Мидир еще не знал, как именно он поможет Киринну, но план потихоньку зрел, да и второй принц был хорошо знаком с тем, кто сможет посоветовать, что делать. Все, что касалось еды и происходящего вокруг еды и жизни, можно было обсудить с Воганом.
Правда, сначала с ним надо было помириться, но ради Киринна Мидир готов был пойти на жертву. И даже смириться с необходимостью чистки очередных овощей или ужасно жирного котла!
Зато Воган точно найдет способ как-нибудь исхитриться и накормить начальника замковой стражи, не нарушая приказа короля.
Стоило Мидиру переступить порог кухни, он был тут же изловлен за шиворот и повернут перед лицом Вогана сначала одним боком, потом другим, будто повар сверялся с памятью, отыскивая в ней образ второго принца.
– Так-так-так, кого я вижу? Похититель моих ножей! Самый приблизившийся к их похищению, – бас волка, который был даже больше Киринна, кажется, сотрясал стены.
Это значило, что Воган не в настроении.
– Да, это я! – Мидир повис в руке повара по возможности гордо, сложив руки на груди и задрав нос кверху. – Я смог! Почти! Еср-р-ри бы ты не метнур-р-р тот нож, пр-р-ришпир-р-ривая меня к стене, я бы убежар-р-р! И ты бы меня не догнар-р-р!
– А если бы вы не утащили мой самый любимый нож, я бы и вслед их не бросал! – Воган оскорбленно опустил Мидира, чтобы заглянуть ему в глаза. – И покуда вы не перечистите мне пять ведер картошки, я не буду считать себя отмщенным!
– Пф! Давай сюда свои пять ведер-р-р! Мне ср-р-рочно нужно, чтобы ты считар-р-р себя отмщенным! – Мидир свирепо зыркнул на Вогана, чтобы закрепить эффект.
– Мда? И зачем же это, второй принц? – на лице Вогана нарисовалось отчетливое недоверие. – Чтобы утащить ножи еще раз? Вернее, попытаться это сделать?
Мидир фыркнул, давая понять, что дальнейшие попытки украсть что-то у Вогана считает пустой тратой времени, а потом сбавил тон и выговорил иначе, пытаясь донести до повара весь ужас несправедливой ситуации.
– Нет! Нет и нет! Мне бор-р-рьше не нужны твои ножи! Но мне нужна твоя помощь! – покосился на поварят, и Воган шуганул их, обернувшись всей массивной фигурой. – Понимаешь, Кир-р-ринн постр-р-радар-р-р за то, за что не дор-р-ржен быр-р-р стр-р-радать!
– По-моему, это его основное занятие, – повар помрачнел, вздохнул и опустил Мидира на высокий табурет. Уселся рядом и опирся локтями о стол. – А теперь по порядку и внятно.
Мидир собрался с мыслями и изложил ситуацию во всей ее несправедливости: он уговорил Киринна на тренировки с двуручником, Киринн не отказал, а потом их застал папа и наказал начальника стражи, потому что белый волк не имел права что-то разрешать или запрещать Мидиру в настолько судьбоносных масштабах. И теперь за свою доброту Киринн расплачивается арестом и голодовкой!
Воган сочувственно нахмурился, пожевал губу, смерил взглядом Мидира.
– Пять ведер картошки вы все равно будете мне должны, второй принц, но, так и быть, не сегодня. Если наш начальник стражи голодает уже полтора дня… Зная его режим питания, могу сказать, что даже два дня! Одним словом, это плохо. Стоит его немножечко спасти и не нарушить запрет нашего светлейшего владыки. Вы же согласны, принц?
– Р-р-разумеется! Я с этим к тебе и пр-р-ришер-р-р! – Мидир подпрыгнул на табурете. – А мы сможем, сможем, Воган?
– Думаю, вполне, если сговоримся, принц. Посидите тут, подождите, надо кое-что приготовить. Почистите пока картошку, вам не помешает уменьшить долг! – и подвинул ведро.
Счастья Мидиру это конечно не прибавило, но и грусти он не испытывал: зато Киринну они помогут! Обязательно помогут! Оставлять волка без еды в принципе жестоко, а настолько крупного волка, да еще и надолго! Мидир остро начальнику стражи сочувствовал.
Через полчаса Воган вернулся с горшком, смотревшимся в его руках маленьким, а в руках Мидира – огромным. Горшком, из которого очень приятно пахло мясом и зеленью.
– Вот, поглядите, принц, тут у нас не еда, понимаете?
– Не еда? – замер Мидир от несоответствия запаха и слов.
– Никакая это не еда, слово повара! Тут у нас закуска, – Воган посмотрел из-под широких бровей лукаво и со значением. – Любому волку на один зуб, едой такое не назовет даже неблагой! Я приготовлю несколько таких горшочков к обеду, принц, и, если один пропадет, никто не заметит. Совсем-совсем никто. Вы меня понимаете, принц?
Воган подмигнул, а Мидир опять подпрыгнул на табуретке – от искреннего восторга! Не еда! Закуска! Насчет закуски папа ничего не говорил!
– Я поняр-р-р! Поняр-р-р! Да! Да! Ты мор-р-родец, Воган! Ты очень бор-р-рьшой мор-р-родец!
– А вы маленький, но тоже молодец, – одобрительно заметил Воган. – Вы пока помойте лапки, принц – одно ведро вы почистили, это хорошо. Так вот, помойте руки и идите нагуливать аппетит, – лучился он радостью. – А этот горшочек с закусками я поставлю вот сюда, тут он не очень заметен и взять его можно кому-нибудь проходящему от рукомойника совершенно случайно. И я при случае, если вдруг советник сунет свой длинный нос, смогу сказать, что никакой еды никто для Киринна не брал!
Горшок приземлился на низкую полку. Воган плотно прикрутил его деревянную крышку так, чтобы ни тени запаха не проникало наружу.
Мидир захлопал в ладоши и спрыгнул, чтобы помыть руки, а потом отправиться спасать своего большого друга с чистыми руками и целым горшком не-еды.
По дну серебряного рукомойника бойко застучала вода. Мидир нахмурился, но протянул ладони. В таких ограниченных количествах второй принц переносил ее почти спокойно.
Воган, как и обещал, отвернулся, а Мидир насухо вытер руки полотенцем, крепко обнял скользкий горшок и улизнул из кухни совершенно довольным.
Пройти по коридорам дворца так, чтобы не попасться никому на глаза, Мидиру обычно удавалось без труда. Но не тут-то было! Целая куча придворных дам, завидев второго принца, неожиданно решила срочно рассмотреть его поближе. Мидир знал, что нравится женщинам и часто использовал это в своих целях, но сегодня его цель голодала, и вот красотки с веерами, жаждущие пообщаться с «очаровательным сыном Джаретта Великолепного», теперь выглядели досадной помехой. Особенно когда в руках у этого самого сына был горшочек не-еды!
Пришлось отговориться занятиями. Дважды Мидир миновал патруль, завидев его в последний момент. Второй раз он еле успел спрятаться за занавесь и простоял там не одну минуту с бешено колотящимся сердцем, пока стража не выяснила именно тут, кому идти проверять непорядок в подвалах.
Наконец перед носом оказалась знакомая дверь в офицерском крыле. Мидир уверенно постучал, дождался тяжкого вздоха с той стороны и появления Киринна на пороге. В этот раз Мидир не дал взрослому даже слово сказать, просочился в его покои и поскорее, ногой, захлопнул дверь. Затем с гордым видом поставил скользкий горшок на стол и вытащил пробку. Невероятно аппетитный запах разлился по покоям начальника замковой стражи.
– Мой принц? Зачем вы принесли сюда еду? Я не могу ослушаться приказа вашего батюшки, который был недвусмысленным! Никакой еды! – Киринн нахмурился, от аппетитного аромата его желудок заворчал еще громче, чем утром. – Извольте не издеваться над наказанным волком и покинуть меня! А то мне попадет еще больше, и вам достанется! Ваш батюшка более всего на свете не любит, когда его слова, вернее, приказы, не исполняются.
– Нет! Нет, ты не поняр-р-р! – Мидир лишь тут понял, как устали руки, и потер их. – Я поговор-р-рир-р-р с Воганом! Он тоже сказар-р-р! Это – не еда!
Указательный палец обличительно уткнулся в горшок.
– Не еда? А что же? Меня совсем подводит нюх? За пару дней голодания я разучился отличать еду на запах?
– Нет! Это не еда! Это – закуска! Воган сказар-р-р, а ему можно вер-р-рить! А пр-р-ро закуску папа ничего не говор-р-ри-р-р-р!
Большой волк замер, видимо, до него добралось осознание сказанного Мидиром. Покосился на него, потом с усилием перевел взгляд на горшок, недвусмысленно пахнущий мясом.
Сглотнул.
– Воган… – закашлялся внезапно сухим горлом, выговорил отчетливо. – Воган так и сказал, что это не-еда?
– Да! Да! Я тоже так говор-р-рю!
Киринн внезапно улыбнулся, прикрыл лицо руками и засмеялся. Когда белый волк отнял ладони от лица, он смотрелся гораздо счастливее.
– Не смею не верить двум моим хорошим друзьям, но и подводить вас тоже не хочу. Поэтому немедленно забирайте ваш горшочек и уходите.
– Эй! – возмутился Мидир. – Я быр-р-р очень осторожен, и меня никто не заметил! А вот еср-р-ри я буду выносить эту не-еду из твоих покоев, тогда меня очень даже заметят!
– Это шантаж, мой принц.
– Как скажешь, Кир-р-ринн! – согласно кивнул Мидир.
Киринн посмотрел на него, долго смотрел, а потом вздохнул.
– Вы просто не оставляете мне выбора, мой принц. Придется мне как можно скорее извести вашу не-еду.
На Мидира нахлынуло облегчение, затапливая с головой. Киринн больше не злился и не считал, будто Мидир издевается. Начальник стражи удалился, потом вернулся со столовыми приборами на двоих, усадил Мидира на диван, снова придвинул стол поближе.
– Тогда я приглашаю вас, мой принц, разделить со мной эту закуску, – протянул одну ложку. – Уважьте меня, побудьте моим гостем.
Мидир нехотя взял ложку: объедать голодного Киринна не хотелось, но и обижать небрежением к угощению тоже не годилось.
– Хор-р-рошо, Кир-р-ринн. Вот, смотр-р-ри, не отр-р-равр-р-рено! – и первым съел занятный мясной шарик, закатанный в зелень и перемешанный с длинными белыми зернышками.
– Вы дарите мне веру в будущее, мой принц, – Киринн тоже захватил ложкой закуску, посмотрел, понюхал, и с огромным наслаждением съел.
Довольный хмык вырвался у Мидира сам собой: изменить предопределенность ему действительно удалось! Изменить предопределенность и уничтожить несправедливость!
Съел Киринн в итоге немного, обильно запил водой и откинулся на спинку дивана с отчетливо довольным видом. Облизнулся, покосился на Мидира, тот посмотрел в ответ и отметил выровнявшийся цвет лица: начальник замковой стражи больше не выглядел смертельно бледным, а смотрелся посвежевшим, серо-голубые глаза опять заблестели.
– И как вы меня все же нашли, мой принц? Признаться, эта загадка не дает мне покоя.
– Очень пр-р-росто! – Мидир наставительно поднял ложку. – По запаху! – и напоказ потянул носом, поворачиваясь всем телом к начальнику стражи.
Киринн засмеялся, постучал указательным пальцем Мидиру по кончику носа и тут же его убрал.
– Какой вы деятельный, мой принц! А откуда вы взяли мою вещь? – Мидир только шевельнул загадочно бровями, как Киринн уже подался заговорщически вперед. – Ах! Вот оно что! Перчатка!
Важно кивать удавалось Мидиру почти как папе – недаром он столько тренировался перед зеркалом! – но Киринн почему-то засмеялся опять. Подхватил Мидира под руки, поднялся и подбросил вверх.
– Мой принц! Вы очень! Прозорливое! И нюхливое! Создание! – после очередного подбрасывания ухватил Мидира поперек груди и притянул к себе, тепло обнимая. – За что я ужасно вам благодарен!
Потом оказалось, что у Киринна есть доска для фидхелла, и он учил Мидира сражаться занятными фигурками, когда они устали сражаться, снова сделали перерыв на закуску – Мидир даже в мыслях не называл это едой, чтобы случайно не привлечь внимание отца.
А потом, не успел Киринн протереть дно хлебной корочкой, как горшочек с хлопком исчез, оставив после себя лишь кучку коричневой пыли.
– О, Киринн! – восхитился Мидир. – Научи! А как ты это сделал?
Начальник замковой стражи задумчиво посмотрел на него.
– Это не я, мой принц.
– Гор-р-ршки сами по себе не пр-р-ропадают! – сложил руки на груди Мидир.
– Это сделали вы. Возможно, даже не желая этого. Я увидел горшок в ваших руках только тогда, когда вы поставили его на мой стол, – и со значением провел по нему широкой ладонью, стряхнув на каменный пол остатки того, во что превратился горшок.
Пол Черного замка чавкнул – и поглотил крошку.
– И что это значит?
– Значит, надо как-то донести до нашего короля, что вам уже пора начать заниматься с магами.
Киринн потянулся к книжной полке, на которой лежал очень большой и тяжелый том в аккурат между зубами виверны, отделанными серебром, и рогатым фоморским шлемом.
Младший принц поначалу испугался.
– Это что, генеар-р-рогии? Ир-р-ри история? Их мне хватает! Не хочу! – для пущей доходчивости сложил руки на груди и отвернулся.
– О нет, мой принц, это не то и не другое. Это легенды и сказки, – Киринн заглянул в лицо отвернувшегося Мидира и показал обложку. – Тут очень мало про генеалогии и историю, тут больше выдумка и приключения. Но если вам не интересно…
– Ты сказар-р-р «прикр-р-рючения»? – Мидир тут же сменил гнев на милость. – Если так, то давай почитаем, Киринн! Я не пр-р-ротив!
Начальник стражи не удивился, снова уселся на диван, дождался, пока Мидир устроится рядом, и лишь потом расположил фолиант – так, чтобы он тоже мог заглядывать на страницы. И первым, что бросилось второму принцу в глаза, стала картинка: яркая, многоцветная, напоминающая витраж на самом верху левой башни, только не пыльный и темный, а чистый и выставленный на солнце.
На картинке были изображены два ши или человека – мужчина, протягивающий руки к небу, и женщина, уносимая чем-то, похожим на грозовые тучи. Мидир с любопытством разглядывал картинку, а Киринн молчал и тоже ничего не говорил, как будто дожидался, пока принц насмотрится.
– А что это с ними происходит? – Мидир поднял голову и удивился, Киринн, похоже, разглядывал как картинку его самого. – И почему ты так на меня смотр-р-ришь?
– С ними происходит много всякого по сюжету сказки, мой принц, а именно тут у законного мужа похищают законную жену, – начальник стражи вздохнул грустно. – А смотрю я на вас так внимательно, потому что вы мне интересны, мой принц.
– Это чем это? – Мидир еще на всякий случай насупился: за спинами одних волков всегда любили поболтать другие волки, и часто болтали и про младшего принца.
– Про вас ходят самые разные слухи, мой принц, – Киринн не отводил глаз и не пытался свести все в шутку или в глупость, мол, маленький волк еще ничего не понимает в больших разговорах. – В том числе, будто бы вы обязаны пугать всех, будто вы настолько черный, что черно и само ваше сердце.
Мидир слышал такое о себе, всегда краем уха и едва-едва, но разговоры ходили, пусть получить подтверждение от Киринна он не рассчитывал. Второй принц нахмурился и глянул на начальника стражи исподлобья.
– Ты им вер-р-ришь? Я пр-р-равда чер-р-рный! Тор-р-рько не знаю, почему самый чер-р-рный, но да! Может, и самый!
– Нет, мой принц, я им не верю, после сегодняшнего дня – совсем не верю, сердце у вас настоящее и очень живое, не вздумайте обращать внимание на слухи, – наставительно прихватил Мидира за плечо, снова заглядывая в глаза.
– И даже то, что ты бер-р-рый, тебе не мешает? – Мидир поднял руку и дернул волка за выбившуюся снежную прядь. – Бер-р-рые вор-р-рки нехор-р-рошего мнения о чер-р-рных, тебе дор-р-ржно быть обиднее всех! Р-р-разве нет? Вы же живете не в Чер-р-рном замке, а в своем, Бер-р-ром, котор-р-рый внутр-р-ри Чер-р-рного, в гр-р-ранице стор-р-рицы! Мар-р-ренький Бер-р-рый замок!
Отвечать Киринн не торопился, повздыхал, привлек Мидира под своей рукой поудобнее, приобнимая и делясь теплом.
– И тут вы правы, мой принц, но только отчасти. Цвет мешает жить многим белым волкам, и я думаю, что это наше проклятье. Мы слишком высокомерны, заносчивы и самоуверенны, мы ищем и находим повод поставить себя сугубо отдельно, а такой путь ведет лишь к раздорам и потерям. К счастью, я добился: белые стражи, даже не находясь на страже, не возвращаются на ночь в Белый замок, а остаются в Черном, но это единственная и довольно маленькая победа, мой принц. Я надеюсь, что вашему батюшке хватит хладнокровия, чтобы белые волки и черные волки и впредь составляли единый дом.
Киринн нахмурился, раздумья его ушли в совсем невеселый край, и Мидир задрал голову, требуя ответа на свой конкретный вопрос:
– Ты тоже бер-р-рый! И никуда не уходишь! И у тебя есть вор-р-рчонок, и я тоже вор-р-рчонок, но чер-р-рный! Тебя это не задевает? Что ты ср-р-ружишь чер-р-рным вор-р-ркам?
Начальник замковой стражи вернулся от своих раздумий в конкретную комнату офицерского крыла Черного замка, улыбнулся Мидиру, потрепал по голове, взлохмачивая всю прическу. В иное время Мидир бы возмутился – ему еще перед подданными показываться, но теперь не стал, ожидая ответа.
– Разве похоже, что меня это задевает, мой принц? Да – это был бы плохой ответ. Нет, конечно, меня это не задевает, и я не хочу, не желаю белым волкам отдельного дома, отдельного королевства. Иначе огромная спесь разрастется еще более, и кровопролитие будет неизбежно. А тогда – нас на самом деле довольно мало, мой принц – белых волков попросту уничтожат. Нет, я вижу силу в одном, общем доме Волка, и совершенно не вижу разницы между черными волчатами, белыми, серыми, рыжими или даже в перьях. Да-да, поговаривают, среди неблагих есть и такие!
– Не видишь? Совсем-совсем не видишь? – Мидир прищурился, оглядел Киринна так и этак, дождался кивка. – Тогда тебе надо пр-р-ровер-р-рить зр-р-рение! Мы отр-р-ричаемся цветом!
Начальник стражи уставился на Мидира во все глаза, а потом прихватил щекотно за шею, заставляя втянуть голову в плечи и вовсе не подобающе для принца рассмеяться.
Так и потянулась вереница дней – Киринн сидел под домашним арестом, Мидир с Воганом изыскивали способы пронести ему новые закуски, а на танцы второй принц совершенно позабыл ходить, так как играть с Киринном в фидхелл или читать удивительно занятные книги ему тоже понравилось, равно как и осваивать двуручник. Чтобы страдания начальника стражи не были напрасными, Мидир совсем не пропускал фехтование, о чем красочно и в подробностях не уставал рассказывать за ужином отцу, маме и брату. Мэрвин куксился, мама ойкала, отец хмыкал то ли одобрительно, то ли осуждающе.
Видимо, Киринн поговорил с Джареттом, и после танцев на следующей неделе Мидиру пришлось осваивать совершенно новую область – магию. Магия удавалась Мидиру до странного хорошо, он легко осваивал начала, хотя на первых занятиях учителя ужасались цвету его ауры и манере поглощать чужие заклинания. Мидиру сложно давался контроль этой своей способности, особенно потому, что волки-маги действительно этого боялись. А его темная аура бросалась на трепещущие в страхе заклинания так, словно они были законной добычей.
Папа несколько раз отчитал Мидира, хотя выглядел при этом совершенно довольным и черные глаза его блестели гордостью. Мидир совсем запутался – что радует папу, а что не радует – но во имя спокойствия собственного, маминого и учительского старался держать своенравную ауру в узде. К счастью, на тренировки по фехтованию вернулся начальник стражи, да и доискиваться его внимания в свободное время Мидиру ничто – и никто – не мешал.
Благодаря этой своей привычке Мидир и стал свидетелем неожиданного обмена любезностями между молодым стражем и Киринном. Второй принц как раз направлялся за белым волком, надеясь застать его, пока Киринн не завершил проверку постов – тогда оставался шанс покататься у него на плечах, и как раз на самом верху левой башни дома нашел аж двоих белых волков, притормозил и осторожно выглянул снизу, с лестничного пролета, из-за центральной колонны.
– Надеюсь, ты понимаешь.
Киринн явно закончил какую-то большую фразу: он тяжко вздохнул. Наверное, фраза была действительно большой, раз в груди такого крупного ши не хватало для нее воздуха.
– Да… Я, ну, ты, хм, – стражник помялся перед начальством, покаянно опустил голову, переложил алебарду из одной руки в другую. – Прости меня, прости, отец, я не хотел!
Мидир уставился на того самого белого волчонка во все глаза и не понимал только одного – зачем вообще было скрывать, что это сын Киринна.
– Конечно, я тебя прощаю, даже не сомневайся… дочь.
Вот теперь Мидир очень быстро все понял – и почему Киринн так бережно обнимает более тонкого и щуплого стражника, и почему так загадочно говорил о волчатах, которых один, а как будто двое! Потому что дочь начальника замковой стражи тоже захотела быть воином! Но отец Мидира, король Джаретт, конечно, ничего подобного бы не допустил! И ей пришлось притвориться сыном! Если не вообще чужим волком.
– Отец! Только больше так не говори, кто-нибудь может услышать, – молодая стражница настороженно отодвинулась, прислушиваясь, присматриваясь к пролету.
Мидир приложил все усилия, чтобы смотреться исключительно темненькой тенью Черного замка.
– Если бы там был кто-то чужой, я бы понял. Я очень по тебе скучаю и в очередной раз напоминаю: не лезь ты в первые ряды, Олли, просто не лезь! Найдутся стражники сильнее – и пожалуйста! Твоя сила в скорости, не пытайся быть образцовым волком! Не получится. Будь волчицей!
– Отец! – недовольная стражница позволила себе топнуть ножкой на родителя и начальника.
Само по себе в голову Мидиру пришло, что ему самому похожий жест бы отец не простил! Киринн же вздохнул, повел широкими плечами, нахмурился.
– Белых волков не так и много, Олли, а белых волков в страже и вовсе мало. Буду надеяться, хоть это тебя образумит, иначе однажды может быть поздно,– похлопал ее по дрогнувшему плечу, отвернулся и пошел к лестнице.
Мидир спешно припустил вниз, а потом стремительно поднялся, так, чтобы топтать и пыхтеть, чтобы слышно было всем. Поэтому второй принц не удивился, когда его подхватили знакомые руки в латных перчатках, придержали, чтобы Мидир не напоролся и не ударился о черненый доспех, подняли на уровень лица.
– Кир-р-ринн! Я тебя искар-р-р!
– Это я вижу, мой принц, – и теперь Киринн совершенно точно улыбался, причем, именно Мидиру. – Позвольте узнать, зачем вы меня искали?
– Чтобы тебя найти! И чтобы ты меня чуть-чуть покатар-р-р! Папа говор-р-рит, я скор-р-ро выр-р-расту и не смогу ездить ни на чьих пр-р-речах! Я р-р-решир-р-р, надо успеть! Пока я могу! Ты меня покатаешь?
– Если таково желание моего принца, – Киринн склонил голову. – Как верно заметил ваш батюшка, пока ваш мышиный вес никому из взрослых волков не в тягость, и уж тем более – мне!
– Какой-какой вес?! – Мидир аж подался от возмущения навстречу, а Киринн расхохотался.
– Волчий, простите, мой принц, волчий вес, конечно же! – усадил Мидира на плечи, придержал за щиколотки и пошел вниз по винтовой лестнице.
Волчонок обернулся на оставшегося стража, однако Олли стояла спиной и сохраняла такой вид, будто не имеет совершенно никакого отношения к белым волкам вообще и Киринну в частности. Начальника стражи стало невыносимо жаль, и Мидир погладил его по белой голове, слегка будто бы светящейся в сумерках.
Нет, разлучать семьи из-за вполне естественного для волков желания сражаться точно не стоило! Мидир пообещал себе изменить что-нибудь, что он сможет изменить, а пока погладил Киринна по голове еще раз.
Взрослый волк вздохнул очень глубоко, но уже без прежнего надрыва. От младшего белого волка донеслось что-то неразборчивое: «Нашел себе игрушку!», и Мидир дернулся возмутиться, но для этого надо было слезть с Киринна, что делать не хотелось совершенно. Королевских волчат не гладили, не тискали и обходили стороной, но Киринну Мидир разрешал себя гладить. Потому что ему можно было доверять, а не потому, что он единственный, кто это делал, решил второй принц и тоже со вздохом прижался к доспехам взрослого. Киринн подхватил его поудобнее, словно не обратив внимания на очередной недовольный возглас Олли, и понес Мидира в спальню.