эйфорически. Она как будто поднимала меня ввысь, окутывала своими сказочными звуками. Казалось, я становлюсь выше, сильнее и красивее благодаря ей. Она единственная никогда не предавала меня. Она — моё абсолютное удовольствие в жизни. Впитывая её громкое звучание в себя, я чувствовала себя сверхчеловеком с неземными способностями. Вот где настоящий космос, а не все эти планеты и звёзды.

— Вы позволите? — парень не слишком высокого роста, но довольно симпатичный, подал мне руку, приглашая на танец, когда зазвучала медленная мелодия.

— Конечно, — промямлила я пьяным голосом, обнимая парня за шею.

В голове сильно шумело. Алкоголь опять действовал на меня убийственно. Никакого контроля над своими действиями я не ощущала. В следующей жизни обязательно буду заядлой трезвенницей. Создам центр реабилитации для женщин, которые не умеют пить.

— Ты классно танцуешь, — громко сказал мне на ухо парень.

— Спасибо. Ты тоже! — ответила я.

Конечно, воспитанные люди сначала знакомятся, а потом уже разговаривают о чём-то. Но мне было всё ровно, как его зовут. Да и ему по ходу тоже. Для него я была просто девушкой, которую он плани-ровал снять на одну ночь. Для меня он был оружием мести, которое просто само подвернулось под руку. Я точно не знала, есть ли Михаил сейчас в клубе, и знает ли он о моём присутствии здесь. Но, помню отлично о наличии камер в его клубе, и о хорошем знании моей особы персоналом этого заведения.

Парень так пристально смотрел на меня, широко улыбаясь, и пытаясь разглядеть в моих пьяных гла-зах меру кондиции, до которой я дошла. Я близко прижималась к нему, крепко притягивая за шею, и его руки, которые сначала поглаживали мою спину, начали постепенно съезжать всё ниже. Я не стала оста-навливать его. Отклонившись от него, я посмотрела снова на его симпатичное лицо и, сделав глубокий вдох, приблизилась и поцеловала в губы. Поцелуй был не столь приятным для меня, вернее он был со-вершенно противоестественным для моего сознания. Но меня вел за собой горький привкус отмщения. Я не думала об ощущениях, мне хотелось просто отплатить Михаилу той же монетой.

Крепкая рука мощной хваткой вырвала меня из этих ошибочных объятий. Я резко стала оторвана от этих превратных ласк, и мои глаза устремились в сторону, где на меня смотрел он, запредельным яро-стным свирепым взглядом. Намертво вцепившись в мою руку, он развернулся и потащил за собой. Я упиралась, делая совершенно бесплодные попытки вырвать свою руку из его руки.

Он затащил меня в свой звёздный кабинет, и, захлопнув дверь, отпустил меня. Я смотрела на его нещадные звериные глаза, и, отойдя от него на пару метров, громко истерически рассмеялась. Затем проследовав к его рабочему столу, отодвинула в сторону его вещи, и села прямо на него. Закинув под-бородок вверх, я направила на него решительный, с дерзким вызовом, взгляд.

— Мне всё ровно, что ты скажешь, — прошипела я, ехидно улыбаясь ему.

Он ухмыльнулся, качнувши головой и посмотревши вниз, и стремительно направился ко мне.

— Зачем же здесь что-то говорить.

Михаил подошёл близко ко мне, и, наклонившись в сторону от моей головы, глубоко вдохнул запах моих волос. Затем аккуратно взял меня за плечи, несколько раз медленно прогладил их от шеи вниз своими ладонями. Внезапно его руки очень сильно схватили меня за локти и круто развернули спиной к себе. Перед собой я увидела его руку, которая практически молниеносно смела без всякого сожаления всё то, что находилось на столе. Все эти вещи с грохотом полетели на пол, разбиваясь вдребезги. Ка-жется, среди них был ноутбук, графин с водой, пару книг и ещё что-то, что я не успела разглядеть. Он жёстко перегнул меня через стол, заставив упереться руками в его скользкую поверхность. Его такое неуравновешенное поведение рассмешило меня ещё больше, возможно из-за того, что я находилась под влиянием алкоголя. Но я не боялась, ни его поступков, ни его самого.

— Я думаю, именно такой результат ты всегда представляла, когда выряжалась в такие вульгарные на-ряды, и крутила своей задницей перед мужчинами.

С этими словами он просунул свою руку мне между ног и сильно надавил там.

— Так вот, наконец, настало время воплотить твои фантазии, — прошипел он мне на ухо, продолжая массировать пальцами поверх моих трусиков.

От этих неожиданных и довольно жёстких ласк я тихо взвизгнула, почувствовав резко нахлынувшее на меня возбуждение.

Михаил несдержанным движением задрал вверх и без того моё короткое платье, следом скативши вниз мои колготки и плавки.

— Чем ты сейчас лучше Андрея? — вырвалось у меня.

— Тем, что в отличие от него доведу дело до конца! — рыкнул в ответ мужчина.

Он вошёл в меня мощным толчком, и я невольно вскрикнула, почувствовав свою совершенную на-полненность им. Михаил так крепко сжимал мои бёдра, что кожа в местах его прикосновений просто начала жечь, словно к ней приложили раскаленный метал.

Он грубо имел меня, вколачивая свою плоть всё глубже и глубже, даже без намёка на нежность или ласку. К моим щекам прилила кровь, и от его неистовых импульсных сотрясений я начала тихо вскри-кивать. Это секс был абсолютно противоположен тому, который был у меня первый раз. Неземное удо-вольствие и дикая страсть накрыли меня с головой, и вскоре я, вслед за Михаилом, отдала свое поко-ренное тело во власть второму в моей жизни оргазму.

Мужчина, медленно ослабил свои стальные объятья и отпустил меня, а я всё также стояла, пытаясь хмельной головой сообразить всё, что только что произошло между нами. Отдышавшись, я разверну-лась к нему и опять фальшиво рассмеялась, презренно смотря в его глаза.

— Ты мне противен, — процедила я сквозь зубы.

— Да ну! — едко скривился он. — Секунду назад из твоего горла вырывался стон, который мало был по-хож на эмоции отвращения.

— Я просто представляла не тебя в этот момент!

Он усмехнулся, продолжая натягивать на себя штаны. Я также быстро оделась и, поправив свое пла-тье, стремительно направилась к выходу. Михаил преградил мне дорогу своей рукой и сухо молвил:

— Ты едешь ко мне!

— Нет! — язвительно фыркнула я. — Не еду!

— Едешь, — уверенно заверил он.

— А то что? Приставишь к моему виску пистолет, как делал это со своей бывшей женой?

Услышав это, мужчина сильно напрягся, и я чётко увидела, как на его лице заиграли желваки.

— Если ещё раз увижу, как кто-то облизывает тебя, меня ничто не остановит!

— Я не боюсь ни тебя, ни твоих угроз. Не будь таким жалким, — холодно отрезала я.

Он, в самой резкой форме, схватил меня за плечи, устремив своё лицо, близь моего и яростно закри-чал:

— Я предупреждал тебя! Не нужно играть в опасные игры с моей ревностью. В этом я опасен даже для самого себя. Я могу разорвать тебя на части, несмотря на то, что тут час же пожалею об этом! — его глаза в этот момент стали тёмными как никогда ранее, лицо покраснело от злости, ноздри резво взды-мались, выпуская воздух, который, как мне казалось ещё мгновение и превратиться в огонь. — Это чув-ство собственности неподконтрольно мне. Лучше больше тебе не злить меня, ибо ты слишком сильно можешь пожалеть об этом! И это не угроза, а предупреждение!

Я просто оцепенела от его крика, и стояла окаменевшая перед ним. Ещё никогда я не видела его та-ким, да и не хочу его таким видеть. Он не похож на самого себя, и я совершено не думала никогда, что он может таким быть. В этот момент он отрекся от самого себя и сатана правил балом в его голове, вы-пуская потаенные эмоции наружу. Мне жутко и страшно видеть его таким, тем более что именно мои действия стали причиной этого.

— Не нужно винить никого в её гибели! — заорала я в ответ. — Так вышло! Не стоит держать это в себе! Никто не виноват в её смерти — ни твой отец, ни ты, ни твоя бывшая жена, ни тем более я. Отпусти, наконец, её, потому что ты превращаешься в зверя, с которым сам теперь не можешь справиться.

— Ты ничего об этом не знаешь. Вот и всё, — отрешённо прошептал он.

— Твоя ревность — это никакая не патология и не твоя врождённая слабая сторона. Просто ты не мо-жешь простить мать за то, что она не боролась за жизнь, так как не хотела жить без присутствия в ней твоего отца! — продолжала кричать я.

— Замолчи, — судорожно прошипел он.

— Ты просто обиженный эгоистичный мальчик! Ты ревновал её к нему, потому что считал, что ты важнее его. В её жизни ты важнее! И она должна была жить для тебя! Но она сдалась. Потому что лю-била его. Ты считаешь, что таким образом она выбрала его, а не тебя! Вот откуда у тебя желание кон-тролировать всех женщин вокруг! Вот почему твоя мать стала для тебя подопытным кроликом, согла-шаясь принимать запрещённые препараты! Потому что ты хотел контролировать даже болезнь, которая росла в ней! Хотел доказать самому себе свое преимущество перед отцом! А нужно было просто обес-печить ей спокойный уход, а не издеваться над ней! Эту болезнь невозможно держать под контролем, как всех остальных в твоей жизни!

Мощным рывком Михаил схватил меня за горло и с леденящим яростным взглядом начал сдавливать его так сильно, лишая меня возможности дышать. Вцепившись в его кисть обеими руками, я по-пыталась разжать его пальцы и оторвать его руку от своей шеи, но его пальцы были достаточно силь-ными, и, хватая ртом воздух, у меня начало темнеть в глазах. В голове проносились бессвязные слайды из моей недолгой жизни. Подсознательно я не могла принять то, что сейчас происходит со мной. Не могла принять возможность умереть от руки любимого человека, который всё это время пытался унич-тожить меня морально. Сломать меня. Но, не сумев это сделать, он решил просто расправиться со мной физически.

Так же внезапно он отпустил меня, и я, схватившись за свою шею, отшатнулась от него, попытав-шись отдышаться. Я смотрела на его свирепые глаза, и просто не могла понять, как такое могло слу-читься с нами. В нём живёт настоящее чудовище, с которым мне не справиться никакими силами. Это конец. И мне остался лишь один выход, поскорее покончить с этими нездоровыми отношениями и уб-раться из его жизни навсегда, руководствуясь здравым чувством самосохранения.

Его нещадный взгляд постепенно сменился на некую скорбь. Он медленно опустился передо мной на колени, обнимая меня за ноги, и опустив свою голову вниз. Так мы простояли некоторое время. Молча. Моё тело знобило от страха и накатившей истерики. Вероятно, такое шоковое состояние имеет определённое название в медицине. Но никакие пилюли сейчас не спасут меня. И нужно, наконец, принять за чистую монету то, что очередной побег — это самый правильный поступок, который я сей-час должна совершить относительно этого мужчины, который только что чуть не задушил меня, и те-перь стоит передо мной на коленях, отчётливо понимая, что его запоздалое раскаяние абсолютно бес-смысленно для меня.

— Прости...- буквально простонал он, — я...

— Вот и всё, — прошептала я, и бросилась к двери.