Возлюбленный горец

Глава 24

«Господи, вдруг я не смогу ее найти?»

Эта мысль не давала Грегору покоя, огнем жгла его воспаленный мозг. Он слышал эту фразу в ритмичном стуке и чувствовал себя опустошенным, покинутым и несчастным. Если Мег исчезнет из его жизни, у него ничего не останется. Правда, он вернул Глен-Дуи, вновь стал лэрдом и добился всего, о чем тайно мечтал долгие двенадцать лет.

Но теперь все это было не важно. Мег заняла в его жизни главное место. Без нее ничто не имело смысла, даже Глен-Дуи. За то короткое время, что они провели вместе, Грегор уже не мыслил себе жизни без этой женщины. Он и представить не мог, что так привяжется к Мег, что ее постоянное присутствие рядом с ним станет необходимым как воздух. До сегодняшнего дня, когда понял, что может потерять ее навсегда.

Тем временем небо затянуло черными тучами, повис густой туман, и над горной грядой Лиат-Мор разразился страшный ливень, оттуда доносились раскаты грома.

Куда же подевалась Мег?

Грегор остановил лошадь, протер глаза и откинул назад мокрые волосы. «Думай, Грегор, думай! Где то укромное место, в котором она скрывается от людских глаз, когда чувствует себя одинокой, напуганной, покинутой всеми и никому не нужной?»

В замке Мег убежала бы в маленькую комнатку на самом верху. Но сейчас она не могла вернуться в Глен-Дуи и затаиться в своем убежище.

Потоки дождя обрушились на него, яростно хлестали по лицу, слепили глаза, но Грегор ничего не замечал. Ему вспомнился тот яркий солнечный день, который они с Мег провели на озере Лох-Дуи, когда она, греясь на гладких камнях, рассказывала, как, переехав в имение, целыми днями носилась по долине верхом. Она говорила о пещере у Крейган-Дуи, где просиживала часами, любуясь окрестностями, и Грегор тогда рассмеялся, назвав ее королевой Мег.

Ну конечно, пещера! Как он не подумал об этом раньше! Грегор, когда был мальчишкой, тоже проводил там много времени, играя или рисуя, радуясь, что у него есть собственное тайное место. Он прекрасно помнил, где находится пещера. С громким криком Грегор сорвался с места.

Еле-еле струился дымок из труб фермерских домиков; коровы и овцы понурили головы, стоя под проливным дождем. Грегор промок до нитки: льняная рубашка облепила грудь, с килта струилась вода, стекая прямо в сапоги, но он ничего не замечал. Он несся вперед с единственной мыслью, что обязательно найдет Мег в пещере.

Грегор не сразу заметил узкий проход чуть выше предгорья Крейган-Дуи. Едва заметная тропинка, извиваясь, уходила вверх и скрывалась в густых зарослях, которые выглядели так, будто здесь никогда не ступала нога человека. Он узнал старую рябину, но вокруг все поросло густым папоротником, откуда на секунду вынырнул заяц и ускакал обратно в траву. Грегор внимательно осмотрел тропинку, и вдруг его взгляд наткнулся на темный просвет в листве – словно неизвестный художник оставил на зеленом полотне холма единственный штрих коричневым угольным карандашом. Он начал взбираться вверх по тропинке.

Наконец слева от него показался вход в пещеру, достаточно большой, чтобы взрослый человек, слегка нагнувшись, мог проникнуть внутрь. Он остановил лошадь и огляделся. В темном чреве пещеры он уловил какое-то движение, затем промелькнуло яркое пятно. Но если Мег там, внутри, то где ее лошадь? Может, это лишь игра воображения?

Грегор вернулся к рябине и привязал лошадь. Когда он поднял голову и посмотрел вверх на густую листву, ему вспомнилось народное поверье, что рябина защищает от ведьм. Возможно, она спрятала Мег от Лоренцо? Очень осторожно он начал карабкаться по крутому склону. Вокруг было тихо, только мягко шуршал дождь да капала вода с листвы. Грегор подтянулся на руках и взобрался наверх; он стоял у входа в пещеру, тяжело дыша, всматриваясь в непроглядный мрак.

Пещера, казалось, стала гораздо меньше. Наверное, это просто результат его взросления? Ведь сейчас он высокий мужчина, а не маленький мальчик, который часами играл здесь. Скорее это была небольшая расщелина в скале, достаточно глубокая, чтобы можно было укрыться в ней от непогоды.

На Грегора нахлынули воспоминания. Он вновь увидел себя угловатым подростком, сидящим в темноте, крепко обхватив руками колени и изо всех сил стараясь не плакать. Это случилось в день рождения его матери: специально для нее он нарисовал прелестный букет бледно-желтых примул. Критическим взглядом она окинула тщательно выписанные нежные цветы.

– Очень хорошо, дорогой, – сказала мать равнодушно и повернулась к зеркалу. – Но лучше бы ты изобразил розы. Они гораздо красивее.

Тогда Грегор так и не смог понять, почему ее реакция вызвала в душе такую боль. Он задумался. Казалось, пора ему было привыкнуть, что мать постоянно умаляла его достижения, унижала его достоинство своим ледяным безразличием. Он из кожи вон лез, чтобы добиться ее расположения, вызвать улыбку на холодном красивом лице, но все было бесполезно. Когда Грегор отвез мать и сестру в Эдинбург, после конфискации Глен-Дуи, он в течение нескольких дней часами ходил по городу, чтобы найти для них достойное жилье за ту небольшую сумму, которой они располагали. И все ради нее.

Грегор закрыл глаза, и память вновь перенесла его в тот злополучный день. Он сидел в пещере и смотрел на долину с чувством безысходности и пустоты, которые овладевали им каждый раз после общения с матерью. Она была прекрасна, как ангел небесный, и Грегору казалось, что и душа ее должна быть такой же. И лишь с годами он понял, что внешность и внутреннее содержание не всегда соответствуют друг другу. На самом деле его мать оказалась изворотливой, хитрой, пустой женщиной, очень похожей на Барбару Кэмпбелл. Но, даже повзрослев, Грегор продолжал делать все, чтобы добиться благоволения матери и женщин, подобных ей.

Теперь с этим покончено навсегда. Он возмужал и научился ценить таких женщин, как Мег, и ни за что на свете не позволит никому уничтожить его надежду на будущее и счастливую жизнь с любимой.

Воодушевленный своим решением, Грегор откинул назад мокрые волосы и, не обращая внимания на рубашку, прилипшую к телу, и холодные струйки, стекающие с килта прямо в сапоги, шагнул к пещере.

– Мег? – позвал он.

Ее имя отозвалось тихим вибрирующим эхом в пустоте расщелины. Раздался стук падающих камешков, как будто он потревожил какое-то животное, укрывшееся внутри. А может быть, они просто скатились от звука его голоса?

– Мег? – еще раз позвал он и, опираясь рукой о мокрую стену, заглянул в непроглядный мрак. Если ее нет здесь, то где же она тогда? И что ему делать? В сердце поселилась тупая ноющая боль, а в душе – пустота, которую никто не мог заполнить, кроме нее.

– Мег, отзовись, пожалуйста… Мег!

– Что ты здесь делаешь?

Пока он пытался пробиться взглядом сквозь темноту и завесу дождя, Мег появилась из мрака: сначала он увидел неясные очертания ее фигуры, затем бледное лицо в ореоле пламенных волос.

– Уходи, – сказала она.

– Кеннет и Шона видели людей Лоренцо в долине, – сказал Грегор, не воспринимая ее слова всерьез. – Мег, тебе опасно оставаться одной. Давай вернемся домой, там мы сможем защитить тебя.

– Лоренцо? – Мег сделала еще один шаг, и только теперь Грегор увидел, что ее кожа побелела до синевы от холода, а мокрые волосы облепили плечи и спину. Она промокла до нитки и очень замерзла.

– О Боже, Мег, ты же заболеешь, – сказал он с волнением и протянул к ней руки.

Она отшатнулась, как испуганное животное, и чуть не упала, споткнувшись о камень. Выражение беспокойства на ее лице сменилось отвращением, и Грегор замер от неожиданности.

Она больше не хотела иметь с ним ничего общего.

По пути к пещере он думал только о том, что Лоренцо может похитить ее, о том, какую боль она испытала, увидев Барбару в его объятиях, и горел желанием все объяснить, чтобы Мег вновь почувствовала себя желанной и счастливой. Он думал о том, какой пустой станет его жизнь без этой женщины.

Но ему и в голову не могло прийти, что она оттолкнет его и не захочет возвращаться к прежним отношениям.

И если сейчас она отвернется от него, Грегору ничего не останется, как уйти и влачить жалкое существование, полное безысходной тоски и одиночества. Потеря Глен-Дуи не шла ни в какое сравнение с тем, что его ожидало.

– Мег, дорогая, – прошептал он в отчаянии, отбрасывая назад мокрые пряди. – Барбара, глупая и эгоистичная, всегда думала только о себе. Разве такая хитрая, изворотливая женщина могла пробудить любовь в моем сердце?

– И такая красивая, – тихо добавила Мег, глядя на мужа потухшими глазами. Они были красны от слез. При мысли о том, что она несколько часов провела в темной холодной пещере совершенно одна, растерянная и несчастная, он сжал кулаки.

– Красивая? – осторожно уточнил Грегор. – Гм… ты так думаешь? Красота не в этом, Мег.

– О да, конечно. Теперь ты, наверное, скажешь, что я гораздо красивее тех женщин, которых ты встречал, – парировала Мег, и ее глаза сверкнули гневом. У Грегора отлегло от сердца – это было хоть какое-то проявление эмоций. Ненадолго Мег стала сама собой.

– Но это так и есть, – искренне подтвердил он.

– Грегор, я же не тупица и прекрасно понимаю, что ты женился на мне только ради того, чтобы вернуть Глен-Дуи. Я с этим смирилась. Думаю, ты останешься со мной из страха вновь потерять имение. Но это не значит, что ты обязан хранить мне верность. Да и вряд ли такое возможно.

Ее слова были исполнены такой боли, горечи и безысходности, что у Грегора перехватило дыхание. Неужели она действительно так думала? Неужели так и не поняла, почему он каждую ночь страстно занимался с ней любовью? Ради забавы, пока ему не подвернется другая партнерша? Разве можно быть такой наивной?

И вдруг он все понял. Помимо арендаторов и фермеров, которые жили в имении, Мег встречала только охотников за своим состоянием и деньгами. И даже если кому-то из них она действительно нравилась, ей было трудно поверить в их искренность. Это бедное создание соорудило себе защиту, некий щит, который и сейчас отделял ее от Грегора.

– У меня были женщины, – заговорил он, тщательно подбирая слова. Мег была очень честным человеком, и он обязан быть откровенным с ней. – Мне нужны были они, чтобы провести время, заглушить чувство одиночества и тоски. Когда пропустишь стаканчик, женщины кажутся привлекательными, но утром… Надеюсь, ты меня понимаешь? Я не мечтал о любви и счастье у семейного очага, тем более не думал о детях. Что я мог предложить взамен? Изгой без гроша в кармане. Да и ни одна женщина не вызывала у меня желания провести с ней остаток своих дней, пока я не встретил тебя. Мег, мне нужна только ты. Ни одна женщина на свете не заменит тебя. Ты значишь для меня гораздо больше, чем Глен-Дуи или то, что я вновь стал лэрдом. При виде улыбки на твоем милом лице мне хочется дышать полной грудью и радоваться жизни, как будто мою душу выпустили на волю! До встречи с тобой Грегор Грант был изгоем. Я думал, что маска равнодушия и отчужденности поможет мне избежать душевных мук. Но ты, моя дорогая Мег, пробудила меня к жизни, и я больше ничего не боюсь, только останься со мной. Это твоя любовь вывела меня из глухого подземелья на белый свет, в мир живых. И ради тебя, Мег, я готов пожертвовать всем и отдать свою жизнь.

В ее глазах стояли слезы, но она упрямо покачала головой:

– Прекрасно сказано, Грегор. Ты мастер по части красивых речей, я это уже заметила. К сожалению, слова ничего не изменят, и я всегда буду ничем не примечательной, практичной и разумной Мег Макинтош. Грегор, не испытываю иллюзий на этот счет, – подвела итог Мег, не ее голос дрожал.

– Ты не поверила мне. – Грегор горько вздохнул. – Я знал, что так и будет. К сожалению, это не новость, – с печальной усмешкой продолжал он. – Самые дорогие мне люди всегда отвергают мои лучшие душевные порывы.

Он осторожно приблизился к Мег и коснулся рукой ее щеки. Она ощутила его пальцы, нежно ласкающие ее кожу, а он вспоминал о подарках, которые с любовью дарил матери и неизменно получал назад. Эта детская боль убила в нем желание вновь открывать душу кому-либо. И сейчас Грегор испытывал сильное искушение отступиться, оставить попытки убедить Мег в своей любви.

«Неужели она не стоит того, чтобы за нее бороться? – зазвучал в его голове голос Малькольма Бейна. – Ты тупица и олух, Грегор Грант! Скажи ей все. Давай!»

– Грегор, я не думаю…

– Помолчи, Мег, – сказал он тихо, но твердо. – Ты уже сказала, как оцениваешь себя, теперь дай мне возможность высказать свое мнение.

Вздрогнув, Мег отстранилась от его ласковой руки. Она смотрела на него глазами женщины, которой нечасто приходится смеяться. И Грегор поклялся себе, что, если она позволит ему остаться, он сделает все возможное, чтобы наполнить каждую минуту ее жизни радостью и наслаждением.

– Хорошо, Грегор. Скажи, что ты думаешь обо мне. Я хочу это услышать, но, прошу, будь честен со мной. Говори только правду.

Грегор низко опустил голову, чтобы скрыть улыбку.

– Теперь ты готова выслушать меня, Мег Макинтош? Я буду откровенен, обещаю. Ты напоминаешь мне пламя с этими огненно-рыжими волосами и сияющими голубыми глазами, чистыми и правдивыми. При одном взгляде на тебя я чувствую, как тепло разливается по телу. Моя Мег – сильная, решительная, великодушная и добрая. Она всегда готова помочь людям, сделать их жизнь лучше. И она справится.

Между ее тонкими бровями залегла морщинка.

– Получается, что я прямо народный герой, – сказала она с легким волнением в голосе.

– Тихо, не сбивай меня с мысли. Все жители долины обожают тебя, Мег. Дай им волю, и они станут молиться на тебя. Святая Мег, чей вздернутый носик осыпан поцелуями светила. Я готов всю жизнь поклоняться моему милому божеству, каждый день принося в жертву свою душу и тело. О Мег! Стоит мне на мгновение представить твои пышные груди, пенящиеся в моих ладонях, как чресла мои твердеют и горят от желания. Я хочу, чтобы твои стройные ноги обвивали мои бедра так сильно и страстно, будто ты пленила меня навеки. И этот плен я не променяю на райские кущи и небеса!

Мег задохнулась от переполнявших ее чувств; сквозь счастливый смех прорывались судорожные всхлипы. И не успел Грегор протянуть к ней руки, как она бросилась к нему на грудь и сама заключила его в объятия. Она поверила, не оттолкнула его и не стала упрекать. Грегор вдруг ощутил страшную усталость во всем теле; он обнял жену и, баюкая любимую, как малое дитя, тихо шептал ее имя. Никогда еще Мег не чувствовала себя такой счастливой.

Неожиданно она вспомнила предсказание Шоны, с удивлением обнаружив, что подруга была права. Возможно, они с Грегором действительно созданы друг для друга.

– Наверное, ты решил, что твоя жена очень глупая, когда я говорила о красивом лице и тому подобное, – начала она, пытаясь объяснить свое поведение. – Но когда я увидела тебя с Барбарой… – Она замолчала, не в силах продолжать. Мег молча припала к его груди, зарывшись лицом в мокрую руг, башку, и всей грудью вдохнула знакомый запах.

– Дело в том, что она сама налетела на меня и прилипла как репейник, – сказал Грегор, прижимаясь щекой к ее волосам. – Ее опять преследует Эрди, и она решила, что я снова приду к ней на выручку. По-моему, она действительно хочет, чтобы я убил его, – сказал он бесстрастно, не испытывая ни малейшего волнения. Но Мег забеспокоилась.

– Боже, Грегор! – горячо зашептала она и нежно погладила мужа по щеке.

Грегор улыбнулся и поцеловал ее ладонь.

– Я солдат, и мне приходится убивать людей, – сказал он. – Но я делаю это не ради спортивного интереса, Мег. Сначала я пытаюсь договориться и только потом берусь за оружие. Я предпочитаю избегать даже… дуэлей.

– Я никогда не позволю тебе драться на дуэли из-за меня.

– Не давай мне повода, моя морворен. Я не люблю делиться и никому тебя не отдам.

Почему от этих слов дрожь пробежала по ее телу? Мег удивляла и немного злила та легкость, с которой Грегору всегда удавалось обуздать ее эмоции, направить их в нужное русло. Но было так приятно, когда он сказал, что готов драться за нее.

– Я не хочу, чтобы Барбара оставалась в Глен-Дуи, – сказал Грегор, глядя на нее своими загадочными глазами. – И сразу известил ее о своем решении.

– Малькольм Бейн сказал…

– О да, конечно, ведь Малькольм Бейн знает меня с детства. Ему известны мои слабости и сильные стороны, только он забыл, что я уже вырос.

– Ноя думала…

– Мег, лучше поцелуй меня.

Она подняла голову в ореоле мокрых завитушек и пристально посмотрела на мужа. Он считал ее сильной, великодушной и доброй? И был в восторге от ее веснушек! Сердце Мег переполнялось любовью, каждая клеточка ее тела рвались к нему – и так будет всегда.

С тихим стоном Грегор наклонился и, прикрыв глаза, страстно поцеловал жену. Губы его были холодны, но изнутри его сжигал огонь желания. Он крепко обхватил ладонями ее лицо и впился в алые губы пламенным поцелуем, как изголодавшийся человек. Мег отвечала исступленно и пылко.

Она скользила ладонями по его груди, наслаждаясь ощущением твердых литых мышц, затем ее пальцы устремились вверх и погрузились в длинные пряди мокрых волос. В Глен-Дуи, наверное, царит переполох – все теряются в догадках, куда они с Грегором подевались. Чувство долга взяло верх над страстью, и Мег неохотно отстранилась от мужа.

– Тебе не кажется, что нам пора возвращаться?

– Но дождь еще не кончился, будет разумнее переждать его здесь, – ответил он, не отрывая горящих глаз от Мег.

– Вот как? – Утопая в его гипнотическом взгляде, она чувствовала, как сильно он желает ее. Он собирался заняться любовью прямо здесь, в пещере. И она хотела этого. В одно мгновение чувство долга перед друзьями и домашними улетучилось, уступив место непреодолимому желанию.

– Ты такой мокрый, – прошептала она.

– Ты тоже.

– Я упала с лошади.

Грегор нахмурился, его взгляд беспокойно скользил по ее телу.

– Ты не поранилась, Мег?

– Нет, земля очень мягкая. – Она усмехнулась. – Пострадала только гордость, ведь моя лошадь ускакала от меня, но я уверена, что она через некоторое время вернется домой.

Грегор нежно касался ее лица, шеи, плеч, пока не дошел до груди.

– У меня идея, – пробормотал он и развернул Мег спиной к себе. Он обнял ее и начал ласкать соски сквозь мокрую ткань, пока они не превратились в твердые напряженные бугорки. Мег изогнулась и откинулась назад, положив голову Грегору на плечо.

– Какая? – спросила она, сгорая от нетерпения.

Он мгновенно понял это, и Мег почувствовала, что он улыбается.

– Наша одежда, хотя и мокрая насквозь, все-таки согревает, а здесь довольно холодно, И как бы мне этого ни хотелось, я не позволю тебе раздеться, Мег.

Она обернулась и увидела, что он стягивает через голову рубашку, оставшись полуобнаженным, в одном килте. Высокий и сильный, Грегор был сложен так идеально, что Мег могла любоваться божественным телом мужа часами. Но он не дал ей такой возможности, быстро расстелив рубашку на твердой, как камень, земле.

Наверное, он хочет, чтобы она легла на нее. Но прежде чем Мег успела повернуться к нему лицом, Грегор мягко подтолкнул ее в спину, чтобы, она, оставаясь на коленях, оперлась на руки.

– Наклонись вперед, – пробормотал он и нежно провел губами по ее шее. И вдруг сзади Мег почувствовала прикосновение его напряженных чресл. Грегор протянул руки и обхватил ее груди, слегка сжимая их, затем, приподняв юбки, взял ее за бедра, раздвинул их, и вдруг его палец проник внутрь ее лона.

От неожиданности Мег задохнулась и замерла, моля Бога, чтобы он не останавливался. Но Грегор продолжал ласкать ее рукой и пальцами, пока она не начала непроизвольно двигать бедрами, томясь от наслаждения. В этот момент он остановился. Стон отчаяния вырвался из ее груди.

– Грегор! – вскрикнула Мег, повернув голову и укоризненно глядя на мужа. Он стоял на коленях позади нее – огромный бесформенный силуэт на фоне слабого света, проникающего в пещеру. Она не могла видеть выражения его лица, но почувствовала, как он задирает юбки ей на спину, отчего сразу стало холодно. Но тут Грегор вошел в нее, прикрыв их обоих килтом. С каждым разом он все глубже погружал свое орудие в ее лоно, придерживая Мег за талию и с силой толкая к себе.

Мег попыталась вырваться, горя желанием вернуть себе удовольствие, но он крепко держал ее в то время, как его свободная рука, скользнув вниз под живот, быстро нашла розовый источник ее вожделения. При каждом толчке он касался его пальцами, и Мег, закрыв глаза, отдалась наслаждению.

В полумраке пещеры слышалось ее шумное дыхание, холода она больше не ощущала. Грегор хорошо об этом позаботился. При каждом толчке ее ягодицы с силой ударялись о его бедра. И вот свершилось – горячая волна наслаждения захлестнула Мег и вознесла к неизведанным высотам счастья, обессиленную, рыдающую от нестерпимой неги.

Один сильный резкий толчок, второй… и Грегор последовал за своей русалкой.

Отдышавшись немного, он поднял ее с земли, одернул юбки и аккуратно стряхнул прилипшие комочки земли, затем поднял свою рубашку и, встряхнув ее, надел на себя.

– Вот теперь можно ехать домой, – сказал он и широко улыбнулся.

Сегодня выдался трудный день: ему пришлось вновь испытать давно забытую боль, которую вернули воспоминания юности. Но с этого момента пещера, хранившая его детские печали, будет вызывать в памяти ощущение неземного блаженства. Грегор посмотрел на Мег. Она была прекрасна: щеки раскраснелись, алые губы соблазнительно припухли, вновь рождая в нем желание. Но он вспомнил, что где-то в долине бродит Лоренцо со своим отрядом, и решил, что сейчас будет разумнее вернуться в замок.

Мег взглянула на мужа, пытаясь совладать с растрепанными волосами, и вздохнула.

– Они обязательно догадаются, – сказала она смущенно.

– Непременно, – усмехнулся Грегор. – Обязательно догадаются.