Война Двух Королев

ГЛАВА 24

По всему Большому залу и через альков прокатился низкий звук шипения, исходящий как от смертных, так и от Вознесенных. Мой затылок сжался, а Киеран и Ривер напряглись.

— Предвестник, несущий смерть и разрушение на земли, дарованные богами, пробудился, — сказала Кровавая Королева, и шипение прекратилось. Тишина приветствовала ее слова… тишина и мое растущее неверие. — Это правда, слухи, которые вы слышали о наших городах на севере и востоке. Они пали. Их Валы разрушены. Невинных насилуют и убивают, питаются ими и проклинают.

Я… я не могла поверить в то, что слышала. Ошеломленная, я окинула взглядом толпу, бледные лица, и горький страх заскрежетал по моим щитам. То, чего я боялась, оказалось правдой. Пророчество больше не было едва известным скоплением слов, а стало оружием.

Искусным оружием, в котором не было ничего, кроме ужасающей лжи. Лжи, которую продавали и покупали без колебаний и вопросов. Ложь, которая уже стала правдой.

В груди запылал эфир, когда я крепче ухватилась за перила. Гнев прокатился по моим венам.

— А те, кто остался в живых, теперь в плену у варварских правителей, которые веками плели заговоры против нас. Боги оплакивают нас. — Она наклонилась вперед на троне, выпрямив спину, когда с ее ягодных губ полилась очередная ложь. — Наш враг хочет положить конец славному Обряду — нашему почетному служению богам.

Снова раздалось шипение и крики отрицания.

— Я знаю. Знаю, — промурлыкала Кровавая Королева. — Но не бойтесь. Мы не поддадимся им. Мы не подчинимся ужасу, который они пробудили, не так ли?

Теперь крики стали еще громче, грохот был мощнее любого раската грома. Киеран медленно покачал головой, и моя кожа начала гудеть.

— Мы не будем жить в страхе перед Атлантией. Мы не будем жить в страхе перед Предвестником Смерти и Разрушения. — Голос Кровавой Королевы вибрировал, как и сущность внутри меня. — Боги не оставили нас, и благодаря этому, благодаря вашей вере в Вознесенных, в меня, они никогда не оставят нас. Вас пощадят. Это я обещаю. И мы отомстим за то, что было сделано с вашим королем. Боги позаботятся об этом.

Пока народ ревел, поддерживая ложного бога, первобытный эфир разбух и прижался к моей коже. Под своими руками я почувствовала дрожь в перилах.

Миллисента посмотрела вниз, а затем сделала небольшой шаг назад. Она повернула голову ко мне и наклонилась.

— Успокойся, — предупредила она. — Если только ты не хочешь предупредить людей о том, что Предвестник находится среди них.

Мой взгляд метнулся к ней.

— Я не Предвестник.

— Это точно. — Она бросила взгляд на перила.

На слабые трещины, которые начали появляться на мраморе.

— Поппи. — Киеран коснулся моей спины, когда Ривер подошел ближе. — Мне не хочется с ней соглашаться, но сейчас не время совершать необдуманные поступки, какими бы оправданными они ни были.

— Я думаю, что как раз сейчас самое подходящее время, — заметил Ривер.

Я должна была согласиться с Ривером, но мне не было известно, где держат Кастила. Я не знала о местонахождении моего отца. Кровавая королева могла быть прямо передо мной, но это не означало, что кто-то из них находится в безопасном месте. Если я нападу на нее, кто-то другой может напасть на них.

И дело было не только в них или во мне. Речь шла о людях в зале, которые уже поверили в то, что я и есть этот монстр — Предвестник. Если я сделаю что-нибудь прямо сейчас, это отменит все, что было сделано для их освобождения.

По телу прокатилась дрожь, когда я протолкнула сущность вниз. Прошло несколько мгновений, но я почувствовала, как Киеран расслабился, а Миллисента отвернулась к Большому залу. В конце концов, я осознала, что происходит. Говорила Кровавая Королева.

— Можете выйти, — сказала она.

— Что это, черт возьми, такое? — пробормотал Киеран.

Вытащив свою руку из его, я посмотрела вниз и увидела хрупкую молодую женщину, одетую в бежевое платье, свисавшее с впалых плеч. Пожилая пара помогала ей, и все трое находились под пристальными взглядами рыцарей, стоявших по обе стороны широких изогнутых ступеней помоста. Молодая особа поднялась на самый верх, и пара помогла ей встать на колени. Она подняла дрожащую руку.

Кровавая Королева протянула свою, сложив свои бледные, крепкие руки вокруг гораздо меньшей, дрожащей. Ее пальцы украшало лишь одно кольцо — розовый бриллиант, сверкавший на свету. Я отключила свои чувства, но в тот момент, когда Кровавая Королева склонила голову, радость молодой женщины прорвалась сквозь мои щиты, сладкая и ровная.

И у меня свело живот.

— Это Королевское Благословение. Я не знала, что она все еще делает это.

— Хочу ли я вообще знать, что это такое? — спросил Киеран.

— Смертные верят, что прикосновение королевской особы обладает целительными свойствами, — сказала я ему. Слезы свободно бежали по щекам женщины. Мой желудок продолжал бурлить. — Я помню, как они выстраивались в очередь на несколько дней, чтобы получить шанс получить Благословение.

— Они и сейчас так делают, — заметила Миллисента.

— Я раньше верила в это. Иногда казалось, что Благословение работает. Я не знала, как. Была ли это просто власть разума над телом или… — Я видела, как Кровавая Королева взяла золотой кубок у стоящей рядом Прислужницы и поднесла его к губам женщины. Избет тепло улыбнулась, и, когда это произошло, она действительно выглядела любящей и заботливой, когда опрокинула чашу, позволяя женщине сделать глоток. Мои глаза сузились. — Или то, что находится в чаше, из которой она заставляет их пить.

Киеран медленно повернул ко мне голову.

— Кровь? Кровь атлантийцев?

Так и должно быть.

— Боги, — прорычал он. — Это не исцелит кого-то, страдающего от какой-то неизлечимой болезни, но может дать ему отсрочку. Оно может действовать достаточно долго, чтобы убедить смертных, что боги благословили Кровавую Корону. Что их прикосновение может исцелять. Что они и все Вознесенные были избраны.

И так оно и было.

Через несколько мгновений цвет лица женщины улучшился. Черты ее лица больше не казались такими исхудалыми. А потом… она встала на ноги. Ее движения были неуверенными, но она стояла.

Смертные, собравшиеся внизу Большого зала, закричали. Многие упали на колени, слезы текли по их лицам, они сжимали руки в молитве и благодарности. А Кровавая Королева подняла подбородок и устремила свои темные глаза в альков.

Ко мне.

И она улыбнулась.

***

— Мне не нравится, как они пялятся на тебя. — Голос Ривера звучал чуть громче шепота, уносимый гулом разговоров и мягкими струнами музыки, доносящимися до высокого потолка приемного зала, куда нас привели после окончания Королевского Благословения.

— В кои-то веки я могу с тобой согласиться, — пробурчал Киеран с другой стороны от меня.

Богатые смертные были не единственными, кто присутствовал здесь: они стояли группами или раскинулись на толстых малиновых диванах, их пальцы и шеи были унизаны дорогими драгоценностями, а желудки полны угощений, поданных молчаливыми слугами.

Нас окружали Вознесенные.

Лорды и леди существовали среди других, как пустые места, их драгоценности были больше, взгляды темнее, а желудки, вероятно, были полны угощениями иного рода.

Смертные продолжали бросать любопытные взгляды в нашу сторону, их взгляды задерживались на этих двоих рядом со мной по причинам, которые не имели ничего общего с тем, почему они смотрели на меня. Они были довольно скрытны в этом. Тем временем Вознесенные открыто таращились.

— Они пялятся, потому что находят вас двоих привлекательными. А на меня пялятся, потому что я несовершенна, — сказала я им. — И они не могут понять, почему я должна быть среди них.

— Какого черта? — нахмурившись пробормотал Ривер.

— Смертная элита Солиса подражает королевским особам, а Вознесенные жаждут всего прекрасного. Посмотри на них, — посоветовала я. — Они все совершенны в том или ином смысле. Прекрасны.

Ривер нахмурился.

— Это самая глупая чертова вещь, которую я слышал за последнее время, а я слышал много глупостей.

Я пожала плечами, немного удивленная тем, что меня это не беспокоило. Когда-то мысль о том, что кто-то из них увидит шрамы, была для меня ужасной, хотя я всегда гордилась ими… тем, что пережила. Но тогда я была совсем другим человеком — тем, кого волновало мнение богачей и королевских особ.

Сейчас мне было все равно.

Мой взгляд метнулся туда, где у входа стояли королевские гвардейцы. Они тоже наблюдали, как и Прислужницы. Миллисента исчезла боги знают куда. Она сказала, что время не терпит отлагательств, и так оно и было. В моей груди пульсировал эфир. Во мне росло нетерпение.

Кровавая Королева знала, что я здесь, и заставляла меня ждать. Это был глупый ход. Она отправила меня в эту комнату, потому что верила, что я буду вести себя прилично среди стольких смертных.

Смертных, которые даже не подозревали, что среди них находится бог.

Желание изменить это было трудно преодолеть. Через тунику я коснулась кольца. Если я чему-то и научилась, так это тому, что мои действия могут иметь непредвиденные последствия. Такие, которые не только приведут к тому, что кто-то пострадает, но и еще больше заклеймят меня как Предвестника. Итак, я ждала. С нетерпением. А пока ждала, я наблюдала за рыцарями. Около половины из них стояли с неестественной неподвижностью Прислужниц. Их груди не шевелились. Они не дергались и не двигались. И редко моргали.

— Мне кажется, среди королевских гвардейцев есть Восставшие, — тихо сказала я.

— Логично, — заметил Киеран. — Их не так легко вычислить, как если бы они бегали в красных мантиях.

Наконец, стражники отошли в сторону и открыли богато украшенные золотые двери. Первыми вошли две Прислужницы, их капоты были на месте, закрывая волосы и отбрасывая тени на их раскрашенные лица. За ними вошла Кровавая Королева, все еще одетая в белое.

Я опустила руки к бокам. Во мне пульсировал такой яростный гнев, что я искренне считала, что заслуживаю какого-то признания за то, что не выплеснула свою ярость прямо здесь. Я просто стояла неподвижно, пока смертные и Вознесенные склонялись перед ней. Мы трое не сделали ничего подобного, и это не осталось незамеченным. Шок, как ледяной дождь, обрушился на смертных, когда они поднялись. По залу пронесся шепот, а маленький оркестр продолжал играть в своем углу.

Киеран застыл рядом со мной, и мое внимание ненадолго переключилось на мужчину, который вошел следом за Избет.

Малик.

Я позволила своим чувствам устремиться к нему, и, как и раньше, я ударилась о щиты такой же толщины, как у его отца.

Кровавая Королева пробиралась сквозь толпу, раздавая милые улыбки и короткие объятия. Ее корона из бриллиантов и рубинов сверкала под яркой люстрой, когда она повернула голову в мою сторону, и ее взгляд встретился с моим.

Мое сердце не заколотилось.

Пульс не участился.

Мои руки и тело были неподвижны.

Не было ни страха, ни тревоги. Во мне была только ледяная, скопившаяся ярость, которая проникла в каждую клеточку моего существа, в то время как она пересекала комнату, развевая за собой подол платья. Другими словами, я была довольно спокойна.

Я выдержала ее взгляд, когда за ней и Маликом последовали Прислужницы в плащах. Стражники переместились, заняв места через каждые несколько футов, создавая между нами и присутствующими неподвижную стену.

Избет остановилась всего в футе от меня, ее теплые и заботливые губы все еще озаряла улыбка. Темные, но не бескрайние глаза окинули мой наряд.

— Это не то, что я послала тебе надеть.

В Киеране вспыхнула ярость, такая горячая и сильная, что я бы не удивилась, если бы она зажгла огонь. Но я… я была лишь холодным гневом.

— Знаю.

Я заметила, как слегка сжались уголки ее губ, когда ее глаза встретились с моими.

— То, что на тебе надето, не подобает королеве.

— То, что я надену, будет моим выбором. Что подобает королеве, я решу сама.

— Вот это было сказано, как подобает королеве, — ответила она. — В отличие от последнего нашего разговора.

— С тех пор многое изменилось.

— Правда?

— Да. Начиная с того, что ты правишь несколькими городами меньше, чем в прошлый раз, — ответила я.

— Неужели? — Кровавая Королева подняла руку. Розовый бриллиант сверкнул, когда она щелкнула пальцами. — То, что было потеряно вчера, можно легко вернуть завтра.

Мои губы скривились в тонкой улыбке.

— Я никогда не считала тебя дурой.

Ее взгляд устремился на меня.

— Надеюсь, что нет.

— Но ты должна быть такой, если думаешь, что легко обретешь все, что потеряла, — сказала я ей, осознавая, что мы находимся под пристальным вниманием как Вознесенных, так и смертных. Однако они не могли подойти достаточно близко, чтобы услышать нас. Этому препятствовали стражники и Прислужницы.

— Хм, — пробормотала она, принимая от прибывшего слуги бокал с шампанским. — Не хотите ли выпить? Кто-нибудь из вас?

Мы не приняли ее предложение, но Малик согласился, привлекая внимание Киерана.

— Вы хорошо выглядите, принц Малик.

Он с полуулыбкой, намекающей на одинокую ямочку на левой щеке, сделал глоток шампанского и ничего не сказал.

Избет посмотрела на Киерана.

— А ты выглядишь так же аппетитно, как и в прошлый раз.

Киеран скривил губы.

— Думаю, меня сейчас стошнит.

— Очаровательно. — Не обращая внимания, она посмотрела на Ривера, ее тонкие темные брови приподнялись. — А тебя я не узнаю.

Ривер смотрел в ответ, не дрогнув.

— Это точно.

— Интересно. — Она окинула его взглядом поверх ободка своего изящного фужера. — Скажи мне, дочь, смогла ли ты устоять перед многочисленными чарами мужчин, которыми ты себя окружаешь?

— Я даже не собираюсь удостаивать это ответом, — ответила я, и ухмылка Малика стала еще глубже.

— Умный ход. — Она подмигнула, и у меня свело живот. — Кстати, ты ошибаешься.

— В чем?

— В том, что не могу легко вернуть то, что потеряла, — сказала она, подняв подбородок. — У меня есть ты.

По спине пробежала ледяная дрожь гнева.

— У тебя есть мое присутствие только потому, что я позволила это.

— Ах, да. Ты согласилась прийти. Мои извинения. — Она шагнула ближе, и Киеран с Ривером напряглись. Я — нет. — Ты действительно думала, что сможешь пробраться сюда и освободить его? Ну же, Пенеллаф. Это было глупо.

Мои внутренности горели от холода, который я ощущала.

— Но теперь я здесь, не так ли?

— Ты здесь, и я рада. — Ее взгляд искал мой. — Нам так много нужно обсудить.

— Единственное, что нам нужно обсудить, это освобождение Кастила.

Она сделала еще один глоток.

— Ты помнишь, что случилось в последний раз, когда ты выдвигала требования?

Я проигнорировала это.

— И освобождение моего отца.

Кровавая Королева опустила свой бокал, поразительные черты ее лица напряглись.

— Твоего отца?

— Я знаю, кто он. Я знаю, что он у тебя. Я хочу их обоих.

— Кто-то проболтался, — пробормотала она. — Твой отец и твой король в порядке. Они в безопасности.

В безопасности? Я чуть не рассмеялась.

— Я хочу увидеть их.

— Ты еще не заслужила этого, — ответила она.

Заслужила? Эта сущность прижалась к моей коже, угрожая ледяному спокойствию.

— Знают ли люди в этой комнате, кто я?

В ее чертах застыл любопытный взгляд.

— Лишь немногие при моем дворе знают, что ты моя дочь.

Я шагнула вперед, и Прислужницы зашевелились. Избет подняла руку.

— Я не говорю об этом. Знают ли они, что я бог, а не тот Предвестник, о котором ты говоришь?

Она ничего не сказала.

— Как ты думаешь, что произойдет, если я раскрою эту тайну? — спросила я. — Что бы случилось, если бы я сделала это во время твоего фарса с речью и Королевским Благословением?

— Скажи лучше, что, по-твоему, произойдет, если ты это сделаешь? — возразила Избет. — Думаешь, они упадут на колени и будут восхвалять тебя? Приветствовать тебя? Что они больше не будут видеть в тебе Предвестника, о котором предупреждали боги?

— Боги ни о чем таком не предупреждали, — сказала я. — И ты это знаешь.

— Чем, моя дорогая, по-твоему, является пророчество, произнесенное богом, кроме как предупреждением, произнесенным богом? — возразила Избет.

Мои ноздри вспыхнули.

— Я не Предвестник.

Она улыбнулась, когда ее взгляд прошелся по моему лицу.

— Мое милое дитя, я вижу, что кое-что не изменилось.

— Моя безудержная неприязнь к тебе?

Избет мягко рассмеялась.

— Ты все еще не приняла того, кто и что ты есть.

— Я точно знаю, кто и что я есть, — сказала я, игнорируя внезапный прилив страха и беспокойства. — И скоро все, кому ты лгала, узнают правду. Я позабочусь об этом.

— Опять же, чего вы ожидаете от людей, Ваше Высочество? — спросил Малик. — Что они отвернутся от нее? Когда она — все, что они знают и чему доверяют? Вы были Девой, которую они считают либо мертвой, либо изменившейся. Чужак из королевства, которого они боятся.

— Заткнись, — прорычал Киеран.

— Я говорю правду, — ответил Малик. — Они будут бояться ее.

— Вместо того, чтобы бояться ложного бога, стоящего перед ними? Демиса, который украл сущность давно забытого Первородного и использовал ее для убийства стражников Короля Богов? Который допустил убийство бесчисленных детей во время так называемого почетного Обряда? — Я вскинула бровь на Избет. Ее глаза слегка сузились. — Интересно, что они почувствуют, узнав, что даже твое имя не настоящее. — Я тихонько рассмеялась. — Фальшивое, как и Благословение. Как и Обряд и все, что составляет Кровавую Корону. Фальшивое, как и бог, которым ты себя считаешь.

— Осторожно, — предупредила Избет.

— А как насчет других Вознесенных? — подтолкнула я. — Тех, кто не пользуется твоей благосклонностью? Как думаешь, что они сделают, если узнают, что ты не одна из них? Стоит ли нам это выяснять?

Она уставилась на меня, забыв о своем бокале в руке, когда Малик вошел в наше пространство.

— Я бы не советовал поступать так опрометчиво, Ваше Высочество, — сказал он мне, положив свою руку на руку Кровавой Королевы. — Возможно, вы выйдете из любой катастрофы, которую создадите, но многие из тех, кто находится в этой комнате и за ее пределами, не выйдут. Вы этого хотите?

Я уставилась на его руку, на мгновение ошеломленная. Во мне нарастало отвращение, присоединившееся к холодному гневу.

— Как ты можешь даже прикасаться к ней?

Малик поднял плечо.

— А почему бы и нет?

— Ты гребаный ублюдок, — прорычал Киеран, делая шаг вперед.

Я схватила Киерана за руку, останавливая его, каким-то образом став разумной.

Принц посмотрел на Киерана.

— Прошло много времени с тех пор, как мы были рядом друг с другом в течение какого-то времени, так что я это пропущу. Ты, видимо, забыл, что я могу надрать тебе задницу отсюда до Атлантии без единого пота.

Ветреные глаза Киерана засветились.

— Ни хрена я не забыл.

— Хорошо. — Малик улыбнулся. — Теперь ты знаешь, что ничего не изменилось.

Мои глаза переместились на Малика, на эту скучающую, безразличную улыбку, и я позволила своим чувствам снова потянуться к нему. Я прикоснулась к этим толстым щитам, и на этот раз не отпрянула. Я не остановила темное желание найти эти уязвимые места. Я позволила сущности следовать за моими чувствами, позволила силе мягко омыть эти стены, обнаруживая трещины.

Взгляд Малика метнулся к моему, и его ленивая улыбка застыла. Я не остановила себя. Вгрызаясь когтями в эти ментальные стены, я погружала эфир в крошечные щепки слабости. Кровь стремительно стекала с лица принца, пока я разрывала эти трещины. Стекло выскользнуло из его пальцев, когда я разбила его щиты.

Эмоции хлынули наружу, сырые и необузданные, когда Малик, спотыкаясь, отступил в сторону — дикая, кружащая голову смесь, которая была почти слишком быстрой и хаотичной, чтобы в ней разобраться. Почти. Я уловила сладковатый осадок мимолетного веселья и скопившегося кислотного гнева. Малик вздрогнул, согнулся в талии, зарывшись пальцами в волосы. Прислужницы вмешались, закрывая его от посторонних глаз, пока я продолжала вытягивать из него эмоции. Я почувствовала нотки кислинки и терпкого привкуса. В равных долях стыд и печаль, но именно кинжально-острая горечь преобладала над всем остальным. Страх, переросший в непрекращающуюся панику.

Я отпрянула назад, отшатнувшись от дыр, оставленных в его щитах. Он поднял голову. Из его носа текла струйка крови. Жгучая боль ослабла, превратившись в тупую, пульсирующую тяжесть, пока он смотрел на меня.

— Уведите его отсюда, — приказала Избет отрывистым голосом. Два стражника шагнули вперед. Один из них схватил его за руку.

Малик стряхнул их.

— Я в порядке, — прохрипел он, но не стал сопротивляться, когда они развернули его. Когда он уходил, его шаги были шаткими.

— И кто-нибудь, уберите этот беспорядок, — огрызнулась она, ее темные глаза вспыхнули от гнева. — Это было нехорошо с твоей стороны, дочь. В конце концов, он твой шурин.

— Он сам напросился, — с усмешкой сказал Киеран.

— Возможно. — Избет отошла в сторону, пока слуга поспешно убирал осколки стекла. Она глубоко вздохнула, и слабый блеск исчез из ее глаз. Напряжение покинуло ее рот. — Как я уже говорила, нам нужно многое обсудить. Эту войну. Королевства. Истинного короля. Вот почему я позволила тебе войти в столицу.

Все еще взволнованная эмоциями Малика, я сказала:

— Ты хочешь поговорить? Этого не произойдет, пока не освободишь Кастила и моего отца.

Смех Кровавой Королевы был подобен перезвону ветра.

— Моя дорогая, подумай, о чем именно просишь. Ты хочешь, чтобы я отказалась от рычага — единственного, что удерживает тебя от невероятно безрассудного и глупого поступка? То, о чем ты будешь сожалеть? Ты должна благодарить меня.

Я отпрянула назад.

— Благодарить? Ты в своем уме?

— Ты моя дочь, Пенеллаф. — Ее рука вырвалась и обвилась вокруг моего подбородка. На этот раз я предупредила Киерана и Ривера поднятой рукой. Ее хватка не была болезненной. Ее прикосновение не было теплым, но и не холодным, как у Вознесенных. — Я носила тебя в своем чреве и заботилась о тебе, до тех пор, пока это не стало для меня небезопасным. Вот почему я терплю от тебя то, что не позволила бы другим. — Ее глаза снова вспыхнули. — Вот почему я дам тебе… только тебе… то, что ты еще даже не успела заслужить. Но ты должна сделать выбор. Либо ты увидишь своего короля, либо своего отца. Не обоих.

— Я хочу и того, и другого.

— Это не вариант, Пенеллаф. — Ее глаза буравили меня. — И скоро не будет ни того, ни другого. Так что делай свой выбор, и делай его быстро.

Я напряглась, сжав руки в кулаки.

— Кастил, — выдавила я, и меня охватило чувство вины, граничащее со стыдом. Мой отец был важен, но я не могла выбрать другого.

Избет улыбнулась. Она знала, кого я выберу. И опустила мой подбородок.

— Я дам тебе увидеть твоего драгоценного короля, а потом мы с тобой поговорим. И ты будешь слушать.

***

— Ваше Высочество. — Мужчина передо мной поклонился в пояс. Он должен был быть тем Восставшим, о котором говорил Киеран. Каллум. Все в нем было золотым — волосы, кожа, одежда, крылатая маска на лице. Все, кроме его глаз. Они были такого же молочно-голубого цвета, как у Миллисенты. Она появилась, когда нас вывели из комнаты, вместе с менее бледным, но уже не таким самодовольным Маликом.

Насколько я могла видеть, Восставший был красив, изгиб его подбородка и щек был почти нежным. Как ни странно, он напомнил мне одну из фарфоровых кукол, спрятанных в шкафу.

— Для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами, — выпрямляясь, сказал Каллум.

Вряд ли это была честь, поэтому я ничего не ответила.

Тем не менее, Каллум улыбнулся.

— Вы хотите увидеть своего короля?

— Да. — Открыв свои чувства, я прикоснулась к толстым, покрытым тенями стенам.

— Тогда следуйте за мной. — Каллум начал поворачиваться. — Но только вы. Они не могут прийти.

— Мы не оставим ее, — заявил Киеран.

— Я сказала, что позволю тебе увидеть его, — заговорила Кровавая Королева, окруженная Прислужницами и молчаливыми Королевскими Рыцарями, которые, как оказалось, тоже были смесью вампиров и Восставших. — Не всем вам. Это значит просить слишком многого, не думая при этом о моем интеллекте. Они останутся позади, чтобы следить за твоим поведением.

Ривер покачал головой, опустив подбородок.

— Ты оскорбляешь наш разум, если думаешь, что мы позволим ей уйти одной.

Взгляд Кровавой Королевы метнулся к дракену и задержался на нем гораздо дольше, чем это было удобно.

— Если ты не согласишься, то вовсе не увидишь его.

Киеран напрягся, как и я. Он знал, что я решу, еще до того, как я успела заговорить.

— Я согласна, — сказала я, встретившись с Киераном взглядом. — Я буду в порядке.

— Конечно, так и будет, — подтвердил Каллум.

Я проигнорировала его, посмотрев на Кровавую Королеву, поймав и удержав ее взгляд. Первобытная сущность горела в моей груди, рассыпая искры. Все вокруг меня зарядилось.

— Если с ними что-нибудь случится, я обрушу весь этот замок на твою голову, камень за камнем.

— Мурашки по коже, — пробормотал Каллум, поднимая руки. — У меня от вас мурашки по коже. Замечательно. — Его взгляд переместился на меня. — Я не чувствовал такой силы уже… — Край его зубов провел по губам. — Очень долгое время.

Ривер повернул голову в сторону Каллума.

— Насколько долгое?

— Очень долгое, — сказал он.

Я заметила, что черты лица Избет напряглись.

— Да. Замечательно. — Ее подбородок наклонился. — С ними ничего не случится. Малик. — Она щелкнула пальцами, и он вышел вперед, как верная гончая. — Проводи их в комнаты… я имею в виду их отдельные комнаты.

Я потянулась вниз, нежно сжав руку Киерана, пока несколько рыцарей присоединились к Малику.

— Я буду в порядке. — Я повернулась к Риверу, а затем вернула взгляд к Киерану. — Иди с ним.

В челюсти Киерана дрогнул мускул.

— Я буду ждать твоего возвращения.

Это означало, что он будет в своем обличии вольвена, что позволит мне общаться с ним. Я кивнула, а затем шагнула вперед и остановилась рядом с Маликом. Он смотрел прямо перед собой, его тело напряглось. Я все еще чувствовала его страдания. Эта печаль могла исходить из разных источников, но я не позволила себе пойти по пути, который наверняка закончится разочарованием. Я заставила себя пройти мимо него.

— Готовы? — спросил Каллум веселым тоном, словно спрашивая, присоединюсь ли я к ним за ужином.

Оставить Киерана и Ривера с Маликом и рыцарями было крайне сложно, но я не думала, что Избет решится еще на что-то ужасное.

Миллисента и Кровавая Королева зашагали рядом со мной, пока я следовала за Каллумом по извилистым, украшенным малиновыми знаменами залам, сцепив руки, как я обычно делала, когда ходила по залам замка Тирман в качестве Девы. Только на этот раз я делала это не потому, что мне было велено так ходить. Я сделала это, чтобы удержать себя от безрассудного поступка.

Например, задушить свою мать.

— Я помню, когда ты в последний раз ходила по этим коридорам, — начала Кровавая Королева. — Ты была такой тихой и быстрой, всегда бегала туда-сюда…

— С Йеном, — вклинилась я, заметив, как истончился ее рот, когда мы проходили мимо кухни. — Ты помнишь, когда он в последний раз ходил по этим коридорам?

— Помню, — ответила она, когда Миллисента шла рядом со мной в той же манере, что и я — сцепленные руки и настороженность. — Я думаю о нем каждый день.

Гнев поднялся, обжигая горло, когда я увидела впереди двух королевских гвардейцев, открывающих тяжелые деревянные двери. Я сразу же поняла, что мы направляемся под землю.

— Не сомневаюсь.

— Ты можешь не верить в это, — сказала Кровавая Королева, блеск ее короны потускнел, когда мы вошли в старую часть Вэйфера, где залы освещали только газовые лампы и свечи, — но мало что причиняет мне такую боль, как его потеря.

— Ты права. Я тебе не верю. — Мои пальцы скрутились внутрь, прижимаясь к ладоням, пока мы спускались по широкой каменной лестнице. — Ты убила его. Тебе не нужно было этого делать, но ты сделала. Это был твой выбор, и он не заслужил этого. Он не заслужил быть Вознесенным.

— Он не заслужил того, чтобы ему была дарована долгая жизнь, где ему не придется беспокоиться о болезнях или травмах? — возразила Избет.

Я подавила резкий смех.

— Долгую жизнь? Ты позаботилась о том, чтобы этого не случилось. — Чувствуя на себе пристальный взгляд Миллисенты, я разжала пальцы. — Не хочу говорить о Йене.

— Это ты заговорила о нем.

— Это была ошибка.

Кровавая Королева замолчала, когда мы вошли в подземный зал. Даже под землей потолки были высокими, проемы, ведущие к другим путям, округлыми и тщательно вычищенными. Было жутко тихо — ни единого звука. Мой взгляд блуждал по бесконечным, казалось бы, рядам колонн из песчаника, поднимающихся к потолку, туда, где было не так хорошо освещено, и по краям колонн сгущались тени. Я почти видела себя сейчас… намного моложе, скрытую вуалью и очень одинокую, когда кралась по коридору.

Каллум остановился, повернувшись к нам лицом.

— Мы не можем позволить вам видеть, куда мы идем. У вас будут завязаны глаза.

Мне не понравилась мысль о том, что я не смогу видеть, что кто-то из них делает вокруг меня, но кивнула.

— Тогда сделай это.

Миллисента шагнула за мной так тихо, как ни один дух. Через мгновение я уже не видела ничего, кроме темноты.

***

Путь, по которому мы шли, был тихим и запутанным. На протяжении, казалось, целой вечности Миллисента держала меня за руку, ведя за собой. Казалось, что я иду прямо, а потом постоянно поворачиваю. Нужно было поаплодировать ее мастерству, потому что я не надеялась, что когда-нибудь смогу проследить наш путь.

Однако у меня было заклинание. И, судя по тому, как долго мы шли, я знала, что не смогу использовать его в комнатах под Вэйфером. К тому времени, как Миллисента остановила нас, мы должны были быть возле или под Садовым районом, а это означало, что мы могли попасть в туннели через один из храмов.

Воздух стал более холодным, сырым и затхлым, и, когда Миллисента развязывала повязку, меня охватила тревога. Как можно держать здесь кого-то и при этом быть здоровым? Мое сердце забилось быстрее.

Ткань упала, открыв взору возвышающегося надо мной Каллума. Удивленная, я сделала шаг назад, столкнувшись с Миллисентой. Должно быть, затхлость подземных туннелей была сильной, чтобы скрыть сладкий аромат разложения. Он был уже так близко, что я разглядела родинку под золотой краской на лице, прямо под его правым глазом.

Каллум улыбнулся, когда его бледный взгляд проследил за моими чертами — за шрамами.

— Должно быть, это было ужасно больно.

— Хочешь узнать? — предложила я, и его улыбка на сомкнутых губах стала еще шире. — Узнаешь, если будешь продолжать стоять так близко ко мне.

— Каллум. — Кровавая Королева заговорила у нас за спиной.

Восставший отступил, слегка поклонившись. Его улыбка осталась, как и пристальный неподвижный взгляд. Задержав на мгновение его глаза, я быстро огляделась. Вокруг не было ничего, кроме сырых каменных стен, освещенных факелами.

— Где он? — спросила я.

— В конце коридора слева от тебя, — ответил Каллум.

Я пошла вперед.

— Пенеллаф, — позвала Избет, звук моего имени, сорвавшийся с ее губ, ударил по моим нервам, как когти Жаждущего по камню. — Я обещала безопасность твоих людей. От того, как ты поведешь себя дальше, будет зависеть, сдержишь ли ты это обещание.

Ее слова…

У меня по позвоночнику пробежал холодок, когда я медленно повернулась к ней. Стражники и Прислужницы окружили ее. Только Миллисента стояла в стороне, напротив Каллума. Слова Избет были предупреждением, и не только о том, что она сделает, но и о том, что я скоро обнаружу.

Первобытная сущность трепетала прямо под кожей. Сотня различных реплик обожгла кончик моего языка, наполнив рот дымом обещанного насилия. Но я снова взяла на себя все эти годы молчания… неважно, что было сказано или сделано. Я проглотила дым.

— Кастил никогда не был… приятным гостем, — добавила она, ее темные глаза сверкнули в свете камина. Гость? Гостем? — И, в отличие от своего брата, он так и не научился облегчать себе ситуацию.

Вспышка едкого гнева ударила в горло, обрушившись на меня резким, быстрым ударом Миллисенты. Ни на секунду я не поверила, что эта эмоция вызвана разговором о Кастиле. Это было упоминание о Малике. Ее реакция была любопытной, как и его, когда мы были в Оук-Эмблере. Я отбросила все это, когда отвернулась от Кровавой Королевы. И я ничего не сказала, пока шла вперед. Если бы я это сделала, все закончилось бы плохо.

Каждый шаг казался мне двадцатью, и я теряла всякое подобие спокойствия, когда подходила ближе и видела заполненный тенями проем, изогнутый в стене камеры. Мои руки то разжимались, то сжимались, когда страх перед тем, что я увижу и… что сделаю, разбивался о предвкушение и ярость внутри меня. Это место не годилось даже для Жаждущих, а она держала здесь Кастила?

Из глубины камеры донесся звук. Он был грубым и низким, рычание, в котором не было ничего смертельного, когда я поспешила через отверстие в тусклое, освещенное свечами помещение.

Тогда я заметила его.

И мое сердце раскололось под тяжестью увиденного.