Возможно, на этот раз

Глава 8

Бранч был в самом разгаре. Джетт Харт и мистер Уильямс суетились вокруг тарелок с едой, как будто от одного их присутствия ее вкус мог измениться к лучшему. Никто, впрочем, не жаловался, так что, возможно, их метод работал. Мика и Лэнс помогали с напитками и отвечали на вопросы. Эндрю общался с гостями, параллельно делая фотографии.

И моя мама до сих пор не пришла.

Я стояла, не сводя глаз с парковки, потом в очередной раз проверила телефон. Экран был пуст: ни одного сообщения или звонка, ни одного «Извини, я очень сильно опаздываю». Я засунула мобильник обратно в карман юбки и снова уставилась на дорогу. Может быть, она застряла на работе. Не то чтобы там происходило что-то жизненно важное, но владелец закусочной иногда вел себя так, будто так оно и было. Может быть, то, что она не пришла, было даже к лучшему. Так я могла просто работать, ни о чем не волнуясь.

– Где твоя мама? – спросила Мика, проходя мимо с кувшином апельсинового сока.

Я безучастно пожала плечами, как будто и не заметила ее отсутствия.

– Она придет, – попыталась успокоить меня Мика.

– Кто придет? – спросил Эндрю, проходя мимо с телефоном в руке. Гр-р-р.

– Мама Софи.

– Кстати о мамах, – обратился Эндрю к Мике, – твоя все пытается заставить меня есть с ней за одним столом, потому что ты сама не можешь составить ей компанию.

– Не поддавайся ее чарам. Софи вообще не может ни в чем отказать моей маме.

– Это чистая правда, – подтвердила я. – Она имеет власть надо мной.

– Это потому, что она тебя любит, – сказала Мика.

– А я-то думал, что я особенный. – Эндрю драматично прижал ладонь к груди.

– Не-а, – бросила я.

– Тебя она тоже любит, Эндрю, не переживай, – помахала рукой подруга и, подхватив кувшин, ушла.

– Миссис Уильямс всех любит, – заверила я Эндрю.

– Знаешь, апельсиновый сок куда логичнее было бы разносить тебе.

– Ты уже один раз пошутил по поводу моей юбки. Придумай лучше что-нибудь новенькое.

Глаза у него весело загорелись. Неужели мне уже второй раз за день удалось его рассмешить? Эта перемена мне не нравилась. Обмен колкостями нравился мне куда больше. Стараясь не встречаться с ним взглядом, я снова принялась рассматривать парковку.

– Просто напиши ей, – сказал Эндрю.

– Что? – переспросила я. В следующий момент я вспомнила, что Эндрю знает, кого я жду. – Может, пойдешь дальше фотографировать?

Он поднял мобильник и сфотографировал меня, потом улыбнулся и удалился. Я хмуро проводила его взглядом.

Мне нужно было отвлечься, и работа была для этого идеальным способом. Я заметила Кэролайн под одним деревом: она что-то рассматривала на своем планшете.

– Мне начать игру? – спросила я. Она подняла на меня взгляд.

– Нет, пока еще рано. Глория и ее дочка снова собираются петь. Можешь сходить посмотреть, готовы они или нет?

– Да. Эм… Они принесли синтезатор или диск с музыкой?

Когда мы встречались перед мероприятием, чтобы обсудить организационные вопросы, я предложила оба варианта. Не то чтобы Глория и ее дочь были никудышными певицами… Впрочем, это было недалеко от истины. Они пели неплохо и вполне попадали в ноты. Но я знала, что фоновая музыка сделает их выступление куда приличнее.

– Думаю, они опять будут петь а капелла. Но гостям вроде бы нравится. Отзывы всегда такие хорошие. Они очень славные.

– Хорошо, я поговорю с ними. Если они готовы, пусть начинают сейчас?

– Да. Спасибо, Софи. И передай своей маме привет.

Моей маме? Я обернулась и увидела, как ее машина въезжает на парковку. Остановившись, мама вышла из автомобиля. На ней были узкие джинсы, черная футболка и туфли на высоком каблуке – не тот наряд, который она сегодня надела на работу, но и, очевидно, не подаренное мной платье. Ее длинные высветленные волосы были распущены и выпрямлены.

Сделав глубокий вдох, я развернулась и отправилась искать Глорию. Она сидела за столом и, увидев меня, помахала мне рукой.

– Привет, Софи, рада тебя видеть! – крикнула она. – Мне так нравятся цветы в этом году.

– Спасибо, – отозвалась я. Выбирала сами цветы и дизайн не я, но, наверное, можно было принять этот комплимент, раз уж я рассовывала их по лейкам. – Вы готовы выступать?

– Почти, – ответила она.

– Хорошо, когда будете готовы – просто начинайте. – Я указала пальцем на большое дерево, рядом с которым был установлен микрофон. Глория радостно закивала.

Я оглянулась: мама уже шла мне навстречу. Я поспешила к ней.

– Привет, солнышко, – сказала она. – Прости, что опоздала.

Я обняла ее.

– Ничего страшного. Я рада, что у тебя получилось прийти.

– Ты сегодня такая нарядная.

– Ага. – Я невольно опустила взгляд, потом снова подняла глаза на маму. – Ты получила мой подарок?

– Да, такое милое платье. Спасибо.

Я сглотнула.

– Я думала, ты наденешь его сегодня.

– О! Ну, ты же знаешь, я не очень-то люблю повседневные платья.

Она была права, и я это прекрасно знала. Теперь я не понимала, зачем вообще подарила ей платье. Нужно было купить пару симпатичных туфель… или подарочную карту. Карта была бы самым безопасным вариантом, и мой вкус в одежде не имел бы абсолютно никакого значения.

– Может, буду носить его дома, – добавила мама. Я кивнула, как будто мне было абсолютно все равно.

– Что ж, пойдем за стол, – сказала я. – Тут куча еды.

Она взяла меня под руку, и мы вместе зашагали по траве.

– А Джетт Харт здесь? – прошептала она.

– Да.

– Ты нас представишь? Всегда хотела встретиться с какой-нибудь знаменитостью.

– Я его совсем не знаю, мам. – Или, если точнее, он не знал меня. Для него я была просто безымянная девчонка, которая вечно попадается под ноги. – И он не особенно знаменит.

Она фыркнула, не соглашаясь со мной, потом добавила:

– Ты уже на двух мероприятиях с ним пересекаешься и даже не представилась? Почему ты такая замкнутая?

– Я не замкнутая.

– Замкнутая-замкнутая. Знаешь, если будешь больше практиковаться, тебе станет легче общаться с людьми.

– Я и сейчас нормально общаюсь с людьми. – По крайней мере, с теми, которые мне нравятся.

– Видимо, мне придется представиться самой. Это он? – И она указала на Джетта Харта, который все еще стоял над своей едой, как часовой.

– Мам, просто помаши ему. Он очень занят.

– Не похоже.

– Давай положим себе еду. Когда дойдем до конца очереди, скажем, как нам все понравилось.

Она меня не слушала. Когда я взяла тарелку, она направилась прямо к Джетту, вытянув перед собой ладонь.

– Тот самый Джетт Харт, – произнесла она. – Видеть вас в нашем маленьком городе – большая честь.

Он пожал протянутую ему руку и улыбнулся – впервые на моей памяти.

– Рад встрече.

– Я слышала, вы пытаетесь окультурить наше общество изысканной кухней?

Я поморщилась.

– Мам, я взяла тебе тарелку, – сказала я. Она не отреагировала.

– Я пытаюсь разнообразить ваш кулинарный опыт более смелыми вкусами, – ответил он, как будто внезапно оказавшись в какой-то рекламе кофе. Так вот откуда Эндрю поднабрался красноречия.

Кстати о разнообразии и смелых вкусах – на тарелке передо мной оказались, судя по всему, зеленые перцы, порезанные пополам и нафаршированные вареными яйцами. Окинув взглядом весь стол с угощениями в поисках какого-нибудь альтернативного блюда с яйцами, я заметила разноцветный киш и задумалась, из чего он может быть приготовлен.

– Смелость – это по мне, – услышала я мамин голос. По Джетту было видно, что разговаривать с ней дальше он уже не намерен: он скрестил руки на груди и смотрел куда-то поверх ее головы. Я думала было оттащить маму обратно к очереди за едой, но потом решила, что лучше привлекать к себе как можно меньше внимания.

Наконец Джетт выкрутился сам:

– Прошу прощения, мне нужно кое-что проверить.

Мама снова присоединилась ко мне и взяла тарелку.

– Он совсем не так плох, как ты рассказывала.

Я шикнула на нее. Она огляделась по сторонам.

– Кто не должен нас услышать? – Тут ее взгляд задержался на Эндрю. – О, кто это там?

– Ты о ком? – Я прекрасно знала, о ком идет речь, и понятия не имела, зачем вдруг начала притворяться.

– О том широкоплечем красавчике с шикарной шевелюрой, вот о ком.

– Мам, ему семнадцать.

– Дитя мое, я не планировала с ним встречаться. Я просто спросила, кто это, параллельно оценив его лучшие качества.

– Это сын Джетта.

Она вытаращилась на меня, склонив голову набок.

– У Джетта есть сын? Почему ты мне о нем не рассказала?

– Я разве не рассказала?

– Нет. И это значит одно из двух: либо он тебе нравится, либо ты его терпеть не можешь.

– Или я просто о нем не думаю.

– Не-а. Так какой вариант вернее?

– Ни один из них, мам. Можно мы, наконец, поедим?

На заднем плане внезапно раздалось пение Глории и ее дочери. Я молчаливо поблагодарила их за своевременное вмешательство.

Мама зашагала вдоль стола с угощениями, накладывая себе в тарелку каждого блюда понемножку.

– Тьфу ты, – проворчала она чуть погодя. – И почему Кэролайн до сих пор разрешает им петь на этих мероприятиях?

– Мам, тише. – Пели они неплохо. Тренировки сделали свое дело.

– Я и говорю тихо, – прошипела она. – Просто мне приходится терпеть Глорию еще со школы. Ей же медведь на ухо наступил. Ты в курсе, что она пела национальный гимн перед каждым футбольным матчем? И ты говоришь, это я люблю привлекать к себе внимание.

– Я так никогда не говорила, – пробормотала я.

– На-ка подержи, – сказала она вдруг, подавая мне свою тарелку.

– Зачем?

Песня закончилась, и моя мама вдруг направилась прямо к Глории. Когда я поняла, что она собирается сделать, мне пришлось лихорадочно искать, куда бы поставить тарелки.

– Всем добрый день, – сказала мама в микрофон. – Как настроение?

В ответ раздался только один возглас. Я рванулась к микрофонам, срезая путь между столами.

– Я бы хотела исполнить для вас песню «Jesus, Take The Wheel» замечательной Кэрри Андерв…

Я выхватила у нее микрофон.

– Она шутит. Забавная у меня мама, правда? Наслаждайтесь бранчем, дамы. Аплодисменты мистеру Уильямсу и Джетту Харту в благодарность за чудесное угощение?

Под звуки бурных оваций я выключила микрофон.

– Ой, не смотри на меня так, – сказала мама. – Получилось весело.

С этими словами она удалилась. Я так и осталась стоять с микрофоном в руке.

– Ничего страшного, – послышался голос Мики. Она подошла ближе и сжала мою руку. – Ты сгладила ситуацию.

– Ты так думаешь? – спросила я, чувствуя благодарность за ее утешительные слова – хоть и прекрасно понимала, что Мика врет.

– Все нормально. Хочешь, я его где-нибудь спрячу? – кивнула она в сторону микрофона.

– Да, прошу тебя. – Я протянула микрофон ей.

– И тебе, наверное, стоит спасти Эндрю.

– Что? – Резко развернувшись, я увидела ужасающую картину: моя мама, схватив свою тарелку, направлялась прямо к Эндрю.

– Мам! – закричала я. – Наш столик здесь.

Она меня не слушала. Продефилировав по газону, она остановилась перед Эндрю. Я даже не успела ее задержать.

– Молодой человек, – объявила мама, – следуйте за мной.

И он последовал.