Война Двух Королев

ГЛАВА 8

Мне снился сон.

Но не кошмар из прошлого и не кошмар, рожденный слишком давними страданиями и яростью.

Я поняла это, как только вышла из небытия сна и оказалась в другом месте. Оно даже не было похоже на сон, потому что все мои чувства были бодры и осознанны.

Теплая, журчащая вода плескалась у моей талии и пузырилась на внутренней стороне бедер. Тяжелый и влажный воздух оседал на обнаженной коже моих рук и груди, словно атласная вуаль. Вода шипела вокруг нагромождения камней, выступающих из поверхности подогреваемого источника. Клубы пара танцевали в лучах солнца, обвиваясь вокруг сирени, которая покрывала стены и тянулась по потолку, благоухая в воздухе пещеры Кастила.

Я не понимала, почему мне снилось это место, а не что-то ужасное, и как я вообще смогла достичь такого глубокого сна накануне битвы. Возможно, это было знание того, что скоро я буду на пути в Карсодонию, заменившее томящее чувство отчаяния на цель. Возможно, это дало мне душевный покой, необходимый для того, чтобы по-настоящему отдохнуть и помечтать о чем-то приятном и прекрасном.

Я провела рукой по воде, улыбаясь, когда она защекотала мою ладонь. Закрыв глаза, я откинула голову назад. Вода зацепилась за хвост моей косы, а влажный, сладко пахнущий воздух… всколыхнулся.

На плечи навалилось осознание, посылая дрожь, когда мои руки замерли, а глаза открылись. По коже побежали мелкие мурашки. Я резко вдохнула… и резко выдохнула, когда до меня донесся другой запах. Он напоминал мне… сосну и пряные специи.

— Поппи.

Мое сердце запнулось. Все остановилось. Этот голос. Богатый, глубокий голос с легкой музыкальной ноткой. Его голос. Я бы узнала его где угодно.

Я обернулась, заставив воду шипеть от ярости. Все мое существо напряглось, а затем меня пронзила дрожь.

Я увидела его.

Во влажном тепле пещеры я увидела его мягкие черные волосы, которые уже начали завиваться на переносице, и песочного оттенка высокие скулы, которые казались более острыми, чем я помнила. Но этот широкий рот… Я снова вздрогнула. Его рот был слегка приоткрыт, как будто он вдохнул и не мог сделать новый вдох. Тень бороды бежала по его щекам и сильной, гордой челюсти, придавая ему незнакомый, грубый и дикий вид.

Он стоял передо мной, вода лениво плескалась в этих завораживающих углублениях на внутренней стороне его бедер. Он был так же обнажен, как и я, плотно сжатые мышцы его живота и очерченные линии груди казались более четкими и резкими, чем я помнила.

Но это был он.

Мой первый.

Мой последний.

Мое все.

— Кас? — Его имя прозвучало из глубины моей души, и оно жалило и обжигало на протяжении всего пути мимо моих губ.

Его горло сглотнуло. Я никогда не видела его глаза такими яркими. Они были похожи на лужицы отшлифованного золота.

— Поппи.

Я не знала, кто двинулся первым. Был ли это он или я, или мы оба двинулись в один момент, но это был всего лишь удар сердца… меньше одного, а затем его руки обхватили меня. Ощущение его горячей, влажной кожи на моей было шоком, потому что я чувствовала его, от твердой плоти его груди до грубых волос на его ногах. Схватив за щеки, я изумилась ощущению колючей растительности на своих ладонях, чего прежде никогда не чувствовала на нем.

Я чувствовала его.

Он крепко обнял меня, не оставляя между нами пространства. Я не могла не почувствовать, что он дрожит так же сильно, как дрожу я. Его рука скользила вверх по моей спине, оставляя за собой серию горячих, сильных мурашек. Он запустил руку в мою косу.

В глубине своего сознания я знала, что это всего лишь сон, хотя ничто из происходящего не было похоже на унылую копию, придуманную моим отчаявшимся, одиноким разумом. Не тогда, когда холодные, ноющие от боли огромные дыры в моей груди заполнились ощущением его — всего Кастила.

— Поппи, — повторил он, его дыхание коснулось моих губ. А потом его рот оказался на моем.

Его губы — о, боги, я захлебнулась от их прикосновения. Я не думала, что какое-либо воспоминание сможет передать их непреклонную твердость или сочную мягкость. Мне казалось, что никакие воспоминания не смогут воссоздать то, как он целовался.

Потому что Кастил целовал так, словно умирал от голода, а я была единственным пропитанием, которого он когда-либо желал. Когда-либо нуждался. Он целовал так, словно это было первое, чего он когда-либо по-настоящему хотел, и последнее, в чем он нуждался.

Я запустила руки в его влажные волосы, дрожа от ощущения прядей, пропущенных сквозь пальцы. Край острого клыка провел по моей нижней губе, согревая мою кровь так, как мог только он. Я поцеловала его в ответ, желание искрилось и разгоралось, когда пульсирующая волна удовольствия скрутила мышцы внизу живота. Интенсивность наслаждения заставила меня дернуться к нему… против его горячей, твердой длины, и неистовая потребность взорвалась.

Кастил застонал, запустив пальцы в мои волосы, и эти долгие, одурманивающие поцелуи стали короче и грубее. Его губы прижались к моим. Мои зубы столкнулись с его зубами. Такие поцелуи пронзали меня насквозь, оставляя после себя маленькие огоньки — пламя, способное поглотить меня даже во сне. И я знала, что все это было именно так. Сон. Награда, которую, как мне казалось, я не заслужила, но, тем не менее, с жадностью приняла. Потому что он был нужен мне. Мне нужно было снова почувствовать тепло внутри.

А с Кастилом я всегда была как плоть и огонь.

Обхватив его широкие плечи, я провела рукой по его лицу, горлу, туда, где бился пульс. Моя рука опустилась на его плечо.

— Пожалуйста. Прикоснись ко мне. Возьми меня. — В словах, вырвавшихся у меня изо рта, не было ни капли стыда. В этой фантазии не было места для этого. Никакой неловкости. Никаких колебаний или сомнений. Только потребность. Только мы. Только эти украденные минуты имели значение, даже если они были ненастоящими. — Пожалуйста, Кас.

— Ты прекрасно знаешь, Поппи. Тебе никогда не нужно умолять.

Я вздрогнула всем телом от звука его голоса — от слов, сменивших предыдущие и хрипло выкрикнутые мольбы.

— Я твой, — поклялся он, прижимаясь к моим распухшим губам. — Всегда.

— И навсегда, — прошептала я.

Он задрожал еще сильнее.

— Мне нужно было это услышать. Ты даже не представляешь, как сильно я нуждался в том, чтобы услышать тебя. — Он вернул расстояние между нами, захватив мои губы своими. — Неужели моя потребность каким-то образом пробудила тебя в реальности? Я не знаю. Я не могу думать дальше этого. За пределами того, что ты чувствуешь. — Его острые клыки снова прижались к моим губам, рассеивая мои мысли. — Не тогда, когда ты здесь, в моих объятиях.

Поцелуй снова стал глубже, когда его язык коснулся моего, вызывая во мне шквал бурлящих, горячих ощущений.

— Не тогда, когда я могу чувствовать твой вкус. Чувствовать тебя. — Его дрожащая рука скользнула по моей руке, коснулась груди, затем талии. Он продолжал двигаться дальше, шершавые мозоли на его ладонях были такими же, как я помнила. Его рука скользнула под воду и сомкнулась вокруг моего бедра, его пальцы вдавились в плоть именно там. Он снова поднял руку и прижал ее к моей груди, когда из его уст вырвался первобытный, грубый звук. Я задыхалась.

— Я чувствую это. — Он провел большим пальцем по ноющему кончику моей груди, а затем его ладонь снова провела по моей талии, и погружаясь под воду. На этот раз он схватил меня за бедро и притянул, прижимая к себе и к своей твердой длине. — Ты чувствуешь меня? Скажи мне. Ты чувствуешь меня, Поппи?

— Я чувствую тебя. — Мои пальцы запутались в его волосах, когда я качалась на нем. Мне хотелось почувствовать, как он движется во мне. Хотелось почувствовать это восхитительное притяжение. — Я чувствую только тебя, даже когда ты не со мной. Я так сильно тебя люблю.

Его хриплый стон поглотил мой, когда он опустил меня на свой толстый член.

Во мне пронесся шок. Ощущение того, как он растягивает меня, заполняет меня, было чистым удовольствием со злым привкусом. Интенсивное ощущение, которое было…

Я напряглась, мой пульс участился. Его ощущение, его мощное присутствие… Боги, это было реально.

По-настоящему реальным.

Я посмотрела вниз на нас — на затвердевшие кончики моих грудей и тонкую пыль волос на его груди. На то место, где мой мягкий живот встречался с его более твердым. Я смотрела, как он быстро и неровно дышит. Я видела, как его трясло, когда он сохранял неподвижность, находясь глубоко внутри меня. Я чувствовала, как он подергивается там, где мы соединились под бурлящей водой. Я продолжала смотреть на нас — на него и его тело. На его худобу, которой раньше не было. Тонкие отметины, которые медленно появлялись, распространяясь по его груди рядом с многочисленными потускневшими порезами и шрамами. Мое и без того колотящееся сердце ускорилось.

— Это… это реально? — прошептала я.

Кастил поднял голову, пронзая меня горячим взглядом. Его рука крепко обхватила мою талию.

— Твои глаза, — сказал он, его голос был густым и хриплым. — За зрачками не просто дымка. Там есть полоски серебра, пронизывающие зеленый цвет. — Его лицо сжалось от смущения. — Я никогда не видел их такими.

То, как он описал их, напомнило мне о чем-то. О ней. О Супруге. Моя шея быстро остыла. Я глубоко вдохнула и уловила запах чего-то еще, скрытый под сиренью и сосновой пряностью Каса.

Затхлый запах сырого, спертого воздуха.

По коже пробежал холодок, но он стал еще горячее. Лихорадочнее.

— Ты чувствуешь это? — Я задрожала, когда по коже побежали мурашки. — Мне… мне холодно.

— Я… — Он запнулся, когда его голова дернулась от звука… Это была не вода. Это был более тяжелый звук. Лязг.

У меня перехватило дыхание. Я уставилась на него… действительно посмотрела. Тень бороды. Впадины под скулами. Порезы на его коже. Я увидела момент, когда в его лучистых золотистых глазах прояснилось смятение.

И в них появилось удивление.

— Родственные сердца, — выдохнул он.

— Что…?

Кастил снова поцеловал меня. Крепко. Всепоглощающе. Он целовал меня так, словно мог втянуть меня в себя. Когда его рот покинул мой на этот раз, он не ушел далеко.

— Боги. Поппи, я так скучаю по тебе, что мне больно.

Давление сжало мою грудь. Слезы хлынули на глаза.

— Кас…

Он сложил обе руки вокруг меня и прижал к себе крепче, чем раньше, но мне стало еще холоднее. Он дрожал, уронив голову мне на плечо. Его грудь вздымалась от неровного дыхания напротив моей.

— Поппи, — вздохнул он, целуя мою щеку, область под ухом, а затем плечо. Он прижался ртом к моей шее. — Моя прекрасная, храбрая Королева. Я мог бы остаться здесь, обнимая тебя, навсегда.

О, боги, я знала, что это конец. Паника взорвалась. Я не была готова. Я не была готова.

— Не оставляй меня. Не оставляй нас. Я люблю тебя. Пожалуйста. Я люблю…

— Найди меня снова. — Он поднял голову, и его глаза… они больше не были яркими, черты лица не были четкими. Все было в тумане, и я не могла… о, боги, я не могла чувствовать его. — Найди меня. Я буду ждать здесь. Всегда. Я…

Я проснулась без предупреждения, мои глаза распахнулись, когда я глотала воздух, сердце бешено колотилось.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы мои мысли замедлились настолько, что я смогла различить покрытые лунным светом холщовые стены. Тонкий блеск пота увлажнил мою кожу, и я могла поклясться, что… я все еще слышала шипение воды в пещере.

Я буду ждать здесь. Всегда.

Я вздрогнула, закрыла глаза и попыталась всеми силами вернуться в пещеру. К нему. Но ничего не получалось. Я не могла вернуться в сон, но все еще чувствовала его. Тепло внутри меня все еще было там, медленно угасало, как и острая пульсирующая боль. Мои руки покалывало — все тело. Как будто прикосновение было реальным. Как будто его ощущение, горячее и твердое прикосновение ко мне и внутри меня, было реальным.

Но это было не так.

Постепенно я осознала вес Киерана рядом со мной и его тихий, приглушенный храп. Он свернулся калачиком у меня за спиной, засыпая в своем вольвеньем облике. Слава богам, мой сон не разбудил его. Я повернула голову и увидела на тумбочке кольцо Кастила, освещенное слабым лунным светом. Я начала тянуться…

До меня донесся запах.

Запах, который не имел смысла.

Схватив свои небрежно заплетенные волосы, я глубоко вдохнула. Запах был безошибочным.

Сосна и пряные специи.

И сладкая, душистая сирень.

Меня пронзил шок. Я рывком поднялась на ноги, испугав Киерана. Он поднял голову и посмотрел на меня через спину.

Его мысли коснулись моих, лесные и сочные.

— Поппи?

Я не могла ему ответить. Не тогда, когда мое сердце громыхало. Я опустила взгляд на участок косы, который пах сиренью. Как такое возможно? Здесь поблизости не было сирени. А если бы и была, это не объясняло бы, как я могла чувствовать запах… Кастила. А я чувствовала. Это не могло быть моим воображением.

От вольвена потянуло беспокойством, и я почувствовала, как кровать внезапно сдвинулась. Киеран обхватил мою руку своей. Прикосновение его смертной кожи к моей вывело меня из задумчивости. Я посмотрела на него и увидела много голой кожи.

— Поппи? В чем дело? — Его взгляд искал мой. — Что-то случилось? Поговори со мной.

Я сглотнула.

— Я…

— Тебе приснился кошмар?

— Нет, — сказала я, и Киеран расслабился. — Это был сон. О… о Кастиле. Он не был плохим, но он не был похож ни на один из тех, что я когда-либо видела.

— Эротический сон?

— Что? — Я уронила свою косу.

— У тебя был эротический сон.

Я уставилась на его затененные черты, на секунду ошеломленная.

— С чего ты вообще это взял?

— Я не думаю, что ты хочешь, чтобы я отвечал на этот вопрос, — сказал он. — Это поставит тебя в неловкое положение.

— Как…? — тут меня осенило. Вольвены и их чертово обоняние. Я подняла подбородок, отказываясь смущаться. — Почему ты думаешь, что мне никогда раньше не снились эротические сны?

Киеран поднял плечо.

— Я полагаю, тебе не часто снятся эротические сны.

Я моргнула.

— Почему?

— Так это был эротический сон?

— О, боги. Почему мы вообще говорим об эротических снах, когда ты сидишь рядом со мной голый?

— Тебя беспокоит моя нагота, Мейя Лисса?

Нет.

Ну, не совсем.

К этому моменту я уже привыкла к «шведскому столу» с голой кожей, который наступал, когда вокруг было так много вольвенов и, очевидно, дракенов. Но сейчас, когда я все еще чувствовала Кастила внутри себя, нагота Киерана казалась… другой. Не дурной или неправильной. Просто как-то по-другому, я не могла объяснить. Но это заставило меня вспомнить о том, что он видел, когда я пробудилась после своего Вознесения. Он был в той комнате, не дал мне взять слишком много крови, держал меня за талию, когда я оседлала Кастила…

У меня перехватило дыхание и тело, и… боги, мне действительно нужно было перестать думать вообще.

Одна сторона рта Киерана изогнулась в ответ на мой отрицательный ответ. В танце лунного света, пробивающегося сквозь окно, я увидела дразнящую ухмылку.

Я сверкнула глазами.

— Ты дразнишь меня.

Он протянул руку и осторожно потянул за рукав моей рубашки… ну, его рубашки, которую я взяла себе, пока та, в которой я спала, еще сохла после стирки.

— Я бы никогда.

Я скрестила руки.

— Я говорю серьезно. Сон был слишком реальным.

— Иногда сны могут быть такими.

— Это было по-другому. Вот. — Я схватила свою косу и протянула ему. — Понюхай мои волосы и скажи мне, чем, по-твоему, они пахнут.

Это не то, что меня просили сделать раньше, но все когда-то бывает в первый раз, да? — Киеран взял мою косу, наклонил голову и вдохнул. Я почувствовала в нем мгновенную перемену. — Я чувствую запах… — Он отступил на несколько дюймов назад, все еще держась за мою косу. — Я чувствую запах Каса.

Из легких вырвался воздух.

— И сирени, верно? Мне снилась пещера в Конце Спессы, и он был там.

— Я чувствую этот запах и… и что-то… — Он нахмурился.

— Затхлость? Я тоже, перед тем как проснуться. Все казалось реальным до самого конца, когда я начала мерзнуть, а потом заметила кое-что в нем. Он выглядел похудевшим. На его щеках даже за несколько недель появилась растительность. Был момент, когда он… о, боги. — Я сглотнула. — Я думаю, он тоже подумал, что это сон, но потом каким-то образом понял, что это не так. Он сказал, что мои глаза выглядят по-другому. Что в них больше серебра. Ты видишь их сейчас?

— Они выглядят нормально… ну, по-новому нормально. Твои зрачки покрыты дымкой, — ответил Киеран, опустив мою косу на плечо.

— Когда он увидел мои глаза, то понял, что… что это был не сон. — Я покачала головой. — Я знаю, что это не имеет смысла, но он знал, что это скоро закончится.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет. Только то, что он… — Я скучаю по тебе так сильно, что мне больно. Дыхание, которое я сделала, было прерывистым. Я не могла произнести это вслух. — Он сказал «родственные сердца», но не объяснил почему. Он сказал мне найти его снова и что он будет ждать.

— Родственные сердца, — пробормотал Киеран, и кожа между его бровями наморщилась. Он всегда подозревал, что мы с Кастилом были именно такими — редкий союз сердец и душ, который, по слухам, был могущественнее любой кровной линии.

Сначала я не верила Киерану, но как только мы с Кастилом перестали притворяться, я перестала сомневаться.

Глаза Киерана внезапно расширились.

— Святое дерьмо.

Я дернулась.

— Что?

— Я слышал, как мой отец однажды сказал что-то о родственных сердцах. Я совсем забыл об этом. — Киеран снова взял мою косу и глубоко вздохнул. Когда он заговорил, его голос стал хриплым. — Он сказал, что родственные сердца могут посещать сны друг друга.

В душе пронесся шок. Я не знала, что и думать, но, если это правда? Боже правый…

Но почему именно сегодня это произошло впервые? Может быть, потому что я спала достаточно крепко, и кошмары не нашли меня первыми? Или это был первый раз, когда Кастил смог найти меня?

А что, если мы могли бы сделать это снова? Я бы не стала упускать такую возможность. Я могла бы узнать, где его держат… если бы он знал. Я могла бы убедиться, что с ним все в порядке… настолько, насколько это возможно. Я бы использовала это время для чего угодно, только не для…

Горячие слова, которые я шептала ему в губы, заполнили мое сознание, заставляя мои шаги замедляться. Как я говорила с ним… как я умоляла его? Все мое тело покраснело.

— Что ты…? — Киеран застыл в тот же момент, когда по моей коже пробежала волна мелких мурашек. По позвоночнику пробежал сильный холодок. Первобытная сущность ожила, запульсировала, когда внезапное темное и маслянистое ощущение накрыло меня, впитываясь в кожу и перехватывая дыхание.

Киеран повернул голову обратно ко мне.

— Ты чувствуешь это?

— Да. Я не… — Мое сердце заколотилось в груди. Я перевернула левую руку, вздрогнув от нахлынувшего облегчения. Золотой вихрь на моей ладони слабо мерцал. — Это не…

По небу пронеслась вспышка молнии, такая яркая и интенсивная, что осветила внутреннее пространство комнаты, ненадолго превратив ночь в день. Вслед за этим раздался раскат грома, от которого у меня заложило уши и в груди.

Киеран поднялся, когда я вытащила ноги из-под одеяла и встала. Одолженная рубашка сползла по моим бедрам, и тогда я схватила халат, лежавший у изножья кровати, и натянула его.

Раскаты грома стихли, уступив место нервному мычанию из соседней конюшни. Я подошла к окну и отдернула шторы. По небу прокатились густые тени, заслоняя лунный свет и погружая спальню в кромешную тьму.

— Это странно, — сказал Киеран, когда я повернулась и пошла к портьерам, отделявшим спальню. — Здесь не так уж тепло для такой бури.

Снаружи донесся вой, крик грохочущего воздуха. В поместье ворвался ветер, подняв на окнах занавески. Из щелей хлынул ледяной, как самые темные часы зимы, воздух, пронизывая всю комнату. Порыв вырвал пряди волос из моей косы и разбросал их по лицу. Над головой сверкнула еще одна молния, а ветер… он пах несвежей сиренью.

Именно так пахла Весса.

Тяжелые полотна распахнулись, и сквозь проем я увидела, как карты Оук-Эмблера, принесенные в спальню раньше, летят по воздуху, словно птицы, сделанные из пергамента.

— Черт побери, — простонала я, бросаясь вперед под раскаты грома. Мои ноги в носках скользили по каменному полу, когда я проскакивала мимо стульев. Машинально я схватила карту, затем еще одну, и тут же осыпались листки пергамента.

Бросив карты на низкий столик, я схватила тяжелый железный подсвечник и поставила его так, чтобы он надежно удерживал карты. Ветер пронесся по комнате, распахнув двери, а в небе одна за другой вспыхивали молнии света, заряжая воздух. Эфир в моей груди и моей крови… он начал вибрировать…

Я посмотрела вниз: под моими руками задрожал стол. Расположенный напротив меня стол, используемый для частных обедов, задрожал, на столешнице зазвенели пустые кувшины и стаканы. Стулья заскрежетали по полу, опрокидываясь позади меня, когда сверху и снизу раздались раскаты грома.

В проеме комнаты появилось очертание фигуры, когда небо озарила молния, высветив знакомые черты Нейла.

— Ты в порядке? — потребовал он.

— Думаю, да! — крикнула я, перекрывая грохот. — А ты?

— Я… — Поместье содрогнулось, заставив Нейла вскинуть руки, чтобы устоять на ногах. — Я буду, как только эта чертова земля перестанет трястись.

Взглянув на окно, я мельком увидела, как мимо пронеслась темная крылатая тень. Дракен приземлился возле поместья, его удар был едва ощутим.

— Нам не следует здесь находиться, — объявил Киеран, выходя из занавешенной части.

Я повернулась, спотыкаясь. Во вспышке света я увидела Киерана, застегивающего пуговицы на бриджах.

— Думаешь, снаружи безопаснее?

— Поместье может обрушиться, — сказал он. — И последнее, чего я хочу, это быть погребенным под тоннами камня.

— Не уверена, что это звучит хуже, чем быть убитым молнией, — сказала я.

Киеран ничего не сказал, проходя мимо меня и хватая за руку. Он продолжал идти, следуя за Нейлом. Мы поспешили по казавшемуся бесконечным коридору, вышли в бурю и на путь большого дракена. Нейл остановился, когда Ривер откинул крылья назад, прижав их к бокам.

Я обернулась и увидела, как ряды палаток, в которых размещалась большая часть дивизии Эйларда, яростно зашатались. Дракен повернул свою ромбовидную голову к небу. Я проследила за его взглядом, и мое сердце замерло, когда во вспышках света показались крылатые фигуры.

— Что они там делают? Их ударит молния. — Вырвавшись из рук Киерана, я устремилась к Риверу. Земля сильно вздыбилась, и я испугалась, когда целый кусок покатился, как волна. Я шаталась по неустойчивой земле, пыль и грязь взлетали в воздух. Нейл схватил меня за руку, когда во мне взыграла воля-необходимость спустить их вниз.

Ривер вытянул шею, издав пронзительный, раскатистый звук, который отозвался эхом. Он снова позвал, и, слава богам, остальные дракены послушались его приказа. Они начали спускаться, два, а затем еще один приземлились вокруг поместья…

Вспыхнула яркая вспышка света, но она исходила снизу — изнутри поместья.

— Что за черт? — вздохнул Нейл.

Взрыв, который произвел поток света, ударившись о небо, был оглушительным и потрясающим. Молния выгнулась дугой, а затем вспыхнула, разделившись на несколько трещащих потоков серебристо-белого света, которые пронеслись по всему небу, поднялись к облакам и…

Дракены.

Кто-то закричал. Я не знала, была ли это я или нет, так как молния ударила в дракена сверху. Земля вздыбилась, подбрасывая меня к Нейлу. Ослепительный свет залил скрученные и корчащиеся фигуры.

В горле вспыхнула боль. Я кричала, но не только я. Ужас нарастал по мере того, как дракены падали, их крылья ослабли, а тела извивались на ветру, врезаясь в сосны, палатки, один за другим, один за другим, один за другим…

Потом все остановилось.

Все.

Земля перестала дрожать. Молния исчезла, и тучи развеялись. Ветер утих. Все просто… остановилось, как будто пальцы разжались. Не было даже дуновения ветерка.

В небе не было ни одного дракена.

Ривер снова воззвал, звук был скорбным и низким. Я услышала ответ, дрожащий и полный страдания.

— Нет. Нет. Нет, — прошептала я, отстраняясь от Нейла и направляясь, а потом и побежав, к ближайшей развалившейся палатке.

В центре лежало обнаженное тело. Я бы не догадалась, что это дракен, если бы не пятна темной, обугленной плоти на лодыжках, коленях и во всех других местах, где были суставы.

Отодвинув складки полотна, я опустилась на колени рядом с темноволосым мужчиной. Я направила пульсирующий в груди огонь, когда положила свои руки на его руку. Я не колебалась. Не было времени думать о том, что я делаю, когда видела только трех приземлившихся и остальных упавших. По моим рукам разлилось тепло, распространяясь по пальцам, когда я прижала их к его бицепсам, ощущая слабые, но отчетливые гребни, напоминающие чешую. Серебристое сияние растеклось по дракену в паутине света и… и затем бесполезно скатилось, осыпавшись на палатку.

Мое сердце заколотилось, когда я попыталась снова, вытянув еще больше первобытной сущности и еще сильнее вдавив ее в дракена.

Произошло то же самое, скатившись с него.

С другой стороны появился Киеран, касаясь шеи дракена. Его взгляд поднялся к моему.

— Он ушел.

Я втянула воздух.

— Я могу вернуть его. Так же, как сделала это с той девочкой. Мне просто нужно постараться.

— Ты не можешь. — Хриплый голос заставил меня вздрогнуть. Глаза Киерана переместились мимо меня туда, где, должно быть, стоял Ривер в своей смертной форме. — Ты можешь исцелять, но как только душа разделит существо двух миров, ты не сможешь восстановить жизнь.

Киеран качнулся назад, быстро моргая, и повернул голову к другому обрушенному шатру. Туда, где воины и вольвены собрались в многочисленные группы вокруг…

Снова раздался мучительный, воющий зов.

— Нет. — Я повернулась к Риверу и начала подниматься. — Я могу попробовать с другими.

— Нет, не можешь. — Ривер стоял на коленях у ног поверженного дракена, склонив голову.

— Почему нет? — крикнула я, гнев и неверие схлестнулись воедино. Мое сердце колотилось, дыхание было тяжелым.

— Только Первородная Жизни может вернуть жизнь любому существу двух миров. — В его словах прозвучала окончательная точка, как удар по нутру. — Их больше нет.

Их больше нет.

Я смотрела на Ривера, пока эти два слова повторялись снова и снова. Только трое приземлились, присоединившись к Риверу. Это означало…

Меня пронзила дрожь. В воздухе находилось шестнадцать. Шестнадцать дракенов, которые только что пробудились после того, как боги знают сколько времени не делали ничего, кроме как умерли?

Мои руки раскрылись и сомкнулись, пока я медленно кружилась по кругу.

— Мне жаль. Мне так жаль.

— Это не твоя вина, — вставая, возразил Киеран.

Но я пробудила их. Я привела их сюда. Они последовали за мной…

Все, что ты и те, кто последует за тобой, найдут здесь — это смерть.

Я стояла на дрожащих ногах, глаза и горло горели, когда я увидела трещины в земле, некоторые тонкие, а другие достаточно большие, чтобы споткнуться. Трещины расходились по земле, как хрупкая паутина, и продолжались вдоль стен поместья. На крыше не было никаких повреждений, которые я могла бы увидеть в лунном свете. Казалось, что ни одна стрела света не пронзила ее.

Медленно я повернулась к тому месту, где стояли Нейл и несколько солдат, глядя за пределы рухнувших палаток. По коже пробежал холодок, и я проследила за их взглядом. За пределами лагеря сосны больше не тянулись к звездам. Деревья и тяжелые, игольчатые ветви были наклонены вперед, касаясь земли. Казалось, что на них опустилась огромная рука, заставляя их склониться. Я посмотрела на Киерана.

— Я не знаю, что это вызвало. — Он провел рукой по лицу. — Я никогда не видел ничего подобного раньше.

— Но мы это чувствовали, — произнес Нейл, его янтарные глаза ярко блестели. — После того, как этот ублюдок, Невидимый, пытался убить тебя, а Кас держал тебя в той хижине. Это случилось, когда ты проснулась, — сказал он нам, и я вспомнила, что видела деревья за пределами хижины. Они тоже были придавлены к земле. — Такой же шторм случился, когда ты вознеслась в божество.

— Это была не буря, — сказал Ривер, и я повернулась к нему. — Это было… пробуждение.

— Чего? — спросила я.

Он поднял голову, и его глаза… они не были такими, как раньше. Они по-прежнему были яркого голубого цвета, но зрачки были тонкими, вертикальными щелями.

— Смерти.

Все мое тело дернулось, когда ко мне вернулись слова Вессы.

— Ты, — сказала она. — Я жду тебя. Я жду смерти.

Онемев, я, спотыкаясь, вернулась в поместье и начала идти. Мой шаг ускорился. Халат развевался у меня за спиной, когда я бежала.

— Поппи! — крикнул Киеран.

Я вылетела через дверь в поместье и помчалась в сторону Большого зала — в покои через две двери.

Киеран догнал меня.

— Что ты делаешь?

— Она. — Мои шаги замедлились, когда мы миновали темную комнату. Позади нас, я знала, шли Нейл и другие. — Весса.

Дойдя до двери, я схватилась за ручку. Как и в случае с цепями на воротах Массена, я расплавила замки. Ручка повернулась, и дверь распахнулась, впуская в меня сильную вонь несвежей сирени.

Я покачнулась, резко вдохнув.

Красновато-черный дым заполнил комнату, клубясь вокруг закутанной в одеяние фигуры Вессы — тот же самый вид теневого дыма, что вился из украшенной рубинами шкатулки, присланной Избет.

— Какого черта? — Киеран выбросил руку, загораживая меня.

Молочно-белые глаза Вессы расширились, когда она уставилась на выжженный след на потолке, раскинув руки. Она стояла в центре круга, нарисованного не пеплом, а кровью. Она капала с ее изуродованных запястий. Сквозь клубящиеся густые клубы дыма я увидела заостренный кусок камня, лежащий возле ее босых ног.

Сквозь кожу просочилось густое, маслянистое ощущение, а в груди запульсировал эфир. В коридоре послышалось предупреждающее рычание вольвенов.

— Ты, — вздохнула я, сущность столкнулась с нарастающим гневом. Энергия разлилась по моим венам. — Это твоих рук дело.

Ее смех присоединился к клубам дыма.

Уголки моего зрения стали серебристо-белыми, когда я отмахнулась от руки Киерана и шагнула в комнату.

— Осторожно, — предупредил Киеран, его рука вцепилась в заднюю часть моего халата, когда пульсирующий дым пронесся мимо моего лица, отбрасывая пряди волос назад. — Это какое-то ужасное дерьмо.

— Магия, — прохрипел Перри у нас за спиной. — Это Первобытная магия.

— Предвестник, — ворковала она, ее хрупкое тело дрожало, когда в воздухе закружился красновато-черный дым. — Тебе сказали, когда ты вошла в это поместье, Королева с золотой короной, что все, что ты и те, кто последует за тобой, найдут здесь — это смерть. — Красновато-черный дым кружился все быстрее, все шире. — Ты не сможешь использовать огонь богов. Ты не выиграешь ни одной войны.

Мое дыхание обожгло легкие и горло, когда меня охватило осознание.

— Избет, — прошипела я, опустив подбородок, когда сущность заискрилась в моих растопыренных пальцах. Я не знала, как она смогла это сделать, но понимала, почему. — Ты сделала это для нее.

— Я служу Истинной Короне Королевств, — крикнула она.

Пол начал трястись, дым поднимался к потолку. Этот запах… несвежей сирени, усиливался до тех пор, пока я чуть не задохнулась. Но дрожь вызвала не Весса.

Это была я.

— Я служу, ожидая…

— Ты служила, — оборвала я ее, когда края моего халата затрепетали. В сознании сформировалась воля, и я подняла руку. Чистая, древняя сила выплеснулась из меня и закружилась по руке. Звездный свет, несущий слабый оттенок тени, вырвался из моей ладони и врезался в дым. Эфир перекатился через бурю и прорезал ее, ударив Вессу в грудь. Она отпрянула назад, когда вспышка эфира пронеслась по комнате, но на пол упала только ее мантия. — И смерть пришла за тобой.